Добрословие [богов] от наместника
земли Идзумо
(Идзумо-но куни-но мияцуко-но ёгото)
Есть многих дней восемь десятков,
но сегодня 1 — в
этот день живой, день изобильный
наместник земли Идзумо такого-то рода, имени
с трепетом и трепетом говорит смиренно:
Пусть век великий государя нашего,
о коем молвят с трепетом 2,
что, как бог явленный 3,
великой страной восьми островов ведает,
пусть век его как долгий век великий славен
будет.
И для сего велено мне
при пышном восходе солнца утреннего
возгласить добрословия божественные,
ответные речи священные,
[что боги изрекли], —
начиная с двух богов-столпов,
кои в земле Идзумо в глуби пребывают,
за зеленой оградой горной 4,
где в корни скал подземных
опоры храма крепко вбиты,
коньки крыш в Равнину Высокого Неба
вознесены высоко.
[Божества эти] — Кусимикэно-но микото 5,
великий бог Кумано,
предок царственный,
Идзанаки дитя, солнечная зеница ока его,
и Оонамоти-но ками 6,
страну сотворивший, —
и кончая всеми иными богами царственными,
что пребывают
в ста и восьми десятках храмов и еще в шести.
Посему [мне], имяреку, надлежит
на слабые плечи толстые шнуры прикрепить,
нуса драгоценные узлом привязать,
бумазею священную,
как шапку небесную, на голову повязать 7,
а еще в хижине очистительной 8
грубой травы нарезать 9,
циновку священную подстелить 10,
сосуды зачернить священные 11,
сосудами небесными очищение сотворить 12
и затвориться.
И, как в храме успокоения 13,
освящение, очищение сотворив, [изречь ныне]
добрословия божественные,
ответные речи священные 14,
— [128]
так говорю смиренно.
Когда потомку божественному,
внуку Таками-мусуби-но микото 15,
родителя богов Высокого Неба,
Поднебесную поручали —
страну восьми островов великих —
то послали Амэ-но хохи-но микото 16
-
бога, далекого предка рода Оми в Идзумо, —
облик страны оглядеть.
И небесные облака восьмислойные разделив,
небо он облетел, землю облетел,
и всю Поднебесную взглядом обведя,
такой ответ он принес:
"В стране богатых тростниковых равнин
и тучного колоса
есть божества такие,
что днем бурлят, как мухи в месяце са,
а ночью светятся, как плошки с огнем.
Страна та бурная,
и в ней даже корни скал,
пни деревьев и пена синей воды
речи вести умеют.
Но я их усмирю и успокою,
чтобы внуку божественному
мирно, спокойно править".
Так он поведал. И сыну его,
Амэ-но хинатори-но микото 17,
вместе с божеством Фуцунуси-но микото 18
с неба спуститься назначено было,
и богов бушующих
они изгнали и успокоили,
и к богу великому, землю сотворившему,
тоже подольстились они и его усмирили,
чтобы он власть передал [потомку божественному]
над явленными вещами, живыми вещами 19.
И сказал тогда Оонамоти-но микото:
"Вот страна Ямато,
где будет править внук божественный, —
так поведал.
И свою "мягкую душу"
поместил в зеркале восьми пядей в длину 20,
нарек ее Ямато-но Оомононуси куси микатама-то
микото 21
и поместил в священной роще Оомива;
душу сына своего,
Адзисукитакахиконэ-но микото 22,
—
в священной роще Сига, что в Кадзураги;
душу Котосиронуси-но микото 23
— [129]
в Унатэ поместил;
душу Каянаруми-но микото 24
—
в священной роще в Асука;
и назначил им быть божествами,
государя близкими охранителями.
А сам поместился во храме Кидзуки,
что в красной глине 25.
И тут божественные предки, боги царственные
поведали так:
"Ты, Амэ-но хохи-но микото,
великий долгий век внука царственного,
как крепкую скалу, как вечную скалу сохрани,
веком цветущим осчастливь", —
так поведать соизволили.
И вот, согласно словам их,
от поколения к поколению переходящим,
службу молебенную совершаю,
и на пышном восходе солнца утреннего
божественные сокровища во благопожелание
подношу, как знак почтения от богов, как знак
почтения от оми 26,
-
так говорю смиренно.
