ЗАПИСКА С. А. ХРУЛЕВА О ПОХОДЕ В ИНДИЮ.

Писана в 1863 г., во время польского мятежа.

В 1856 году 7 Января была представлена мною бывшему военному министру князю В. А. Долгорукову записка о необходимости похода в Афганистан для уничтожения владычества Англичан в Индии. Вскоре за тем заключен был 19 Марта Парижский мир, которым удовлетворилось славолюбие Наполеона III, но не удовлетворилось корыстолюбие Англии, и наше влияние на политику Европы и на торговлю Средней Азии не уничтожилось. Может ли допустить Англия, чтобы такое соперничество выросло? Может ли не замышлять она уничтожить это препятствие вредное ее барышам? Ибо у нас одинаковые предметы мануфактурной промышленности, а сбыт произведений есть Азия. Нам и Англии нужны миллионы потребителей. Англия считает Азию своим рынком, а наши товары там контрабандою; каждый шаг России к политическому сближению с ханствами Средней Азии она называет завоевательным преобладанием России. Вот яблоко раздора ее с Россиею. Более 50 лет Англия с коварством пользуется нашею снисходительною, уступчивою политикою; но должен же быть когда-нибудь конец этому. При таких отношениях, тревожащих ее будущность, может ли Англия допустить, чтобы Россия в покое развивала свою мануфактурную и вообще торговую деятельность? Нет, она заботится ослабить Россию и возбудить войну во имя самобытности Польши. Я писал в 1856 году, что Англия будет нас ссорить с Франциею; предсказание мое сбылось в 1863 году. Мнение мое было изложено в четырех записках: 1) Столкновение России с Англиею за Среднюю Азию неизбежно; надо быть к тому готовым. 2) О значении Астрахани. 3) О военных предприятиях в Средней Азии. 4) О товариществе для торговли с Средней Азией на восточном берегу Каспийского моря. [43]

Эти четыре записки представлены были мною в 1856 году, в министерства военное и иностранных дел.

Не прошло семи лет с тех пор, и вот снова грозит нам война с Англиею, которая изыскивает всевозможные способы и хватается за всякий повод вредить России, подстрекая к тому другие державы, под предлогом будто бы защиты Польши. К такому образу действий поощряет Британское правительство крайняя осторожность, чтобы не сказать предосудительная робость нашей Средне-Азиатской политики. Кто отступает, на того напирают. Чтобы Англичане опасались затрогивать нас, необходимо из коснения перейти к деятельности, из оборонительного в наступательное положение; надо показать Англичанам, что они вывели нас из терпения, и что мы готовы отплатить за их козни самым чувствительным для них образом — лишить их Индии.

Поход к пределам Индии, независимо от того, что заставит Англию отделить значительную часть сил для охранения сей последней от восстания (чем необходимо уменьшатся силы, которыми может располагать она для действий противу нас в России), будет иметь огромное нравственное значение в Европе, для нас очень выгодное: ибо послужит ей свидетельством, что мы далеко не так бессильны, как ей угодно предполагать.

Видя, что, с страшною Европейскою войною на плечах, Русские не только не упадают духом, а сами наступают на врагов с другого конца Империи, Европейские кабинеты и народы должны вывести из этого выгодные для нас заключения о средствах и характере Русского правительства и его подданных. Слабостию никого не удивим и не задобрим, самоунижением ничего и ни в каком случае не выиграем. Пора нам убедиться в этом, как и в том, наоборот, что чем больше обнаружим мы духа и решимости в трудных обстоятельствах, тем благоприятнее для нас будет исход из них. Не говорю уже о том, что твердая решимость наша действовать к ниспровержению Английского владычества в Индии может иметь такое влияние на политику Наполеона, что он из врага обратится нам в союзника. По существу идей Наполеона I-го, которым Наполеон III-й следует, уничтожение Англии для него, да и для всего народа Французского, нужнее ослабления России (См. Приложение 1-е.).

Экспедиция к пределам Индии, как я понимаю ее, дело не только возможное, но и далеко не сопряженное с такими страшными трудностями, как многие думают. [44]

Целью экспедиции, конечно, должно быть не завоевание нами этой страны, а лишь уничтожение там Английского владычества и восстановление независимых туземных владений.

Восстание туземцев в Индии, вследствие слуха о движении туда Русской армии, с целью очищения страны от Англичан, я считал и считаю необходимым условием успеха экспедиции. Другим условием успеха в замышляемом предприятии я полагал и полагаю союз с Афганами, через земли которых должен проходить экспедиционный корпус. Афганцы в 1837 и 1838 годах просили Россию о защите против Англичан, но, получив отказ, напрягли все силы, чтоб истребить вторгнувшееся в пределы их Индо-британское войско. Пройдет несколько поколений после опустошений, произведенных Англичанами в Афганистане, и новые поколения будут хранить воспоминание о них, как священный залог мести, в сердцах своих. С увлечением ринутся они за всяким завоевателем, который поведет их пожинать неистощимые богатства Индии и разливать мщение на Англичан. Дост-Магомет Кабульский, сторонник Англичан в последнее время, если не умер еще, то долго не проживет; а смерть его произведет анархию и представит нам несомненную возможность привлечь к себе того или другого, или и многих из претендентов на его наследство, и приобрести в Афганистане сильную партию. Завоеватель Индии не должен потому ожидать неприязненной встречи от Афганов. Нет, они с восторгом примут мстителя, который будет вызывать их на союзную войну, напомнит им о поругании, которому подвергли Англичане важнейшие города их, о разрушении и осквернении Газны, о разорении всей земли их в сороковых годах. На эту вражду Афганцев к Англичанам и следует преимущественно рассчитывать.

В течение семи лет с тех пор как я писал о возможности произвести восстание туземцев за Индом (Предположение, высказанное мною в 1856 году, сбылось в продолжение того же года; восстание возгорелось без всякого постороннего вмешательства и если было подавлено, то лишь по отсутствию поддержки извне.) и приобрести союз Афганов, обстоятельства если и переменились, то далеко не к худшему для нас. Бунт сипаев обнаружил, как непрочно владычество Англичан за Индом, и как легко может вспыхнуть там, при толчке и поддержке извне, возмущение противу них, и со стороны Мусульман, и со стороны Индусов. Вступление в Афганистан давно ожидаемого там Русского войска подымет национальную ненависть Афганов к Англии, и потрясет ее могущество за Индом. [45] Проснется и там чувство свободы и воззовет народы к мщению. Храбрые Сейки, жители недавно покоренного Англичанами Пенджаба, снова подымутся за свою независимость и веру; союз их с Афганами может возобновиться по примеру 1848 года. В этом году не смотря на дружеский трактат с Англиею, 16 т. Афганов пришли на помощь Сейкам. Даже Индийские войска Англичан перешли к восставшим. Тоже с большим успехом может повториться при содействии наших войск.

