МАК ГРЕГОР

ОБОРОНА ИНДИИ

THE DEFENCE OF INDIA

ЧАСТЬ II

Военные, наступательно-оборонительные операции со стороны Индии.

Мне предстоит рассмотреть ныне — какого рода наступательно-оборонительные военные мероприятия надлежит принять с нашей стороны для того, чтобы парализовать русские поползновения на захват некоторых командующих позиций в Афганистане, а именно: в Герате, Кабуле и Читрале.

Если только будут приняты некоторые дипломатические меры (все эти меры могут быть принимаемы, независимо от того объявлена ли оффициально война или нет — и, как я уже говорил, таковые меры следует осуществить одновременно) — то почва для тех операций, очерк которых я ныне намерен представить — будет в достаточной степени подготовлена. Быть может уместно будет снова указать на то-какого именно рода эти мероприятия. Во первых — после некоторых несущественных дипломатических переговоров, клонящихся к выигрышу с нашей стороны времени — Россия будет извещена о том, что если она только предпримет малейшее движение с целью перехода Афганской границы — ей будет объявлена война — и что право вмешательства выразится в направленных против нее операциях; вместе с тем будет организована флотилия из быстроходных крейсеров. Во вторых — будет заключен наступательно-оборонительный союз с Германией, Австрией и Турцией и т. д. В третьих — известное число офицеров прибудет в Герат и приведет его в такого рода оборонительное положение, которое исключит возможность захвата его нечаянным нападением. Офицеры эти проникнут до Шар-Аймака (Афг. Туркестана) и страны гезарейцев, которые перейдут на нашу сторону. В четвертых — [2] посланные в Персию офицеры будут в состоянии давать нам наиболее своевременные сведения о наступательных движениях русских и они же озаботятся закупкой разного рода припасов и перевозочных средств, оголив Хорасан от этих необходимых предметов на возможно большем пространстве. Офицеры эти сделают также все возможное для того, чтобы отговорить Хорасанские власти от какой-либо помощи русским. В пятых — следует надеяться, что эммисары наши в пределах Ханств и Туркменской области настолько успешно сумеют взволновать народ, что русским станет чрезвычайно опасным отделение каких-либо сил из поименованных пределов для действия в Афганистане. В шестых — будет заключен союз между Англией и Китаем, причем последняя держава будет в состоянии угрожать русским владениям на Амуре и со стороны Кульджи. В седьмых — эммисары наши добьются, как мы надеемся, союза с Гильзаями. В восьмых — будут приняты соответствующие меры для достижения уступки нам провинции Герат и областей Ваханского Читрала и Ясина.

Прежде чем продолжать наше исследование, быть может кстати будет сделать несколько предварительных замечаний касательно чисто пассивной обороны Индии, с теми средствами, которые в данное время нами приобретены.

В настоящее время все наличные силы наши состоят из:

В этот состав входят: 78 полевых орудий, 58 горных орудий и 27 тяжелых орудий — около 400 человек английской кавалерии, около 4.300 человек туземной кавалерии, 4.800 человек английской пехоты и около 30.000 человек туземной пехоты, всего: 40.000 человек и 159 орудий.

С такими силами мы в состоянии сразу наступать и захватить Кандагар. Одной дивизии, состоящей из 3-х пехотных бригад, каждая в составе 1 английского полка, 3-х полков [3] туземной пехоты, 3-х батарей тяжелой артиллерии и 3-х батарей полевой артиллерии, с 6-ю ротами сапер — будет вполне достаточно для обороны названного пункта. Таким образом, мы в состоянии формировать полевую дивизию, состоящую из бригады кавалерии (в составе 1 английского кавалерийского полка, 3-х конных полков из туземцев и 1 полевой батареи) и 3-х пехотных бригад, состоящие каждая из 1 полка английской пехоты, 3-х полков из туземцев, 1 горной и 1 полевой батареи и 1 роты сапер. У нас, следовательно, остаются свободными всего: 6 батарей полевой артиллерии, 6-горной артиллерии, 6 полков туземной кавалерии, 23 полка туземной пехоты и 12 рот сапер. Из этого числа, не менее 2-х полков туземной кавалерии, 6-ти полков туземной пехоты, 1 полевой батареи и 2-х горных батарей потребуются для службы на сообщениях.

На случай, если мы воспользуемся волонтерами и находящимися в Индии великобританскими подданными, способными носить оружие, мы доведем уровень английских войск до достаточной высоты для того, чтобы располагать двумя лишними дивизиями. Я считаю однако, что, при таких обстоятельствах, будет крайне рисковано уменьшать состав гарнизона английских войск в Индии.

Названные две дивизии будут иметь каждая нижеследующий состав:

Весьма трудно сказать, что именно может быть достигнуто этими силами. Я склонен думать, что если русские вступят в Герат, они совершенно успокоятся на несколько лет; если же они станут наступать, то наступление это будет совершаться весьма значительными силами на линиях Кандагара и Кабула, и с меньшими силами — по Читральской линии. Если мы будем придерживаться правила строить обмундирование наше по тому [4] же способу как и наличный мундирный запас настоящего времени, то мы будем располагать для встречи этил сил 4-мя дивизиями, каждая в составе около 12.000 человек. Одна из названных дивизий будет предназначена для защиты Кандагара, а остальные три, если только они будут действовать правильно, без сомнения будут вполне достаточны для того, чтобы с успехом задерживать на Кандагарской линии известное число русских, а именно до 50.000 человек. Что касается до Кандагара, то русские, наступая к этому пункту, по всем вероятиям будут располагать не менее 80.000 человек, и я не думаю, чтобы меня могли упрекнуть в слишком мрачной оценке обстоятельств, если я скажу, что весьма сомнительно, чтобы 48.000 человек, без всякого резерва, могли бы противодействовать 80.000 — с известным резервом, подкрепленными ордою иррегулярного войска.

Если даже эти 48.000 человек и сумеют задержать 80.000 русских, наступающих по сказанной линии, то все же у нас не будет ни одного человека для встречи тех 30.000, которых, я полагаю, русские, не только в состоянии направить, но и направят по Кабульской дороге, и тех 10.000, которых они двинут по дороге на Читрал. При таких обстоятельствах русские беспрепятственно достигнут Кабула, а затем и Пешавера, где к ним присоединится читральская колонна, следующая через Дир. Мы должны озаботиться задержкой их так или иначе. Но каким способом? У нас не хватит людей. Наша кандагарская армия, и без того обремененная огромным обозом, не может отделить ни одного человека, а подмоги из Индии нельзя ждать, ибо, для создания названной армии, нам пришлось довести индийские гарнизоны до опасно малых размеров.

С самого начала можно усмотреть, что я далеко не являюсь адвокатом подобного рода мер. Я убежден, что предпринятые со страхом и трепетом, они приведут лишь к поражению и катастрофам. При этих условиях я не вижу причины почему бы русские не опрокинули нас за Инд в течении одной кампании. Я надеюсь, что ни один англичанин не станет [5] равнодушно взирать на подобного рода случайность. Шить кафтан по белью, представляет из себя весьма хорошую политику. Правда, у нас хватает теперь обмундирования для снаряжения 40.000 человек, но есть ли это доказательство того, что большого числа одежды на свете не существует?

Отбросим в сторону метафоры. Если мы, на основании чисто мирной организации, можем располагать всего лишь 40.000 человек, то является ли это причиной того, чтобы мы не могли выставить большого числа людей? Неужели кто-либо дерзнет утверждать, что мы, содержавшие в Индии на лицо во время восстания до 230.000 туземного войска, при 108.000 английского войска, ныне не в состоянии располагать более 40.000? Такого рода заявление есть оскорбление величия английской нации и издевательство над воинским духом солдата, как в Индии, так и в Великобритании.

Прежде чем продолжать настоящую часть моей статьи, я должен сделать предположение, что мы располагаем полевою армиею в 120.000 человек, с соответствующими резервами, перевозочными средствами, запасами, тыловыми учреждениями и т. д., готовою выступить в поле через известное число дней. При несоответствующей численности армии, мы лишимся преимущества инициативы и будем вынуждены оказывать возможное сопротивление, сообразуясь с действиями русских.

Невозможно рассматривать предстоящие нам операции исключительно с какой-либо точки зрения. Война представляет собою сочетание различных «если» и «также» и вся трудность ее кроется в факте, что мы обыкновенно весьма мало ориентированы относительно планов противника. Если бы мне было доподлинно известно все то, что русские намерены предпринять, то на случай действительного исполнения ими своего намерения, работа моя была бы упрощена крайне привлекательным образом. Но дело обстоит иначе и поэтому в последующих исследованиях мне предстоит изучать вероятности.

Я уже сказал, что не думаю, чтобы кто-либо предполагал, что русские безотлагательно двинутся со стороны Каспия и [6] наводнят Индию завтра же или в следующий за ним день. Но факт в том, что они будут стараться приобрести известные выгодные пункты, могущие облегчить им в значительной степени последующее фактическое покушение наводнить Индию.

В настоящее время пункты, откуда Индия может быть серьезно угрожаема, суть Герат и Кабул. Русские могут произвести демонстрации по направлению к Читралу, но я полагаю, что ничто серьезное не может грозить нам с этой стороны.

В виду того, что нам придется вполне зависеть от обстановки, имеющей место в начале кампании, необходимо, чтобы наступательно-оборонительные меры армии, оперирующей со стороны Индии, были рассматриваемы в зависимости от нижеследующих условий:

1. Предполагается, что русские останутся на занятых ими ныне позициях до тех пор, пока мы не будем готовы предпринять операции, долженствующие прикрыть Афганистан.

2. Предполагается, что они заняли позиции в Герате, по соседству с Кабулом и Читралом, раньше готовности к действию с нашей стороны.

3. Заняв три поименованные позиции, они продолжают наступление к стороне Индии.

4. Делается предположение, что мы прозевали соответствующие меры противодействия и, будучи опрокинуты на Кандагар-Кабульской линии, вынуждены сражаться на линии Джелалабад-Кветта.

5. Допускается, что мы потерпели поражение на названной линии и оттеснены к настоящей нашей границе.

Основываясь на настоящем положении вещей, я указал на то, что мы имеем много причин опасаться поздней нашей готовности и что Россия, находясь в приметно близком расстоянии от тех важных пунктов, займет их прежде чем предпринять серьезное нападение на Индию. Весьма плачевно сознание в том, что правительство наше блуждает в полном неведении относительно столь жизненного вопроса. Нам остается надеяться на несколько более сознательную [7] деятельность в будущем, касательно дальнейших мероприятий. Очевидно также, что русские приложат величайшие старания к тому, чтобы хранить будущие движения свои в тайне и что они удержат за собой ту выгоду занятого положения, которою они, как я предполагаю, в действительности обладают.

Что касается первого предположения, а именно, что Россия останется на занятых ею ныне позициях, пока мы не будем готовы к действию, то прежде всего можно заметить, она находится в столь близком расстоянии от Герата, что может занять его раньше нас; а если мы попытаемся ныне же завладеть этим пунктом, то она может предупредить нас и мы, таким образом, навсегда лишимся столь важного пункта, доводя дело до войны, раньше чем будем к таковой подготовлены.

Такого рода положение вещей чрезвычайно серьезно и я полагаю, что читатели мои согласятся со мною в необходимости попытки, помощью всех наличных средств, принудить Россию отказаться и отступить с той опасной для нас позиции, которую она ныне занимает. Быть может это и неосуществимо, но во всяком случае оно достойно того, чтобы попытка была сделана. Между тем, не следует терять ни одной минуты для улучшения нашего положения.

Я вполне согласен с тем, что трудно это сделать, не привлекая на себя внимания. Движение любой роты в пределах Индии немедленно сообщается английским газетам и они безотлагательно начинают делать комментарии на цель этого перемещения. Я питаю однако большое доверие к издателям индийских газет и смею думать, что если им будет адресовано весьма конфиденциальное «сообщение», то они озаботятся о том, чтобы не огласилось какое-либо сведение о настоящей причине движения наших по направлению к границе. Что касается до туземной прессы, то, к несчастью, происходит совершенно противоположное сказанному и так как, насколько известно, свобода всякого говорит все, что ему заблагорассудится, составляет неотъемлемое право каждого английского подданного (хотя бы это и влекло за собою смуты и явный ущерб правительству) — то весьма трудно себе представить каким образом достигнуть [8] того, чтобы та или другая новость не выплывала наружу. Дело в том, что именно этого и следует достигнуть и единственным к тому средством я полагаю наложение повязки на глаза все совокупной туземной прессы и задержание всякой телеграммы, трактующей о каком-либо движении войск по направлению к Северо-Западу.

