№ 105

11 февраля 1904 г. — Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма в МИД с изложением истории исмаилитов ² и Ага-хана ³ и его современного положения и значения в Индии и Средней Азии ⁴

Несколько времени назад в газете «The Pioneer» появилась небольшая заметка, в коей значилось, что в Пешавар прибыл караван с подношениями известному Ага-Хану от Шугнанского бека Мир Тагай бека ⁵. Обстоятельство это побуждает меня представить ныне же на усмотрение Вашего Превосходительства сведения о личности означенного Ага-Хана, которые я собираю уже с некоторых пор и которые впоследствии надеюсь еще дополнить.

В Индии имеется особая мусульманская секта под именем «ходжей» ¹. В отношении религиозных верований, «ходжи» причисляют себя к исмаилитскому толку, близко подходящему к шиизму. Подобно прочим исмаилитам, они признают лишь семь имамов, а не 12, как шииты, но вместе с тем, вероятно под влиянием индуизма, они считают своих имамов не только преемниками пророка Божья, но как бы воплощением самого Божества. Последователи этой секты встречаются в Бомбейском президентстве, где их насчитывается свыше 50 тысяч душ, в Синде, Катиаваре, также в Кашмире и других местностях на севере Индии.

Во главе этой секты, на правах духовного руководителя и начальника ее стоит в настоящее время некто Ага-Султан Мухаммед Шах ⁶, более известный под названием «Ага-Хан», по происхождению персидский исмаилит, который ведет свое происхождение от первого имама Али, зятя Мухаммеда. Сведения об этих отдаленных предках его очень туманны, но, по-видимому, они с давних пор признавались духовными руководителями персидских и вообще восточных [148] исмаилитов. Один из этих предков, Мухаммед-Исмаил-Шах ⁷, через командированного в Индию миссионера, по имени Садр-уд-дин ⁸, присоединил индийских «ходжей» (собственно коренных индусов) к исмаилитскому толку. С тех пор индийские ходжи постоянно совершали паломничество в Персию и поддерживали деятельные сношения со своим имамом.

Более или менее определенные сведения о предках Ага-Хана начинаются лишь со второй половины восемнадцатого столетия, когда прапрадед Султан Мухаммеда, Абдул-Хасан-Шах ⁹, был губернатором в Кирмане. Последнему наследовал в той же должности его сын Шах-Халиль улла ¹⁰, который в 1817 году переселился в г. Иезд и был убит во время народного волнения, поднятого против него шиитскими муллами. Убийство влиятельного главы исмаилитов, славившегося своею святостью, сильно взволновало его последователей, а потому Фатх-Али-Шах ¹¹ поспешил наказать виновников волнения и принять под особое покровительство сына покойного, Мухаммед-Хана ¹². Последний был вызван ко двору и утвержден главою исмаилитов, причем подведомственный ему округ был значительно расширен, и, наконец, получил в жены одну из дочерей Фатх-Али-Шаха, с какового времени и стал пользоваться наследственным титулом «Ага-Хан».

Когда после смерти Фатх-Али-Шаха началась борьба за персидский престол, Мухаммед-Хасан Ага-Хан принял сторону Мухаммед-Али-Шаха ¹³ и помог ему воцариться. Установившиеся после этого дружеские отношения между Ага-Ханом и Шахом продолжались приблизительно до возвращения Мухаммед-Али-Шаха из неудачного подхода на Герат в 1838 году. Вскоре после этого, по словам исмаилитских биографов, Мухаммед-Хасан сделался жертвою интриг первого министра Шаха, Хаджи-Мирза Агаси, и вынужден был дважды поднимать оружие против своего властелина. В конце концов Ага-Хану пришлось спасаться бегством, и он удалился в Афганистан. В Кабуле он сблизился с англичанами и оказал им немало услуг, сражаясь между прочим в их рядах, командуя отрядом регулярной конницы из своих последователей. Из Афганистана он переселился в Индию, где был принят с восторгом местными исмаилитами. С этого момента судьба Ага-Хана и его потомков тесно связана с Индией, которую они уже более не покидали. За оказанные услуги, а равно ввиду родства его с персидским царствующим домом (хотя только по женской линии) Ага-Хану пожалован был англо-индийским Правительством наследственный титул Высочества.

В 1845 году Мухаммед-Хасан Ага-Хан поселился в Бомбее, но вслед затем, по просьбе персидского правительства был переведен на жительство в Калькутту, откуда он вернулся в Бомбей только после смерти Мухаммед-Али-Шаха. С этого времени Бомбей стал окончательно резиденциею Ага-Ханов.

