-

ЮНГХАСБАНД ДЖОРДЖ ДЖОН

ВОЙНА НА ГРАНИЦАХ ИНДИИ

INDIAN FRONTIER WARFARE

ГЛАВА I.

Общий взгляд на ведение войны на Индийской границе.

Сухопутная граница Индии тянется одной непрерывной полосой от реки Меконга и владений короля Сиамского на дальнем востоке, вдоль обширного пространства занятого горными цепями, известными вообще под названием Гималаев, до отрогов Гинду-Куша, негостеприимных гор Афганистана и Белуджистанских пустынь. Каждое племя и каждый народец, каждый горный проход и вьючный путь на этой обширной пограничной территории требуют неусыпного наблюдения или охранения со стороны ост-индской армии. Нет и мили границы, на которой не находилось бы явного или тайного врага; не проходит и года, чтобы не потребовалось вооруженного вмешательства в той или другой ее части, — так как море варваров все еще продолжает волноваться.

Хотя основные принципы, на коих зиждется военное искусство цивилизованных народов, и остаются всюду те же, но иногда местные условия до такой [2] степени изменяют их применение на деле, что способы ведения войны, соответствующие данной стране и противнику, приходится постепенно вырабатывать на основании практики. Таким образом и в Индии опыт постоянно повторяющихся в течение многих десятилетий пограничных экспедиций научил индийскую армию, как видоизменять те основные принципы, которые в Европе вполне отвечают местным условиям. Краткий очерк способов ведения войны на границе Индии и составит предмет настоящего труда.

Каждый, кто помнит карту Индии, легко поймет, что при таком огромном протяжении границы, на ней встречаются племена, военные качества и образ ведения войны которых совершенно различны; местности и страны, физические свойства которых в высшей степени разнообразны, и где скалистые горы, дремучие леса и болотистые «джунгли» сменяют друг друга. Так, подвигаясь от Индийского океана на восток, мы встречаем белуджистанцев, вазирисов, афганцев, афридиев, племена Свата, Читраля и Черных гор; Непаль, Тибет, Бутан, народы чин, лушаи и шан, не считая других менее значительных племен и стран. Перед нами обширные лесные пространства Бирмы и области Шан, поросшие густыми джунглями холмы Сиккима и Бутана, голые скалистые твердыни Читраля и Афганистана и бесплодные пустыни Белуджистана. Во всех без исключения из этих областей, со всеми и с каждым в отдельности из этих [3] племен приходится время от времени индийской армии вести вооруженную борьбу.

Отдельные части пограничной полосы отличаются однако не только по своим физическим свойствам и по племенным особенностям населения, но и весьма различны по климату, что при огромных между ними расстояниях вполне естественно. Резкий холод, снег и лед в одном месте, удушливая жара, воздух, насыщенный малярийными испарениями, — в другом; на одном участке границы палящие лучи солнца делают почти невозможными дневные переходы, а в тоже время на другом льют ливни и выпадает до 6 дюймов дождя в сутки.

Выше было сказано, что основные принципы стратегии и тактики всюду и всегда те же, но теперь будет не лишним остановиться на этом подробнее (Все общие рассуждения, в роде следующего ниже, оставлены при переводе без изменений, как характеризующие автора. Перев.). Великий военный писатель определил стратегию и тактику, как «здравый смысл». Если это так, то индийские стратегия и тактика те же, что и европейские, и появление настоящего труда не имеет достаточных оснований. Но для того, кто изучает военное искусство, требуется более обстоятельное исследование вопроса; его не удовлетворит эпиграмма. А первый шаг, сделанный в этом направлении, сразу приводит нас к совершенно различным результатам, хотя и исходящим из того же основного понятия.

Вот несколько на удачу взятых примеров. Ни один генерал, имеющий некоторые стратегические [4] и тактические знания, не стал бы, действуя на европейском театре и против цивилизованного врага, спокойно разделять свои силы, в виду превосходного противника. Он отказался бы от дальних обходов, старался бы избегать, насколько возможно вступать в бой, имея свой фронт параллельно коммуникационной линии, а тем более фронтом к ней; он не стал бы атаковывать с слабыми силами более сильного числом неприятеля, занимающего крепкие позиции. Одним словом он выказал бы свой здравый смысл, свои тактические и стратегические знания, старательно избегая тех самых действий и маневров, которые привели англичан в Индии к блестящим победам. После сказанного может казаться, что залог победы в Индии заключается в отрешении от всех основных принципов военного искусства. Но такое заключение будет ошибочно. Мы увидим по мере того, как будем углубляться в исследование предмета, что все эти великие и славные победы были одержаны не вследствие грубого пренебрежения всеми традиционными правилами военного искусства, но благодаря тому, что английские военачальники, взвесив условия обстановки, так сообразовывали свои действия с свойствами противника, что достигали безопасности даже в таких предприятиях, которые при другом противнике являлись бы рискованными. Смелость действий при этом значительно более способствовала безопасности операции, чем строгое соблюдение обычных правил военного искусства. В [5] азиатских войнах аксиомой, освященной временем и подтверждаемой сотней побед, является обязательность для британских сил, как бы слабы они ни были, всегда быть атакующей стороной. Начиная от сражения при Плассеи (Победа англичан над Бенгальским набобом Сиранджею 26 июня 1757 г.: с этого времени началось распространение владычества англичан на Ганге. Перев.), такая смелая инициатива почти всегда влекла за собой успех. На европейском театре войны или вообще, имея при подобной обстановке противниками европейцев, атака являлась бы во многих случаях тактической ошибкой, а иногда могла бы привести и к катастрофе. Действительно, нельзя не заметить, что почти все свои блестящие успехи в Европе английская армия одержала, всегда держась, по причине ли относительной малочисленности или вследствие других обстоятельств, оборонительно-наступательной тактики т. е., выждав на заранее избранной и иногда укрепленной позиции, чтобы противник истощил свои силы рядом безуспешных атак, британская армия, относительно свежая и нерасстроенная, стремительно бросалась на врага и наносила ему решительное поражение. Типичным примером такого образа действий является Ватерлоо.

С другой стороны азиатский противник всегда старается вызвать атаку и, за исключением вазирисов и иногда афганцев, как бы ни были велики его силы, предпочитает вести оборонительный бой на подготовленной позиции. При этом, несмотря на [6] то, что азиатцы воюют с англичанами уже около двух столетий, и что позиции часто выбираются весьма искусно, почти всегда ими оставляется лазейка, которой и пользуется наступающий для фланговых атак или обходов. Даже более того, видя, как британцы в этих случаях раздробляют свои силы, производя дальние обходы, азиатские войска все же не могут, вследствие отсутствия должной дисциплины и подвижности, решиться воспользоваться этим обстоятельством для перехода в контратаку.

Сражаясь с некоторыми из наименее храбрых пограничных племен, иногда действительно бывает достаточно только показать намерение отрезать их от их сообщений, чтобы заставить очистить самые сильные позиции; хотя для них коммуникационная линия совсем не то, что мы понимаем под этим названием. Такой противник не имеет ни организованной базы, ни интендантства, ни военных транспортов. Каждый воин несет на себе продовольствие, аммуницию и все вообще свое снаряжение, а в случае поражения старается лишь скорее достичь своего дома, где и принимается пахать свое поле. С другой стороны, если азиатцы и не умеют одерживать успех в боях, зато они чрезвычайно искусны в нападениях на неприятельские сообщения, что имеет весьма важное значение. Вследствие этого для безопасности сообщений отряда, силой примерно тысяч в 10, при таком искусном противнике требуется на каждую милю (1 1/2 в.) [7] коммуникационной линии иметь около 100 чел. охранения, как это и было на Хэйберской линии (Khyber line) в последнюю Афганскую войну.

В Европе театр войны обыкновенно изрезан большими шоссированными дорогами, вполне удобными для провоза орудий и обоза; через реки во всех значительных пунктах устроены мосты; железные дороги облегчают сосредоточение и подвоз довольствия, а в разбросанных по стране значительных городах и больших селениях войска находят себе кров и пищу. Совсем другое на границах Индии. Здесь вместо дорог проходят козьи тропинки, еле доступные для вьючного обоза; через реки и горные потоки нет мостов, а в лучшем случае перекинут легкий пешеходный мостик; железные дороги часто находятся не ближе нескольких сот миль от района действий. Страны, представляющие театр войны, так дики, бедны, пустынны, что войскам в них не найти ни крова, ни продовольствия, ни фуража. Наконец, при всех операциях в тропических странах, где бесплодные степи и скалы заменяют прекрасно возделанные, обильные водами долины и холмы Европы, всегда необходимо считаться, и с вопросом о снабжении водой.

Страшные трудности, которые приходится преодолевать по части довольствия и организации обозов, весьма полно иллюстрируется экспедицией, предпринятой для освобождения форта Читраля в 1895 г. (В этом форте был заперт восставшими горцами небольшой британский гарнизон. См. стр. 46. Перев.). [8] Численность сил в начале кампании равнялась 15.000 чел., потом дошла до 18.000. Когда головная бригада достигла Читраля, весь отряд был распределен вдоль коммуникационной линии на протяжении 170 миль (225 вер.) и требовалось 28.000 вьючных животных, а с уничтожением местных запасов 38.000, для доставления этим войскам их дневного пропитания, снаряжения и разного рода довольствия. Когда мы вспомним, что эти 38.000 голов в свою очередь требовали корма, надзора и ухода, нам сделается более или менее ясным, что одолеть врага в бою является далеко не самой трудной задачей для командующего экспедицией на границах Индии.