Я уже сказал, что единственным путем к тому, чтобы обезопасить Герат, я считаю занятие его собственными нашими силами, а для этой цели я полагал назначить дивизию, как о том подробно изложено в IV главе настоящей статьи. Но прежде чем отдать приказ о следовании помянутой дивизии, надлежит иметь готовый план в тому, чтобы усыпить прессу. Последнее я полагаю достигнуть нижеследующим способом: пусть Сэр Р. Сандеман (Все это было написано еще до недавнего переполоха на границе Зобов. Легкость, с которою газеты проглотили все сообщенное им по этому поводу, показывает, как мне кажется, что инстинкт меня в данном случае не обманул.) доносит, что население долины р. Зоба намереваются устроить коалицию с целью выбить нас из Таля и долины Бори, причем он полагает необходимым присылку подкреплений. Пусть сообщение это повторится и пусть результатом сказанного явится предположение правительства усилить границу Таля посылкою бригады (1-й бригады 1-й дивизии) в качестве подкрепления. Пусть сообщается затем, что Сэр Р. Сандеман опасается еще большей коалиции и что одна дивизия предназначается для операций против жителей долины Зоба для обеспечения флангов частей, наступающих в пределы Зоба, а также и для наблюдения за границею Пишина. Сказанное доставит предлог для спешной посылки дивизии и возможность следования таковой до самого Пишина, не возбудив подозрения. Раз эта дивизия окажется там и будут изданы особо строгие приказания относительно сообщения о ее движениях по телеграфу и насколько возможно — и путем письма — я не вижу причин почему сказанной дивизии не очутиться благополучно по ту сторону Ходжака, на пути в Кандагару, раньше чем индийская пресса успеет что-либо прослышать об этом обстоятельстве. [9] Далее — если только телеграфному департаменту будет предписано не пропускать ни одной телеграммы, намекающей об оставлении сею дивизиею пределов Индии, за исключением специальных и секретных депеш от вице-короля, то пройдет не менее полных трех недель, пока какие-либо известия достигнут до ушей публики в Англии. Наконец, если правительство у нас дома таким же путем посвятит в суть дела прессу в Англии, я буду видеть много оснований надеяться, что наша дивизия достигнет расстояния нескольких усиленных переходов до Герата, прежде чем русское правительство что либо узнает об истинном объекте наступления.

Предположим для примера, что дивизия получает эти новые приказания в такой-то день, который я назову — первым; на седьмой день, в этом случае, дивизия будет в Кандагаре, а спустя 30 дней после этого — в Герате. Допустим, что кто-либо из состава этих сил напишет в первый же день (телеграфировать он не может), что дивизия двинулась к Кандагару. Известие это достигнет ближайший листок, а именно: «Лагорскую гражданскую и военную газету» — лишь на 5-й день; между тем издатель названной газеты, будучи предупрежден ничего не разгласит по поводу сказанного движения. Как бы то ни было, но не подлежит сомнению, что кое-что все-таки всплывет наружу и хотя бы даже со стороны издателя не было ни малейшего намека — на седьмой день пойдет уже сильнейшая молва. В это время правительство объявит, что дивизия была послана в Кандагар с целью возвести там укрепленную позицию для 10.000 отряда. Тогда кто-либо с добрым, или недобрым намерением сообщит об этом по телеграфу в Англию или Россию. Телеграмма эта будет принята, но послана не будет, а так как по всем вероятиям он в то же время будет также и писать, то вследствие того или другого недоразумения почтовым управлением письмо может быть задержано настолько, что срочный пароход уйдет не дождавшись его. Вследствие этого пройдет от 18 до 25 дней прежде чем какое-либо подобное письмо достигнет до Англии, иначе говоря, пройдут от 25 до 31 дня, прежде чем распространится известие о том, что [10] вооруженные силы заняли Герат. Естественно, что о сем обстоятельстве будет телеграфировано в Россию, но, по моему расчету, на 31-й день дивизия будет находиться по ту сторону р. Фараруда, на расстоянии 100 миль, или 4-х усиленных переходов от Герата! Я с трудом допускаю, чтобы русские могли предупредить нас при таких обстоятельствах. Я полагаю, что они будут склонны примириться с этим fait accompli, в особенности, если в то же время они получат от нашего министерства иностранных дел преисполненное достоинства и твердости объяснение совершившегося факта, сопровождаемое торжественным предупреждением о том, что всякая попытка потревожить нашу дивизию немедленно вызовет войну, а также и столь же торжественным заверением, что мы не предпримем никаких операций по ту сторону Афганской границы.

Нужно сознаться в том, что в данном случае нам приходится играть весьма серьезную и отважную игру, но надо принять в соображение, что мы имеем дело с чрезвычайно коварным, сильным и опасным противником. Вопрос обстоит так: является ли сказанное безумною смелостью? Не слишком ли дерзостно наше желание? Некоторые возразят прежде всего в том смысле, что мол вы слишком много рассчитываете на возможность сохранить в тайне наступление вашей дивизии. Вы, дескать, не в состоянии достигнуть это долгое время и результатом явится то, что в Герате вас встретят русские войска и что во всех случаях ворота запрутся перед вашим носом, для вящей пользы русских интересов. Если же русские появятся спустя около десяти дней после прибытия вашего к Герату — вы подвергнетесь случайности встретить с усталыми войсками превосходящие силы, при наличности нескольких сотен миль между вами и вашими подкреплениями.

Это я полагаю самое худшее, что может быть сказано по отношению к предпринимаемому движению, и поэтому я разберу сделанные возражения в отдельности. Что касается до того, что мы не в силах на долгое время не обнаружить нашей тайны, то мы конечно уже убедились, что известия о русских [11] передвижениях не летают с такою скоростью, а если русским оказалось возможным достигнуть Мерва, прежде чем нам удалось узнать про намерение их наступать в этому пункту, то я воистину не понимаю почему нам не удастся, при известных целесообразных мерах, дойти до половины дороги на Герат, прежде чем русские об этом прослышат. Я в высокой степени убежден, что по отношению к Индии, можно задержать всякое известие от дальнейшего распространения за пределы этой страны и единственный другой путь, по которому такое известие может достигнуть русского генерала — это та дорога, по которой будут шествовать наши силы. Но между тем подобно тому, как наш собственный генерал не будет знать о том, что он идет на Кандагар, раньше того, чем он достигнет этого пункта, также точно дивизия наша будет находиться на пути из Кандагара раньше чем кто либо из состава наших сил, или из числа посторонних лиц, узнает, что дивизия эта наступает к Герату. Конечно, не подлежит сомнению, что может быть отряжен особый посланец, который, при безостановочном следовании, может достигнуть в пять суток до Мешхеда — ближайшей телеграфной станции, отстоящей на 552 мили. На шестой день известие может быть передано по телеграфу в Асхабад. Надо сознаться, что это явится большою неприятностью, в виду того, что дивизия наша будет не особенно далеко впереди Гильменда и почти в 300 милях от Герата. Асхабад же (Я естественно предполагаю, что в распоряжении русских не имеется значительных сил ближе Асхабада.) отстоит от Герата на 370 миль и если предположить, что русские в состоянии тронуться в путь на следующее же утро, они не могут достигнуть Герата раньше 26-го дня после того, как мы оставим Кандагар; в это время мы будем уже находиться в Герате, или на весьма близком от него расстоянии.

Я допускаю, что мы достигнем его до столкновения, но для этого я имею основание настаивать на том, что ни один вестник со сведениями о нашем наступлении не должен [12] проникнуть ни в Мешхед, ни в Герат. Человек с таким поручением, конечно, поедет кратчайшей дорогой и по всем вероятиям будет следовать один, а в крайнем случае — с весьма небольшим конвоем. В виду этого нам прежде всего следует озаботиться о том, чтобы преградить ему путь на различных пунктах той дороги, по которой ему надлежит двигаться. Ничто не должно быть предоставлено случаю. Меры для задержания всяких вестников должны быть приняты раньше, чем мы двинемся из Кандагара.

Допустив даже, что посланцы сумеют перехитрить нас и пробраться незаметно, все же возникает вопрос: не придется ли русскому генералу ожидать приказаний из C.-Петербурга для того, чтобы двинуть свои войска, каковое обстоятельство естественно должно повести к войне с Англией. К тому же, если вы припомните, я полагал, что сделанный нами шаг, столь коренным образом несогласный с обычными действиями Англии, должен был бы застигнуть как генерала, так и русское правительство совершенно врасплох. В виду этого не следует ли предположить, что русское правительство, прежде всего, потребует объяснений? Последние будут даны ему (не слишком поспешно) в смысле, указанном мною выше: «Правительство Ее Величества решило удержать за собою Герат и удержать его даже в том случае, если это будет грозить войною с Россией. Если решение это встретит отпор со стороны Императорского Правительства, то правительство Ее Величества предупреждает его раз навсегда, что война, если только оно вынуждено будет в ней, будет ведена им до последней и крайней возможности. В то же время правительство Ее Величества отнюдь не руководствуется какими-либо враждебными по отношению к русскому правительству чувствами или намерениями и торжественно обязуется ограничить операции, которые она почтет нужным предпринять для спокойствия Афганистана пределами сей страны».

При таких обстоятельствах, я полагаю, Императорское правительство будет колебаться. Если оно даже и почтет необходимым и благоразумным прибегнуть к столь крайнему [13] средству, как война, оно, без сомнения, проникнется убеждением, что война с Англией представляет собою более серьезное решение, чем поход против Текинцев, и потребует значительно большее время на подготовку. Каждая минута этого времени будет для нас золотом, ибо мы успеем привести в порядок оборонительные меры для защиты Герата и приготовить себя к дальнейшим действиям. Если мы на этот предмет будем располагать всего лишь одним месяцем, то я сильно сомневаюсь, чтобы Россия была в состоянии выслать такие силы, которые могли бы выбить нас из занятого положения.

Мне приходится удостоверить опасение того, что подобная отвага лишь у немногих найдет одобрение. Пусть это так — и весь вопрос заключается лишь в том, насколько обеспечивает нас эта смелость. Я полагаю, что она находит себе оправдание. Я убежден в том, что Россия, не смотря на все, должна быть оттеснена от Герата, и я не вижу для этого иного средства, как занять его раньше, чем она это исполнит. В конце концов спрашивается: что это за опасности, благодаря которым мы столь робки и нерешительны? Нам предстоит направить 12.000 человек, через Афганистан на Герат, на расстояние 576 миль от базы. Расстояние ли или афганцы виновны в том, что картина рисуется столь удручающим образом? Если это так, то дух Клайва, Веллингтона, Лэка, Нотта и Поллока непостижимым образом от нас отлетел. 576 миль представляют из себя меньшее расстояние, чем протяжение от Калькуты до Коунпура. Что касается до афганцев, то будут ли они в чем-либо розниться от тех людей, коих преодолели Нотт и Поллок, Стюарт и Робертс? (Нижеследующее показывает расчет тех сил, с коими в былые времена генералы наши совершали походы, не менее опасные, чем тот, который я ныне предлагаю.

12 батал., 12 эск., 18 горных орудии — 10.000 ратников, при 8.000 нестроевых.

) Одна мысль [14] о том, что кто-либо может выступить со столь трусливыми советами, заставляет меня краснеть от стыда. Я утверждаю, что в Индии найдутся добрые дюжины таких офицеров, которые приведут помянутую дивизию в Герат, вопреки расстоянию, афганцам, русским и т. п.; к этому я добавлю, что если девять десятых из них положат свои кости в пустынных равнинах Афганистана и прибудет на место всего лишь одна десятая часть, то жертва будет достаточно окуплена. Я уверен, что ни один солдат не вздумает роптать на свою участь, если он будет знать, что, жертвуя жизнью, он спасает родину от ожидающего ее ужасного и бедственного будущего.

Я убежден в том, что дух наших людей не будет уступать тому духу, который ожидал от своих солдат великий воин Скобелев в предвидении похода на Индию (См. план Скобелева для вторжения в Индию.); в виду сказанного, я позволяю себе сделать перифразу его благородных слов: «От частей, на долю коих выпадет счастливая судьба принять участие в подобного рода походе, следует ожидать нечто большее, чем простое самопожертвование, хотя и принятое по отношению к военнослужащим в высшем значении этого слова». Я рассчитываю, что, пройдя Гильменд, в груди каждого ратника возгорится убеждение, что он прибыл к Герату с целью завладеть им — или умереть. Это требует от него королева, а затем никто не подумает выразить упрека на тот случай, если знамена наши останутся во вражеских руках, после того, как ляжет последний английский солдат. [15]

Весьма затруднительно указать точный срок отправления этой дивизии, так как многое зависит от того, что предпримет Россия и каковы будут те подготовительные меры, в смысле, изложенном в моих примечаниях в IV главе, кои нам придется осуществить в течении ближайших немногих месяцев.

