-

Краткая записка с приложением о военных действиях Русских вспомогательных войск в Италии, и Швейцарии под командою князя Суворова.

(Статья вторая).

(Первая статья напечатана в № 8 Москвитянина 1843 года. — Н. Мезенцов.)

Русские войска подвигаясь проселочными дорогами вверх по реке остановились в закрытии против Валенции по левую сторону По. Полковник Жуков с несколькими батальонами войска обошел крепость с нагорной стороны и занял пост у болота, где не могли ему вредить неприятельские выстрелы. Г. Розенберг старался разведать, что делалось на противоположном берегу и даже в самой крепости. Старания его были напрасны. Все суда по реке находились в руках Французов, и они делали беспрерывные разъезды. Ни один рыбак не смел показаться на воде. Однако же старанием Австрийских Комиссаров найдены две большие потопленные лодки. Их поправили, сплотили вместе и устроили на длинном канате самоходячий паром. Перевоз не был еще готов, когда 29 Апреля получен ордер переправиться через По и занять Валенцию, оставленную Французами. Это известие было ложно. Оно разглашено неприятелем с намерением, чтоб заманить в сети Русских. Моро еще находился в вышесказанной позиции и одним крылом примыкал к Валенции. Трудно поверить, чтоб поддались такому грубому обману люди с проницательным умом, с обширными и основательными познаниями, как Маркиз де Шатлер и душа операционных планов Полковник Вескроут. Я говорю трудно поверить, чтоб они не знали ложность этих слухов. Бог весть, какие чувства руководили их поступками! Во всяком случае их поведение достойно порицания; если тому причиной зависть [84] или и обиженное самолюбие. Г. Розенберг должен был в точности выполнить приказание главного вождя. Ген. М. Чубаров первый переправился через По на противолежащий полуостров с егерским полком и казаками. — Он узнал, что неприятель не оставил Валенции; но что напротив он занял еще, вне пушеч. выстрелов, Басеньяно, Печетто и выставил свои форпосты не в дальнем расстоянии от наших. Е. И. В. Велик. Князь Константин Павлович отправился к переправе при Борно-Франко, в трех милях ниже крепости. Ген. Чубаров донес Его Высочеству, что едва могли отыскать несколько лодок для 30 ч. егерей и что казаки с Подполк. Семерниковым переправились вплавь. Вскоре Великий Князь услышал перестрелку тех егерей и увидел приближение неприятельской пехоты с пушками и конницы. Переправившемуся отряду не возможно было доставишь подкрепления, отчего он принужден был возвратиться. — Семерников донес, что он занял уже Басеньяно — лежащее против Борго-Франко; но не имея достаточного числа козаков и видя идущего неприятеля, он почел за лучшее возвратиться на свой берег. Е. И. Высочество, в сопровождении Чубарова, Милорадовича, 3-х Адъютантов и Семерникова, рекогносцировал неприятеля от Борго-Франко вверх по реке По до берега, лежащего против Валенции. — Е. И. Высочество был в выстрелах неприятельских пикетов; но робости не было видно на лице юного героя. — Против одного из пикетов Великий Князь сошел с лошади и наблюдал за движением неприятеля, который начал спускаться с горы и по-видимому покушался открыть огонь. Окружавшие Великого Князя представляли Ему опасность настоящего положения и упросили удалиться с этого места. Проезжая мимо Валенции, Е. В. долго рассматривал её укрепления и заметил на флангах две большие батареи, которые могли вредить Русским. После этого Он возвратился в Франско-Ролло, в полумиле от [85] берега. На другой день, 30 Апреля, Е. И. В. рано утром приехал к Г. М. Чубарову, который на довольно большом пароме уже переправлял войска. К этой переправе прибыл с своим корпусом и Г. Розенберг. Он сообщил Его Высочеству приказ Фельдмаршала о переправе через По у Камбии. Там не было судов; поэтому Розенберг избрал переправным пунктом тоже Борго-Франко. 