ПРОЩАЛЬНЫЙ ПРИКАЗ СЭРА ЧАРЛЬСА НЭПИРА ПО ОСТ-ИНДСКОЙ АРМИИ.

В конце января месяца 1851 года, Ост-Индская почта привезла в Европу, между прочим, прощальный приказ по Ост-Индской армии, отданный главнокомандующим оною, Сэром Чарлзом Нэпиром, перед отъездом его в Европу, 15-го декабря н. с., прошлого 1850 года, в главной квартире Фирозпуре, в Пенджабе. — Приказ этот наделал много шуму в Ост-Индии и Англии, и все газеты их, приводя этот, подлинно [494] чрезвычайно оригинальный и замечательный документ, исполнены толками и суждениями о нем и еще более о главном предмете его — теперешнем нравственном состоянии Ост-Индской армии. Чтобы дать понятие о всем этом, приведем следующие три статьи,

Galignani’s Messenger говорит: «Замечательный акт есть прощальный приказ уезжающего из Ост-Индии главнокомандующего Сэра Чарлза Нэпира. Нэпиры, в армии как и во флоте, имеют особенный дар говорить горькими словами истины, чем, как известно, на свете редко снискивается благодарность. — В этом приказе завоеватель Синда читает мораль Ост-Индским офицерам по поводу их беспорядочной жизни, благодаря которой, многие из этих господ издерживают на пиры, шампанское, большую игру, лошадиные скачки и проч., и проч., втрое, даже в десятеро более денег, нежели сколько получают, вследствие чего бесчестно входят в долги, от которых страждут их заимодавцы промышленного сословия. — Сумма долгов офицеров ост-индской армии, не смотря на весьма большое, как известно, жалованье этих офицеров, превосходит миллион фунтов стерлингов. — Нэпир жесткими словами говорит своим офицерам, что большая часть из них поступает не так, как джентльменам подобает, и потому недостойна носить английский, мундир. [495]

В другой газете читаем: «Сэр Чарлз Нэпир с беспощадною строгостию порицает склонность офицеров ост-индской армии к так называемым благородным удовольствиям, и бесчестному деланию долгов и особенно роскошные мессы (так называются общественные в полках английской армии Офицерские столы), за которыми шампанское льется рекою, а карты и кости двигают целыми грудами золота, между тем как эти господа нередко оставляют без уплаты сапожников, портных и даже собственных служителей! Это говорит Нэпир и прибавляет, что он не всегда был богатым человеком, но много лет должен был жить прапорщичьим жалованьем в таком краю, в котором жизнь еще дороже, нежели в Индии, однакож всегда, как говорится, по одежке протягивал ножки, и так должен поступать всякий, кто только хочет быть честным в гражданском обществе человеком. «Одна из причин этого мотовства и этой нравственной порчи», говорит старый генерал «заключается в банках. Они доставляют молодым глупцам легкое средство добывать себе деньги, но за непомерные проценты. Правда, слыхал я в пользу этих банков, что офицеры; занимающие у них деньги, в прежние времена занимали их у туземцев, даже у собственных солдат (последние, особенно унтер-офицеры, хорошо смыслят, как копить деньги), а офицеру все же лучше быть должным банку, [496] нежели туземному ростовщику. Не знаю, как было прежде, но знаю, что всякая облегченная денежная ссуда губит молодых офицеров, потому что подстрекает их к самому роскошному мотовству, и особенно споспешествует страсти к лошадиным скачкам, с чем всегда соединены азартная игра и прочие беспорядки. Одни из зол, которых я коснулся, могут быть искоренены главнокомандующим, другие полковыми командирами или совокупными усилиями корпуса офицеров полка, иные, наконец, лично самими офицерами. Последним должен я это предоставить. Удаляясь из Индии, могу только подать мой совет. Сегодня я еще главнокомандующий; через неделю буду для армии Индии только честным джентльменом. Но армии Индии всегда останутся для меня дороги. Девять лет сряду все мои силы посвящены были чести и славе войск компании. Смею сказать, что я до такой степени сроднился с армиями трех президентств, как будто всю жизнь мою служил в их рядах. Ревностно охранял я вашу честь, и сражался, предводительствуя вами».

