№ 53
1729 г. января 22 — мая 15. — Из записной книги приговоров Астраханской губернской канцелярии — записи об индийцах, живущих в Астрахани, об их судебных и тяжебных делах
(л. 9) 1729 году генваря 22 дня. По указу е. и. в. генерал-маэор и Астраханской губернии губернатор Иван Алексеевич фон Менгден с товарищи, слушав индейца Марварии Бараева челобитья и выписи, приказал: понеже во оном челобитье написано: в прошлом де 726 году марта 30 дня казанские ясашные татара Юнус Ибраимов да сыновья ево Джиен да Курман Юнусовы заняли у него денег 17 рублев на срок, того ж году июля до 14-го числа, и па оной срок во оных деньгах заложили они на Бешеном бугре огород свои со всем строением, и в том дали от крепостных дел заемное и закладное письмо, ежели реченных денег на означенной срок они не заплатят, то реченным огородом ему, челобитчику, владеть; по которому заемному и закладному письму реченные заимщики тех денег на срок и после срока ничего не уплатили и закладного своего огорода не выкупили, и чтоб оной огород из Астраханской губернской канцелярии описать, и за ним, челобитчиком индейцом, справить и отдать ему и наследником ево в вечное владение. А понеже в данном реченными татарами ему, челобитчику индейцу Марварии Бараеву, от крепостных дел заемном и закладном письме написано: марта де 30 дня 726 году заняли они в Астрахани вопче у того индейца Марварии Бараева денег 17 рублев, а заплатить им, заимщиком, ему, индейцу, те ево данные деньги на срок в том же 726 году июля 14 дня все сполна, а ежель они, заимщики, платежом тех денег продолжат более того сроку, то от того сроку до платежу денег давать им, заимщиком, реченному индейцу прибыли на заемные деньги на каждой рубль по шти денег на месец неотложно. А во оных заемных и прибыльных деньгах заложили они, заимщики, ему, индейцу, огород свой со всем строением и со всякими овощными деревьи на Бешеном бугре, а ежели они, заимщики, реченному индейцу оных денег не заплатят и по договору прибыльных денег давать не будут, и ему, индейцу, с челобитья тем их вышеписанным закладным огородом самому владеть и на сторону продать и заложить вольно. А по свидетельству на оном (л. 9 об.) крепостном письме платежу ему, индейцу, от них, заимщиков, денег на срок и во сроке, також и прибыльных денег ничего не подписано. И вышеписанные заимщики татара против реченного челобитья и оной крепости допрашиваны, а в допросех своих против вышеписанной крепости во взятье в заем до показанного сроку реченного числа 17 рублев у него, Марварии, денег, и чтобы платить после срока на оные деньги прибыли, и в закладе реченного огорода не заперлись и сказали, — на вышеписанной де срок и после сроку тех заемных денег ему, индейцу, они не [98] заплатили, и по сроке показанные прибыльные договорные деньги не платили ж за скудостию своею.
А в Соборном Уложенье в 10-й главе во 196-м пункте напечатано: будет кто кому в долгу в деньгах или в-ыном в чем-ни буть заложит что до сроку, и кабалу закладную на тот свой заклад даст, а в кабале напишет, — будет он того своего закладу на срок не выкупит, и на тот его заклад та закладная кабала и купчая, и, дав он такую кабалу, того своего закладу на срок не выкупит, и ему впредь до того своего закладу дела нет, а владети тем его закладом тому, кому он заложит. И вольно тому такой заклад продать и заложить и в приданые дать. А понеже реченные заимщики татара реченной закладной свои огород до сроку и после сроку у него, индейца, не выкупили, а обезались заемным и закладным своим письмом, — ежели они на показанной срок того огорода не выкупят, то ему, челобитчику индейцу, тем огородом владеть и на сторону продать и заложить вольно.
Того ради, по силе оного в Уложенье пункту, по крепостному закладному письму и но челобитью ево, индейца Марварии, вышеписанной огород и в нем строение от Астраханской губернской канцелярии, описав, отдать ему, Марварию, взяв с вышеписанных заемных денег и с оддачи пошлины по указу, в вечное владение, а вышереченным (л. 10) татаром Юнусу Ибраимову з детьми от владения того огорода отказать.
Иван фон Менгден.
_________________________
(л. 29 об.) 1729 году генваря в 31 день. По указу е. и. в. генерал-маэор и Астраханской губерни губернатор Иван Алексеевич фон Менгден с товарыщи приказал: понеже прошедшаго 728 году октября 18 дня в челобитье новокрещеного индейца Петра Иванова написано: в прошлом де 727 году августа 20 дня жулфинской армянин Вартан Григорьев, будучи в Астрахани, занял у индейцов Мату и Абичанда денег мусульманских абас 300 рублев, в которых положил закладу муки пшеничной 200 четвертей, которую хотел он, армянин Вартан, грузить для отвозу в Гилянь на морское судно, шкуту астраханского посацкого человека Тихона Лошкарева. И как де оной армянин Вартан помянутые деньги 300 рублев у печенных индейцов взял, то показанную муку в шкуту означенного Лошкарева не грузил, а отдал показанным заимодавцам 150 четвертей, а достальные 50 четвертей обещал отдать не замедля, которую де муку оные заимодавцы положили против Индейского гостина двора в анбар за своим замком и печатьми. И в прошлом де 728 году вышереченной заимщик Вартан волею божиею умре, а по смерти де ево астраханские посацкие люди Андрей Ильин да Петр Максимов с товарыщи насильством своим у вышереченного анбара замок збили и печать сорвали, и в том де на них, Ильина с товарыщи, за опасною в Астрахани болезнию бить челом было невозможно. И прошедшаго де августа... (Число в документе не указано) дня вышеписаиные индейцы Мату и Абичанда поехали за моря в Гилянь, а в тех заемных деньгах взятое у помянутого армянина Вартана закладное письмо отдали ему, челобитчику. И прошедшаго де октября... (Число в документе не указано) дня показанного Ильина прикащик ево Гаврило брал де из оного анбара муку, а коликое число взял и что ныне той муки во оном анбаре налицо имеетца, о том де он, челобитчик, неизвестен, и [99] чтоб о допросе означенного Ильина с товарищи, також и об оддаче ему, челобитчику, вышереченной муки указ учинить.