1 Мая Е. И. В. вместе с Розенбергом переправился на остров, где уже находился Чубаров. Вожди долго были в нерешимости — идти ли к Валенции, или по вторичному предписанию Суворова, оставя ее вправо, двинуться к Тортоне — предписанию, полученному тогда, когда часть авангарда переправилась на остров. — Собранные показания от жителей, не сопротивление войскам при переправе, свидетельствовали о малочисленности неприятеля. Но покушение на Валенцию делало более необходимым донесение казацкого разъезда, что Французы поспешно отступают к Александрии. Следовательно оставшийся в крепость неприятель при шествии нашего корпуса к Тортоне мог беспокоить его тыл. Сообразив это, Чубаров с авангардом, где находился и Великий Князь, двинулся к Басеньяно. Розенберг, едва успев переправить половину своего корпуса, услышал перепалку передовых постов. Он явился на месте сраженья, принял команду, и приказал атаковать местечко Басеньяно. Французы из него были выгнаны. Вероломные жители встретили наше войско с притворною радостью, с поддельными чувствами дружелюбия. В знак искренности они низвергнули и самое древо вольности, поставленное Французами. — Между тем Розенберг преследовал неприятеля до деревни Пичетто, и ожидал подкрепления от оставленных при переправе войск. Но я легко представляю себе смущение храброго, заботливого и деятельного Генерала, когда ему донесли, что канат на пароме перерезан, и что часть войска осталась по ту сторону реки. Страх не обнял душу воина, который уже [86] не раз встречал твердо вражеские пули. Он сроднился с ними. Но спасти вверенное войско — вот мысль, на которую было сосредоточено всё внимание Розенберга. Для этого гибельное известие он скрыл от своих подчиненных, атаковал неприятеля, засевшего в деревне, вытеснил его, и под пушечными выстрелами крепости его преследовал. Неприятель уступал мужеству Русских, воодушевленных присутствием сына Императора. — «За мной, гренадеры, — сказал Великий Князь, — не бойтесь, я с вами»; и он повел 2 роты в атаку. Его высочество удачно указал место, где поставишь батарею, чтоб громить врага. — Уже победа казалась нашей. — Вдруг явился Моро с 8.000 ч. свежего войска. Часть оного он послал на помощь бегущим; с другою же показался на высотах в намерении обойти Русских. Сражение возобновилось жесточе прежнего. Французы, сознавая свое преимущество, наступали со всех сторон. Русские уступали дорогою ценою каждый шаг земли приобретаемый Французами. Ночь развела сражающихся. Русские возвратились на свой полуостров. Неприятель их больше не беспокоил. Битва длилась с 6 ч. утра до полуночи. Потеря с обеих сторон весьма значительна. Генералиссимус, слыша пальбу, и зная, что Валенция не оставлена Французами, прислал в самую жестокую битву ордер Г. Розенбергу отступить за р. По. Без значительной потери этого выполнить было не возможно, потому что