Часть II

Условия и цель моей командировки в Индию, мой маршрут и деятельность изложены в прилагаемом к сему отчете его высочеству принцу Ольденбургскому. Во избежание повторений и описания городов, чудес Индии и вообще всего того, что уже имеется в обширной литературе об Индии на английском и других языках, я в настоящем отчете изложу по возможности только те мои впечатления и наблюдения, которые могут быть интересны Военному министерству, весь же остальной материал, имеющийся у меня по путешествию, совершенному мною в 1898/9 году из русской Средней Азии по России, Финляндии, Швеции, Норвегии, Германии, Австрии, Италии, Египту, Турции и Индии, может послужить для составления популярного очерка этого путешествия.

Перед отъездом в Индию я обращался к вр. и. д. начальника Закаспийской области генерал-майору князю Туманову к начальнику штаба генерал-майору Сахарову с просьбою указать мне на те вопросы, с которыми желательно было бы ознакомиться в бытность мою в Индии...

Пользуясь близостью к туземному населению в принятой мною роли персидского купца, я в бытность в Индии старался: наблюдать настроение умов населения и те условия, при которых можно рассчитывать на активную роль населения в случае иноземного вторжения. [197]

Коломбо

3 января 1899 г.

Пребывание на о. Цейлоне в г. Коломбо и поездка оттуда по железной дороге в м. Гали дали мне возможность познакомиться немного с совершенно новыми условиями жизни тропической страны под 7° с. широты и чуждою обстановкой и средой, в которой мне предстояло прожить несколько месяцев, хотя о. Цейлон далеко не может служить образчиком для суждения о полуострове, так как его население, флора и фауна находятся в совершенно иных климатических условиях и мало имеют связи с Индостаном.

Принятое мною инкогнито налагало на меня некоторые обязанности, которые должны были быть строго соблюдаемы, чтобы безнаказанно пользоваться обществом туземцев — мусульман и индусов. Вследствие сего мне пришлось все время путешествовать в III классе, вместе с туземцами, которые по своему состоянию, а отчасти по жадности, отсутствию потребности к большому комфорту предпочитают дешевый класс.

При переезде на пароходе с о. Цейлона в м. Тютикорин нам пришлось провести 18 часов в многочисленном обществе рабочих индусов-кули, возвращавшихся с чайных плантаций на о. Цейлон, нескольких пешаверцев, ехавших на родину из Австралии, вследствие состоявшегося распоряжения англо-индийского правительства о воспрещении мусульманам Индии селиться в австралийских колониях ¹⁰. Нас вместе с прочими пассажирами III класса поместили в трюме. Теснота, духота и жара поневоле поставили меня, в самом прямом смысле, в близкое соприкосновение с туземцами самых низших слоев населения Британской Индии; пришлось примириться, как это ни было трудно, с подчиненным и зависимым положением по отношению даже к каждому прислужнику английского парохода и с непривлекательными привычками простонародья.

Пройдя Монаарский залив, пароход бросил якорь ввиду низменного побережья Карамандельского берега, в нескольких километрах от м. Тютикорин.

Тютикорин

8 января

Всем пассажирам парохода предложено было разместиться на палубе маленького парового баркаса, прибывшего из Тютикорина за пассажирами и их багажом. Море было неспокойно. Сходни были в распоряжении только пассажиров II класса, пассажиры же III класса, мужчины и женщины, спускались на баркас по канатам; багаж сбрасывался прямо на палубу баркаса, а малолетние дети перебрасывались из рук в Руки. Благодаря сильной качке каждый рисковал сорваться и [198] упасть в море. На баркасе можно было разместиться, только стоя по бортам, сильно подвергаясь действию заливавших палубу волн.

По осмотре в английской таможне, обращавшей особенное внимание на присутствие оружия, ввоз которого в Индию частными лицами воспрещен, мы беспрепятственно вступили на территорию Индии. Паспортной системы в индийских владениях не существует, а на вопрос английского чиновника о цели нашего путешествия мы ответили, что едем во французскую колонию Пондишери по торговым делам, оттуда в Мадрас и затем в Бирму для покупки драгоценных камней.

Незначительный сам по себе порт Тютикорин, расположенный на пустынном берегу, приобрел особенное значение с проведением железной дороги, связывающей его с Мадрасом и с сетью других рельсовых путей Индии, что сократило сообщение южной части полуострова с о. Цейлоном и дало возможность обмена товаров непосредственно с заграницей и с местностями Малабарского берега.

Не задерживаясь в Тютикорине, мы по железной дороге отправились в Мадрас, а оттуда на следующий день выехали в Гайдерабад — Низам, сделав путь около... ¹¹ верст, причем эта поездка в III классе обошлась... ¹² рублей. Такая дешевизна, понятно, способствует развитию громадного пассажирского движения, так что даже бедные туземцы имеют возможность пользоваться рельсовым путем. Нам пришлось ехать в переполненном туземцами вагоне, и только благодаря особому устройству вагонов, боковые стенки которых состоят из сплошных окон, а стенки отделений вагона заменены железными решетками, можно было свободно дышать в вагоне. Кроме того, вагоны защищены были от проникновения солнечных лучей внутрь особыми зонтиками над окнами. Несмотря на это, жара и расслабляющий влажный воздух вызывали мучительную жажду, для удовлетворения которой на станциях предлагали пассажирам воду особые водоносы из индусов и мусульман (Под индусами условимся понимать всех последователей индуизма, а под мусульманами — всех последователей ислама без этнографического различия).

В некоторых случаях можно было заметить религиозную рознь индусов и мусульман, так как водоносы-индусы отказывались снабжать нас водой, как нечистых мусульман, вследствие чего нам приходилось нередко терпеть жажду до следующей станции, где мы могли получить воду от водоносов-магометан.

От Тютикорина до Мадраса мы пересекли одну из плодороднейших и населеннейших частей Индостана, прилегающую к Карамандельскому берегу, с сырым приморским климатом и по своей природе служащей как бы продолжением о. Цейлона, но, выехав из Мадраса, перевалив восточные Гаты у ст. Кудур и поднявшись на Деканское плоскогорье, нам бросилась в глаза [199] резкая перемена картины природы: совершенно сухая почва с сравнительно бедною растительностью.

Наше внимание обратили солидные мостовые сооружения через пересохшие почти русла рек, которые напоминали наш железнодорожный мост на р. Аму-Дарья и доказывали, насколько эти незначительные в зимнее время реки наполняются водой и превращаются в бурные потоки во время дождливого времени года. Пересекая Деканское плоскогорье, приходится наблюдать ту же картину, что в русской Средней Азии, где от присутствия воды в реках и каналах, искусственных запрудах зависит плодородие земли и богатство растительности. В зависимости от этого здесь распределилось и население по оазисам, чередующимся с пустынными местностями, покрытыми живописно разбросанными камнями.

Гайдерабад

12 января

По железной дороге, построенной индийским правительством на средства Низама Гайдерабадского ¹³, соединяющей эту важнейшую область из мусульманских вассальных владений Британской империи с общей сетью индийских железных дорог, мы прибыли в столицу княжества г. Гайдерабад.

Былое могущество и слава владетелей этого государства, богатство прежней столицы его Голконды и святыни Гайдерабада до сих пор окружают ореолом славы Низама, унаследовавшего обломки великой монгольской империи и привлекают взоры не только мусульман, но и всего мусульманского мира. Приезжающие в Индию мусульмане из других стран считают своим долгом побывать в Гайдерабаде и поклониться его святыням.

Не вступая в открытую борьбу с англо-индийским правительством, однако уступая его настойчивому давлению путем мирных дипломатических и финансовых ухищрений, Низам, властелин одиннадцати миллионов населения, подчинившись контролю индийского правительства через президента ¹⁴, проживающего в соседнем со столицей местечке Секундерабаде, поддерживаемого расположенным там сильным гарнизоном, и допустив вмешательство англичан даже во внутреннее административное устройство своих владений, все-таки сохранил за собою в глазах мусульманского населения Индии часть прежнего обаяния как независимый государь, не побежденный, а самостоятельно ведущий свою политику по отношению к правительству Британской Индии. Последнее обстоятельство послужило и для эмира Бухарского, как мне пришлось от него лично слышать, причиною, по которой он как друг России ставит себя выше хана Хивинского как побежденного ¹⁵. Низам Гайдерабадский причисляется мусульманами к числу тех [200] магометанских государств, как-то: Турция, Персия, Афганистан, Египет, Бухара, Хива и др., независимое или полузависимое существование которых составляет гордость ислама и поддерживает веру многомиллионного мусульманского мира в крепость ислама и в возможность восстановления падших монархий и в воссоединение разрозненных мелких мусульманских княжеств Индии под единою властью и в освобождение мусульман от господства европейцев.

По приезде на станцию железной дороги в г. Гайдерабаде, где установлен таможенный досмотр пассажиров и их багажа со стороны местной власти, мы поехали в удобном, взятом на вокзале экипаже в дом знакомого моему спутнику по прежней поездке в Индию, мусульманина, гостеприимством которого и пользовались во время пребывания в Гайдерабаде.

Расположение Гайдерабада и прежней столицы государства Голконды в живописной местности с их величественными мечетями, из которых одна, по словам туземцев, построена по образцу мекской, с их могильными памятниками и мавзолеями бывших властителей потомков Великих Монголов, способно внушить уважение не только мусульманину, но производить сильное впечатление даже на европейца.

Гайдерабад — единственный из посещенных мною пунктов, где на базарах, напоминающих базары Средней Азии, можно встретить вооруженных людей, что придает городу вид военного лагеря и до некоторой степени доказывает отсутствие здесь английского режима — разоружения туземного населения британских владений ¹⁶. Вооружены туземные воины ружьями старинных систем и азиатскими саблями, что напоминает гарнизоны Мешеда и Бухары. Часть артиллерии Низама, снабженная орудиями новых систем и расположенная в самом городе, находится под командою английских инструкторов.

Пользуясь пребыванием в Гайдерабаде в качестве мусульманина и сталкиваясь постоянно с торговыми людьми, интересы которых сосредоточивались главным образом на торговле, мне пришлось, между прочим, благодаря, слабости восточных людей и особенно мусульман к разговорам о политике, касаться и вопросов, наиболее меня интересовавших. Таким образом, мне пришлось услышать, что в прошлом, 1898 году турецким султаном было послано воззвание к хедиву Египта, шаху персидскому, эмиру афганистанскому, низаму гайдерабадскому, которым он приглашал их к повсеместному восстанию против неверных гяуров. Слух этот, распространенный в Индии, по-видимому, врагами англичан, мне пришлось слышать также от мусульман долины Ганга и Пенджаба ¹⁷.

Вместе с этим воззванием султана или независимо от этого в Индию приезжали агитаторы, арабы и турки, которые пропагандировали среди населения Индостана, но были замечены англо-индийским правительством, от преследования которого им едва удалось скрыться через французско-индийскую [201] колонию. Это последнее обстоятельство, передаваемое как мусульманами, так и индусами, не лишено основания, так как агенты индийской полиции неоднократно впоследствии допрашивали нас о цели нашей поездки, о нашем подданстве, принадлежности к мусульманскому духовенству. Появление вышесказанных проповедников настолько возбудило подозрительность английской администрации, что путешествие наше по Индии обошлось не без затруднений. Мой спутник, старик, имевший вид шейха, убеленного сединами, обращал особое внимание полиции.

Мне не удалось точно установить время присылки воззвания султана и приезд агитаторов из Египта и Турции, но удалось только выяснить, что это случилось в 1897 — 98 гг., так как отъезд последних из Индии имел место за несколько месяцев до моего приезда в Индию. Совпадает ли это время с событиями на о. Крит или Африке, с инцидентом из-за Фашоды — неизвестно ¹⁸. Однако покровительство, оказанное французскими колониями агитаторам, наводит на мысль как бы о некоторой причастности французов к посылке таковых. Особенно интересным в этом деле представляется то обстоятельство, которое, по мнению туземцев, помешало приведению в исполнение задуманного султаном предприятия, что будто бы раньше англо-индийского правительства о воззвании султана узнало русское, которое предупредило об этом Англию. Это уже указывает на связь изложенных слухов с событиями в Андижане, Ферганской области ¹⁹.