Третья статья в особенности любопытна и замечательна по заключающимся в ней суждениям о нынешнем нравственном состоянии ост-индской армии, по поводу прощального приказа Сэра Чарльза Нэпира. «Приказ этот», сказано в сей статье, «имеет высокую степень занимательности не потому только, что свидетельствует об энергии [497] характера старого полководца, но и потому, что представляет нам картину обычаев и нравственного состояния такого важного общества людей, какова индейская армия. Дабы найти нечто подобное в ее устройстве и деятельности, нужно развернуть последние страницы Тацита или первые Гиббона. Мы имеем тут (т. е. в Индии) неизмеримый материк, тесно населенный различными племенами, в числе которых одни отличаются тонкостию и остротою ума, другие — терпеливым трудолюбием, еще другие (Мараты, Раджпуты, Сики и т. д.) такими грозными воинственными качествами, что если бы разрозненные усилия их к восстановлению своей независимости были подкреплены лучшею дисциплиною, то племена эти могли бы даже победу европейской армии над ними соделать слишком дорогою для последней. И за всем тем весь этот обширный материк, совсем его разноплеменным населением, содержится в подданстве единственно присутствием среди него незначительного числа Англичан. Горсть английских офицеров и каких-нибудь 20 настоящих Английских полков составляют главную жизненную силу Британской власти от мыса Коморина до гор Гималайских и от Бирманских пределов до Белуджистана. С ними возвышается или упадает дисциплина индейской армии, а с этой дисциплиной возвышается или упадает уважение Британской армии на обширном Востоке; ибо мечом [498] завоевано Индейское государство, мечом должно оно быть и сохранено. Поэтому-то, изучение образа жизни людей, на которых лежит такая неимоверная ответственность, и составляет предмет величайшей занимательности. Знаем их терпеливость в поле, их геройское мужество в боях; знаем, что ни сабля, ни пушка, ни зной, ни снег, ни голод, ни какие бы то ни были труды не в состоянии отклонить их хоть на волос от тесного пути, ведущего к победе. Но если гнёт внешних обстоятельств минует, противустоит ли эта железная добродетель расслабляющим приманкам роскоши и покоя? На походе под палящим азиатским солнцем, при бивачном огне, среди приготовлений к завтрешней битве, лагерные, боевые добродетели не подвергаются никакому вредному, унижающему влиянию. Но когда все противники низложены и расположенный на квартирах полк сладостно манят удовольствия и наслаждения роскошного города, тогда-то собственно начинается труднейшее испытание добродетели. Танцовальная зала, лошадиный бег, игорный стол могущественно покоряют себе все мысли, еще недавно занятые предметами гораздо более важными. Высокие способности ума и души тратятся по мелочам на непрерывную цепь пустых удовольствий, если, что еще хуже, чувственность и страсть к наслаждениям еще скорее и прежде не одолеют военной добродетели совершенно. Состояние Британской армии в [499] Индии, кажется, теперь именно страждет этим злом. С побеждением грозной военной силы на северо-западной границе, именно Сиков, исчез, кажется, всякий повод к напряжению сил в поле, Сэр Чарльз Нэпир, назначенный (после первых, для английского оружия довольно неудачных битв последней войны с Сиками) для окончания этой борьбы с дерзким врагом на Инде, нашел войну сию, по прибытии своем в Индию, уже счастливо оконченною лордом Гоу, и вступил затем в войну совсем другого рода. Он остался в Индии для того, чтобы восстановить дисциплину индийской армии, которая много потерпела от роскоши и — к сожалению — от пороков подчиненных ему офицеров. К этому-то и относится, приказ, которым он прощается с индийскою армиею. Сэр Чарлз Нэпир знает хорошо, что человеческие добродетели, хотя могут проистекать из естественных природных побуждений, однако большею частию суть создания внешних обстоятельств. Но в том-то и беда, что для развития геройского характера ничего не может быть неблагоприятнее положения ост-индского офицера во время глубокого мира. Поэтому главнокомандующий указывает на одно нравственное начало в сердце человеческом, которое может и должно, удерживать равновесие против расслабляющего влияния внешних обстоятельств: он убеждает своих офицеров никогда не терять из виду путеводной [500] звезды чести. Одна храбрость в бою, говорит он им, еще не дает права на уважение. Офицер может быть лучшим стрелком, смелейшим ездоком в полку, может хладнокровно стоять под огнем батареи или запальчиво бросаться в каре Сиков: эти свойства солдата соделают из человека, обладающего ими, только храброго воина — и ничего более. Но быть офицером и благородным человеком — на это, в глазах Сэра Чарлза Нэпира, потребно еще нечто более. — Он требует, чтобы маиор, капитан или поручик такой-то и такой-то не только не боялся ни железа, ни пороха, но и свято соблюдал свое слово, исполнял принятые на себя обязательства, платил свои долги. — Не делает он этого — то хотя бы всегда, неизменно был таким храбрецом, какой когда-либо водил колонну на штурм, у Нэпира будут для него только слова укора и презрение. Беспощадными словами предает Сэр Чарлз Нэпир осуждению те ложные правила нравственности, которые основаны на двух началах: «1) не плати никаких долгов, кроме карточных или так называемых — долгов чести, и 2) поступай, если тебе угодно, как негодяй, но застрели того, кто тебя назовет негодяем». Грустно подумать, что индийская армия заслуживает такого рода прощанье; — видно плохо, очень плохо с нею стало, если последние слова к ней ее главнокомандующего сказаны в этом тоне! Мы думаем, что как бы ни казался [501] необыкновенным такой поступок, Сэр Чарлз Нэпир поступил справедливо, выразившись таким образом. Если что может еще пособит, то это горькое лекарство, из руки покрытого славными сединами полководца верно пособит. Но в Англии, такая картина нравственного упадка индобританских полков тревожит некоторым беспокойством за будущее. Владычество Англичан в Индии покоится на веровании туземцев в их непобедимость, также как и в их нравственное превосходство. Но если побежденные заметят этот нравственный упадок их победителей, какие тогда овладеют ими чувства и мысли? Ибо даже еслибы Нэпир промолчал, то разве каждая ост-индская почта не привозила в Англию слишком достаточно соблазна и стыда для убеждения, что дух англо-индийского общества страшно поврежден? Кто же может сердиться на старика Нэпира за то, что и как он сказал в своем приказе? Он сам Баярд и хотел бы из всех британских офицеров сделать Баярдов. Он знает, что они без страха и хотел бы, Чтобы они были также без упрека.

Текст воспроизведен по изданию: Прощальный приказ сэра Чарльза Нэпира по Ост-индской армии // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 93. № 372. 1852

© текст - ??. 1852
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
©
OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЖЧВВУЗ. 1852