ЖУРНАЛ

авангарда его сиятельства господина генерал-майора и кавалера князя Багратиона исходящим по оному разным бумагам ¹.

1-го июля, № 77. Рапорт генералу Дерфельдену.

Находящийся в Нови для содержания пикетов полку Грекова есаул Семенченков сего числа рапортом мне доносит, что вчерашнего числа пополудни в 3-м часу приезжал на передовой его пикет из Гавии французский офицер с тремя при нем французами с письмом, который как состоит под ведением находящегося там цесарского полковника Ревая, то, отобрав то письмо, отправил к помянутому полковнику, но о чем оно было писано и к кому — неизвестно, а тех французов потом приказано было отпустить, коих он и отправил до Гавии обратно, о чем вашему высокопревосходительству, для сведения, почтеннейше честь имею донесть. [246]

3-го июля, № 78. Ордер господину есаулу Семенченкову.

Имея сведения, что с неприятельской стороны полковник Ревай получает иногда письма, иногда и словесные переговоры, а о чем — я никакого донесения не вижу; для того рекомендую вашему благородию — какие только случатся от них письма или на словах, будут с помянутым полковником Реваем переговоры — требовать от него ясное о всем сведение, и мне, яко авангардному командиру, имеете немедленно доносить, дабы я потому мог представлять главнокомандующему армией, господину генерал-фельдмаршалу. Я о сем также сообщил и ему — господину полковнику.

15 -го июля, № 79. Сообщение господину полковнику Реваю.

Повелением его сиятельства главнокомандующего войсками, господина генерал-фельдмаршала и многих орденов кавалера графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, строжайше запрещено, чтоб наиприлежнейшее иметь смотрение по диспозиции вам вверенной, дабы никто из обывателей и какого-б звания ни был желающих проехать на неприятельскую сторону, кольми паче покушающихся провезти нужные для продовольствия припасы, как-то: хлеб печеный, муку и какой бы то ни был зерном — крупу, кукурузу, соль и прочее сему подобное, чрез цепь пропущен не был, разве кто иметь будет особливый письменный вид за рукою дежурного генерала Ферштера и генерала от кавалерии Меласса, — таковых только перепустить можно, а равно и тех, кои по необходимым надобностям для разведывания неприятельских предприятий будут посылаемы, как от меня, так и от вас, иметь должны свободный туда и обратно проезд. Я о сем, для сведения, вашему высокоблагородию дав знать, прошу, дабы благоволили в сходство вышеупомянутого повеления непременное учинить исполнение, о чем также стоящему на пикете казачьему офицеру Денисову от меня предписание дано.

17 -го июля, № 80. Ордер господину полковнику 8-му Грекову.

С получения сего извольте ваше высокоблагородие приказать всем передовым пикетам, чтобы отнюдь никакого рода людей за цепь не пропускать в неприятельскую сторону, разве будут иметь паспорта от дежурного генерала, или от генерала Меласса, равно и от меня. Ежели будут потаенно провозить соль, хлеб, кукурузу и прочее, — непременно заарестовать и доставить ко мне, а кто с неприятельской стороны будет ехать — пропустить, записав его — кто таков и куда он едет и тотчас прислать ко мне рапорт.

18-го июля, № 81. Ордер господину есаулу Денисову.

Для исполнения повелений главнокомандующего войсками, господина генерал-фельдмаршала и разных орденов кавалера графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, о не пропуске на [247] неприятельскую сторону никакого звания обывателей, кольми паче покушающихся провозить съестные припасы, как-то — провиант и прочее, начальнику передовых постов господину полковнику Реваю уже сообщено, а вам предписываю поступать по силе данного пред сим ордера и неусыпное иметь смотрение, чтоб всякого звания обыватели, неимущие письменных видов за подписанием дежурного генерала Ферштера и генерала Меласса, отнюдь на неприятельскую сторону пропущены не были, особливо с хлебом и прочим подобным сему, и разве только те еще, кого нужным найдет помянутый полковник Ревай послать на ту сторону для разведывания неприятельских действий, которые свободно могут проезжать и притом рекомендую вашему благородию во всем касающемся до вверенных вам пикетов относиться к нему, господину полковнику, и всякие делать выполнения, давая знать обо всем, не теряя времени; сверх того, ежели кто будет проходить со стороны неприятельской с какими бы то ни было бумагами для отдания полковнику Реваю, или куда-нибудь, то сих проходящих, отправив куда следует, записав имя и прозвание.

