№ 71

9 мая 1902 г. — Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма в Первый департамент МИД о путешествии великого князя Бориса Владимировича по Индии

Точные сведения о том, когда Великий князь Борис Владимирович имел прибыть в Индию и через какой именно индийский порт, были получены мною лишь за несколько дней до приезда Его Императорского Высочества в Тутикорин.

Имея в виду, что Великий князь путешествует совершенно инкогнито, я не счел удобным завести переписку по телеграфу с центральным индийским правительством об оказании Его Высочеству надлежащего содействия, потому обратился к посредничеству управления Бомбейского президентства. Я попросил старшего секретаря губернаторской канцелярии, г. Эджерлея, доложить губернатору ¹⁰ о предстоящем приезде в Индию Великого князя и просить его снестись с центральным правительством о том, чтобы высокому гостю, хотя и путешествующему частным образом, было оказано должное содействие и внимание. [96]

Осведомившись из телеграмм нашего вице-консула в Коломбо ¹¹, что на о. Цейлоне в распоряжение Великого князя предоставлены были местным правительством безвозмездно вагон-салон и вагон для свиты, я упомянул об этом в разговоре с г. Эджерлеем, добавив при этом, что я отнюдь не имею поручения просить о чем-либо подобном, но что было бы весьма желательно, чтобы Великий князь был поручен особому вниманию и заботам управлений индийских железных дорог и лиц местной администрации.

Имея в виду необходимость озаботиться устройством помещения для Его Высочества при посещении им г. Бомбея, я спросил г. Эджерлея, можно ли рассчитывать на то, что Великому князю, подобно другим знатным путешественникам, будет отведено помещение в губернаторском доме. На это Эджерлей заметил, что Губернатор вскоре должен переехать на дачу в горы и что в отсутствие Его Превосходительства обыкновенно никого в губернаторском доме не помещают; но он тут же добавил, что в случае приезда каких-либо высокопоставленных гостей губернаторы обыкновенно приезжают на это время с дач, чтобы принять их лично и отвести им помещение у себя, и что поэтому он мне окончательного ответа на мой вопрос сейчас дать не может. Я отмечаю последнее заявление старшего секретаря, как весьма важное при оценке дальнейших отношений к Великому князю местных губернаторов.

После этого разговора с г. Эджерлеем я в тот же день должен был выехать в Тутикорин, чтобы встретить там Великого князя. По приезде в означенный порт я получил телеграмму от г. Эджерлея, что приказано предоставить безвозмездно в распоряжение Его Высочества во время путешествия его по Индии вагон-салон, вагон первого класса для свиты и помещение для туземной прислуги. Это было, конечно, весьма любезно со стороны индийского правительства, но ввиду прецедента на о. Цейлоне ему было бы пожалуй неудобно поступить иначе. Зато этим ограничилось гостеприимство индийского правительства и во всем остальном не было никакого внимания, ни малейшего почета, ни даже простого содействия со стороны местных властей, которые абсолютно игнорировали присутствие высокого гостя. Это обнаружилось уже на первых порах, в Тутикорине. Местное таможенное управление отказалось предоставить свой паровой катер для переезда Великого князя с парохода на берег, и только путем особого ходатайства моего перед начальником таможни удалось добиться того, что вещи Великого князя и его свиты не были подвергнуты досмотру; но взамен этого пришлось спешно составить список вещей, согласно коему таможней была взыскана установленная пошлина.

При дальнейшем посещении разных городов Индии, не исключая столиц (президентств. — Сост.) — Калькутты, Мадраса и Бомбея, никто Великого князя не встречал, нигде помещений ему не отводилось и все, до найма экипажей включительно, должно было делаться путем частных моих сношений большею частью столичными моими знакомыми или иностранными консулами. Не будь в большинстве здешних городов прекрасно организованных клубов, которые по моей просьбе весьма любезно избирали Великого князя и сопровождавших его лиц временными почетными членами, Его Высочеству пришлось бы останавливаться в крайне примитивных и грязных индийских гостиницах, которые всякий путешественник, имеющий хоть какие-нибудь знакомства и рекомендации, старательно избегает.

Мадрасский губернатор ¹² за три дня до приезда Великого князя выехал из своей резиденции на охоту. Его жена, леди Амтиль, которую его Высочество [97] удостоил своим посещением в Утакамунде, не только не предложила Великому князю помещения в обширном губернаторском доме в этой местности, но даже не пригласила его к обеду или завтраку, что по индийскому этикету считается обязательным. Бомбейского губернатора также не было в городе, но к чести его надо сказать, что им были приняты меры к тому, чтобы о высоком госте позаботились, и если где-либо в Индии Его Высочеству было оказано некоторое внимание, то это было именно в Бомбее. Зная лично лорда Норскота, я склонен думать, что он приехал бы в Бомбей и был бы рад принять Великого князя, если б ему не было внушено свыше воздержаться от этого. После Мадраса меньше всего внимания на Великого князя обращено было в столице Индии — Калькутте.

Что касается вице-короля, лорда Керзона, то его поведение в отношении Великого князя указывает ясно на принятое, вероятно, заранее решение уклониться от встречи с Его Высочеством.

Имея в виду болезненное самолюбие и самомнение Керзона и желая установить на первых порах хорошие отношения между ним и высоким гостем, я, по прибытии Великого князя в Тутикорин, составил проект приветственной телеграммы от Его Высочества к вице-королю с выражением признательности за распоряжение по проезду по индийским железным дорогам. Ответ на эту телеграмму, составленный в очень сухих и даже небрежных выражениях (Великий князь титулуется в нем между прочим Королевским Высочеством ¹³ (примеч. автора)), был получен только через пять дней и не заключал в себе никакого намека на какое-либо приглашение.