Отношения наши к Персии в настоящее время тоже хороши; да если бы они были и не таковы, можно пробраться до Индии и без помощи шаха, даже противу воли его, когда Афганцы не противу нас.

(1) В случае неприязненности, или даже только холодности к нам Персов путь экспедиционного корпуса до Герата, может миновать ее земли, следуя по берегам Атрека и северным скатом Эльбурса, чрез Туркмению, где огромные стада верблюдов доставляют удобные средства для транспортирования тяжестей; но если мы будем с Персами в дружбе, тогда поход экспедиционного корпуса в Индию может совершиться по двум направлениям: и по северной, и по южной покатостям Эльбурского хребта. И там, и тут расстояние одинаковое.

2) В том случае, если бы Турция, из за Польши, также объявила нам войну, дружба Персии может еще более быть упрочена уступкою ей от Турции г. г. Кербелы и Неджефы по р. Ефрату. Города эти священны для народа Персидского не менее Мекки и Медины: здесь погибли мучительною смертию сыновья Алия, Гассан и Гуссеин. Важность этих городов для Персия доказывается также и тем, что тяжкая пошлина по дороге из Багдада в эти города (около 6 р. с человека) не прекращает пилигримства туда набожных Персов-шиитов.)

Дорога в Индию, от Астрахани, чрез Астрабад до Герата не представляет затруднений; она удобна для движения артиллерии и обоза, имеет довольно воды и может доставить в изобилии рис, ячмень и овес; пастбища везде хорошие. Походы Мохаммед-шаха Персидского в 1835 году свидетельствуют, что несколько десятков тысяч войска находили провиант по дороге в Бундипур, Кучан, Мешгед и Герат, без всяких предварительных приготовлений.

От Мешгеда до Герата представляются нам удобные средства к перевозке, по причине большого стечения караванов в Мешгеде. Окрестности Герата славятся плодородием.

Далее, путь от Герата до Кабула тоже совершенно удобен, по тому что показало движение Английских войск в Афганистане: при появлении их даже врагами в эту сторону, продовольствие и фураж доставлялись местными жителями для их армии. Можно наверное полагать, что и мы не встретим там затруднений в продовольствии. [46]

Продолжительность похода Русского войска.

А всего походу, если выступили. 15 Апреля, по 4 Августа, 109 дней.

По проекту Наполеона I-го, продолжительность похода Французского войска.

Многочисленность экспедиционного корпуса послужила бы лишь к увеличению затруднений в продовольствии на пути; надо стараться образовать туземные войска, наши же должны составлять только резерв. Нужен лишь первый успех, нужно только разделить первую приобретенную добычу, и легионы туземного войска наберутся мигом; стоит овладеть одним округом, и доходы с этого округа дадут возможность набрать порядочный отряд. С этим отрядом приобретается обладание целою провинциею, которая, в свою очередь, доставляет средства сформировать и содержать еще более значительное войско, и так далее (В Индии таков обычай с незапамятных времен: начиная с маленького местечка до провинции везде на содержание войска платится особая от поземельных подать.). Мы обязаны научить жителей своими средствами противиться гнету Англичан, силы которых в Индии состоят из войск 35 т. Европейского и из 250 т. Индийского, разделенных на пространстве 1076590 кв. Англ. миль, которые обязаны [47] защищать границу на 707 геогр. милях и поддерживаться только Европейскими офицерами, число которых в 1847 году доходило до 7434. Много есть примеров, что войско это бежало пред нестройными толпами туземных врагов Англии, когда офицеры Английские были перебиты. При моральном впечатлении, какое бы могло быть произведено нашествием Русских, войско Англо-Индийское будет совершенно недостаточным, ибо Англия не могла бы оставить без защиты Европейского войска главные пункты своих владений внутри Индии, опасаясь как жителей, так и самого войска из туземцев.

Числительность Русского экспедиционного отряда должна простираться до 35 тысяч строевых. С меньшим числом сил нельзя ничего сделать.

Для обеспечения дороги в Индию и продовольствия войск на пути необходимо оставить тысячу человек для возведения укрепления между реками Карасу и Гургенем, в 14 верстах от Астрабада и в 20 от Каспийского моря, на развалинах крепости Ахкале, в местности принадлежащей Трухменам и весьма благоприятной по здоровому климату, плодородию и обилию леса, удобного для постройки домов и судов. Укрепление это будет служить экспедиционному отряду обеспечением сообщений его с Закавказским краем, чрез Баку, и с Россиею, чрез Астрахань. Остров Ашураде, в 30 верстах от Астрабада, где ныне гавань для стоянки нашего флота, также представляет легкое трехдневное сообщение с Баку и шестидневное с Астраханью. Укрепление это доставит пользу и Персии: оно защитит Астрабад от грабительских набегов Туркменов. Сверх того нужно оставить гарнизоны: в Мешгеде, Герате и Кандагаре и затем явиться на Инд с 30 тысячным войском.

В состав экспедиционного корпуса должна войти почти исключительно пехота с соразмерным числом артиллерии и саперов; кавалерию трудно и дорого продовольствовать, да при том ее можно будет сформировать из союзников и наемников, Афганов и других народов, землями которых будет следовать экспедиция; эти союзники и наемники будут служить вместе и заложниками верности тех родов, из коих будут взяты, так что конницы Русской полагал бы я нужным иметь в экспедиционном корпусе всего тысячи три: сотни четыре казаков Уральских, столько же Кавказских линейцев и три полка Донских.

Рассчитанное нами число войск сравнительно с планом похода в Индию Наполеона, предложенным императору Павлу I-му, вдвое менее; ибо в то время император встретил бы затруднения, ныне не существующие. Важнейшим из них были бы местность и [48] население Афганистана, география которого была тогда неизвестна и которого негостеприимные племена выслали бы тогда со всех сторон герильясов своих против наступающей армии; между тем как в настоящее время все эти племена восстанут как один человек, по призыву мстителя, будет ли то Наполеон или кто другой. Сверх того на Индостанском полуострове существовали тогда независимые государства, которые Англо-Индийское правительство умело бы искусно поставить между своим опасным положением и новым грозным неприятелем и которые, находясь между этими двумя крайностями, истощились бы в пользу Англии. Ныне все эти государства разрушены, и обломки их превратились в прах. Правительство Английской Индии на всем обширном пространстве своих владений не оставило никакого оплота своему величию, и отныне должно само собою держаться в равновесии на сыпучих песках народной ненависти.