Еще в бытность в Персии главы восточных исмаилитов получали постоянно денежные и иные подношения от своих последователей, не только персидских, но и индийских и среднеазиатских. Говорят даже, что персидские и среднеазиатские исмаилиты платили им определенную дань, причем, если почему-либо, например, по случаю войны, собранная сумма не могла быть доставлена Ага-Хану, то деньги бросались в воду. С переездом Ага-Ханов в Индию эти подношения не прекратились, и по настоящее время глава исмаилитов продолжает получать таковые, преимущественно в виде наличных денег, изо всех стран, где имеются его последователи. В Индии, как мне говорили, ходжи обложены в пользу своего имама определенной данью за всякие духовные требы, как-то; свадьбы, похороны, обрезание и т.п. Сумма, которая таким образом скопляется в руках Ага-Хана, по некоторым сведениям, достигает более миллиона рупий в год. [149]

Относительно последователей этого толка в других странах мне не удалось пока получить какие-либо определенные сведения, да едва ли и возможно будет получить таковые, ввиду того, что исмаилиты в Персии и Средней Азии большей частью принуждены скрываться, дабы не навлечь на себя гонений со стороны шиитов и суннитов. Судя по общим указаниям, последователи Ага-Хана встречаются, кроме Персии и Индии, почти во всей Средней Азии, мне называли такие города, как Мерв, Бухара, Самарканд, Коканд, Кашгар, Яркенд. Миссия сэра Дугласа Форсита ¹⁴, командированная в Яркенд вице-королем Индии лордом Мэйо ¹⁵ в семидесятых годах, обнаружила присутствие значительных общин исмаилитов, признающих над собою духовное главенство Ага-Хана, в Яркенде, а равно в памирских ханствах Шугнане, Рошане и Вахане, в Читрале, Гильгите и некоторых долинах между Бадахшаном и Кафиристаном. Русский путешественник Богоявленский ¹⁶, побывавший на Памирах и посетивший затем Индию, также говорил мне, что он встретил там особую секту, которая признает своим имамом некоего Ага-Хана, проживающего в Индии. Кроме вышеперечисленных стран, последователи Ага-Хана имеются в довольно большом количестве во всех портовых городах Персидского залива, на восточном побережье Аравии, преимущественно в Маскате и в восточной Африке, начиная от британских восточноафриканских владений и вплоть до Мозамбика.

Мухаммед-Хасан Ага-Хан скончался в 1881 году, оставив трех сыновей: Ага-Али-Шаха ¹⁷, Ага-Джанг-Шаха и Ага-Акбар-Шаха. Старший из них, Ага-Али-Шах, унаследовал титул Ага-Хана и имамат, но уже в 1886 году он умер, оставив всего одного малолетнего сына, нынешнего Ага-Хана Султан Мухаммед-Шаха. Последний, хотя и всего 9 лет от роду, был провозглашен имамом, под опекою своего дяди Ага-Джанг-Шаха и руководством матери своей, персиянки, женщины, как говорят, большого ума.

Его Высочество Султан Мухаммед-Шах Ага-Хан, которому теперь около 28 лет, получил преимущественно английское воспитание, и из него вышел типичный европеизированный азиатец. По наружности он вполне европеец, носит европейское платье, головы не бреет, говорит по-английски безукоризненно, ест и пьет все без исключения, увлекается всякого рода спортом и содержит лучших в Индии скаковых лошадей. Я его часто встречал в здешнем английском обществе, хотя, как уроженец Азии, он не имеет доступа в английские клубы. Во время неоднократных своих поездок в Европу он был обласкан при английском дворе и награжден высшим индийским орденом. Он виделся также с шахом Персидским в Париже и Остенде, с султаном Турецким и с Германским императором, который пожаловал ему орден за содействие, оказанное им к установлению хороших отношений между его последователями и германскими властями в восточноафриканских германских владениях, и за обещание способствовать населению этих владений переселенцами ходжами из Индии.

В религиозном отношении Султан Мухаммед-Шах, по свидетельству одного близко стоящего к нему лица, весьма индифферентен, почти атеист. Всякие религиозные церемонии и роль первосвященника, которую ему поневоле приходится выполнять, видимо, тяготят его. Зато к политике он имеет, по-видимому, большое влечение.