И по тому челобитью вышеозначенной ответчик Андрей Ильин в допросе сказал. — В прошлом де 727 году в ноябре месяце от бывших магистрацких членов посылай он был обще того ж магистрата с старостою Петром Ширвановым да с посацким человеком Яковом Квасниковым против поданного от астраханского посацкого человека (л. 30) Тихона Лошкарева доношениям описывать оставшей после смерти означенного армянина Вартана Григорьева скарб, також и помянутую муку, для того что оной армянин при животе своем брал у реченного Лошкарева мореходное купецкое судно, шкуту, на откуп и грузил он, Варган, разных купецких людей товар, с которого найму надлежало в то время взять с него, Вартана, в Астраханскую таможню с рядных денег десятого числа пошлин 112 рублев 10 алтын 1 деньгу, в которых деньгах порукою был по нем, Вартане, вышереченной же Лошкарев. И по той де посылке он, Ильин, с товарыщи скарб помянутого армянина Вартана описали, и пшеничную муку против Индейского двора в анбаре помянутой староста Петр Ширванов, освидетельствовав, запечатал своею печатью. И прошлого ж 728 году в декабре месяце по присланному ис помянутого бывшаго магистрата в Астраханскую таможню указу о продаже за вышеобъявленные на нем, Вартане, десятого числа пошлинные деньги с публичного торгу помянутой муки и скарбу ево в Астрахани в народ публиковано, по которой де публикации к торгу оной муки астраханские купецкие люди Андрей Палкин да Афонасей Белоусов и подписались. И ис той де муки по требованию-реченных купецких людей отдано им на печение для пробы калачей 8 мехов, в чем де из реченных купецких людей помянутой Афонасий Белоусов подписался ж, чтоб отдать за оную муку деньги, по чему с торгу продана будет.
Того ради, по силе вышеписанного челобитья и допросных речей у помянутого челобитчика новокрещеного Петра Иванова, данное ему от вышеписанных индейцов Мату и Абичанды вышереченным армяном Вартаном Григорьевым в заем мусульманских денег, абас, письмо освидетельствовать, и взять с него к делу точную копию. А с Астраханскою земскою ратушею справитца — помянутой Ильин с товарыщи по доношению вышереченного Тихона Лошкарева за платеж с найму десятого числа пошлинных денег после смерти вышереченного армянина Вартана скарб ево и помянутую пшеничную муку в 727 году в ноябре месяце от магистрацких членов описывать посылан был ли. И буде был, коликое число после оного армянина скарбу ево и помянутой муки и по какой цене им, Ильиным, и товарыщи описано, и с вышереченного армянина Вартана помянутые пошлинные деньги взять надлежат ли. И буде надлежат, то у вышереченного челобитчика взять скаску: показанные с найму (л. 30 об.) десятого числа пошлинные деньги 112 рублев 10 алтын з деньгов за помянутого армянина он, челобитчик, платить будет ли. И буде он, челобитчик, оные пошлинные деньги заплатит, то помянутую муку по силе вышеобъявленного письма отдать ему, челобитчику, с роспискою, взяв с-ыску ево пошлины по указу и записать в приход. А буде он, челобитчик, оных пошлин платить не будет, то за оные пошлинные деньги за показанное число ис помянутой муки по расчислению на толикое ж число продать с публичного торгу охочим людей по настоящей нынешней цене, без упущения, и, продав, деньги отдать по тому ж в платеж помянутых имеющихся на нем, армянине, пошлин. И о том послать в Астраханскую земскую ратушу е. и. в. указ, а оставшею за тою продажею муку отдать ему, челобитчику, с роспискою ж. А коликое число оной муки за те пошлинные деньги в продаже, [100] також и за продажею оставшей ему, челобитчику, в отдаче будет, о том из вышереченной ратуши в Астраханскую губернскую канцелярию ответствовать доношением.