Пусть волосы государевы
все белеют, как яшма белая 27,
пусть румянец его краснеет,
как яшма красная,
пусть — как сходятся концы яшмы нанизанной,
яшмы синей,
подобно воде в речных заливах, —
так пусть и век великий, долгий
внука божественного,
что страной восьми островов великих
правит, как бог явленный, —
пусть век этот, как лезвие меча,
закален будет.
А как белый конь священный
передними копытами, задними копытами топает,
так пусть столбы врат священных
во дворце великом и внутри, и снаружи
в корни верхних скал, вбивая, укрепят,
в корни нижних скал, вбивая, утвердят,
а тот конь, все выше уши поднимая, слушает 28.
И пусть это будет знамением того,
как государь Поднебесной ведать станет.
И, как дань живая, — белый лебедь для забавы,
и как узорная ткань сидзу,
пусть сердце государево тоже крепким станет. [130]
Пусть, как молодые озерца с водой,
что вырастают на прежнем берегу, на той стороне,
на прежнем берегу, на этой стороне,
и государь, все больше молодея, молодеет.
Пусть, как вода, что бурлит и клубится,
и он все моложе делается и моложе.
Пусть, как поверхность зерцала великого,
блистающего
вытирают и оглядывают,
так пусть и он, как бог явленный,
страной восьми островов великих
вместе с Небом-Землей, Луной-Солнцем 29
мирно, спокойно ведать станет.
И в знамение этого
божественные сокровища в благопожелании
подношу, —
как знак почтения от богов, как знак почтения от Оми".
И с трепетом и трепетом
реку добрословия богов благодетельные,
небом заповеданные, —
так говорю смиренно.
Комментарии
Этот текст исполнялся новоназначенным наместником провинции Идзумо (куни-но мияцуко) во время специального дворцового ритуала. Название его означает, что наместник Идзумо передает императору благопожелания, изреченные богами Идзумо. До реформ Тайка выражение «наместник земли Идзумо» (куни-но мияцуко) было названием правящей семьи Идзумо - всей провинции или ее части. После Тайка административная власть была сосредоточена в руках назначаемого в столице куни-но цукаса (управителя земли) и функция куни-но мияцуко стала сугубо ритуальной.
Добрословие - ёгото, благопожелание, букв. «доброе слово», доброе знамение. (В «Манъёсю», № 4616, песня, сложенная на пиру: атарасики тоси-но хадзимэ-но хацухару-но кэфу фуру юки-но ия сикэ ёгото. - «Все вернее добрый знак - снег, идущий сегодня в день ранней весны, в начале нового года».)
Сходные обряды, направленные, по-видимому, на утверждение центральной власти над периферией и в политической, и в религиозной сфере, проводились и с участием наместников других провинций, например Кии, однако отношениям с Идзумо придавалось, судя по текстам «Энгисики», особое значение.
Когда в Идзумо выдвигался новый кандидат на место куни-но мияцуко, он, пройдя в течение года очистительные ритуалы, прибывал во дворец для испрашивания одобрения и благопожелания от императора, и тогда устраивался ритуал его встречи и одаривания - он получал меч, украшенный золотом, различные виды тканей, мотки шелковых нитей, двадцать мотыг. (Наместнику Кии, судя по документам, ничего такого не полагалось.)
Третья книга «Энгисики» посвящает много места описанию ритуала встречи наместника и расписывает подробно его сценарий, например: «один из камубэ кладет большой меч под стол для жертвоприношений и встает на колени... Наместник кланяется дважды и еще дважды, и дважды хлопает в ладоши. Затем проходит к столу для жертвоприношений и встает на колени. Камубэ берет меч и подносит ему. Они дважды хлопают в ладоши» и т.д. [Синтэн, с. 1097].
Когда куни-но мияцуко произносит добрословие богов Идзумо, подносимые богам дары, по «Энгисики» должны включать 68 яшмовых ожерелий (8 красных, 16 белых, 44 синих), меч, украшенный золотом и серебром, зеркало, ткани, чалую лошадь с белыми (?) глазами, двух белых лебедей, «чтобы посадить на карниз», 50 шкатулок с жертвенной едой. После произнесения ритуального текста наместник возвращается в Идзумо, где снова проходит обряд воздержания и очищения в течение года. Как сказано в «Энгисики», в это время он не должен разбирать дела о тяжких проступках, но если наступает время перераспределения рисовых наделов (хандэн), что со времен реформ Тайка производилось каждые шесть лет, то он обязан прервать прохождение своего табуационного срока. По истечении года наместник под водительством губернатора Идзумо в сопровождении священнослужителей разного ранга снова отправляются во дворец, и там он снова читает тот же текст. Добрословие исполняется на рассвете, число присутствующих не регламентируется. По мнению Норинага, оба раза подносятся дары и исполняется ёгото, хотя указания «Энгисики» не предусматривают вторичного подношения по тому же списку.