Я полагаю, что каждый нерв должен быть напряжен, чтобы побудить Россию извлечь возможно большее количество войск из Закаспийской области и Туркестана, так что в сентябре, когда миссия наша направится в Афганской границе, ее готовности должны быть на высоте задачи. Как только миссия достигнет Герата, следует отрядить способного офицера и с соответствующим штабом для того, чтобы довести оборонительные средства этого города до совершенной оконченности и озаботиться о снабжении его тем или другим заслуживающим доверия гарнизоном, с целью удержания ею в нашей зависимости на известное время.

Я рассчитываю, что миссия достигнет Герата около 1 ноября и поэтому я полагаю, что дивизия тронется около 1 октября, причем, как я уже сказал выше, истинные намерения ее должны храниться в тайне до последней, возможной минуты.

В дни, заключающиеся между последним сроком и 1 ноября, мы должны напрячь все средства для того, чтобы располагать, по крайней мере, 4-мя дивизиями в полной готовности, как я уже о том упоминал выше. Как бы ни был низок уровень, до которого пали наши военные учреждения, все же я полагаю, что мы в состоянии будем это исполнить. Если же мы будем продолжать наши подготовительные меры, то мы в состоянии преодолеть русских. Что касается того случая, когда мы займем Герат раньше их, то всего вероятнее, что Россия не объявит войны. При таких обстоятельствах, она не будет готова к войне, хотя в том случае, если мы не примем немедленные меры для захвата Герата, она, может быть, и почтет себя достаточно подготовленною рискнуть войной — Герата ради. Не подлежит сомнению, что у русских крепко вселилось убеждение, что если они захватят Герат и сделают это искусно, [16] то сказанное обстоятельство не вызовет войны с нашей стороны. Я не знаю, правы ли они в этом уповании или нет, но весьма очевидно, что если они рассчитывают на то, что мы примиримся с этой потерей, то риск их сопряжен с величайшею опасностью. В виду сказанного, единственное средство для данного случая — это предупредить их. Я бы мог советовать приготовиться к этому с самого начала. К счастью, инцидент с зобцами доставил предлог для массирования войск этою осенью около Пишина, и я убежден, что если дело будет вестись как следует, то никто, даже собственный народ наш, не будут знать об истинных наших намерениях, пока дивизия наша благополучно не переберется за Ходжак.

Допустим, затем, что 1-я дивизия, в указанном уже мною составе, двинется из Индии около 15 сентября; тогда 1 октября она достигнет перевала Ходжака, около 8 числа — Кандагара, а 8 ноября — Герата. Как только станет невозможным скрывать истинные наши намерения, вторая дивизия двинется прежде всего на Кандагар, третья дивизия направится к Кветте, а четвертая — будет содержаться в готовности для следования в качестве подкрепления.

При такого рода мерах, вторая дивизия двинется из Индии около 1 ноября и достигнет Кандагара около 15 числа. Третья дивизия прибудет в Кветту 8 ноября, выступив из Индии 1 числа того же месяца.

Таким образом, в то время, как первая дивизия достигнет Герата, положение прочих дивизий будет:

Первая дивизия либо достигнет Герата раньше русских, либо нет. Если случится первое — русские либо примирятся с фактом, либо объявят войну. Если они примирятся, то владение нами Гератом явится fait accompli. Оборона его будет безотлагательно усилена настолько, что он будет в состоянии держаться весьма долгое время, если только русские вздумают атаковать его. Как бы там ни было, а задача эта будет нами выиграна. [17]

Я полагаю, что для вида русские на все согласятся; но при этом будут стараться изобрести иное какое-либо средство для нанесения нам вреда. Если мы будем в Герате, то вопрос во всяком случае примет совершенно иную внешность. Иное дело рисковать войною с Англией с уверенности завладеть Гератом и иное дело обсуждать, объявить ли ей войну, со слабою надеждою на господство над названным пунктом. В виду этого, я убежден, что русские не решатся на войну с нами, если мы только их предупредим; они на все согласятся и направят свои дальнейшие планы по иному руслу.

Если же мы с самого начала не примем сразу мер для того, чтобы первыми захватить Герат, то мы будем находиться лишь за несколько дней до войны с Россией. Ибо мы не можем и не должны согласиться на занятие русскими Герата (Mr Грант Дёфф говорит в одной статье: «между лицами, углубившимися в этот вопрос, не существует разницы в мнениях ни по одному пункту. Мы все согласны с тем, что нам придется делать, если Россия в действительности станет угрожать Герату. Это будет равносильно войне с Англией во всемирных пределах. В этом случае у нас нет выбора. Прежде всего обязательства наши по отношению Афганистана такого рода, что мы ничего подобного допустить не можем. Во вторых, неприкосновенность Герата была столь громко и часто провозглашаема последовательными английскими правительствами, как предмет решающей важности, что мы не можем ныне отступиться от занятого нами положения без того, чтобы не казалось, что мы сознаемся в вашей слабости. Последнее окончательно не входит в нашу программу».) и я уверен, что ни одно английское министерство не просуществует 24 часа после того, как оно сделает декларацию в противоположном смысле. Если же Россия объявит нам войну во время наступления нашего к Герату, то мы будем находиться при лучших условиях для принятия там боя. Мы будем располагать армией с весьма сильною позициею и снабженною припасами на целый год. Что касается России, то ей придется двигать свои боевые припасы и осадные орудия по бесконечной коммуникационной линии, а в долине Герата она решительно не найдет ничего такого, на что ей можно было бы наложить свои руки.

Решившись при таких обстоятельствах рисковать всеми последствиями войны, Россия, как я вполне уверен, принимая [18] во внимание ту серьезность ее предприятия, которую я обрисовал в I главе, не может выставить в поле силы достаточные для того, чтобы атаковать Герат, обороняемый англичанами, ранее 3-4 месяцев вслед за объявлением войны. В действительности, если война будет объявлена в начале ноября, то, по всем вероятиям, осада Герата не может быть начата ранее половины февраля, даже в том случае, если за это время мы будем в полном бездействии.

Но тогда мы несомненно пробудимся и в этом случае я не опасаюсь за наше ничегонеделание. Я ныне намерен указать на то, что именно я полагаю, мы будем делать. Прежде всего, мне следует указать на то, какая особенность присуща такого рода кампании. Она заключается в том, что ни мы, ни русские не в состоянии выставить в поле значительные силы, потому что такие силы мы не можем содержать. Я не думаю, чтобы при тех условиях, которые мы создадим для русских, последние могли бы иметь более 50,000 человек. Я полагаю также, что если мы имели бы в Герате 10.000 английских и индийских солдат и 10.000 гезарейцев и шар-аймаков — прошли бы многие месяцы, прежде чем русские могли им овладеть, а это потому, что кроме упорного сопротивления гарнизона, мы могли бы рассчитывать на две другие дивизии, находящиеся вне Герата и постоянно угрожающие нападением на сообщения противника.

Иначе говоря, я предложил бы второй дивизии, вместо движения прямо на Герат, следовать в Гезарейскую область и (собрав возможно большее число шар-аймаков и туркменов) двинуться на Пенжде, которая будет снабжена, таким образом, преданным нам гарнизоном и будет стараться окончательно отрезать русские сообщения от Атека. Из сказанного явствует та выгода, которая получается от движения в Гезарейскую область.

Может случиться, что главная операционная линия русских будет пролегать через Хорасан. Хотя я в этом должен бы сильно сомневаться, тем не менее я позволю себе сказать, что линией этой воспользуются. В виду этого, с целью угрожать и [19] атаковать эту линию, я направил бы третью дивизию из Кандагара на Лаш, а затем, базируя ее на последний из названных пунктов и на Бирджанд, я бы двинул ее далее, через Анардара и Яздун на Хаф и Турбет-Гайдари (Я совершенно согласен с тем, что операции эти рискованы, но из уместной дерзости составляется успех войны. Трудность будет заключаться в снабжении войск. Но я знаком со страною и я полагаю, что оно может быть достигнуто. Конечно, не легко, но все же при посредстве индийского коммисариата оно осуществимо.). Отсюда можно усмотреть выгоду привлечения на нашу сторону местного Гайнского эмира и открытия для Индии коммуникационной линии с Гильмендом и Сеиртаном.

Четвертая дивизия будет находиться в Кандагаре, поддерживая сообщение при помощи наборов.

Значение захвата Герата столь велико, что я предлагаю сделать попытку в этом смысле без дальнейшего промедления. Я знаю, что при настоящих условиях нашей готовности для нас крайне опасно предпринимать такие операции, которые могут иметь последствием преждевременную войну с Россией. Тем не менее, я полагаю, что нам следует рискнуть ею. Если мы не готовы теперь, то едва ли мы будем готовы в последующем каком-либо году, а за это время я считаю вполне достоверным тот факт, что русские займут Герат. Хотя бы риск и был велик, но я не вижу иного средства чем помочь, ибо он является единственным способом обезопасить Герат. Лично я склонен в значительной степени сомневаться в факте, что Россия решится на войну, в том случае, если мы двинемся на Герат.

Россия до сих пор вовсе не расположена поступать таким образом и, как показывает история, каждый раз, что с нею обращались со смелостью, если только честь ее не была затронута, она успокоивалась и прятала свои рога. Если нам удастся, как я рассчитываю, занять Герат прежде, чем Россия успеет предупредить нас, то я полагаю, что русское правительство всесторонне обсудит серьезность усилия, потребного на то чтобы выбить нас, и в виду [20] этого оно хотя и будет протестовать, но фактически не решится на такой шаг, как объявление нам войны. Естественно, что если Россия в данном случае отступит, то она сделает это с намерением впоследствии нанести нам при другом случае более тяжелый удар. Но сказанное потребует времени, а располагая временем, с нашей стороны было бы очевидною ошибкою не быть готовыми к отражению любого нападения с ее стороны.

Я полагаю, что в сохранении за собой инициативы кроется полная безопасность Герата и огромный подъем престижа нашего во всей Азии. Опасность заключается ныне в возможном преждевременном объявлении нам войны Россией, а понесенный нами ущерб может выразиться в том, что нам не удастся захватить в свои руки Герат и мы вынуждены будем отступить. Если даже мы и потерпим неудачу, то я не думаю, чтобы впечатление, произведенное ею в Индии, могло быть столь невыгодным, как даже временное допущение владения русскими Гератом.

Предположим, что дивизии нашей не удастся занять Герат до захвата его некоторыми русскими силами; и в этом случае я не вижу причины отчаиваться. Каковы бы ни были силы, которые русские бросят до нас на Герат, они будут по необходимости не велики, и если дивизия наша будет достаточно сильна, она сряду же может атаковать русскую дивизию. В противном случае следует употребить все средства для привлечения на помощь ей вторую и третью дивизии, по прибытии коих произойдет решительное сражение под Гератом. Тех временем, т. е. до прибытия названных дивизий, кавалерия первой нашей дивизии, совокупно с гезарейцами и шар-аймаками, будет производить постоянные и решительные нападения на русские сообщения, пытаясь отрезать доставку всяких припасов, уничтожить водоснабжение и замедлить прибытие подкреплений, насколько окажется возможным.

Естественно, что, если обстоятельства сложатся сказанным образом, то мы будем вовлечены в войну с Россией, и тогда именно и настанет время напрячь все усилия для того, чтобы [21] создать против нее коалицию и тем получить возможность угрожать ее тылу и операционной базе на Каспие. Операции, долженствующие быть предприняты в этом случае, будут подробно рассмотрены в другой части настоящей статьи. В этой же части, исключительно трактующей об операциях, предпринимаемых вами со стороны Индии, я ограничусь попыткой обрисовать вероятную судьбу тех дивизий, которые мы двинем на Герат. Само собой, мы в состоянии лишь указать на вероятности и возможные случаи в общих чертах.

Если армия наша, состоящая из трех дивизий и вспомогательного войска в том размере, который окажется возможным достичь путем привлечения гезарейцев и шар-аймаков, окажется не в силах выбить русских из Герата, тогда все будет зависеть от обстоятельств, окружающих то решение, которое главнокомандующий почтет нужным принять. Если бы мы не были угрожаемы с других направлений и если бы возможно было своевременно подкрепить с фронта наши дивизии, то мы бы это исполнили и затем попытали бы военное счастие в другом сражении. В том же случае, когда русские, одновременно с овладением Герата, угрожали бы нам по направлению Кабула и Читрала, для нас было бы безусловно необходимо противопоставить этим демонстрациям соответствующие контр-меры, иначе такие демонстрации, при наличности свободных путей, легко могут обратиться в весьма серьезные атаки. В таком случае, я полагаю, мы бы не были в состоянии уделить ни одного лишнего человека для подкрепления гератских дивизий. В виду этого, я посоветовал бы последним отступить на соединение в Себзавару и Обэ. Вслед за этим, себзаварской дивизии следует сколь возможно скоро двинуться на Хаф, оставив некоторые силы для удержания за собою Себзавара. Дивизия эта проследует на Хаф через Яздун и Харакс и затем на Мешхед-и-Риза, с целью отрезать русские сообщения в Хорасане.

