НОСТИЦ Г. И.

ВОССТАНИЕ ГОРЦЕВ

НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ГРАНИЦЕ ИНДИИ В 1897 ГОДУ

ГЛАВА III.

Театр восстания.

Горы. — Долины. — Проходы. — Реки. — Населенные пункты. — Племенной состав. — Вооружение горцев.

Восстание горцев 1897 года охватило два отдельных района: главным очагом были горы, окружающие Пешаверскую равнину, второстепенные же действия разыгрались в Вазиристане, в долине р. Точи, где 10-го июня горцы неожиданно напали на конвой политического агента в д. Майзар.

Главное восстание вспыхнуло в конце июля на севере, в долине р. Сват, и затем, мало-по-малу, окружило широким кольцом всю Пешаверскую равнину.

Для подавления этого небывалого еще восстания англичанам пришлось предпринять несколько экспедиций, но не все достаточно интересны, чтобы стоило подробно описывать каждую из них, а потому, представив сжатый очерк событий и указав на более выдающиеся из них, я остановлюсь преимущественно на экспедиции против афридиев, как на самой важной по своим размерам и последствиям.

Если мы, приняв Пешавер за центр, радиусом в 100 верст, опишем дугу от Инда на севере до Таля на юге, то этим отделим почти все пространство, охваченное главным восстанием. Следует прежде всего заметить, что об этой местности и о населяющих ее племенах до последнего времени было очень мало известно (за исключением, конечно, британской территории). Хотя англичане, в течение последних 45 лет, предпринимали много карательных экспедиций, но они никогда не углублялись далеко в горы, кроме 1895-го года во время экспедиции в Читрал. Многие долины поэтому были известны лишь по расспросным сведениям, а страна афридиев (исключая долину р. Базар) была совершенно не исследована. [56]

По устройству поверхности, рассматриваемое пространство состоит из двух сложных горных систем, окружающих Пешаверскую равнину и разделенных между собой рекою Кабул. К северу от этой реки, горы состоят из ряда параллельных хребтов, имеющих направление приблизительно с севера на юг; они представляют отроги Гиндукуша, высота их увеличивается по мере удаления на север, начиная с 3-4 тысяч фут. К югу от названной реки тянется с запада на восток высокий хребет Сефид-Кух, составляющий водораздел между реками Кабулом и Кунаром. В западной части средняя высота Сефид-Куха достигает 12.000 фут., но по мере приближения к Пешаверу горы понижаются. К югу от главного хребта находится целый ряд большей частью параллельных хребтов, составляющих довольно обширную горную страну — Тирах, родина афридиев и ораксаев. Отроги Сефид-Куха доходят до Инда. О Тирахе будет подробнее сказано при описании экспедиции против афридиев.

Все эти горы, по внешнему виду, довольно однообразны. Англичане описывают их дикими, неприступными; но, судя по фотографиям, они представляются не в столь неприветливом и труднодоступном виде. Главная их черта — скалистый характер, бедность и даже отсутствие растительности. Труднодоступность их заключается, главным образом, в отсутствии дорог, так что войска могут пользоваться лишь первобытными горными тропами. За то отсутствие лесов в значительной степени облегчает наступление отрядов, так как им не приходится прорубать просек, подобно нашим войскам на Кавказе.

Между долинами встречаются весьма плодородные, как, например, долины Свата, Мастуры и Майдан в Тирахе, где даже много отдельных деревьев. [57]

Из проходов наибольшее значение имеет Хайбер, затем Малакандский проход, ведущий в долину Свата и далее в Читрал, и Когатский между ф. Бар и г. Когатом.

Реки театра, кроме Кабула, Пянджкоры и Свата, не представляют преград, но, впрочем, как горные потоки, они подвержены неожиданным разливам.

Значительных населенных пунктов в этих горах не встречается. На британской же территории следует прежде всего назвать Пешавер, с населением в 84.000 чел., затем Когат (27.000 чел.).

Изучение вообще Афганистана и территории независимых племен в этнографическом отношении представляет большое затруднение, потому что мы не имеем возможности исторически достоверно отличить пришельцев, осевших слоями в различные эпохи, от исконных жителей края. Персидские писатели дали афганцам то имя, под которым они стали известны европейцам; сами же себя они называют «патанцами»; имя это произошло от языка «путшту», на котором они говорят. Впервые об афганцах упоминается у персидского писателя Феришты при изложении событий VII века по Р. X. (Риттер говорит, что впервые Клапродом было высказано предположение на основании изучения языка афганцев, что они принадлежат к меддийскому племени. Однако, уже в 1331 г. Ибн Батута высказал мнение о принадлежности афганцев к персидскому племени. Затем, принадлежат ли они к меддийскому или другому иранскому племени, этого никто решить не может, по незначительности дошедших до нас меддийских слов. Гипотезы же Феришты и Потоцкого, что афганцы происходят от евреев, и что они первоначально жили на Кавказе, совершенно неосновательны. См. Риттер. Землеведение. Иран.).

В настоящее время, для того чтобы составить себе понятие об афганцах, или патанах, населяющих Афганистан, территорию независимых племен и британские владения правого берега Инда, удобнее [58] всего разделить их на три группы: на афганцев — подданных эмира, подданных императрицы индийской и на независимых афганцев. — Займемся второй и преимущественно третьей группой. Грань между ними чисто условная, так как нет существенной разницы между патанцами, живущими по ту или другую сторону границы Индии, что, конечно, имеет значение в случае восстания.

Независимых афганских племен очень много, кроме того, они подразделяются еще на множество колен, или кхелей, представляющих общественную единицу, связанную взаимными интересами.

Колена управляются наследственными или выборными старшинами. Большое значение имеет джирга — собрание старшин одного племени или колена.

Перечислим только главные племена, принимавшие участие в восстании. Начиная с северо-востока, с берегов Инда, мы прежде всего встречаем бунервалов, населяющих долину р. Бунер, их около 30.000 чел. К западу от них живут сваты в долине реки этого имени. Соседями сватов, на нижнем течении Пянджкоры являются утман-кхели, имеющие до 10.000 вооруженных. Наконец, между Кунаром и Пянджкорой живут беспокойные мохманды, выставляющие до 15.000 воинов.

К северу от этих племен назовем только небольшие владения ханов Дира и Навагаи и диких мамундов, населяющих долины южного Баджаура. Указать границы всех этих племен и ханств не представляется возможным.

К югу от р. Кабул мы встречаем две главные племенные группы, именно афридгев и ораксаев, о которых будет сказано подробнее ниже, при описании экспедиции.

Общую численность всех названных племен [59] трудно определить; англичане предполагают, что их более 250.000.

По религиозному составу пограничные племена, за небольшими исключениями, магометане-сунниты.

Вооружение горцев.

У горцев почти нет лошадей, а потому они сражаются исключительно пешком. Прежде, вследствие плохого огнестрельного оружие, им приходилось вести бой с англичанами при очень неравных условиях, но теперь положение изменилось и одно из самых неожиданных и неприятных для англичан открытий, сделанных во время восстания, состояло в том, что у горцев оказалось много вполне современных ружей и изобилие огнестрельных припасов.

Откуда же горцы получают огнестрельное оружие?

Трудно указать главный источник. Одним из них является сама Англия. В виду перевооружения армии винтовкой Ли-Метфорда, масса отличных ружей Генри-Мартини и других систем осталась без употребления, и цена их упала до нескольких шиллингов; между тем, на индо-афганской границе подобная винтовка стоит от 300 до 500 рупий. Таким образом явилось весьма выгодное коммерческое предприятие. А всем известно, что в этом случае английские купцы неразборчивы в средствах. Так, во время экспедиции в Африке против ашантиев, в 1865 году, обнаружилось, что последние получали оружие из Англии. Также точно во время осложнений в Трансваале в начале восьмидесятых годов, несмотря на все меры, принятые британским правительством, не удалось прекратить торговли оружием, которая в другом государстве считалась бы преступной.

Весьма любопытно, что когда англичане захватили [60] переписку Умра-хана, главного их врага в течение Читральской экспедиции 1895 г., то среди его бумаг нашли предложения нескольких английских фирм о доставлении ему огнестрельного оружие.