В мифологических сводах упоминание об этом ритуале отсутствует, но на основании текстовых данных многие исследователи соглашаются, что данное ёгото - из числа самых древних в памятнике.
Мифологические слои в тексте представляют как мифы, связанные с пантеоном Ямато, так и мифы Идзумо, и в ряде случаев (см. далее в комм.) оба комплекса входят в противоречие друг с другом. Как полагает Цугита, к моменту оформления имперского ритуала политическое подчинение Идзумо центральным властям было уже полным и окончательным, культурная и экономическая автономия Идзумо была далеким прошлым, а местный комплекс мифов все же оставался достоянием тысяч жителей провинции. Поэтому в столице почли за благо разрешить представителям Идзумо излагать при дворе собственную версию одного из центральных мифологических сюжетов эпохи богов - миф о переустройстве земли.
Что касается сращения мифологических комплексов, то, например, в одной из версий «Нихонсёки» приводится такой эпизод: «Тогда Такамимусуби-но микото повелел Оомононуси-но ками - если ты выберешь в жены кого-нибудь из земных божеств, я буду считать, что сердце у тебя непокорное. Я даю тебе в жены мою дочь Михоцухимэ. Восемью десятками множеств богов управляй и всегда божественного внука оберегай и служи ему. И тогда [Оомоно-нуси] на землю спустился. И Таокихоохи-но ками, отдаленному предку рода имибэ в стране Кии, назначил изготовлять зонтики каса, богу Амэ-но махитоцу-но ками - железо ковать (примечательно, что японский Гефест тоже одноглазый - махитоцу. - Л. Е.), Амэ-но хиваси-но ками - изготовлять бумазею, Кусиакарутама-но ками - шлифовать яшму. С тех пор пошел обычай чествовать этих богов с помощью Футодама-но микото, на слабые плечи служек дары толстыми шнурами привязав. А бог Амэ-но коянэ, который ведает истоками священных действ, занимается действом гадания грузного» [Синтэн, с. 229].
1
. Есть многих дней восемь десятков, но сегодня... - Вероятно, из ряда дней выбирался один, соответственно гадательным ритуалам, проведенным палатой Дзингикан.2
. О коем молвят с трепетом - какэмаку мо касикоки, нередко встречающееся клише. Например, в «Манъёсю», № 199; Какэмаку мо ююсики камо ивамаку мо ая-ни касикоки. В сэммё этот оборот участвует в наименовании императорского титула.3
. Бог явленный - акицуками: бог, имеющийся в яви, в окружающей действительности. Изначально этот титул относился к Ниниги-но микото, божественному внуку, затем к правящему императору. Филиппи и Бок понимают это выражение как «воплощенный бог», думается, однако, что такая трактовка вносит элемент христианской концепции воплощения и вочеловечивания. Это слово встречается в «Манъёсю», «Нихонсёки», в разных свитках «Сёкунихонги», особенно часто в сэммё. Скорее все же, акицуками, «явленные боги» - антоним понятия «сокрытые боги». Многие божества начала творения, хотя и являлись в мир, но «тела их были сокрыты», или «они скрывали свои тела» (ми-о какуситамаи-ки). В отличие от этих богов Ниниги и последующие императоры - божества, явившие свои тела. Пример земного бога, сокрывшегося от глаз, - Оокунинуси, передавший страну божественному внуку, по «Кодзики», «сокрывается на восьми десятках изгибов дорог, что меньше одной сотни» [НКБТ, с. 123].4
. ...начиная с двух богов-столпов, кои в земле Идзумо вглуби пребывают, за зеленой оградой горной... - По-видимому, это клише накладывается на мифологический сюжет, изложенный в «Идзумо-фудоки»: «Великий бог Оонамоти, создавший Поднебесную, усмирив восемь земель в Коси, возвратился домой и по прибытии на гору Нагаэ изрек: "...Страну, которую я создал к которой владею и управляю, я хочу передать тебе, потомку богов. Спокойно владей и управляй ею века. Только страну Идзумо, страну, где я нахожусь, откуда поднимаются, клубясь, восьмиярусные облака, окружу я зелеными горами наподобие изгороди, поставлю в ней свою тама и оставлю себе и буду охранять"» [Идзумо Фудоки, с. 22].5