разглашение ордера умалило бы храбрость и бранный жар солдат. Розенберг отказался выполнить приказание Фельдмаршала, и он прибавил в ордере своим слогом «ты на право, я на лево. Приказание выполняй, а меня не слушай. Где неприятеля найдешь — бей». Неудача Валенцкого дела пала на Г. Розенберга. Эта неудача между прочим имела и хорошие следствия. Моро испытал еще раз неустрашимость и стойкость Русских. Он увидел, с кем имеет дело. Он узнал на опыте, что для Русских не существует [87] ни трудностей, ни препятствий. Поэтому, сознавая опасность своего положения, заблагорассудил вывести свой гарнизон из Валенции (которую мы тогда же и заняли), переменить свою позицию и потянуться мимо крепости Александрийской. — Моро сделал нападение на правое крыло Австрийцев; но К. Багратион вовремя поправил расстройство союзников. Моро ретировался, сражаясь. Он думал, что легко отделается от нас. Но егеря, Австр. кавалерия и казаки заставили его вступить в генеральное сражение при Маренго. Французы потеряли убитыми до 2.500 ч. Они отступили к Касиле, расположились в виду крепости, и считали себя уже в безопасном месте. Легко представить удивление Француз. полководца, когда он узнал, что Вукасович у него во фланге, и что следовательно настоящее его положение самое невыгодное. Вукасович не входил в общий операционный план. — Будучи одарен воинскими способностями и руководствуясь советами Суворова, он умел соображать свои дела с пользою союзной армии, и всегда ей оказывать значительную помощь. 5 Мая Вукасович через Верчелли пришел к Верезии, где и перешел По. Его авангард занял важную крепость Аврею; сам же он занял крепости и города: Верезу, Траву, Крестентино и Верчелли. Вукасович сделал общее в народе восстание против Французов. Из перехваченного им письма от Моро Массене, он увидел, что вождь Французов самыми печальными красками описывал свое положение. Он горько жаловался, что Франция его оставила без помощи, что он отовсюду окружен опасностями; даже от самых крестьян. Жители Пьемонта составили сонмище (la massa christiana) числом до 10.000 ч., под начальством отставного Майора Лучиония, и громили неприятеля. Лучиони, полный энтузиазма и фанатизма, со славой подвигался на пользу соединенных войск. — Так он врасплох напал на крепость Мондови, взял ее и привел сюда пленным батальон Французов шедших [88] с амунициею к Моро. Партизан взял крепость Чеву и гарнизон её из 325 ч. тоже отослал в Мондови. После этого он занял Монтсенисский проход, пресек французам всякое сообщение с отечеством и запер их в Генуе. Лучиони не раз присылал депутатов с просьбою о подкреплении его для дальнейших действий. Его просьба осталась без внимания. Между тем Вукасович воспользовался неблагоприятными обстоятельствами противников. Он привел ложными движениями вверенного ему войска в недоумение Моро, и заставил его опасаться нападения главной армии. Моро обратил свое внимание и силы на позицию ею занимаемую. Вукасович двинулся к Кассале (?) — к городу без крепости, обнесенному только регулярными укреплениями. Он начал делать приступ. Жители, щадя свои дома, принудили гарнизон города из 1.000 ч. сдаться на капитуляцию. Моро знал дарования Вукасовича и не вступил с ним в дело. Моро очень хладнокровно ретировался к Мондове, взял крепость, подкрепил сваю армию и удалился в горы Улони и Гави.