Если, при составе корпуса в 35 т. войска, издержки на содержание его определить приблизительно в 1 р. с. на человека (вместе с жалованьем) ежедневно, а продолжительность похода, взад и вперед, предположить полтора года: то содержание экспедиции обойдется в двадцать миллионов р. с. Полагая затем пять миллионов р. с. на снаряжение корпуса, на подарки Азиатским властям и другие расходы, все предприятие будет стоить России миллионов двадцать пять р. с. Сумма порядочная, но совершенно незначительная в сравнении с огромностию полезных для нас результатов, если экспедиция увенчается успехом (Мексиканская экспедиция, но сию пору не имеющая еще результата, стоит Франции уже вдвое более этого.). Впрочем, вытеснив Англичан из Индийского материка и восстановив там туземные династии, можно возвратить и самые издержки по экспедиции: благодарные туземцы уплатят нам их из своего кармана.

Настоящая минута также как нельзя более удобна, чтобы воспользоваться деятельностию и капиталами частных людей для водворения Русской торговой колонии на восточном берегу Каспийского моря в Балхашском заливе.

Проект мой об этом напечатан в Журнале Промышленности в Январской книжке сего года, и на проект этот откликнулся г. Шаншиев статьею помещенною в № 63 Сына Отечества (13 Марта) на сей год. В статье этой г. Шаншиев предлагает содействие свое к составлению значительного капитала, для осуществления [49] сказанной мысли. Вот что говорится в моем проекте на счет торговых путей сообщения (стр. 8 и 34):

«Волжский бассейн обнимает 23 самые производительные губернии Империи, соединяется с Балтийским и Белым морями, сближается с Сибирью».

«Железные дороги и пароходы соединили уже Европу с Петербургом, Москвою, Нижним и Астраханью, с Каспийским морем. Железная дорога от Волги до Дона открыла путь к Азовскому и Черному морям».

«От Балхашского залива открывается ближайшая дорога внутрь Средней Азии, до Хивы 415 верст, из Хивы водяной сплав вверх по р. Аму до Бухары и Балха, а вниз по реке до Кунграда, откуда суда могут подниматься в Аральское море, по реке Сыру до форта Перовского, г. Туркестана, Ташкента, Кокана и далее до западных областей Китая».

«Значить, для торговли с Средне-Азиятскими владениями кратчайшим путем, необходимо установить удобное сообщение от Балхашского залива до р. Аму. Тогда товары из Франции и Германии направятся в Россию и по железной дороге до Нижнего будут доставляться на Волгу, затем, чрез Каспийское море в Балхашский залив, а оттуда 415 верст на верблюдах к р. Аму. Таким образом товары Европейские дойдут в Среднюю Азию из места отправления чрез 22 дня, тогда как те же товары чрез Суэзский перешеек идут 100 дней, а огибая мыс Доброй Надежды — 200 дней. Франция, Германия, Бельгия и Швейцария получать чрез это со временем возможность производить торговлю на всех рынках Средней Азии».

Если от Балхашского залива до р. Аму устроить почтовых лошадей, тогда это расстояние сократится 8-ю днями, а при устройстве железной дороги на 9 дней.)

«Самая Англия, пользуясь нашими железными дорогами, признает гораздо выгоднее везти товары свои в Индию и произведения Индии в Европу чрез Россию в совершенной безопасности, не подвергая свои богатства случайностям плавания вокруг света, с постяною потерею таковых на огромные суммы, вследствие кораблекрушений; Россия же, от транзита Европейских товаров в Индию и Индийских в Европу, должна приобрести выгоды, которые значительностию своею [50] не уступят выгодам от собственной ее торговли с Средней Азией.

Дорога в Индию из Астрахани на Хиву.

В военном отношении существует еще другой путь в Индию из Астрахани до Балхашского залива чрез Хиву и Балх на Кабул. Этот путь удобнее, нежели путь чрез Персию, по маршруту Наполеона I-го: в его время Аральское море еще не было во владениях России.

Для осуществления этого пути необходимо, как мы сказали выше, установить только удобное сообщение от Балхашского залива до р. Аму, что можно исполнить следующим образом:

1) В Балхашском заливе на тысячу человек гарнизона возвести укрепление и построить дома из леса, обильно растущего в Балхашских горах, из которого можно сделать деревянные рельсы для своза тяжестей на берег.

2) На перешейке между Балхашским заливом и р. Аму близ г. Хивы, устроить этапы на каждые 50 верст. Всего нужно семь этапов, ибо расстояние это 415 верст. На каждом этапе поставить две роты пехоты, при двух орудиях, и учредить семь магазинов для продовольствия войск.

3) Следуя на Хиву, так сказать мимоходом, подчиняем ее нашему влиянию, и хана можно оставить временно на жалованье, в виде вассала России. Это нам необходимо сделать и для нашей Средне-Азиятской торговли, увеличивать же территорию России на счет ханства было бы излишне. Для приучения же хана и жителей к цивилизации, нужно поставить гарнизоны, для которых построить отдельные укрепления, вблизи избранных пунктов, так чтобы города эти были под выстрелами артиллерии и держались посредством сей угрозы в почтении: а) в г. Кунграде близь устья р. Аму; б) в Хезараспе, на левом берегу Аму, где и переправа; отсюда начинаются каналы для оплодотворения земель; воды по желанию могут быть удержаны: это также средство удержать Хиву в послушании; и в) в Хиве, как в центре, из которого должно исходить наше влияние на ханство. Для трех этих пунктов достаточно будет трех баталионов пехоты и шести сотен казаков из войск Отдельного Оренбургского корпуса.

4) Чрез Аральское море ввести в р. Аму Сыр-Дарьинские пароходы. [51]

Теперь рассмотрим маршрут от Балхашского залива до Хивы: 8 переходов и 2 дневки (В путешествии Н. Н. Муравьева в Хиву и по Туркмении говорится: «что Трухмены от Балхашского залива до Хивы проезжают это расстояние на одном и том же аргамаке в трое суток».), дорога степью 415 верст совершенно подобна той, какая находится от Орска (на линии Оренбургской) до Аральского моря; на расстоянии этом 700 верст и одно дерево. В походе на Акмечеть войска варили себе пищу, собирая для топлива во множестве верблюжий кал, который горит лучше, чем Малороссийский кизяк; сверх того мы шли по берегу песчаной пустыни Кара-Кумов 300 верст, где пили зеленую, горько-соленую воду, потому что другой воды не имелось, и больных однакоже не было; а в степях Трухменских, где пасутся тысячные табуны разного скота, в воде недостатка быть не может (Оренбургское начальство, за исключением А. А. Катенина, смотрело на путь от Балхана на Хиву враждебно, опасаясь, что Оренбург утратит свое влияние на ханства Средней Азии; ибо тогда влияние это в отношении скорого сообщения приобретает Астрахань или даже Тифлис.). Трава для лошадей и верблюдов на вид совершенно негодная, но питательна до такой степени, что лошади под артиллерией и обозом не получали более одного гарнца овса и не имели сена, питаясь подножным кормом. В верблюдах для перевозки тяжестей недостатка нет. Мясо баранов питательно и до такой степени вкусно, что туземцы едят его без соли, потому что бараны питаются соленою травою, а копи каменной соли на берегу Балхаша лежат готовые; для питья есть здесь здоровый напиток — кумыс.