Иван фон Менгден
_________________________________
(л. 142) 1729-го марта в 21 день. По указу е. и. в. генерал-маэор и Астраханской губернии губернатор Иван Алексеевич фон Менгден с товарищи, слушав разыскного дела по челобитью индейца Марвары Бараева о покраденых у него деньгах приказал. — Понеже в челобитье ево, Марварином, написано: сего де 729 году февраля 18 дня в бытность ево на Индейском дворе Царицынского полку салдат Андрей Косой, отперши лавку ево, розломал ларец, покрал денег манет 55 рублев, мелких серебреных 4 рубли и семь червонных золотых, золота перситцкого лому 3 золотника, сукна зеленого 4 аршина 2 четверти, холста хрящу 8 аршин. Да в той же де лавке из выхода оной же вор взял кражею денег 1 000 рублев. И по прозьбе ево посланным от плац-ма-юра князь Еделева адъютантом реченной вор пойман и из показанных де покраденых им денег сыскано 517 рублев 30 копеек з деньгою, а достальных 561 рубля 69 копеек з деньгою не отыскано, и чтоб по тому ево челобитью решение учинить.
А в роспросе вышереченной вор Андрей Косой прежде розыску в краже вышеписанных денег и протчего винился и сказал, что крал де он реченного индейца, зговорясь Царицынского полку с салдатом Никитою Быковым, ис которых де краденых денег отдал он, Косов, означенному товарыщу своему Быкову взятых из выхода денег 450 рублев, да взятые из ларца деньги ж манеты мелкие и серебреные, также червонцы и золота лом, да сукна зеленого и холста хрящу и сколько числом не знает. А ис тех де денег спрятал он, Косой, на Индейском дворе (л. 142 об.) в конюшне 100 рублев, да на квартире своей в постеле 300 рублев. И покрав де оные деньги, взяли они с вышепоказанным товарыщем своим реченного челобитчика лошедь и ездили они на квартиру к малороссианину Гарасиму и купили у него вина на 10 алтын, да из вышеписанных де покраденых денег обменил он, Косой, у оного малороссианина на медные деньги 5 манетов, и ис тех выменных денег отдал он означенному товарыщу своему Быков) 4 рубли, и ис того дому они друг от друга ростались. А он де, Косой, после того был в доме у салдата Сидора Пеленкина и променил тому Пеленкину на медные деньги другие 5 манетов, и те променные деньги оставил в доме оного салдата Пеленкина. Да на Облупе в австерии отдал он, Косо, из оных же покраденых денег в заем Царицынского полку капралу Петру Иванову да салдату Михалу Чаплыгину по рублю. А променивал де он, Косой, означенные покраденые деньги реченному малоросианину Гарасиму и солдату Пеленкину, также и в заем давал капралу Иванову да салдату Чаплыгину за чисто, а не за краденое и про воровство де ево оные малороссианин, также капрал и салдаты не знали. А протчие де имеющиеся при нем, Косом, за росходом в остатке деньги, також и спрятаных в конюшне и положенных на квартире ево при поимке отысканы и отданы означенному челобитчику, индейцу Марвари Бараеву. А что чего отыскано, того он не знает.
А вышеписанной солдат Быков в роспросе ж показал, что де он с вышереченным вором Косым не зговаривался и показанного индейца Марварея в лавке ево денег и протчего с ним не крадывал и ис покраденых им, Косовым, из ларца денег манет и мелких, также [101] червонцов и золота лому да сукна и полотна и взятых же (л. 143) им, Косовым, из выхода денег 450 рублев он, Быков, у него, Косова, не принимывал, только да приезжал к нему, Быкову, реченной вор Косой в гварнизонной лазарет ввечеру, верхом на лошади, пьяной, и отдал ему на збереж до утра денег манетов 14 рублев. Да будучи с ним, Косым, па квартире у вышепоказанного хохлача Гарасима Павлова отдал ему ж, Быкову, на сохранение ж 6 рублев, а большие оных денег реченной вор Косой ему, Быкову, ничего не давывал, а вышеписанных оговорных им, Косым, малоросиянин Гарасим Павлов в продаже вышеписанному вору Косому и салдату Быкову вина и в обмене у оного вора Косова пяти манетов, а салдат Сидор Пеленкин в обмене ж у оного Косова пяти манет да полтинника, а капрал Иванов и салдат Чаплыгин во взятье у него, вора Косова, в заем денег по рублю по допросом своим в том не запирались и показали то ж, что и оной вор Косов в роспросе ж на них показал, а обрали де они вышереченные деньги у означенного вора Косова за чисто, а не за краденое и про вышеписанное воровство они не знали и мышления с ним, Косым, ко оному воровству не имели. А работной человек Петр Кожевников, у которого реченной вор Косой стоял на квартире, допросом показал: как де оной Косой на квартиру ево приносил 300 рублев денег, про то де он не ведал и о приносе тех денег, он, Косов, ему не сказывал.