Дивизия в Обэ точно также двинется на Кала-Нао и затем на Бадгис, дабы отрезать сообщение русских с Атеком.

При этом сделано предположение, что русские изберут два [22] пути наступления: один — через Хорасан, а другой — на Атек. Если же они ограничатся одной линией, то помянутые дивизии, избегая столкновений с превосходными силами, будут пытаться сосредоточиться в тылу Герата, не теряя собственной коммуникационной линии.

Если русские оказались бы слишком для них сильными и дивизии эти не были бы в состоянии, ни овладеть Гератом, ни перерезать русские сообщения то им бы ничего не оставалось иного, как отступление. Но и при отступлении начальствующий генерал не должен был бы терять из виду, что отходить назад следует лишь настолько, насколько это безусловно необходимо, и он отступал бы по таким линиям, кои доставляли бы ему возможность, как парализовать всякое покушение русских двинуться дальше Герата, так и перейти в наступление при первом удобном случае, причем он постоянно старался бы двигаться по внутренним линиям. Иначе говоря, он отступил бы по двум линиям: на Хаф и на Обэ. На случай, если русские двинулись бы из Герата, хафская дивизия направилась бы через Харакс, Яздун и Анардара на Фара, в то время, как дивизия из Обэ спустилась бы вниз по долине, в западном направлении, имея в виду захватить Шах-Бедский горный проход, на прямом пути к Себзавару.

Весьма мало вероятно, чтобы русские выказали особую охоту следовать за отступающими нашими силами. Они могли бы исполнить это лишь при подавляющем перевесе сил, а таковой перевес мог бы оказаться не раньше, как спустя несколько месяцев после начала войны. Если бы такой перевес и оказался на лицо, все же им пришлось бы переорганизовать перевозочные средства и учреждения, ведующие доставкой припасов, прежде чем приступить к дальнейшему движению. Тем временем дивизии наши сторожили бы их со всех сторон, и придали бы сделанному им захвату значительную ненадежность, чтоб не сказать более.

На случай наступления их за Герат, им пришлось бы выдержать бой у Котул-Шах-Беда или по близости его, у Себзавара, Джеджи Фара; в то же время дивизия в Обэ, базируясь [23] на Гезарейскую область, постоянно атаковала бы или угрожала левому их крылу, между тем как хафская дивизия подвергала бы опасности правый их фланг. На случай, если они преодолеют все эти препятствия, они не могут двинуться дальше Фара без того, чтобы разбитые дивизии наши не отступили бы на линию Лаш-Джувен (которое тем временем будет сильно укреплено) и Тайвара, в то время, как свежая дивизия из Индии будет наступать с фронта. В виду этого, я полагаю, что Фара явится крайним пределом наступления русских в течении первой кампании.

Я ныне должен обратиться к другой части Афганистана. В первой части настоящей статьи я указал на то, каким образом русская дивизия может быть переброшена в Кабул. Я думаю однако, что русские предпримут это лишь в одном из нижеследующих случаев. Во первых, если мы допустим занять Герат раньше нас, то русская дивизия, без сомнения, будет наступать со стороны Оксуса по указанному уже мною пути. Во вторых, если мы займем Герат и русское правительство сделает из обстоятельства этого casus belli, сказанное наступление также совершится вне всякого сомнения. С другой стороны, если русские согласятся с удержанием в нашей власти Герата — всякое наступление по этой линии предпримется, разве лишь с целью испытать наши нервы.

Таким образом, стоящий ныне перед нами вопрос рисуется так: что надлежит нам делать в том случае, когда русские будут наступать на Кабул? Прежде всего я прошу позволение заметить, что движение русских на Кабул представит из себя весьма продолжительную и трудную операцию и что лишь при скандальной с нашей стороны неудовлетворительности в собирании сведений они в состоянии будут далеко продвинуться вперед, раньше чем мы об этом узнаем. Но прежде чем мы узнаем об этом, мы будем располагать пятой дивизией, расквартированной у Гомульского прохода в готовности двинуться к Карабагу, а шестая дивизия будет вполне мобилизована и готова для следования на подкрепление.

На случай наступления русских, наша пятая дивизия с [24] возможною поспешностью двинется по дороге из Гомуля и устроит у Карабага или по близости укрепленный лагерь. Из Карабага она проследует в страну гезарейцев, соберет сколь возможно значительное число последних и направит их, под начальством английских офицеров, в Бешудскую область для защиты проходов в Гинду-Куше (См. приложение о дорогах.). Если дивизия эта явится туда прежде, чем русские вступят в Кабул, что она бесспорно в состоянии будет исполнить, то я думаю, что нам возможно будет задержать их, ибо не подлежит сомнению, что вряд ли 15.000-20.000 русских дерзнут наступать на Кабул, занятый 12.000 английских войск, имея кроме того непосредственно на своих сообщениях — неизвестное число гезарейцев. Задержанные таким образом они конечно не в состоянии будут оставаться на месте и вынуждены будут — либо двигаться вперед в надежде на полное поражение нашей дивизии, либо отступить, не имея возможности содержать войска в подобного рода стране. Задача же нашего генерала будет заключаться в избежании всякого случая быть разбитым, по несчастному стечению обстоятельств или по иным причинам. Не будучи достаточно сильным для того, чтобы питать уверенность в победе, он не должен дать вовлечь себя в сражение, а, напротив того, ему следует отступать, предоставив Гезарейским союзникам тревожить фланги противника. Нет сомнения в том, что русские не в состоянии будут долго преследовать наши войска, ибо каждый шаг, сделанный ими по нашему следу, будет удалять их от объекта действий. Также точно как и при обстоятельствах, связанных с Гератом — им придется усилиться значительными подкреплениями, прежде чем преодолеть нас, а также захватить Кабул.

В случае наступления русских на Читрал и к границе Кашмира, согласно предположению, сделанному мною в главе I настоящей статьи, я полагаю, что удобным путем для противодействия им будет посылка в возможно скорый срок седьмой дивизии на Гильгитскую границу, а там привлечение [25] племен Сияпошей с целью сделать невозможным движение за Читрал тех небольших сил, которые они в состоянии будут выставить — если только им удастся забраться столь далеко. Задача генерала, командующего этою дивизиею, будет состоять в том, чтобы всеми возможными для него средствами побудить русских перейти за Гинду-Куш и даже занять Читрал. Быть может, сказанное трудно исполнимо, но если мы озаботимся о том, чтобы русские подумали, что у нас в Гильгите находится всего лишь слабая бригада, задача которой ограничивается наблюдением за дорогой, ведущей к этому пункту; если, далее, нам удастся побудить фактически преданных нам Сияпошей сделать вид, что они помогают русским, то очень может быть, что какой нибудь ветренный русский генерал и польстится на помянутое движение.

Тогда дивизия наша двинется через долину Искамана, Даркотский и Барогильский проходы — в Вахан и совершенно отрежет русские сообщения. Тем временем Сияпоши получат приказание подняться и захватить все припасы. Когда же русские начнут отступать, что они, по всем вероятиям, сделают, то будут атакованы с фронта, с тыла и со всех сторон, и я буду очень удивлен, если многие из них снова увидят Оксус.

Весьма естественно, что в случае поражения русских в долине Герата, наш генерал получит соответствующие инструкции для того, чтобы ускорить сколь возможно их отступление и поднять все те племена, кои удастся склонить для действия против них. Решительное поражение с убийственным вслед за ним преследованием, а быть может и сдача остатка русской армии, явится ценою наших усилий. Я положительно не вижу почему в такого рода кампании мы не имели бы столь же хорошие шансы на успех, как и они.

Прежде чем покончить с этою частью трактуемого мною предмета, я желаю еще раз обратить внимание на главные пункты моего исследования. Во первых, я предлагаю: пользуясь хотя временным проявлением смелости и энергии, захватить безотлагательно Герат при посредстве Coup de main. Если оно удастся, [26] то это предоставит нам неисчислимые выгоды, даже в том случае, если это ускорит войну с Россией. Но много шансов к тому, что обстоятельство это войны не вызовет. Во вторых, если мы не захватим Герат раньше русских, вопреки обязанности нашей бороться за этот вопрос, при надлежащих мерах, мы можем располагать 4-мя дивизиями или около этого, и мы будем в состоянии выбить русских до получения ими подкреплений. Если же мы их выбьем, то я уверен, что им не удастся снова овладеть Гератом, за исключением случая приложения невероятного усилия, который потребует значительное время для подготовки, причем всякая проволочка может быть истолкована в нашу пользу.

Если Россия объявит войну и станет наступать по Читральской и Кабулской линиям, то я полагаю, что мы будем в состоянии разбить обе наступающие силы.

Если же Россия не объявит войны по поводу гератского вопроса, то мы этим возьмем первую взятку и нанесем ей решительный ущерб. Обстоятельство это усилит нашу мощь во всех отношениях и даст нам время для подготовления дальнейших мероприятий, возвысив в то же время наш престиж в Азии вообще, а в Индии в особенности.

Обратимся теперь ко второй части этого обозрения. Предположим, что России удалось овладеть Гератом и занять позицию в Кабуле, Читрале или по близости их.

В этом случае, я полагаю достоверным, что русская граница будет включать всю Гератскую провинцию до Куш-руда; всю провинцию Гезарат (Весьма естественно, что мы не уступим ни одной пяди земли больше, чем это будет безусловно необходимо.), иначе говоря всю страну между герат-себзаварскою дорогою и хребтом Гулко, отделяющим бассейн Аргандаба от такого же Тарнака. К западу от Газни они, по всем вероятиям, продолжат свою границу до высших точек, а именно до Кох-и-Баба и затем удлинят ее вдоль Гинду-Куша, до прохода Дара. Далее, граница их будет заключать весь Читрал и Вахан, вплоть до Кашгарской [27] границы. Я не утверждаю, что русские сразу заявят претензию на все названные области, но не подлежит сомнению, что они постепенно распространятся до этих границ, подобно тому, чему горький опыт научил нас на севере и на востоке от Персии. Если они только завладеют важным пунктом — Гератом, все остальное явится само собой. Я попрошу теперь кого-либо взять в руки свою географическую карту, провести на ней соответствующую линию и затем присесть и глубокомысленно ее обдумывать, спрашивая самого себя, что сие обозначать может.

Обозначает это сильную базу, внутри огромного протяжения между Кандагаром, Кабулом и Пешавером. Когда русские обзаведутся подобного рода границею, они могут отправить спать русско-индийский вопрос, ибо они будут уже владеть передовыми укреплениями Индии. Для них потребуются пять, десять, двадцать лет для того, чтобы провести железную дорогу от Каспийского мора до Фара, для того, чтобы провести таковую от Яман-Айракти до Кунграда, для того, чтобы сделать доступным Оксус для пароходов и барок до Келифа, для того, чтобы соорудить проездную дорогу от Келифа через Балх на долину Бешуда, для того, чтобы провести такую же дорогу из Оша до Файзабада, для того, чтобы снабдить провиантом и боевыми припасами Герат, Бешуд и Файзабад, для того, чтобы окончательно покорить и включить в свои владения туркменов, узбеков, гезарейцев, шар-аймаков и сияпошей, и войти в сношения с дураниями, гильзаями и дикими племенами Пешаверской границы до того, чтобы они послушно шли на привязи как борзые собаки, лишь бы их только избавили от «крови и хищения» Скобедевского пошиба. Что все это они совершат, это так же верно, как то, что я пишу эти строки. Каково же будет положение, когда сказанное уже будет приведено в исполнение?

С одной стороны, русские с превосходными силами будут стоять в готовности перед Кандагаром, Кабулом и Пешавером, с другой — мы будем обречены на ожидание. С того дня, когда мы допустим русских до занятия Герата, можно [28] будет считать, что погребальный звон английскому господству в Индии уже прогремел. По крайней мере, сказанное применимо в бессметным миллионам наших темнокожих подданных и если несколько заваленных сердец, несмотря на это, останутся чужды отчаяния, то все же их взгляд на вещи должен быть воистину мрачный.