Дойдя до Хивы, мы следуем далее торною караванною дорогою, по левому берегу р. Аму, и достигаем г. Балха, не нуждаясь в продовольствии в этой плодородной местности.

Для обеспечения дороги от Хивы до Кабула, нужно оставить гарнизоны: один близ г. Чарджуй, мимо которого проходит поперечный тракт из Бухары на Мерв, а другой этап близ г. Балха.

Продолжительность похода Русского войска:

А всего походу, если выступим 15 Апреля по 7 Июля — 82 дня.

При сравнении этого пути на Хиву с маршрутом через Персию, оказываются в пользу Хивинского пути еще следующие выгоды:

1) Путь чрез Хиву менее продолжителен, чем чрез Персию, а именно 27 дней разницы.

2) От Астрахани до Балхашского залива морем 2 дня; а от Астрахани до Астрабада морем же 6 дней; в это время можно сделать к Балхашскому заливу если не три, то два рейса.

3) Заняв Хиву, мы в тоже время входим в связь с нашими укреплениями на Сыр-Дарьинской линии.

4) Сыр-Дарьинские пароходы подвозят нам на буксире все нужное до самого Балха.

5) Экспедиционный корпус, следуя на Хиву по ровной местности, не утомит солдат так походом, как по горам и ущельям, которые начинаются по дороге от самого Астрабада.

6) По дороге Персидской много переходов через горные речки, а по Хивинской — равнина.

7) По дороге от Хивы войска имеют в изобилии одну и ту же здоровую воду в р. Аму; а от Астрабада вода переменная в ключах, очень холодная, и в некоторых местах встретится недостаток в воде.

8) Следуя на Хиву, не нужно заискивать расположения Персии.

9) Сверх того, мы станем твердою ногою в Средней Азии, и это преобладание для торговли нашей останется с той минуты постоянное.

10) Этапы, учрежденные нами в Средней Азии, останутся навсегда собственностию России; а в Персии только временные издержки на такие же этапы.

11) По всем соображениям путь на Хиву обойдется дешевле.

Таким образом сообщение с Кабулом будет восстановлено и чрез Астрахань, и чрез Оренбург.

Вот все, чем в настоящую минуту счел я нужным дополнить мои прежние записки о походе на Индус. Дальнейшие же частности могут быт обсуждены, когда одобрится самая мысль предприятия и решено будет привести его в исполнение.

Касательно действий в Индии, предположения о таковых я не замедлю представить, если бы это потребовалось. [53]

Путь в Индию, из Сибири на Кашмир.

Для лучшего успеха экспедиции вообще и для разобщения Английских сил в Индии, полезным бы казалось, одновременно с походом на Индию чрез Афганистан, направить небольшой отряд из Сибирской степи на Кашмир чрез Китайский Туркестан. Разумеется, что для этого необходимо согласие Пекинского правительства. Возможно ли добыть это согласие и, добывши его, возможно ли пробраться до Кашмира означенным путем, я не знаю, не изучив специально вопроса. Пусть решат его ближе меня знакомые с географиею Китайского Туркестана и горных стран, отделяющих этот край от Кашмира. Упоминаю об экспедиции из Сибири не как о деле несомненно возможном, а как о желаемом, если оно осуществимо.

ПРИЛОЖЕНИЕ ПЕРВОЕ.

Я сказал, что наступательные действия с нашей стороны против Англичан в Индии могут обратить Наполеона III-го из врага нам в союзника. Равно и наоборот, если Наполеон III-й объявит нам войну, и мы, вместо обороны, перейдем к наступлению, причем Россия объявит, что до тех пор не положит оружия, пока не заключит мира в Париже: как поступит тогда Англия?

Англия сделается тогда нашей союзницей, удержит Турцию и Швецию от вмешательства в войну и не допустит Французский флот бомбардировать наши приморские города. В таком случае наступательная война может быть поведена весьма просто через Австрийские владения, потому что с Австрией Россия имеет полное право не церемониться за все ее политические противу нас козни; для полного же успеха следует объявить, что империя Австрийская разделяется на отдельные королевства: Венгерское и несколько Славянских, Рим и Венеция присоединяются к Италии, эрцгерцогство Австрийское к Пруссии, а Галиция к России. Таким образом действий угодим мы на всех и приобретем себе надежных союзников, как в Пруссии, так и в Италии, не говоря уже о Южных Славянах. При национальности войны с Австрией войска наши проникнуты будут наилучшим духом, и победа неизменно сопровождать будет наши знамена от самого вступления в пределы Австрийских владений.

Пруссия будет необходимо нашей союзницей, ибо иначе лишится Рейнских своих провинций. [54]

Когда мы после 1812 года могли заключить мир в Париже, то в настоящее время наступательная война представит для России еще менее затруднений и нисколько не разорит нашего отечества.

Который же из этих двух союзов выберет для себя Россия? Которого из двух настоящих врагов своих должна она предпочесть, и обратить его в союзника, Францию или Англию? Международные вопросы должны быть обсуживаемы с точки зрения относительных интересов.

ПРИЛОЖЕНИЕ ВТОРОЕ.

АНГЛИЯ.

Может ли быть прочен мир в Европе, когда не положено границ корыстолюбию и зависти морского деспота? Жадность барышей заглушает в Англичанах все чувства чести и международных прав. У них одна цель: уничтожить всякое совместничество в торговле, и для достижения этой цели все средства для них хороши. Властолюбие может быть удовлетворено славою, корыстолюбие ненасытно.

В Англии верховная власть биржа, а правители торгаши; но это торгаши высшей гениальности, у которых главная цель — торговые выгоды отечества, стало быть рычагом политики служит там корысть одной касты. Что за дело ей, этой касте, что народ коснеет в невежестве, умирает с голоду? По ее мнению народ машина, рабочий скот, не более. Так она относится к собственному своему народу. Что же после этого в глазах Англии другие народы? Не более как или средства, или препятствия.

При таком направлении может быть только одна цель действий: средства употребить в свою пользу, препятствия уничтожить. Вот основная пружина Английской политики.

Было время, когда Англия постоянно смотрела на Россию, как на средство. Это было до Петра Великого, когда Англия искала путей в Индию чрез Россию, заводила фактории в Архангельске и Астрахани; но Русские воспользовались уроками Британцев и сбросили их ярмо.