Ружья отправляют морем через Персидский залив, оттуда они сухим путем попадают куда следует — в Аравию, в Персию, в Афганистан.

Другим источником, для снабжения горцев огнестрельным оружием, служит англо-индийская армия, где кража ружей производится в широких размерах. Виновниками этих краж считают большею частью туземную прислугу, состоящую при европейских частях; однако оказалось, что некоторые английские солдаты потеряли свои винтовки, при обстоятельствах весьма подозрительных. На границе кража производится с удивительной дерзостью. Случается, что убивают часового только с целью захватить его винтовку. В пограничной полосе случаи побега весьма нередки и, конечно, дезертиры возвращаются в родной аул не с пустыми руками.

Далее, во время минувшего восстания, горцам досталось немало винтовок и в особенности патронов, захваченных с бою. Так при взятии Хайбера, афридии захватили 240 ружей и 50.000 патронов.

Наконец, много ружей и в особенности боевых припасов горцы, нужно думать, получали из Афганистана: эмир построил в Кабуле большой оружейный завод, кроме того он часто получал из Индии, в виде дара, крупные партии ружей. Таким образом, в настоящее время в Афганистане большое количество вполне современного оружие, и в виду сочувствия, которым восставшие пользовались среди подданных эмира, сказанное предположение более чем вероятно. [61]

___________________________________

Какими же средствами обладали англичане для подавления восстания? Этот вопрос приводит нас к необходимости рассмотреть вооруженные силы британской Индии, что я позволю себе сделать несколько подробнее, в виду важности для нас основательного изучения англо-индийских войск, с которыми я имел случай несколько ознакомиться во время моего пребывания в Индии в 1896 г. [62]

ГЛАВА IV.

Очерк вооруженных сил британской Индии.

Европейские войска. — Туземные войска. — Боевая годность туземной армии. — Пополнение офицерами. — Резерв. — Численный состав. — Войска вассальных князей. — Войска имперской службы. — Туземная кавалерия. — Вооружение. — Обозы. — Военно-рабочие.

Вооруженные силы британской Индии состоят из европейских и туземных войск; первые составляют одну треть всей армии, а вторые — две трети. Эта пропорция была установлена после восстания сипаев (Сипай на туземном языке значат солдат.) 1857 г.; до этого же времени туземные войска по своей численности превосходили иногда в 3 или 4 раза британские.

В 1897 г. европейские войска Индии состояли, круглым числом, из 70.000 ниж. чинов, а туземные — из 149.000 чел.

Затем, вспомогательное значение имеют еще некоторые организованные контингенты вассальных князей (около 19.000 ч.), известные под названием «войск имперской службы» (Imperial service troops), и местные волонтерные войска, состоящие из европейцев, назначение которых — внутренняя оборона; число их не превосходило 25.000.

Изучение англо-индийской армии представляет нелегкую задачу, а определение ее боевой годности, при столкновении с европейскими войсками, в высшей степени гадательно, потому что туземные войска, состоя из самых разнообразных элементов, совершенно чуждых и часто враждебных друг другу, образуют [63] весьма пеструю вооруженную силу, о которой нельзя говорить, как об одном цельном организме.

Британская Индия — это целая страна света с почти трехсотмиллионным населением; бесчисленные племена, живущие от мыса Коморина до Памира и от устьев Инда до берегов Меконга, не имеют ничего общего между собой ни по языку, ни по нравам, ни по религии, ни по происхождению, и нужна была энергия горсти смелых и предприимчивых чужестранцев, чтобы насильно объединить все эти народности... Армия, комплектуемая вербовкой из туземцев Индии, — слишком поэтому разнообразна по своему составу, чтобы возможно было сделать о ней какой-нибудь общий вывод.. Можно составить себе понятие о полках, состоящих из сейков, гуркасов, пенджабских магометан, о частях, комплектуемых из народностей южной Индии, или племен, живущих вдоль северо-западной границы, но нельзя говорить вообще о боевых качествах сипаев, об их преданности англичанам, об их духе.

Генерал Робертс в своем известном сочинении — «41 год в Индии» говорит, что ничто не может вернее привести к поражению, как предположение, что можно в одинаковой степени положиться на все туземные полки.

Высшее заведывание всеми вооруженными силами британской Индии принадлежит вице-королю, распоряжения которого по военному ведомству приводятся в исполнение: 1) по военно-административной и хозяйственной части — через военного члена совета, т. е. военного министра в Индии; 2) по строевой и командной части — через главнокомандующего англо-индийской армией.

Англо-индийская армия в командном и [64] территориальном отношениях подразделяется на четыре частных армии: Пенджабская, Бенгальская, Бомбейская и Мадрасская. Армейские районы разделяются на военные округа.

На таблицах № 1 и 2 представлено распределение войск по четырем армиям и численность войск по родам оружие и по армиям в 1897 г.

(Нумерация столбцов: 1) Батальонов, 2) Эскадронов, 3) Пеших, 4) Конных, 5) Горных, 6) Тяжелых, 7) Крепостных, 8) Инженерных рот. — OCR) [65]

Подобно тому, как в Англии, в Индии в мирное время не существует крупных тактических единиц. В пехоте высшей единицей является баталион, в кавалерии — полк, в артиллерии — батарея. [66]

В военное время и для пограничных экспедиций приходится формировать бригады, дивизии, корпуса, которым, следовательно, присущи недостатки импровизованных единиц.

1) Европейские войска.

Пехота — 52 баталиона (Штат: 29 офиц. и 1004 ниж. чин.) 8-ми ротного состава.

Кавалерия — 9 полков (Штат: 29 офиц. и 595 ниж. чин. (525 лош.).) 4-х эск. состава — 36 эск.

Артиллерия — 42 пеших, 11 конных и 8 горных батарей (Штат пеш. и кои. батар.: 5 офиц. и 157 ниж. чин. Штат горной батар.: 5 офиц. и 103 нижн. чин.) и 27 крепостных артиллерийских рот (из числа этих рот 4 вооружены позиционными орудиями, а прочие имеют только личный состав и снабжают прислугой прибрежные и сухопутные крепости).

Инженерные войска состоят только из кадровой роты и штата инженерных офицеров.

2) Туземные войска.

Пехота — 129 полков, из коих 124 однобатал. состава, а 5 полков гуркасов 2-х батал. состава; всего 134 баталиона (В туземн. батал. 9 британских и 16 туземн офицеров, число же нижних чинов неодинаково: в Мадрасской армии 859, в Бомбейской 824; в Пенджабской и Бенгальской от 895 до 918 (большинство батал. имеют 896 нижн. чин.).), по 8-ми рот в каждом.

Кавалерия — 40 полков (Штат: 9 британских и 17 туземных офиц. и 608 нижн. чинов.) и 6 отдельных эскадронов; 5 полков (4 гайдерабадских и полк конных гидов) имеют по 3 эскадр.; а прочие — по 4; всего 161 эскадр. [67]

Артиллерия — После восстания 1857 года, правительство решило не иметь больше туземной артиллерии, кроме 8-ми горных батарей (Штат горной батареи: 4 британ. и 3 туземн. офиц. и 253 ниж. чин.) шестиоруд. состава, 4-х полев. батарей (4 орудийного состава) Гайдерабадского контингента и одной крепостной артиллер. роты.

Инженерные войска — 23 роты.

Европейские войска.

Европейские войска состоят из английских королевских войск, отправляемых в Индию на определенное время (пехота обыкновенно на 14 лет, а кавалерия на 10). Британский пехотный полк состоит из двух баталионов, из которых каждый по очереди несет службу в Индии или колониях. Ежегодная убыль пополняется присылкой из Англии партий укомплектований, численность которых доходит до 12.000 чел.

Британская армия, как известно, пополняется исключительно вербовкой и большею частью из весьма сомнительных элементов народонаселения, так как военная служба не пользуется в Англии большим почетом и популярностью.