В продолжении многих лета, уже после того, как британская территория достигла настоящих границ, было принято, вероятно, вследствие недостаточности сил, которыми можно было располагать, трудности и опасности сосредоточения их к одному пункту, оставляя другие незащищенными, отвечать набегом на набег; иначе говоря, наносить в уязвимых пунктах быстрые удары, в виде возмездия, небольшими отрядами местных войск и, причинив возможно больше вреда противнику, возвращаться обратно. По мере улучшения путей сообщения и приближения железных дорог к границе, эти набеги-экзекуции уступили место правильно организованным экспедициям в более широких размерах. Нашли вместе с тем более целесообразным (хотя это и требует больших расходов), завладевать неприятельской страной и уже среди побежденного [9] противника предписывать ему условия по своему усмотрению. Опыт, приобретаемый индийской армией путем таких экспедиций, несомненно весьма ценен, особенно для старших начальников и штабных чинов; но за то младшие офицеры, унтер-офицеры и солдаты, при изменившемся положении дел, не имеют возможности выработать в себе самостоятельность, смелость и должную самоуверенность, как это было при отдельных командировках небольших отрядов. Впрочем, время для деятельности молодых офицеров на границах Индии еще не совсем прошло, как это видно из славной истории войны с Бирмой в 1885-86-87 г.г. В течение второго периода этой продолжительной кампании, во время начальствования сэра Джорджа Уайт, произошло не менее ста отдельных боевых столкновений с противником, в большинстве которых младшие офицеры действовали самостоятельно, на свою ответственность, руководствуясь лишь одной общей идеей этой сложной операции. И другие блестящие подвиги, — оборона Тобаля (См. ниже гл. IV.) лейт. Грантом с небольшой кучкой людей, преимущественно рекрутов, оборона форта Читраля, держаться в котором казалось невозможным, против много превосходящего в силах противника, нашли себе достойное место в истории англо-индийской армии; но много таких фактов осталось забытыми на пыльных страницах разных оффициальных реляций. [10]

Говоря о ведении войны на границах Индии, следует всегда принимать в соображение и весьма важный вопрос о здоровии войск. Как английским, так и туземным солдатам часто приходится воевать при климатических условиях настолько отличающихся от тех, в которых они обыкновенно находятся, что таковые могут быть названы для них убийственными. Пока действия носят активный характер и бои поддерживают людей в возбужденном состоянии, санитарное состояние войск прекрасно. Но долгие месяцы, иногда годы, непрерывной и утомительной работы днем и ночью, конвоирование транспортов и даже праздная жизнь в постоянном лагере, влекут за собой болезни и усиленную смертность. В течение двух лет Афганской войны, с ноября 1878 до осени 1880 г., общая убыль убитыми, ранеными и уволенными по неспособности к службе равнялась 50.000 ч., т. е. приблизительно тому числу войск, которое одновременно было выставлено в поле. Большая часть этой убыли произошла от болезней. Во время т. наз. «шествия смерти» («death march») из Гундамака в Пешавэр, в конце кампании 1879 г., один баталион так пострадал от холеры, что перестал в действительности представлять боевую силу и лишь немногие оставшиеся в живых достигли базы больными, на повозках. В Бирме, где жара и сырость порождают малярию, в некоторых областях из строя убывали сотнями и целые полки приходилось переводить в другие местности. Таким образом не только организация [11] довольствия войск и обозов должна быть совершенна, но и медицинская часть должна быть так устроена, чтобы она могла отвечать тем огромным требованиям, которые к ней подчас предъявляются. Военному врачу не приходится здесь иметь дело с такой всепоглощающей и сконцентрированной работой, какая выпадает на долю его коллег после большого сражения между двумя европейскими армиями, но на него возлагается не менее трудная задача — бороться с теми опасными болезнями, которые всегда сопровождают войска в тропических странах.

Итак, хотя, трактуя о военном деле, и принято отводить почетное место осадам, боям и сражениям, но необходимо помнить, что нельзя сражаться и побеждать, не кормя людей и лошадей, и что гораздо более умирает людей от болезней, чем на полях сражений. Известное изречение маршала Саксонского «Сила победы в ногах», могло бы, в особенности по отношению к войне на индийской границе, быть перефразировано в следующее: «Сила победы в желудке», что, пожалуй, было бы и более верно. Мысли командующего армией гораздо чаще заняты вопросами довольствия и снабжения войск, чем находящимся перед ним противником. Он вполне сознает, что недостаток продовольствия в течение одних лишь суток отразится на нравственном состоянии войск сильнее неуспеха в бою, а армия голодавшая неделю, будет в большем расстройстве, чем после серьезного поражения. Нет ничего героического в службе интендантства и транспортов, [12] но нередко причины блестящих побед и страшных поражений кроются в неустройстве этих жизненных и существенных органов современной военной организации. Работу этих частей военной машины мы, впрочем, рассмотрим впоследствии, начав, согласно принятого обыкновения, с боевых столкновений.

(При дальнейшем чтении необходимо помнить следующее: Сухопутные силы в Индии состоят из 1) европейских войск, командируемых из состава английской постоянной армии на определенный срок, 2) местных волонтеров (почти исключительно европейцев), 3) туземных войск, комплектуемых туземными племенами. 4) вспомогательных контингентов, выставляемых по договорам вассальными князьями (напр. махараджей Кашмирским), о) войск туземных князей, сохранивших право держать свою армию. Английские полки находятся в Индии в однобатальонном составе (8 рот), численность батальона за последние годы колебалась между 886 и 1.012 чел. строевых. Туземные полки (кроме 5 полков Гуркасов) тоже однобатальонного — 8 ротного состава и делятся каждый на 2 крыла (wing) или полубатальона. Строевой состав туземного полка — 912 ч. при 8 английских офицерах. Кавалерийские полки делятся на 4 эскадрона, эскадрон на 3-4 взвода (troop); сила эскадрона 150 коней. До 1892 г. кавалерийские полки делились непосредственно на 8 полуэскадронов (называвшиеся тоже troop). Английских офицеров в туземных кавалерийских полках — 9. Артиллерия полевая вооружена ныне орудиями 12 фунтов. калибра (7, 6 ст.), горная — частью свинтными 2 1/2 дюйм., частью 7 фунт. Вт, батареях — 6 орудий. Число туземных батарей невелико (всего 13, из них 8 горных), все офицеры в них англичане. Во время Афганской войны организация артиллерии была таже, но орудия (того же калибра) заряжалась еще с дула. Постоянной организации крупных тактических единиц в Индии не имеется и только в военное время формируются бригады, дивизии и т. д. — Сбор. нов. свед. о воор. силах евр. и аз. госуд. изд. В. Уч. К. Перев.) [13]

ГЛАВА II.

Действия в горах.

Ведение военных действий в горах представляет одну из сложнейших задач вообще трудного военного искусства, так как в горной войне приходится иметь дело не только с особого рода, так сказать специальными затруднениями, но и с теми, которые сопровождают действия в степях и в лесах. Здесь, кроме трудноодолимых естественных препятствий, представляемых горами, необходимо иногда считаться и с отсутствием местных средств, которых в негостеприимных горных областях найдется не более, чем в пустынных степях; а трудности и опасности при действиях среди поросших лесом возвышенностей во много раз превосходят те, с которыми приходится встречаться в странах лесистых, но равнинных. Для более удобного исследования избранного нами предмета, рассмотрим сначала действия в безлесных горах, какие встречаются на северной и западной границах Индии и в Афганистане, затем перейдем к операциям в лесных странах, подобных Бирме, где приходится иметь дело и с [14] значительными реками, и, наконец, скажем об экспедициях в области, находящиеся на северо-восточной границе, представляющие холмистые возвышенности, покрытые дремучими лесами; причем на каждом из этих театров будут рассмотрены операции, как наступательного, так и оборонительного характера. Итак начнем с изложения условий ведения войны на северо-западной границе Индии. В войне между цивилизованными народами одна из важнейших забот командующего наступающей армией — это скрывать от противника возможно долее истинное направление, избранное им для вторжения. Он употребляет все старания, чтобы до последней минуты оставить неприятеля в неведении относительно своих намерений и тем самым вызвать разброску сил обороняющегося, вынужденного занимать все возможные пути наступления. В войнах же на Индийской границе в этом почти не встречается необходимости, к такому образу действий почти не прибегают, и на экспедицию в Читраль (1895 г.) можно указать, как на исключительный случай. При открытии этой кампании неприятель занимал отрядами, более или менее одинаковой силы, все три горные прохода, через которые возможен был доступ в долину Сват. Сэр Роберт Лоу (Sir Robert Low) первоначально предполагал одновременно атаковать два из этих проходов, а против третьего произвести демонстрацию; но затем изменил свой план и, быстро сосредоточившись к своему левому флангу, штурмовал всеми своими [15] силами только один проход, ограничиваясь демонстрациями в остальных двух направлениях. В этом случае условие времени играло преобладающую роль и поэтому нужно было избежать не вызывавшихся необходимостью боевых столкновений. Вообще же начальнику отряда совершенно нет расчета скрывать направление своего наступления, так как главное затруднение заключается именно в том, чтобы принудить осторожных горцев к решительному сражению. Каждый из противников естественно стремится встретить другого при обстановке наиболее для себя благоприятной: войска с отличной организацией, обучением и снаряжением всегда будут стараться вступить с противником в открытый бой, в котором, благодаря превосходству своего обучения, они будут иметь значительные преимущества; народные же ополчения, при отсутствии обучения и регулярной организации, будут, насколько это возможно, избегать таких боев и действовать по партизански, так как в малой войне они могут с успехом воспользоваться присущими им положительными качествами.