. Кусимикэно-но микото, великий бог Кумано, предок царственный, Идзанаки дитя, солнечная зеница ока его. - Это божество, согласно Норинага, иное имя бога Сусаноо, далекого предка Оонамоти-(Оонамути-, Оокунинуси-)-но ками, т.е. Сусаноо почитается в Великом храме Кумано. Как уже говорилось, Сусаноо (Такэхая сусаноо-но микото) рожден Идзанаки во время ритуала очищения после посещения страны Ёми, когда Идзанаки омывал свой нос.6
. Оонамоти-но ками - он же Оокунинуси-но ками, Асихарасико-но ками, Ятихоко-но ками, Уцусикуни-тама-но нами («Кодзики»), в «Нихонсёки» он еще Оомононуси-но ками, Куницукури оонамути-но ками и Оокунитама-но ками, рожден Сусаноо от Сасикунивака-химэ. Принято считать, что Сусаноо принадлежит к пантеону богов Идзумо и сюжет о его рождении от Идзанаки - результат соединения двух мифологических традиций (тем более, что в другом сюжете Сусаноо утверждает свое происхождение от Идзанами. т.е. связь с Ёми-но куни или Нэ-но катасу куни). Во всяком случае, в Идзумо он оказывается не неистовым разрушителем, а культурным героем, покровителем земледелия. Его сын Оокунинуси (Хозяин великой страны, или Великий хозяин страны) действует в нескольких мифологических сюжетах, например в легенде о зайце, считающем крокодилов, чтобы по их спинам перебежать на другой берег. Крокодилы содрали за это с зайца кожу, а злые братья Оокунинуси посоветовали выкупаться в соленой воде, чтобы вылечиться. Оокунинуси вылечил зайца, велев ему вымыться в речном устье, а потом поваляться на траве кама. Сходный сюжет, распространенный в Индии, на Цейлоне, в Индонезии и на Малайском полуострове, заимствован в Японии, возможно, через буддийские каналы и зафиксирован и в «Кодзики», и в «Нихонсёки». В связи с магическими возможностями Оонамути в «Нихонсёки» говорится: «Тот Оонамути-но микото соединил силы с Сукуна-бикона-но микото, сердце их единым сделал, и они Поднебесную создали. И ради живой зеленой человеческой травы (людей, человечества. - Л. Е.) определили правила, чтобы лечить их болезни. И определили правила чародейные, чтобы изгонять бедствия, что бывают от птиц, зверей и насекомых ползающих» [Синтэн, с. 213]. «Сотворившим страну богом великим» Оонамути неоднократно титулуется в «Идзумо-фудоки».После эпизода с зайцем Оокунинуси сам становится жертвой злых братьев, но его оживляют две девы, морские божества, связанные с моллюсками и ракушками. Затем он попадает в Нэ-но катасу куни к Сусаноо и проходит испытания, чтобы жениться на его дочери Сусэрихимэ.
При передаче страны Ниниги-но микото Оокунинуси объявляет, что сокроется на восьми десятках изгибов дорог (т.е. перейдет в иное - сакральное - пространство), если ему будет воздвигнуто обиталище, подобное дворцу Ниниги («Кодзики»).
В одной из версий «Нихонсёки» Такамимусуби сам обещает ему в обмен на подчинение первоимператору Ниниги построить дворец - обитель солнца (амэ-но хису-но мия), веревками длиной в тысячу хиро сто десять узлов завязать. «Правила, по которым дворец будет построен, такие: опоры - высокие и толстые, доски - широкие и крепкие сделаю, поля устрою; чтобы было на чем по морю плавать - высокий мост, плавающий мост, летучий корабль Неба сделаю. И на Небесной реке Амэ-ню Ясу-но кава тоже временный мост сделаю...» [Синтэн, с. 237-2Э8]. На это Оонамути отвечает согласием и говорит так: «Пусть явленными вещами теперь ведает божественный потомок, я же и вправду удалюсь и стану ведать сокрытыми вещами» [Синтэн, с. 2Э8].