18-го июля, № 82. Рапорт генералу Розенберху.

Сего числа пополуночи в 5-ть часов с вверенным мне авангардом на вновь назначенное мне лагерное место я прибыл и расположился лагерем впереди местечка Посоли; на пикетах же, занимаемых впереди Новии, обстоит благополучно и нового ничего не замечено, кроме спокойствия и тишины, о чем вашему высокопревосходительству почтеннейше доношу.

Того ж (18-го июля), № 83. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Сего числа пополуночи в 5-ть часов со вверенным мне авангардом на вновь назначенное мне лагерное место я прибыл и расположился лагерем впереди местечка Посоли; на пикетах же, занимаемых впереди Новии, обстоит благополучно и нового ничего не замечено, кроме спокойствия и тишины, о чем вашему сиятельству почтеннейше доношу.

19-го июля, № 84. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Сейчас получил я от передовых пикетов сведение, что из Аквы послана была партия обще с цесарскими гусарами верст на 50-т до Каяра, которая неприятеля нашла не доходя Каяра верстах в 15-ти, ныне остановился он в местечке Диго, о чем вашему сиятельству почтеннейше доношу.

21-го июля, № 85. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Сейчас получил от полковника Ревая сведение, которое узнал он от шпионов, что неприятель пришел вчерашнего числа в местечко Бузало, расстоянием от Нови в 20-ти итальянских [248] милях, числом в 3000 человек и намерение имеет устремиться на местечко Косано. Я тотчас послал туда шесть казаков и столько же гусар узнать — действительно ли есть таковое неприятельское движение, а между тем на всех передовых пикетах дал знать, чтоб имели ежеминутную осторожность, и каковое послом ² получу от посланных сведение, — тое минуту вашему сиятельству донесть не умедлю; сам же я ныне вверенным мне авангардом состою во всей осторожности; о чем вашему сиятельству почтеннейше доношу.

21 -го июля, № 86. Рапорт генералу Дерфендену, в такой силе.

Того ж (21-го июля), № 87. Приказ всем начальникам на пикетах, около Нови находящимся.

Нередко доходят до меня сведения, что за всеми строгими подтверждениями не имеют на постах и пикетах должного наблюдения и что многократно обыватели провозят чрез цепь на неприятельскую сторону хлеб и прочее тому подобное. Я нужным поставляю в последнее сделать предписание, дабы состоящие на пикетах начальники обратили свое внимание к соблюдению препорученной им должности и неусыпное имели бы смотрение о не пропуске отнюдь никакого рода хлеба, и для того, ежели где имеются скрытые дороги или бы и тропины, — таковые тотчас занять караулами, а к тому усилят посты, иметь ежеминутные разъезды, кольми паче в ночное время, и кто только покушаться станет провезти на ту сторону хлеб, — таковых со всем заарестовав, представлять тотчас ко мне.

О всяких происшествиях на стороне неприятельской и о его предприятиях стараться как можно обстоятельнее узнавать, ежели услышаны будут какие ружейные выстрелы или откроются где разложенные огни, то, разведав точно — не обывательские оные были сделаны, — немедленно письменно мне доносить.

Замечено мною, что начальники постов отлучаются от своих мест, что весьма противно законам, а чрез то единственно делается во всем упущение, — в прекращение чего строжайше предписанию — если кто осмелится оставить свой пост самопроизвольно, хотя бы и на короткое время, — такового тотчас сменю, не упущу — яко нерадивого и ослушника — формально представить главному начальству, для поступления с ним по законам.

22-го июля, № 88. Рапорт генералу Дефельдину.