Преобладающий элемент населения княжества составляют индусы, а мусульмане во главе с низамом составляют — в числе около одного миллиона — по преимуществу городское население. Таким неравенством численным и принадлежностью низама к религии, чуждой большинству населения, сумело воспользоваться англо-индийское правительство, чтобы наложить руку на эти княжества. Оказывая поддержку низаму против недовольного населения, к которому мусульмане завоеватели относились хищнически, англичане достигли того, что ввели свои войска в княжество и, содержа на счет низама гарнизон туземных войск под начальством английских офицеров в Секундерабаде, сумели склонить низама и его знаменитого министра Сир Салар Юнга на свою сторону, так что во время восстания сипаев в 1857 г. это могущественное княжество, от участия которого зависело решение спора между англичанами и туземным населением, несмотря на готовность населения поддержать восстание, осталось спокойным, восстановив против себя всех прочих участников восстания и сочувствовавшее ему население Индии ²⁰.

Таким образом, после усмирения восстания англичанам уже не трудно было справиться с низамом, лишенным всякой другой Поддержки. Содержание войск ввело низама в громадные долги, чем воспользовались англичане, отобрав у него одну из [202] богатых провинций княжества — Берар. В настоящее время низам заведует непосредственно округом, только прилегающим к столице княжества, прочие же владения находятся в ведении первого министра, действующего по указанию английского резидента.

Что касается отношения к низаму населения княжества, сколько мне пришлось слышать как от мусульман, так и индусов, то оно не сознает ясно столь зависимого положения ни зама от английского резидента и с гордостью отзывается о его самостоятельности и о боязни англичан, в доказательство чего они указывают на тот факт, что достаточно было одного слова низама, недовольного пребыванием английского резидента в столице княжества Гайдерабад, для того, чтобы последний переселился в Секундерабад; однако приходилось слышать и упреки низаму и его министрам в потворстве англичанам.

Царствующий ныне низам — 16 — 17-летний юноша. Министры, окружающие его, находятся под сильным влиянием английского резидента, имеющего будто бы влияние на их назначение. Вообще надо заметить, что англичане стараются, не брезгуя средствами, устраивать так, чтобы на престоле сидел по возможности очень молодой правитель, и тем самым дожать в руках его министров, чему служит примером Египет.

Внимание молодого низама отвлечено от государственных дел в значительной степени торговой операцией, затеянной им при участии проживающего в Гайдерабаде богатого армянина. Лучший магазин Гайдерабада, торгующий предметами европейской роскоши, с электрическим освещением, открыт на средства низама, и это предприятие настолько его интересует, что будто бы существует распоряжение низама, согласно которому вся знать и все богатые люди должны обращаться за покупками только в этом магазине.

В общем направление политики англо-индийского правительства в гайдерабадском княжестве можно охарактеризовать так: преследуя, по-видимому, одни и те же цели и идя рука об руку с местным правительством, не вмешиваясь непосредственно во внутренний строй княжества, англо-индийское правительство, пользуясь туземными властями как орудием, приготовляет для себя постепенно полное господство в княжестве, и если не отняло до сих пор номинальную власть из рук низама, то только из принципа, который не нарушает после горького опыта с княжеством Ауд, послужившего одною из причин восстания 1857 г. ²¹.

Влияние англичан отражается во всех отраслях общественного благоустройства.

Английские инженеры трудятся, между прочим, конечно на средства княжества, над устройством ирригации.

К числу замечательных гидротехнических сооружений княжества, нуждающегося в искусственном орошении земель, может быть отнесена запруда в несколько верст s окружности, [203] расположенная около Гайдерабада, составляющая богатство и жизнь этого города. За уровнем этого громадного озера установлено правильное наблюдение, а для урегулирования его устроены водосливы в плотине, опирающейся на 12 арок.

Английское влияние замечается в области народного образования, хотя успело коснуться только высшего и богатого слоя туземного общества. В коллегиях, устроенных для воспитания знатного юношества, англичане преследуют цель воспитания будущих сторонников английского господства в стране. Важным шагом в этом направлении следует признать устройство в Гайдер абаде особых школ для туземных девочек, в которых последние, обреченные прежде на затворническую жизнь в гаремах как у мусульман, так и у индусов, получают полуевропейское образование и служат поборницами элементарной женской эмансипации.

При Гайдерабаде имеется институт ветеринарных наук ввиду того, что здесь имеется хорошая порода лошадей, весьма годных на комплектование кавалерии.

Местные газеты на туземных языках имеют чисто политический характер, в них помещается много сведений об Афганистане и других соседних странах, получаемых от местных корреспондентов.

По окончании организации сбора сведений и обнаружению существования чумной эпидемии на северо-западной Индии и в Афганистане через разведчиков, которым были даны мною соответствующие инструкции, мы выехали из Гайдерабада через Мадрас в Калькутту.

Пондишери

По пути в Мадрас мы посетили французскую колонию Пондишери, желая удостовериться прежде всего, насколько эта колония благополучна относительно чумы, и с целью ознакомления с французским управлением колонии, так как она является главной над четырьмя другими, расположенными в разных местах по восточному и западному берегам полуострова ²².

С вокзала в экипаже (пусс-пусс) ²³, везомом двумя индусами, мы отправляемся в содержимую индусом гостиницу.

За несколько дней пребывания в Пондишери нами был осмотрен город и ближайшие его окрестности. И надо отдать справедливость нашим союзникам, что колония Пондишери» несмотря на ее незначительность, находится в цветущем состоянии, во всем виден образцовый порядок, не говоря уже о санитарном состоянии.

Рейд Пондишери считался в морском отношении лучшей стоянкой для кораблей на восточном берегу полуострова, однако для большего удобства французское правительство колонии озаботилось устройством железной дороги, которая выведена в [204] море на триста шагов и облегчает нагрузку и выгрузку товаров. По пристани положены рельсы, соединяющие ее с железной дорогой, связывающей колонию с сетью индийских дорог. Городской водоразборный бассейн, получающий воду из артезианских колодцев, находящихся за городом, не оставляет желать ничего большего.

Почти все туземцы, с которыми нам приходилось сталкиваться, говорят порядочно по-французски. На должности по управлению колонией кроме высших, занимаемых французами, назначаются туземцы. Народное образование обязательно.

Туземцы с похвалою отзывались о справедливости и заботливости французского правительства и противопоставляли его несимпатичному им английскому в других частях Индии. Чиновник из туземцев, служащих в правлении колонией, с гордостью отзывался о французах как о самой просвещенной нации в мире.

Вообще такое близкое соседство не особенно приятно англичанам. За действиями французов наблюдает проживающий в Пондишери консул англо-индийского правительства.

В Пондишери две почтовых конторы: французская и английская. В колонию заходят регулярно французские пароходы.

Одна рота туземных войск, содержимая французами по договору с англо-индийским правительством в качестве местной полиции, составлена из очень красивых, рослых туземцев-мусульман, хорошо обмундирована, обучена и вооружена скорострельными ружьями новой системы.

Во время нашего пребывания в Пондишери ходили слухи о затруднениях между Францией и Англией, в колонии все ожидали войны между этими державами. Говорилось также о том, что Россия окажет содействие Франции давлением на Англию в ее индийских владениях ²⁴.

Мадрас

Из Пондишери по железной дороге мы отправились в Мадрас. Главный город президентства, один из важнейших промышленных и торговых пунктов по ввозу и вывозу товаров, заключающий в себе 450 000 жителей, в отличие от прочих городов полуострова занимает громадную площадь как по берегу моря, так и в глубь страны, вследствие чего может рассматриваться скорей как состоящий из нескольких между собой небольших селений. Несмотря на давность водворения здесь европейцев, благодаря разбросанности города нигде европейская часть так слабо не представлена, как в Мадрасе, несмотря на множество великолепных построек, разбросанных в разных направлениях и перемешанных с индусскими. При осмотре достопримечательностей города особое внимание обратило на себя здание, построенное европейцами в память того, что восстание сипаев 1857 г. не коснулось этого города. [205]

По приезде в Мадрас мы разыскали миголов (Под этим названием в Индии слывут персы), причем оказалось, что их в Мадрасе проживает делая колония. Между ними оказались очень богатые люди, занимающиеся преимущественно торговлею индиго, отправляемого оттуда также в Россию. Эти соотечественники оказали нам самый радушный прием, тем более, что мой спутник обладал особенною способностью увлекать их разговором. Некоторые персы, родившиеся в Мадрасе, получили полуевропейское образование и вкусы и смотрели совершенно трезво на окружающую их обстановку и делали правильную и беспристрастную оценку английской политики в Индии, высказывали полное сочувствие населению туземному и упрекали англичан в хитрости и эгоизме. Через этих лиц мы познакомились с несколькими образованными индусами, в обществе которых провели с пользою и интересом несколько вечеров и заручились рекомендательными письмами к их калькуттским друзьям.

Осматривая базары Мадраса, отличающиеся многолюдностью, нам пришлось встретить несколько арабов, уже здесь акклиматизировавшихся и едва отличающихся по своему виду от индусов и почти забывших свой родной язык.

В Мадрасе мы сели на французский пароход, совершающий рейсы между Коломбо и Калькуттой, и отправились в столицу Индийской Империи ²⁵.

Устья р. Ганга

На третьи сутки после полудня на горизонте показались устья реки Ганга, напоминавшие черни Волги. Не доходя в нескольких милях, мы были встречены парусной яхтою, охраняющей вход в реку и дающей пропуск пароходам. Войдя в реку с низменными берегами, пароход бросил якорь против батарей, возведенных на левом берегу реки, в четырех часах езды от Калькутты, соединенных с нею железной дорогой. Рукав реки Ганга, по которому совершается движение, отличается от рукавов Волги только своей глубиной, позволяющей океаническим судам подниматься вверх до Калькутты. Только на следующий день утром мы получили пропуск и пошли дальше к месту назначения.

Калькутта

27 февраля

Ничто не свидетельствовало о нашем нахождении в далекой Азии, если бы об этом не напомнила тропическая растительность. Далеко не доезжая до столицы, вдоль берегов реки [206] потянулся ряд фабрик и заводов; целый лес мачт паровых и парусных судов, громадный мост, перекинутый через реку, величественный дворец вице-короля Индии и множество других европейских зданий производили впечатление обстановки больших, городов Европы.

Следуя в город по прекрасной набережной, служащей местом вечерних прогулок местной аристократии, проезжая мимо парков и скверов, назначенных и приспособленных для отдохновения европейского населения города и богатых туземцев, пересекая правильные кварталы города, застроенные великолепными зданиями, нельзя не признать Калькутту созданием чисто английским, не представляющим интереса по своей архитектуре и лишенным оригинальности.

Разыскав рекомендованных нам индусами калькутцев, между которыми оказались богатые торговцы и ювелир, окончивший университет в Калькутте и совершивший поездку по Европе, мы, пользуясь их указанием, ознакомились со столицею Индии и ее окрестностями.

При посещении городов Индии мы более интересовались их туземными кварталами, имея в виду ближе ознакомиться с бытом туземцев и санитарными условиями.

Громадная туземная часть города с узкими улицами, по которым часто не может проехать экипаж, содержится неопрятно. Нижние этажи всех домов обращены в лавки и промышленные заведения.

Калькутта со своим миллионным населением административный и торговый центр, с университетом и массою учебных заведений всех разрядов, представляет из себя также и центр умственной жизни, где издается масса сочинений и газет на всех языках, распространенных в Индии. Здесь смешаны самые противоположные и крайние элементы социального положения ^- от английских аристократов до мелких партий индусов, представители различных религий и умственного развития, начиная от европейских профессоров до полудиких, босоногих индусов идолопоклонников.

Интересуясь отношениями, существующими между туземцами и англичанами, мне часто приходилось разговаривать на эту тему с туземцами, и всегда в самом тоне разговора уже слышалась и чувствовалась рознь, отчужденность и затаенное бессильное неудовольствие их к иноземным завоевателям.

Особенно интересными и содержательными находил я беседы с названным ювелиром, по профессии человеком образованным, владеющим английским и персидским языками и причислявшим себя к национальной партии, чуждой религиозного фанатизма и нетерпимости, недовольный существующим порядком в стране и мечтающий о переустройстве ее по образцу западноевропейских государств. Этот мусульманин принадлежал к тому довольно многочисленному интеллигентному классу туземцев, которых коснулось европейское образование, [207] дающее им возможность сознательно относиться к существующим на их родине государственным порядкам.

