№ 15, л. 25-25 об.
Любезная сестрица здравстуй, я вчерашней день к вам писал, аднако ж при атъезди Антона Антоныча Ливия не приминул чтоб не написать. Я, слава богу, здоров а как живу, то можит Антон Антонович Вам все пересказать апстоятельна. Притом еще скажу, что мы праживем па немецкаму штилю генваря до 3-го, а патом паедим далие. Я думаю, что я к вам писал, что в Вени Вели Кнеи атец, мать и сестра и адин брат, и все также долга праживут как мы. Что ж ты писала аб [420] Екипажах, то можишь также у нево спрасить. Мы таперь адну или две делаим новые для легасти, патаму что так многа у всех паклажи, что принуждены все балшую паловину паслать в Питербурх, а с сабой никак нелзя вести, а впротчем, как будим атъежать, то я атпишу апстаятелна. Або всем я бы писал и всегда, да нелзя патаму что, я думаю, несмотрят ли наши писма. Аднако ж ты онаго некаму не сказывай а сама пиши астарожна толка Ивана Михаиловича астереги, чтоб он чево не писал: при онай же акази послал бы я тебе гостинца но нелзя правести. И так уже даждись как мы приедим............
1781 год
От 5 декобря
Комментарии
то можит Антон Антонович [Ливио — см. комментарий 7] Вам все пересказать апстоятельна. Из этого фрагмента письма видно, что путешествующие старались не упустить никакой оказии для пересылки посланий и что “курьером”, помимо специально отряженных для этого людей, мог оказаться любой человек, отправляющийся в Петербург.
...послал бы тебе гостинца, но нельзя провести — действительно, на таможне можно было лишиться тех или иных предметов. Так, например, произошло с гр. С. В. Салтыковым в 1774 г., когда он вызвался привезти Куракину из Парижа табакерку — подарок барона Г. Строганова. Он писал Александру Борисовичу 8 марта из Рима: “...посланная со мною к вам табакерка, обще с моими вещами, конфискована в здешней таможне... однако я надеюсь, что мне отдана будет справедливость, и возвратится неправедно от меня отобранное, почему и ваша вещь дойдет до рук ваших” 36.
С другой стороны, о русских таможнях граф Сегюр, французский посол при Русском дворе, писал следующее: “Правила русских таможен были тогда [в 1787 г.] чрезвычайно стеснительны, строги и соблюдались с чрезмерной точностью. Даже посланники принуждены были давать курьерам своим посылки определенной величины, чтобы ни под каким видом, вместе с депешами, не замешались какие-либо запретные товары” 37.
36. Архив кн. Ф. А. Куракина. СПб., 1894. Кн. 7. С. 276-277.
37. Записки графа Сегюра о пребывании его в Россий. СПб., 1865. С. 107.