В первоначальную программу Великого князя входило, между прочим, посещение самого главного индийского туземного княжества — Хайдарабада, куда в то самое время собирался и вице-король на большую охоту, приготовлявшуюся для него низамом Хайдерабадским ¹⁴. Это был весьма удобный случай для лорда Керзона оказать внимание и гостеприимство высокому гостю.

Имея в виду, что вице-королю могло быть неизвестно намерение Великого князя посетить Хайдерабад, а равно ввиду настоятельных советов многих англичан в Утакамунде, которые были твердо убеждены в том, что лорд Керзон, по принятому обычаю, не замедлит пригласить Великого князя принять участие в охоте, я, с согласия Его Высочества, отправил из Утакамунда телеграмму секретарю вице-короля, в которой значилось, что Великий князь, намереваясь посетить Хайдерабад и осведомившись о предстоящем приезде туда Его Превосходительства, поручил мне узнать, когда именно вице-король прибудет в Хайдерабад и может ли он с ним встретиться там. На эту телеграмму получен был срочный ответ, что вице-король будет так занят в Хайдерабаде государственными делами, что момент для свидания его с Великим князем был бы самый неблагоприятный. В последовавших затем газетных отчетах о пребывании вице-короля в Хайдерабаде, как и следовало ожидать, очень много говорилось о тигровых охотах и почти ровно ничего о «государственных» делах.

С чисто формальной точки зрения сам Керзон и все прочие англо-индийские власти были, разумеется, правы: Великий князь путешествовал частным образом, никаких предварительных уведомлений о его приезде здесь получено не было и т.д., а следовательно, они могли считать себя свободными от каких-либо обязательств. Но между обязательным гостеприимством и умышленным пренебрежением есть много ступеней, и все зависит от доброй воли, которой в данном случае [98] и не было. На Востоке понятие об «инкогнито» очень смутное. Местные газеты трубили о поездке Великого князя, и всюду народ знал, что этот гость один из близких родственников русского царя; знал он также, как это всем известно в Индии, что выдающиеся путешественники всегда пользуются вниманием и гостеприимством местных властей. Я представляю себе на месте Великого князя принца Орлеанского или другого какого-нибудь иностранного принца, и, по индийским традициям, я не сомневаюсь, что им был бы оказан прием совершенно иного свойства. Это не только мое мнение, но и мнение многих англичан и иностранных консулов, которые высказывали мне свое удивление и негодование по поводу пренебрежения, выказанного Великому князю. Понятно, какое впечатление должен был вынести народ из приема, сделанного Его Высочеству; но, очевидно, индийскому правительству, или собственно лорду Керзону, было желательно вызвать именно такое впечатление, как противоядие против распространяемых в Индии самими же англичанами идей о грозном могуществе России и о ее завоевательных намерениях на счет Индии.

В противуположность правительству, английское, или, вернее, европейское общество городов, которые поселил Великий князь, отнеслось к высокому гостю с самою большою предупредительностью; особенно отличилось в этом отношении бомбейское общество. В этом городе удалось, между прочим, устроить частным образом для Великого князя смотр войскам местного гарнизона; но я боюсь, что бригадиру генералу Уилькоксу ¹⁵ пришлось впоследствии отвечать за это перед высшими властями.

В свою очередь Великий князь совершенно очаровал местное общество своею обходительностью и благосклонностью и оставил о себе самую лучшую память во всех тех, которые имели счастье быть ему представленными.

Перед самым отъездом из Индии Великий князь получил от вице-короля еще одну телеграмму, в которой высказывалась надежда, что Его Высочество остался доволен своей поездкой, и выражалось сожаление лорда Керзона, что ему не удалось принять высокого гостя у себя. На это Великий князь ответил еще раз благодарностью индийскому правительству за предоставление в его распоряжение вагонов и добавил, что, благодаря любезному приему европейского общества городов, им посещенных, а равно некоторых магараджей, он вынес весьма приятное впечатление от своей поездки по Индии.

В заключение я не могу не высказать, что единственною хорошею стороною этого дела является то, что не было никаких пререканий относительно этикета и церемониала приемов Великого князя у вице-короля и губернаторов, — пререканий, которые, наверно, бы возникли, ввиду заносчивости и мании величия, коими заражены все здешние власти, а в особенности г. Керзон.

С глубоким почтением и таковою же преданностью имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

Клемм.

АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 920, л. 74-78. Подлинник.

Комментарии

10. Имеется в виду лорд Норскот.

11. Вице-консулом в Коломбо в 1901-1902 гг. был Василий Карлович Шнейдер.

12. Рассел, Артур Оливер Виллиерс, второй барон Амтиль (1869-1935), английский государственный деятель, с 1895 г. — на колониальной службе, в 1900-1906 гг. — губернатор Мадраса, в 1904 г. замещал вице-короля Индии, после возвращения на родину вся его жизнь была связана с Индией: защищал права индийцев в Африке, был председателем комитета по делам индийских студентов английских учебных заведений, в парламенте был одним из немногих, голосовавших против реформ Монтегю—Чемсфорда (1919), за предоставление индийцам больших прав.

13. В Российской империи великий князь титуловался «Императорское Высочество», «Ваше Императорское Высочество».

14. Имеется в виду Мир Махбуб Али Хан Бахадур Асаф Джах (1866-1911), низам (титул правителя) княжества Хайдерабад (1884-1911).

15. Уилкокс, Джеймс (1857-1926), родился в Индии, в 1878 г. начал военную службу в Индии, принимал участие во 2-й англо-афганской войне, служил в Африке, в Бирме.