На вопросы, почему население недовольно англо-индийским правительством, принесло ли британское владычество какую-нибудь пользу стране, сознает ли туземное население, какое главное направление деятельности и какие задачи преследует британское правительство, мне удалось получить приблизительно такого рода ответы:

Англичане пользуются каждым случаем, чтобы указывать туземцам и всему миру на успехи, сделанные ими в области народного образования, путей сообщения и канализации. В действительности же, по мнению названных лиц, эти успехи ничто в сравнении со средствами, извлекаемыми Англией из Индии, я если бы английское правительство не смотрело на страну с точки зрения доходной статьи, то страна могла бы пользоваться значительно большим благосостоянием и не терпеть, как теперь, таких народных бедствий, как голод, эпидемические заболевания и т. п.

Громадные государственные доходы расходуются английским правительством главным образом на содержание армии, имеющей назначение держать туземцев в своих руках и в случае надобности отразить нашествие русских и поддержать английское господство в других колониях Азии и Африки; затем на содержание многочисленной местной администрации из англичан, на постоянные военные экспедиции на границах Индии, и, наконец, значительная часть доходов страны идет прямо на нужды метрополии.

Развив на средства страны громадную сеть рельсовых путей (Число 32 465 км железных дорог (в России — 36 218 км)) с торговыми и стратегическими целями, англо-индийское правительство не озаботилось даже своевременно снабжением голодающего населения хлебом из других урожайных местностей Индии.

Всегдашний бич населения Индии, периодически повторяющийся с особой силою, — голод продолжает свирепствовать все с прежнею силою, только переменяя области, несмотря на то, что будто бы существуют положительные признаки, по которым можно предвидеть это бедствие заранее в известной местности, так как полный неурожай случается только после двух или трех последовательных засух. Роль в этом случае богатого индийского правительства в стране, перерезанной таким большим количеством рельсовых путей, должна была бы сводиться к образованию запасных хлебных магазинов и своевременному доставлению его в пострадавшие от неурожая местности. По народному преданию, в прежние времена каждый местный владетельный князь и сами императоры считали своей священной обязанностью заботиться об оказании помощи и предупреждении этого бедствия в будущем, для чего предпринимали в широких [208] размерах общественные работы по расширению искусственного орошения земель и др. и тем предоставляли заработок нуждающемуся населению.

Унаследовав ту же систему помощи голодающему населению, нынешние властители Индии кричат на весь свет о каждом затраченном на искусственное орошение и на общественные работы миллионе, с лихвою возвращающемся впоследствии в британскую казну, а в то же время пятнадцать миллионов, рублей, собранных увеличением налога с населения в пользу фонда для помощи голодающим, англо-индийское правительство будто бы истратило на военные экспедиции.

Успехи, достигнутые в деле народного образования, выражаются одним процентом образованных и грамотных туземцев, мужчин и еще меньшим процентом женщин. Туземцы же, получившие высшее образование в местных университетах и технических учебных заведениях, признаются британским правительством годными только для службы в качестве писарей английских чиновников и в качестве простых мастеровых на фабриках, заводах и других промышленных заведениях. Остальная же громадная масса населения находится в самом глубоком невежестве и бедности.

Между тем, туземцы хорошо осведомлены о лучшей участи завоеванных народов подданных других государств, например, России, где они пользуются теми же преимуществами по государственной службе как завоеватели и могут достигать высоких постов.

Отрицательное направление бенгальских мусульман к английскому господству в Индии выразилось также и во взгляде на упадок туземной промышлености. По их словам, англичане запрудили дешевыми фабриками и товарами местные рынки, благодаря чему часть промышленного населения принуждена была прекратить выделку предметов, не могущих конкурировать с заграничными ни в цене, ни в качестве, и должна была приискивать для себя иной род занятий.

По мнению этих туземцев, хотя англичане улучшили систему налогов и податей, однако, по их наблюдению, сумма этих налогов с каждого жителя постепенно возвышается.

Что касается недовольства населения англичанами, то оно не временное и не случайное, а создалось в продолжение долгого времени благодаря тому, что англичане целым рядом самых гнусных и несправедливых поступков вероломной и корыстной политики по отношению к уважаемым населением туземным князьям и другим влиятельным лицам составили себе репутацию хитрых и жестоких эгоистов и приучили население подозрительно относиться ко всем действиям англо-индийского правительства, какими бы высокими намерениями они ни мотивировались. Умышленно возбуждая религиозную вражду между индусами и мусульманами, англичане тем самым восстановили против себя тех и других, после того как туземцы стали [209] сознавать эту политику. Унижением мусульман и разорением богатых классов, давлением на духовенство англичане вызвали чувство ненависти и мести.

Бенарес

13 марта

Получив сведения из Лагора о появившихся случаях заболевания чумою в окрестностях г. Дели, мы поспешили оставить Калькутту по Западной железной дороге в Бенарес.

Кроме нескольких городов, которые встречались на нашем: пути, ничто не свидетельствовало о том, что мы проезжали; самую населеннейшую в мире страну — Бенгалию, так как небольшие селения, видневшиеся в стороне, совершенно тонули в зелени.

По дороге в вагон, в котором мы сидели, набились индусы, ехавшие на богомолье в Бенарес. Разместившись по вагонам, они начали петь хором священные псалмы, как нам объяснил переводчик, взятый нами из Калькутты. Это пение походило больше на крик, так как они после нескольких слов, сказанных одним из них, речитативом друг перед дружкой перекрикивали: какую-то фразу.

Бенарес, основанный с незапамятных времен, уже около 25 столетий признается священнейшим городом сначала буддизма, а после браманизма ²⁶, это Рим, Иерусалим и Мекка индусов, куда сталкиваются тысячи богомольцев для омовения в священных водах реки Ганга, которая, по их верованию, очищает смертных и даже небожителей от самых тяжких грехов.

По выходе с вокзала мы были окружены целой толпой бенаресцев. Мусульмане именем Корана зазывали нас остановиться в гостинице, содержимой единоверцем, индусы — носильщики нашего багажа бежали впереди, чтобы заставить нас следовать за нашим имуществом в индусскую гостиницу. Избегая обращать на себя внимание полиции, мы предпочли остановиться в доме перса.

Узкие, кривые улицы города, переполненные людьми и животными, напоминают базары Бухары. Более тысячи индусских и мусульманских храмов свидетельствуют о значительном смешении религиозного состава населения Бенареса.

Величественное зрелище представляет собой город с реки: Ганга. Сев на лодку, мы плыли по реке, любуясь панорамой нагорного берега, на котором расположен город. Скат к реке весь застроен храмами и часовнями индусов, от которых в самую реку спускаются каменные лестницы, покрытые народом, снующим вверх и вниз. Подъехав к берегу, шагов в 15 — 20, мы очутились среди купающихся мужчин, женщин и детей, не обращавших на наше присутствие никакого внимания. Здесь на берегу Ганга индусы, совершая обряд омовения, забывают [210] все условия общежития и сословные различия, исключительно предаваясь религиозному созерцанию и молитве.

Одна часть сидела на особо устроенных подмостках, прикрытых большими зонтиками, и над водой совершала молитву над какими-то кореньями, травами, зернами, а другие смотрели на солнце, несмотря на то, что это нередко вызывает у них ослепление. Тут же рядом совершается сожжение покойников.

При этом необычном для европейца зрелище, казалось, следовало бы ожидать сильного впечатления, но мы, подавленные окружающею нас обстановкой, как бы приобщились душевно к настроению толпы и созерцали происходившее перед нами с умилением, любуясь этими детьми природы.

Эта картина индуизма настолько полна, что даже не теряет своей красоты и цельности от присутствия мусульманской мечети, построенной на самом возвышенном месте берега ревнителем ислама императором Аурензебом ²⁷ на развалинах индусского храма, и напоминает только о ничтожестве религиозного влияния, господствующего здесь в продолжение нескольких веков, мусульманства на культуру индуизма, созданную многовековой историей и самой природой страны.

Сойдя на берег, мы посетили некоторые индусские храмы. Как здесь, так и повсюду за все наше пребывание в Индии при самом близком соприкосновении с индусами, даже в их святых местах, также и в Бенаресе, мы не встретили выражения нетерпимости по отношению к нам как мусульманам; наш костюм, напоминавший о родстве по происхождению с царственной династией Великих Монголов, внушал индусам уважение к нам, и не только простые индусы относились к нам с почтением, но и солдаты и туземцы-полицейские часто отдавали нам честь по-военному. Единственный раз в Мадрасе, осматривая индусский храм, мы возбудили, по своей собственной вине, сильное неудовольствие одной женщины тем, что мой спутник, входя в храм, не снял своих башмаков. Женщина подняла неистовый крик, и мы принуждены были удалиться, спасаясь от дальнейших неприятностей.

Попутно мы посетили также мечеть Аурензеба, одну из известных в Индии как по своим историческим воспоминаниям для мусульман и индусов, так и по архитектуре.

По совершении обычного намаза и по осмотре мечети мы просили познакомить нас с одним из старейших служителей мечети для того, чтобы сделать обычное пожертвование. Придя в дом ахуна, мы встретили очень почтенного представительного старика лет семидесяти, владевшего арабским и персидским языками. Старик был очень тронут нашей щедрой благотворительностью и по мусульманскому обычаю предложил нам угощение, предоставив нам, таким образом, вступить с ним в продолжительную беседу.

Сначала разговор шел о Турции, о Египте и последних успехах англичан в Судане, о положении молодого хедива в [211] Египте по отношению к англичанам и об опасении его за свою жизнь ²⁸. Слушая рассказы моего спутника, старик сначала ограничивался отдельными краткими, но очень дельными замечаниями, но рассказ о хедиве возбудил его, и он заговорил о положении мусульман в Индии. Его тихий, вкрадчивый разговор, властный голос, иногда дрожавший, свидетельствовал о привычке его говорить перед собранием и производить впечатление на слушателей, а большие глаза на бледном лице, окруженном седою бородою, смотревшие из-под белого тюрбана, выражали глубокое убеждение. Он сетовал на горькую участь самой обширной из мусульманских общин, которая должна была подчиниться неверным европейцам и на самых постыдных условиях. Ислам в Индии обезглавлен и не имеет перед неверными защитника; ждать помощи от правоверных невозможно, даже турецкий султан бессилен спасти общину. Последователи ислама поставлены ниже идолопоклонников индусов. Бывшие и. настоящие правители страны содержатся в своих столицах как арестованные под караулом английских войск, командуемых английскими офицерами. Духовенство угнетено и преследуется неверными, которые не стесняются налагать руку на церковное богатство. Богатые мусульмане больше думают о своих торговых делах, т. е. наживе, остальные единоверцы, обремененные налогами, в бедности, смотрят из рук у богатых землевладельцев — индусов; правоверные не имеют руководителей, разъединены между собой и смешались с бывшими рабами; бессильны выполнить свой священный долг перед богом и поднять снова поруганное знамя пророка, вручив его достойному преемнику славных императоров. Как современник восстания 1857 г., он приписывал неудачу этой попытки свергнуть иноземное господство отсутствию организации и руководителей как всего этого предприятия, так и, в частности, в отдельных местностях, негодуя на недостаток солидарности даже между правоверными и на измену исламу независимых княжеств Индии.

Агра — Дели

Покидая Бенарес и направляясь далее на запад в Агру и Дели, мы оставляли вместе с тем и индусскую культуру и переходили в области, где мусульманское население является преобладающим и следы их минувшего господства выделяются гораздо резче.

