-

ПУТЕШЕСТВИЕ ХУКЕРА И ТОМСОНА ПО ИНДЕЙСКИМ И ГИМАЛАЙСКИМ ГОРАМ. Доктор Джозеф Дольтон Хукер (Hooker), один из знаменитейших ботаников нашего времени, был послан, около двух лет тому назад, на счет английского правительства, в Индию, с целию исследовать тамошнюю флору. Он отправился в Индию с новым генерал-губернатором, лордом Дельхузи, и немедля, по прибытии в Калькутту, начал свои странствования, результаты которых известны по письмам его к некоторым европейским ученым. Одно из этих писем адресовано было к Александру фон Гумбольдту и напечатано им в бергхаузовом журнале «Zeitschrift fur die Erdkunde». Так как в этом письме содержатся весьма любопытные сведения, то мы сообщаем их нашим читателям в довольно подробном извлечении.

Письмо доктора Хукера адресовано из Дорджиллинга, в Сикиме на Гималаях, и писано 25 июля 1848 года. Вот что пишет в нем английский ботаник знаменитому автору «Космоса».

«По прибытии в Калькутту, я нашел там тибетскую миссию уже распущенною, потому что китайцы не только не выслали коммиссаров для встречи посланных английским правительством, но даже всеми силами противились покушению европейцев [192] проникнуть чрез китайские границы. Поэтому и мне нужно было ограничить исследования южным склоном Гималаев».

Пробираясь на запад от Калькутты, доктор посетил каменноугольные пространства, находящиеся в Бердванском округе, и сравнивает их по протяжению и положению с принадлежащими к каменноугольному периоду Европы. По встречающимся в них окаменелостям, они одинаково отличны от оолитовых и каменноугольных формаций и ближе прочих подходят к австрийским, принадлежащим к эпохе, не имеющей (хронологически) соответственной себе в более северных широтах.

С этих угольных пространств путешественник поднялся на высокую гранитную плоскость, составляющую часть той, которая прорезывает всю Индию от Камбайского залива до разветвления Югли и Ганга. Эту плоскость считают, обыкновенно, за составную часть Виндийского хребта, но Хукер принимает ее за отдельную цепь, тянущуюся параллельно с сейчас упомянутым хребтом, к которому она примыкает во внутренней Индии у Омер-Кентена, водораздела Соны и Нербедды, а потом, отделившись, снова принимающею параллельное направление, вследствие чего Нербедда и Танти текут в отдельных бассейнах. Виндийский хребет состоит из песчаника, тогда как цепь, на которую взбирался доктор, представляла гнейс и гранит. Средняя высота этой цепи над уровнем страны равняется тысяче двести футам; отдельные же гранитные пики имеют до трех тысяч футов; Хукер взобрался на одну из высочайших гор этой цепи и нашел, что она возвышается на четыре тысячи пятьдесят футов над уровнем мори. В восточной части Индии эта гора служит таким же местопребыванием секты джайнов, как в западной Индии гора Абоэ. Джайны поклоняются Парес-Нату и составляют переходную секту между буддизмом и брахманизмом.

По этим горам рассеяны поколения весьма различного происхождения: Коли (Kols) и Били (Bhels) внутренней Индии, племена страшные, убегающие как друг друга, так и прочих людей. Они, подобно многочисленным поколениям, рассеянным вдоль подошвы Гималаев, в отдаленных частях Виндийских гор и Западного полуострова, составляют, без всякого сомнения, остатки тамульского населения Индии, водворившиеся в горах окрестных болотах, со времен арийского вторжения.

Далее на запад гранитное плоскогорье обрывается к равнине, по которой течет Сона; этот обрыв с тысячи триста на шесть сот футов весьма крут. Равнина, шириною от осьмидесяти до ста миль, находится на одном уровне с ложем Ганга и отделяет [193] песчаниковую цепь Винди, от высочайшей вышины гранитного плоскогорья Парес-Наты. Перейдя чрез Сону, милях в пятидесяти выше ее устья, почти упирается в Виндийскую цепь, поднимающуюся крутым обрывом на высоту тысячи двух сот футов над уровнем долины.