Инженер-полковник Гарпинг прибыв вчерашнего числа в Нови и сообщил мне повеление его сиятельства предводительствующего армией и многих орденов кавалера графа Александра [249] Васильевича Суворова-Рымникского, чтоб к осаде крепости Серовали, которую он имеет начать сего числа, дать ему с авангарда мне вверенного вооруженных людей 250 человек с патронами и прочим инструментом, что мною и исполнено, куда я и сам с двумястами егерей к рекогносцированию помянутой крепости сейчас следую, оставив за отбытием моим в авангарде командиром старшего по себе полковника Хвитского, о чем вашему высокопревосходительству почтеннейше доношу; что ж потом в успехе окажется, — таковое донесение не умедлю.

22-го июля, № 89. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Сего числа я с инженер-полковником Гапингом ездил осматривать, назначил места к построению батарей для разбития Серовалской крепости, которую завтрашний день пополуночи в 6-ть часов начну блокировать, а к вечеру поставлена будет батарея и к свету на к (?) 24 числа откроется канонада. Я беру с собою из авангарда 1000 человек пехоты, два орудия и казачий Семерникова полк, прочие ж как лагерь, равно отставшие люди и казачий Грекова полк оставляю на месте.

Известие, которое получил полковник Ревай от шпионов, о принятии 3000 неприятеля местечко Косано, о коем я вчерашний день доносил, оказалось несправедливое, о чем вашему сиятельству доношу.

23-го июля, № 90. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Крепость Серовали начинаю блокировать, генерал-лейтенант с войсками на свое место я прибыл, а в вечеру начну делать батареи, впереди же от Гавии никаких неприятельских движений не замечено и на всех постах нового ничего нет, кроме благополучия, о чем вашему сиятельству доношу.

23-го июля, № 91. Рапорт Его Императорскому Высочеству Константину Павловичу.

Счастье имею Вашему Императорскому Высочеству донесть — Крепость Серавали уже облакирована под многими пушечными из ядер и картечь от неприятеля выстрелами, а равно и ружейною пальбой на один без всякого вреда, и теперь мы стоим благополучно; новостей же никаких о неприятельских предприятиях еще не замечено. В Серавали неприятельского гарнизона — пехоты 300, да конницы 14 человек.

23-го июля, № 93. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Крепость Серавали уже облокирована, из которой продолжает неприятель пушечную пальбу картечами, равно и из ружей, но один без всякого вреда, ибо уже все его пикеты прогнаны к крепости за палисадник; теперь только идет работа поправлением дорог, которые в рассуждении гор и долов весьма неспособны, а в [250] вечеру начну делать батареи; впрочем, новостей о неприятельском движении никаких не видно, кроме нашего благополучия, о чем вашему сиятельству доношу.

Того ж (23-го июля), № 93. Рапорт генералу ІІІвейковскому.

О неприятеле, находящемся близ Серовали, в местечке Орквиде, который стоит лагерем, известия я получил, но не знаю во многом ли он количестве, в таком случае покорнейше вас прошу приказать, узнав действительно о его состоянии, мне дать знать не оставить, а между тем советую — ежели неприятель в малом числе находится и есть надежда его расстроить — не упустить верный и благополучный для нас случай и заградить ему дорогу в Алдажо пройти, равно нужно и дорогу от Серовали в Гавию занять.

Того ж (23-го июля), № 94. Рапорт генералу Дефельдену.

Господин генерал-лейтенант Швейковский с войсками на свое место прибыл и крепость Серовали теперь облокирована; частые продолжаются из крепости пушечные ядрами и картечью выстрелами, а более из ружей, но, однако без вреда, ибо пикеты неприятельские прогнаны к крепости за палисадник. Теперь стоим благополучно, продолжая работу в поправлении дорог, а в вечеру начаты будут делать батареи. Получил я известие, что неприятель в малом количестве недалеко Серовали в местечке Орквиде стоит лагерем, а сколько числом оного — ожидаю я от посланных туда сведений, каковое получив — вашему высокопревосходительству донесть не умедлю.

23-го июля, № 95. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Крепость Серовали и успех нашей работы в положении том как я вашему сиятельству пред сим доносил, но только сейчас получил я сведение, что неприятель находится в местечке Арквади, близ крепости Серовали, в малом количестве, в лагере, но в каком точно числе, — получив от посланных туда сведение — вашему сиятельству в ту минуту донесть не умедлю, а как генерал-майор Далгем с батальоном расположен недалеко от моего места, то и дал ему знать, чтобы постарался воспользоваться, ежели количество неприятельское не велико.