О храбрости и других боевых качествах этих солдат существует предвзятое мнение, явившееся и распространенное главным образом стараниями англичан и основанное на весьма гадательных данных, так как после наполеоновских войн британская армия не сталкивалась с европейскими войсками, за исключением крымской кампании, в которой англичане приняли участие в несравненно меньшей степени, нежели французы. Боевые опыты [68] последнего времени стали показывать британских солдат совсем в ином свете, нежели мы себе их представляли.

Что же касается британских офицеров, то доблесть их вне всякого сомнения и они заслуживают полного уважения, но тактическая их подготовка уступает их личной храбрости: на военное дело они смотрят, как на вид спорта, и солидных познаний, столь необходимых современному офицеру, у них большею частью немного.

Европейские войска в Индии содержатся роскошно, казармы великолепны, так что солдаты, имея в своем распоряжении туземную прислугу, освобождающую их от всяких хозяйственных работ, живут в полном смысле по-барски. Так напр., в казармах кавалерийского полка, расположенного в Секундерабаде, существуют клубы отдельно для унтер-офицеров, ефрейторов и рядовых, театр и т. д. Конечно, от подобной обстановки способность солдата переносить лишения походной жизни не может увеличиться.

Главная язва британских войск, расположенных в Индии, подтачивающая их силы и в значительной степени уменьшающая число солдат, вполне способных к походу — это венерические болезни, достигающие громадных размеров. Так, в оффициальном докладе медицинского инспектора, доктора Клеггорма, помещенного в Синей книге парламента за 1896 год, говорится, что из числа британских нижних чинов, находившихся в Индии к 15 июля 1894 года 43.677 чел., т. е. 62% страдали венерическими болезнями.

Туземные войска.

Туземные войска комплектуются вербовкой из местных жителей, но состоят под командой английских [69] офицеров, занимающих в каждой части все высшие должности

После восстания 1857 года, правительство постановило, что туземные войска должны комплектоваться людьми разных национальностей и каст, смешанных между собой в каждом полку. До восстания Бенгальская армия состояла почти исключительно из жителей Ауда — индусов и магометан.

Пополнение армии было, следовательно, основано на недоверии к элементам, входившим в ее состав, и правительство поставило себе задачей совершенно обезличить туземные войска, лишив их всякой внутренней органической связи. В это время, армия предназначалась почти исключительно для поддержания порядка внутри страны и о столкновении с внешним врагом еще мало помышляли. Туземные войска представляли, таким образом, скорее вооруженную полицию, нежели вполне организованную боевую силу.

Однако, система общего смешения не могла быть применена с успехом в тех полках, где сталкивались индусы с магометанами, вследствие их непримиримой религиозной розни.

В виду этого, вскоре явилась еще «ротная» система комплектования, по которой каждая рота состоит из людей одной национальности или религии

На этих основаниях комплектовалась туземная армия в течение 30 лет; за это время многое изменилось в Индии и в средней Азии: после страшного урока 1857 года, англичане деятельно занялись исправлением того порядка вещей, к которому привело управление Ост-индской компании, а проведение железных дорог и телеграфных линий дало возможность быстро сосредоточить войска, в случае проявления каких нибудь беспорядков внутри страны. Но в то же время на северо-западе стали мало по малу [70] появляться признаки новой грозы: изолированное положение британской Индии, доступной до сих пор европейцам лишь с моря, где Великобритания не имеет опасных соперников, утрачено теперь навсегда, возможность русского нашествия стала для всех очевидной, и правительству пришлось поэтому деятельно заняться увеличением и реорганизацией вооруженных сил Индийской империи и усилением ее обороноспособности.

Хотя туземные войска, при прежнем способе пополнения, отвечали своему назначению — поддерживать внутренний порядок, однако англичане хорошо сознавали, что им трудно будет с этими наемниками оказать серьезное сопротивление европейским национальным войскам; поэтому они стали обращать большое внимание на увеличение боевой годности туземной армии.

Кроме двух вышеупомянутых систем комплектования — ротной и общего смешения, стали применять еще так называемую «полковую» систему, по которой полк (или вернее баталион) состоит из людей одной национальности или касты. Вначале, по этой системе комплектовались только полки, состоящие из сейков и гуркасов.

Сейки представляют религиозную секту, враждебную индусам и магометанам (их главный город Амритсар, близ Лагора), а гуркасы живут в Непале, вне пределов британской Индии. Эти полки, как чуждые главной массе населения, не возбуждали сомнений в своей преданности англичанам.

В виду отличных результатов, достигнутых полковой системой комплектования, явилась мысль сформировать подобным же способом и другие полки, и, таким образом, мало по малу, перейти к армии не столь смешанного состава. Эта реформа приводится [71] в настоящее время в исполнение, но пока нашли возможным применить ее лишь в Бенгальской и отчасти в Пенджабской армиях, в Бомбейской армии господствует ротная система, а в Мадрасской — система общего смешения.

Итак, туземные войска англо-индийской армии представляют из себя армию, состоящую из самых разнообразных элементов, чуждую населению и служащую исключительно из-за жалованья, из-за хлеба насущного.

Индию невозможно сравнивать с современной Европой относительно способности ее населения к военной службе, так как почти трехсотмиллионное население империи вовсе не представляет неисчерпаемого источника для вербовки. Кастовое разделение индусов, обособив каждое мелкое ремесло или занятие привело к тому, что и военное дело сделалось достоянием немногих, и главная масса населения привыкла безропотно покоряться вождю, склонившему на свою сторону счастье в сражении, в котором принимали участие не национальные войска, а сравнительно немногочисленные наемники. Великие моголы, распространившие свою власть почти над всем Индостаном, должны были, конечно опасаться народного движения среди покоренных племен и стараться поэтому, чтоб военное искусство оставалось исключительно в руках завоевателей и господствующего меньшинства. И только раджпуты и затем Мараты, ниспровергнувшие могущество моголов, представляют в этом отношении исключение. Семидесятимиллионное население Бенгалии, по мнению самих же англичан, совершенно непригодно для военной службы. На юге Индии, в Мадрасском президентстве, мы встречаемся с подобным же явлением. [72]

Что же касается воинственных племен и каст, то в полунезависимых владениях туземцы охотнее поступают на службу к своему князю, если они могут надеяться, что жалованье будут им платить исправно. Служба под британскими знаменами является популярной только от того, что сипай уверен, что он будет своевременно получать следуемое ему жалованье.

Но одно дело вербовка в мирное время, когда поступающий на службу более или менее знает, что с ним предполагают сделать, так как туземец нанимается с условием, что его не могут переводить из одной части в другую; другое же дело в случае войны. И в этом убедились англичане в течение последней афганской войны, когда вербовка среди индусов почти прекратилась, в виду их отвращения к службе вне Индии.

В Мадрасской армии туземные войска комплектуются по системе общего смешения на том основании, что правительство, как выразился главнокомандующий в своей речи, произнесенной в совете вице-короля, в марте 1896 года, не имеет достаточных сведений о классах и кастах населения, годных для военной службы в Мадрасском президентстве... Странно звучат эти слова: англичане основали свои фактории на Коромандельском берегу еще в начале 17-го столетия и окончательно утвердились в южной Индии в середине прошлого века. Как же поэтому у них до сих пор нет сведений о боевой годности местного населения и о том, можно ли на юге формировать полки из одной определенной народности!.. Вернее будет допустить, что вообще население южной Индии, подобно тому, как в Бенгалии, весьма мало способно к военной службе, а потому приходится довольствоваться тем, что [73] находится под рукой без особого разбора. Это предположение подтверждается следующим фактом: в 1895 г. вербовка для Мадрасской армии привела к неудовлетворительному результату, вследствие чего командующий этой армией, ген. Мансфельд Кларке, приказал напечатать и распространить среди населения прокламации о выгодах и преимуществах, доставляемых военной службой.

