№ 255

26 июля 1913 г. — Донесение Генерального консула в Калькутте К. Д. Набокова старшему советнику Министерства иностранных дел В. О. фон Клемму с просьбой об инструкциях для разговоров с высшими военными чинами в Индии по поводу дезертирства из Туркестанского военного округа

Секретно
Симла

Милостивый Государь Василий Оскарович,

Я имел честь представить на благовоззрение Императорского министерства мою переписку со здешним правительством по поводу дезертиров из Туркестана, а также донести, что за истекший год количество их увеличилось в размерах, причиняющих серьезный ущерб престижу русской армии. За последнее время пришлось слышать от офицеров Главного штаба, что наплыв беглецов не прекращается. Здешнее офицерство и в особенности ответственные деятели в Главном штабе выгодно отличаются от чиновников иностранного департамента в том смысле, что с первыми можно говорить о делах, между тем как последние от страха сказать лишнее слово или просто по невежеству (происходящему от того, что каждый из них сидит в своей узкой ячейке, ведает свою узкую специальность и ничего другого не знает) — при малейших попытках разговора на тему, выходящую из ряда «текущих дел», набирают воды в рот и оказываются безнадежно несостоятельными. Поэтому только с военным элементом и возможно говорить серьезно. [353]

На выраженные мне на днях в дружеской форме сетования по поводу того, что наши власти в Туркестане не принимают мер к прекращению дезертирства, причиняющего заботы здешнему правительству и таким образом вызывающего нежелательное для наших добрых отношений настроение здешних официальных сфер, — я указал моему собеседнику — полковнику Главного штаба, что Императорское министерство мною лишь недавно осведомлено об этом явлении и что при медлительности переписки, вызываемой дальним расстоянием, нельзя ожидать, чтобы сколько-нибудь действительные меры были приняты со дня на день. С другой стороны, я высказал, что только та граница может считаться «охраняемой» как следует, которая охраняется обоими пограничными государствами, и что если русские беглецы так уж сильно затрудняют правительство, то от него зависит, руководствуясь общепринятыми международными обычаями и в согласии с существующими между Россией и Англией дружескими отношениями, — принять соответствующие меры к тому, чтобы дезертиры не встречали со стороны властей в Кабуле и затем в Индии поощрения в своем стремлении бежать из России. Мой собеседник признал, что в этом отношении здешнее правительство поставлено в затруднительное положение и не может возлагать на Императорские власти ответственности за явление, которому оно косвенно потворствует.

Считаю своим долгом почтительнейше довести до сведения Императорского министерства о вышеизложенном и покорнейше просить не отказать преподать мне инструкции на случай, если бы мне пришлось снова коснуться этого вопроса в разговорах со здешними высшими военными чинами.

Примите, Милостивый Государь, уверение в отличном моем почтении и таковой же преданности

Набоков.

АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 1124, л. 40-41 и об. Подлинник.