23-го июля, № 96. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Инженер-полковник Гартинг мне доносит, что батареи в нынешнюю ночь успеть сделать не может, по причине, что заготовленные материалы в дальнем отсель расстоянии, которые в рассуждение гористых мест и худых дорог доставить очень трудно и для того надобно прежде исправить дороги; завтрашний же день к вечеру непременно будут открыты, о чем вашему сиятельству доношу. [251]

Того ж (23-го июля), № 97. Рапорт генералу Дерфельдену, в- такой же силе.

23-го июля, № 98. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Получил я сейчас верное сведение, что в местечке Осмдижио неприятеля 10000 нет, а есть не более 3000, но и то весь рассеян по горам и потому 1-е мое о том донесение оказалось несправедливым, о чем вашему сиятельству доношу.

23 -го июля, № 99. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Каковое получил я сейчас от господина генерал-лейтенанта Швейковского о неприятеле сведение — вашему сиятельству оригиналом на рассмотрение о сем честь имею представить. В Идажио послано мною для познания неприятеля 25 казаков при одном штаб-офицере, и какой рапорт отсель получу, — вашему сиятельству донесть не умедлю, — а поутру рано открою батареи в крепость.

24-го июля, № 100. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Пойманного на передовом посту казаками захваченного рядового из французских войск с местечка Арквади, итальянец, вашему сиятельству на рассмотрение при сем представляю, а при том донесть честь имею, что их было 4 человека, но последние взяты пикетом генерал-майора Далгейма, ибо он находится к тому месту ближе, равно евшегося с местечка Серавали пиамонтского офицера вашему сиятельству при сем представляю; однако хотел было вырваться назад, — он шпион.

24-го июля, № 101. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Из Акви, Овади и со всех передовых пикетов сейчас получил я сведение, что кроме спокойствия и тишины ничего не замечено. Из Арквади неприятель выгнан и оная теперь занята нашими войсками. Теперь же нужно опередить (?) только один полк кавалерии для всяких иногда экстренных случаев, из коего дивизион может быть при мне, а прочие поставить в Нови, ибо у меня вся кавалерия разослана по местам и при мне более никого не остается, о чем нашему сиятельству доношу. Нужно иметь и генерал-майору Далгейму кавалерии хотя один дивизион.

24-го июля, № 102. Рапорт генералу Дерфендену, в такой же силе.

24-го июля, № 103. Рапорт генералу Швейковскому.

Вчерашнего дня никак успеть дорог сделать не могли, по причине больших гор и рвов, а нынешний день незадолго будут исправлены и вскорости станут возить материалы, о чем вашему превосходительству доношу.

24-го июля, № 104. Рапорт Его Императорскому Высочеству.

Счастье имею Вашему Императорскому Высочеству донесть, что сей день доканчивать последнюю дорогу, а после обеда начнут делать батареи; новостей же никаких нет, кроме что временем [252] происходит ружейная с обеих сторон перепалка. В нас все благополучно — никого даже и не ранили, а с неприятельской стороны есть человек шесть раненых и убитых.

25-го июля, № 105. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

Неприятеля нет, солдат же в 10000-х и все известия, что доходят до вашего сиятельства, — они несправедливы. Генерал-лейтенант Повало-Швейковский напрасно беспокоится и сикурс ему никак не нужен; если бы неприятель и осмелился в большом количестве к нам приблизиться, — мы бы могли его на чистоту к Поцоло-Формигалю вывести и разбить. Теперь совершенно все спокойно, и никто нас не осмелится атаковать. Батарею одну я уж сегодня открыл и вреда до сих пор довольно им нанесено; бреж-батарея тотчас будет готова и открыта, надеясь вашего сиятельства поздравить скоро с крепостью. Далгейму генерал-майору ничего не нужно, ибо около его со всех сторон спокойно.

26-го июля, № 106. Рапорт генералу Дерфельдену.