С другой стороны, некоторых элементов, в высшей степени пригодных для службы, не удается вовсе вербовать или они являются в недостаточном числе. Так в Малабаре (провинция южной Индии) живут фанатические моплаи (потомки арабов), которых часто приходится усмирять вооруженной силой. Несмотря на все старания, их не удается заманить на службу, и по этому поводу одна английская газета весьма характерно замечает, что из них, вероятно, вышли бы отличные сипаи в виду презрения, вселяемого им британскими солдатами и ружьем Ли-Метфорда. Далее, в Бунделькенде (Центральная Индия) народ, по словам ген. Мак-Грегора, воинственный и способный дать хороших солдат, но он избегает службы в регулярных войсках.

Мараты представляют лучшие элементы комплектования Бомбейской армии; число же желающих поступить на службу едва достаточное, по заявлению самих англичан, которые теперь надеются, что увеличение жалованья заставит их явиться в большем числе. Нужно еще заметить, что не все Мараты одинаково хороши. Один офицер говорит о них следующее: «Мараты Конкана и магометане Бомбейского президентства не представляет хорошего боевого материала; между тем, в трех полках Бомбейской армии они, по новой организации, будут в большинстве; правда, что в состав этих частей войдут по две роты [74] маратов Декана, но вопрос в том, явится ли достаточное число этих последних».

Главный контингент для пополнения туземной армии составляют воинственные пограничные племена и жители Пенджаба, но этот источник сравнительно ограничен и, за последнее время, им пользовались слишком широко, так как Бирманские баталионы военной полиции, сипаи в Гонк-Конге, Сингапуре, Пенанге, на Цейлоне, на остр. Маврикия и т. д. комплектуются почти исключительно из жителей Пенджаба или Непала. Говоря об экспедиции в Суаким весною 1896 г., Pioneer (Влиятельнейшая в Индии газета.) замечает, что воинственные классы Пенджаба дали, вероятно, все, что они могут для комплектования армии. Все это привело к необходимости увеличить жалованье сипая на две рупии в месяц, т. е. на 80%.

Итак, если, вследствие бедности населения, число желающих поступить на военную службу в некоторых местах велико и многим из них приходится ждать вакансий, то это вовсе еще не значит, чтобы все эти лица представляли надежный боевой материал.

А потому мне кажется, что в настоящее время трудно было бы в значительной степени увеличить туземную армию, при условии ее пополнения людьми, вполне пригодными для военной службы.

Причины этого следующие:

1) Большинство индусов, составляющих 4/5 всего населения, вследствие разделения на касты и по многим другим причинам, весьма мало способно к военной службе.

2) Индусы, принадлежащие к воинственным племенам и кастам, как например: Мараты, раджпута и друг., не всегда являются в достаточном числе.

3) Индусы неохотно поступают на службу, если предстоит действовать вне Индии. [75]

4) Главный элемент комплектования составляют магометане Пенджаба, джаты, сейки (но их немного), гуркасы и вообще племена, живущие вдоль северной и северо-западной границ. Однако, сами англичане начинают находить, что вербовка в Пенджабе слишком велика и предлагают для службы вне Индии вербовать малайцев.

5) Правительству пришлось увеличить жалованье сипая на 30%: эта мера была необходима для того, чтобы иметь лучших рекрут.

6) Наконец, не следует также забывать и о том, что климатические условия имеют большое значение, по отношению к боевой годности сипая, так что, например, житель южной Индии оказывается совершенно непригодным для службы в горах Афганистана, в особенности в зимнее время.

Боевая годность туземной армии.

Обратимся теперь к исследованию боевой годности туземной армии.

Вывести какое нибудь суждение об этой армии, как выше замечено, представляется очень затруднительным, по той причине, что туземные полки весьма неоднородны, хотя почти все подкупают вас своим внешним видом: красивый, рослый народ, видный мундир и военная выправка, приобретенная продолжительной службой, все это, невольно, на первых порах, может привести к ошибочному заключению... Следует отдельно разобрать каждый полк (вернее баталион), тщательно исследовать, из каких элементов и по какой системе он пополняется, и тогда только можно составить себе, хотя теоретически, некоторое представление о его боевой годности. Мнение генерала Робертса вообще о туземных войсках было приведено выше; относительно же частных армий в отдельности он [76] говорит следующее: «я убежден, что мало полков Бомбейской армии в состоянии вступить в бой с афганцами» (стр. 337). «Старинный военный дух Мадрасской армии исчез окончательно, так что небезопасно было бы пользоваться этими полками против воинственных племен и вообще вне пределов южной Индии (стр. 383)» («41 год в Индии».).

Рассуждая о качествах современного сипая, англичанин непременно заговорит о сейках и гуркасах. Действительно, комплектуемые ими полки весьма хороши; но много ли их? — Во всей туземной пехоте лишь 13% сейков, т. е. 15.400 чел. и 10% гуркасов т. е. 11.100 чел. В туземной кавалерии нет гуркасов, но за то сейков 19%. Если выключить Мадрасскую армию, как комплектуемую по системе общего смешения, то в остальных трех армиях народности распределяются следующим образом (по числу комплектуемых рот):

Сейки 18,5%

Гуркасы 15,6%

Раджпуты 9,4%

Пенджабские магометане 8,3%

Мараты 8,1%

Патаны (афганы) 7,9%

Дограсы 6,5%

Джаты 5,8%

Индостанские магометане 5,2%

Бомбейские магометане 3,6%

Брамины 2,2%

Пограничные племена 1,9%

Гужары 1,1%

Гарвалисы 1,1% [77]

Миры 0,3%

Смешанные расы 3,5%

Несмотря на то, что англичане обыкновенно тщательно скрывают степень надежды, возлагаемой ими на некоторые туземные полки, однако, иногда случаются обстоятельства, дающие повод к разным разоблачениям. Так, весною 1896 года отправление слабой туземной бригады из Индии в Африку, в Суаким, вызвало среди англо-индийского общества и прессы сильное неудовольствие: стали говорить, что индийских войск не хватает для обороны Индии, и появился ряд статей, указывающих на слабые стороны туземной армии. По сведениям Лагорской Civil and Military Gazette, от 26-го мая 1896 года, из 63-х баталионов Пенджабской и Бенгальской армий, только 48 баталионов представляют вполне надежную боевую силу; из 26 баталионов Бомбейской армии — 5 Белуджистанских баталионов могут быть также отнесены к первому разряду; что же касается остальных баталионов этой армии, то, несмотря на их переформирование, их нельзя еще причислить к лучшим войскам Индии. Наконец, из 32 баталионов Мадрасской армии, только 7 баталионов, расположенных в Бирме, составляют войска первого разряда, остальные же баталионы этой армии находятся в весьма плохом состоянии.

Таким образом 60 баталионов составляют войска первого разряда, из числа прочих от 15 до 20 могут быть отнесены к второму разряду, что же касается остальных, то они не заслуживают большого внимания.

Итак, немного менее половины туземной пехоты представляет хорошие войска и одна шестая посредственная. Кавалерийские же полки, за исключением трех Мадрасских полков, более или менее хороши.

Эту оценку можно было бы найти несколько [78] строгой, если бы Pioneer не сознался совершенно откровенно, по поводу той же экспедиции, что только половина туземной пехоты в состоянии вступить в бой с дервишами!.. Не следует также забывать мнения Мак-Грегора, писавшего в 1884 году, что в случае занятия русскими Герата, туземная армия обратится в сломанный тростник (В 1878 г. при атаке Пейвар-котала колонной генерала Робертса, сипаи из патанцев вели себя так, что начальство не решилось пустить их в атаку... В туземной пехоте числится 3.879 независимых патанцев, (в том числе 1.907 афридиев) и 2.916 чел. из патанцев, живущих на британской территории. Так что, если откинуть скорей произвольное разделение рекрут на обитающих по ту или другую сторону границы, как не имеющее большого значения на северо-западной границе Индии, то получим, что в одной туземной пехоте 7.355 патанцев. Кроме того, туземная милиция в Хайбере, в долинах Курама и Зхоба состоит, конечно, исключительно из патанцев.).

В ответ на заверения некоторых писателей о том, что сипаям не трудно будет справиться с скопищами (hordes) наших казаков, другие, менее увлекающиееся, полагают, что, в случае войны с Россией, можно надеяться на туземную армию лишь при сильном содействии европейских войск.