По мере подъема местности жара умерялась и пейзаж заметно изменялся, напоминая родину персов, афганцев и монголов Средней Азии, переселившихся сюда и перенесших с собой культуру. Было чувствительно, что в Индии наступило самое сухое время года; маловодье рек и сухость воздуха требовали искусственное орошение полей и садов. На полях работало население, добывая воду из колодцев с помощью известных нам [212] первобытных журавлей, на которых балансировали два человека, а третий, стоя внизу у колодца, управлял бадьей. Более состоятельные туземцы употребляли для поливки волов, которые, двигаясь вниз по наклонной, вырытой от колодца дорожке, влачили на своих плечах ярмо, соединенное канатом с громадною кожаною бадьей, и вновь поднимались, пока бадья не зачерпает воды. В Индии, стране, где снимается два урожая в год, землевладельцам приходилось работать также в два раза больше, чем в странах, имеющих один урожай, и потому на фоне картины индийских землевладельческих местностей круглый год видны работающие поселяне, занятые полевыми работами, несмотря ни на какое время года. Несмотря на столь благоприятные климатические условия, казалось бы, население должно благоденствовать, а между тем, несмотря на крайне ограниченные потребности населения в пище, одежде и т. п., бедность его бросается в глаза; объяснить это можно только хроническими голодовками и малоземельем, так как на пространстве, равном Европейской России (без царства Польского и Финляндии), сосредоточено 300 миллионов населения, причем не вся земля поддается сельскохозяйственной обработке, и отсутствием искусственного орошения и правильной периодичности атмосферных осадков.

Агра и Дели, бывшие столицами мусульманских властителей Индии, уже издалека при приближении к ним красуются величественными мечетями и мавзолеями, составляющими гордость мусульман. Все постройки Индии — как типичные храмы индусов в южной Индии, так и мусульманские мечети и памятники — очень выигрывают благодаря тому, что они построены обыкновенно в удалении от прочих зданий, городов и селений или построены на обширных площадях и потому доминируют над окружающей местностью. Видимо, строители этих зданий заботились о придании им большего величия, да притом многочисленные толпы молельщиков требовали значительного простора вокруг этих зданий. Постройка их занимала много рабочих рук и времени. По преданию, знаменитый мраморный мавзолей Агры — Тадж Магал построен императором Шах-Джеганом в честь своей любимой жены, потребовал для постройки двадцать пять лет при 625-ти тысячах рабочих рук. Эти архитектурные памятники былого величия мусульманских властителей хотя и делают Агру и Дели похожими на Самарканд и Мешед, но, однако, мусульманское искусство на индийской почве развилось гораздо шире.

Дели еще в 1857 г. привлекало умы мусульманского населения Индии как столица последнего из династии великих Монголов Шах Богадура, сосланного в Бирму за тайное участие в восстании 1857 года ²⁹. Восставшие сипаи соединились в Дели и провозгласили восстановление империи, а в 1877 году здесь королева Великобритании провозглашена императрицей Индии ³⁰. [213]

По внутреннему устройству города северо-западной Индии Дели и Агра ничем не отличаются от других ранее посещенных нами городов. Узкие улицы, отсутствие площадей, базары, не выделенные от прочих кварталов, лавки, мастерские ремесленников-туземцев во всех нижних этажах домов.

Европейские кварталы с хорошо мощенными улицами расположены отдельно от туземных, как и в русской Средней Азии, англичане, за исключением Калькутты и Бомбея, полуевропейских городов, живут в отдельных, так называемых бангало, окруженных садами. Укрепленные форты, имеющиеся в каждом значительном городе, могут служить в случае смут или мятежа надежным убежищем для европейского населения от туземцев.

Кроме того во всех значительных городских населенных центрах расположены в лагерях за чертою города английские войска, готовые вступить во всякое время на защиту населения для подавления возникающих беспорядков.

Амритцар

12 марта

По дороге из Дели в Амритцар мы проезжали ночью водораздел между бассейном Ганга и Инда. Погода сделалась настолько прохладной, что мы, привыкнув к жаре, стоявшей в долине Ганга и на юге полуострова, где приближалось самое жаркое время года, положительно зябли. В Амритцаре стояла весна. Казалось, что мы находимся в одном из городов русского Туркестана.

Главное население города составляют сейки (сикхи. — Сост.), но здесь как в центре торговли кашмирскими и кабульскими шалями встречаются в большом числе афганцы и кашмирцы.

Основатель религии сейков, некто Нанак ³¹, как и все проповедники, имевшие в Индии успех до него, желая согласовать индуизм с исламом, проповедовал единобожие и уничтожение каст. Последователи его в большинстве были индусы, обращенные силою в ислам и не принятые вновь в индуизм, так как эта религия не допускает возвращения в нее раз отвергнутых ею лиц. При дальнейших преемниках пророка секта оставила свой миролюбивый характер и обратилась в военное братство. В настоящее время сейки считаются лучшими солдатами в Индии; религия их состоит в обожании священной книги, в которой собраны заповеди их пророка Нанака. Сейки очень красивы и мужественны; не употребляют табаку, но не отказываются от опиума и спиртных напитков.

Пребывание наше в Амритцаре совпало с самым главным праздником сейков — праздником Книги ³². В продолжение трех дней город представлял оригинальное зрелище; посещая в эти дни золотой храм, построенный среди пруда, сейки [214] возвращались оттуда обрызганные красной краской; костюм их, состоящий из высокого белого тюрбана и белого белья, имел вид как: будто носители его вышли из самого кровопролитного сражения. Лавки сейков были заперты, на улицах сновали одноколки с сидевшими в них сейками, в которых пешие бросали пылью. С крыш домов сваливался весь мусор на головы проходящих и проезжающих. Все это сопровождалось веселым смехом и без малейшей враждебности к попадавшимся навстречу иноверцам.

При посещении нами золотого храма в этот день мы были приглашены расположиться в середине храма около Книги, покрытой белыми покровами, также окропленными краской, как: и все окружавшие ее сейки; тут же расположились музыканты и певцы, играющие на барабане и певшие священные псалмы.

Сейки, в числе других миллионов, по религии представляют среднее между индусами и мусульманами и потому служат надежным оружием англичанам против этих двух элементов, так как религия не запрещает поднимать им руку и на тех и на других. Эти воины закалились в продолжительной борьбе с мусульманами и отличаются своей храбростью. Вероятно, кровь сражения, напоминая им о празднике Книги, воспламеняет и ум.

При посещении окрестностей города наше внимание было обращено искусственным оросительным каналам, проведенным из верховья реки Рави. Это грандиозное оригинальное сооружение, имеющее около 10-ти сажень ширины, с отделанными камнем берегами, по руслу которого вода стремится с большой быстротою, причем наклон руслу придан рядом следующих один за другим уступов, представляющих водопады, служит одной из главных искусственных оросительных артерий округа Амритцара и несет массу воды на окружающие город окрестности.

Лагор

Связанные делами с Лагором, главным административным: центром Пенджаба, мы посещали очень часто этот город, расположенный всего в одном часе езды по железной дороге от Амритцара.

В Лагоре (с населением 175 тыс. жителей) сохранились памятники бывших властителей Великих Монголов: мечети, дворцы и сады. Само расположение города у слияния двух рек делает его очень красивым. Университеты, коллегии, знаменитые музеи и библиотеки сделали Лагор умственным центром Пенджаба и соседних провинций.

В бытность в Лагоре мы были очевидцами встречи нового вице-короля Индии — лорда Керзона ³³.

В день его приезда в городе водворилась необычная тишина, туземцев почти не было видно на улицах, около вокзала, [215] где ожидалось прибытие вице-короля, стояли войска и экипажи местной знати. На самый вокзал мы допущены не были, как и другие туземцы. По дороге, где должен был проследовать вице-король, стояла полиция. Мы расположились около шоссе. Сначала показался взвод английской кавалерии, а за ним экипаж, запряженный четверкой лошадей, в котором сидел лорд Керзон, еще молодой человек, в цилиндре и статском платье. Рядом с ним в полуоборот к нему сидел пожилой генерал — вице-губернатор Пенджаба. Вице-король кланялся немногим зрителям, расположившимся около дороги.

Вслед за вице-королем проследовали войска, назначенные для его встречи: один эскадрон, одна рота английских войск и столько же туземных. Английские войска ничем не отличались от войск, расположенных в Египте; особенное внимание обращал на себя эскадрон лагорского полка мужественным видом всадников, хитростью и свободой посадки, простотой и изяществом одежды. Про них можно сказать, что они как всадники красят своих коней, ибо конский состав слаб.

Благодаря постоянному общению с афганцами, в Пенджабе имеются сведения об Афганистане, но нельзя сказать, чтобы таковые были более обстоятельны, чем доходящие до русской Средней Азии. Эмир афганский ³⁴ и с этой стороны своих владений принял меры для изоляции своих владений от всякого иностранного глаза. Число лиц, имеющих возможность посещать Афганистан, крайне ограниченно; кроме самих афганцев, подданных эмира, туда проникают лишь независимые племена, живущие на границе Афганистана, и те лица из подданных Индии, Персии и Бухары, которые известны в Афганистане по своим продолжительным торговым сношениям. Англичане и индусы, их подданные, доступа в Афганистан не имеют. Бывали примеры, что некоторые смельчаки попадали в Афганистан, но назад не возвращались; говорят, что будто бы английское правительство запрашивало эмира по этому предмету, но эмир ответил им, что он запретил своим подданным входить в какие-либо сношения с европейцами, и, в свою очередь, просил англо-индийское правительство сообщать ему заранее каждый раз о поездке посылаемых им лиц в его владения, так как он, не будучи предупрежден заранее, не может отвечать за благополучие этих посланцев. Эмир, по словам афганцев, имеет целый штат шпионов как в Индии, так и в русских среднеазиатских владениях. На обязанность этих шпионов возложено также следить за поведением подданных эмира во время пребывания за границей. Поэтому афганцы очень сдержанны в разговорах о своей родине. Некоторые из встреченных нами в Лагоре и Амритцаре афганцев просили нас не касаться в разговорах Афганистана и даже не называть имен Кабула, Кандагара, Абдрахмана, боясь быть услышанными. По их словам, стены содержат мышей, а мыши имеют уши.

О сношениях Афганистана с соседними странами изложено [216] в прилагаемом к сему отчете его высочеству принцу Ольденбургскому.

Население Пенджаба отзывается с большою похвалою об эмире Абдрахмане, одобряет его упорство по отношению к англичанам, восхваляет его способность поддерживать свою независимость и признает за тонкого политика.

Некоторые высказали мнение, что эмир не получает субсидий от индийского правительства, а только берет с англичан арендную плату за пользование ими Пешавером ³⁵.

Говорят, что эмир находится под сильным влиянием своей: жены армянки.

Эмир имеет обыкновение время от времени объявлять себя больным, оставляет занятия делами, возлагая управление государством на сына, и распространяет слух о своей смерти. Последний случай этой мнимой смерти эмира имел место в 1898 г., когда британское правительство запросило его об отношениях его к пограничным племенам, обитающим в Соломоновых горах.

Население Афганистана, по-видимому, страшно томится под, деспотизмом Абдрахман-хана, но сознание близости врага заставляет их мириться со своим тяжелым положением.

Некоторые утверждали, что племени вазири помогает эмир и русские офицеры, будто бы скрывающиеся там ³⁶.

На население Пенджаба очень отрадное впечатление произвел распространившийся слух о том, что Абдрахман-хан вошел в соглашение с Россией, после чего русские беспрепятственно могут пройти через Афганистан в Индию.

На станции железной дороги в м. Лундиана, в 3 — 4 часах, езды от Амритцара, проживает Эюбахан ³⁷. Положение его, по словам очевидца, крайне стесненное, даже свидание его с разными лицами, приходящими к нему за подачками, обставлено формальностями и зависит от усмотрения наблюдающего за ним английского офицера.

Спокойствие наше в бытность в разных городах долины Ганга и в Пенджабе не раз смущалось приходом к нам между многочисленными туземцами, посещавшими нас по торговым делам, молодых туземцев, одетых в европейское платье. Эти люди постоянно заводили разговор о Турции, о Египте, о России и вообще о политике. Сначала, опасаясь встретить в лице этих молодых людей английских шпионов, мы уклонялись от разговора с ними, и опытный спутник мой наводил разговор на религиозные темы. Впоследствии, уже в Пенджабе, мы узнали, что они оказались последователями известного в Египте, Турции и Персии социалиста Джемаль-Уддина, перестали: сторониться их ³⁸.

