РАПОРТ П. И. БАГРАТИОНА АЛЕКСАНДРУ I О ПОБЕДЕ ПРИ РАССЕВАТЕ

(4 [16] сентября произошло сражение при Рассевате, на берегу Дуная, между войсками Багратиона (корпуса Платова и Милорадовича) и турецким многотысячным отрядом Хозрев-Мегмед-паши. Неприятель понес сильное поражение)

Лагерь при местечке РАССЕВАТ.

Богу вседержителю миров благоугодно было украсить непобедимое воинство вашего императорского величества неувядаемыми лаврами и увенчать во исполнении священнейшие воли твоея, все августейший монарх, слабые предначинания мои счастливейшими успехами.

По заготовлении уже всеподданнейшего рапорта моего под № 955-м 2, вчера только с флигель-адъютантом вашего императорского величества штабс-капитаном графом Крюсолем отправленного, приступил я к произведению в действо предположенного мною плана к атакованию сераскира Гозрев-Мегмет-паши при местечке Рассевате. Во все время пребывания там корпусов генерал-лейтенантов Милорадовича и Платова приказал я им располагаться таким образом, дабы оставаться сколь можно скрытнее от неприятеля и дать ему тем самым всю удобность усиливаться в настоящем его расположении. Цель моя при сем состояла в том, дабы разбить уже его в одном месте массою и не быть принужденным отыскивать рассеянные его клочки по всей обширности страны здешние. И действительно, вместо 3 тыс. турков, с начала тут находившихся, собралось оных от 10-ти до 12 тыс. Они состояли из отборнейшего воинства всей Ромелии под начальством сераскира Гозрев-Мегмет-паши и славных кирджалиев, предводительствуемых знаменитыми аянами Илик-Оглу, Яур-Гассаном и Тулум-Оглу.

Пространство земли от самого местечка Черновод до местечка Рассеват представляет картину приятнейшую оку человеческому, уподобляющуюся восхитительным видам, Швейцарии, но вместе с тем на каждом шагу рождающую, так сказать, непреоборимые препоны, препятствующие проходу войск, а особливо артиллерии. Тут бесчисленные озера, [75] сцепляющиеся быстрыми и глубокими ручьями; там болота непроходимые; с обеих сторон горы и возвышения прекрутые, всюду пресеченные узкими дефилеями с природными засеками. Но ни что не могло удержать твердости, мужества и рвения войск вашего императорского величества. Все сии препятствия природы одолены. Генерал-лейтенанту Милорадовичу надлежало устроить мост чрез лиман, и он устроен во мгновение ока. Так и в других местах дороги и дефилеи пройдены.

Сентября 4-го дня поутру в 3 часа повел я оба корпуса (Корпуса Платова и Милорадовича) под личным моим предводительством против неприятеля, скрывая однако главную мою силу от него. Подойдя близ самого местечка Рассеват по долинам и лощинам, послал я на возвышения одне партии легких войск, дабы выманить из местечка неприятеля, который отнюдь не ожидал, что по сим дорогам войско наше преуспеть, а особливо артиллерия проведена быть могла. Коль скоро удалось мне вывесть всего неприятеля в поле, тогда двинул я все войска на высоты в боевом порядке и велел начать самую сильную канонаду изо всех артиллерийских орудий; а в то же время отправил авангард из легкого войска влево для пресечения неприятелю ретирады по большому пути к Силистрии.

Все сие произведено с таким устройством и в таком порядке, что оно более похоже было на маневр, нежели на действительное сражение противу неприятеля. Турки в первом жару своем начали было отстреливаться, но прийдя в изумление внезапным появлением войск вашего императорского величества с таковою артиллериею, бросив и весь лагерь и орудия свои в добычь победителям, стремглав опрокинулися в бегство по разным, им только известным, дорогам. Я тотчас обратил к преследованию его все легкое войско вашего императорского величества, которое увенчало себя притом новою и вечною славою. Ибо, поражая, без всякой остановки неприятеля, гнало оно его по всем дорогам, что неслыхано, более 30 верст, как к Силистрии, так и к Кузгуну. Генерал-лейтенант Платов, пылая неограниченным рвением в исполнении предлежащей ему цели, сам с легким войском преследовал неприятеля на все сие расстояние к Силистрии. Все дороги те усыпаны мертвыми телами бегущих турков, которые в паническом страхе своем помышляли не об обороне своей, но единственно о спасении жизни. В сем преследовании занято легкими войсками нашими местечко Кузгун, которое всегда было гнездилищем [76] и сборным местом славных кирджалиев славного Пегливан-Аги.

Я, нимало не медля, с поля же сражения отправил генерал-майора графа Строганова с отрядом войск для учинения сильного вооруженного рекогносцирования к самой Силистрии, дабы, с одной стороны, поддержать панический страх, вселенный уже в неприятеля, а с другой — открыть дороги и способы к произведению в действо предположенного мною противу той крепости плана.

Неприятель в сей знаменитый для российского воинства день потерял одними убитыми от 3-х до 4 тыс. человек, не упоминая даже о раненых; прочие все рассеялись по камышам, лесам и горам; самое малое только число успело спастись в Силистрию. Нами взято 7 пушек и 27 знамен, в том числе и знамя самого сераскира Гозрев-Мегмет-паши, которое теперь одно при сем к освященным стопам вашего императорского величества повергаю; в плен взято более 600 человек. В Рассевате найдено слишком тысячу семейств обывателей.

Со стороны нашей потеря весьма малочисленна, и хотя обстоятельных рапортов еще не имею, однако же конечно не простирается более как до 30 человек убитых и до 109 раненых. Обстоятельное обо всем происшествии донесение вслед за сим представлено быть имеет.

Слабого пера моего никогда не достанет в полной мере изобразить того рвения, того мужества и той храбрости, которые в настоящем деле обнаружены вообще всеми войсками вашего императорского величества. Всяк тщился, всяк рвался быть первым и всяк старался превосходить сотоварищей в обнаружении неограниченного усердия к вашему императорскому величеству, неустрашимости и деятельности в исполнении обязанности своей пред монархом и отечеством.

Все отличные подвиги генерал-лейтенанта Милорадовича, который не только в нынешнее знаменитое дело, но и во все продолжение настоящей кампании, особливо в охранении Валахии самым малым числом людей от неприятеля, тогда яростию преисполненного, и в оборонении области сей обнаружил не только редкое усердие к пользе и интересам вашего императорского величества, но и знания, искусство и опытность единственно отличному генералу свойственные, побуждают меня всеподданнейше просить о награждении его следующим чином.

Генерал-лейтенант Платов, следуя по стезям прежних его славных и вашему императорскому величеству известных [78] подвигов, в нынешней полной и совершенной победе, Одержанной над неприятелем, украсил сам седую главу свою венцом славы, везде был впереди и везде поощрял подчиненных к равной храбрости и к равному рвению. Не могу не просить, всеавгустейший монарх, об обращении на него всемилостивейшего внимания вашего и о награждении его в память сей одержанной победы и в знак милосердия вашего императорского величества бриллиантовым пером (На рапорте рукой Аракчеева сделана пометка: «государь читал 28 сентября и повелел генерал-лейтенантов Платова и Милорадовича произвести в генералы полные»).

Себя лично осмеливаюсь повергнуть к освященным стопам вашего императорского величества и молю бога всемогущего к преподанию мне сил и способов на одоление и впредь и на покорение врага милосерднейшего моего монарха.

Генерал от инфантерии князь Багратион.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 2927, л. 87-91.