Повторяю, что a priori очень трудно составить себе понятие о степени боевой годности сипаев, в случае столкновения с европейскими войсками, и что все мнения за и против суть только догадки. Конечно, вышеприведенные взгляды самих англичан достойны большого внимания, но к ним нужно относиться, однако, осторожно, как ко всему, что пишется в газетах под впечатлением минутного увлечения.

Туземная армия, за последнее время, без сомнения, сделала большие успехи и, вероятно, будет продолжать совершенствоваться. Недостатки ее очевидны человеку, знакомому с духом вербованных армий и с политической и военной историей Индии. Армия эта представляет надежное до известной степени оружие в руках англичан для борьбы с туземцами в Азии или [79] в Африке. Но каково будет поведение сипаев при столкновении с русскими войсками, о которых сами англичане им столько рассказали — трудно предвидеть. Все, вероятно, будет зависит от успехов первых столкновений.

Не следует, однако, забывать, что все управление бесчисленными народностями Индии горстью чужестранцев держится на той фикции, что белый человек особое сверхъестественное существо, стоящее неизмеримо выше всего населения; англичане ревниво придерживаются этого, можно сказать, принципа, проходящего красной нитью через все государственное устройство и обыденную жизнь. Европеец для массы населения выше всякого закона и перед ним все должно преклоняться (Во время моего пребывания в Индии, я имел много случаев в этом убедиться; постоянно полицейские и часто часовые отдавали мне честь.).

Итак, если все направлено к тому, чтобы поднять в глазах туземца престиж белого человека, то в таком случае, каков будет дух этих наемников-сипаев, если им придется встретиться с европейскими войсками?..

Я думаю, что какова бы ни была численность туземных войск в Индии, все же после первого поражения на них трудно будет особенно рассчитывать, и что слова, сказанные еще в прошлом столетии ген. Клайвом, и до сих пор справедливы: «в Индии всегда окажется победителем тот, кто выставит наибольшее число европейских войск».

Туземная армия во всяком случае, делает много чести британским офицерам, успешно разрешившим в высшей степени трудную задачу, ибо от армии, комплектуемой только вербовкой из покоренного народа, ненавидящего своих победителей и притеснителей, [80] невозможно требовать качеств, составляющих принадлежность и украшение национальных войск.

Пополнение офицерами.

В туземных войсках офицерский состав двоякий: европейский и туземный. Вследствие недоверия к своим индийским подданным, все высшие должности в полках занимают англичане, и туземные офицеры кончают службу ротными или полуэскадронными командирами. Отсюда понятно, что высшее сословие не желает поступать на военную службу, так что состав туземных офицеров почти исключительно (99%) пополняется производством наиболее способных унтер-офицеров, выдержавших успешно экзамен в полковой школе.

Можно, конечно, составить себе понятие о том, что должен представлять из себя корпус офицеров, комплектуемый на этих основаниях, и каково должно быть отношение к нему британских офицеров, привыкших обращаться в высшей степени презрительно с жителями Индии... Но не только офицеры, даже английские солдаты обращаются высокомерно с туземными офицерами.

По поводу этих офицеров ген. Робертс говорит следующее: «я знал много весьма храбрых и вполне преданных туземных офицеров, но не встречал ни одного из них, который, в минуту опасности, не смотрел бы на самого молодого британского офицера, как на свою главную поддержку и руководителя».

Итак, можно сказать, что в настоящее время англо-индийская армия не имеет туземных офицеров, так как выслужившиеся нижние чины, которым присвоено это звание, мало чем отличаются от своих [81] бывших товарищей, являясь по большей части не помощниками британских офицеров, а только слепыми и безучастными исполнителями их приказаний; а потому англичанам приходится рассчитывать лишь на самих себя.

Этот недостаток англо-индийской армии хорошо известен англичанам, и в печати иногда раздаются голоса, впрочем весьма еще слабые, требующие расширения узкой служебной рамки туземного офицера с тем, чтобы поднять нравственный уровень этого, можно сказать, забитого сословия и постараться привлечь на военную службу образованный и богатый класс населения; при этом указывают на пример России, где не делают различия между офицером из европейцев и из туземцев Кавказа или Туркестана.

В туземных полках число европейских офицеров крайне незначительно: 8 офицеров на полк (8-ми ротного состава), а в кавалерийском полку — 9, и нужно действительно удивляться тому, что войска могут обходиться таким ограниченным числом начальников из европейцев. С другой стороны, попытка сформировать в Индии офицерский резерв пока не имела успеха. По этому поводу, главнокомандующий англо-индийской армией в речи, произнесенной им в совете вице-короля в 1896 году, сказал следующее: «в случае войны нельзя рассчитывать на англичан, состоящих на государственной службе, потому что они именно тогда будут слишком заняты исполнением своих прямых обязанностей, чтобы, без ущерба, можно было оторвать их от службы; что же касается частных лиц, то, во-первых, число их не велико, а, во-вторых, они слишком поглощены своими собственными делами и интересами, так что нет ничего удивительного, что явилось мало желающих числиться офицерами резерва». [82]

В виду всего этого, весьма важно, чтоб в туземных полках не было некомплекта в британских офицерах и чтобы число состоящих на лицо было возможно больше. Между тем оказывается, что дело обстоит иначе.

При отправлении, весною 1896 г., туземной бригады в Суаким обнаружилось, что в 1-м Бомбейском уланском полку помощник командира полка только что уехал в шестимесячный отпуск, из командиров эскадронов старший находился на гражданской службе, другой в департаменте ремонтов, а третий был начальником конвоя Бомбейского губернатора; один поручик исполнял должность помощника британского резидента в Персидском заливе, а адъютант полка был тоже в отпуску, но надеялись, что он скоро вернется. Итак, на лицо 3 офицера из 9. В 85-м Сейкском полку, командир полка находился в годичном отпуску, майор и один капитан были в Ю.-Африке, другой капитан служил в штабе в Мируте, а один поручик был в Гонгконге, на лицо следовательно три офицера из 8.

В 1897 году три туземных полка, отправленные на театр восстания, выступили из мест постоянного квартирования, имея всего по 4 (и в одном 5) британских офицеров. В европейских войсках замечается тоже самое, именно: Нортамптоншайрский полк выступил в поход с 16-ю офицерами, а Дорсетшайрский с 14-ю, между тем как штатный состав — 29 офицеров. Этот значительный некомплект может быть отчасти объяснен тем, что в течение лета англичане стараются или покинуть Индию или уехать в горы.

Храбрость британских офицеров несомненна: сознавая, что единственный способ заставить идти вперед наемные туземные войска, совершенно чуждые [83] тем интересам, из-за которых их ведут в бой, заключается в личном примере начальника, эти офицеры всегда будут впереди, и потери в их среде всегда были и будут очень велики.

Как мы увидим из описания восстания 1897 г., потери среди британских офицеров превзошли даже все ожидания, так как горцы, владея современными ружьями и будучи вообще отличными стрелками, направляли преимущественно на них огонь. Часто случалось, что офицеры были ранены несколькими пулями. Число их быстро таяло и приказы о переводах офицеров в действующие войска попадались все чаще и чаще. Весьма характерно замечание одной газеты по этому поводу: «в течение экспедиций 1897 года, противниками нашими были не европейские войска, ни даже войска эмира, а только восставшие горцы, имевшие до сих пор лишь второстепенное значение, а между тем оказалось, что европейских офицеров не хватает даже для борьбы с ними. Если финансовые соображения не допускают усиления офицерского состава, так лучше распустить два или три туземных полка, комплектуемых из менее воинственных каст».