И по е. и. в. указу и по Соборному Уложенью вышепоказанной вор Андрей Косов пытан трижды накрепко, а с тех трех пыток показал, (л. 143 об.), что де он в прежнем ропросе своем показал на вышеписанного солдата Никиту Быкова, якобы оной Быков, зговорясь с ним, Косым, у вышеписанного индейца Марварея лавку крали обще, и оным де всем поклепал он, Косой, ево, салдата Быкова, напрасно, не по зосылке ево и других, а крал де он, Косой, оного индейца один и покражею взял только из выхода денег 600, а не 1000 рублев. И, покрав те деньги, ездил он в лазарет к реченному салдату Быкову и тамо отдал ему из оных краденых денег на сохранение 16 рублев, да в доме у вышереченного малороссианина Павлова ему ж, Быкову, 4 рубли, а сукно и полотно отдал он для шитья себе штанов и портов подпрапорщику Василью Мошину не заведома. А из ларца де денег манет и мелких серебреных да червонцев и золота лому он, Косой, не крадывал и вышеписанному салдату Быкову не отдавывал. И про тое ево кражу вышеписанные салдаты Быков, Пеленкин, Чаплыгин и капрал Иванов и малороссианин Гарасим Павлов не знали и в заговоре с ними в той краже совету он не имел и из вышепоказанных краденых денег обменивал и в заем давал им он, Косой, подлинно не за краденое. А в Соборном Уложенье в 10-й главе во 136-м пункте да в 21-й главе в 10-м, и в 23-м, и 24-м да в 100-м пунктах, да в 25-й главе в 1-м пункте напечатано, а именно в 10-й главе во 136-м пункте: будет кто ответчик на суде против чьей (л. 144) исковой челобитны учнет винитца не во всем иску, и на них велети правити то одно, в чем они учнут винитца, а в чем пинитися не учнут, и в том указ чинити до чего доведетца. В 21-й главе в 9-м пункте: приведут татя, а доведут на него одну татьбу, и того татя пытать и в-ыных татьбах и в убивстве, да будет с пытки в-ыных татьбах и в убивстве не повиница, а скажет, что он крал впервые, а убивства не учинил, и того татя за первую татьбу бить кнутом и отрезать ему левое ухо и посадити его в тюрьму на 2 года, а животы его отдать изцом в выть. А ис тюрьмы вынимая его, посылать в кандалах работать, где государь укажет. В 23-м пункте: которые разбойники в-ысковых искех на себя и на товарыщев своих с пыток говорят, что они разбили, а что разбоем взяли, и про то скажит имянно и больше того скажут, [102] не взяли, и исцом в их иске то и править, что разбойник сказал. В 44-м пункте: на которых людей языки говорят в разбое за очи, а с очей на очи на них говорити не учнут и во многих людех их не узнают или, узнав их, да учнут с них зговаривать, и тех языков пытать накрепко не по засылке ли их не узнали или, узнав, зговаривают, да будет с пытки скажут, что их поклепали, и тех людей давать за пристава. В 100-м пункте: на которых людей языки учнут говорити в роспросе до пытки, а с первые и з другие и с третьей пытки с них учнут зговаривати, и тому зговору верить. Да в 25-й главе (л. 144 об.) в 1-м пункте: у кого кормчю вынут впервые или кто на продажу вино курит, и на тех заповеди правити по пяти рублев.
И того ради по силе вышеписанных в Уложенье, а именно 10-й главы 136 да 21-й главы 23 пунктов вышеозначенному челобитчику индейцу Марвари Бараеву от достального ево иску 561 рубля 69 копеек з деньгою, о котором он в челобитье своем объявил, отказать, для того — хотя вышеписанной вор Андрей Косой прежде розыску в роспросе винился и во всем ево челобитчиковом иску, однако ж он же. Косой, с трех пыток винился не во всем ево челобитчиковом иску, а в вышеписанных в Уложенье пунктах — велено йенам на татях и на разбойниках исков их править то, что тати или разбойники с пыток скажут. А вышеписанному вору Андрею Косову по силе 21-й главы 10-го пункта за вышеписанное ево воровство учинить наказание, бить кнутом, дабы другим, на то смотря, так чинить было неповадно, и по наказании вместо тюремного сиденья сослать ево до указу к яицким рыбным промыслам в работу, и о том з Астраханскую рыбную кантору ко управителю (л. 145) Татаринову послать е. и. в. указ. А капрала Петра Иванова и салдат Никиту Быкова, Сидора Пеленкина да Михалу Чаплыгина, малоросеианина Гарасима Павлова и работного человека Кожевникова, у которого он. Косой, стоял на квартире, по силе 21-й главе 44 и 100-го пунктов ис под караула свободить, для того — хотя вышереченной вор Косой в прежнем роспросе своем до пытки вышепоказанного салдата Быкова в вышеозначенном воровстве и оговаривал, однако с трех пыток как с него, Быкова, так и с вышепоказанных капрала и салдат, також с малороссианина и з работного человека. Кожевникова зговорил. А в вышеписанном в 21-й главе в 44 и 100-м пунктах показано: ежели на которых людей языки говорят в разбое, а с пыток скажет, что их поклепали, и тех людей давать за пристава. Также па которых людей языки учнут говорити в роспросе до пытки, а с трех пыток с них учнут зговаривать, и тому зговору верить. А данные реченному капралу и салдатом от вышереченного вора Косова деньги в заем, по допросом ево, Косова, и оных капрала и салдат (л. 145 об.) доправить на них, капрале и салдате, и отдать вышеписанному челобитчику Марварею с роспискою, а с вышеобъявленного малороссианина Гарасима Павлова по силе 25-й главы 1-го пункта за продажу вина за первой привод взять штрафу 5 рублев и по взятью оные штрафные деньги записать в росход.