Покрытый лесом гребень этой цепи также образует плоскогорье, которое имеет одинаковую высоту и растительность с гранитным, но не представляет нигде гор. Здесь, на больших расстояниях друг от друга, рассеяны те же самые поколения колей и билей, промышляющие разработкою туземных железных рудников. В виндийском песчанике нигде не встречается угля, и, по мнению Хукера, формация этого песчаника гораздо древнее каменноугольной.

От восточной оконечности Винди наш ботаник поднимался по долине Соны вверх более, чем на сто миль, хотя это путешествие чрезвычайно затруднялось дикостию страны и совершенным отсутствием дорог. В продолжении пути он не раз взбирался на виндийские горы для ботанических, геологических и метеорологических наблюдений. Наконец, выше Биджегура, он оставил долину, перешагнул через хребет и спустился к Гангу у Мирзапура, пронивеллировав весь этот путь помощию барометра. Каждый день производились по четыре наблюдения не только барометром, но и термометром, фотометров и игрометром. По ночам Хукер занимался определением степени лучистого распространения теплоты и был однажды свидетелем великолепного полярного сияния, о котором он выражается, что то был лучший из метеоров, виденных им в течении жизни (Описание этого сияния было помещено во многих. индейских и европейских газетах, преимущественно английских.). Лучистую теплоту солнца он нашел гораздо сильнее, чем предполагали для тех широт: она превосходила даже ту, которую Хукер наблюдал в тропических морях. В феврале месяце он получил в этом отношении результаты, совершенно противоположные тем заключениям, которые были до ныне известны. Еще весьма замечательна необыкновенная сухость воздуха на тех возвышенных плоскостях: средняя влажность атмосферы, в течении десяти дней февраля месяца, равнялась 0,387, а однажды, около девяти часов вечера, она была только = 0,140. В продолжении всех этих дней ни разу не замечено росы, хотя ночи были весьма ясны; но в равнинах тысячью футами ниже роса являлась постоянно, несмотря на то, что средняя влажность атмосферы не превосходила 0,516. [194] Лучистость была одинакова как на высотах, так и в равнинах.

Из Мирзапура наш путешественнике поплыл по Гангу в лодке, вниз до Бангельпору. На этом пути он посетил многие замечательные места, и в том числе Бенарес, где видел жалкие остатка обсерватории, построенной Джайн-Сингом. Несчастный астроном, заведывавший ею, едва не умер с голоду и не имел даже многих необходимых в житейском быту вещей.

Из Бангельпора английский ботаник отправился в Дорджилинг сухим путем. Это место находится в наименее посещаемой стране Гималаев, и тут решился путешественник ожидать окончания периода дождей.

Китайцы ни за что не соглашаются пустить в своя пределы европейских путешественников; следовательно, Хукеру плохая надежда на посещение Небесной Империи. Но мало того: раджи сакимский не хочет ему позволить осмотреть его владения. Несмотря на то, Хукеру удалось посетить как непальскую, так к бутанскую границу, и он, по окончании периода дождей, намерен отправиться к Снежным горам.

Дорджиллинг, откуда адресовано письмо Хукера, лежит в самой средине нижней цепи Гималаев и окружен лесистыми горами, поднимающимися на десять и четырнадцать тысяч футов и образующими, между снежным хребтом и равниною, ряд коротких, отдельных цепей. По выражению нашего путешественника, в Нижнем Гималае нет никакой системы: он составлен из коротких хребтов, тянущихся по различным направлениям и отделяющихся один от другого глубокими и крутыми долинами и склонами, по которым текут горные потоки, стремящиеся с снежных вершин на раздолье равнины. Местами высятся горы из конгломерата и песчаника, опирающиеся на внешнюю основу Нижнего Гималая, постоянно представляющую толстые слои Шифера на глине. Вода многих горных потоков просачивается сквозь эту почву и, насыщаясь содержащимися в ней веществами, производить те убийственные миазмы, от которых родилась страшная местная болезнь тераи.