В случае небольшой экспедиции, недостающее число офицеров легко может быть пополнено из других частей, но не то будет во время серьезной войны... Откуда же взять офицеров для пополнения убыли и для формирования штабов бригад, дивизий и корпусов, несуществующих в мирное время, и для целого ряда тыловых учреждений, во главе которых должны стоять европейцы?... (Во время экспедиции в Читрал 1895 г., более 60-ти офицеров были заняты исключительно тыловой службой, а в этой экспедиции приняли участие лишь около 15.000 чел.) [84]

Прежде всего можно будет воспользоваться некоторыми офицерами частей, оставшихся в гарнизонах; но этот источник будет весьма скоро исчерпан, и, кроме того, было бы неосторожно слишком широко им пользоваться, вследствие без того уже ограниченного числа офицеров в каждой отдельной части. Затем можно было бы, казалось, вызвать или командировать многих офицеров из Англии, но на них, однако, нельзя рассчитывать для туземной армии, (где в особенности офицеры нужны), так как они не будут говорить на туземных языках и знать, как следует обращаться с сипаями... Однажды в Бирме был такой случай: целый отряд туземных войск остался, в сущности, без начальников из европейцев, потому что два офицера, знавшие туземный язык, были убиты, а другие им не владели.

Вдумываясь в это положение и помня, что англичане могут до некоторой степени рассчитывать на свои туземные войска до тех пор, пока во главе их будут стоять европейцы, нельзя не видеть, что этот вопрос весьма важный и что, за неимением офицерского резерва в Индии, положение англичан может оказаться очень и очень затруднительным.

Малочисленность британских офицеров составляет одну из самых слабых сторон англо-индийской армии, и на этом вопросе преимущественно остановился главнокомандующий в вышеупомянутой речи (1896 г.).

«Хоть бы усилить туземную армию сотнею английских офицеров, — говорит Pioneer, — и боевая годность ее сильно возрастет и каждый сипай будет считать себя более способным встретиться с европейским врагом». [85]

Резерв.

Европейские войска в Индии не имеют резерва в самой стране, а потому при пополнении убыли своего состава, они всецело зависят от метрополии.

Что же касается туземной армии, то резерв ее крайне малочислен, хотя на это обстоятельство давно уже обращено внимание. В 1879 году войсковая организационная коммиссия, предлагая выставить полевую армию в 58.000 человек с 180 орудиями, считала необходимым иметь для туземных войск резерв в 58.000 человек, именно в 1-м резерве 19.000 человек пехоты, а во втором резерве 33.000 человек пехоты и 6.000 человек кавалерии.

К 1886 году относятся разные, весьма важные, реформы в туземной армии: формирование сводных полков и организация резерва, который делится на действующий и местный. В 1891 году в действующем резерве состояло всего 7.006 человек, а в 1896 году 15.567 человек.

Эти цыфры сильно расходятся с приведенными выше. Сами англичане признают, что их первая попытка в этом направлении не имела большого успеха. «Служба в резерве, говорят они, представляется совершенно новой для туземца, а потому нет ничего удивительного в том, что число охотников вначале было невелико».

Сомневаюсь, что, в случае войны, можно было бы вполне рассчитывать даже на существующий в настоящее время резерв в 15.567 чел. Конечно, в мирное время резервисты, обязанные за известное жалованье являться на ежегодные сборы, вероятно, исполняют свои обязанности аккуратно, по той простой причине, что они материально заинтересованы. Но при мобилизации картина совершенно изменится: могут ли [86] англичане думать, что чувство долга заставит туземца вступить в ряды войск для защиты интересов своих притеснителей, да еще для борьбы с Россией, слух о могуществе которой проник в массы населения?... У гражданской полиции будет в это время слишком много дела с поддержанием порядка среди населения для того, чтобы можно было надеяться, что она справится с уклоняющимися от службы. Придется, вероятно, принять крутые меры, которые неминуемо возбудят сильное неудовольствие среди населения и многих отклонят от добровольной вербовки, на которую британцы так рассчитывают.

Итак, можно сказать, что в Индии резерва пока почти не существует. Современная организация туземной пехоты вполне подтверждает эту мысль. Если бы правительство имело среди населения хоть небольшой надежный запас, то ему не пришлось бы формировать в военное время сводные полки. Штатный состав туземного баталиона мирного времени 800 человек; желая довести его боевой состав до 1.000 человек, два или обыкновенно три баталиона сводят в полк; из сведенных таким образом частей один или два баталиона пополняются до полного штата и вступают в состав полевой армии. Остальные нижние чины остаются на месте и обращаются в депо для подготовки укомплектований. Таким образом, должна произойти, в сущности, общая дезорганизация туземной пехоты, и новые единицы будут иметь характер случайных формирований. Между тем, задержка мобилизации произойдет главным образом от сбора перевозочных средств и вьючных животных, без которых движение в Афганистан немыслимо. В виду этого, трудно ожидать быстрого перехода в наступление полевой армии по направлению на Кабул и Кандагар, так что у военного ведомства [87] достаточно будет времени для призыва существующего резерва (15.567 чел.), которого хватило бы для пополнения 62 баталионов (считая по 250 человек на баталион), т. е. более, чем можно будет включить в состав полевой армии.

Итак, формирование сводных полков доказывает нам, что на резервистов не надеются: они могут явиться, могут и не явиться, и, чтобы не быть в зависимости от них, пришлось, волей-неволей, прибегнуть к этой весьма невыгодной мере, которая, по всей вероятности, весьма пагубно отразится на армии, находящейся в периоде мобилизационного кризиса.

О резерве в Индии вообще не говорят и, в данном случае, это может служить доказательством его малонадежности, так как англичане в Индии очень интересуются всем, что может увеличить боевую годность армии, пытаясь этим путем несколько успокоить свои нервы, вечно расстроенные грозным призраком русского нашествия. Между тем, с таким вопросом первостепенной важности, как организация резерва, мне не приходилось встречаться ни в периодической печати, ни в частных разговорах.

Численный состав.

Штатное число нижних чинов в британских баталионах — 1.000 чел., а в туземных — 800-900 чел. (в круглых цыфрах). Можно было бы думать, в виду многочисленной лагерной прислуги, освобождающей строевой элемент от всех хозяйственных работ и командировок на нестроевые должности, а также отсутствия в Индии резерва, что в баталионах число штыков весьма мало отличается от приведенных цыфр штатов. На самом же деле оказывается, что [88] наличная численность людей, способных к походу, в значительной степени отличается от штатной.

В европейских войсках всегда довольно крупный некомплект, размеры которого, однако, трудно определить, так как эти цыфры тщательно скрываются. В 1885 г. он достигал в одной только пехоте 8.511 чел.

Затем вследствие болезней, главным образом венерических, как выше замечено, многие нижние чины из европейцев годны только для гарнизонной службы. Кроме того нужно еще отметить, что слишком молодой возраст британских нижних чинов, имеющих в среднем от 21-го до 22-х лет, составляет также одну из слабых сторон английской армии в Индии. По этому поводу Churchill говорит: «в Индии не найдется полкового командира, который бы не пожелал, чтоб его солдаты были старше лет на пять».

Между тем действительное число штыков в баталионе, выступившем в поход, представляет вопрос первостепенной важности, а потому желательно попытаться хоть приблизительно разрешить его, что можно отчасти сделать на основании следующих данных.

Во время афганской войны 1878 г., единственный европейский баталион, входивший в состав отряда генерала Робертса, оказался совершенно непригодным к службе вследствие болезней и первоначального слабого состава. Он состоял преимущественно из молодых людей, среди которых лихорадки нашли себе много жертв, так что из 610 чел. вскоре осталось всего-навсего 348 чел. (См. Робертс. 41 год в Индии, стр. 137.). Далее при определении первоначального численного состава отрядов, действовавших на северо-западной границе в 1897 г., в оффициальных отчетах состав европейского баталиона [89] принимался только в 800 чел., а туземного — 700 чел. Но нужно думать, что не было даже и этого числа штыков. Так, наприм., баталион Нортамптоншайрского полка выступил в поход в составе 700 чел., а Дорсетшайрды имели не более 680 чел. (вместо 1.000), при чем, приводя эти цыфры, газеты не оговорили, что эти баталионы отличались своей малочисленностью.

Затем в оффициальном донесении ген. Бигса сказано, что в самом начале его действий на Саманском хребте (в августе 1897 г.) в баталионе Ирландского полка было лишь 600 чел., а в туземных баталионах по 500 чел.