Петр Великий воинственными замыслами своими возбудил бдительность Английской политики; с тех пор Англия стала смотреть на Россию как на препятствие, вредное ее торговой монополии. Подозрения ее и недоверчивость к России росли вместе с расширением пределов и могущества этого государства. Но решительное направление политика Англии получила лишь с открытия проекта Наполеона I-го [55] о нашествии на Индию за одно с Россиею. Этот проект указал Англии положительную, неотразимую опасность; она убедилась, что Русские войска могут потрясти ее владычество в Индии, а чрез то и самостоятельность метрополии. Под коварною личиною дружбы с Россиею она предписала своим политическим агентам в непременное правило, чтобы они всеми средствами, угрозами, хитростями, подкупами — действовали во вред России, отвлекая ее силы и деятельность от Средней Азии (Читатели наши знают, что поход в Индию при Павле Петровиче был уже начат. Гибель Павла и гибель султана в наши дни суть явления одного значения. Мы помним, как достояние чистой науки, Санскритские издания К. А. Коссовича подали Английскому правительству повод к особой переписке с канцлером Нессельроде. П. Б.).

Не подчиняясь никакой политической отчетности, Англия сама постоянно распространяла в Азии не только нравственное, но и материальное свое владычество, а между тем неусыпно следила за каждым шагом и словом наших дипломатов, чтобы парализировать малейшее их преимущество.

В видах поддержания мира и дружбы к Англии, Россия, напротив, действовала чистосердечно и уступчиво. Но не этого хотела Англия: для торговли ее необходимо уничтожить в Азии всякое постороннее влияние, и преимущественно влияние России, которая тем опаснее для нее, что во Франции снова могут возродиться замыслы Наполеона I-го. И вот, действуя в духе дальновидной и верно рассчитанной политики, она усиливает свое противоборство, ссорит Россию с Франциею и явно изыскивает предлоги к войне.

В 1812 году Британия воспользовалась силами России, как средством к низложению Наполеона I-го; в 1854 году вооружила Францию для ослабления России. Политика та же, только Франция и Россия поменялись ролями.

Война Персии с владетелем Герата в 1835 году разоблачила дипломатическое соперничество Сент-Джемского и С.-Петербургского кабинетов, хотя и до этого нельзя уже было сомневаться в неприязненных действиях к нам Англичан. Дружба России нужна была Британцам, чтоб укрепить власть свою и влияние в Азии. Когда же они нашли, что преобладание Англии утвердилось, и Россия потеряла политическое значение в странах, из коих могла угрожать Индии, Англия сняла маску и начала действовать открыто.

Развязка восточного вопроса показала, что знамя, поднятое в 1855 году за спасение Турции от мнимого нашествия Русских, прикрывало единственно личные выгоды Англии, а Турция была только [56] предлогом. И стала ли бы Англия приносить такие жертвы из сочувствия к Османам, если бы не рассчитывала на барыши? Ей нужно было отвлечь деятельность и силы России от Средней Азии, ослабить Россию и предупредить распространение ее влияния и торговли на Востоке. Англия уверила Европу, что Турция в опасности, что политическое равновесие нарушено, и вооружила пол-Европы на Россию.

Прямодушная уступчивость России удовлетворила славолюбию Наполеона III-го и остановила осуществление замыслов Англии; но это не значит, чтобы Англия отказалась от своих предначертаний.

После таких убедительных фактов ее предательства, можно ли помышлять, чтобы она оставила Россию в покое? Нет! Смело можно сказать, что Англия употребит все средства своей политики, явные и тайные, позволительные и непозволительные; может быть даже снова предложит свою коварную дружбу, чтоб только поставить своего соперника в невозможность ей вредить.

Особенная деятельность Английской политики в настоящее время показывает, что для нее возникает какая либо опасность, или замыслы ее встречают сильное препятствие.

Последняя война не оправдала ее расчетов на Дунай и Черное море: Россия удержала свое положение. Вот почему Англия стремится удалить Россию от всякого влияния на политические дела Европы и принимает меры к предупреждению всякого действия ее в Средней Азии. В этом нельзя не убедиться, если проследить разные нити Английских интриг. Так Англия вынуждает у Турции право на постройку Евфратской железной дороги, потому что этим не только приобретает средства к быстрому передвижению своих войск в Индию и отвлечет от России торговлю Малой Азии в Багдаде, но и откроет новые военные дороги Туркам и Персам в Закавказские провинции наши.

Средиземное море ускользает из под исключительного господства Англии. Россия вступает на это торговое поприще, пользуясь свободою плавания, приготовленною Англичанами для себя.

Чрез несколько лет Россия будет покрыта сетью железных дорог. Под эгидою мира мануфактурная промышленность наша должна сделаться соперницей Английской в Средней Азии, ибо у них одинаковые предметы мануфактурной производительности.

Для жизни наших мануфактур нам нужен сбыт произведений в Среднюю Азию, так как Европа снабжается работою собственных своих Фабрик.

В этом сталкиваемся мы с Англией помимо военных замыслов. Той и другой стране нужны миллионы потребителей, [57] населяющие Азию; Англия не хочет размежеваться с Россиею полюбовно, поставя Гималай и Гиндукуш торговою границею обоюдных владений. Англия, эта всемирная фабрика, не хочет допустить, чтобы такое торговое соперничество выросло; может ли не замышлять она уничтожения такого препятствия своей монополии?

Расширение внешней торговли и внутреннее обогащение России опаснее для Англии наших завоеваний. Мир России будет ее тревожить более, чем военное положение; следственно она будет заботиться, чтобы возбудить это положение, как более для нее выгодное.

Англия считает всю Азию своим рынком, а наши товары там — контрабандою; она хочет хозяйничать там одна, и потому лишний кусок ситцу, проданный Русскими в Средней Азии, по мнению Англии, нарушает ее права. Каждый шаг России к политическому сближению с Среднеазиятскими ханствами она называет завоевательным преобладанием России.

Вот точка, в которой сталкиваются существенные выгоды обоих народов, вот чувствительная струна Британской биржи, яблоко раздора ее с Россиею; потому что естественные преимущества России в торговле с Азиятцами и необходимость этой торговли ставят их лицом к лицу в непосредственное противоборство.

Ост-Индия ныне не собственность частной компании торгашей. Это Азиятская колония Британской монархии; да если бы она и была частною собственностию, все равно: акционеры компании и двигатели Британского кабинета одни и те же лица.

Проникнем ли мы в Среднюю Азию с нашими товарами, достигнем ли влияния над ее ханствами, Английская Индия будет постоянно страшиться, что мы, овладев Туркестаном, перешагнем чрез Гималай или Гиндукуш и, столкнувшись с нею, можем при удобном случае потрясти до основания ее непрочное владычество над Индией.