С целью принудить горцев к сражению и предпринималось большинство тех дальних обходов, которые при европейском противнике могли бы иметь печальный исход. Опыт показал, что при фронтальной атаке или при совместной атаке с фронта и фланга противник только временно рассеивается, но почти без потерь с его стороны и сейчас же готов снова собрать свои силы такими же свежими, [16] как и до боя. Когда целью действий наступающего является только захват важного стратегического пункта, то, конечно, может быть достаточно и одного рассеиванья противника, но если, как это и бывает по большей части, в намерения наступающего входит не только занять какой-либо пункт, но и нанести неприятелю решительное поражение, такой результат не может считаться удовлетворительным.

Афганская война, открывшаяся в 1878 году, дает нам два весьма удачных примера дальних обходных движений и, хотя в обоих случаях не все произошло согласно с предположениями начальников отрядов, но окончательные результаты были вполне удовлетворительны.

Первым примером является обходное движение, приведшее к овладению фортом Али-Мусжид (Ali-Musjid), замыкавшим доступ к горному проходу Хэйбер (Khyber-Pass). Согласно составленного плана действий, одна бригада должна была атаковать с фронта, другая одновременно с фланга (для чего ей однако предстояло сначала совершить кружное движение через горы), а третья — обойти противника (дальний обход), тоже по горам и выйти ему в тыл. Политические соображения требовали, чтобы взятие форта произошло в определенный день и чуть ли не в известный час, вследствие чего сэр Самюэль Броун (Sir Sam Brown) оказался вынужденным вести изолированную атаку одной бригадой с фронта, так как охватывающая бригада совсем не успела принять участия в бою, а части обходной колонны [17] опоздали прибытием к указанному им пункту, благодаря трудности движения по горам, на время от 12 до 24 часов против назначенного. Свойства местности делали невозможным поддержание связи бригад между собой и с штабом дивизии. Таким образом операция носила несколько рискованный характер и вряд ли могла бы быть предпринята, имея противником европейские войска. Фронтальная атака была отбита афганцами, позиция которых была действительно недоступна для атаки с фронта; но в ночь следующую за боем, когда стало чувствоваться давление, производимое обходной колонной на путь отступления афганцев, последние очистили Али-Мусжидскую позицию. В приведенном примере предполагалось однако захватить не только важный пункт, но и самого противника.

Другой случай применения дальнего обхода имел место в бою под Пейвар Коталом (Peivar Kotal), происшедшем несколько дней спустя на другом операционном пути. Здесь будет не лишним заметить, что под «дальним обходом» следует подразумевать не только обход, сопряженный с движением по дуге большого протяжения, но и такой, когда обходящие войска, вследствие свойств местности и естественных преград (горы, реки, болота или леса), не имеют возможности поддерживать непосредственную связь с остальной частью отряда.

Под Пейвар Коталом в обходе принимали участие главные силы отряда (2.263 ч. 8 ор.) с сэром [18] Фредериком Робертсом во главе, а для удержания противника на месте и демонстрирования против его фронта оставлена была сравнительно небольшая часть (1.000 ч. 5 ор.). Движение обходящей колонны началось в 10 ч. пополудни 1-го Декабря 1878 г., но окончательно принудить противника к отступлению удалось лишь к вечеру следующего дня. В продолжении большей части этого времени, как это вполне сознавал сам Робертс, войска его были в настолько критическом положении, что неуспех обходной колонны привел бы к серьезному поражению, если только не к полному уничтожению всего отряда (См. Лорда Робертса «Forty one Years in India» («41 год в Индии»). Vol. II, р. 135.). Лишь настоятельная необходимость и могла оправдать такое рискованное предприятие; что повидимому и было в данном случае. Несколько тщательно произведенных рекогносцировок показали, что Пейвар Коталом можно было овладеть только такого рода обходом, об отступлении не могло быть и речи, а потому, за неимением лучшего, приходилось следовать единственному образу действий, который позволял надеяться, хотя бы на некоторый успех. Если бы однако генералам представлялись случаи вторично разыгрывать сражения при той же обстановке, то является вопрос, были бы их действия те же, что и в первый раз, и в рассматриваемом случае не было ли бы решено, на основании произведенного опыта, уменьшить силы [19] обходной колонны и увеличить пропорционально часть отряда, остающуюся для сдерживания противника, а затем для атаки его с фронта. Так как, независимо от того, что малые части движутся ночью гораздо скорее больших, вытянутую, как это неизбежно случается в такой местности, по одной узкой тропе, большую колонну нельзя даже всю стянуть к фронту в минуту атаки, а следовательно есть части не принимающие в атаке участия и которые могли бы быть с большею пользою употреблены в другом месте. Наконец, поражение небольшой обходящей части не компрометирует судьбы всего отряда.

Эти два примера ясно показывают нам, что одна из главных особенностей азиатских войн — это возможность, взвесив тщательно все шансы, предпринимать, энергично ведя войска к цели, такие операции, которые с европейской точки зрения казались бы слишком смелыми.

Следствием этих двух поражений было полнейшее расстройство всей регулярной афганской армии, которая уже более и не выступала на полях сражений до подписания Гундамакского мирного договора.

Хотя отдельные атаки разрозненными силами, предпринятые после тщательного изучения обстановки и должной оценки характера противника и способов ведения им войны, не только позволительны при действиях против неорганизованных ополчений, но большею частью даже успешны; однако, строго придерживаясь основных принципов военного искусства, часто можно достигнуть тех же [20] результатов, быть может, только с меньшим на взгляд профана блеском.

Поучительным примером в этом роде является один из эпизодов наступления сэра Роберта Лоу (Sir R. Low) на выручку гарнизона Читраля. Положение дел здесь было следующее: форт Читраль был со всех сторон обложен противником, обладавшим огромным превосходством в силах, и мог каждую минуту попасть в его руки. Таким образом обстоятельством первейшей важности являлась возможная быстрота наступления (См. ст. «Освобождение Читраля» в LXX вып. «Материалов по Азии» изд. В. Уч. К., составл. извлеч. из соч. Younghusband’а «The Relief of Chitral». Перев.). В начале апреля 1895 г. сэр Роберт Лоу достиг с двумя бригадами берегов реки Пэнжкора (Panjkora), (см. черт. 1-й) милях в 100 (150 в.) от Читраля. Река разлилась и до постройки моста представляла непроходимую преграду. Две дороги вели к Читралю: одна по западному берегу, на котором находился и отряд с. Лоу, другая, сделав заворот, шла по восточному, берегу. В 50 милях (75 в.) выше по течению, у моста Чукиатун, (Chukiatun) обе дороги соединялись в одну. Против сэра Роберта Лоу, на другом берегу реки, стоял Умра-хан с 9.000-ным отрядом противника. Надо было решить, лучше ли двинуться по западному берегу, захватить Чукиатунский мост и продолжать далее наступление к Читралю, — оставив за собой Умра-хана под наблюдением одной бригады, или, сначала устроив мостовую переправу, [21] всеми силами атаковать и разбить Умра-хана, а затем уже двигаться дальше? Оба плана были исполнимы, и, если бы не необходимость быстрого достижения Читраля, то о сравнительных их достоинствах, нечего было бы почти и говорить. При данных же обстоятельствах это представляло вопрос большого интереса. От Садо (Sado), где находился лагерь сэра Лоу, до моста у Чукиатуна река была не только непроходима в брод, но текла среди диких горных берегов, недопускавших быстрых передвижении конницы, почему захватить мост налетом кавалерии было невозможно. Мост был сам по себе весьма неудовлетворительный, построенный из балок, переброшенных с утеса на утес через бешенный ревущий поток, и мог в полчаса быть разрушен самым простым способом. Таким образом наступающий этим путем мог быть совершенно остановлен уничтожением моста, за которым на другом берегу могло оказаться несколько тысяч противника. Хотя, как потом выяснилось, Чукиатунская переправа, по совершенно необъяснимой причине, была оставлена противником без действительной охраны и могла быть захвачена небольшим отрядом пехоты с несколькими орудиями, но сэр Роберт Лоу, следуя основным принципам военного искусства, принял более безопасное решение. Он устроил мостовую переправу у Садо и, перейдя реку, прежде чем наступать далее, решительно атаковал Умра-хана. Выигрыш времени, которого, повидимому, можно было достичь, приняв план более смелый, но и [22] более рискованный, т. е. разделив свои силы в виду превосходного противника, в сущности являлся скорее кажущимся: так как решительное поражение нанесенное Умра-хану в долине Джандол, в 80 милях (120 в.) от Читраля, также заставило снять осаду этого укрепления и, пожалуй, даже и в тот же день и час, как это было бы и в случае другого, более рискованного образа действий. Укажем здесь на употребленную сэром Лоу военную хитрость, которая, без сомнения, способствовала благополучному исходу операции. В свите сэра Лоу находился один из местных вождей, изгнанный несколько лет тому назад, вследствие восстания, из той области, которая теперь являлась театром военных действий. При нем было несколько своих вооруженных людей и кроме того он мог рассчитывать на присоединение некоторых из своих прежних приверженцев, как только те бы увидели, что судьба ему вновь благоприятствует. Когда таким образом было решено не посылать особой колонны из одной бригады к Читралю, присутствие этого вождя дало возможность произвести почти то же действие. Он был послан со своим конвоем по западному берегу р. Пэнджкоры распространять известие, что он предводитель передового отряда британских сил, которые следуют за ним но пятам. Результаты оказались прекрасными. К нему присоединялись сотнями; он овладел Чукиатунским мостом, перешел его, двинулся со своим сбродом через проход Ловараи (Lowarai) и его эмиссары достигли самых стен Читраля, [23] разглашая о приближении помощи осажденным. Эта военная хитрость (иначе на нее, в виду состава и вооружения отряда этого вождя, нельзя и смотреть) конечно, весьма действительно способствовала снятию осады Читраля.