Джемаль-Уддин, объезжая мусульманские страны, посетил, как мне стало известно, Петербург. Этот агитатор политической реформы в Персии подослал убийц к покойному шаху Наср-едину ³⁹ и вообще имеет повсюду большое число мюридов [217] среди мусульманской молодежи (Сочинение Джемаль-Уддина, изд. в Бейруте, мне обещали выслать Россию). Ученики Джемаль-Уддина имеются в Калькутте, Бомбее и др. городах. Они сотрудничают в газетах, издающихся на туземных языках, а также в газете, издающейся в Калькутте на персидском языке, подписчиком которой я состою. Помещая статьи в разговорной форме, они очень метко критикуют порядки Персии и Индии. Идеал индийских последователей Джемаль-Уддина, как я мог понять, — изгнание англичан и создание самостоятельного конституционного государства в Индии. Они являются ярыми поборниками примирения религиозного антагонизма между мусульманами и индусами, объясняя существующую неприязнь между этими двумя религиями, весьма вредную как для индусов, так и для мусульман, старанием англо-индийского правительства ссорить между собой последователей двух религий из своих политических расчетов.

По окончании дел в Лагоре 26 марта мы выехали по железной дороге в Карачи вечером. Утром миновали Мультан. Пейзаж совершенно изменился; кругом тянулась бесконечная пустыня, и только с правой стороны на горизонте обозначалась долина реки Инда с окаймлявшею ее растительностью. В Суккуре, где Инд, стесненный двумя каменными грядами, прорывается между двух высоких берегов, железная дорога через перекидной мост около 100 шагов длины перешла на правый берег реки. От станции Рюк, где отделяется ветвь железной дороги на Шикарпур и далее на Новый Чаман, дорога приняла южное направление, и мы имели с левой стороны долину реки Инда, а с правой — вдалеке обозначились горы. Попадавшиеся на пути города и местечки состоят из глинобитных построек. Довольно частые станции окружены садиками. Все это производило впечатление Закаспийской железной дороги. Как и вообще на железных дорогах, в Индии англичан почти не было видно, за исключением солдат, помещавшихся в отдельном вагоне, следовавших на Карачи. Среди служащих туземцев железной дороги видны афганцы, пассажиров было сравнительно мало. По приезде на станцию Карачи мы были задержаны, допрошены служащими на станции афганцами и персами, весь багаж наш был перерыт, все книги и бумаги, имевшиеся при нас на персидском и арабском языках, были тщательно осмотрены. Нужно заметить, что инкогнито мое не было раскрыто больше всего благодаря тому, что в Индии очень мало кто видел и знаком с типом русского человека; я также мало был похож на курда с персидско-турецкой границы, как на индуса и афганца.

Город Карачи расположен на пустынном берегу, но благодаря искусственно устроенной гавани сделался значительным Портом Индии по ввозу и вывозу товаров и складочным местом для товаров, идущих в Афганистан и северо-западную Индию. [218]

Чтобы попасть на пароход, отходящий в Бомбей, пришлось проехать по выведенной в залив версты на две пристани, соединенной с городом железной и конножелезной дорогами. Вход в искусственную гавань прекрасно защищен фортом, расположенным в конце косы, выдвинувшейся в море с западной стороны, и отдельно стоящим с восточной стороны входа утесом, легко могущим быть приспособленным для постановки батарей.

Бомбей

На вторые сутки по выходе из Карачей на английском пароходе, совершающем правильные рейсы между этим портом и Бомбеем, мы прибыли в последний, где вновь подверглись тщательному осмотру и притеснениям английской таможни.

Из 820 000 жителей города Бомбея осталось только 500 000, остальная часть разбежалась от свирепствовавшей в течение трех лет чумы. Дома и базары наполовину опустели. Многие промышленные заведения прекратили свою деятельность. Масса рабочего люда осталась без заработка. Заработная плата понизилась до 5 — 6 коп. в день.

Заключение

Ни кратковременное пребывание мое в Индии, обусловленное маршрутом моей специальной командировки, ни число посещенных населенных мест не дают мне право обобщать мои наблюдения и выводы о целой громадной империи, хотя в та же время однородность туземного населения стран в религиозном и этнографическом отношениях и политика господствующей в стране нации при личных наблюдениях дают некоторое понятие о существующих в стране порядках и о взаимных отношениях этих двух различных и далеко стоящих по своей культуре элементов; я, однако, постараюсь в настоящем случае, отрешаясь от предубеждения, составившегося у меня до поездки в Индию по литературным источникам, придерживаться фактической стороны и моих личных наблюдений, чтобы по возможности разобраться в тех вопросах, которые мне казалось интересным разъяснить.

Население посещенных мною местностей Индии отличается в зависимости от географической широты места и климатических условий друг от друга темным цветом кожи и слабым телосложением на юге, более светлым цветом и крепким телосложением на севере и, кроме того, может быть разделено на две главные группы: последователей индуизма и последователей ислама.

I) Хотя индуизм является наиболее распространенной религией в Индии по числу своих последователей, но вследствие [219] некоторых своих особенностей недостаточно связывает индусов в одну крепкую религиозную общину, а кастовое деление у индусов препятствует сознанию политического единства. Кастовые предрассудки настолько еще сильны, что индус готов умереть от жажды и голода, но не согласится осквернить себя питьем из сосуда, принадлежащего человеку другой касты, или принимать приготовленную чужими руками пищу. Гуманные догматы этой религии, жаркий сырой климат, расслабляюще действующий на организм, растительная пища и занятие земледелием лишили индусов воинственных наклонностей, не приучили владеть оружием и обратили их в мирных, кротких граждан. На земное существование индусы смотрят как на подвиг к лучшему будущему загробному существованию. Существуют секты, посвятившие свою жизнь кормлению птиц и уходу за больными животными. Вот, вероятно, причина, почему индусское население всегда делалось легкой добычей иноземных завоевателей. Представители двух многочисленных племен — бенгальцев и томильцев, составляющих население Бенгалии и Карамандельского берега, отличающихся крайне сырым климатом, физически так слабы, что слабость эта отражается даже на приросте населения по сравнению с другими местностями Индии. Только недостатком энергии можно объяснить их пассивную роль в восстании 1857 г. О качествах их как контингента для комплектования войск нечего и говорить; англо-индийское правительство, как мне пришлось слышать, очень мало пользуется бенгальцами, томильцами как солдатами.

Главная масса индусов невежественна, фанатична и находится под полным влиянием своего духовенства. Духовенство, бывшее во все времена руководителем народа, управляет, по-видимому, вполне страстями толпы, так как в жизни индуса каждая мелочь составляет предмет его религиозного культа.

Поняв его, англо-индийское правительство поставило одним из главных принципов своего управления полное невмешательство в религиозный и домашний быт индусов. Из желания расположить к себе духовенство, соперничащее с правительством из-за влияния на население и ревниво оберегающее население и религию от вмешательства иноземцев, индийское правительство не только избегает каких-либо недоразумений с ним, но даже иногда отпускает средства на возобновление или постройку храмов и становится на сторону индуизма в спорах с мусульманством. Такая политика англичан лишает их возможности приводить в исполнение какие-либо меры, сопряженные с нарушением неприкосновенности домашнего быта индусов, например санитарные меры, направленные к обеззараживанию жилищ туземцев при борьбе с эпидемическими болезнями.

Желая выяснить чувства, питаемые низшими классами индусского населения к англичанам, мне приходилось в разговорах с ними слышать, по-видимому, бессознательное неудовольствие на англичан, порожденное слухами и [220] общераспространенным нелестным для британского правительства мнением о его хитрости, жестокости и гордости. Следует ли приписать это недружелюбное отношение религиозному фанатизму, порождено ли оно действительно существующими причинами или же оно перешло индусам по наследству от предыдущих поколений, сказать трудно, однако если принять во внимание чуткость этих детей природы, свойственную и русской Средней Азии, с которой они понимают искренность и фальшь в отношениях к ним правящих классов, то станет понятна нелюбовь к английским чиновникам, проводящим на каждом шагу эгоистическую политику и держащимся надменно перед туземцами как перед низшей расой, причем надо прибавить, что среди англичан попадаются и очень неблагонадежные элементы, способные возбуждать негодование туземцев. Разве наш кратковременный опыт в Средней Азии не дает нам ярких примеров того, как туземное население, убедившись в искренности и справедливости завоевателей, благодаря их отзывчивости к нуждам населения, доступности и упорному труду на его пользу, охотно обращается к ним со всеми своими нуждами и часто предпочитает единоличное решение представителей русской власти споров между собой решению их по шариату и обычаю.

Из общей массы индусского населения следует выделить городских жителей, торговцев и ремесленников всякого рода, проживающих в городах.

Грамотность, свобода печати на туземных языках, знание некоторыми английского языка и постоянное общение с торговыми людьми разных стран подняло уровень их развития и развило в этой части населения, руководимом теми же чувствами к англичанам, как и масса земледельческого населения, способность и любовь к критике всех действий англо-индийского правительства и существующего порядка, ослабив в то же время в них религиозную нетерпимость к мусульманам. Эта часть населения подхватывает всякие политические новости и слухи, касающиеся деятельности англичан и соседних с Индией стран, распространяет их с быстротою, придавая им тенденциозный характер. Так, о цели поездки вице-короля Индии лорда Керзона — в Пенджабе ходили разнообразные слухи. Говорили о недоразумениях с афганским эмиром, о предстоящей в скором времени войне, об усмирении пограничных племен, действиями, которых руководили скрывающиеся среди них русские офицеры, и т. д.

Мне в качестве торговца приходилось больше всего вращаться в обществе именно городского населения, составляющего как бы средний класс, как индусского, так и мусульманского, но я не мог выяснить себе политические мечтания и идеалы этой: части населения. Все сводилось к неудовольствию против английского владычества, но никто не мог указать на способы избавиться от этого зла. У населения Индии существует убеждение, распространенное всюду и особенно в северных [221] провинциях, что англичане очень боятся русских, вследствие чего они сосредоточили все свои войска в местностях, лежащих близ границы, откуда ожидается вторжение русских войск. Это убеждение составилось отчасти под влиянием и при помощи английской прессы, поднимающей шум о каждом шаге России в Средней Азии по направлению к Индии и подтверждается действительным расположением массы войск в северо-западных провинциях, а также соответствует историческому преданию, что завоеватели Индии приходили и придут с запада через северо-западную границу.

К некоторым из туземцев-индусов я обращался с вопросом, будет ли в Индии лучше, если англичан заменить русскими. Лесть не считается предосудительным среди индусов, как вообще у народов, воспитанных под монгольским деспотизмом, польстить своему гостю считается признаком учтивости, потому возможно допустить, что если бы я был русским, то на поставленный выше вопрос мог бы получить лживый ответ. Но мое строгое инкогнито гарантировало меня от этого. Общий смысл полученных мною ответов был тот, что англичане очень плохо отзываются в печати о русских, и, боясь их самой большой и храброй в свете армии, они умышленно чернят русских, чему верить нельзя. Англичане имеют очень много денег, потому что много берут с Индии, русский же царь не так богат деньгами, из чего они выводят, что он не обижает своего народа. Вообще же о России, как мне пришлось убедиться, индусы имеют очень смутное понятие, а о последствиях прихода русских в Индию и о замене английского владычества они не отдают себе сознательного отчета.

Что такое Россия в глазах туземного населения и кто служит распространителем о ней сведений в благоприятном или неблагоприятном смысле.

Россия не имеет в Индии постоянных агентов, ни официальных, ни тайных. Сведения о русских и их белом царе имеются среди туземцев, конечно, с давних пор, в настоящее же время, как мне пришлось убедиться лично, добрыми вестниками России являются персы, бухарцы и афганцы, приезжающие в Индию по торговым делам через Суэцкий канал, Персидский залив и сухопутную северо-западную границу.

Не приводя здесь различных, часто совершенно наивных суждений и рассказов о России, слышанных мною от разных лиц, не могу обойти молчанием весьма лестного отзыва о России и ее представителях в Средней Азии, высказанного персидскими купцами из Мешеда, встреченными нами в Лагоре и Бомбее.

Заслуживает упоминания также мнение, распространенное среди мыслящих людей на Востоке, о Петре Великом. В то время, когда еще русские ученые не условились, кажется, окончательно о значении Петра Великого в нашей отечественной истории, на Востоке, и особенно в Персии, Кибир (Великий), подобно военному гению Александра Македонского, служит [222] символом гражданской мудрости. Ему приписываются громадные успехи России за последние два столетия, поставившие ее наряду с европейскими державами, отдалив ее от своих восточных соседей. Петр Кибир устранил духовенство от вмешательства в государственные дела, и жизнь свободно пошла вперед, по назначенному пути.