Существует гипотеза, что в комплексе мифов о том, как Оокунинуси уступает власть божественному внуку, отразилась смена правителей - если до реформ Тайка вожди Идзумо имели наследственное право на власть, то после них на долю куни-но мияцуко осталась лишь культовая практика, а фактическое управление присоединенной провинцией осуществлял управитель, присланный центральными властями. Гипотеза эта, принадлежащая Мацумура Такэо, не лишена вероятия, хотя возможно также, что эти исторические события наложились на более ранние явления - расщепление функций правителей клана Идзумо, перераспределение ролей между божествами в процессе контакта разных мифологических комплексов (или даже внутри одного комплекса) и др.
7
. ...бумазею священную, как шапку небесную, на голову повязать... - Последние слова, амэ-но микаби ни кагафуритэ, не очень понятны. Мабути трактовал амэ-но микаби как ритуальный головной убор. Норинага - как микагэ - укрытие, тень. Поскольку в других разделах «Энгисики» бумазея часто выступает как головной убор (например, в отмеченных ситуациях для жрицы мико), толкование Мабути представляется верным.8
. ...в хижине очистительной - идзу-но мая, помещение, где куни-но мияцуко в течение года проходил различные ритуалы очищения.9
. ...грубой травы нарезать... - Скорее всего, имеется в виду использование свежей травы, а не высушенной; допустимо также предположение, что речь идет лишь об одном из видов трав и смешение видов в этом случае не допускалось.10
. ...циновку священную подстелить... - В хижине стелилась циновка, прошедшая процедуру ритуального очищения.11
. ...сосуды зачернить священные. - Сосуды для ритуальной еды или питья, низ которых подвергался обжигу.12
. ...сосудами небесными очищение сотворить... - Цугита полагает, что речь идет о кувшинах большого размера. Слово мива означает сами сосуды, наливаемый в них ритуальный напиток, а также топоним Мива [Цугита. с. 469]. Связь ритуального сакэ с Мива подтверждается фрагментом «Нихонсёки», где говорится о некоем Икуи из селения Такахаси, который был назначен сакабито (сакэбито) в Мива, т.е. должен был ведать приготовлением священного напитка для подношений богам. Когда император Судзин повелел восславить великого бога Оокунинуси, «Икуи сам, питие священное на руках воздымая, государю поднес и так спел: "это питие священное - не мое питие священное, его сделал бог Оомононуси, создавший Ямато"» [Синтэн, с. 293]. В этом сюжете отразилась контаминации божества горы Мива (в Ямато) с Оокунинуси (Идзумо), о чем более подробно см. ниже комм. 22.13
. И, как в храме успокоения... - Вероятно, имеется в виду успокоение души божеств Идзумо.14
. ...добрословия божественные, ответные речи священные - этот пассаж в переводе уже был выше, в тексте он встречается один раз: необходимость повтора его в переводе вызвана тем, что весь этот фрагмент, от слов «пусть век великий государя нашего» и далее содержит несколько синтаксически завершенных конструкций, причем многие из них являются придаточными определительными к одному из существительных последующего предложения, тоже, в свою очередь, являющегося определительным и т.д. Чтобы выстроить перевод так, чтобы сохранить последовательность хотя бы основных блоков и не утратить связи между началом и концом, приходится это основное клише воспроизвести еще раз.Речи богов называются здесь ответными, видимо, потому, что сначала в столице назначался куни-но мияцуко, затем в Идзумо посылались из столицы подношения богам с испрашиванием долголетия императору. Ответом на эти подношения служили ёгото, исполняемые куни-но мияцуко.
15. Таками-мусуби-но микото - в одном из списков говорится «Таками-мусуби, Камимусуби-но микото». О божествах мусуби см. комм. к норито в праздник Тосигои-но мацури.
16. Амэ-но хохи-но микото - об этом божестве см. комм. 4 в норито в праздник Татаригами-но уцусияру. Однако если в мифологических сводах он выступает как один из тех, кто не подавал небесным богам никаких вестей о себе, «решив подольститься» к земному богу Оокунинуси, то в мифе, изложенном в норито, он выступает как демиург, усмиряющий грубых божеств (арагами), чтобы подготовить землю к сошествию первоправителя - потомка богов. Такая перемена функций, вероятно, связана с тем, что это божество принадлежит к пантеону Идзумо и в местном комплексе богов играет позитивную роль.