Выше было сказано, что объектом экспедиции является, как правило, живая сила противника, а не тактически и стратегически важные пункты неприятельской страны. Но, если нельзя встретить в поле войск противника, то нужно, обратиться против значительнейших и богатейших поселений края и воздать противнику с лихвой за его провинности, конфискуя скот, уничтожая посевы и сжигая дома, приступая однако к последнего рода действиям с большею осмотрительностью, чем в прежние годы.

Для таких экспедиций следует выбирать время года, когда климатические условия благоприятны британским войскам, и когда можно рассчитывать найти хлеб еще не снятым, а скот пасущимся в долинах. Пункт или пункты вторжения должны быть оглашены во всеобщее сведение, так же, как день и час его известен другу и недругу. Такие экспедиции в общем неособенно интересны и не представляют много случаев проявлять тактическое искусство, но они необходимы и полезны; дают не только административный опыт, но и научают людей на практике элементарным правилам военного искусства. Они представляют те элементы опасности и действительности, недостаток которых в маневрах мирного времени [24] лишает последние интереса и часто даже поучительности.

Индийская граница таким образом является учебным полем для британских войск и, как таковое, не имеет себе в мире равного. Но извлеченные отсюда уроки, что касается наступательных действий, нужно разумно применять к делу, а не держаться их, как слепой стены. Следует усваивать только основные принципы и затем сделанные из них выводы применять к данной обстановке. Разумное пользование опытом, который индийская армия приобретает волей неволей с каждым годом, должно привести ее в состояние с уверенностью в себе встретиться с лучшими войсками любой нации.

Сказав о ведении наступательной войны вообще, рассмотрим теперь этот вопрос в подробностях, взяв, как примеры, такие операции, которые могут быть наиболее поучительными для будущего.

Первой по значению среди горных стран, которые могут служить театром действий индийской армии, является часть пограничной территории, известная под общим и названием «Северо-Западной границы». Эта полоса тянется от границ Кашмира до британских передовых постов у Кветты и населена самыми воинственными из племен, с которыми приходится иметь дело англичанам в их континентальных владениях. Растянутая с севера на юг на 800 миль (1.200 в.), эта территория заполнена дикими и голыми массами гор, высотой от [25] 3.000 до 12.000 фут. Среди гор разбросаны узкие малоплодородные долины, где гнездится местное население, обрабатывая свои скудные пашни и пася свои стада.

Британская граница на большей части своего протяжения совпадает с невысокими холмистыми предгорьями этих горных массивов. Обширные равнины Индии составляют фактически британскую территорию, но ограничивающие их высокие цепи гор населены полунезависимыми племенами, для столкновений с которыми постоянно возникают те или иные причины. Вообще же вооруженные столкновения являются здесь, как следствие немногих определенных причин, чаще всего из-за земельных споров, увода скота, убийств и грабежа. Поводом к распре может иногда быть какое нибудь недоразумение чисто местного, домашнего характера между двумя селениями, из которых одно лежит на британской территории, а другое по ту сторону границы. От горячей перебранки до угона скота друг у друга только шаг; это может вызвать сначала вмешательство полиции, а затем иногда и войск, таким образом малые причины приводят к серьезным осложнениям, в некоторых случаях разыгрываясь небольшим сражением. Иногда бывает, что горцы какого либо непокорного племени в течение долгих лет совершают убийства и другие уголовные преступления в пределах британских владений, скрываясь от правосудия бегством за границу. В таком случае главе этого племени посылается [26] формальное требование выдать преступников под угрозой взыскания денежной пени в столько-то тысяч рупий или конфискации известного числа голов скота. Этот ультиматум вызывает обыкновенно ряд пререканий и извинений, которые сводятся в сущности к невысказываемому прямо отказу исполнить английские требования. Когда длинная серия таких провинностей останется таким образом без возмездия, упорствующим посылается новый ультиматум, предупреждающий, что в случае, если требования английских властей к известному дню не будут удовлетворены, на территорию непокорного племени вступят войска для нанесения ему возможного вреда.

При таком обороте дел путь мирных переговоров оказывается довольно часто уже не действительным и приходится посылать экспедицию для приведения воинствующих горцев к порядку.

Какие бы, впрочем, ни были причины открытия военных действий, последние в горной стране всегда следуют некоторым правилам, извлеченным из примера прежних годов.

Экспедиционный отряд вступает в враждебную страну по одной, двум, много трем дорогам и сосредоточивается к центру сопротивления противника, обыкновенно группе укрепленных селений, расположенных в лучше других орошенной долине. Иногда экспедиция начинается или оканчивается боем, но чаще дело обходится без этого и, взыскав контрибуцию и обеспечив себе покорность в будущем, войска возвращаются на свои постоянные квартиры в Индии. [27]

Все эти экспедиции, повидимому, оканчиваются всегда весьма легко и успешно и поверхностному наблюдателю может казаться, что исполнение их не встречает никаких трудностей. Такое заключение однако будет далеко от истины.

С менее опытными в горной войне войсками, менее искусными начальниками и менее совершенной организацией на скрижали истории индийской армии пришлось бы вместо многих побед занести не одно поражение. Накоплявшийся из году в год опыт, улучшения в вооружении, реорганизация транспортной и комиссариатской частей постепенно принесли желаемые плоды, и в результате по ту сторону границы, среди наших врагов, все более и более распространяется убеждение, что время вооруженных столкновений с одинаковыми для обеих сторон шансами прошло, если не совсем, то по крайней мере на некоторое время.

Говорят, что те, кто имеют должный опыт в ведении горной войны, изучили самую трудную отрасль военного искусства. Так это или нет, однако несомненно, что походы в горные страны являются весьма ценными, в смысле обучения военному делу, не только для начальников, но и для всех офицеров и солдат.

В Европе главные горные хребты прорезаны большею частию хорошими дорогами, доступными для движения артиллерии и обозов. Не то в горах на Индийской границе, где вьючный тропы заменяют мощеные дороги. В этих областях, изолированных, [28] вследствие недостатка путей, нельзя сколько-нибудь серьезно рассчитывать на довольствие местными средствами, в особенности на фураж, (которого большею частию не найти); воды мало или до нее далеко.

Война на таком театре является в сущности войной в гористой пустыне), настолько местами дикой и бесплодной, что удовлетворение на месте самых малых потребностей, например, в топливе, иногда совершенно невозможно.

Отсюда становится очевидным, что, кроме вооруженного сопротивления со стороны врага, приходится еще преодолевать огромные затруднения по части довольствия и подвоза запасов. Затем следует помнить, что при воинственности населения страны всякая задержка в ходе операции, всякое непредвиденное затруднение или частная неудача сразу создают войскам неблагоприятную обстановку, которой храбрый и коварный враг никогда не замедлить воспользоваться. Покуда все идет благополучно можно не встретить ни единого противника, но лишь дела примут дурной оборот, за недостатком продовольствия или по другим причинам, и является необходимым начать отступление или даже прекратить военные действия, как оказывается, что за каждой скалой и камнем скрывался враг, и тысяча вооруженных разбойников появляются внезапно, как бы по волшебству, угрожая флангам и тылу отряда. В такие моменты и в такого рода действиях и проявляется все искусство горцев пограничной полосы. Даже для вполне подготовленных и закаленных [29] войск отступление при этих условиях в высшей степени затруднительно. Нечего по этому и говорить, что со стороны каждого начальника будет вполне законным стремление оградить свои войска от таких тягостных случайностей, насколько это возможно, надлежащей подготовкой административной части.