С того дня, как Герат ускользнет из наших рук, престижу нашему будет нанесен столь жестокий удар, такая смута проникнет в самое сердце Индии, что вся страна будет служить «одну общую обедню недоброжелательства». Всякий честолюбец, всякий недовольный, всякий бездельник в Индии, будь он индус, мусульманин, марат или сейк, все это, в чаянии будущего, соединится в один общий, враждебный нам вопль и будет напрягать зрение, чтобы уловить первый отблеск русского оружия. Что бы ни говорили экономисты, нашей британской армии следовало неуклонно стремиться удвоиться и даже утроиться, сравнительно с настоящею ее числительностью. Нашей туземной армии также надлежало бы увеличиться до соответствующего внушительного размера. Граница наша уже может праздновать счастливое тысячелетие тех людей, которые столь долго пускали туман в английские глаза и ныне она, по всей длине своей, будет соприкасаться с пределами цивилизованной державы — России. Кандагар должен быть наш, равно как и Кабул и Газни, так как рушится господствующая теория нейтральной зоны. В промежуток лет, между тем злосчастным годом, когда боги настолько обезумят нас, что мы выпустим из рук Герат, и тем роковым часом, когда Россия будет в готовности для дальнейшего наступления, нам придется вести бесчисленные малые войны с кабульцами, когистанцами, гильзаями, афридиями и прочими «ягистанцами». Войны эти будут способствовать к слиянию этих племен в один «соединенный Афганистан», но соединенный исключительно в смысле непримиримой к нам ненависти. Тем временем, Индия подвергнется брожению. Произойдут небольшие, а быть может и серьезные восстания, вызванные русскими интригами, кои придется усмирять. Торговле немыслимо процветать при такого рода [29] обстоятельствах, а поэтому явятся: уменьшение финансовых средств и производительности и непомерное увеличение расходов. Причиною сказанного явится также необходимость обратить Кабул, Кандагар, Газни, Джелалабад и прочие пункты в Афганистане в сильно укрепленные позиции, затем, необходимость содержать на военном положении значительные силы вдали от базы и, наконец, необходимость построить у Пешавера перворазрядную крепость.

Что предстоит нам делать при таких условиях? Я предварительно должен выразить то, что, мне кажется, нам следовало сделать в недавнем прошлом. Нам надлежало иметь первоклассные крепости у Кандагара и Кабула и несколько укрепленных пунктов по близости Карабага или Мушаки, снабженные сильными гарнизонами. Нам следовало усилить гарнизоны всякого пункта в Индии, для более прочного господства над этой страною. Мы должны были располагать полевой армией, силою по крайней мере в 150.000 человек, причем сравнительная численность британских войск должна была быть увеличена вдвое. Армии всех туземных государств должны были быть упразднены. Если можно допустить ныне коалицию с Германией, Австрией, Турцией и т. д., то при сказанных условиях, она тем более была бы вероятна. Если ныне уместны усилия притянуть к себе Персию и поднять туркменов, то тогда они были бы еще целесообразнее. В приложении о железных дорогах я указал те пути, кои необходимо ныне построить для того, чтобы осуществить непосредственную связь между базою всех наших военных средств и северо-западною границею. Все пограничные стоянки должны быть соединены друг с другом и с теми, кои служат им резервом в Пинди, Лагоре и Мултане. Дороги из Кабула на Кандагар, Кабула на Пешавер, Гомула на Карабаг, Дера-Гази на Кандагар и Гомула на Кандагар должны быть сделаны удобными для движения повозок.

Величайшая деятельность должна сопровождать все наши военные приготовления и дипломатические мероприятия. Величайшая твердость и решительность должны присутствовать в [30] наших советах. При всем этом, туча, которая десять лет тому назад не превосходила объемом человеческую руку, ныне стала объемистее и мрачнее и не подлежит сомнению, что англичанам придется теперь вступить в борьбу, подобную которой едва ли кто-нибудь выдерживал раньше; быть может даже, что та борьба, лицом к лицу с которой они ныне находятся, представляет из себя лишь детскую забаву. В виду этого, нам не следует предаваться отчаянию. Ни один человек не бывает битым прежде, чем не выпустит из рук фитиль; мы же этого не сделаем. Если англичане и бывают иногда во многих отношениях неблагоразумны и к военным вопросам относятся с недостаточною осмотрительностью, тем не менее, раз они только примутся за дело, то бывают тяжелы на руку.

Я не думаю, чтобы русские решились на какое либо покушение набега на Индию, раньше приведения в полнейший порядок своих тыльных сообщений. Они были бы, конечно, весьма неблагоразумны, поступив иначе. Лишь при наличности железнодорожного пути от Каспия до Фара — могут они рассчитывать на сосредоточение достаточного количества провианта и боевых припасов, что даст им возможность несколько двинуться вперед, причем для них явится необходимостью содержать по фронту, до последней минуты, минимальное количество войск.

В первой части настоящей статьи мною сделано предположение, что русские атакуют Герат с 46,000 челов., Кабул — с 13,000, а Читрал — с 7.000. Но естественно, что если они задумают наводнить Индию, то не решатся привести в исполнение это намерение с столь малыми силами. Силы эти значительно будут увеличены, а так как фактически они могут выставить неограниченное число подкреплений и так как пути сообщения их будут улучшены, то ясно, что они могут увеличить свой личный состав в потребном для них размере.

Спрашивается: как велик этот размер? задача, предстоящая русскому главнокомандующему будет заключаться в том, чтобы выбить нас из Кандагара и серьезно угрожать нам по направлению к Кабулу и Бадахшану, а также и в том, чтобы [31] препятствовать сосредоточению у Кандагара сил, достаточных для того, чтобы выбить их из занятого Положения.

Кандагар будет весьма сильно укреплен и будет обороняться гарнизоном в 10.000 английских и туземных войск; вместе с тем мы можем сосредоточить 50.000 армию для препятствования осады этого пункта. В предвидении возможной встречи около 60.000 английских войск, русские, как я полагаю, не решатся выступить из линии Герат-Фара, меньше чем с 80.000 челов. Кроме того, я считаю, что это составляет предельное число войска, которое они, будучи благоразумны, могут рассчитывать продовольствовать и содержать в поле на одной линии. Передовые посты их будут находиться на Фараруде. До последнего пункта будет проложена железная дорога, посредством которой и совершится доставка провианта, транспортов и боевых припасов. По моему расчету, для них потребуется не менее шести месяцев для того, чтобы закончить необходимые приготовления. Я не стану делать ныне более подробных расчетов (Хотя их и нетрудно подвести.) и прошу, чтобы этот срок приняли на веру как во всяком случае приблизительно верный.

От Фара до Кандагара дорога пролегает по весьма пустынной местности, хотя следуя по дорогам и нельзя предвидеть особых трудностей. При такого рода наступлении, трудности эти для русских будут, главным образом, заключаться в подвозе припасов для армии. Таковой подвоз они организуют из собственных своих провинций, из Герата, Свистана, Бирджана, от дураниев, Даравута, Заминдавара, Терина, Ниша, Хакреса и наконец — при помощи гезарейцев, на левом своем фланге. Очевидно, что предприятие это имеет все шансы на неудачу; разве только оно будет особенно тщательно обдумано и исполнено. Вместе с тем, допуская, что для русских будет весьма затруднительно содержать подобную армию, я не полагаю, чтобы у нас были достаточные данные для того, чтобы утверждать невозможность принятия ими соответствующих мер. [32]

Мною делается предположение, что с самого начала кампании — до фактического объявления войны — русские силы, расчлененные на 3 корпуса, будут сосредоточены у Себзавара, Фара и Лаш Джувена и что они затем будут наступать тремя параллельными колоннами.

Первый корпус будет наступать из Себзавара, через Ша-и-Джахан, Джирани и Вашир на Гайдерабад, 225 миль, в 14 переходов. Второй корпус — из Фара, через Хормалик, Баква, Гасан Джилан и Шараб на Гиришк, 161 миля, в 14 переходов. Третий корпус — из Лаш Джувена, через Хаш на Кала Бист, около 214 миль, в 16 переходов. Колонны эти, поддерживая боковую связь, будут следовать, как показано ниже:

Я должен проститься с русскими дивизиями, на этих трех различных пунктах, ибо им предстоит столкновение с нашими собственными войсками и будущее кампании уже будет зависеть не от стратегических, а тактических данных, в виду чего обсуждение его здесь неуместно.

Что касается до того, с чем нам придется столкнуться, то это будет просто на просто — 80.000 русских на Гильменде. Мы не можем оставить их там на продолжительное время, ибо всякая позиция на Гильменде подвергается обходу с флангов и тыла и весьма сомнительно, чтобы где-либо между Гильмендом и Аргандабом была бы такая позиция, которая не страдала бы этим недостатком. Я полагаю, в виду этого, что кроме возможных действий на русские сообщения нам следует просто занять возможно лучшую позицию в непосредственном соседстве Кандагара и принять на ней сражение.

Что же далее является возможным при такого рода условиях? Во первых, я считаю, что мы в состоянии угрожать их правому флангу, а во вторых — их левому. Если мы поступим таким образом, то мы будем парализовать наступление их центра.

Для того, чтобы иметь возможность угрожать их правому флангу, нам следует иметь железную дорогу прямо из Нушки или Шаровака к Гильменду, а также и укрепленный лагерь у Ланди или по соседству с сим последним (Обеспечить себе возможность действия на фланг русского наступления от Герата на Кандагар является для нас наиболее жизненным вопросом. По-видимому, мы не можем поступать лучше, как действуя таким образом.). Вслед за этим 15.000 челов., направленных к этому пункту, могли бы оперировать на правый фланг русских. От Ланди до Кала Виста дороги следуют вдоль Гильменда, при изобилии воды, фуража и топлива. Расстояние 186 миль. Если сказанное будет исполнено, то русским придется оставить 20.000 челов. в Кала Бисте если только они вообще решатся продвинуться столь далеко. Я не полагаю, чтобы они это сделали, в виду того, что английские силы, расположенные у Ланди, будут находиться в [34] таком же расстоянии от Шакансура, в каком они сами — от Кала Биста.

Для того, чтобы угрожать их левому флангу, необходимо будет отрядить силу в 20.000 челов. из Карабага в Килат-и-Гильзай. Отсюда силы эти двинутся к Аргандабской долине, где и займут позицию, которая, серьезно угрожая левому флангу русских, в то же время не лишится командования над кратчайшею линиею отступления к Килат-и-Гильзаю. Для русских, для того, чтобы обезопасить левый фланг, потребуется не менее 25.000 челов., а для наступления на Кандагар, обороняемый 10.000 английских войск, в связи с 15.000-20.000 армией в виде подкрепления — для них останется всего 35.000 челов. Я полагаю, что при таких условиях русские не решатся наступать. В противном случае, я считаю, что результат сражения, в котором 30.000 английских войск, расположенных на заблаговременно подготовленной позиции, будут иметь дело с 35.000 русских — не может быть спорным. Если же мы победим, то войска, находящиеся в Аргандабской долине и на Гильменде, связанные с Кандагаром телеграфною линиею — могут быть сосредоточены с целью отрезать противнику путь отступления. Весьма естественно, что в этом случае русский правый фланг с 20.000 челов. и левый — с 25.000 — стянутся для подкрепления центра; но так как русские по необходимости будут деморализованы постигшим их поражением, то мы в состоянии будем окружить их с 20.000 челов. из Аргандабской долины и 20.000 — из Кандагара, до получения ими подмоги.

Если же силы наши будут сосредоточены у Гиришка, то мы будем в состоянии наступать с этого пункта с 50.000 челов. — к Фара, при чем мы будем находиться на внутренних линиях, в виду чего отступление русских, очевидно, будет весьма поспешное. Левому флангу их, быть может, и удастся спастись, но если только мы надлежащим образом воспользуемся столь склонными к измене афганцами и гезарейцами — то весьма вероятно, что русским предстоит нечто весьма схожее с sauve qui peut. Что касается до их правого фланга, то мы можем [35] вовсе отрезать его от Фара, а в случае отделения от нашей армии 25.000 челов. — мы будем в состоянии отбросить его в Сеистан и принудить к решительной битве, в которой поражение русских равносильно для них сдачи или смерти; для нас же оно может отозваться лишь отступлением по внутренних линиям к прежним нашим позициям.

Могут, конечно, утверждать, что русские выставят более, чем 80.000 челов. Допустив даже, что им удастся это сделать и содержать сказанные силы — единственный возможный ответ будет заключаться в том, что в этом случае нам надлежит выставить соответствующей численности войска, дабы сохранить за собой стратегические выгоды нашего положения.

По всем вероятиям, для нас будет недостаточно запереть одни лишь Кандагарские ворота в Индию. Нам следует помнить, что существуют другие такие ворота у Кабула и что русские, наступая на Кандагар, без всякого сомнения, в то же время будут наступать и на Кабул.

Прежде чем продолжать рассмотрение того, что нам следует делать на этой линии, я должен упомянуть о чрезвычайной важности и необходимости для нас сделать все возможное для сохранения своего влияния на гезарейцев и гильзаев. На случай занятия русскими Герата, можно считать, что шар-аймаки безусловно в совокупности перейдут на их сторону; что касается до гезарейцев, то есть вероятие на возможность удержания их под нашим давлением. Последнее является делом величайшей важности, в виду чего, в дальнейшем моем изложении, я буду считать, что дело это нами сделано.