Честь имею донесть вашему высокопревосходительству, что город Серовали теперь занят полковником графом Шуваловым. Туда нарочно для того с ним откомандирован один грюндерский Калемина батальон и от города уже получены ключи, а крепость Сыровальская еще держится. Все неприятельские пушки на батареях подбитые и только еще действует одна, о чем вашему высокопревосходительству доношу. Пойманного сего числа одного француза на рассмотрение при сем представляю.

26-го июля, № 107. Рапорт генералу Дерфельдену.

Имею честь вашему высокопревосходительству донести, что на всех передовых постах обстоит исправно. О неприятельском движении нового ничего не замечено. Вчерашнего числа явились на Овадский пикет 8-мь человек французских военных дезертиров пеших, которые отданы под присмотр, для доставления куда следует, гусарскому ротмистру.

27-го июля, № 108. Господину полковнику Денисову.

Получив ваш сего числа рапорт, вашему высокоблагородию в ответ сей даю знать, что о смене вашего полку хорунжего Игнатьева, находящегося на пикете в местечке Акви другим каким-то офицером, я пред сим никакого сведения от вас не имел, следовательно, и нужды мне нет о том знать. Относительно ж до полковника Грекова я советую вашему высокоблагородию в домашние ваши сплетни меня не вмешивать, ибо я о сем и знать не хочу, а можете с ним ведаться сами собою; два ж полка Грекова и Семерникова по расписанию главнокомандующего назначены вверенный мне авангард, кои по долгу своему ко мне и относятся. [253]

27-го июля, № 109. Диспозиция к штурму Серовальской цитадели.

Завтрашнего числа пред светом имеет быть цитадель атакована штурмом двумя колоннами, именно: над фронтом атаки выйдет с правой стороны бреж-батареи, 1-я колонна, под начальством господина подполковника Дендригина, с 30-ю стрелками егерей и десятью цесарскими пионерными плотниками. Сию колонну поведет в должности колонновожатого офицера прапорщик князь Любецкой 1-й, пройдя дефиле, пойдет прямо на гласис, срубив или перескочив чрез палисад, полезет быстро на брешь.

2-я колонна под начальством полковника Хвитского, состоящей из полку егерей и с 30-ю стрелками и 10-ю цесарскими пионерными плотниками войдет над фронтом атаки от левой стороны брешь-батареи по дефиле прямо на гласис чрез палисад, поворотись направо на покрытый путь полезет быстро на брешь. Сию колонну поведет в должности колонновожатого офицера поручик Фишер.

Сигнал штурма будет дан от меня перед рассветом из гаубичной батареи 3-мя бомбами, — от которого сигнала имеют выступить колонны на показанное место.

Господа колонные начальники досылают по получении сего на брешь-батарею за фашинами и за гаубичною батареей, где также оные приготовлены.

Резерв будет на брешь-батарее, который от меня распределятся по надобности.

27-го июля, № 110. Рапорт графу Суворову-Рымникскому.

23-го числа сего месяца по повелению вашего сиятельства осмотри я с господином инженер-полковником Гарпингом крепость Сарывали, назначил тотчас к построению батарей места, и вслед за тем нимало медля подвинул вверенного мне авангарда войска. Полк имени моего, гренадерские батальоны подполковника Дендригина, подполковника Санаева и майора Калемина, оставив батальон гренадерский полковника Ломаносова на месте лагеря, не снимая оного, дабы тем не подать неприятелю виду о движении наших войск, и, дойдя до крепости, оную тотчас заблокировал; неприятель же, имея тогда вокруг крепости в горах и рвах отводные свои пикеты, ту минуту встретил меня ружейными выстрелами, потом открыл и пушечную канонаду. Я, несмотря на сие, отрядил некоторую часть стрелков и тем принудил его, оставив свои посты, уйти в покрытые места крепости. Напоследок заняв я все нужное положение мест вскорости искусством и расторопностью господина инженер-полковника Гарпинга построены были 3 батареи — 2 о двух орудиях и одна об одной, из коих открыв тотчас в крепость канонаду, принудил неприятельские батареи замолчать. [254]

На другой день, то есть 24-го числа, построив еще брешь-батарею о 4-х больших орудиях и ту минуту открыли из оной канонаду. Неприятель же, видя себя со всех сторон осажденного, покушался несколько разделать нападение своими вылазками, но храбростью и расторопностью своею полка имени моего офицеры — поручики Лутовинов, Шмаков и подпоручик Десалверт, которые находились тогда впереди стрелками дали ему толь сильный отпор, что неприятель оставив на месте убитыми и ранеными с своей стороны несколько человек, принужден уйти и более уже никак не осмелился выходить из оной.