Во всех странах, которые могут сделаться возможными театрами военных действий, существует время года более других благоприятное вторжению. В Европе, хотя иногда кампании и продолжались круглый год, однако ни одна держава, на стороне которой находится инициатива, не начнет по своей воле войны до окончания зимних холодов. На этом же основании для открытия наступательных действий на Индийской границе наиболее благоприятным временем в году считается весна или осень. Так как не только в эти времена года климат имеет более умеренный характер, но и хлеб, кое где стоящий на корню, хотя и в небольшом количестве, до некоторой степени, служить подспорьем войскам, а конфискация его составляет жестокий удар для враждебного населения. Времена же сильных жаров, жестоких морозов и периодических дождей, следует по возможности избегать.

На изучающего поенную историю Британской Индии не может не произвести впечатления та поразительная смелость, с которой даже незначительные и изолированные части английских войск берут на себя в боях роль атакующих, а сравнительно [30] малые отряды принимают на себя инициативу наступления, независимо от обширности страны в которую они вторгаются. Эти традиции достойно поддерживаются и теперь; и в настоящее время продолжают считать вполне целесообразным брать на себя инициативу, как в стратегическом, так и в тактическом смысле. Вот почему будет более соответственным начать с исследования наступательных действий, разобрав сначала более значительные операции, где участвовали большие сравнительно силы, а затем уже перейти к изложению подробностей некоторых доблестных подвигов, совершенных небольшими отрядами.

_______________________________

Чар-Азиабское сражение.

6 Октября / 24 Сентября 1879 г.

(Так называется это сражение у г. Соболева «Англо-Афганская распря»; в английском тексте селение, под которым происходил бой, названо Charasia. Перев.)

Преимущества доставляемые смелой инициативой даже при весьма неблагоприятной обстановке ярко иллюстрируются боем у Чар-Азиаба. Те, кто знаком с историей англо-афганских отношений, вспомнят, что в сентябре 1879 г. Британская миссия в Кабуле, с сэром Луи Каваньяри во главе, была изменнически истреблена афганцами. Тотчас были приняты [31] меры, чтобы наказать виновников этого зверского нарушения международных законов, причем, в видах политических, было решено нанести решительный удар теми силами, которые могли быть немедленно двинуты в поход, так как, ради поддержания престижа Англии, нельзя было терять времени на более основательную подготовку и организацию экспедиции.

Вот почему сэр Фредерик Робертс очутился в переходе от Кабула, в виду всей афганской армии, расположенной в крепких окопах, лишенный безопасного сообщения с Индией, отрезанный от своих обозов и окруженный со всех сторон тысячами враждебного и фанатически настроенного населения.

Британские силы равнялись 5 1/2 бат., 9 эскадронам и 18 орудиям, всего 3.800 ч., считая артиллеристов (Статья подполковника Локхарта «Charasia» в «Gazetteer of Afghanistan».), но из них только 2.650 ч. могли принять участие в бою. Позицию противника (черт. 2) составлял ряд высот, пересекаемый 3-мя дорогами на Кабул. Из них та, по которой предполагали наступать англичане, следует течению р. Логар (Logar), прорывающейся через горы по дефиле, называемому Санг-и-Навишта (Sang-i-Nawishta).

С рассветом был послан авангард из частей 92-го п. Хайлэндеров и 23-го Пионерного для захвата этого горного прохода, но последний уже находился в руках афганцев, которые в [32] значительных силах виднелись, в боевом порядке, по гребню высот. Позиция в виде дуги тянулась от названной теснины (оба края которой были сильно заняты) на левом фланге включительно до высот командующих долиной Чардэх (Chardeh) — на правом, всего на 3 мили, (4 1/2 в.) и имела фронт обращенный на юг. — Сильнее всего была занята гряда к западу от прохода Санг-и-Навишта, возвышавшаяся от 1.000 до 2.000 ф. над долиной, а значительный передовой отряд был расположен на отдельном холме, прикрывавшим вход в дефиле. 12 орудий были поставлены к западу от прохода и 4 пушки Армстронга — впереди вышеупомянутого холма. Перед всем фронтом позиции тянулся волнистый ряд голых песчаных холмов, образуя по отношению к главной линии обороны, как бы бастионы, весьма удобно обороняемые. От подошвы последних к возделанным полям, окружающим Чар-Азиаб и поселок Хайрабад (Khairabad), тянется открытый каменистый скат. Главная позиция командовала всей местностью впереди фронта и была, за исключением немногих пунктов, недоступна для атаки.

Первоначальным намерением с. Фредерика Робертса было, как мы видели, захватить проход Санг-и-Навишта, но противник, предупредив его, так сильно занял теснину, что штурм ее явился бы предприятием рискованным и дорого стоющим. Генерал Робертс изменил поэтому свой план действий и решил, — пользуясь своим авангардом [33] в качестве заслона и угрожая им с фронта проходу Санг-и-Навишта, — отдать распоряжения для атаки наиболее слабого участка неприятельской позиции, далее к западу от прохода. Оставив 700 ч. пехоты и 450 чел; кавалерии для охраны лагеря и наблюдения за вооруженными грабителями, рыскавшими вокруг, с. Фр. Робертс отрядил 2.000 ч. под начальством бригадного генерала Бэкера (Baker), возложив на них трудную задачу атаковать и отбросить правый фланг противника. Двигаясь левее селения Чар-Азиаб и отчасти прикрытый заборами к нему примыкающими, отряд этот в 11 ч. 30 м. утра вышел на открытое место и немедленно вступил в бой с большим скопищем жителей соседних селений, поддерживаемым значительными регулярными силами. Упорно пробиваясь вперед, в косвенном направлении по отношению к фронту противника, генерал Бэкер, наконец, занял. 1 ротой 72 п. Хайлэндеров небольшую вершину, лежавшую на продолжении крайнего правого фланга позиции. Этот правый фланг составляла гора около 2.000 ф. высотой, представлявшая сама по себе весьма сильное препятствие для атаки, так как с фронта она была недоступна, труднодоступна с других сторон, а скаты ее обстреливались обороняющимся. Рота Хайлэндеров, занявшая упомянутую выше фланкирующую позицию, не будучи в состоянии наступать далее, была усилена 2 ротами 5-го полка Гуркасов, а для поддержки этих охватывающих частей г. Бэкер произвел оставшеюся частью 72 п. [34] Хайлэндеров с 2 горными орудиями демонстративную атаку против горы с фронта; но так как вершина с этой стороны была недоступна, то никакой действительной пользы от этого не последовало. Неприятель, убедившись теперь вполне, что настоящим пунктом атаки избран его правый фланг, а не проход Санг-и-Навишта, начал поспешно переводить войска для усиления угрожаемого участка позиции. Генерал Бэкер теперь уже имел против себя 7 баталионов регулярных войск, не считая иррегулярных сил, и решил вполне основательно, что ему необходимо успеть с своей атакой до подхода к противнику новых подкреплений. Назначив для усиления фронтальной атаки 200 чел. 5-го пех. Пэнджабского полка и 2 роты 5-го полка Гуркасов и оставив в качестве поддержки 23-й Пионерный полк (Полк этот представлял такую же пехотную часть, как и другие туземные полки. См. ниже глава IX. Перев.), он двинулся вперед, и после двухчасового упорного боя ему удалось утвердиться на гряде несколько восточнее фланкирующей вершины, отчасти прорвав центр противника. Оборонявшие высоту афганцы, попав под сильный перекрестный огонь, отошли на другую позицию, в 600 шагах позади первой. Для новой атаки генерал Бэкер двинул 72-й полк Хайлэндеров, 2 роты 5-го полка Гуркасов и 2 роты 23-го Пионерного полка, которые, поддерживаемые оставшимися частями 23-го Пионерного и частью Пэнджабского полка, наступая перебежками, после [35] получасового боя, при содействии огня горной артиллерии, овладели и второй позицией противника.

Между тем, оставленный для демонстрирования против Санг-и-Навишта, майор Уайт, выбрав благоприятную минуту, перешел в наступление и с успехом атаковал левый участок позиции афганцев. Около 12 ч. 30 м. дня он штурмовал 2 ротами Хайлэндеров и взял холм, о котором упоминалось выше, и, выдвинув на него 3 орудия, начал обстреливать стоявшие впереди дефиле 4 неприятельских орудия, прикрываемые тремя баталионами афганской пехоты. Как только выяснилось, что атака генерала Бэкера на обрывистый пик увенчалась успехом, майор Уайт для содействия ему в атаке 2-й позиции выслал 2 роты 92 п. Хайлэндеров, которым, благодаря удачно избранному направлению, удалось оказать Бэкеру существенную помощь. Центр и правый фланг противника были теперь совершенно расстроены, но он еще упорно держался у дефиле Санг-и-Навишта. Переменив тогда фронт в этом направлении, генерал Бэкер стал наступать вдоль гребня высот, а майор Уайт, быстро воспользовавшись благоприятной минутой, храбро устремился в атаку и отбросил противника, занимавшего проход, захватив все его орудия. Вся немногочисленная кавалерия Уайта (взводы 9-го Уланского и 5-го Пенджабского конных полков), поддержанная частью 92-го п. Хайлэндеров, бросилась через дефиле, находившееся теперь в руках англичан, преследовать [36] противника и не мало способствовала его полному расстройству.