Вукасович предлагал Генералиссимусу и Меласу напасть соединенными силами на ослабевшую Французскую армию. Его предложение не состоялось. Моро же приписывал большую славу своей ретираде, и сравнивал ее с знаменитых Ксенофонтовым отступлением. — Французы гордились искусством и знанием своего полководца. — В самом же деле это отступление могло бы иметь печальный результат.

Когда Французы изгоняемы были из Ломбардии и Пьемонта, Граф Клейнау взял на капитуляцию крепость Феррару с гарнизоном и амунициею. — Жители Равенны встретили его тоже, как дорогого гостя. — Он проник даже до самой Папской области. По уходе Моро в Генуэзские области, где в неприступных горах Савойи он ожидал Макдональда; соединенная армия обратилась к Турину. Г. Беллегарди в 4.000 ч. блокировал Александрию. — Вукасович с авангардом [89] первый пришел к Турину, поставил пушки на Капуцинской горе и начал стрелять по городу. Князь Суворов приказал отбивать ворота с другой стороны и окружить город. И уже 15-го Мая поутру Светлейший известил Великого Князя, что передовые посты Императорских соединенных войск во втором часу ночи заняли предместье города. Брошенная накануне бомба зажгла дом. Это был условленный знак между Вукасовичем и Туринскими жителями. Они отворили ворота для союзных войск, и вместе с Пьемонтскими солдатами способствовали к изгнанию Французов. В 4-м часу пополудни наши войска вступили в столицу Сардинского Короля. Стечение народа было многочисленно. Клики восторга не умолкали. Рукоплескания потрясали воздух. — Это было торжественное мгновение для Русских. — Как родных, как братьев встречали их городские жители и гордое сознание собственного достоинства было написано на лицах героев Севера. — И было отчего гордиться. По воле Императора, по призыву нам чуждого народа, мы оставили свою родину и бодро шли в землю союзную для сокрушения напора вражеского. — И успехи в бранных делах под предводительством любимым вождей венчали наши предприятия. — И теперь избавленный Турин ликовал. Имена обоих Императоров, Великого Князя, Суворова, вот имена, которые беспрестанно раздавались в толпе, и были приветствуемы народом. Неприятель, грызомый завистью и неудачей, в числе 3.000 ч. заперся в цитадель. Немногие спаслись бегством. Фиорелли, Комендант крепости, снедаемый горем и злобою, открыл сильнейший огонь по обывателям Турина. Он прислал им письмо, в котором укорял их изменою, и грозил им своим мщением — если Императорские войска не оставят города. — Бомбы и гранаты подтвердили истину его слов. Слезы отчаяния сменили недавнюю радость. К. Суворов послал сказать Коменданту, что если не будет [90] прекращена канонада, он прикажет приковать к крышам домов пленных Французов, и сей час же начнет штурмовать цитадель. Фиорелли согласился не делать выстрелов с условием, что при осаде пощажена будет для сбережения жителей и главного арсенала часть крепости, прилежащая к городу. Однако ж крепость была обложена в ожидании осадной артиллерии. Его Высочество, при вступлении войск в Турин, ехал с Офицером в виде волонтера. — Жители города его узнали и встретили его неподдельным восторгом. — Ему , как высокому свидетелю, они изъявляли чувства признательности к Императору Павлу I. Для пребывания Его Высочества в Турине был приготовлен дом принца Кариньяна. — Но Великий Князь проехал далее до Орбала (в Ит. милях), где расположена была лагерем дивизия Фрейлиха. — В честь высоких гостей великолепные и широкие улицы города в этот вечер были иллюминованы, что давало очаровательный и торжественный вид и городу и победителям. — 17 Мая совершалось в Турине и в Орбассоно при пушечной пальбе благодарственное молебствие за взятие города. Сюда явились бежавшие от Французов Пьемонтские Офицеры, в числе которых было два Штаб-Офицера, и здесь они имели счастье представиться Е. И. Высочеству. — По их словам неприятельская армия в беспорядке отступала к горам, отделяющим Италию от Франции, что подтвердили разъезды драгун полка Лобковича. Этим разъездам удалось захватить неприятельскую почту с важными депешами. — 18 Мая Его Высочество посетил Стюпинаджи, загородный дом Сардинского Короля. В нём Французы ободрали не только стены, но даже вырыли вокруг сада железные решетки. — Генералиссимус вызвал из деревни Графа Сент-Андре, бывшего Туринского Губернатора, утвердил его в прежнем достоинстве, и поручил ему восстановление прежнего правительства. Впрочем настоящим Губернатором был Г. Мелас; [91] в его ведении находился и арсенал. Моро из своих ущелий при Кони с горестью взирал на успехи Российско-Австрийской армии. Он почти ежедневно писал Макдональду о скорейшем с ним соединении. Макдональд двинулся из нижней части Италии с небольшим корпусом войска; но на пути, выводя из крепостей гарнизоны и вербуя недовольных Итальянцев, он успел поставить под ружье до 45.000 ч. Делая в день более 5 Немецких миль перехода, и очищая между Пиаченцею и Тортоною места, занятые Австрийцами, он встретился с Г. Отто. Отто, имея под начальством до 10.000 ч., хотел удержать свою позицию; однако же уступил многочисленности неприятеля, и отступил за реку Адиж. — Суворов , хотя знал о движении Макдональда, но не верил, что у него до 45.000 ч.; однако же, миновав болотами и лесами Александрийскую крепость, Светлейший готовился встретить Макдональда. Доставленное известие худо платимыми Австрийскими шпионами, что Отто разбил наголову немногочисленного врага, заставило было Фельдмаршала возвратиться. К вечеру того дня присланные один за другим два курьера дали знать о затруднительном положении Отто. Генералиссимус, прочитав донесение, приказал ударить генерал-марш, и форсированным маршем спешил на помощь храброму Генералу. — Пойманные суда вязли в болотах; но присутствие Суворова избавило войско от замедления.

