ИЗ РАПОРТА П. И. БАГРАТИОНА АЛЕКСАНДРУ I О ДВИЖЕНИИ ВОЙСК К СИЛИСТРИИ

Лагерь под СИЛИСТРИЕЙ.

Во всеподданнейшем рапорте моём от 7-го числа сего месяца под № 966-м (См. документ №20) имел я счастие донести вашему императорскому величеству, что в 4-й день сентября при поражении неприятеля под местечком Рассеват и в преследовании его войсками вашего императорского величества взято 27 знамен, из числа коих одно только сераскирское отправлено мною тогда с дивизионным адъютантом генерал-лейтенанта Милорадовича лейб-гвардии Измайловского полка штабе-капитаном Аракчеевым. Но как преследования по различным дорогам и после сражения продолжались, то во время оных взято еще три знамя, и так теперь всего 29 знамен, над неприятелем взятых, имею счастие повергнуть к освященным стопам вашего императорского величества войска Донского с полковником Луковкиным.

При занятии генерал-майором Иловайским 2-м укрепленного местечка Кузгуна отбито им в оном у неприятеля четыре пушки, которые оттуда и вывезены, а укрепления по предписанию моему разорены до основания. В Кузгуне же оставлен только казачий пост для связи с корпусом генерал-лейтенанта Маркова.

В том же всеподданнейшем рапорте моем упомянул я о сильном вооруженном рекогносцировании, которое поручено было сделать к Силистрии генерал-майору графу Строганову. Он с места сражения двинулся вперед и, оставляя по дороге в лощинах, дефилеях и самых опасных местах по некоторой части командуемого им войска, приблизился к самой Силистрии на полторы версты расстоянием. Дорогою встретил он 85 семейств обывателей, которые шли было к Силистрии, но им взяты и обращены назад. Во время приближения его к городу посылал он сперва весьма [80] малочисленные партии казаков; из крепости вышло также несколько десятков турков, которые однако же наблюдали единственно за движениями наших партий, не удаляясь от крепости. Потом граф Строганов усилил партии, число турков увеличилось также до двухсот. Казаки наши всячески старались заманивать их к себе, но турки никоим образом в дело вступать не хотели. Наконец граф Строганов показал неприятелю весь Атаманский полк, однако же ничто не было в силах преодолеть робости турков и возбудить их к сражению. Пробыв до самых сумерек под городом, граф Строганов возвратился назад.

С одной стороны, продолжение различных рекогносцирований, а с другой — необходимая надобность снабдить войска провиантом и другими потребностями и учинить различные распоряжения заставили меня остаться под местечком Рассеват до утра 8-го числа; а в сей день двинулся я с корпусами генерал-лейтенантов Платова и Милорадовича к Силистрии и 9-го приблизился на расстояние 15-ти верст от города. 10-го подвинулся я еще вперед на 5 верст, а 16-го, естьли бог поможет, надеюсь подступить к крепости, учинив наперед нужные рекогносцирования. 8-го же сентября предписал я флота лейтенанту Центиловичу, командующему отрядом Галацкой флотилии, состоящим из 4-х баркасов и нескольких мелких судов, подняться к Силистрии и прибыть против крепости в одно время с сухопутным войском, а отряду генерал-майора Жилинского, находящемуся в Слободзее, велел я придвинуться к Дунаю и занять Калараш...

Все действие и все распоряжения мои основаны на следующих соображениях: по всем доходившим и доходящим до меня известиям, главная цель верховного визиря состоит в том, чтобы сильною диверсиею в Валахии, которая приближением армии турецкой приведена в крайний трепет, расстроить общий план операций моих и принудить меня для обороны земель, на левой стороне Дуная лежащих, оставить все завоевания на правом берегу сей реки. Но удостоен будучи высокомонаршия доверенности вашего императорского величества и имея счастие предводительствовать войсками российскими, я ни под каким видом желаниям его соответствовать не намерен, а напротив того, скорыми и быстрыми движениями имею я ввиду то, чтобы, буде только возможно, поставить его самого между двух огней и движениями корпуса генерал-лейтенанта Маркова озабочивать его в рассуждении тыла его и произвесть потрясение в самом Константинополе чрез посредство овладения Мангалии и посылаемыми к Базарджыку партиями. Вообще должен я, [81] действуя тремя столь слабыми корпусами (Корпуса Маркова, Милорадовича и Платова), всячески стараться вперить в неприятеля мысль, что я действую тремя сильными армиями, в чем я по благости божией доселе и успел. Ибо турки никоим образом себе представить не могут, чтобы то же войско, которое 30-го августа завладело городом Киостенджи, могло, сделав по вынужденным изворотам и при сильных жарах от 26 до 30 градусов около 100 верст маршу и пройдя места, почитаемые ими, особливо для артиллерии, непроходимыми, 4-го сентября разбить при Рассевате сераскира и соединенные с ним войска аянов Ромелийских, а воображают себе непременно, что то была совсем другая армия. Положение мое и положение неприятеля заставляют меня и впредь, по мере возможности, держаться сих правил и сего общего плана.

От генерал-лейтенанта Засса получил я 7-го сентября донесение, что он с 5-го числа сего же месяца со всех сторон начал бомбардировать Измаильскую крепость и что в то же время употребляет он все меры для приискания способов к склонению некоторых турецких в крепости чиновников на нашу сторону.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2927, л. 98-99 об., 101 об. — 102 об.