При таких отношениях, тревожащих ее будущность, может ли Англия допустить, чтобы Россия в покое развила торговую деятельность свою и народное богатство?

Наше правительство, чуждаясь кровопролития, жертвуя выгодами своими миру, не раз уступало требованиям Англии до того, что прерывало даже сношения с Азией вовсе не касавшиеся Английских владений в Индии; но и в этом случае оно не ушло от зависти и подозрений Англии. Уступчивая политика наша в ханствах Средней Азии не остановила Англию действовать нам во вред; Крымская война есть факт совершившийся, а чрез семь лет она возбуждает новую войну. [58]

Всякая уступчивость наша только расширяет свободу действий завоевательной политике Англии, тогда как преобладающее господство ее опасно России не в одном торговом отношении. Но должен же когда нибудь быть конец этому.

Нам нельзя уступить Британцам Среднею Азию: это было бы противно всем государственным интересам Империи. Англия же никогда добровольно не согласится признать торговой границей нашей Гиндукуш и Гималай; такое соседство ей не по нраву, оно вредно ее барышам. Стало быть, какую бы мы дорогу ни избрали к укреплению наших сношений и торговли в Средней Азии, мы не избавимся от преследований ее политики, а мы уже убедились опытом, на что способна эта коварная политика и на какие меры может она решиться.

В настоящее время Англия возбудила Польский вопрос, в чем содействует ей и Франция с Австрией; но расчеты и виды, которые имеются при этом, не обозначились еще ясным образом.

Австрия вынуждена придерживаться политики Англии, потому что чувствует свое одиночество и знает, что лишилась сочувствия России, которой, за свое спасение в 1849 году, сделала столько вреда двуличным поведением своим в последнюю войну. Зная, что ее ожидает, если б Венгрия снова подняла оружие, Австрия явно стремится расширить свои границы на Востоке, и как в этом может с ней соглашаться одна Англия, то она и присоединяется к ее политической системе — вредить России.

Средняя Азия пока состоит еще мирною гранью между Россией и Индией; чтоб перейти Гиндукушский хребет, Англичанам надо предварительно покорить Афганцев. Раньше или позже, они непременно овладеют Афганистаном и затем наложат руку на Туркестан и придвинутся непосредственно к нашим границам.

Эта мысль их выразилась на деле, еще во время Афганского похода. При успешном начале этой войны, компанейские агенты, будущие президенты ханств, действовали уже по сю сторону Гиндукуша, замышляя походы на Бухару и Самарканд; только зима, гибельная в Бамиянских ущельях и общее восстание Афганцев остановили эти замыслы.

Стало быть, ханства Средней Азии не в безопасности, и подпадение их под власть Англии коснется прямо интересов России.

Не говорю уже о падении Среднеазиятской торговли нашей, которую заберут тогда в свои руки Англичане; они могут простирать свои виды гораздо далее: столкновение с Англиею со стороны Средней Азии может произойти на наших коренных границах, и тогда [59] мы должны будем стать в оборонительное положение, всегда невыгодное и разорительное.

Возможности этого отвергать нельзя, и опасные от того для России последствия очевидны. Англия к окончательному утверждению своего владычества над целою Азиею, в видах обеспечения Ост-Индских владений, может принять меры, чтоб на всегда уничтожить в Средней Азии то угрожающее положение в отношении к Ост-Индии, которое занимает Россия, и обеспечить себе полную свободу дальнейших действий. И Англия принимает уже эти меры: покровительствуемый ею Дост-Мохаммед Кабульский расширяет насчет земель Герата и соседних земель, прилегающих к верховьям Аму-Дарьи, свое владение, в котором Англичане будут распоряжаться как у себя дома. Есть слухи, что они хотят завести на Аму свои пароходы и предлагают построить таковые же Бухарскому эмиру. Тем или другим способом, Бухара и Хива сделаются в непродолжительном времени Британскими вассалами. При посредстве Афганцев, Балк и Мерв сделаются скоро достоянием Англичан, и случится это, — дорога для нас в Индию будет заперта. Наконец, Англия может устроить для Персиян пароходы на Каспийском море; об этом уже говорят в Персии; не трудно также будет убедить ей Персию занять и укрепить Юго-Восточный берег Туркмении, представив опасность, угрожающую от водворения здесь Русской власти, для ближайших Персидских провинций; тем более, что Персия давно уже считает Туркмению своим ленным владением. Тогда Персия запрет нам путь в Индию, лишит нас опорных пунктов в Туркмении и устранит всякое влияние наше на Туркменцев, необходимое нам для успехов Среднеазиятской торговли и политического значения в Азии. Вот еще точка, где может быть вооруженное столкновение, если мы не упредим этого.

Все это убеждает нас, что занятие Балхашского залива, устройство сообщения оттуда к Хиве и занятие устья Аму-Дарьи суть существеннейшие потребности политического положения нашего в Азии, не допускающие в осуществлении их никакого отлагательства. Тогда только между Россией и Англией может быть заключен прочный мир, ибо Россия тогда будет находиться в таком положении, что может говорить с достоинством с Англией, и она ее выслушает с почтением — признает торговой и политической границей нашей Гиндукуш и Гималай; а мы обяжемся не тревожить Англию в Индии. Афганистан останется нейтральным владением между союзными монархиями. В противном случае, ранее или позже, в том или другом месте Средней Азии, не избежим мы столкновения с Англией. [60] Это вытекает из ее политики: так или иначе, она непременно вызовет это столкновение, избрав удобный случай. Следовательно собственная безопасность наша в будущем должна вынуждать нас к принятию мер предосторожности заблаговременно.

Каждый шаг России в Средней Азии электрическим ударом отзывается в Ост-Индии и разрешается напряженными усилиями Английской политики, постоянная система которой — ослаблять опасного противника, какими бы то ни было средствами.

Все эти нити интриг, нарушающие трактат 19 Марта, сводятся к одной цели ослабить и уничтожить угрожающее положение России, как препятствие Английскому преобладанию в Средней Азии.

Доходы с Индийских владений составляют для Англии в год до 120 миллионов р. с. Если большая часть доходов и издерживается на расходы по управлению, то самым эти издержки обращаются в пользу Англичан; их правительство, предоставляя чрез жалованье воинским и гражданским чинам, чрез обмен произведений и мануфактурных изделий и чрез торговую деятельность вообще, всю выгоду от владений Индийской колонии своим подданным, доставляет им чрез сие средства не только к обогащению, но и к существованию. Основываясь на Английских источниках, граф Биорнштерна, в сочинении своем полагает чистую для жителей Великобританских островов пользу от участия в Индийском управлении и Индийской торговле ежедневно до 6 1/2 миллионов фунт, стерлинг., т. е. до 50 миллионов р. сер.