Полоса земли, окружающая Дорджиллинг, отличается чрезвычайно неровною шириною: она покрыта травою, между которою отличается длинная Sacchara и попадаются dalbergia sepoo и другие небольшие деревья. Shorea robusta ростет сплошь по внутренней окраине этой полосы в поднимается по склонам гор до высоты двух тысяч футов, покрывая бесплодные отроги, спускающиеся в равнину. На высоте четырех тысяч футов, тропические [195] формы заменяются другими, более северными; под этою долготою (86° в.д. от Парижа) рододендроны не встречаются ниже семи тысяч футов, тогда как восточнее и западнее они спускаются до четырех тысяч пяти сот футов и даже несколько ниже.

Каменная порода у внешней основы горы есть слюдистый сланец с гранатами; выше, от семи до десяти тысяч футов, встречаются изломанные слои гнейса. Несколько далее на север, попадаются в долинах хлорит и кварцевый сланец, даже чистый кварц. Хукер полагает, что все эти горные породы переходят здесь одна в другую; но так как вся местность покрыта густым лесом, то весьма трудно поверить это предположение наблюдением. Края долин хотя и круты, но никогда не замечается обрывов. На восток от западных гор в Бутане первозданный известняк весьма обыкновенен. Вулканических пород не встречается; но в глубоких горных потоках попадаются валуны траппа и роговой обманки. В Кемане, Непале, Сикиме и Бутане волканические породы встречаются в полном их развитии.

Дорджиллинг лежит на высоте семи тысяч футов, на гнейссовом отроге, идущем к северу среди ряда гор, господствующих над ним и воздымающихся от осьми до десяти тысяч футов. Они отделяются глубокими и крутыми оврагами от снежной цепи, воздымающейся огромною массою покрытых снегом пиков, куполов и столообразно приплюснутых гор, поднимающихся до крайней высоты 28,178 футов (26,439 парижских футов.). Гора, достигающая этой высоты, есть высочайшая в свете после гиганта Давалагири и Называется Кинчий-Джинга (Cinch-Jinha). Давалагири же, по новейшим измерениям, оказывается значительно выше, чем прежде думали (По измерениям Уэбба, Давалагири имеет 26,314 парижских футов вышины; но это ниже Кипчин-Джинга. Впрочем, упомянуто сейчас, что измерение Уэбба дало результат ниже настоящего.). Кинчин-Джинга измерена главным землемером ост-индской компании, бывшим в тех местах одновременно с Хукером; эта гора отстоит от Дорджиллинга на 62 минуты, то есть с небольшим на сто верст.

Другая гора, Чамалари (Chamalari), находящаяся также по соседству с упомянутою местностью, достигает высоты двадцати четырех тысяч футов. Измерения этой и других гор производились с особенною аккуратностию и не жалея времени.

Хукер, обращаясь к Гумбольдту, пишет, между прочим, следующее: [196]

«Ваша Asie Centrale заключает в себе единственную удовлетворительною карту тибетской горной системы. Мы с Ходжсоном изучали как замечательный карты Риттера и Данвиля, так и бессмертный труд Клапрота; но никто не может соперничать с вашею книгою. Ваши Гималаи, Белур, Киен-Лун и на востоке цепь Пелин суть действительно границы Тибета; разнюсь и только с вами в том, что горным хребтом, разграничивающим Азию, все-таки считаю Гималаи, а не Киен-Лун. Все взгляды ваши на климатологию Внутренней Азии верны до нельзя. Снеговая линия находится, бесспорно, гораздо выше по северную сторону Великого хребта, чем на южную, и точно, по тем причинам, которые вы приводите, то есть по сильному испарению и в тоже время по незначительной осадке. Эти два явления действительно господствуют вдоль всего хребта, и их влиянию должно приписать удивительный факт, что снеговая линия с двадцати тысяч футов на за-Сетледжских горах, под 36° северной широты (на северо-западе), упадает до пятнадцати тысяч футов в горных проходах к югу от Брахмапутры, между Ассамом и Бирмою, на широте 27° (на юго-восток), где находятся южнейшие снежные горы Азия.