Мы имеем здесь замечательный пример действий военноначальника, поставленного силой чрезвычайных обстоятельств, при которых началась кампания, в критическое положение, и не только сумевшего найти из этого положения выход, но в тоже время одержавшего и решительную победу над противником. Поразительная смелость тактических приемов английских начальников в этом сражении представляет особый интерес для европейского читателя, подчеркивая еще раз то кажущееся пренебрежение, с которым может относиться смелый и опытный начальник к врагу, которого моральные свойства и образ ведения войны он умеет правильно оценить. Силы, которыми располагал сэр Фр. Робертс, равнялись только 3.800 ч.; из них 1.150 оставлены были для охранения лагеря, так что в атаке участвовали лишь 2.650 ч. Позиция противника тянулась на 3 мили (4 1/2 версты). В войне с европейским противником сделалось в настоящее время всеми признанной аксиомой, что фланговый марш в непосредственной близости неприятеля, так сказать на глазах его, является маневром в высшей степени опасным. Но афганская армия далеко отстала от европейских в дисциплине, подвижности и тактической подготовке. Она была вообще не выше в этом отношении тех армий, с которыми приходилось иметь дело пруссакам во времена Фридриха Великого. Нам известно из [37] истории, как разыгрывались бои этой эпохи. Противник выстраивался за каким либо резко обозначенным местным рубежом и, при возможности, окапывался; против его фронта — пруссаки — в боевом порядке из 2-х или 3-х линий. По команде короля, прусская армия, зайдя частями, спокойно выходила на фланг противника, вновь выстраивала фронт и вела атаку, почти всегда успешно; так как противник ее был настолько неподвижен и неискусен, что не был в состоянии даже усилить угрожаемые участки своих собственных боевых линий.

Тактические приемы, употребленные в Чар-Азиабском сражении против такого же неискусного противника, были буквально те же, что и у Фридриха Великого. Весь отряд, исключая небольшой части, оставленной против фронта, смело двинулся к одному из флангов позиции, овладел им и повернул вдоль линии противника, сметая все на пути на всем протяжении позиции. Читатель не может не спросить — почему афганский главнокомандующий, увидев, что британский отряд окончательно втянулся в атаку против его крайнего правого фланга, не вышел в превосходном числе из дефиле Санг-и-Навишта и, отбросив слабый заслон майора Уайта и уничтожив британский лагерь, не ринулся, вместе с тысячами бродящих кругом в ожидании поживы горцев, на колонну интендантских и артиллерийских обозов Макферсона, находившихся уже и без того в весьма затруднительном [38] положении — в нескольких милях позади отряда Робертса? Результатом такого решительного перехода в наступление был бы полный разгром британских войск.

Хотя опыт и показал, что афганская армия того времени не была достаточно подвижна, чтобы воспользоваться изменчивой тактической обстановкой боя, но было бы не безопасным считать ее таковой и в будущем. Как противники Фридриха Великого после тяжких поражений научились, наконец, успешно противодействовать его маневрам, так вероятно, с годами, и англичане поднимут уровень тактического искусства своих азиатских врагов. По мере успехов последних в вооружении и обучении, изменятся и задачи, которые приходится разрешать британским военноначальникам (Потери, понесенные англичанами в Октябре 1897 г., подтверждают сказанное.).

Как в европейской, так и азиатской войне, рекомендуется сосредоточивать свои силы перед решительным столкновением. Но случаются обстоятельства, вне чисто стратегических и тактических соображений, которые принуждают начальника к такого рода рискованным действиям, к которым он иначе не решился бы обратиться.

Так, прежде чем вступать в бой у Чар-Азиаба, генерал Робертс без сомнения очистил бы от противника несколько миль дороги, отделявших [39] его от своих обозов, подтянул бы колонну Макферсона с арьергардом, сложил бы запасы в лагерь и тогда уже, спокойный за их судьбу и усиленный 2 лишними полками, атаковал бы позицию афганцев. Но для всего этого не было времени: крайне необходимо было отбросить противника до наступления темноты. Занятие афганцами высот, преграждавших дорогу в Кабул, было вызовом, который не мог остаться без ответа, серьезным симптомом, которым нельзя было пренебрегать. За этими высотами лежал многолюдный. Кабул, окруженный селами и деревнями, с толпами поголовно вооруженных жителей, выставленные которыми ополчения находились уже среди войск, занимавших позицию. И не нужно было особого знания характера афганцев, чтобы понять, что оставить их спокойно на этих высотах хоть одну ночь, значило дать им время к утру усилиться многими тысячами воинов. Одним словом, отложив до утра атаку позиции, генерал Робертс, усилив себя всего 2 полками, дал бы возможность противнику сосредоточиться в еще более превосходных силах и в довершение укрепить свою позицию.

Самана.

Среди начальников, наиболее известных и наиболее успешно действовавших на Индийской границе, можно назвать сэра Уильяма Локхарт (Sir [40] William Lockhart). Долгое пребывание этого генерала в Индии, его участие в многочисленных пограничных экспедициях [Бутанский поход, экспедиция в Черные горы (Black Mountain Expedition), Афганская война, поход в Бирму в 1886-1887 г.г., начальствование двумя экспедициями против миранзаев в 1891 г., против исазаев в 1892 г. и командование войсками в Вазиристане в 1894-95 г.г.] также, как и в Абиссинской войне и в Ачинской экспедиции (голландцев на Суматре) 1875-77 г.г. дали ему в сумме редкую опытность в этой особого рода войне. Методы действий такого военноначальника не могут не быть поучительными и не послужить образцами для будущих операций на границе.

Вторичное занятие хребта Самана.

В Марте 1891 г. Саманский хребет, находящийся в 40 милях (60 в.) к востоку от Когата, был только что занят небольшими постами британских войск, назначенными для удержания гребня и охраны партий рабочих, исправлявших дороги. 4 Апреля противник частью изменой, частью нечаянным нападением овладел этими постами и принудил британцев покинуть хребет с большими потерями.

(Город Когат находится к югу от Пешавара. Широкий хребет Самана с средним возвышением около 6.000 ф. тянется с востока на запад, вдоль северного края Миранзайской долины, и населен племенами, известными под общим именем «оракзаев». Набеги этих горцев, которым содействовал и хан Хангу (в Миранзайской долине), вызвали первую экспедицию, которая закончилась занятием хребта английскими постами, без всякого сопротивления, по затем посты эти были прогнаны, что и вызвало новую экспедицию для вторичного занятия хребта. (Сб. Матер. по Азии изд. В. У. К. вып. LXI, стр. 191). Перев.) [41]

Для нового занятия хребта были немедленно назначены 10 полков пехоты, 6 эскадронов кавалерии, 3 горные батареи, с 1 ротой сапер-минер, которым и приказано было сосредоточиться под общим начальством генерала Локхарта. Хребет Самана представляет ряд высот, протяжением около 16 миль (24 в.), направляющихся с востока на запад. Вершины хребта имеют от 4.440 до 6.550 ф. высоты. По южную сторону кряжа тянется параллельно ему, в расстоянии от 2 до 4 миль (3-6 в.) по воздушной линии, дорога Когат-Хангу-Дарбанд-Балиамин (Kohat-Hangu-Darband-Baliamin), вдоль которой были расположены вышеупомянутые войска. По северную сторону, тоже более или менее параллельно хребту, течет река Ханки (Khanki). У своего восточного конца хребет постепенно спускается в долину Ханки, а его западная оконечность круто обрывается в долину Тару (Gharu Valley). Весь хребет весьма скалист и обрывист, очень беден водой; кое-где разбросаны редкие деревья и кусты. Противник держал свои главные силы в тылу, в долине Ханки, а по гребню хребта выставил лишь около 1.000 человек, в виде передовых частей. Для атаки британские войска [42] разделились на три колонны: первая (4 баталиона, горная батарея, 1/2 роты сапер) расположилась в Хангу; вторая (3 бат., горная батарея, 1/2 роты сапер) — в Дарбанде; третья (3 бат. и 3 горных орудия) — там же.

Согласно составленному плану, первая колонна должна была эскаладировать хребет близ восточного его конца и затем, повернув на запад, пройти по всему протяжению его гребня. В то же время вторая и третья колонны, направляясь от Дарбанда и Пат-Дарбанда, в 4 1/2 и 8 1/2 милях (6-13 в.) от Хангу, должны были последовательно штурмовать каждая противолежащий участок гребня, выждав лишь подхода охватывающей первой колонны на такое расстояние, чтобы она могла содействовать их атаке. Операция таким образом должна была представить комбинацию фронтальных и фланговых атак; для того же, чтобы не допустить противника отступить долиной Ханки, 6 эскадронов кавалерии находились в готовности устремиться в обход восточных отрогов хребта.