Лишившись Индии — источника частного богатства и главнейшего рынка промышленной деятельности, метрополия, завлеченная в несметные издержки, неминуемо почувствует расстройство дел своих; расстройство же не только государственных, но и частных интересов повлечет за собою беспокойства и внутренние смуты, столь легко пораждаемые при всяких торговых и промышленных кризисах. А тогда Англия, волнуемая внутренним беспокойством, лишится к ведению войны и усмирению народа средств, в коих нуждается в огромных размерах. Без средств она ослабнет в силе и могуществе, и пагубное влияние ее на политику и дела других стран прекратится, как естественное последствие собственной ее слабости.

И так потрясение владычества Англичан в Индии не только причинит вред и ослабить врага нашего, но может даже вполне уничтожить политическое значение Англии. Не только Россия, но и вся Европа избавится тогда врага, не щадившего никогда, ни спокойствия, [61] ни благоденствия какой бы то ни было страны, если спокойствие и благоденствие это не соответствовали торговым интересам Англии.

Англоманы будут возражать, что если достигнется цель — изгнание Англичан из Индии, тогда на место Английских цивилизованных учреждений будет поставлен Ислам с его нетерпимостью, угнетение мирных и бестолковых Индусов, торжество деспотизма, сожжение вдов и подобные прелести Индусской цивилизации. На это мы отвечаем сочинением Варрена, предлагая прочесть хотя главы IV, XI и XIV тома 3-го. Вот до какой степени в России не знают положения дел в Индии и боятся затрогивать этот вопрос! Недавно было напечатано в С.-Петербургских Ведомостях: «После «трагической развязки предприятия поручика Виткевича, по милости «Английских интриг, никому не придет охоты заниматься Англо-индийским вопросом, хотя у России и найдется жилка проникающая в самую Индию, например Армянское население Индии, духовная глава которого живет в Русских пределах». Армяне, народ вообще разумный, промышленный и деятельный, будут очень полезны для России во время нашествия на Индию.

Важнейшие же опасения противников предприятия о нанесении вреда Англичанам в Индии, состоят в том, что предприятие это будет иметь последствием восстание всей Европы против России. Что касается сего опасения, то если предположить, что всеобщее против России восстание может когда либо в действительности осуществиться, то оно исполнится не вследствие похода войск наших в Индию, а вследствие предположения Англии достигнуть постоянной своей цели потрясти могущество, спокойствие и благоденствие России. И таким образом мы дождемся того, чего опасаемся от похода на Индию, упустив только время к принятию с нашей стороны действительных мер к нанесению вреда Англии.

Разве не видим мы и теперь некоторый успех Англии в вооружении Европы против России? Разве не с той же целью следует смотреть на конвенцию Австрии с Англиею и Франциею? И наконец, разве Англия не требовала уже официально от всей Европы вооружения против России для защиты Польши?

Разве экспедиция в Индию изменит политическое расположение к нам тех государств, которые ныне отказали Англии в содействии против России? Разве утрата Индии, из которой Англия почерпает свою силу и свое могущество, сделает Англию страшнее прежнего другим государствам? Всякое ослабление Англии во власти и в материальных средствах ее должно быть благоприятно каждому другому государству, ибо соразмерно с утратою материальных сил [62] Англии, уменьшится и степень политического ее первенства пред другими державами, и тогда они не подчинятся тем требованиям, которым подчиняются ныне.

Сколько наш поход в Индию и ни кажется действием необыкновенным, мыслию новою, несбыточною по трудности исполнения и по количеству необходимых в тому пожертвований, для Англии поход наш в Индию не будет делом, в сбыточности коего она сомневается; напротив того, положительные факты этих опасений печатно доказывают Варрен, Жансиньи, Циммерман, Американский генерал Хорлон, образовавший войска Дост-Мохаммед-Хана; наконец, Английские журналы и местные Индийские газеты во время Восточной войны должны убедить нас в том, что Английское правительство ожидает нападения нашего на Индию.

По словам Наполеона I-го, там, где громадные массы войск древних и позднейших полководцев свободно проходили с своими громоздкими вооружениями и бесчисленными транспортами, там бесспорно может пройти Европейский корпус с своею артиллериею и обозом, и то, что могло совершить Македонское или Персидское войско, то, конечно, еще возможнее для Русской и Французской армий.

ФРАНЦИЯ.

Сообразим теперь, какую роль принимала Франция относительно России и чего можем мы ожидать со стороны Наполеона III-го в настоящем положении обстоятельств.

Англия в покоренные ею земли вносить нищету и унижение, думая только о своем обогащении; войны Франции везде сеют просвещение, сообщают знания. Фабричная производительность первой — вредная, завистливая монополия; промышленность последней — искусство, вызывающее каждого на подражание и соревнование. От этого Британцы навязывают свои товары силой, интригами изыскивают себе потребителей, а Французы не успевают удовлетворять требованиям одной Европы. Следовательно, влияние Франции благодетельнее действует на развитие торговой промышленности, а Англия подавляет все чужое и стремится уничтожить всякое совместничество.

Эти начала проникли и в политику обоих государств. Основание Английской политики одни барыши, между тем как политикой Франции прежде всего руководит личное достоинство.

Вот причина их векового разногласия и национальной ненависти. [63]

В прошедшем столетии, из корыстных видов своих. Англия лишила Францию ее колоний; Франция отомстила ей отторжением Американских штатов, не имея других видов, как только уничтожить соперника.

Наполеон I-й, спасший Францию от безначалия, грозившего ей падением, знал, какое участие принимала Англия в этом гибельном положении: он был убежден, что если Англии — будет дозволено беспрепятственно развивать свою систему всемирной монополии и следственно материальной силы, — Франция и Европа никогда не будут спокойны.

Лишившись Американских колоний, Англия, во время Французских смут, закинула сеть на Индию. Правитель Франции тогда же предугадал, что Азия будет в руках Англии, и Англия будет всемирным деспотом не одних морей, если ей дадут волю.

Вот почему все походы, войны, политика Наполеона I-го имели одну цель — низложить царицу морей и открыть эти моря всем народам, как общее достояние их. Его великой нравственной идеи мир не понял. В нем видели честолюбца. Действительно, его честолюбие не имело границ, но иначе он не мог достичь своей высокой цели. Ему надобно было вынудить Европейские держаны действовать с ним единодушно, чтоб исполнить мысль об уничтожении морского владычества Англии. Испытав, что эта держава недоступна в своей метрополии, под обороной громадных морских сил, он хотел нанести ей удар в колониях; он замыслил, обдумал и предложил императору Павлу I-му разделить с ним славу похода в Индию во имя спокойствия и блага целой Европы. Великий стратегах избрал путем Дунай, Черное море, Царицын, Астрахань, Каспий и сборным пунктом Русско-Французской армии в 70 т. человек назначил Астрабад; в 120 дней он рассчитывал от берегов Дуная быть с армией на берегах Индуса. Переписка об этом и исполнение проекта остановились с кончиною Русского Императора. Между тем Англия, проникнув тайну угрожаемой ей опасности, под коварной личиной вечной дружбы поставила Россию во враждебное положение с Францией (Граф П. А. Толстой рассказывал, что в Марте 1801 г. он видел у графа П. А. Палена целые свертки Английских гиней. Кончина Павла совпадает с походом атамана Платова в Индию. П. Б.).