Наконец, когда, в конце сентября 1897 г., бригада ген. Джефрейса, состоявшая из одного европейского и двух туземных баталионов, одного эскадрона, 6 горных орудий и роты сапер, едва не подверглась полному поражению в долине Ватерлай, то англичане поспешили заявить, что эта неудача должна быть, главным образом, приписана малочисленности отряда, состоявшего всего из 1.200 чел.!.. Между тем, бригада Джефрейса до этого времени понесла лишь незначительные потери от неприятельского огня и не слышно было, чтоб в течение трех недель, прошедших после начала экспедиции, она находилась в положении неблагоприятном в санитарном отношении.

Что слабый состав частей представляет обычное явление, видно еще из того, что когда баталион Вест-Кендского полка присоединился к одному из отрядов (сентябрь 1897 г.) в составе 700 чел., то это обстоятельство было отмечено в печати, как заслуживающее внимания.

Приведенные факты дают возможность предположить, что в европейских войсках некомплект и неспособные к походу составляют, по крайней мере, 30% штата. [90]

Эти цыфры, конечно, гадательные, однако, насколько можно судить по отрывочным сведениям, касающимся этого важного вопроса, в течение экспедиций 1897 г. ни в одном европейском баталионе не было более 700 чел.

Таким образом, желая определить численный состав какого-нибудь отряда по числу тактических единиц, следует непременно иметь в виду этот процент, сильно уменьшающий приводимое англичанами число войск, которое, по их мнению, может быть сосредоточено на северо-западной границе для активной обороны Индии против России, так как во всех этих подсчетах принимается, что в баталионах нет некомплекта.

Войска вассальных князей.

О войсках туземных князей вообще имеется мало сведений. Хотя число их очень значительно, но боевая годность невелика, вследствие плохого обучения и вооружения; комплектуются они вербовкой (В раджпутанских княжествах, вооруженные силы которых достигают 100.000 чел., кроме вербовки, существует еще феодальная система: магараджа может призвать своих вассалов, обязанных явиться с вооруженными людьми.).

Эти войска представляют элемент опасности для англичан, а так как численность их доходит до 380.000 чел. (в этом числе 69.000 всадников) при 4.000 орудиях, то правительство, конечно, приняло меры, дабы, насколько возможно, обратить их в плохо вооруженную толпу, годную лишь для полицейской службы, для парадов и разных торжеств. Князьям, напр., запрещается нанимать европейских инструкторов и вводить современное вооружение. Артиллерия, поэтому, в первобытном состоянии. [91]

Англичане отзываются об этих войсках с полным презрением; сэр Лепель Гриффин говорит напр., что они представляют ничто иное, как «скопище всякой сволочи, лишенное военного образования и воспитания и очень дурно вооруженное, так что достаточно было бы двух или трех британских баталионов с одной полевой батареей, чтобы рассеять 50.000 этих воинов».

Столь резкое мнение невольно наводит на мысль, что англичане нарочно стараются умалить боевые качества армий своих вассалов. Вез сомнения, они не имеют большого значения, и уже главным образом потому, что они разбросаны на огромном пространстве от Кашмира до Траванкора на юге и от Синда на западе до Манипура на востоке, но все-таки обстоятельства могут так сложиться, что этими войсками нельзя будет вполне пренебречь. Известный исследователь Индии Страчей говорит: «если большинство туземных князей верны нам, так это не потому, чтоб они нас любили, но оттого, что они чувствуют нашу силу и понимают, что верность представляет единственную политику, согласную с их интересами. Мы не можем ожидать от них большого. Но если наступит время, когда прочность нашей власти станет для них сомнительной, то неизбежно придет конец их верности».

Впрочем, англичане согласны в том, что им следует считаться с армиями Низама Гайдерабадского (В Центральной Индии.) и Синдии Гвалиорского. Первая состоит приблизительно из 45.000 чел., и для наблюдения за ней правительству Индии приходится содержать отряд регулярных туземных войск силою в 7.000 чел., известный под именем Гайдерабадского контингента, который, следовательно, [92] прикован к владениям Низама (15 миллионов жителей). Что касается Гвалиорских войск, то хотя они состоят всего из 11.000 чел. пех. и 6.000 всадников, но значение их обусловливается тем, что в этом княжестве существует род воинской повинности на сокращенных сроках службы, так что, в случае необходимости, кадры могут быть значительно пополнены.

Войска имперской службы.

С 1885 года в политике правительства Индии по отношению к войскам вассальных князей произошла перемена, выразившаяся в образовании новой категории войск, получивших название «войск имперской службы» (Imperial service troops). Поводом к этому послужило предложение Низамом Гайдерабадским денежных средств для обороны Индии, в виду предполагавшегося в то время столкновения с Россией; примеру Низама последовали и другие правители (Впрочем, некоторые владетели проявили менее охоты. Генерал Робертс пишет, что так как он нашел Удейпурские и Бопальские войска негодными, то вместо того, чтобы воспользоваться этими контингентами, он желал бы получить деньги для увеличения числа европейцев, служащих в туземных войсках, расположенных в этих княжествах; однако, это предложение не имело успеха.).

Это, яко бы, патриотическое предложение вассалов произвело самое лучшее впечатление на англичан, которые, однако, решили воспользоваться не денежной субсидией, а частью вооруженных сил этих князей, переформировав эти войска на совершенно новых началах.

Части, входящие в состав войск имперской службы, находятся в полном ведении туземных князей и под непосредственным начальством [93] туземных офицеров, назначаемых этими князьями. Первоначальное обучение и затем инспектирование этих войск вверено британским офицерам (в настоящее время их 18).

Таким образом, англичане перестали недоверчиво смотреть на некоторые войска индийских князей и считают их, напротив, источником, из которого можно, при известном умении, сформировать некоторое число частей, состоящих под контролем правительства, имеющего право располагать ими для имперской службы.

Организация этих войск относится в сущности к 1888 году; она почти ничего не стоила правительству достигшему вместе с тем еще другой цели, именно — сокращения армий вассалов, не имеющих больше возможности содержать прежнее число войск, так как войска имперской службы обходятся несравненно дороже прежних.

С другой стороны, новая система оказалась чрезвычайно выгодной для князей, получивших разрешение иметь контингент (правда небольшой) дисциплинированных, хорошо вооруженных и обученных войск, мало отличающихся от туземной англо-индийской армии.

Обязательство предоставить эти войска, в случае необходимости, в распоряжение правительства Индии не особенно смущало полунезависимых владетелей, отлично сознававших, что до тех пор, пока они не будут себя чувствовать достаточно сильными для открытого сопротивления, им, волей-неволей, придется удовлетворить всем требованиям англичан, если опасность станет угрожать Индии, и что поэтому благоразумнее пойти навстречу этим требованиям, и, [94] таким образом постараться до некоторой степени их умерить (Но английский писатель Colvin, (в статье напечатанной в 1897 году), считает однако крайне необходимым предупредить своих соотечественников, чтобы они не слишком увлекались распространенными в английской печати уверениями о лойяльности туземных правителей и о готовности туземных войск драться из-за английских интересов.).

В деле организации и обучения этих новых войск многое зависело от личности британских инспекторов и от их искусства; выбор этих лиц был весьма удачный, и они вполне успешно исполнили возложенную на них задачу, заключавшуюся главным образом в том, чтоб туземный владетель все время сознавал, что эти войска принадлежат действительно ему, что он их верховный вождь, и что английский инспектирующий офицер только опытный советник и помощник в деле их подготовки.

Войска имперской службы состоят из 8.609 чел. пех., 9.201 кавалер. и 304 артиллеристов (княжества Джейпур и Гвалиор выставляют обозные части).

Нижние чины вооружены ружьями Генри-Мартини, и по своей подготовке мало отличаются от сипаев регулярной армии, если верить англичанам. Хотя они комплектуются также вербовкой, однако, можно с некоторым основанием допустить, что они преданы своему князю несравненно более, нежели нижние чины туземной армии англичанам. Туземные офицеры пользуются в этих войсках совершенно иным положением: здесь их карьера не ограничивается младшими чинами, и потому является для них несравненно более заманчивой. Между отдельными частями существует большое соревнование, потому что каждый магараджа обыкновенно желает, чтоб его отряд не был хуже соседнего. [95]

Поэтому, нет ничего удивительного, что, сравнительно в короткое время, эта организация имела большой успех.