Течение Яру-Цампо вообще остается спорным вопросом, а вследствие того и верхнее течение Брахмапутры. Хукер намерен сделать поездку в Верхний Ассан, для измерения количества воды в Дигонге и Брахмапутре, что должно прояснить этот трудный вопрос. Может быть, ему удастся собрать некоторые сведения о тамошних туземцах, хотя это весьма трудно, по причине беспрерывных войн, господствующих между различными племенами, обитающими в тех странах.

С тех пор, как англичане завели чайные плантации и торговые сношения с тамошними племенами, китайская граница сторожится с большою строгостию, и мудрено надеяться, чтобы Хукеру удалось проникнуть в Тибет с востока от Кемана.

Хукер говорит еще, что он имеет основания думать, что снежные массы Гималая постоянно увеличиваются и снеговая на них линия мало по малу понижается.

Тибетская миссия, как сказано выше, распущена. Один из членов ее, г. Томсон, путешествующий, за невозможностью проникнуть в китайские владения, по сопредельным Индии с северо-запада странам, в половине июля 1848 года, после поездки в Кашмир, находился опять в столице Малого Тибета Ладапе, или Леде. Оттуда, по позднейшим известиям, в течении августа, он успел совершить весьма любопытную поездку в Каро-корумские горы. Оставив Панамик, он 8 августа выехал на дорогу, [197] которою купцы, торгующие между Ярканью и Ладаком, ездят в течении июня, июля и августа месяцев, в то время, когда обычная дорога вдоль Шеёка бывает непроездимою от половодья; 10 числа вступил он в горы, а 12 уже был на высоте шестнадцати тысяч футов, окруженный массами снега; 13 числа он перебрался через проход Сассар, по леднику неслыханной величины, воздымающемуся на высоту осьмнадцати тысяч футов. Несколько миль далее два ледника спускаются с гор, прямо в русло реки, которая таким образом под ними как под сводом. Лет десять тому назад, берегом этого русла шла и дорога в Яркань, но ледники загородили ее. Августа 18 выбрался Томсон на пространную, открытую и несколько холмистую равнину, имеющую от осьми до десяти миль ширины и около семнадцати тысяч пяти сот футов абсолютной высоты. Северная часть этой равнины переходит в открытую долину, которая, на высоте слишком семнадцати тысяч футов, перерезывается потоком, текущим с востока на запад и, по всей вероятности, изливающимся в Шеёк.

На следующий день, г. Томсон достиг самого Кара-корумского прохода, находящегося на высоте осьмнадцати тысяч шести сот футов.

Название Кара-Корума дается как всей цепи гор к северу, от плоской возвышенности Малого Тибета, так и в особенности упомянутому сейчас проходу, находящемуся в тех горах. Эта цепь, вероятно не поднимающаяся выше двадцати или много что двадцати одной тысячи футов, должна повидимому быть отраслью другой, важнейшей цепи, лежащей на двадцать или тридцать миль западнее. Весьма удивительно, что последняя цепь, будучи гораздо ниже лежащего от нее к югу Гималайского хребта, составляет между тем настоящий водораздел между бассейнами Яркань-Дерьи и Инда, ибо самый Инд, как и многие впадающие в него реки, прорывает себе путь насквозь Гималайского хребта.

Поверхность упомянутой выше равнины покрыта мелкими, отторженными водою, обломками каменных пород соседних гор и, по видимому, состоит преимущественно из известняка, перемешанного с отвердевшею глиною. Все указывает наблюдателю, что на этом месте существовало некогда озеро. Г. Томсон собрал здесь множество замечательных растений. О самом же проходе он отзывается как о каменной теснине, не представляющей даже следа растительности, которая начинает показываться только 500 футами ниже.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие Хукера и Томсона по Индейским и Гималайским горам // Современник, № 2. 1850