Иван фон Менгден
___________________________________
(л. 186) 1729 году апреля в 17 день. По указу е. и. в. генерал-маэор и Астраханской губерни губернатор Иван Алексеевич фон Менгден с товарищи, слушав челобитья торгового индейца Лиларама Гумнаева и допросу индейца Небаги Чажуева, приказал. — Понеже сего 729 году марта 7-го числа в челобитье показанного индейца Гумнаева написано: в прошлом де 715 году, будучи в Астрахани, индеец Кандари Дадлаев [103] волею божиею обезумел и прошлого ж 716 году оной Кандари умре, а по безумию ево, Кандариеве, того ж 715 году вскоре астраханской Индейской компани бывшей главной компанейщик индеец Амбурам Мулин по торговым книгам данные означенным Кандарием долговые деньги взыскивал собою из долгов и, выбирая из долгов, такия деньги держал у себя и оными торговал, а по смерти помянутого Кандария все ево имение он же, Амбурам, забрал к себе. И означенного ж 715 году, как уведели о Кандариеве безуми, брат ево двоюродной индеец Битал Даднаев, а оного Кандария зять родной з дядею своим с-ындейцом Нагаром Сарычандовым писали к показанному Амбураму из Шемахи в Астрахань, чтоб он, Амбурам, с товарыщи о имени Кандариеве постарались, дабы оное весьма было не утрачено, а именно, чтоб по записным торговым книгам выбрать долги, а для выбору долгов определили из своей братьи одного индейца ис платежа за труд надлежащей платы, и, выбрав оные долговые деньги, отдать на сохранения индейцу Мату Дануеву, для того что означенной де Кандари у себя в-ЬІнди имению своему наследников, к которым де они, Битал и Нагар, для ведома о всем вышеписанном и в-Ындею писали, и по тому присланному к нему из Шемахи показанной Амбурам, (л. 186 об.) знатно желая помянутым имением завладеть вечно, для выбору долгов из-ындейцов никого не определил и выбранных из долгов денег на сохранение помянутому индейцу Матую ничего не отдал и владеет де тем Кандариевым имением самовольно, которое Кандариево имение по смерти ево, Амбурамовой, осталось в ево, Амбурамовом, имени и владеет оным имением Кандариевым племянник ево Амбурамов, индеец Небагу Чажуев.
А прошлого де 724 году приехал он из-за моря для торговых своих промыслов в Астрахань, а при отъезде ево из-за моря показаной дядя ево Нагар приказывал ему словесно, понеже де брата ево, реченного Битала, тогда в живе не было, чтоб ему в Астрахани оставшие имение после помянутого Кандария, а ево свата, отыскав у кого явитца у посторонних индейцов, взять на сохранения до присылке от Кандариевых наследников отповеди к себе и держать бы ему оное в сохранени у себя, того ж де ради он по прибыти своем в Астрахань у показанного Небагу вышеявленного Кандариева имения требовал многократно, на которое ево требование он, Небагу, неоднократно ему наодине ответствовал, что де показанной Кандари при смерти своей в настоящем разуме, а не в безуми приказывал свое имение в сохранение отдать реченному брату ево Биталу, того де ради он, Небагу, и ему, Лиларому, оное имение и отдаст, и оною де отдачею он, Небагу, всегда ему лгал и чинил продолжения, знатно де желая оным имением завладеть, а ему и по се число оного имения не отдает. А в Астрахани де кроме ево челобитчика, Кандариевых сродников и свойственников никого нет. А оной Небагу Кандарию человек посторонней, також он, Небагу, зело скорбен, о чем он и сам о себе показал в доношениях (л. 187) и в допросех и по посторонству к Кандарию оному Небагу держать у себя Кандариева имения по закону их индейскому и обыкновению кроме ево в Астрахани не надлежит, також и за скорбию ево, Небагиною, надлежит оное имение у него взять дабы по смерти ево то имение весьма не пропало б. А по [со]стоявшемуся в Астрахани прошлого 722 году октября 31 дня блаженныя и вечнодостойныя памети е. и. в. имянному указу повелено после умерших индейцов о пожитках их решение и распорядок чинить самим, их братьи индейцом, по своему обыкновению. И по тому указу он, Лиларам, своих индейских трех компаней всех индейцов о учинеяи решительного определения по их индейскому закону и обыкновению о реченном Кандариевом имении просил неоднократно, против которой [104] ево прозьбы из оных кумпаней 2 компани, а имянно Жадарамовой и Бансирамовой компаней индейцы, ко оному определению были в собрании и в готовности, а третей Тарачанд[о]вой компаней индейцы всегда в согласие к тому определению не приходили и чинили разные отговорки, а ему продолжение чрез многие месяцы, знатно наровя своей компании индейцы реченному Небагу, от чего де он, челобитчик, принужден о вышеписанной своей обиде реченным прошением просить с вышнем суде, понеже де и по состоявшемуся прошлого 714 году декабря 8 дня блаженный и вечнодостойныя памети е. и. в. имянному указу велено челобитчиком в своих обидах решение ожидать по челобитьям полгода, а ежели в полгода решение не получит, то после полугола уволены оные бить челом вышням камандирам над теми судьями, а потом губернатором, а вышеявленное де Кандариево имение по свойству подлинно надлежит (л. 187 об.) взять в Астрахани в сохранение по их индейскому закону и обыкновению к себе, в чем он представляет во свидетельство свою индейскую компанию, а имянно вышеявленных Жадарамовой и Бансирамовой компаней всех индейцов, токмо де в том свидетельстве не представляем индейцов показанной Тарачановои компании, для того что де в вышепоказанном их продолжении возимел он, челобитчик, с ним ссору, да и потому — Тарачановои компании индейцы показанному Амбураму были также и помянутому Небаге великие други и товарищи и одной компании, а с означенными Жадарамовой и Бансирамовой компаниями имеют немалую ссору и рознь, о которой де их разни явствует и в Астраханской губернской канцелярии в деле о Ругнатовых пожитках по челобитью новокрещеного индейца Федора Федорова, и чтоб о допросе оного Небаги указ учинить.