Одним из главных проектов его является основание в Индии большого мусульманского университета на английских началах, который явился бы рассадником обновленного и объединенного мусульманства. Идея эта встречает, разумеется, полное сочувствие здешних англичан. Вот что по этому поводу высказал [150] в предисловии к биографии Ага-Хана некто Морисон: «При существующих условиях такой университет мог бы быть основан только в Индии, и если мечте этой суждено осуществиться, дело было бы настолько важно по своим политическим последствиям, что оно заслуживало бы самого сердечного поощрения и содействия со стороны британских государственных людей. Центр мусульманского мира очутился бы тогда на британской территории, руководители мусульманской мысли были бы британскими подданными, и, что важнее всего, английский язык явился бы посредником в деле усвоения исламом западных идей. Можно ли сомневаться в том, что подобный университет создал бы сильное расположение к Британской империи во всем мусульманском мире и что расположение это имело бы огромное политическое значение?»

Будучи убежденным и преданнейшим сторонником англичан и пользуясь несомненно безграничным влиянием на своих последователей и отчасти даже на индусов и других мусульман в Индии, Ага-Хан нередко уже оказывал индийскому правительству важные услуги, как, например, во время беспорядков 1897 года в Бомбее по случаю противочумных санитарных мероприятий. Следующее место из его биографии едва ли может считаться преувеличением:

«Нет сомнения, что Ага-Хан может быть сильным оплотом для британского правительства при помощи своих верных последователей — имя же им легион, — и необходимость облечь такого народного трибуна полным доверием правительства представляется совершенно ясной. Влияние его на последователей вне всякого сомнения, а в них живет воинственный дух, и по природе они представляют собой хороших воинов (Это может быть справедливо лишь по отношению к последователям вне Индии, так как здешние почти исключительно торгаши (примеч. В. О. фон Клемма)). Немало их имеется в Читрале и вблизи северо-западной границы Индии. Влияние Ага-Хана было очень ценно в деле обеспечения за королем-императором покорности некоторых диких племен, которые, в противном случае, причинили бы бесконечные хлопоты англичанам и которые, под влиянием увещаний Его Высочества, теперь постоянно держат сторону англичан. Они доставляют секретные сведения британским властям и всячески стараются охранять британские интересы. Читральцы ежегодно в большом количестве приходят на поклон к Ага-Хану, и последний никогда не упускает случая внушить им необходимость соблюдать верность британскому правительству». Очевидно, англо-индийское правительство разделяет вышеприведенное мнение автора биографии об Ага-Хане, так как последний с прошлого года состоит членом совета вице-короля по выбору и назначению самого лорда Керзона.

Если приведенное в начале сего донесения сведение газеты «The Pioneer» справедливо (в чем, собственно говоря, нет никакого основания сомневаться), то влияние Ага-Хана в Шугнане и Рошане действительно должно быть в полной силе, а в том, что влияние это всегда будет не в нашу пользу, едва ли может быть какое-либо сомнение. Легко возможно, что и глухие намеки относительно будущих смут у нас в Средней Азии, появляющиеся теперь иногда в англо-индийской прессе, имеют в основании своем расчет на таинственную связь Ага-Хана с тамошними исмаилитами. Во всяком случае нам следует быть вполне готовыми к тому, что, в случае столкновения с Англиею, последователи исмаилитского имама поднимут свою деятельную пропаганду против нас, где только это представится возможным. Особенно ненадежным элементом явятся, вероятно, шугнанцы и рошанцы. [151]

Оказать какое-либо противодействие влиянию Ага-Хана в Средней Азии, Кашгарии и на Памирах будет, вероятно, очень нелегко. Руководимые особыми старшинами, именуемыми «пирами» («Пир» — значит старец (примем. В. О. фон Клемма)) и утверждаемыми Ага-Ханом, исмаилиты тех мест, вероятно, не менее преданы своему имаму, чем их единоверцы в Индии. Громадное их большинство, конечно, никогда не видало этого имама и было бы, вероятно, весьма удивлено увидеть в нем утонченного европейца, пьющего вино, вкушающего свинину и т.п. Однако голословного обвинения Ага-Хана перед ними было бы недостаточно. Быть может, поощрение суннитской или шиитской пропаганды между ними могло бы скорее повести к их отпадению, но распространение того или другого толка было бы также не особенно полезно для нас.