Вследствие самых грубых религиозных предрассудков индусы под влиянием обрушившихся бедствий на страну, голода или повальной болезни способны приписывать эти несчастия гневу своих мстительных богов и богинь за присутствие в стране англичан. В 1896 г., когда в Бомбее впервые разразилась чума, население приписало это гневу богини Кали за допущение постановки на одной из площадей города мраморной статуи императрицы Индии — Виктории. Однажды статуя эта найдена была украшенною ожерельем из человеческого кала, очевидно для умилостливания богини.

Иногда в порыве религиозного энтузиазма толпа призывает на голову ненавистных ей иноземных завоевателей всякие беды, и между прочим нашествие русских, которые, по ее убеждению, только одни способны прогнать англичан и таким образом совершить месть за все причиненные обиды, но в то же время толпа не отдает себе отчета о последствиях этого. Из этого проявления ненависти еще нельзя заключить о сознании индусами пользы и желательности прихода русских и замены последними английского господства. Неудача восстания 1857 г. и последующих мятежей, вероятно, убедила индусов в бесполезности самим бороться с англичанами. Приход русских ожидается ими как бич божий на англичан.

Третью немногочисленную группу индусского населения составляют знать, богатые коммерсанты, крупные землевладельцы, интеллигенция, о которых будет сказано ниже вместе с соответствующими классами мусульманского населения.

II) Представители ислама, занесенного в Индию арабскими, тюркскими, афганскими, монгольскими и персидскими завоевателями, насчитывают в своей среде, помимо пришлого в разное время магометанского населения, значительное число туземцев, обращенных в ислам силою или принявших его, чтобы избежать кастовой системы, и, наконец, аборигенов края, не принявших индуизма. Составляя естественное продолжение мусульманского мира Передней Азии, Турции, Персии, Аравии и Средней Азии, прилегая непосредственно к Афганистану, мусульмане Индии находятся в постоянном духовном и торговом общении с этими странами как через сухопутную границу, так и морем. В противоположность индусскому населению, распределенному по всему полуострову, мусульмане скученны, главным образом в северной Индии, составляя треть всего населения бассейна Ганга и Пенджаба, причем около 25 000 000 сосредоточено в Бенгалии, составляя сельское население, 5 — 6 миллионов проживает в городах северо-западных провинций и [223] около 12 миллионов составляют преобладающее население Пенджаба.

После восстания 1857 г. с удалением из Дели, прежней столицы Великих Монголов, последнего из слабых наследников этой династии Шах-Богадура, представлявшего собою естественного главу индийско-мусульманской общины, казалось бы, должно было прекратиться и политическое единство общины, но, однако, память о продолжительном господстве в стране я нравственные качества, присущие мусульманам, сознание превосходства ислама над другими религиями и солидарность придают и до настоящего времени большую живучесть индийско- мусульманской общине.

Последующие за 1857 г. события: борьба с сектой вагобитов, проповедовавшей очищение ислама от ошибок, вкравшихся благодаря долгому общению мусульман с индусами, и объявившей священную войну против англичан и сильно возбудившей умы мусульманского населения ⁴⁰; неуспехи англичан в Афганистане ⁴¹; движение России в глубь Средней Азии по направлению к Индии ⁴², вызвавшее тревогу у англичан, рядом с существованием независимых магометанских государств Турции, Персии, Афганистана, Египта, еще более сплотив мусульманскую общину Индии, гордящуюся своим численным превосходством, вызвали мечты о восстановлении павшего могущества возведением на престол Великих Монголов новой династии.

Принадлежность индийско-мусульманской общины к одному суннитскому толку с турецкими мусульманами и обратила ее взоры к султану Турции, признаваемому преемником халифов как обладателю Мекки и Медины. Хедив Египта, как мне пришлось слышать, признается мусульманами Индии ставленником: турецкого султана. Будущий претендент на индийский престол должен быть также признан султаном.

С влиянием султана на индийско-мусульманскую общину приходится считаться и англо-индийскому правительству. Говорят, что для воспрещения мусульманам Индии паломничества в Мекку, каковое требовалось постановлением международной конференции по случаю чумной эпидемии в Индии, индийское правительство, объявляя мусульманам Индии о воспрещении поездки в Мекку, указывало, что это постановление одобрено его величеством султаном турецким. Мусульмане Индии очень интересуются положением дел в единоверной Турции и Египте и отношением их к Европе, и возможно допустить, что Англия в своей политике по отношению к Турции, считаясь с указанными выше чувствами подданных ей мусульман Индии к султану, оказывая ему поддержку, ставит все это на вид.

Не менее важным связывающим элементом для мусульманской общины Индии с остальными магометанами является: Мекка. Паломничество в Мекку и общение там с единоверцами дает обильную пищу умам индийских паломников.

Все появившиеся в Индии в разное время махди ⁴³, имевшие [224] влияние на мусульманскую общину, предварительно проживали в Мекке, и там приготовляли себя к пророческой деятельности, и тем как бы получили силу и санкцию своей проповеди.

К весьма ценным качествам мусульманской индусской общины, способствующей ее крепости, следует отнести способность таить в себе самые враждебные волнующие ее чувства и кровавые заговоры против своих врагов в продолжение долгих лет.

Мусульманская община Индии в политическом отношении всегда была самым неблагонадежным элементом английских владений и очагом восстаний и заговоров как на политической, так и на религиозной основе.

Ненависть и чувство мести мусульман к англичанам вызваны последним давлением, оказанным на духовных и политических руководителей мусульман, а именно вмешательством в религиозную жизнь общины, выразившимся в разное время отобранием вакуфов, уничтожением казиев, допущением преподавания закона божия в туземных английских школах, введением земельной реформы, поставившей мусульман, бывших господ, в зависимость от индусов, так как должности сборщиков податей, занятие которых мусульмане считали ниже своего достоинства, достались земендарам (землевладельцам) индусам, а также и ограничением прав мусульман в отношении государственной службы в сравнении с индусами ⁴⁴.

Мусульманская община и в настоящее время заключает в себе элементы, подогревающие самые враждебные чувства мусульман к англичанам. Присутствие в Индии представителей самой фанатичной мусульманской секты вагобитов, которые еще так недавно, в 60-х годах, во главе с неким Сеид-Ахмедом ⁴⁵, объявившим священную войну против неверных, вызвали движение мусульман настолько серьезное, что с ним пришлось считаться индийскому правительству, не может остаться без влияния на политическое настроение мусульманской общины, как и присутствие мюридов Джемаль-Уддина.

К числу недовольных индийским правительством следует отнести интеллигентный класс, из индусов и мусульман, который благодаря образованию, полученному в местных и заграничных университетах и других учебных заведениях, довольно многочисленных в Индии, и постоянному общению с европейцами ставит себя на одну доску с англичанами и добивается равных прав с ними на государственной и общественной службе. Этот класс населения проводит свои взгляды в литературе и в периодической туземной печати, стараясь указать все ошибки и несправедливую внутреннюю политику англичан, и если не вдет дело, то только из боязни перед правительством. Единомышленниками их является угнетенная знать, лишенная англичанами власти и богатства.

Неудача восстания 1857 года, не встретившего серьезной поддержки со стороны индусов и зависимых княжеств, убедила мусульман в невозможности бороться с англичанами одними [225] собственными силами. Откуда ожидать избавления, им подсказывает само индийское правительство, обращая все свое внимание на укрепление северо-западной границы против России. Высокий престиж последней на Востоке, слава ее непобедимой армии, подвигающейся все ближе и ближе к Индии, и нескрываемая тревога англичан определяют тот вожделенный момент, благоприятный для приведения в исполнение самых смелых замыслов мусульман и индусов.

Консервативный элемент населения Индии составляет богатый класс, богатые землевладельцы, обязанные своим высоким положением земельной реформе, и вообще люди, создавшие свое благосостояние при существующем порядке вещей.

Надо заметить, что вся денежная система в Индии не поставлена в зависимость от денежной системы метрополии и индийское правительство отвечает за свои долги самостоятельно. С падением же английского правительства в Индии деньги, процентные бумаги, обеспеченные гарантией правительства вице-короля, сразу потеряют свою ценность и обратят их владельцев в нищих. Понятно, что богатое население опасается всего того, что может повлечь за собой такой денежный кризис.

Общие выводы

Став в Индии господами положения вместо бывших властителей ее, Великих Монголов, новое индийское правительство положило краеугольным камнем своего господства антагонизм между представителями двух главных религий Индии — индуизма и ислама, причем, нуждаясь вследствие всей многочисленности в услугах туземцев, оно предпочло воспользоваться не бывшими господами Индии — мусульманами, а бывшими рабами — индусами. Индусское население (208 млн.) значительно превышает численностью мусульманское (57 млн.), и с первого взгляда эта политика англичан казалась совершенно правильной, но ими было упущено из виду то важное обстоятельство, что индусы имеют слабое сознание политического религиозного единства и привыкли издавна подчиняться иноземным завоевателям, между тем как мусульмане, бывшие властители Индии, соединенные единством религии и живыми еще преданиями о минувшем господстве, представляют крепко сплоченную общину, которая была всегда самым беспокойным и враждебным элементом для англичан, вследствие чего англичане своей политикой, не приобретая симпатий пассивных и слабых индусов, нажили себе непримиримого врага в лице всей мусульманской общины, сознание единства которой крепнет с каждым днем.

Во всяком случае надо признать господство англичан очень прочным, так как организация, в смысле поддержания своей власти, у них образцовая. Возникни где-либо частичное восстание или мятеж, немедленно благодаря целесообразной дислокации войск и рельсовым путям будет в данной местности [226] сосредоточено нужное для подавления мятежа количество войск. И замечательно, несмотря на то, что присутствие англичан в Индии очень мало заметно, надзор их всюду сильно чувствуется; но указанное выше глухое недовольство масс, которое англичане пока безнаказанно игнорируют, зная свое превосходство в культурном отношении над туземцами, при некоторых условиях может вылиться общим восстанием в долине Ганга и Пенджаба, раз только туземцы, индусы и в особенности мусульмане, получат толчок извне. Таким внешним толчком, несомненно, следует считать и возможный поход России в Индию, чего так сильно боятся англичане, сознавая, что достаточно первого успеха русского оружия, чтобы уже существующее брожение умов усилилось настолько, что престиж Великобритании был бы окончательно подорван и ее владычеству в Индии положен конец.

Ввиду возрастающего соперничества России и Англии на Востоке нам необходимо иметь в Индии твердую почву под ногами, и для этого надо быть хорошо ознакомленными с положением дел в Индии и соответственно этому иметь возможность оказывать влияние как на настроение населения, так, в особенности, на туземные войска, которые составляют самый опасный элемент в случае восстания.

В этом случае, если бы русское правительство признало полезным изучение Индии в этом направлении, то для этого, по моему убеждению, вынесенному из моей поездки, надлежало бы исследовать подробно:

1) Стремления и политические идеалы как магометанского, так и индусского населения.

2) Какую в действительности могут туземцы противопоставить англичанам силу в случае войны России с Англией и на какое именно сословие или слои населения можно опереться.

3) Какими обещаниями о государственных преобразованиях в области аграрных или социальных реформ можно привлечь симпатии местного населения на нашу сторону.

4) Ознакомиться с господствующим настроением набираемых из туземцев войск, их отношением к англичанам; насколько войска эти разделяют чувства населения, его стремления к политической независимости. Убедиться, насколько сознание вреда кастовой и религиозной вражды, которая мешает единению солдат и на которой основано англичанами формирование частей туземных войск, глубоко проникает в среду индусских, солдат и что надо сделать для укрепления этого сознания, чтобы в случае восстания туземцев войска примкнули к мятежному населению и изменили английским военачальникам.

Исследовать вассальные княжества: как отнесутся они: к вспыхнувшему восстанию в непосредственно подвластных англичанам областях.

Полковник Д. Ливкин.

ЦГВИА СССР, ф. 970, оп. 3, д. 1594, л. 52-75.

Комментарии

10. Ливкин ошибочно приписывает англо-индийскому правительству инициативу запрещения индийской эмиграции в Австралию. В 90-х годах, т. е. еще до образования Австралийского Союза, в Австралии были приняты законодательные акты, запрещающие иммиграцию в страну представителей «неевропейских рас». Инициаторами политики «белой Австралии» были лейбористская партия и верхи тред-юнионов, утверждавшие, что «цветная» иммиграция ведет к снижению заработной платы австралийских рабочих.