В 6 ч. утра первая колонна выступила из Хангу и поддерживаемая огнем артиллерии в 8 ч. 30 м., не встречая серьезного сопротивления, достигла гребня хребта. Когда таким образом этой колонне удалось занять требуемое фланговое положение, помощью гелиографа было передано, находившейся в 4 милях (6 в.) расстояния, 2-й колонне, приказание атаковать возвышавшийся перед нею участок хребта. Войска приступили к исполнению; но противник, теснимый [43] теперь с фронта и угрожаемый с фланга, не выдержал и быстро отступил к востоку, дозволив обеим колоннам соединиться без потерь. Приказав 2-й колонне спуститься в долину по другую сторону хребта и двигаться параллельно ему, генерал Локхарт продолжал наступать вдоль гребня с 1-й колонной. Тем временем и 3-я колонна перешла в наступление и тот же маневр повторился. Но здесь противник оказал сопротивление у укрепленного поста Тсалаи (Tsalai), который в 12 ч. 30 м. дня был взят штурмом пехотой 1-й колонны, поддержанной огнем артиллерии. Таким же порядком перешли в руки 1-й колонны Гогра (Gogra) и Сангар (Sangar); а в 2 ч. дня произошло ее соединение с 3-й колонной, которая после некоторого сопротивления, взобралась на скаты, сметая все на своем пути.

Нельзя не заметить, что употребленные, тактические приемы ставили противника в весьма критическое положение. В каждом пункте, где он только собирался дать отпор, его сразу атаковывали с фронта и фланга, а в долине, в тылу, поджидали 6 эскадронов кавалерии. Регулярная армия или вообще войска менее привычные к движению в горах, чем эти смелые горцы, были бы при таком ходе боя или все перебиты или все взяты в плен до единого. Но несмотря на то, что потери противника в людях были велики, а удар его тщеславию, что главное для афганцев и патанцев, очень чувствительный, он все-таки отступил с честью, [44] пробивая себе путь на запад вдоль тылового ската хребта. Как будет видно из других примеров, самое трудное, ведя войну с скопищами горцев, в роде разных афганских племен, это, так сказать, прижать их к стене. Они не имеют коммуникационной линии в настоящем смысле слова, ни базы, ни интендантства, ни обозов. Они могут рассеиваться и собираться вновь с поразительной быстротой и не только по известным дорогам, но и по горным тропинкам, знакомым лишь некоторым местным, жителям. Атакованные со всех сторон, они и после серьезного поражения все же ухитряются ускользнуть через какую-нибудь лазейку, и рассеянные на время, при первом случае, вновь вступают в бой. Здесь не лишнее будет заметить, что далеко не всегда наши генералы стремятся совершенно окружить противника. В большинстве пограничных войн приходится иметь дело с численно превосходным противником и, если не оставить горцам возможности отступления, они способны сражаться с такой отчаянной храбростью, что численное их превосходство даст себя знать и при неизбежной растянутости атакующего, последний может сам в конце концов подвергнуться серьезному поражению, как это и случилось при Чиласе, о чем будет сказано в своем месте (См. главу V.). По этому безопаснее и целесообразнее в тактическом отношении, (исключая того случая, когда каждая из атакующих [45] колонн так сильна, что может одна справиться с противником), так атаковать неприятеля, чтобы достигнуть цели боя, не подвергая себя риску потерпеть поражение со стороны доведенного до отчаяния противника.

Бой за хребет Самана представляет удачный пример пользы, приносимой гелиографом, при передаче приказаний во время самого хода боя. Припомним, что едва 1-я колонна заняла свое фланговое положение, как немедленно 2-й колонне, находившейся в расстоянии 4 1/2 миль (около 6 в.) по воздушной линии, была послана гелиограмма с приказанием перейти в наступление. На посылку этого приказания с ординарцем потребовалось бы часа 2 времени. Но нужно иметь в виду, особенно в войне с европейскими войсками, что гелиограмма может быть перехвачена противником, который таким образом может легко приготовиться для парирования предположенного удара.

Однако невежество горных племен делает содействие гелиографа в пограничных войнах вполне безопасным и даже, как мы видели, весьма полезным; но, конечно, если в будущем прийдется столкнуться с регулярной армией афганского эмира, некоторая осмотрительность в пользовании этим прибором не будет лишней. С другой стороны сообразительный начальник, увидав, что его гелиограммы читаются противником, будет иметь возможность ввести последнего в [46] заблуждение, отдавая ложные приказания и распоряжения при помощи гелиографа.

После знаменитого марша лорда Робертса из Кабула в Кандахар, индийская армия не принимала, кажется, участия ни в одной такой быстрой, блестящей и успешной операции, как экспедиция для выручки гарнизона Читраля в 1895 г. (Для подробностей см. ст. «Освобождение Читраля» в LXX в. Материалов по Азии, изд. В. Уч. Ком. и «Les expeditions anglaises en Asie» par le It. col. Septans, составл. по англ. источникам. Значение Читраля для англичан весьма важно, так как это полунезависимое владение лежит на границе сферы британского влияния, чем и объясняется отчасти значительность сил, привлеченных к участию в экспедиции, которая обошлась англичанам почти в 70 мил. рупий. Перев.). Обстановка этого похода способствовала в высокой степени проявлению мужества со стороны солдат и возбудила захватывающий интерес, в тех, которые тревожно следили за ходом этой борьбы, где, наряду с ожесточенным сопротивлением прирожденных воинов-горцев, приходилось иметь дела с трудноодолимыми естественными преградами, — высокими горами, покрытыми глубоким снегом, и разлившимися от доящей и снегов реками.

Перед открытием кампании имевшиеся сведения о той части театра военных действий, которая лежит между долиной Пешавэра и Читралем (черт. 1), ограничивались теми, которые случалось получать от туземцев. Эти сведения, хотя и ошибочные в деталях, достаточно точно описывали естественные препятствия, с которыми приходилось иметь дело. В общем это пространство представлялось местностью пересеченной поперечными цепями высоких [47] гор и быстрыми реками, из которых каждая сама по себе представляла серьезную преграду, но главное затруднение заключалось в могучем горном хребте, через который на вышине 10.450 ф. переваливал единственный путь на Читраль. О стране между Читралем и Чиласом, лежавшей на пути колонны полковника Келли (Kelly), по которой часто проходили войска и где произведены были рекогносцировки, имелись точные сведения и можно было, следовательно, заранее взвесить все страшные трудности, с которыми предстояло бороться в это время года (март-апрель) полковнику Келли.

Благодаря более полным данным, которыми мы в настоящее время располагаем, можно сделать более подробный очерк природы страны, через которую приходилось двигаться от Пешавэра, шедшей на выручку Читраля колонне. Вдоль края широкой открытой долины, среди которой лежит Пешавэр, тянется цепь гор от 3.000 до 6.000 ф. высотой, известных там под общим названием «пограничных холмов» (border hills); так как индийская граница проведена у их подошвы. За этими холмами лежит богато культивированная долина Сват (Swat), шириной от 2-х до 3-х (3-5 1/2 в.) и длиной около 36 миль (54 в.). По долине течет река Сват, имеющая вообще значительные размеры, а после таяния снегов и летних дождей представляющая широкую и быструю реку. Некоторое понятие об ее размерах можно получить, если обратить внимание на то, что в пункте [48] первоначально устроенной британцами мостовой переправы река имела около 1/2 мили (3/4 в.) ширины от берега до берега и текла 7-ю рукавами, требовавшими каждый постройки отдельного моста. С севера долина Сват ограничена горным хребтом Ларам (Karam) от 5.000 до 6.000 тыс. ф. высотой.

За этим хребтом лежит южная граница ханства Дир, по главной долине которого текут изменчивые воды значительной реки Пэнжкора (Panjkora r.). Река эта, сегодня проходимая в брод, завтра может превратиться в бушующий и глубокий поток; так однажды вода в ней почти внезапно поднялась на 14 фут в течение нескольких часов. Долина Пэнжкоры вообще узка, часто преграждается скалистыми отрогами гор, подходящими к самой реке, и за исключением середины зимы, когда уровень воды самый низкий, без больших работ по прокладке дорог, не удобна для движения войск.

К северо-востоку от этой долины, отделенные от нее цепями высоких гор, лежат широкие, открытые и плодородные долины Джандол (Jhandol) и Бажаур (Bajaur); первая из них была родиной и владением хана Умра, против которого главным образом и направлялась экспедиция. Вдоль северного края долины Джандол тянется хребет Джанбата (Jhanbata), имеющий от 6.000 до 10.000 высоты, перевалив через который, спускаемся в ряд узких скалистых долин, являющихся предвестниками приближения к могучему горному хребту. Таковы долины Бараул (Baraul) и Верхнего Дира, [49] где нет места даже для самой бедной культуры почвы, и только может прозябать жалкое и дикое племя. Пересекая северную часть территории ханства Дир, вздымается грозная цепь гор, высотой от 10.000 до 20.000 фут, через которую только одним путем, проходом Ловараи (Lowarai pass), и можно проникнуть войскам в долину Читраль. Эта последняя своей малой шириной и скалистыми скатами напоминает долину Пэнжкоры и до устройства дороги, была весьма трудно проходима для войск.

В итоге, южной колонне экспедиционного отряда приходилось перевалить через четыре высоких горных хребта и переправиться через три значительных реки, не считая горных потоков.