Моро наблюдал за движениями соединенных войск. Лишь только они прошли через Вогеру, мимо Тортоны, он показался с 12.000 корпусом лучшего войска по правую сторону Бормиды. Моро делал вид, что хочет атаковать Беллегарда, блокирующего Александрию. В самом же деле он располагал напасть в тыл союзной армии. Беллегарди проник план Французского Генерала. С горстью людей, ночью, Беллегарди перешел Бормиду по наведенному мосту и решился разрушить ков противника. Моро [92] никак не думал видеть соперника в Беллегарде. Он никак не предполагал, что Беллегарди осмелится сразиться с ним. План Моро состоял в том, чтоб сперва сокрушить главную армию, и после уже уничтожить незначительные отряды. И вот он, неожиданно, к своей досаде, встречает Генерала, который с малыми средствами готов рушить его любимую мысль — быть победителем известного всему свету вождя; Генерала, который формально делает на него нападение, и не позволяет продолжать дальнейшего марша. Несколько раз Французы прогоняли Австрийцев за мост; но они не теряли бодрости. Моро оставил на другой день только отряд войска на месте сражения, и продолжал свой путь. Едва он сделал несколько миль, Беллегарди разбил этот оставленный отряд, и смело напал на арьергард Французов. — Моро в бешенстве напал на него всеми своими силами и отодвинул его до моста, где скрытые батареи заставили Французов отказаться от желания разорить мост. Три дня продолжалась битва Беллегарди с неприятелями. — Он потерял много людей; зато не допустил Моро соединиться с Макдональдом. — Это способствовало много успеху славной битвы при Требии.

Генерал Отто ретировался, сражаясь. Он занимал по необходимости невыгодные места и терял уже надежду на свое спасение. Но я сказал, что Суворов шел к нему на помощь без остановки, потом почти бегом. — Суворов взял казаков из авангарда Кн. Багратиона, и первый явился на поле сражения близ Сент-Джиовани; где Французы теснили со всех сторон Австрийцев. — Появление Русских ободрило слабеющих союзников. Казаки и подоспевшие егеря вступили в дело. — Французы полагали, что Русские близ Турина, и не верили глазам. Не замедлившие приходом гренадерские батальоны дали иной вид битве, и заставили в свою очередь отступить врага. После Багратиона Великий Князь принял [93] начальство над авангардом. — Мар. де-Шатлер хотел откомандировать егерский полк Багратиона вправо для занятия дороги, ему назначенной в диспозиции. Его Высочество, выполняя приказание Фельдмаршала, спешил со всеми войсками на помощь Отто, и воспротивился желанию М. де-Шатлера. Великий Князь опередил с авангардом войско, и удаление егерского полка делало бы весьма нужное подкрепление гораздо слабее. Последствия оправдали спасительную мысль Е. Выс. Дивизия Отто отступала уже в расстройстве. Русский авангард под предводительством Державного героя бросился на неприятеля. Великий Князь по приказанию Суворова командировал 2 батальона гренадер к левому неприятельскому флангу, сам же с остальным войском напал на правый. Дивизия Фрейлиха подкрепила центр. Казаки в присутствии Фельдмаршала опрокинули Французскую кавалерию. Эти действия не только восстановили сражение, но совершенно смутили противников. Они отступили к р. Требии; мы остались на Тидоне. Эта битва продолжалась 6 ч., и кончилась при наступлении ночи. На другой день, 7 Июня в 10 ч. утра войска выступили тремя колонами. При правой колоне Розенберга находились Суворов и Великий Князь. На берегу Требии стоял неприятель в числе 28.000 ч. Наша армия построилась в боевой порядок. Но утомленная трудными переходами, не ранее двух часов по полудни первая колона вступила в бой. Князь Багратион напал на левый фланг Дембровского, смял его, и вместе с Ген. Лейт. Швейковским разбил войска, шедшие для подкрепления Поляков. Неприятель, пользуясь виноградниками, намеревался горами обойти наш правый фланг. Розенберг разрушил этот план, и с Багратионом довершил победу, прогнав Французов за реку. Вторая колона под начальством Ген. Лейт. Ферстера, шедшая на центр Французов, смяла их пехоту и кавалерию. — Ферстер не допустил неприятеля прорваться между нашими колонами, и опрокинул его тоже на ту сторону [94] реки. — Левая колона под начальством Меласа сразилась с правым флангом Французов, и после упорного боя откинула их тоже за реку. Пушечная пальба продолжалась до ночи. Мы остались по сю сторону Требии на месте самой битвы. Великий Князь разъезжал во время боя по линии, которую занимала первая колона, и при наступлении ночи отправился с Суворовым в сельский домик, в двух верстах от места сражения. — Здесь разграбленный Французами богатый Итальянский маркиз с женою и детьми, весь в рубищах, просил покровительства высокого посетителя. Маркиз недавно лишился взрослой дочери. Эта девушка, получившая прекрасное образование и наделенная красотою, сделалась бесчестною жертвою сладострастия злодеев. — Гордая душа Итальянки не перенесла бесчестия. В смерти она нашла свою отраду и забвение рокового дела. — Слеза сострадательного участия выкатилась из глаз еще недавно хладнокровного героя. — Его Высочество, снабдив несчастных деньгами , дал им средство отправиться в Павию.