25-го числа, — на 3-й уже день осады, узнал я, что неприятель имеет свободный ход из крепости в город Сероваль, то, дабы не мог иногда пользоваться оным, отрядил для занятия того города господина майора Калемина с его батальоном и полку Грекова господина майора Денисова с 50-ю казаками, с коими также последовал и господин отставной полковник граф Шувалов, которые особливою своею расторопностью войдя немедленно в город бывшего там неприятеля выгнали и оный заняли, отданные ж от тамошних жителей городские ключи представлены вашему сиятельству. Напоследок, 26-го числа, видя я неприятельское толь гнусное упорство, который под жестокою и беспрестанною пушечною канонадою усиливался противиться, решился взять оную штурмом и тотчас учреди диспозицию начал делать приготовления. В глазах неприятеля принесены были уже лестницы и фашины; тут он, познав свою гибель, вознамерился искать спасения сдачею крепости, — прислал ко мне офицера с тем, чтобы принят он был на капитуляцию. Я на сие ни малого не имея внимания, велел ему отвечать, что иначе выпущен не будет, как на дискрецию, о чем чрез несколько времени получил я желаемый успех, что комендант той крепости, нимало мешкав, на мое предложение согласился. Тогда я, не теряя времени, послал полковника Его Императорского Высочества адъютанта графа Кизенгаузена ³ с гренадерским Калемина батальоном для занятия крепости, который с отменным успехом и расторопностью все караулы и посты занял, а поутру 27-го числа, в 6-м часу, выведя я неприятелей с крепости, приказал сложить оружие, представил оного к тебе, сиятельнейший граф, числом коего там находилось — офицеров 6-ть, рядовых 180-ть человек. По занятии крепости, найдя довольное число пороховых припасов, пушек, мортир и прочего, чему особенное описание вашему сиятельству при сем представляю.

Во время продолжения всей осады с неприятельской стороны [255] убито 25-ть, ранено 10, а с нашей стороны о числе убитых и раненых прилагаю у сего список.

Особенным долгом чту тебе, сиятельнейший граф, засвидетельствовать господ штаб и обер-офицеров тех, кои усердием и ревностью при сем деле потщились оказать успехи своего отличия, коих имена в прилагаемом особо списке при сем представляю с исправлением ⁴ милостивого твоего, сиятельнейший граф, о них внимания.

Наконец, приемлю смелость изъяснить и о всех вообще, как штаб и обер-офицерах, так равно и прочих чинах не исключая даже солдата, что каждый, будучи преисполнен ревности и усердия, охотно стремился, жертвуя жизнью, поражать сих извергов и нарушителей общего спокойствия.

Список именной о убитых и раненых при осаде крепости Серавильской с 23-го по 27-е число разных воинских чинах, равно и лошадях.

А именно: Егерского имени моего полка: ранено: унтер-офицер — 1, рядовой — 1. В гренадерских батальонах: Подполковника Санаева: убито: рядовой — 1, ранено: рядовых — 2. Майора Калемина: ранено: рядовых — 3. Итого всех чинов: убито — 1, ранено — 7. Лошадей казачьих убито — 3. Казачьего полку Грекова: ранено: казаков — 2, убито казачьих лошадей — 3.

Список отличившимся при осаде крепости Серовальской.

Полковники:

Отставной — граф Шувалов. — Послан был для занятия города Серовали с батальоном гренадерским Калемина, который благоразумием и расторопностью войдя в город, тотчас оный занял, отрезав неприятельский бывший там пост и понудил оного уйти в крепость.