Путь небольшой северной колонны полковника Келли (Kelly) шел по еще более дикой и пересеченной стране. К тому же эта колонна была в действительности совершенно изолирована и ей приходилось рассчитывать только на собственные рессурсы относительно тех предметов довольствия, которые являются необходимыми, когда наступление отряда совершается при таких неблагоприятных местных и климатических условиях. Самая высшая точка, через которую перевалила колонна, находилась на высоте 12.000 фут.

Итак весь театр военных действий представлял массу гор, изрезанную глубокими ущельями и горными потоками, кое где прерываемую небольшими открытыми долинами, со средствами едва достаточными для прокормления местного населения. [50]

План операции с целью выручки Читраля состоял в наступлении по двум направлениям, двумя колоннами. Южная колонна, численностью около 15 т. человек, являлась достаточно сильной, чтобы самостоятельно справиться со всякими осложнениями, северная же была составлена всего из 400 человек, снаряженных налегке, и имела назначением возможно быстрее достичь Читраля и поддержать осажденных до подхода главных сил; при этом рассчитывалось более на впечатление, которое произведет ее появление на осаждающих, чем на ее боевую силу. База южного отряда находилась в Новшэра (Nowshera), близь г. Пэшавэр, а северного — в Гильгите.

Базу противника составляла долина Джандол, владение главного вождя ополчений, осаждавших Читраль. Здесь Умра-хан сформировал ядро своих сил, здесь находилась его казна, отсюда получал он то оружие и снаряжение, которое у него имелось. Если мы посмотрим на карту и обратим внимание на положение Джандола по отношению к Пэшавэру и Читралю, то сразу заметим, что решительное наступление со стороны Пэшавара было настолько опасно для базы Умра-хана, что последнему пришлось бы оставить Читраль и поспешить на защиту своих собственных владений. Действительно, Пэшавэрская колонна, вследствие принятого ею направления движения, выходила ему в тыл, и ему предстояло или допустить вторжение неприятеля в свою собственную страну, в надежде нанести [51] сначала решительный удар Читралю, а затем повернуть против колонны сэра Роберта Лоу, или снять осаду и поспешить сосредоточить свои войска, чтобы встретить британцев, пока они еще не успели прочно утвердится на его территории.

При таком относительном положении воюющих сторон, ясно, что первым объектом действий главной колонны должен был быть Джандол. Но, хотя на первый взгляд все выгоды находились на стороне британцев, однако было одно важное обстоятельство, которое уравновешивало шансы противников, — это условие времени. По сделанному расчету гарнизону Читраля могло хватить продовольствия лишь до конца апреля и поэтому, для своевременной его выручки, надо было нанести решительный удар ранее этого срока. Последнее не представлялось особенно вероятным Умра-хану и его правой руке Шэр-Афзулу: регулярная армия движется тихо, огромные естественные препятствия лежали на ее пути; наконец, можно было рассчитывать на упорную враждебность британцам 30.000 горцев. Вообще в этой операции, где успех зависел от дней и даже часов, все преимущества были на стороне горцев.

Так как это был первый опыт даже частной мобилизации армии, то за ним следили с большим интересом военные критики. Нужно помнить, что мобилизовать отряд на Индийской границе совсем не то, что произвести мобилизацию, где-либо под Мецом или Страсбургом. В Европе к главным пунктам сосредоточения ведут многочисленные [52] железные дороги, расстояния сравнительно коротки и вероятные театры войны покрыты сетью, как рельсовых, так и обыкновенных, годных для движения тяжелых обозов, путей. Большие города и цветущие селения встречаются на каждом переходе и занятая страна может в значительной степени удовлетворить потребностям наступающего в продовольствии и перевозочных средствах. Совершенно в другом положении находится отряд, которому предстоит проникнуть в негостеприимные горы, грозно вздымающиеся на всем протяжении Индийской границы от Бенгальского залива до пустынь Белуджистана.

Для такого отряда, не исключая и передовых частей, все необходимые для солдат и военно-рабочих запасы довольствия, так же, как почти весь зерновой фураж и значительная часть сена, должны быть подвезены с базы, из Индии, и притом не по шоссированным дорогам и не в повозках, но по горным тропинкам и вьючным способом.

Существует весьма распространенное мнение, что индийская армия возит с собой огромные запасы довольствия и снаряжения. В действительности же во время описываемого похода общий вес возимого в обозе имущества (baggage) на 1 солдата не должен был превышать 10-15 англ. фунтов, на офицера 40 ф. (Англ. фунт = 1,1 русского фунта.), а палаток не было вовсе разрешено брать [53] с собой. Если принять в соображение, что вес одного только солдатского одеяла составляет от 4 до 5 фунтов, то нельзя считать 10 фунтов грузом чрезмерным в стране, где приходится иметь дело, то с льдами и снегом, то с ливнями, то с тропической жарой. Но даже и при таком ограниченном количестве имущества на каждого, нужно было собрать около 28.000 вьючных животных для подвоза к отряду всего необходимого. Из этого видно, что мобилизация в Индии встречает большие материальные затруднения, вследствие особых местных условий. Приходится сосредоточивать, часто с разных концов территории, не только войска и запасы, но и многие тысячи вьючных животных и довольствие для них и людей на все время похода. Если к этому прибавить, что в 1895 г. имелась одна лишь железнодорожная линия, небольшая конечная станция которой не имела решительно никаких приспособлений для выгрузки войск, лошадей, скота и грузов, то получается такая масса всяких осложнений, что они создали бы серьезные затруднения даже самому превосходно задуманному плану мобилизации.

Индийское военное управление должно быть вполне удовлетворено тем успехом, коим увенчалось сериозное испытание, которому подверглись его план мобилизации и железная дорога: на 12-й день после начала сосредоточения южная колонна, вполне снаряженная и снабженная всем необходимым, совершила уже 1-й переход этой кампании.

Форт Читраль, объект операции, лежит в 200 [54] милях (360 в.) от Пешавэра из 220 (330 в.) от Гильгита (черт. 1). 23-го и 24-го марта небольшой отряд полковника Келли выступил из Гильгита, а 1-го апреля выступила в поход и южная колонна. На первых порах полковник Келли к счастью не встретил сопротивления и к 5-му апреля уже сделал 90 миль (135 в.) пути, пройдя с артиллерией по заваленному глубоким снегом дикому горному проходу Шандур (Shandur Pass), лежащему на высоте 12.500 ф. Южная колонна 3 апреля успешно штурмовала проход Малаканд (Malakand Pass) и теперь имела в своих руках пути в долину Сват. Справившись с слабой попыткой преградить ему путь, Келли, 9 апреля, заставил спять осаду Мастуджа и вошел в это укрепление. Теперь он был всего в 60 милях (90 в.) от Читраля. Южная колонна 5 апреля имела дело с противником у Хара (Khar), 7-го числа форсировала переправу через р. Сват, с большим уроном для неприятеля, и 11-го достигла реки Пэнжкора. 13-го апреля полковник Келли выступил из Мастуджа и разбил полуторатысячный отряд неприятеля, загораживавший ему дорогу. В тот же самый день летучий отряд из 1000 воинов под начальством хана Дирского был направлен на Читраль. 17 апреля полковник Келли с севера и хан Дирский с юга прибыли оба в окрестности Читраля, а в тот же день сэр Роберт Лоу с главными силами южной колонны встретил войска Умра-хана и нанес им решительное поражение. 18 апреля осада Читраля была снята и гарнизон [55] его, находившийся в весьма критическом положении (См. ниже глава IV.), был, наконец, освобожден.

Этот быстро и смело веденный поход является примером сложной операции, исполненной с замечательною точностью. Нужно заметить, что обе колонны выступили из далеко отстоявших друг от друга пунктов сосредоточения, что между ними не было никакого сообщения, и что одна из них прокладывала себе путь по совершенно незнакомой стране.

Военные критики, быть может, выскажут неодобрение назначению для самостоятельных действий таких слабых сил, как колонна полковника Келли, особенно имея в виду время года и огромные естественные преграды, которые приходилось преодолевать. Как выяснилось из хода дел, южная колонна, искусно руководимая с. Лоу, несомненно освободила бы Читраль в тот же самый день и час, как это случилось в действительности, даже, если бы северная колонна не выступала вовсе в поход. Но нужно помнить, что приходилось выручать не один форт Читраль, но и Мастудж, где также заперлась небольшая партия британцев, и что, наконец, было необходимо произвести военную демонстрацию в северных долинах, дабы уничтожить то неблагоприятное впечатление, которое произвели в этом районе недавние неудачи, постигшие британцев. Итак, если высылка слабой отдельной колонны может быть и не согласовалась вполне с основными принципами [56] военного искусства, то особенные условия обстановки требовали временного от них уклонения. Результат движения полковника Келли без сомнения оказался весьма значительным, так как с одной стороны отряд его восстановил главенство Англии среди дикого населения этих гор, а с другой — доказал на деле, что горные хребты, до сих пор считавшиеся недоступными в зимнее время, могут быть пройдены войсками, обладающими должной решимостью.

(пер. Н. Богуславского)
Текст воспроизведен по изданию: Война на границах Индии. СПб. 1899