Туземная кавалерия.

Организация туземной кавалерии весьма интересна.

Поступающий на службу получает от казны только винтовку; все остальное снаряжение и оружие, а также коня и седельный убор он должен завести на свой счет, или же обязан внести соответствующую денежную сумму. Последний способ, как более дешевый, теперь почти исключительно применяется; размер суммы зависит от полков и колеблется в пределах от 250 до 400 рупий. Снарядив нижнего чина при помощи этого взноса, полковое начальство не заботится уже о содержании всадника и его коня. Туземный кавалерист получает 31 рупию в месяц; на эти деньги он должен сам продовольствоваться и кормить своего коня, обновлять свое обмундирование, ремонтировать свое помещение; мало того, на его счет относится половина содержания конюха и вьючного пони, а также покупка последнего; наконец, вычетами со строевых нижних чинов покрывается половина расходов по содержанию нестроевых полка.

Все это кажется маловероятным, однако, при дешевизне жизни в Индии, служба в коннице представляется для туземца все-таки весьма выгодной, потому что он может надеяться, что у него останется, за всеми необходимыми расходами, 10-11 рупий в месяц (Месячное пропитание стоит не более 6 рупий, корм же лошади 4-5 рупий. Вычеты на возобновление мундирной одежды и конского убора доходят до 6-6 рупий, а половина содержания прислуги и обозного нови не превышает 4 рупий в месяц.), а эта сумма представляет в Индии крупный [96] заработок и привлекает поэтому в кавалерию лучшие элементы воинственных каст.

Индия весьма бедна лошадьми, а потому полевая артиллерия и британская кавалерия ремонтируются австрийскими и отчасти арабскими лошадьми.

При мобилизации потребуется немедленно 1.000 лошадей для артиллерии; между тем конский резерв военного времени (war horse reserve) предназначается для потребностей армии на первых же порах: для пополнения же убыли во время похода не имеется никаких средств в самой Индии, в особенности для кавалерии.

Что же касается туземной конницы, то ее конский состав, будучи менее однородным и вообще хуже, нежели в британской кавалерии, представляет менее затруднений для ремонтирования, но все-таки эта задача не из легких, в виду малочисленности лошадей, годных для строя.

Эта бедность в коневых средствах поражает путешествующего по Индии: вне больших городов и почтового тракта, вы почти не видите лошадей. Местами, несмотря на великолепное шоссе, почту отправляют на людях, сменяющихся правильно организованными подставами.

Итак, в случае мобилизации, военное ведомство встретит огромные затруднения при пополнении конского состава армии, так как в этом отношении англичане не могут обойтись без содействия других стран.

Конский состав британской кавалерии можно назвать отличным: рослые австралийские лошади, поддерживаемые в хорошем рабочем теле, производят впечатление своей мускулатурой, широкой грудью, крепкими ногами и прямою спиною. Вообще эти лошади не оставляют желать лучшего. Что же касается арабских лошадей, то англичане их менее любят за их малый рост. — Впрочем, имея большие денежные средства и всего 11 кавалерийских подков, не трудно прекрасно их ремонтировать. [97]

Вооружение.

Пехота. Туземная пехота вооружена винтовкой Генри-Мартини, а европейская — магазинным ружьем Ли-Метфорда, весьма мало отличающимся от нашей трехлинейной винтовки.

В 1895 году, во время экспедиции в Читрал, обнаружилось, что пули Ли-Метфорда с трудом выводили человека из строя. Слабое действие этих пуль очень встревожило англичан: и в южной Африке, после восстания Матабелов, вернулись к ружьям Генри-Мартини, а в Индии занялись изысканием средств сделать новые пули столь же действительными, как и старые.

На Дум-Думском патронном заводе, близ Калькутты, предложили оставлять без оболочки головную часть пули, которая, попадая в тело, может благодаря этому легко деформироваться. После успешных опытов, это нововведение и было принято, так что в экспедициях 1897 года вся британская пехота была уже снабжена новыми пулями. Но если пули Ли-Метфорда старого образца не всегда причиняли довольно тяжелые раны, то новые, названные «дум-дум», стали производить в высшей степени тяжелые поранения. Хотя «дум-думы» не разрывные пули, запрещенные международным соглашением 1868 года, однако, по действиям своим, они весьма близко к ним подходят, причиняя человеку совершенно напрасные страдания.

Кавалерия. Английская кавалерия вооружена карабинами Генри-Мартини, револьверами и саблями; уланские полки вооружены, кроме того, пиками. Туземная кавалерия имеет такое же вооружение, при чем: 34 полка [98] из 48 имеют пики (три полка лишь в первой шеренге).

Артиллерия. Полевая артиллерия вооружена 12 фунт. нарезн. орудиями, заряжающимися с казны. Горные батареи — 2'',5 свинтными, стальными, нарезными пушками, заряжающимися с дула (две туз. горн. батар. — 7 фунт. орудиями).

Обозы.

Перевозочные средства англо-индийской армии организованы на началах, отличающихся от принятых в других государствах, именно: при пехотных частях в мирное время обоза не имеется, а в британской кавалерии и артиллерии содержится некоторое число мулов и повозок, необходимых для подвоза фуража, заготовляемого попечением частей; в туземной кавалерии и артиллерии повозок не содержится. Все же перевозочные средства находятся в руках комиссариат-транспортного ведомства. Свойство пограничных театров требует формирования преимущественно вьючных обозов.

Нормальный обоз британского баталиона 66 мулов, 26 повозок и 204 верблюда, а туземного баталиона — на 105 верблюдов меньше.

Существует 43 обозных депо, но большинство повозок хранятся в арсеналах в Фироспуре и Равал-Пинди.

Хотя англичане говорят, что многие части и в том числе все расквартированные вдоль северо-западной границы имеют даже в мирное время весь потребный на случай мобилизации обоз, при чем эти части снабжены и штатным числом вьючных животных, — однако это подлежит сомнению. Из опыта [99] мобилизации войсковых частей пограничной полосы, принимавших участие в экспедициях 1897 г., не видно, чтоб они были снабжены необходимым обозом, так как иначе решительно нельзя объяснить себе замедления, происшедшие в мобилизации, которая, в сущности, и состоит в формировании обозов: части, за неимением резервистов, выступая в поход, не увеличиваются в своем составе, а, напротив, уменьшаются, вследствие выделения слабосильных и больных. Эта мысль подтверждается тем, что во время восстания много говорили о необходимости иметь всегда наготове в Пешавере подвижную колонну, т. е. снабженную обозом, с тем чтобы, при первой необходимости, она могла выступить в поход.

Военно-рабочие.

В англо-индийских войсках не существует нестроевых нижних чинов в нашем смысле слова, так как, с целью не отделять на хозяйственные работы строевых, при каждой части состоит известное число, так называемых, военно-рабочих или лагерной прислуги (camp followers). Эти люди, не находясь на военной службе, нанимаются и распускаются в большем или меньшем числе. В военное время, для пополнения этих рабочих, приходится нанимать всякий сброд, и таким образом создается весьма длинный хвост очень сомнительного качества. Прежде эта прислуга была очень многочисленна и иногда превосходила численность строевого элемента в 5 раз, в особенности в малых отрядах; в настоящее время хотя число ее очень сократили, но все-таки оно чрезмерно велико и превосходит боевой состав отрядов, от чего подвижность войск в значительной степени [100] страдает. Многочисленность военно-рабочих объясняется, главным образом, общественным строем страны, где каждое занятие составляет наследственное право известной касты, не нарушаемое другими, почему очень часто для работы, которую выполнил бы один человек, приходится держать двух или трех (См. Тизенгаузен. В.-Статистическое обозрение Британской монархии.).

Текст воспроизведен по изданию: Восстание горцев на северо-западной границе Индии в 1897 году. СПб. 1901

© текст - Ностиц Г. И. 1901
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001