Инженерный — Гартинг, артиллерии — Глухов. — Ежеминутно присутствуя сами под жестокою неприятельскою канонадою, побуждали рабочих к построению батарей, которые особенным их искусством и расторопностью возымели скорость сильное и полезное свое действие в поражении неприятеля и разбитие его батареи, тем паче побудили его сделать ⁵ крепость.

Его Императорского Высочества адъютант, граф Тизенгаузен. — При сдаче крепости Серавальской отряжен был для занятия оной с гренадерским Калемина батальоном, который быстро войдя в крепость, все караулы и посты тотчас занял, с отменною при том расторопностью. [256]

Полка имени моего — Хвитской, подполковники: Дендригин, Санаев; майоры: Калемин, полка имени моего — Белокопытов, Яковлев, Брауерт, капитаны: Спесивцов, Кожин, Суворов, Калемина — Миндерер, Чижов, штабс-капитан Мазин; полка имени моего — поручики: Лутавинов, Шмаков, подпоручики: Десалверт, Калемина — Шкляревич 3-й, Башен, адъютант Юдинков. — Во все время осады находились неотступно при своих частях, удерживая порядок и нужнейшие места; подавали собою пример храбрости: их под командующим, тем более не допускали покупающего неприятеля делать вылазки нападения; из коих майор Калемин был отряжаем с своим батальоном для занятия города Сарывали, потом оного крепость и с полезным успехом исполнял препорученную ему должность, равно полка имени моего поручики Лутавинов, Шмаков и подпоручик Десалверт будучи отряжаемы в неоднократных сражениях с передовыми стрелками, для открытия неприятеля, всегда оказывали в предприятии своем хороший успех, поражали оного быстро, из коих пред сим еще ранены поручик Лутовинов и подпоручик Десалверт, каждый в двух местах пулями, и ныне, находясь впереди с стрелками, сбив передовые неприятельские пикеты, прогнали в крепость и при сделанной им из крепости вылазке устремились своими стрелками так сильно, что, положив неприятеля убитыми и ранеными на месте несколько человек, принудили его убежать в крепость.

Донского войска полку полковника Грекова: войсковые старшины: Папузнь, Денисов, есаулы: Семенченков, Сучилин, сотники: Денисов и Марков. — Употребляемы были на передовых постах в частые разъезды к открытию неприятеля и в отражении оного, из коих войсковой старшина Денисов и есаул Сучилин посланы были для занятия города Серавали; войдя во оный принудили бывших там французов пикет бежать в крепость.

Артиллерии фейерверкеры: 1-го класса Белоусов, 4-го — Колосов, и Иванов; бомбардир Игнатьев; канониры: Ахапкин, Констентинов. — Из доставленной о двух орудиях батареи действовали против неприятельских укреплений весьма быстро и расторопно, причиняя ему ежечасно немалый вред.

7-го августа, № 111. Артиллерийский журнал о экспедиции на крепость Серавальскую.

По приказанию главнокомандующего препоручена была сия экспедиция российским войскам, под начальством господина генерал-майора и кавалера князя Багратиона, почему и препоручено австрийской осадной артиллерии в Тортоне отрядить в Нове небольшое число оной.

Сей отряд состоял из 6-ти 12-ти-фунтовых и 2-х [257] 6-ти-фунтовых пушках, 4-х 10-ти-фунтовых гаубиц, со всеми нужными снарядами на подводах, доставленных около 12-ти часов утра, а между тем до предстоящей атаки предпринято было 2-го числа рекогносцирование.

По согласному совету, по препятствию окружающего местоположения и за неимением большой дороги, предпринята была атака с гор, лежащих по правой стороне Гава, чтоб воспользоваться горою, называемою. Монто де буфо в весьма не в большом расстоянии от крепости, хотя, по-видимому, непроходимою казалось.

3-го числа подвинулись три корпуса для защиты проходов от неприятеля со стороны Гави и Оркваты, в которое время осаждающий корпус, состоящий из тысячи человек, оную окружил и сделал дорогу от Нови по горам, расстоянием на немецкую милю, и всю ночь по Возможности старались сделать проходимою для тяжелой артиллерии.