Следует заметить, что за последние несколько лет в г. Бомбее среди ходжей произошел раскол, как говорят, именно вследствие поведения Султан-Мухаммед-Шаха. Образовалась отдельная секта, которая несколько приблизилась к шиизму и совершенно отвернулась от Ага-Хана. Отношения между этими отщепенцами и ага-хановцами весьма натянуты, особенно с тех пор, как двое последних в порыве фанатизма избили двух из первых среди дня на улицах Бомбея. Быть может, было бы полезно войти в сношения с руководителями новой секты и убедить их послать одного или двух миссионеров в Среднюю Азию, Кашгар и на Памиры для обличения перед тамошними исмаилитами Ага-Хана. Хотя осуществление подобного предположения и будет сопряжено, по всей вероятности, с очень большими затруднениями, тем не менее я все же мог бы попытаться это сделать, если идея эта будет одобрена Вашим Превосходительством. Само собой разумеется, что в случае удачного исхода дела придется уплатить упомянутым миссионерам путевые расходы. Представляя об этом на благоусмотрение Вашего Превосходительства, пользуюсь...

АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 1117, л. 3-7. Копия.

Комментарии

1. Ходжа — здесь члены общины исмаилитов в Индии, проживающих также в отдельных районах Средней Азии, Восточного Ирана, побережья Персидского залива, восточного побережья Африки, впервые появились в Индии в IX в. в Синде и Мультане.

2. Исмаилиты (семиричники, так как считают Исмаила (ум. 762 г.) последним, седьмым, имамом) — последователи одного из основных направлений шиизма в исламе.

3. Ага-хан — титул духовного главы исмаилитов с 1-й половины XIX в., первоначально почетный титул при ранних правителях династии Каджаров (1796-1925).

4. Интерес к исмаилитам и личности Ага-хана в высших административных кругах России прослеживался и ранее. Так, на одном из документов от июня —июля 1903 г. (Выписка из частных писем) есть помета: «Из части об Ага-Хане сделана выписка для царя. Персиани» (АВПРИ, ф. 147 Среднеазиатский стол, оп. 485, д. 924, л. 6).

5. Лицо не установлено.

6. Ага Султан Мухаммад Шах (1877-1957, Ага-хан с 1885 г.) получил традиционное мусульманское и европейское университетское образование, спортсмен и турист, печатался в английских журналах, участвовал в финансировании Алигархского, Лахорского и других университетов, способствовал трансформации общины мелких лавочников-ходжа в крупных предпринимателей и банкиров, в 1902-1904 гг. входил в состав совета при вице-короле, в 1906 г. возглавил верноподданническую депутацию к вице-королю Индии лорду Минто, которая привела к образованию особой мусульманской избирательной курии. Ему были дарованы короной княжеские привилегии сардара 1-го класса с пожизненной пенсией и титулом «Высочество».

7. Лицо не установлено.

8. Садр-уд-дин (нач. XV в.), исмаилитский миссионер (да’и), активно проповедовавший ислам в Синде, Гуджарате и Кашмире, традиционно считается одним из основателей общины ходжей.

9. Абдул Хасан Шах (2-я половина XVIII в.), дед первого Ага-хана, считался по традиции прямым потомком Мухаммеда.

10. Лицо не установлено.

11. Фатх-Али-шах Каджар (1797-1834) — второй правитель персидской династии Каджаров.

12. Первым Ага-ханом (с 1834 г.) был Ага Мухаммад Хасан Али Шах Махаллати (ум. 1881), правитель Кермана, в 1838 г. бежал в Кандагар и с 1842 г. поселился в Индии. Во время 1-й англо-афганской войны возглавлял отряд своих последователей в колонне генерала Нотта, помогал генералу Ч. Непиру завоевывать Синд в 1843-1844 гг.

13. Мохаммад-шах Каджар (1834-1848) — третий правитель династии Каджаров.

14. Д. Форсайт (1827-1886), крупный чиновник англо-индийской администрации, два раза, в 1870 и 1873 гг., посетил Кашгар с целью завязать торговые отношения с правителем независимого государства Джетышаар Якуб-беком.

15. Лорд Мэйо был вице-королем Индии в 1869-1872 гг.

16. Коллежский асессор Николай Васильевич Богоявленский (1870-1930) был ассистентом при Зоологическом музее Московского университета, в 1902 г. был командирован Обществом любителей естествознания, антропологии и этнографии в страны Персидского залива. На обратном пути он заехал в Индию (Бомбей). В 1895 г. участвовал в научной экспедиции под руководством A. A. Бобринского в верховья Амударьи на Памире.

17. Ага Али Шах был вторым Ага-ханом (1881-1885).