А в допросе реченной индеец Небагу Чажуев через поверенного армянина Макара Сафарова сказал: в прошлом де 715 году в Астрахани помянутой индеец Кандари Датлаев от воли божки был безумен и в том безуми в прошлом же 716 году умре. И в реченном 715 году, когда де он, Кандари Дадлаев, обезумел, то и из имеющихся в Астрахани индейцов Бозата Дургаева да Буду Лалаев, Нар Дермуев просили помянутого ответчика Небагу Чажуева дяди ево бывшего главного компанейщика Амбурама Мулина, чтоб он, Амбурам, у него, Кандария, книги, но которым надлежало долги ево выбрать, взял к себе для выбирания тех долгов до ево Кандариева, паки в прежней ум возвращения, с платежем прибыли на каждый рубль по полуденьги (л. 188) в месяц, дабы оные долги от безумия оного Кандария напрасно не пропали, которые де книги реченной дяди ево Аббурам по вышепоказанной индейской прозьбе, а не своевластно к себе и взял и но тем книгам долги выбирал, и те выбранные из долгов деньги с вышепоказанным процентом у себя держал. А что де числом и сколько выбрано и чего не выбрано, о том у него, ответчика Небагии, явствуют руки вышереченного умершего Кандария записныя книги имянно. А когда де в помянутом 716 году оной Кандария умер, то по смерти де ево багаж ево, Кандариев, переписал при всех имеющихся на Индейском дворе индейцах индеец же Мату Дануев рукою своею. И переписав тот багаж, реченной ево ответчиков дядя Амбурам при всех индейцах положил в кладовой компанейской анбар. И в прошлом, де 722 году оной Амбурам за многоположением от протчих индейцов в тот анбар товару, чтоб от того многолюдства чего из оных ево, Кандариевых, пожитков не пропало, взял он. Амбурам. к себе в анбар на збереженье, которой де ево, Кандариев, багаж поныне имеетца у него, Небагу. И в прошлом де 715 году из Шемахи индейцы Битал Ругнатов, а не Давлаев, да Нагар Сарычанов писали показанному дяде ево Амбураму, чтоб он, Амбурам, с [105] товарыщи о пожитках ево, Кандариевых, постарался, дабы оные весьма были неутрачены (л. 188 об.) и по записным торговым ево, Кандариевым, книгам выбрать долги. И для выбору тех долгов определить из своей братьи ис платежа за труд надлежащей платы одного индейца и, выбрав такие деньги, отдать на сохранение вышеписанному индейцу Мату Дануеву, для того что де означенной Кандария имеет у себя в-Ындии помянутому имению своему наследников, х которым де наследником вышеписанные Битал и Нагар для ведома о всем вышеписанном в-Ындию писали. И по тому письму реченной Амбурам всем индейцам для выбору долгов оставшие по смерти реченного индейца Кандария книги отдавал, которые де индейцы тех книг у него принять не пожелали и реченной де индеец Мату ничего де к себе не принял. И в прошлом 728 году он, Мату, из Астрахани отъехал в Гилянь, и за таким де их, тех пожитков, неприемом оные пожитки остались у реченного дяди ево Амбурама, а по смерти де ево, Амбурама, ныне имеютца те же пожитки у него, Небагу. А что де оной челобитчик и в челобитье своем написал, что в прошлом де 724 году приехал он из-за моря в Астрахань и сказывал ему, ответчику, якобы дядя ево Нагар Сарычандов приказывал ему, челобитчику, словесно, чтоб ему, челобитчику, в Астрахани оставшие после смерти реченного индейца Кандария пожитки взять к себе на сохранение до присылки от Кандариевых наследников отповеди. И по тому ево де челобитчикову словесному объявлению он, ответчик, от реченных ево, Кандариевых, пожитков отказал, для того что де он, (л. 189) челобитчик, от тамошних индейских компаний по их индейскому закону и обыкновению определения и никакого письменного виду не привес. А что же де он, челобитчик, в челобитье своем написал, якобы он, ответчик Небагу, ему, челобитчику, говорил, бутто показанной Кандарий при смерти своей в настоящем разуме, а не в безумии, приказывал свои пожитки отдать во охранение реченному индейцу Биталу и для того оной ответчик оному челобитчику оные пожитки отдаст, и тем де он, челобитчик, клеплет ево напрасно, понеже де реченной Кандари был даже до смерти своей в безумии, а такого де часа, чтоб он был в целом свом уме, быть ему не случалось, в котором безумии он, Кандарий, сам себя ножем досмерти и зарезал. А окроме де оного челобитчика в Астрахани помянутому Кандарии какие сродники или свойственники имеютца ль, також он, челобитчик, трех компаней индейцов о учинении о том решительного по их индейскому закону и обыкновению определении просил, и по прозьбе ево, челобитчиковой, две компании. Жадарамова и Бансирамова, был ли в сохранении и третья компания к тому согласию была ль или нет, того де он, ответчик Чебагу, не знает, для того что де он, ответчик, к тому призван не был, А ежели де вышеписанные две компании индейцов, а имянно Жадарамова и Банчирамова с товарищи, хотя их окроме третьей Тарычандобой компании определить ему, челобитчику, или из-ындейцов другому кому реченные ево, Кандариевы, пожитки отдать, то де он, ответчик Небагу, в том не спорит и по их определению те оставшие пожитки отдать повинен, но токмо б ему ответчику, от помянутых компаней за их компанейскими руками в. отдаче тех пожитков кому они принять повелят для оправдания и очистки в-Ындии пред ево, Кандариевыми, сродники и наследниками дано было повелительное определение, а тому приемщику за своею и свидетельскими руками дать росписку по их купецкому обыкновению, а без вышеозначенного де компанейского повелительного за их руками (л. 189 об) определения, також и без приемщиковой за свидетельскими руками росписки отдать ему, ответчику, тех пожитков невозможно, для того что де на нем, ответчике [106] Небагу, от ево, Кандариевых, наследников оные пожитки взыскиватца будут вторично.