8 числа неприятель предупредил наше намерение. Он перешел реку и в 5 ч. утра в числе 32.000 ч. (Ночью прибыли войска, которые оставались позади) напал на все наши пункты. Победа колебалась. Колоношные командиры, подкрепляя друг друга, располагали сами военными действиями и часто неудачно. Они уступали Французам в знании топографии. Неприятельская 8.000 гренадерская колонна везде торжествовала над Русскими. — Вот она сошлась с Розенбергом, с Генералом, уже не раз выказавшим свое мужество и знанье военного дела. Перевес был бы решительно на сторон Французов, если б 2.000-й гренадерский Розенберга всегда храбрый полк не поддерживал сражения. Кровопролитный и равный бой уже длился несколько часов. Превосходство Французов уже начало приводить колону Розенберга в бессилие. Зной утомил [95] наших воинов. Тогда Розенберг собрал несколько батальонов пехоты, воодушевил их ратною речью и приказал Кн. Багратиону в своем присутствии произвести еще раз атаку. Неприятель, видя новую бодрость в солдатах, дрогнул. В это время Ген. М. Чубаров подоспел с своим полком, с 4 батальонами пехоты и с 300 Козаков. Чубаров , получа ордер присоединиться к главной армии, с необычайной быстротой (сделав в 3 1/2 дня около 300 верст) выполнил это приказание. Он явился, так сказать, с победой на берегах Требии. Великий Князь, заметив критическое положение Розенберга, уже заранее искал для него подкрепления. Его Высочество, зная хорошо местоположение театра военных действий, принял Чубарова под свое начальство, провел его рощами и виноградниками к месту сражения, и открыл ему неприятельский фланг. — Чубаров всеми силами ударил на него. Сначала нечаянностью нападения он удивил обе сражающиеся стороны. Русские ободрились. Французы, по обыкновению , пришли в смятение. Козаки, егери не дали им опомниться. Под Розенбергом одна лошадь убита, две ранены. Это поражение было знаком к общей победе. Австрийцы и Мелас оказали чудеса храбрости против Макдональда. Они твердо выдержали отчаянное нападение Французского Генерала. Австрийская кавалерия врубилась в неприятельские колоны. Розенберг и Чубаров приняли участие и в этом деле. Макдональд обратился в бегство, и нашел свое спасение в Тосканских горах. Он думал еще поправить свои дела; он думал, что побежден только лишь превосходством сил. Но, увы! его храбрая 8.000-я колона разбита; толпа вооруженных поселян ему грозит своим нападением, и храбрый Генерал с обломками былых надежд идет к Генуэзским границам. И тут Русский отряд его прогоняет, и остатки другой его колоны сокрушают Австрийцы. [96]