На случай наступления русских на Кабул, последние, по всем вероятиям, устроят базу для наступления — в Мазар-и-Шерифе. Войска их сосредоточатся в этом пункте, главным образом из России, по пути от залива Яман Айракты, через Кунград вверх по Оксусу, причем передовые посты их, по всем вероятиям, будут продвинуты до высоты Баджга и Валишана, по дорогам на Бамиан и Чельбурдж. К пунктам этим будут проложены хорошие и удобные для движения повозок дороги. [36]

Они сосредоточат там, скажем, 30.000 челов., что, в виду необходимости известных сил на сообщениях — увеличит состав их туркестанской армии, по крайней мере, до 50.000 человек.

Из Мазар-и-Шерифа они будут наступать двумя колоннами: первая — через Валишан и Чельбурдж, а вторая — через Баджга и Бамиан, имея объектом действий — Кабул.

Гораздо раньше того, чем они достигнут Валишана и Баджга — мы должны озаботиться расположить 30.000 челов. на позиции у Карабага и 20.000 челов. — у Джелалабада. В то же время нам следует держать в своих руках гильзаев и гезарейцев столь твердо и успешно, чтобы быть вполне убежденными в их верности исключая, конечно, случай нашего поражения, при котором, весьма естественно, все обратится против нас.

Названные силы будут занимать нижеследующие позиции.

Русские будут наступать по следующим линиям:

Англичане будут наступать нижеследующим образом:

Силы, расположенные в Карабаге, прибудут в Бадазию на 12-й день, что случится, по крайней мере, за неделю до того времени, когда русские оставят свои передовые посты. Джелалабадские силы будут находиться где-либо по сю сторону Кабула, в зависимости от обстоятельств, или же они преспокойно останутся в Джелалабаде пока события не обрисуются в достаточной степени.

Коль скоро 20.000 английского войска или даже всего 15.000 — достигнут до Бадазии, то очевидно, что русские войска такой же силы или приблизительно ей, равной — не дерзнут наступать на Кабул через Гардан Дивар, до тех пор пока отдельные английские силы не будут разбиты на голову или не будут парализованы одинаковыми силами, оставленными у Дараз-Кола или где-либо по близости.

Допустим теперь, что русские решатся нанести поражения нашим войскам у Бадазии посредством Валишанской дивизии — и вместо того, чтобы пытаться проникнуть за Бамиан, они предпочтут сделать попытку достигнуть Кабула дорогою на Шек-Али, отделяющеюся от бамианской дороги у Ирака и следующею на Кабул сначала через долину Гурбенда, а затем — долину Кох-Даман.

Весть об этом покушении, конечно, достигнет до нас путем наших бамианских агентов, а для русских потребуется не менее 15 дней, чтобы достигнуть Кабула этою дорогой. Тем временем мы успеем сосредоточить 10.000 челов., двинув их из Бадазии через Унайский горный проход и Майдан в Кох-Даману, а затем — 5.000 челов., передвинув их из Карабага в Газни и, наконец, 15.000 человек, направляя их из Джелалабада. При таких условиях было бы, конечно, полезно опрокинуть русские силы и, очевидно, до нельзя, что лишь гнуснейшая ошибка со стороны нашего генерала может избавить их от полного поражения и сдачи. Что касается до [38] правофланговой русской дивизии, то ей невозможно двинуться на помощь, пока у нас останутся в Бадазии хотя бы 10.000 человек. Если же она рискнет это движение, то пока она достигнет; Унайского прохода, ей придется быть между нашей дивизией из и Бадазии и тою дивизией, которая, как предполагалось выше, двинется через Унайский проход и Майдан на Ко-Доман. И в этом случае, для встречи 15.000 русских, следующих из долины Гурбенда — мы будем располагать не менее как 20.000 человек.

Русские могут также сосредоточить обе дивизии, вслед за восхождением на Кох-и-Баба. Если они это и исполнят, то все же им предстоит мало надежд на дальнейшее наступление, имея на фланге 20.000 британского войска. Они могут на это решиться разве после того, как разобьют нас на голову. А так как нашему генералу будет предписано не впутываться в решительные действия в долине Бадазии, то им невозможно будет иначе избавиться от Карабагских сил, как при условии следования за ними столь далеко, что собственные сообщения их с севером окажутся под ударом наших сил, которые тем временем будут наступать из Джелалабада.

В виду этого, я полагаю, что не будет излишнею смелостью заявить, что при таком распределении наших войск — по какой дороге русские ни покусились бы двинуться в Кабул — они всюду: потерпят поражение.

Единственный другой путь, по которому русские могут тревожить нас — это дорога из Оша на Куляб и Бадахшан. Я почти убежден, что по этой дороге невозможно произвести серьезного нападения на Индию. Правда, не подлежит сомнению, что русский отряд, расположенный в Читрале, может причинить нам серьезное беспокойство путем подстрекательства фанатических ягистанцев из Дира, пянджкоров и сватов и т. д. — произвести набеги в долину Пешавера. Я не сомневаюсь в том, что 10.000 челов. будут крайним пределом тех сил, которые они в состоянии будут двинуть по этому направлению, так что, по всем вероятиям, для встречи их нам придется выставить всего 15.000 человек. Пока все это случится мы уже [39] будем располагать железною дорогой, ведущею в самое сердце Кашмира, и по этому случаю естественно, что в то время нам будет легче перебросить означенную выше численность войска в Гильгит — нежели двинуть туда ныне дивизию слабейшего состава. Так как я уже указал на те меры, кои я полагал — бы принять для противодействия сказанным демонстрациям, то я не считаю нужным повторять их в данную минуту.

Дальнейшее мое исследование будет касаться предположения, что Россия овладела уже Кандагар-Кабульской линией и затем двинулась с целью вторжения в Индию. В этом случае, по всем вероятиям, пределами ее распространения будут служить: Ходжа-амранский хребет, затем горная цепь Сефид Кох, вблизи командующего хребта, служащего водоразделом Гильменда и Инда; затем — полоса к востоку от Кабула и, наконец, линия Гайдамака и протяжение по ту сторону реки Кабул до Кунарской долины.

Русские железные дороги будут построены: от Фара до западного подножия Ходжака, далее — на возможно большем протяжении от Оксуса до Кабула, затем — от Кабула до Гандамака, — от Кабула до Кандагара — и от сей последней линии — к верховью Гомула. Удобные проездные дороги будут проведены: непосредственно между Гератом и Кабулом, — от Оша до Читрала — и вниз по Кунарской долине. Естественно, что русские в данном случае совершенно покорят весь Афганистан — и что обширные припасы будут стекаться из Кандагара и Кабула. В виду сказанного сосредоточение их сил будет постепенное, хотя таковое и могло бы совершиться без всякого фактического с нашей стороны противодействия, — или какой-либо возможности для нас перейти в наступление. Мы будем в состоянии лишь зреть на события и ожидать.

Линия наших первых позиций будет пролегать через Гаокуш, Джелалабад, Курам, Матун, Ургандж, Зурмелан, Зоб, Бори, Кветта и Келат, а вторая линия — через Пешавер, Таль, Бану, Гомул, Вигова, Мангрота, Видор и Гаранд. Эти пункты следует держать в оборонительном положении. Они не в состоянии, конечно, остановить напор превосходных сил, но они [40] все же могут дать нам немного лишнего времени для того, чтобы отсрочить наступление русских.

Я полагаю, что русские, если только они будут благоразумны — предпочтут несколько остановиться в периоде между второй и третьей кампанией. Остановка эта даст им возможность оценить обстоятельства и будет весьма пагубной для нас. Они выиграют время на то, чтобы переорганизовать свои войска и связать между собою все пути, ведущие к нашей границе. Они сосредоточатся тогда в больших массах и быстро устремятся на нас. От Пешавера до Сукура — все пути будут для них открыты, а от Кабула до Кветты — всякий готов будет помочь им. Они будут в состоянии сформировать армию в 200.000 человек, но она будет представлять собою лишь острие того копья, которое они вонзят в сердце Индии. Рукоять его будет состоять из всех злодеев от Каспия до Инда, чья башмачная кожа будет достаточно вынослива, чтобы позволить им присоединиться к русским. Как и прежде, они могут пытаться опрокинуть наш левый фланг, прорвать центр — или атаковать правое наше крыло. Невозможно предугадать как именно они поступят. Я полагаю, однако, что лучшее, что они могут сделать — это базироваться на Кабул, Логар, Газни и Карабаг, откуда они могут извлечь богатейшие запасы, а затем, обеспечив свое правое крыло выдвинутыми из Кандагара войсками, преспокойно и осторожно наступать насколько возможно далеко по направлению к долине Инда — по дорогам на Кабул, Курам, Хост, Давар и Гомул, поддерживая боковую связь между отдельными частями. Главные силы их будут находиться на Пешаверской линии и на Гомуле. При этом они будут пользоваться и всеми другими дорогами, с целью насколько возможно, рассредоточить наши силы; сами же они сосредоточат свои силы по промежуточным дорогам в стороне обоих флангов, напрягая все усилия овладеть переправами Атток и Дера-Измаил-Хан. Завладев оными и усилив себя подкреплениями — левый их фланг начнет наступление, в то время как правый — несколько приостановится, пока Пинди не будет ими захвачен. Затем будет наступать и правое крыло, угрожая [41] сообщениям нашим с Лагором, а затем и обе их армии двинутся к названному пункту.

С нашей же стороны совершенно необходимо привести в полную исправность наши оба фланговые и тыльное сообщение. Все прочие занятые нами пункты должны, конечно, иметь тыльную связь со своими подкреплениями посредством железной дороги. Наша внешняя линия должна также быть связана железною дорогой на возможно большем протяжении, а именно: железною дорогою будут сообщаться линия от Кветты через Зоб на Зормелан, Матун и Курам — и внутренняя линия, от Пешавера до Гаранда. Такие же дороги имеют соединить Бану и Таль с железною дорогою соляных промыслов. Должны быть построены следующие линии: — от Дера Измаил к Гомалу и Зармелану; — от Пешина через Таль к Зангару; и наконец — от Лархана, через Мула в Келат. Все пункты должны быть связаны телеграфом.

Русские будут иметь возможность выставить в поле весьма значительные силы и я не думаю, чтобы они двинули меньше чем: 120.000 из Кандагара, — 70.000 из Кабула и 20.000 из Читрала.

Наши гарнизоны потребуют минимально 60.000 челов. и не менее 240.000 челов. потребуются для необходимого увеличения численности войск в Индии, причем в составе полевой армии 5/8 конечно, будут принадлежать английским войскам.

Изучение карты покажет, как я полагаю, прежде всего, что наступление из Кандагара представляет выгоду обилия дорог, а именно войска могут двигаться по следующим линиям: 1-я — Кандагар — Кветта — Болан; 2 — я — Кандагар — Пишин — Гарнай 3 — я — Кандагар — Пишин — Таль; 4 — я — Кандагар — Пишин — Бори — Сангар; 5 — я — Кандагар через Раги Маруф к Дера Измаил Хан и 6 — я — Кандагар, Келат-и-Гильзай, Гомул — к Дера Измаил Хан. Недостаток этих дорог заключается в том, что они подвержены фланговым ударам.

С другой стороны, дороги от Кабула являются кратчайшими (от Гайдамака до Пешавера всего каких нибудь 115 миль) и между тем как можно пользоваться тремя [42] паралельными путями — ни один из них не подвергается фланговой атаке. Те три дороги, на которые я ссылался суть, 1-я — Кабул, Хурд Кабул, Гафт Котал, Тезин, Гизарак — Пеш — Болак — Базаар — Пешавер; 2-я — Кабул — Бутхак — Латабанд — Джагдалак — Гайдамак — Джелалабад — Дака — Хейбер — Пешавер; 3 — я — Кабул — Бутхак — Латабанд — Лугман — Джелалабад — Алибаган — Чардэ — Дака — Шалман — Тартара — Пешавер.

Центральная группа дорог берет начало у Газни и состоит из: 1 — дороги на Курам; 2 — дороги на Хост; 3 — дороги на Бану и Давар; 4 — дороги на Ра-и-Вазири-и 5 — дороги на Гомул. Все эти дороги более или менее удобопроходимы. Со стороны севера они не подвержены фланговым ударам, а подвергаются таковым с южной стороны.

Как мне, так и любому другому совершенно невозможно установить какие именно дороги будут избраны и каким путям они предпочтительно будут угрожать. Будут ли они массироваться на одном из них, или же будут наступать тремя или четырьмя паралельными колоннами, силою приблизительно в 50.000 или 40.000 челов. каждая. Вся трудность, которую нам предстоит одолеть, заключается в неизвестности относительно истинного объекта нападения.

Из сказанного явствует, что нам следует содержать в величайшей исправности боковые и тыльные сообщения всех наших сил. Все занятые нами пункты должны быть соединены с тылом и обоими флангами телеграфною линиею и нам надлежит располагать наиболее разработанною и надежною системою сбора сведений. В то время, как силы должны находиться в состоянии безусловной готовности к выступлению — большую часть из них надлежит расположить на центральной позиции, откуда удобно было бы легко и быстро подкрепить тот или другой пункт.