11. В тексте пропуск.

12. В тексте пропуск.

13. В 1724 г. на территории султанатов Биджапура и Голконды в результате распада империи Великих Моголов возникло княжество Хайдарабад. Могольский наместник провозгласил себя независимым правителем, присвоив титул низам-уль-мульк (устроитель государства). Титул низама правители княжества носили до 1950 г. и сохраняли после ликвидации княжества. В результате субсидиарных договоров, навязанных Хайдарабаду английской Ост-Индской компанией в 1766, 1768, 1798 гг., низам превратился в вассала англичан, лишь формально сохраняя самостоятельность. Низам помимо своего войска должен был содержать на свои средства «вспомогательную армию» — английский воинский контингент. Затем, в 1853 г., эти войска перешли на содержание британских властей, оставаясь по-прежнему на территории княжества; одновременно от Хайдарабада была отторгнута область Берар.

14. Имеется в виду английский резидент в Хайдарабаде, формально — дипломатический представитель английского вице-короля при дворе низама, а. фактически английский губернатор при царствующем, но не правящем главе государства. Местом постоянного пребывания резидента был Сикандарабад, расположенный в 10 км к северу от столицы княжества и содержавший о див из крупнейших английских военных гарнизонов в Индии.

15. В 1866-1868 гг. войска бухарского эмира Сеид Мозаффар-эд-Дина потерпели ряд поражений в столкновении с русскими отрядами, что вынудило эмира подписать 23 июня 1868 г. договор, утверждавший вассальную зависимость Бухарского ханства от России. Когда же в 1873 г. русскими войсками был предпринят поход с целью завоевания Хивинского ханства, бухарский эмир оказал содействие туркестанскому генерал-губернатору К. П. Кауфману, предоставив в его распоряжение вспомогательные силы и транспортные средства. В ответ на такое проявление лояльности после завоевания Хивы часть хивинских земель была присоединена к Бухарскому ханству. Царское правительство неоднократно помогало своему вассалу подавлять возникавшие в его государстве народные восстания. В 1873 г. отношения Бухары с Россией были закреплены договором «о дружбе». Очевидно, что все это давало основание преемнику Мозаффар-Хана, Сеид Абдул Ахаду, с которым встречался Ливкин, считать свое политическое положение более почетным, чем положение своего хивинского «коллеги» Сеид Мухаммед Рахима.

16. Ответом на рост народного недовольства в Индии, доходившего до вооруженной борьбы против колонизаторов, была политика репрессий со стороны английских властей. Особенно ярым проводником этой политики был ставленник тори лорд Литтон, вице-король Индии в 1876-1880 гг. При нем в 1878 г. был принят закон об оружии, по которому индийцам запрещалось иметь огнестрельное оружие, даже необходимое для защиты от хищных зверей в джунглях. Исключение составляли лишь очень немногие лица, получившие специальные лицензии от колониальных властей. Однако закон не распространялся на владения низама. Не только Ливкин, но и другие европейские путешественники отмечали существующий в Хайдарабаде обычай, па которому ни один состоятельный житель не выходил на улицу, не имея при себе огнестрельного оружия. Кроме того, при дворе низама содержались отряды арабских и афганских наемников, также постоянно вооруженных (см.: Egerton W. Аn Illustrated Handbook of Indian Arms. L., 1880, c. 123).

17. Версия о послании турецкого султана к правителям мусульманских государств возникла в результате резкого усиления в 90-х годах XIX в., а особенно после победы Турции в греко-турецкой войне 1897 г. панисламской пропаганды. В основе ее лежала идея признания турецкого султана «халифом», т. е. наместником бога на земле и духовным вождем всех мусульман, без различия их национальной принадлежности. Султаном Абдул Хамидом II панисламизм использовался как орудие для усиления политического влияния Турции на Востоке и укрепления своего господства над подвластными нетурецкими народами.

18. На принадлежавшем Турции острове Крит в мае 1896 г. вспыхнуло национально-освободительное восстание, поводом для которого послужила замена губернатора-христианина мусульманином. Восстание приняло широкий размах и было поддержано греческим военным десантом. Это повлекло за собой вооруженное вмешательство Англии, Германии, России и Франции. Восстание было подавлено, но под давлением европейских держав Турция была вынуждена в 1898 г. предоставить Криту автономию.

Летом и осенью 1898 г. англо-французские отношения обострились из-за столкновения интересов двух держав в Центральной Африке. В июле французский отряд захватил селение Фашода (срвр. Кодок) на верхнем Ниле. На требование Англии вывести свои войска из Фашоды Франция ответила отказом, что привело к военным приготовлениям с обеих сторон. Однако, не будучи готово к войне с Англией, французское правительство было вынуждено пойти на уступки и эвакуировать свой отряд. Фашодский кризис завершился подписанием соглашения 21. марта 1899 г., которое было первым шагом на пути окончательного раздела сфер влияния в Африке.

19. В мае 1898 г. в Ферганской области произошло восстание под предводительством ишана Мухаммада Али (Мадали), проповедовавшего газават с целью уничтожения русской власти и восстановления Кокандского ханства. Восстание вылилось в нападение 18 мая 1898 г. на военный лагерь у г. Андижана. Нападение было отбито, а наиболее активные его участники арестованы и по приговору военного суда казнены. Следствием было установлено, что за год до восстания, т. е. в 1897 г., Мухаммад Али обращался в письме к турецкому султану с просьбой повлиять на царское правительство и заставить его принять меры к восстановлению в Туркестане жизни по шариату во избежание упадка нравственности. В ответ на свое письмо ишан получил через одного паломника фирман якобы от султана Абдул Хамида II, дававший Мухаммаду Али право на провозглашение газавата. Одновременно следствием отмечались участившиеся случаи появления в Туркестане афганцев и турок без определенных занятий, что давало повод заподозрить их в причастности к панисламистской пропаганде.

20. В период народного восстания 1857-1859 гг. в Индии княжество Хайдарабад, несмотря на отдельные антианглийские выступления населения, не примкнуло к восставшим областям, сохраняя верность договорам, заключенным с англичанами. В этом проявилась политика феодальной верхушки княжества во главе с низамом Афзул-ад-Доулом и его первым министром Салар Джангом (Юнгом). Салар Джанг (1829-1883) — фактический руководитель внутренней и внешней политики Хайдарабада в 50-80-х годах XIX в., первый министр низама с 1853 г. На этом посту он провел ряд реформ, наиболее важными из которых были мероприятия по повышению боеспособности армии, борьба против произвола феодальной знати, обеспечение безопасности внутренней торговли, усовершенствование судебной системы и создание полицейского аппарата, улучшение ирригации, открытие учебных заведений и т. д. В 1857 г. он, не имея возможности предотвратить нападение восставших на английскую резиденцию в Хайдарабаде, предупредил англичан об опасности, что позволило последним отразить натиск. В то же время Салар Джанг воспользовался трудным положением английского правительства для проведения своих реформ, укрепивших центральную власть в княжестве. В 1869 г., после восшествия на престол низама Мир Махбуб Али, Салар Джанг при поддержке англичан стал руководителем регентского совета, еще более усилив свое влияние на политику Хайдарабада. В 1876 г. он посетил Англию, где вел переговоры о возвращении Берара, но, несмотря на хороший прием в Лондоне, миссия успеха не имела. Скончался Салар Джанг в Хайдарабаде от холеры 8 февраля 1883 г.

21. Ауд — одно из значительных княжеств Индии, в XVIII-XIX вв. находилось в субсидиарной зависимости от англичан после поражения в войне с Ост-Индской компанией 1763-1765 гг. Рост антифеодального крестьянского движения, вызванного усилением крупного землевладения талукдаров в середине XIX в., побудил англичан ускорить захват этого государства. Аннексия, поводом для которой было объявлено несоблюдение навабом Ваджид Али-шахом навязанного Ауду договора, произошла в 1856 г. Этот акт вызвал резкое недовольство всех слоев населения, и волнения в Ауде начались задолго до выступления сипаев Мирута и захвата восставшими Дели и Канпура. Ауд сыграл важную роль в ходе народного восстания 1857-1859 гг. и оставался его основным очагом после взятия англичанами Дели.

22. Первые французские колонии в Индии возникли в 60-70-х годах XVII в. К середине XVIII в., в результате политических интриг и вмешательства в междоусобную борьбу правителей индийских княжеств, Франции удалось значительно расширить сферу своего влияния на п-ове Индостан. Однако после поражения в войнах с английской Ост-Индской компанией во французском владении осталось лишь пять небольших прибрежных территорий: Пондишери, Карикал, Чандернагор и Янаон — на восточном побережье Индостана и Маэ — на Малабарском берегу. Эти колонии составили так называемую Французскую Индию под управлением единого губернатора с административным центром в Пондишери, что было утверждено англо-французскими соглашениями 1814-1817 гг. После ликвидации в Индии английского колониального режима с независимым индийским государством в 1950 г. воссоединился Чандернагор. Окончательно Французская Индия прекратила свое существование в 1954 г.

23. Пусс-пусс (от франц. pousser — «толкать») — французское название рикши, легкой двухколесной повозки, в которую впрягался человек. К началу XX в. рикши широко распространились в странах Восточной и Южной Азии.

24. Обострение англо-французских отношений было связано с «фашодским кризисом» (см. коммент. 18). Предположения о помощи России Франции в случае англо-французской войны были основаны на существовании с 1893 г. русско-французского военно-политического союза, который хотя и был направлен против возможной германской агрессии в Европе, но мог «сработать» и при иных обстоятельствах, особенно если учесть англо-русские противоречия на Востоке в этот период.

25. С 1834 (фактически с 70-х годов XVIII в.) до 1911 г. столицей английских владений в Индии была Калькутта — крупнейший индийский город, выросший из фактории, основанной английской Ост-Индской компанией в 1690 г. В 1911 г. столица Британской Индии была перенесена в Дели, бывшую резиденцию Великих Моголов, что, по мнению колонизаторов, должно было укрепить авторитет английского вице-короля.

26. Ливкин ошибается. Варанаси (Бенарес) был священным местом брахманизма задолго до возникновения буддизма в связи с культом р. Ганга. Однако практика паломничества в священный город возникла в индуизме уже под влиянием буддизма (см.: Бонгард-Левин Г, М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. М., 1985, с. 516-517).

27. Аурангзеб, Аламгир I (1618-1707) — делийский падишах в 1659-1707 гг. из династии Великих Моголов. Пришел к власти в результате междоусобной войны за престол со своими братьями. В этой войне Аурангзеб опирался на поддержку мощной группировки мусульманских феодалов и выступал как фанатичный сторонник ислама. Период его правления характеризовался политикой исламизации феодалов-индусов, аннексией индусских княжеств, грабежом и разрушением индусских храмов. В 1679 г. Аурангзеб ввел подушную подать с индийцев-немусульман, что резко увеличивало налоговый гнет индусского крестьянства. Такая политика способствовала разжиганию религиозной вражды и объединяла в едином лагере противников падишаха — индусских жрецов, князей и мелких феодалов — с основной массой крестьянства.

28. В январе 1892 г. в Каире скончался хедив Египта Тевфик-паша. Английская дипломатия, воспользовавшись моментом, оказала давление на нового хедива, 18-летнего Аббаса II, с целью спровоцировать египетско-турецкий разрыв по вопросу об управлении Синайским полуостровом. Таким образом англичане рассчитывали узаконить и увековечить свою оккупацию Египта. Провокация была сорвана благодаря усилиям русской и французской дипломатии. Однако английский генеральный консул в Каире лорд Кромер на всем протяжении 90-х годов не оставлял попыток, пользуясь молодостью и дипломатической неискушенностью Аббаса II, сделать его послушным орудием британской политики (см.: Бондаревский Г. Л. Русско-египетские отношения в конце XIX в. — 25-й Международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР. М., 1960).

29. Бахадур-шах II (1775-1862) — последний представитель династии Великих Моголов в Индии, формально считавшийся правителем в 1837-1858 гг., когда власть в стране фактически уже принадлежала английской Ост-Индской компании. В 1857 г., после занятия восставшими сипаями Дели, был провозглашен повстанцами вождем восстания и верховным правителем Индии, что имело больше символическое, чем практическое, значение. Сам Бахадур-шах не только не играл в восстании активной роли, но даже пытался ограничить его размах. После взятия Дели англичанами Бахадур-шах был предан суду и приговорен к смертной казни, которая была заменена пожизненной ссылкой в Рангун (Бирма).