И реченной челобитчик Лиларам Гумнаев на допрос поверенного армянина Макара Сафарова в доказательство написал: вышереченного де ответчика Небагу Чажуева поверенной армянин Макар Сафаров допросом показал, якобы от помянутых Кандариевых пожитках имеющимся в Астрахани индейцы Бачатай Дургаев, Баду Лалаев, Нат Дермуев просили бывшаго главного компанейщика Амбурама Мулина, чтоб он, Амбурам, за безумием реченного Кондария книги ево для выбирания долгов взял к себе до ево, Кандариева, паки в настоящей прежней ум возвращения, с платежем прибыли на каждой рубль по полуденьге в месяц, чтоб оные долги напрасно не пропали. И то де-он, ответчик, сказал явную неправду, для того — ежели б де вышереченные индейцы Багата Дургаев да Буду Лалаев и Нат Дермуев бывшего главного компанейщика Амбурама Мулина за обезумием реченного Кандария взять к нему, Амбураму, для выбирания долгов до ево, Кандариева, паки в прежней ум возвращения, с платежем прибыли на каждой рубль по полуденьге в месец, книги просили, то б о том надлежало ведать индейским компанейщиком и об оддаче б ему, Амбураму, реченного Кандария пожитков по их индейскому закону и обыкновению надлежало учинить всем компанейщиком за руками своими определение. А подлинно де он, Амбурам, решенные Кандариевые пожитки взял к себе самовластно, без компанейского по их индейскому (л. 190) закону и обыкновению определения, також и по смерти де ево помянутой племянник ево, реченной ответчик Небагу, теми Кандариевыми пожитками владеет и торгует без компанейского ж определения самовольно ж; о котором де их самовольстве по их индейскому закону и обыкновению реченному Амбураму и племяннику ево, помянутому ответчику Небагу, и делать не надлежало. А подлинно де помянутой Кандарий при смерти своей имеющаяся ево пожитки приказывал отдать ево, челобитчикову, двоюродному брату Биталу Ругнатову, которому отечество в челобитье ево, челобитчиковом, написано подьяческою пропискою Дадлиевым, и чтоб во оном ему, ответчику Небагу, по их индейскому закону и обыкновению повелено было дать веру. А поверенной ево, ответчиков, армянин Макар Сафаров, против вышеписанного доказательства во оправдание сказал: подлинно де помянутой ево, ответчиков, дядя Амбурам Мулин реченного индейца Кандария книги и пожитки за обезумием ево взял к себе под охранением по прозьбе показанных в допросе ево индейцов Багаты Дургаева, Бады Лалаева и Ната Дурмуева. А ежели б де ево ответчиков, дядя Амбурам взял реченного Кандария книги и пожитки самовольно, то б в том надлежало ему, челобитчику, в то время на него, Амбурама, по их индейскому обыкновению бить челом компанейщиком своим или в вышнем суде, где подлежит. Да о сохранени ж де оных ево, Кандариевых, пожитков писали к реченному дяде ево Амбураму из Шемахи индейцы Битал Ругнатов да Нагар Сарычандов, для того (л. 190 об.) что де он, Амбурам, в то время был главной компанейщик, да и веры де ему, ответчику Небагу, брать не подлежит, для того что де он, ответчик, в тех ево, Кандариевых, пожитках не запираетца.
А понеже прошлаго 722 году ноября 6 числа в Астраханскую губернскую канцелярию присланном ведении за рукою преждебывшаго тайного действительного советника и ковалера Петра Талстова написано: октября де 23 дня 722 году е. и. в. в бытность высокою особою своею в Астрахани в квартире генерала-адмирала графа Федора Матвеевича Апраксина при присутствии ево, генерала-адмирала и астраханского губернатора господина Волынского, указал пожитки индейца [107] Ругната. которой умре, а те пожитки по смерти ев о за спором в наследствии от брегадира Иваницкого и капитана от гвардии Богдана Скорнякова-Писарева запечатаны, роспечатав, отдать индейцам Амбураму Мулину с товарищи, и об оных, кому онии надлежат, учинить им самим определение по их обыкновению, и впредь о оставшихся после умерших индейцов пожитках астраханскому губернатору и протчим управителям не вступать и никакова расположения об оных не чинить, а делать об оных решение и распорядок самим им, индейцам, по их обыкновению и закону и правам.