Мне кажется вполне ясным, что таким пунктом должен явиться Дера Измаил Хан. Пункт этот будет соединен железною дорогою: в тылу — с Мультаном, Лагором и Джиламом, на фланге — с Пешавером и Сукуром, а по [43] фронту: на левом фланге — с Пишином, а на правом — с Мультаном.

Позиции, кои нам придется занимать могут быть где-либо по близости Джелалабада, Курама, Матуна, Урганджа, Зармелана, Зоба, Бори, Кветты и Келата. В каждом из названных пунктов следует иметь сильную цитадель, вооруженную тяжелыми орудиями, способную вместить до 3.000 человек и составляющую центр укрепленного лагеря на 50.000 человек. В тылу будет расположена вторая линия наших позиций, а именно: Пешавер, Таль, Когат, Бану, Гомул, Вигова, Мангрота, Видор, Гаранд и Сукур.

Третью линию нашу будут составлять: Торбела, Атток, Кушальгар, Изахель, Дера Измаил Хан, Дера Фате-Хан, Дера Дин Пана, Дера Гази Хан, Чачур, Казморэ и Рори.

Четвертая наша линия будет пролегать через Раваль Пинди, Сагивал и Мультан.

Мною сделано уже предположение, что нам необходима армия, по крайней мере, в 300,000 челов., из которых 180,000 — должны быть английские войска. Из этого числа 60.000 — будут распределены по гарнизонам, а 240,000 — останутся свободными для полевой армии. Последние, как я предполагаю, будут распределены нижеследующим образом: — в Джелалабаде 30,000, — в Гомуле 30,000, — в Пишине 30,000, — в Раваль Пинди 50,000, — в Лагоре 50,000 и в Мультане 50,000.

При занятом нами положении, нам необходимо быть наиболее подробно ориентированными относительно точного распределения русских сил и последовавшего движения каждого баталиона. Я предполагал, что русские будут располагать 120,000 челов. в Кандагаре и 70.000 — в Кабуле. Естественно, что эти 90.000 челов. могут быть более или менее рассредоточены по Кабуло-Кандагарской линии. Нам надлежит следить за распределением этих сил самым тщательным образом, дабы сообразно расположению, принятому русскими, иметь до некоторой степени возможность предугадать их намерения. Мы можем считать за достоверное, что атака на любой линии произойдет с силами меньшими, нежели 50.000 человек. В виду [44] этого, если Кабульская армия будет иметь численность значительно меньшую упомянутой выше, то это будет указывать на намерения воспользоваться южными линиями. Если Газни получит подкрепления либо со стороны Кабула, либо со стороны Кандагара, то это будет означать, что на одной из центральных линий предполагается наступление. Если ни Кабульские, ни Кандагарские силы не будут уменьшены, то это покажет, что наступление будет произведено со стороны обоих русских флангов. На основании сказанного я прихожу в следующему заключению: русские либо будут атаковать обоими флангами, произведя ложную атаку центром, — либо будут атаковать центром и правым флангом с ложной атакой левого врыла, либо, наконец, двинутся центром и левым крылом, при ложной атаке правого фланга. Если они остановятся на первом предположении, нам придется иметь 90.000 челов. для встречи атаки их левого врыла. 120.000 — для встречи атаки правого и 40.000 челов. для воспрепятствования ложным нападениям обратиться в серьезные. Для встречи первой атаки, 50.000 челов. будут отправлены по железной дороге из Пинди в Джелалабаду. Силы эти, соединившись с 30.000 из Джелалабада, будут поджидать наступления русских. Для стратегических развертываний будет весьма мало места, так как театр действий настолько был ограничен, что вся борьба выразится в позиционной войне. Нам придется занимать постепенно различные позиции — держаться на них сколь возможно долго и затем отступать к следующим позициям. Позиции эти будут находиться в центральном положении между рекою Кабул и северным подножием Суфед Ко — распределенные поэшелонно, начиная от центра. Иначе говоря — 40.000 человек будут оборонять центральную позицию, а на небольшом расстоянии впереди каждого фланга — будут расположены два крыла, силою в 20.000 челов. каждый. Если неприятель сделает попытку прорвать центр — сказанные силы, продержавшись сколь возможно долго, отступят к следующей тыльной позиции, причем фланговые их подкрепления двинутся вперед и будут наблюдать по всем направлениям, с целью прикрыть фланги и [45] воспрепятствовать их обходу. На случай, если противник попытается опрокинуть один из флангов, наш центр, в связи с другим флангом, будет угрожать его собственному флангу. Естественно, что все подробности этого плана должны быть тщательно обдуманы позиции — укреплены заблаговременно, причем следует пользоваться всяким случаем для перехода в наступление. В то же время будут приняты все меры для того, чтобы не лишиться сообщений с тылом и все усилия будут направлены к тому, чтобы посредством подкупов заручиться, при обороне, помощью хунгианисов, шинварисов и афридисов, преимущественно для нападения на тыл и транспорты противника. Если мы в состоянии будем это исполнить, в связи с операциями на южных линиях, то пешаверские силы будут настолько подкреплены, что явится возможность нанести неприятелю решительное поражение.

В том случае когда неприятель, предпринимая серьезную атаку левым флангом, будет, в то же время, наступать и правым своим флангом — нам придется принять следующие ответные меры: мы будем располагать 30.000 челов. в Зармелане и 30.000 челов. в Кветте; при этом необходимо будет подкрепить первых отправкой 30.000 челов. из Лагора прямо на Дера-Измаил-Хан, в то время, как 20.000 двинутся кружным путем через Джелум на Бану, а 30.000 направятся из Мултана в Дераят, дорогою через Дера-Гази-Хан. К этому времени в Мултане у нас будет 20.000 человек.

Большая часть неприятельских сил будет наступать либо на Дера-Измаил-Хан, либо на Мангроту, либо на Сакар, при чем неприятель будет угрожать остальным путям. Через несколько дней после выступления его из Кандагара обнаружится какую именно линию он избрал для производства главной атаки.

Если он решится на движение в направлении Пишин-Сакар — он будет встречен: сперва у Хояка, а затем — в Пишнне, расположенными там 30.000 челов.; в то же время 60.000 челов. направятся из Зармелана для атаки его во фланг.

Обстоятельство это поставит его в величайшее затруднение. [46] Если он будет наступать из Пишина на Сукур, он по необходимости должен будет отделить, по крайней мере, 60.000 челов. для того чтобы задержать Зармеланскую армию и продолжать движение с остающимися силами, кои, конечно, уже значительно будут уменьшены, по причине потерь при взятии Ходжака и посылки некоторых отрядов для производства диверсий по другим направлениям.

Решив наступать из Пишина через Рори на Мангроту — они встретят выступивших из сего последнего пункта 30.000 человек и будут иметь против себя на одном из флангов 60.000 челов. из Зармелана и 30.000 на другом из Пишина.

Если же они двинутся через Зоб, они встретят по фронту 60.600 челов. и 60.000 против правого фланга, причем силы эти в несколько дней могут быть увеличены до 80.000 подкреплениями из Мультана.

На случай если неприятель с места предпримет движение через Ра-и-Маруф и Гомул-зармеланские силы отделят 10.000 челов. для прикрытия подступов от Зоба к Деражату через Драбанский горный проход, а затем, после возможно продолжительной обороны, Зармелана, они отойдут к Коткаю. Пишинский корпус продвинется в Зобу и по соединении с Мангротским оба корпуса двинутся с целью отрезать неприятельские сообщения. Если противник вздумает обойти эти силы, зармеланский корпус будет угрожать его сообщениям. Если же он сделает попытку задержать одну часть наших сил и опрокинуть другую, он не в состоянии будет благополучно выполнить это намерение, без отделения на этот предмет, по крайней мере, 60.000 челов. Что касается до нас, то мы можем подкрепить любой из атакованных корпусов лишними 20.000 челов. из Мультана. При таких условиях, я полагаю, что неприятель не может успешно наступать.

Единственным другим способом наступления противника является попытка с его стороны прорвать наш центр, двигаясь по дорогам из Газни. Для этой цели он, конечно, не может жертвовать более, чем 140.000 человек, так как ему придется оставить значительные силы в Кабуле и [47] выдвинуть меньшие силы для демонстрации по другим дорогам. Он не в состоянии будет произвести дальнейшее наступление из Газни раньше выполнения предварительного сосредоточения, а исполнив это, он не может без большого промедления возобновить атаку с того или другого своего фланга.

Тем временем, у нас будут приняты следующие мероприятия: Джелалабадский корпус будет усилен до 50.000 человек из Раваль Пинди; одна дивизия Пишинского корпуса двинется с целью отрезать неприятельские сообщения у Келат-и-Гильзайя; корпус в 60.000 человек будет переброшен в Бану, а Зармеланский корпус будет доведен до состава 60.000 человек, причем 40.000 человек будут содержаться в готовности подкрепить любую из поименованных частей. Наступление противника имеет совершиться по одной из нижеследующих четырех дорог: на Курам, Хост, Давар — через страну Вазириев или на Гомул. Передовые участки первых двух дорог весьма трудно проходимы, за то они обладают тем преимуществом, что мало подвержены фланговой атаке. Можно серьезно возражать против пользования дорогой через область Вазириев; столь же затруднительной, как и только что поименованные, и, против Гомулской дороги, хотя и удобопроходимой, но открытой для фланговых ударов. В виду сказанного, кажется вероятным, что, главным образом, будут пользоваться Даварской дорогой (наиболее короткой и вместе с тем удобопроходимой). Таким образом, неприятель встретит на своем фронте от 60.000 до 100.000 человек, а на фланге, со стороны Зармелана 60.000 человек; сообщения же его будут совершенно отрезаны.

Последняя часть наших рассуждений будет касаться предположения, что мы оттеснены в Афганистане до пределов настоящей нашей границы. Наше положение, в таком случае, будет сходно с состоянием человека, одержимого смертельною болезнью, с серьезными пертурбациями внутри своего организма, вынужденного оказать сопротивление другому человеку, обладающему цветущим здоровьем. Мы достигнем до тысячелетия тех людей, кои советовали поджидать встречи России на нашей границе. И она явится у этой границы, но отнюдь не усталая [48] и обессиленная, как бы мы могли надеяться, долгими походами среди пустынных гор, а напротив того, в достаточной степени отдохнувшая и с подкрепленными силами, полная надменной самоуверенности в виду близкого осуществления давно лелеянной мечты — сделаться обладательницею Индии.

Что касается до нас, то нельзя сказать, чтобы мы имели достаточный предлог чем-либо чваниться. Индия, лишь только доселе слегка кипевшая, с потерею нами Герата закипит ключом. Финансы наши подвергнутся чувствительнейшему банкротству. Наша туземная армия обратится в сломанный тростник. Возбужденные ленники наши, за малыми исключениями все поголовно готовы будут изменить нам. Для борьбы с армией воодушевленной успехами, мы будем обладать лишь армией обескураженной и, быть может, что хуже всего, те, который ныне кричат: «да погибнет Индия», получат преобладающее влияние и мы не можем даже быть уверены в достаточно усердной поддержке из дому.

Первая линия наших постов будет: Пешавер, Когат, Таль, Бану, Гомул, Дарбанд, Вигова, Видор, Гаранд и Джакобабад. Вторая — вдоль линии Инда. Третья — Пинди, Сагивал, Мультан и Бавальпур. У Лагора нам придется иметь весьма сильную позицию. Затем, придется оборонять Фазилку, Фирозпур, Лудиану и Рупер и, наконец, последняя стоянка наша будет находиться на линии Джумны.

Тем временем, русская дивизия, силою в 15.000 человек продвинется из Читрала через Дир, и подкрепленная совокупным племенем Юсуфзаев, направится через Бунеир к Инду, затем, перевалив через горы, она спустится к Гассан-Абдалу и сделает попытку отрезать сообщения наших пешаварских сил. Другая дивизия, соединившись со всеми войсками кашмирского раджи, двинется через Кашмир к Сиалкоту или Гужерату и будет угрожать сообщениям нашим с Лагором.

Нам придется считаться с нижеследующим: 1. С наступлением 100.000 челов. из Кабула; 2. С наступлением 100.000 челов. из Лагора, Газни и Карабага; 3. С наступлением 15.000 [49] челов. из Читрала и через Дир и Пешавер и 4. С таковым же наступлением 15.000 челов. из Читрала через Кашмир в Сиалвоту или Гуджарату. Ко всем этим силам присоединится бессметное количество афганцев и прочей сволочи.