30. Обострение внутриполитической обстановки в Индии в конце 70-х годов XIX в., а также усиление англо-русских противоречий в Средней Азии и Афганистане и англо-французских — в Бирме и Юго-Восточной Азии заставили англичан предпринять новые шаги к укреплению связей с феодальными правителями индийских княжеств. В 1876 г. кабинету Дизраэли удалось провести через парламент билль, уполномочивавший королеву Викторию принять титул «императрицы Индии». Английский премьер рассчитывал, что этот акт будет воспринят в Индии как символ единства с Англией, а на международной арене — как знак непоколебимой решимости английской нации защищать свои права на Индию. Официальное принятие титула последовало 26 апреля 1876 г., а 1 января 1877 г. в Дели, бывшей столице Великих Моголов, на торжественном дарбаре, куда были приглашены все индийские князья, королева Виктория была провозглашена «императрицей Индии». Индийские княжества, таким образом, становились непосредственно вассалами английского короля и включались в Британскую империю.

31. Нанак (1469-1539) — индийский поэт, проповедник, основатель секты сикхов. Происходил из мелких торговцев Пенджаба. Проповедовал религиозное единение, социальное и кастовое равенство, отказ от обрядности существующих религий и аскетизма, выступал за активное участие учеников сикхов в мирской жизни. В учении Нанака сочетались многие положения индуизма с идеями бхакти и ислама. В созданную им общину входили представители высших каст, неприкасаемые и мусульмане, единство которых поддерживалось обычаем совместных трапез из общего котла. В общине господствовала суровая дисциплина, основанная на беспрекословном подчинении членов секты авторитету гуру. При преемниках Нанака секта сикхов получила дальнейшее развитие, а в середине XVIII в. в Пенджабе возникло сикхское государство, которое просуществовало до английской аннексии Пенджаба в 1849 г.

32. Главным предметом сикхского религиозного культа и ритуалистики является священная книга — Адигрантх (Первоначальное писание), известная также под названиями Гуругрантх (Книга-учитель) и Грантхсахиб (Книга господин). Составление священной книги сикхов было завершено в 1604 г. при пятом гуру — Арджуне (1581-1606). К этому времени Адигрантх включала в себя гимны пяти первых сикхских гуру, начиная с Нанака. Позднее туда были добавлены проповеди других гуру, а также часть гимнов идеологов движения бхакти — Кабира и др. Написана книга на языке панджаби с включением иноязычных элементов.

33. Керзон Джордж Натаниел (1859-1925) — лорд, английский политический деятель, дипломат. Один из наиболее видных представителей английских военно-реакционных кругов, проводник внешней политики тори. В 1891-1892 гг. — заместитель статс-секретаря по делам Индии, в 1895-1898 гг. — заместитель министра иностранных дел, в 1899 — 1905 гг. — вице-король Индии. Зарекомендовал себя как сторонник беспощадного подавления национально-освободительного движения и активного противодействия укреплению позиций России на Востоке. Выступал против заключения англо-русского соглашения 1907 г. В 1916 г. Керзон входил в состав коалиционного правительства Ллойд Джорджа. В 1919-1924 гг. — министр иностранных дел, один из организаторов военной интервенции против Советской России. Керзон был автором ряда книг, посвященных в основном проблемам внешней политики Британской империи.

34. Абдуррахман (1844-1901) — эмир Афганистана с 1880 г., внук эмира Дост Мухаммеда (1790-1863), после смерти которого участвовал в борьбе за престол, но, потерпев поражение в 1869 г., бежал в Среднюю Азию. Во время второй англо-афганской войны 1878-1880 гг. вернулся на родину и в 1880 г. установил свою власть в Северном Афганистане. 31 июля 1880 г. Абдуррахман был признан англичанами эмиром Афганистана при условии английского контроля над внешней политикой государства, сохранявшего самостоятельность во внутренних вопросах. Во время своего правления Абдуррахман стремился использовать противоречия великих держав, в основном Англии и России, для укрепления положения Афганистана и обеспечения его целостности. Характерные черты политики эмира: увеличение армии, борьба с феодальным сепаратизмом, введение единой монетной системы в стране и пр. Опасаясь происков английской агентуры, правительство Абдуррахмана с крайней подозрительностью относилось к появлению любых путешественников иностранцев в Афганистане и не гарантировало их безопасности.

35. Пешавар — важный стратегический и торговый пункт вблизи Хайберского прохода, кратчайшего пути из Индии в Афганистан. В 1747-1818 гг. Пешавар входил в состав афганского государства — Дурранийской державы, а в 1818-1834 гг. был столицей афганского феодального княжества. В 1834 г. Пешаварское княжество стало провинцией сикхского государства Ранджит Сингха. Афганским эмиром Дост Мухаммедом неоднократно предпринимались попытки воссоединить земли Пешавара с Афганистаном, но, когда это осуществилось в 1849 г., англичане силой оружия аннексировали территорию бывшего княжества. В 1855 г. Ост-Индская компания навязала Дост Мухаммеду договор, по которому он был вынужден отказаться от притязаний на Пешавар, а в обмен на это эмир получил гарантию невмешательства во внутренние дела Афганистана и денежную субсидию. В 1857 г. субсидия составляла 1200 тыс. рупий ежегодно. Во время междоусобной войны в Афганистане в 1864-1869 гг. выплата субсидии была прекращена. Только после победы Шер Али в 1869 г. с ним был заключен договор на тех же условиях, что и с его отцом. Чтобы оправдать в глазах подданных получение денег от англичан, эмир объявлял субсидию платой за Пешавар. После второй англо-афганской войны 1878-1880 гг. эмиру Абдуррахману также была предоставлена ежегодная денежная субсидия, которую британское правительство рассматривало как средство шантажа и давления на политику Афганистана (см.: Халфин Н. А. Провал британской агрессии, в Афганистане. М., 1959, с. 65, 68, 75, 77, 136-137).

36. Вазиры — пуштунское племя, населяющее территорию между реками Куррам и Гумал (совр. Западный Пакистан). До второй половины XIX в. Вазиристан сохранял независимость, но в 1893 г. по «соглашению Дюранда» был включен в состав Британской Индии. Уже в 1894 г. Вазиристан стал ареной вооруженной борьбы пуштунов против захватчиков. Несмотря на многочисленные карательные экспедиции против вазиров, англичанам так и не удалось сломить их сопротивление. В 1901 г. Англия была вынуждена признать территорию, примыкающую с востока к линии Дюранда, в том числе Вазиристан, «полосой независимых племен», ограничившись назначением туда своих политических агентов. Британские власти в Индии, пытаясь оправдать свое бессилие в борьбе с вазирами, распространяли слухи о тайной помощи повстанцам со стороны Афганистана и даже России, что представлялось якобы как подтверждение «русской угрозы» Индии.

37. Аюб-хан (1857-1914) — сын эмира Афганистана Шер Али, в 1874-1880 гг. — правитель Герата. Во время второй англо-афганской войны, летом 1880 г., войска Аюб-хана выступили в поход на оккупированный англичанами Кандагар.. 27. июля 1880 г. в, районе с. Мейванд произошло сражение афганских войск с армейской бригадой генерала Берроуза. Англичане потерпели сокрушительное поражение, которое заставило их отказаться от аннексии Кандагара. Против Аюб-хана была направлена армия под командованием генерала Робертса. В конце августа 1880 г. афганские отряды были вынуждены вернуться в Герат. После перехода власти в Афганистане в руки Абдуррахмана Аюб-хан покинул родину, в 1880-1887 гг. жил в Иране, а затем в качестве гостя — пленника англичан переехал в Индию, где и умер. Похоронен в Пешаваре.

38. Джемаль-ад-дин аль-Афгани Мухаммед Сеид (1838-1897) — религиозно-политический деятель, основоположник панисламизма, сторонник умеренной реформации ислама. Родился в Афганистане, в 1869 г. покинул родину, путешествовал по мусульманским странам. В 1871-1879 гг. жил в Каире, откуда по обвинению в антианглийской агитации был выслан, и некоторое время находился в Хайдарабаде в Индии. В 1883-1886 гг. жил в Париже, издавая свою газету, а в 1887 г. переехал в Тегеран по приглашению иранского шаха Наср-эд-дина. С 1892 г. и до своей смерти Джемаль-ад-дин жил в Турции, под Стамбулом, в качестве гостя султана Абдул Хамида II. В основе учения панисламизма наряду с реакционными положениями лежали представления о том, что ислам обеспечивает наднациональную и надклассовую общность. Это, а также антиколониалистская направленность идей Джемаль-ад-дина создавали ему репутацию «социалиста».

39. Наср-эд-дин (1831-1896) — шах Ирана с 1848 г. из династии Каджаров. Период его правления совпал со значительным усилением зависимости Ирана от иностранного капитала, в первую очередь английского и русского. Шахское правительство широко предоставляло иностранным предпринимателям концессии на строительство телеграфных линий, дорог, организацию банков и эксплуатацию природных богатств страны. В 1892 г. Иран получил от Англии крупный денежный заем на кабальных условиях. Иранские панисламисты, последователи Джемаль-ад-дина аль-Афгани, резко критиковали политику уступок иностранцам, выступали против закабаления Ирана. В 1896 г. в результате покушения панисламиста Реза Кермани Наср-эд-дин шах был убит.

40. Ваххабизм — религиозно-политическое течение в суннизме, проповедующее возвращение к чистоте раннего ислама времени Мухаммада, строжайшее соблюдение принципа единобожия, отказ от поклонения святым, аскетизм в быту и т. д. Большое значение ваххабиты придают джихаду — борьбе за торжество ислама. Во второй половине XIX в. индийские ваххабиты — валиуллахи, провозгласившие джихад против англичан, играли активную роль в национально-освободительном движении Индии.

41. Имеется в виду вторая англо-афганская война 1878-1880 гг., в ходе которой англичане стремились превратить Афганистан в свою колонию и плацдарм для дальнейшей экспансии. Достигнуть этого не удалось благодаря развернувшейся мощной национально-освободительной борьбе афганского народа. Несмотря на то что британские агрессоры отторгли от Афганистана новые земли, важные в военно-стратегическом отношении, и установили контроль над внешней политикой афганского эмира, результаты войны рассматривались даже в Англии как унизительное поражение.

42. Присоединение Средней Азии к России, завершившееся Памирским разграничением 1895 г., означало для Англии крах надежд на колониальные захваты в этом регионе. На протяжении 60-90-х годов английское правительство оказывало всемерное противодействие усилению позиций России в Средней Азии, а чтобы оправдать свои действия, скрыв их истинные цели, в английской прессе усиленно проводилась версия о «русской угрозе» Индии.

43. Махди — мессия, предвестник близкого конца света, последний обновитель веры, последний преемник пророка Мухаммада. Иногда вожди народных движений против европейских колонизаторов в мусульманских странах провозглашали себя махди, например Махди Суданский (Мухаммед-Ахмед) — вождь народного восстания в Восточном Судане в 1881 г.

44. Колониальному угнетению в период английского владычества в Индии подвергались в равной степени последователи индуизма и ислама. Однако, используя в своей политике принцип «разделяй и властвуй», колонизаторы везде, где только можно, ставили индусов и мусульман в различное правовое положение и разжигали религиозную рознь.

45. Здесь, очевидно, имеются в виду последователи Саид Ахмада Барелви (1786-1831) — одного из идеологов и вождей народно-освободительного движения мусульман Северной Индии, основавшего «Братство борцов за веру» в г. Патна. Возглавлявшееся Саид Ахмадом религиозно-реформаторское движение иногда называли ваххабитским вследствие проповеди возрождения чистоты раннего ислама, социального равенства и борьбы против «неверных» (прежде всего английских колонизаторов). Последователи Саид Ахмада Барелви продолжали играть активную роль во второй половине XIX в.

Текст воспроизведен по изданию: Русские путешественники в Индии XIX - начало XX вв. Документы и материалы. М. Наука. 1990

© текст - Рыженков М. Р. 1990
© сетевая версия - Тhietmar. 2014
© OCR - Станкевич К. 2014
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1990