17
. Амэ-но хинатори-но микото - вероятно, бог, тождественный Такэхинатори-но микото в Кодзики. Сын Амэ-но хохи-но микото, предок нескольких родов Идзумо, включая куни-но мияцуко.18
. Фуцунуси-но микото. - См. коммент. 7 к норито в праздник Татариками-но уцусияру и коммент. 5 к норито в праздник Касуга-но мацури. В одном из сюжетов «Нихонсёки» о нисхождении Ниниги Фуцунуси называется сыном пары божеств Ивацуцуо и Ивацуцумэ, в свою очередь, рожденных от бога Ивасакунэсаку-но ками [Синтэн, с. 219]. По-видимому, несомненна связь Фуцунуси с богами камня (ива). В версии об устроении земли, изложенной в норито, Фуцунуси играет активную роль.19
. Власть ... над явленными вещами, живыми вещами - см. выше, коммент. 3.20
. Зеркало восьми пядей в длину - ятакагами; как и в случае со священным зеркалом - воплощением Аматэрасу, зеркало служит вместилищем души божества. Согласно «Энгисики», зеркало, участвовавшее в обряде, имело в диаметре 1 сяку, 6 сун и 3 бу, т. е около 60 см.21
. Ямато-но Оомононуси куси микатама-но микото (букв. «Великий дух - повелитель волшебной души в Ямато») - божество, приписанное к так называемому храму Оомива. Хотя Оомива в «Энгисики» занесен в список храмов, там нет никакой храмовой постройки и в качестве святилища выступает сама гора Оомива. Можно предположить, что посредством контаминации Оонамоти-но ками и божества горы Оомива произошло включение Оонамоти (Оокунинуси) в пантеон Ямато. Бог Оомива - териоморфное божество, хозяин горы Мива. Согласно сюжету «Кодзики», этот бог превращается в стрелу, покрытую красным лаком, чтобы «уколоть в тайное место» деву Сэятатара-химэ. Та берет стрелу с собой, кладет в постель, и стрела превращается в прекрасного юношу. От их брака рождается дева, ставшая главной (будучи божественного происхождения) супругой императора Дзимму, с которого ведет начало мифическая история японского государства. В версии «Нихонсёки» Оомононуси-но ками, женясь на деве Ямато-тото-момосо-химэ, является ей в виде змейки, принцесса от испуга укалывает себя в тайное место и умирает. В «Кодзики» бог, не названный по имени, по ночам посещает деву Икутамаёри-химэ. Чтобы узнать, кто ее тайный гость, дева втыкает в его одежду иглу с продетой нитью. Наутро оказывается, что нить, пройдя через замочную скважину, протянулась до горы Мива, к храму божества горы. Существует обширный цикл преданий о браках божества горы Мива с женщинами из окрестных сел. Таким образом, можно заключить, что в эпоху, предшествовавшую оформлению сводов, Оомононуси-но ками был божеством Ямато, духом горы Оомива, имевшим вид змея. И упоминание его имени в «Нихонсёки» как одного из имен Оокунинуси, видимо, преследовало политическую цель. То же и в данном тексте, пафос которого - в подчинении клана Идзумо владычеству Ямато на всех уровнях, в том числе и на уровне подчинения (взаимопроникновения) пантеонов. Божество горы Мива имеет также отношение к выработке священного сакэ (см. выше коммент. 12).22
. Адзисукитакахиконэ-но микото, или Адзисикитакахиконэ-но микото, - божество, согласно «Кодзики», рожденное Оокунинуси от Такирибимэ-но микото, которое именуется также великий бог Камо, Камо-но оомиками, божество грома.23
. Котосиронуси-но микото - см. комм. 10 к норито в праздник Тосигои-но мацури. В связи с ёгото следует добавить, что Оокунинуси, согласно версии «Нихонсёки» и «Кодзики», сам не решает вопроса о передаче власти первоимператору, а решение принимает Котосиронуси, его сын, выполнявший, видимо, функции жреца и оракула. Цугита вслед за Ацутанэ высказывает предположение, что Котосиронуси - божество, связанное с верой в магическую силу «души слова», вообще с речью, и чтится как бог котодама (души слов) и знаний.24