Таким образом выиграна эта славная баталия. Она обессмертила имя Суворова. Она прославила многих храбрых Генералов. Однако же Беллегарди получил выговор от Генералиссимуса за значительную потерю солдат против Моро. Беллегарди отвечал: «меня оставили караулить Александрийскую крепость. Я с малым числом войска не пропустил Моро. Что бы вышло, если б соединенная армия была атакована в голову и тыл». — Розенберга 24-й корпус отдан Дерфельдену; ему же поручен 11000-й к. Ребиндера. — Мелас и Край тоже разделяли славу битвы при Требии. Мелас по причине гор и рытвин не мог быть везде на коне. Но он, пешком, под градом пуль противников, хладнокровно делал свои распоряжения. Край, оставив блокаду Александрии, пришел к По для прикрытия правого фланга соединенной армии. — Г. Гревле держался в Бобии угрожал ему нападением. — Вообще я не вычисляю числа убитых, раненых и взятых в плен в течении этих четырех дней. Числа остаются те же, что встречаются почти во всех описаниях битв при Требии, Тидоне и Нуре. Также я не распространяюсь о подробностях действий других Генералов. Не выписываю военные диспозиции, письма и призы Кн. Суворова. Все это можно узнать из II и III тома Истории Рос. Авст. компании Г. Фукса. — После битвы при Требии к Генералиссимусу съехались для поздравления депутаты почти из всех городов Италии. Они просили Главнокомандующего принять их под свое покровительство. — Тосканцы перерезали и выгнали Французов. Кард. Руффо подражал их примеру. Неаполитанский Король и прежде воевал с Французами. — Наша армия, отдохнув одни сутки после последней битвы, выступила к Александрии, 11-го Июня получено приятное известие о сдаче Туринской цитадели. 14-го ч. Мы были уже в Вогере. Французы в несколько дней своего здесь пребывания наложили [97] на жителей ужасную контрибуцию, именно: 100.000 ливров и 800 мешков хлеба. Французы начали предавать огню дома, когда жители выказали невозможность удовлетворишь их требованию. И бедные обыватели Вогера, ободрав золото и серебро в церквах и с икон, удовлетворили алчность врага. Теперь обратимся к описанию осады и взятия Александрийской крепости.

Н. Мезенцов.

Вот еще анекдот о Суворове, который мне рассказывала недавно в П-бурге приезжая дама из Малороссии. — Однажды, утром, Суворов посетил по какому-то делу Графа Румянцева в его Малороссийском имении. — Граф по утрам обыкновенно занимался делами. В это время он никого не принимал, и посетители ожидали его выхода в урочный час, в зале замка. Суворов должен был испытать туже участь. Но он не вытерпел, выбежал из зала, начал ходить быстрыми шагами по липовой аллее, ведущей к замку, и срывал листья с дерев. Увидев это Румянцев, оставил свои занятия, вышел на встречу к Александру Васильевичу, и после обычных приветствий и извинений спросил: отчего Суворов сорвавши несколько листьев с липы, смотрит на них со вниманием, потом бросает их и рвет новые. Помилуй Бог, отвечал Александр Васильевич, как ни сличаю, никак не найду двух равных листков.

Н. Мезенцов.

Редактор имел счастье получить еще несколько известий о действиях Суворова в Италии от того старого воина, очевидца, который украшал Москвитянина в прошлом и нынешнем году своими живыми, пылкими, в высшей степени любопытными рассказами. Они поместятся в следующих номерах.

Текст воспроизведен по изданию: Краткая записка с приложением о военных действиях русских вспомогательных войск в Италии и Швейцарии под командою князя Суворова // Москвитянин, № 5. 1844