Чтобы избавить Европу от такого правительства, которое для выгод своей монополии не щадить ни чести, ни общенародных прав, возбуждает и питает войны и бунты, тревожить мир своими происками и действует путями, которые’безчестят и войну и мир, [64] Наполеон I-й задумывал гениальную мысль поставить Англию вне законов, исключить предательницу из семьи народов, заклеймить ее позором отчуждения.

Средство на это — континентальная система.

Мысль столько же великая сколь неисполнимая.

Европа не соглашается, вынуждает этим Наполеона на новые войны, и он надает жертвою того предательства, против которого восставал. Англия натешилась над ним. Мученическая смерть Сент-Еленского узника — вечное клеймо для Англии. Оскорбление Франции еще не отомщено.

Падение Наполеона I-го возвратило Европе первобытное ее состояние. Франция взошла в свои границы, Англия воспользовалась этим, чтоб усилить свою деятельность. Мысль о низложении ее морского могущества потонула во внутренних переворотах Франции, дух народной славы сего государства устремился на берега Африки, родились новые виды: по этим берегам достигнуть Египта, монумента военной и политической славы Наполеона I-го, сделать Средиземное море своим озером, и предоставить России бороться с Англией за преобладание в Средней Азии.

Не одна Франция, но целая Европа взяла за основание своей безопасности, чтоб нравственные силы Англии были отвлечены на крайний Восток опасным соперничеством России.

Тут таилась и обратная мысль: личные опасения, чтоб Россия, при возрастании своего могущества, обеспеченная с Востока, не налегла всею тяжестию сил своих на Запад. Таким образом политическая борьба двух гигантов служила обеспечением для неприкосновенности Европы.

Франция и с нею Европа не видели для себя никакой опасности, если Россия овладеет Среднею Азиею; они признавали за нею законное право на это, по необходимости для нее изливать туда избыток своих производительных сил, а торговлю обеспечить смирением ханств.

С тех пор как народы стали измерять дружбу и отношения выгодами, Франция очень хорошо сознавала, что Россия ей не будет помехой в ее интересах.

Действительно, Россия не препятствовала ей в завоевании Африки, не исключая и Египта; она равнодушно приняла бы известие, что станции Средиземного моря Мальта, Ионические острова и проч. перешли в руки Франции, и море это сделалось Французским озером.

Россия могла даже дозволить Франции возвратить себе при-Рейнские провинции. Всего этого не может сделать Англия, соперница [65] Франции на Средиземном море, и в ее политических видах на Испанию и Италию.

Вот основные начала прежних дружеских отношений Франции и России; интересы их нигде не сталкивались, они шли разными дорогами и были нужны друг другу на весах политического равновесия.

Не говоря о правительствах, народ даже питал постоянно взаимное расположение и уважение, тогда как Англичане были предметом насмешек и ненависти Французов, которые не могли забыть кровавых оскорблений, нанесенных ими старой Франции.

Эти чувства народов высказывались явно даже в Крымскую войну.

Англия также понимала опасность своего положения при дружбе России с Франциею и воспользовалась новыми смутами Франции, чтоб открыть широкое поле своим интригам. Чтоб царствовать над таким народом, как Французы, нужна военная слава; Англии тоже нужна война, чтоб отвлечь Россию от Индии, ибо она боится, что Русские, при содействии Европы, могут овладеть всею торговлею в Средней Азии. И вот Англия возбуждает из-за Польши войну с Россией для своих выгод во славу Наполеона III. В ее арсенале интриг и низостей есть зажигательные снаряды. Что для нее значит исказить факты? Франция подозревала Сент-Джемский кабинет в намерении посягнуть на самобытность Турции, без ее участия; это кровная обида, которой никому не простила бы Франция; Англия слагает всю вину на Русского Императора, возбуждает ослепленного султана к войне и вызывает честолюбивую Францию на крестовый поход во имя Турции против России.

Россия прямодушными уступками доказала Франции всю несправедливость этих обвинений, оружие Франции покрылось славою, цель Наполеона достигнута, и он устроивает мир с Россиею.

Но не этого хотела Англия! Россия удержала свое политическое значение: следственно Англия не успокоилась. Между тем маска с ее политики спала. Россия больше не вверится изменнической дружбе; вот очевидная причина, по которой Англия возбуждает новые вопросы, чтоб поселить раздоры и зажечь войны против России.

Франция убедилась, что за все военные потери она не приобрела материальных выгод от войны с Россией: трактат не усилил ее власти на Средиземном море, не отдал ей при-Рейнских провинций, не бросил в ее объятия Италии; напротив, во всех этих вопросах она встретила энергическое противодействие своей союзницы Англии, тогда как со стороны России могла иметь прямое [66] содействие. Россия и Франция имеют везде общие интересы и нигде не сталкиваются в своих видах, поэтому политика их должна сойтись в своих нравственных основах.

Но политика Наполеона (а не Франции, народ Франции всегда был против войны с Русскими), политика Наполеона, говорим мы, еще не подняла покрывала тайных его намерений.

Действительно ли он омрачен мыслию, что может разделить мир с Англиею, или он хотел испытать и ослабить ее силы, чтоб вернее нанести удар, в отмщение за вековые оскорбления и бедствия Франции?

Мы можем положительно сказать только то, что Франция также смотрит на Индию и уже не устранит от себя прав вмешательства. В чем будут заключаться это вмешательство и участие, с какой точки будет смотреть Франция и чего мы должны ожидать от нее? Вопрос решить не трудно. Наполеон III будет нашим союзником.

Франция протянет по прежнему дружескую руку России, и тогда эти два государства, политический лозунг которых — честность, пойдут об руку, каждое к своей цели, для благоденствия Европы, восстановят достоинство и неприкосновенность прав других государств и уничтожат всякое вредное преобладание. Для Франции с Россией это дело возможное, с Англиею никогда: эта система противна барышам последней.

Достичь этого и возвратить Францию к идеям Наполеона I-го дело дипломатов; материальное пособие Франции нам не нужно, а при успехах наших ее собственные интересы останутся неприкосновенными.

Текст воспроизведен по изданию: Записка С. А. Хрулева о походе в Индию // Русский архив, Вып. 5. 1882

© текст - Хрулев С. А. 1882
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский архив. 1882