№ 249

23 декабря 1910 г. — Донесение Генерального консула в Калькутте Б. К. Арсеньева товарищу министра иностранных дел А. А. Нератову о безрезультатной попытке английских властей убедить русских дезертиров вернуться на родину

Калькутта, 23 декабря 1910 5.

Милостивый Государь Анатолий Анатольевич,

В дополнение к донесению моему от 25 минувшего ноября за № 36 имею честь доложить Вашему Превосходительству, что, согласно сделанному мне исполняющим обязанности секретаря индийского правительства по иностранным делам сообщению, к бежавшим через Афганистан в Индию русским военным дезертирам был послан говорящий по-русски английский чиновник, пытавшийся убедить их вернуться в Россию или по крайней мере выбрать из своей среды депутату для выслушивания соответственных увещеваний от меня.

Однако, несмотря на все усилия английского посредника, беглые наши солдаты, не сознавая, по-видимому, совершенной своей неприкосновенности на британской территории и страшась попасть в руки российских властей, решительно отказались последовать преподанному им совету.

В настоящее время они проживают в Каунпоре, куда недавно переехали да Пешавара в поисках работы. До сих пор никаких подходящих занятий для них не нашлось, ввиду чего английские власти вынуждены заботиться об их прокормлении. По словам г. Вуда, очень мало надежды на то, чтобы этим простым русским людям, никакими специальными техническими познаниями не обладающим, удалось в будущем найти достаточный заработок в Индии, где плата за черный труд так ничтожна, что обеспечить пропитание даже самого неприхотливого европейца она не может. Посему, если только означенные дезертиры не решатся, наконец, возвратиться на родину, индийскому правительству придется и впредь содержать их на свои средства, каковая перспектива для него не является приятной.

«Здесь, в Индии, где мы так заботимся о сохранении престижа белой расы, — продолжал г. Вуд, — мы не можем допустить, чтобы европейцы являлись в роли нищих или голодающих. Но с другой стороны, вы понимаете, что неопределенно продолжительное содержание на наши средства целой группы русских не может входить в наши расчеты. Посоветуйте, как нам выйти из этого положения».

Я ответил, что я затрудняюсь подыскать другой способ, кроме уже ранее мною указанного — т.е. присылки ко мне выборного из беглецов, которому я постарался бы доказать всю необоснованность упорства сих последних. «Быть может, — добавил я, — дезертиры наши имеют преувеличенное представление о том наказании, которое по русским военно-уголовным законам полагается за оставление рядов армии нижними чинами в мирное время. Этот вопрос я мог бы разъяснить им при свидании. Кроме того, в случае, если они выразят чистосердечное раскаяние и если окажется, что существуют смягчающие их вину обстоятельства, я готов был бы даже ходатайствовать перед Императорским правительством о смягчении их участи». [347]

Г. Вуд обещал еще раз попытаться сломить упорство наших беглых солдат.

С глубоким почтением и таковою же преданностью имею честь быть, Милостивый Государь, Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

Б. Арсеньев.

АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 1124, л. 11-12. Подлинник.