. Каянаруми-но микото - в мифологических сводах это божество отсутствует. Разные авторы сближают его с другими богами, наиболее достоверным представляется, что Каянаруми - это Такатэру-химэ, «высоко светящая дева» или Ситатэру-химэ, «освещающая низ дева», может быть, солярное божество Идзумо, вытесненное богиней Аматэрасу, что следует из некоторых храмовых записей [Цугита, с. 493].25
. Храм Кидзуки, что в красной глине - яони кидзуки. Яони - постоянный эпитет (макуракотоба) к Кидзуки, вероятно, связанный с мифом о притягивания земли (кунихики), зафиксированным в «Идзумо-фудоки». К. А. Попов переводит яоникидзуки-но мисаки как «мыс Кидзуки многоземельный» [Идзу-мо-Фудоки, с. 20]. О притягивании земель см. коммент. 21 к норито в праздник Тосигои-но мацури.26
. Как яшма белая - далее в тексте апелляция к жертвоприношениям, по модели которых боги должны строить облик государя, его жизнь и благополучие. Как уже указывалось выше, в ритуале приносится 68 ожерелий из яшмы, в том числе белая, красная и синяя, в той же последовательности выстроены заклинания, связанные с цветами подношения, затем выступает меч, чтобы, подобно ему, век царствования был крепким, затем конь светлой масти, чтобы опоры дворца вбивались в землю так же крепко, как конь топает копытами. Затем идут белые лебеди «как дань живая для забавы» (икимицуки-но мотэасобимоно-то), в «Энгисики» же указывается, что они должны быть посажены на карнизы крыши дворца. По-видимому, ритуальная функция лебедей к моменту оформления текста уже была забыта. Затем в тексте говорится об узорчатых тканях и зеркале. Примечательно, что перед зеркалом в тексте появляется его земной прототип - озерца с водой, подобно которым станет молодеть государь. Возможна связь этого отрезка текста с обрядами, связанными с понятием «молодой (молодящей) воды» (вакамидзу, или отимидзу). В «Манъёсю», № 628, например: «сирокэ офуру котова омовадзи отимидзу ва ка-нимо каку-ни мо мотомэтэ юкаму» - «что думать о седых волосах, уж так или иначе, а раздобуду молодящей воды и к тебе отправлюсь». В «Манъёсю» № 3245 молодящаяся вода связывается с лунным божеством Цукуёми: амахасимо нагаку могамо, такаяма мо такаку могамо цукуёми-но мотэру отимидзу иторикитэ кими-ни мацуритэ отиэ симу моно - «пусть мост небесный станет длиннее, гора высокая выше, тогда пойду и возьму молодильной воды, что хранится у бога Цукуёми, тебе поднесу и сотворю омоложение». В мифах Окинава и островов Мия-ко встречается сюжет о живой и мертвой воде, добытой на луне, причем живая достается змее, которая благодаря этой воде способна менять кожу и омолаживаться. Некоторые авторы высказывают предположение, что сюжет, связывающий живую воду и змею, распространялся из Африки через Ближний Восток в Южную Азию и Океанию [СДД, с. 110-111].Обряд черпания «молодой воды» во время Новогодних праздников был принят в Японии до нового времени. Воду черпали из колодца или реки, поднося богам рис, завернутый в белую бумагу, и, обратясь к востоку, произносили заговор: «Черпаем счастье, черпаем правду, черпаем благоденствие» или «Не воду пьем, а счастье черпаем». (Обращение на восток, вероятно, является следствием заимствования китайской космологической схемы, где восток соответствует весне, т.е. новогоднему рубежу года). После этого зачерпывали воду трижды. Это действие совершал глава дома или взрослый старший сын, добытой водой умывались, на ней готовили пищу [Календарные обычаи, с. 155].
27
. Оми - до реформ Тайка наследственный титул, который носили члены правящих семей, после Тайка влиятельным родам оми был дан титул асоми (второй по значимости в новой системе), и титул оми стал шестым.28
....а тот конь, все выше уши поднимая, слушает - видимо, это же клише в более полном виде представлено в норито к празднику Минадзуки-но цугомори-но оохараэ, см. комм. 18 к этому празднику.29
....вместе с Небом-Землей, Луной-Солнцем... - Как толкует Цугита, пусть император правит столько же, сколько существуют небо, земля и т.д. [Цугита, с. 514].