Того ради по вышеписанному челобитью реченного индейца Гумнаева и допросу ответчика индейца ж (л. 191) Чажуева, а по силе вышепоказанного блаженный и вечнодостойныя памети е. и. в. имянного указу на Индейской гостиной двор индейским компанейшиком послать е. и. в. указ, в котором написать, дабы онии индейцы со общаго согласия о взятье у помянутого ответчика индейца Небагу Чажуева оставших по смерти реченного индейца Кандария пожитков ево и об оддаче оных вышеписанному челобитчику индейцу ж Лилараму Гумнаеву или кому надлежит, с подпискою надлежащаго их компанейского определения и с оддачею ему, Чажуеву, от приемщика тех пожитков роспискою определение учинили по своему индейскому закону и обыкновению и правам. А ежели которая компания в оддаче тех пожитков кому надлежит отдать, за чем общаго согласия не возымеет и учинит в том какой спор, и о том протчим компанием в Астраханскую губернскую канцелярию объявить доношением. И по оному делу с вышеписанного иску пошлин ныне до указу не имать, для того что после смерти реченного индейца Кандария коликое число вышереченной бывшей компанейщик Амбурам и по смерти племянник ево, помянутой ответчик Чажуев, из долгов денег выбрали и еще сколько выбрать надлежит, також и оставшему помянутого Кандария имения на сколько по цене помянутой челобитчик Гумнаев в челобитье своем не написал, и для того в посланном указе к по[ка]занным индейским компанейщиком прописать реченного умершаго индейца Кандария денег и пожитков на коликое число по их индейскому согласию кому отдано будет, о том им, индейским (л 191 об.) компанейщиком, в Астраханскую губернскую канцелярию объявить же доношением, а по растворении каммуникацы ис показанного дела о взятье с того иску по указу пошлин, сочиня экстракт, писать в Высоки Сенат доношением и требовать резолюции, а ныне взять пошлины по указу токмо с отпуску ко индейской компании вышеписанного е. и. в. указу.
Иван Захаров
__________________________________
(л. 245) 1729 году майя в 15 день. По указу е. и. в. генерал-маэор и Астраханской губернии губернатор Иван Алексеевич фон Менгден с товарищи приказал. — Понеже в поданном челобитье торговых иноземцов Фатычанда Чюварова да Ражарама Тилгаева написано: астраханской де Агрыжанского двора житель бухаренин Абдуллакан Режепов да жена ево Даинбиней Менглыбаева дочь заняли у них по дву заемным письмам 140 рублев, а имянно — в прошлом 727 году марта в 21-м числе 120 рублев, да в 727 году апреля в 17-м числе 20 рублев. и. не заплатя тех заемных денег, померли, а имянно — Абдул Лажа в Гиляне, а жена ево и з детьми в прошедшее время в Астрахани, а после де смерти их, заимщиков, осталось в Астрахани на Грыжанском дворе двор их со всем строением, да у астраханского юртовского татарина [108] у Разая Габаева скарб по цене на 16 рублев на 30 алтын, которой де скарб со общего согласия главны их компанейщик Седык Ходжа Дилдеров по объявлены показанных писем им отдал от реченного двора за достальные деньги в уплату, не отдано, и чтоб реченной двор отдать им, челобитчиком. А в предложенных ко оному делу заемных крепостных письмах, писанных в прошлом 727 году марта 25 дня, во втором — апреля в 17 день, написано Астраханского Агрыжанского двора жители Абдулла Канрежапов да жена ево Даинбик Менглибаева (л. 245 об.) дочь заняли в Астрахани вопче у индейцов Фатычанда Чючерова да у Ражарама Тиллаева денег 140 рублев и которые заплатить — 120 рублев в том же году сентября 22 дня, 20 рублев того ж году июля до 11-го числа. И апреля... (Число в документе не указано) дня, по определению Астраханской губернской канцеляри, для описи и оценки того двора посланы были Астраханской губернской канцелярии копеист Павел Микулин, да купчина Фрол Савицкой, да подчиненной фискал Гарасим Печенкин, которы доездом за руками своими объявили, что они реченной двор оценили в 20 рублев.
А в Уложенье в 10-й главе в 132-й статье напечатано, велено: которой ответчик умрет, а после того как он в-ысцове иску обвинен исцовым он до смерти не розделился, и за таких умерших ответчиков велено исцовы пеки правити на жене ево или на детях или на брате, кто после ево во время и в животах ево останется; в 206-й статье: буде кто у кого возьмет денег взаймы или чего-нибудь для торговли, и тот долг истеряет своим безумием, пропьет или проворует каким-нибудь обычьем, а сыщется про то допрямо, а откупитца ему будет нечем, и его отдати исцом головою до искупу же.
Того ради реченного Агрыжанского двора жителя бухаренина Абдула и жены ево (л. 246) Даинбики двор по вышепоказанной цене отдать челобитчиком торговым индейцам и впредь для владения на реченной двор дать им владеную выпись, понеже по справке с Астраханскою ратушою на реченном бухаренине Абдуллажане Режепове таможенных пошлин показано, что на прошлые годы в доимке не имеетца.
Иван фон Менгден
Иван Захаров
ГААО, ф. Астраханская губернская канцелярия, д. 166, лл. 9-10, 29 об. — 30 об., 142-145 об., 186-191 об., 245-246. Подлинник.