Для того, чтобы противодействовать им с некоторою надеждой на успех, нам потребуется по крайней мере 350.000 челов. из коих, во внимание в сомнительному духу наших туземных войск — 2/3 по крайней мере должны быть английские солдаты. Нам предстоит разыграть трудную игру, но нет причин приходить в отчаяние. Правда, на стороне русских будут два огромных преимущества: обаяние и инициатива. Они могут угрожать нам по всей линии, принудив нас разбросать свои силы, а затем устремиться на один или два каких нибудь пункта в превосходных силах.

С другой стороны, у нас будет также известного рода преимущество в том, что мы будем превосходить их численностью, будем иметь прекрасные железнодорожные боковые сообщения и, наконец, все средства наши будут под рукой. Все это принесет однако мало пользы, коль скоро мы не будем иметь безусловно точные сведения о движениях противника. Русские могут конечно угрожать нам на разных пунктах, но при хороших сведениях, мы не позволим ввести себя в заблуждение относительно истинного направления атаки. В Индии имеется множество горных проходов и они прежде всего подвергаются угрозе, но многими из них нельзя воспользоваться без того, чтобы русские колонны не подвергались опасности быть атакованными и разбитыми по частям. Раз только длинная колонна направится по одной какой либо линии, она не в состоянии, в такой гористой стране как Афганистан, перейти на другую линию без того, чтобы мы не были о этом извещены самым подробным образом.

В виду этого, мне кажется, что мы примем нижеследующее расположение: 100.000 у Мультана, 100.000 у Дера-Измаил-Хана и 100.000 у Раваль-Пинди и Пешаверуа. Должны быть приняты самые безукоризненные меры для того, чтобы быть готовым перебросить любую часть этих сил на другую какую либо точку [50] этой линии. Наша кавалерия и лазутчики с успехом могут быть употреблены для действий с фронта. Телеграфная и сигнальная системы должны быть безупречны. Гарнизоны пограничных постов должны быть готовы умереть; сдачи для них не существует.

Имеет быть отделен корпус в 20,000 челов. для того, чтобы разбить русскую Дирскую колонну, а дивизия в 10.000 челов. будет угрожать с перевала Барамула русской Кашмирской колонне. 120.000 английских войск, набранных в Пешавере, сделают невозможным вступление русской Кабульской колонны в долину Пешавера, а остальная часть наших сил будет расположена таким образом, чтобы запереть выходы Курама, Давара и Гомула и в то же время, действуя из центра, ударить на неприятельский фланг, разбить противника по частям и причинить ему совершеннейшее поражение. Для сего, собравшись в Миранзаи, войска наши двинутся через Тира и обрушатся на тыл русской армии, пытаясь прорваться в Пешаверу. В то же самое время наша Пешаверская армия перейдет в наступление и обе армии устремятся на неприятеля, дабы окончательно его уничтожить.

На случай успешного наступления русских в долину Инда, нам придется особенно тщательно заботиться о том, чтобы не допустить их зайти нам в тыл и, захватив переправы через названную реку, отрезать, таким образом, путь отступления. В это время приречные посты наши будут очень важны и русским не удастся добыть ни одного ялика на всем протяжении Инда. Произойдут упорные битвы для прикрытия нашего отступления к многочисленным переправам через реку и затем все мосты будут взорваны, в то время как войска наши займут позиции для воспрепятствования противнику следовать за нами по пятам. Кроме того они будут поддержаны с левого берега блиндированными поездами и небольшого размера катерами, вооруженными каждый орудием тяжелого калибра.

На случай успешной переправы противника, необходимо будет принять следующие меры: 1. Наша Дирская дивизия [51] отступит на Торбелу и соединившись с 20.000 челов. будет угрохать флангу всякого русского отряда, намеревающегося двинуться к Пинди. Остальная часть армии в полном порядке отступит к Пинди, Сагивалю и Мультану, разрушая железную дорогу и увозя подвижной состав, опустошая страну и лишая ее перевозочных средств. Главные силы будут находиться у Сагиваля, Чинота и Пинди-Батиана, вполне готовые поддержать правое или левое крыло и оборонять переход через Джилам и Чинаб. Произойдут сражения у Пинди, Мультана и Сагиваля. Если Пинди падет, то Дирская и Кашмирская дивизии пойдут на соединение и займут позицию у Джилама (К этому же пункту отступит с боем и армия, находящаяся у Пинди.). Неприятель, в этом случае, по всем вероятиям усилит свой левый фланг и совершит им захождение в стороне Джилама отодвинув в то же время свое правое крыло. Мы будем держаться на линии Джилама до последней крайности, загибая свой левый фланг по направлению к Мультану, с целью прервать неприятельские сообщения с Пешавером через Соляной хребет. Если противник прорвется через Джилам — наш правый фланг отойдет в Чинабу, а левый, который в то время будет далеко впереди — отступит к Мультану и затем сосредоточится в Лагоре.

Если нас постигнет та же неудача на Чинабе как и на Джиламе — наше правое врыло отойдет к Гурдаспуру и будет угрожать левому флангу противника, при наступлении его к Лагору; в то же время Мультанская армия будет оспаривать переправы через Рави.

На случай, если неприятель форсирует названную переправу Мультанский форт будет взорван; разрушены будут железные дороги: Мультан-Лагор, Мультан-Багавальпур и Адамваганский мост, а правое врыло наше отступит через Гурдаспур к линии Бисеура, центр отойдет на Амритсар, а левый фланг — к Фирозпору.

Оборонительною линиею нашею явится теперь линия Сетледжа от Рупара до Багавальпура и необходимо будет до последней [52] возможности оспаривать обладание этою чрезвычайно важною линиею. Если же нам не удастся это исполнить, то пути отступления наши будут: к Багавальпуру и Фазилке, и от Фирозпора к Дели и от Лудианы к Джумне. У этой реки будет иметь место последний фазис упорного нашего сопротивления перед уступкою нами Пенджаба.

Проводя читателя через всю эту эпопею неудачной обороны, я делал это с исключительною целью показать какие именно оборонительные линии находятся в нашем распоряжении и могут быть с успехом нами заняты. Я ни в каком случае не думаю утверждать, что мы потерпим столь полное поражение, что вынуждены будем уступить все эти театры. Напротив того, если только войска наши будут одинаковых качеств с неприятельскими, я убежден, что шансы на успех будут в наших руках, и уповаю также, что противник найдет сопротивление наше столь упорным и хорошо предусмотренным, что он истощится гораздо ранее достижения им Сетледжа.

Если мы даже и будем вынуждены отступать, нам все-таки следует быть готовыми перейти в наступление. Эти меры должны иметь целью удар на неприятельские сообщения. Хотя бы он и принял наилучшие во всем свете мероприятия, все же его коммуникационная линия, пролегающая через такие страны и на таком расстоянии от базы — должна быть в высокой степени ненадежна, в то время как наша линия безусловно совершенна. Раз он только потерпит неудачу — он погиб. Как только весь Афганистан, Персия и Пенджаб будут лишены запасов — единственною альтернативою для него явится — вынудить нас заключить мир на основах сохранения за каждой стороной того, чем она в данную минуту будет владеть. Но в виду того, что мы никогда не пожелаем согласиться ни на какие договоры, а целью противника всегда будет стремление выбить нас из Индии — то естественно, что мы можем заключить с ним мир, не иначе как после того, как он будет опрокинут за Каспий и водворен в рубежах 1854 года. [53]

Прежде чем покончить с этою частью трактуемого мною предмета, я резюмирую сделанные предложения. По вопросу о мерах противодействия мною отмечаются следующие случаи: 1-й. Наступление русских на Герат, Кабул и Читрал от нынешней их границы и 2-й. То наступление от границы, которое будет иметь место после того, как мы допустим Герат выскользнуть из наших рук. Я принципиально предлагаю те же самые мероприятия. Суть их в том, чтобы задерживать русских на главных путях наступления при посредстве сильно укрепленных позиций и затем оперировать возможно больше на их фланги. Разница будет заключаться в том, что в первом случае, по моему мнению, достаточно будет полевой армии в 120.000 челов., а во втором, как я полагаю, потребуется не менее 170.000 челов. для армии в Афганистане и затем другая армия, по крайней мере на 1/3 сильнее, для обороны Индии. Неоспоримою аксиомой является тот факт, что чем ближе русские будут находиться от Индии, тем сильнее должен расти численный состав нашей армии, а следовательно и наши расходы, а так как мы не можем увеличивать нашу туземную армию далее известных пределов, то чем ближе подступит Россия, тем больше следует увеличить британский элемент. Вывод этот весьма прост. Если для индийской армии было достаточно 180.000 челов. прежде чем русские переступили Каспий — то какое количество окажется достаточным при настоящих обстоятельствах? 1. Ныне, когда они находятся в Мерве; 2. когда граница их перейдет на Гинду-Куш; 3. когда они будут владеть линией Кандагар-Газни-Кабул и наконец 4. когда они захватят линию Инда. Результат вывода будет не по сердцу финансистам, но многое может служить доказательством тому, что те порядки, кои соответствуют военной, национальной и иным точкам зрения, в конце концов оказываются наиболее дешевыми.

Пусть не отнесутся с слишком большим пренебрежением к сделанному мною при этом случае черновому расчету, имеющему целью показать какое количество людей потребуется нам для того, чтобы противодействовать русским операциям при [54] тех различных условиях, которые я выше пытался обрисовать.

1. При решении сразу принять достодолжные меры достаточно будет выставить полевую армию в 120.000 челов. и около 150.000 армию для обороны внутренних областей: всего 270.000 человек.

2. Потеряв Герат, мы будем нуждаться в полевой армии в 170.000 челов., а другая индийская армия должна быть увеличена по крайней мере на 1/4. Таким образом, сумма потребных сил выразится в 350.000 человек.

3. На случай потери нами Кандагара и Кабула полевая армия имеет быть увеличена до 300.000 челов., а индийская возрастет по крайней мере еще на 1/4. Всего потребуется войска 430.000 человек.

4. Если нам придется сражаться на Инде, для полевой армии потребуется 350.000 челов., а для поддержания спокойствия в Индии по всем вероятиям — не менее 250.000 челов., иначе говоря, в этом последнем периоде кампании необходимо будет выставить 600.000 человек.

Я предоставляю финансистам высчитать разницу расходов между сделанным мною домашним расчетом в первом случае и между тем итогом последнего периода войны, к которому неизбежно приведет нас наша бездеятельность.

Конечно, приблизительными цифрами легко забрасывать, однако не трудно будет войти в те же подробности, которые я привел в главе IV, применительно к числу потребных, по моему мнению, людей. Возможно, что подобное детальное рассмотрение будет иметь последствием сокращение некоторых из этих, по первому взгляду высоких, цифр; я полагаю однако, что сокращения эти не могут достигнуть ощутительных размеров.

Мои цифры без сомнения многих испугают. У нас, в английской армии настолько привыкли обращаться с небольшими числами, что всякое число, превышающее 50 или 60.000 — наводит на нас ужас. В конце концов — что представляют из [55] себя приведенные мною числа в сравнении с тени, с которыми обыкновенно приходится иметь дело континентальной военной администрации!

При этом следует иметь в виду, что предмет этот не может быть делом наших рук. По причине неумолимого закона: если противник выставить против вас «чревастые баталионы» — вы должны просто на просто противопоставить ему такие же точно «чревастые баталионы». Если же русские в состоянии будут выставить против нас 95.000 челов., 120.000 челов., 210.000 челов. и 230.000 челов., в зависимости от характера предпринимаемых ими операций — я должен заявить, что, по моему мнению, тот, кто будет рекомендовать ответить в каждом отдельном случае посылкою менее 120.000, 170.000, 300.000 и 350.000 челов. — тот именно и должен быть вызван для выслушания выговора и полного порицания. Предлагая встретить русские движения соответствующими мероприятиями, я конечно не могу ручаться за безусловный успех, насколько вообще в войне что-либо может быть принято за достоверное.

Ведение войны, как то видимо полагают многие английские административные учреждения, не представляет собой случая выгодной азартной игры, и встреча противника несоответствующими силами, заложив руки в карманы и не приняв необходимых предосторожностей, коими вы столь же успешно можете обеспечить себя от случайностей, является азартом наиболее предосудительным и зловредным.

Нам могут возразить — и это будет единственным достойным внимания аргументом, — что мы не в силах выставить такое количество людей, а если и будем в состоянии это исполнить, то вообще игра не будет стоить свечей. Такого рода заявление я совершенно отказываюсь допустить. Я смело утверждаю, что Англия в состоянии выставить достаточное число людей и обладает возможностью платить им. Что касается до остального, то я один из тех, который полагает, что не может быть слишком большой жертвы в то время, когда достоинство нации находится в опасности.

Текст воспроизведен по изданию: Оборона Индии. Мак-Грегора. Часть II // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск XLIII. СПб. 1891

© текст - ??. 1891
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СМА. 1891