4-го числа двинулся вперед парк по новой дороге в горы для атаки и решено было еще днем сделать по заднему хребту гор батарею для 2-х 6-ти-фунтовых пушек и 4-х 10-ти-фунтовых голубиц, чтобы, занимая этим неприятеля, ночью можно было предпринять работу тяжелой брешь-батареи на горе Монте де буфо, расстоянием в 280 шагах и ведущей претрудной конной коммуникацией. С согласием и с помощью российских инженер, не взирая на все встречающиеся препятствия, сия работа ночью имела такой успех, что хоть и всякая 12 фунтовая пушка на косогоры по два и по три раза опрокидывалась с большою опасностью и с неописанными трудами довезли 4 пушки на руках в брешь-батарею, которые поставлены были под выстрелами неприятельскими, для защиты других батарей.

5-го числа, в 4 часа поутру, начался огонь не только из сих батарей, но из других российских единорогов, находившихся по левой стороне атаки; вследствие сего неприятельский пушечный огонь скоро замолчал, в которое время мы занимались брешью в старую высокую прекрепкую стену, называемую Донжон и занятием командующего отделения овладеть всем горным замком. Между тем встащена была из пропастей 12-ти-фунтовая пушка и поставлена между гаубицами и российскою батареей для домонтирования. От многочисленного нашего огня одна 12-ти-фунтовая пушка на брешь-батарее так разгорелась, что оную раздуло.

6-го числа сия пушка была заменена другою, которая в пропасти упавши лежала. К брешь-батарее еще прибавлено было две 12 фунтовые пушки, покудова другие батареи сделались опять к употреблению способными. От разгорячения пушек днем поставлена была сия 12 фунтовая пушка вновь выстроенную [258] брешь-батарею и около вечера оказалась, хотя и привоз военных снарядов под неприятельскими ружейными выстрелами весьма труден был, что брешь только была выгодна, что артиллерия могла надеяться еще ночью остальной кусок стены сбить. Все приготовления были сделаны, чтобы на другой день штурмовать и по военным правилам также вечером послан был парламентер с требованием о сдаче крепости. Неприятель, не желая дождаться назначенный ему другой день участи, в 10 часов ночи под продолжающим из брешь-батареи огнем выслал от себя с барабанным боем, прося капитуляции. Сделавши таким образом на дискрецию в ту же ночь все посты крепости нами были заняты, а неприятелю 7-го числа поутру велено выйти и за храбрую гарнизону защиту позволены некоторые военные почести, а сверх гарнизону состоящие в крепости нашлись 11-ть медных и 1 чугунная не выше 12-ти-фунтовой, 3 мортиры, 90 центров пороху, 4000 ружейных патронов с другими в приложенном реестре назначенными малыми вещами. Выстреляны 580 ядер из 6-ти-фунтовых, 2140 из 12-ти-фунтовых, 42 картечных зарядов из 12-ти-фунтовых, а брошено гранат — 1400 из 10-ти-фунтовых. В батареях ранено 2 канонира, 1 гантлангер полку Штуерта и 2 Фюрстенберга полку. Если артиллерия столь счастлива была привлечь удовольствие командующего осады, то оно обязано неусыпной ревности и усердию господина поручика австрийского бомбардирного корпуса, который не только примером своим ободрял войска снести сию трудную работу, но и сам был причиною что брешь-батарея в таком опасном и трудном месте в столь непонятно скором времени окончилась, которая по видимым действиям оказалась.

Подлинный подписал Карл Бондак.

(Окончание следует).

Комментарии

1. См. «Военный Сборник» 1903 г., № 6.

2. Потом? Ред.

3. Тизенгаузена? Ред.

4. Испрошением? Ред.

5. Сдать? Ред.

6. См. «Военный Сборник» 1903 г., № 6.

Текст воспроизведен по изданию: Журнал авангарда его сиятельства господина генерал-майора и кавалера князя Багратиона исходящим по оному разным бумагам // Военный сборник, № 7. 1903

© текст - ??. 1903
© сетевая версия - Тhietmar. 2016
© OCR- Кудряшова С. 2016
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1903