ВСТУПЛЕНИЕ ИНДИЙСКОГО ЦАРЯ НА ПОДУШКУ СЧАСТИЯ. Известно, что престол восточных царей состоит из маленькой подушки, лежащей на ковре, разостланном прямо на полу или на маленькой досчатой эстраде. Всякая подушка называется меснед, но подушка, служащая престолом, получает еще прибавку названия в слове девлет, «счастие», так что полный титул ее гласит — меснеди-девлет «подушка счастия», потому что восшествие на такую подушку производится в счастливый день, определяемый астрологами, отчего идеи «царствование», «правительство» и «счастие» у восточных народов сливаются в одно понятие и выражается одним словом девлет. Путешественник, который только что рассказывал нам о своей охоте за тигром, имел также случай быть свидетелем любопытных обрядов восшествия на [97] правительственную подушку одного из тех царей, которые, под именем неввабов или набобов, правительствуют в индийских областях под указом английского резидента и под надзором полка европейских солдат. «Когда я воротился в Бергампор, к своему полку, говорил этот офицер, в Муршедабаде скончался тамошний туземный царь и повелитель (невваб) и большая часть гарнизона отправилась туда, чтобы, как водится, «воздать ему последние почести». Через несколько дней солдаты наши возвратились в самом жалком положении. Лихорадка их совершенно измучила. Солдатам роздали по рупии на человека, а к офицерам на другой же день явился посланный и поднес каждому из них в подарок по две шали, ценою в тысячу франков. По воинскому уставу, английский офицер, который, без позволения правительства, принял что-либо от иностранной державы, лишается чинов. Но на этот раз желанное дозволение отдано было в приказах.

«Через несколько дней нашему полку велено было итти в Муршедабад, чтобы находиться при вступлении нового владетеля на меснеде, или царскую подушку. Я выпросил себе позволение ехать вперед, к моему приятелю, резиденту, который жил милях в двух от Муршедабада.

«К числу обязанностей английского резидента принадлежит между прочим и хранение сокровищ муршедабадских неввабов. Эти драгоценности лежат у него в подвале со сводами, который окружен толстыми стенами и запирается огромным замком. Чтобы индейские владетели не вздумали расточить своих наследственных сокровищ, Англия держит их коронные бриллианты у себя под ключом. В дни больших церемоний, резидент достает все эти вещи, убирает ими невваба, который сияет тогда золотом и драгоценными каменьями, как тибетский идол, а по окончании обряда, разоблачает невваба, прячет его драгоценности в подвал и ключ берет к себе.

«На другой день мы отправились с большою церемонией в Муршедабад. Город был наполнен [98] Индейцами, которые, в праздничных нарядах, сбежались со всех сторон. Резидент поехал к царю, а я пошел бродить вокруг дворца. В числе других странных посетителей, былой несколько кесуэри: они с важностию прохаживались. Через несколько времени после того один из этих строусов, ударил солдата лапою и переломил ему ногу.

«Я с величайшим удовольствием смотрел на борьбу двух летучих змеев, при чем двое раджей держали довольно порядочное пари — пять тысяч фунтов стерлингов (110,000 рублей ассигнациями).

«Вот в чем состоит эта любимая индейская игра: пускают два летучих змея, которых бичевки натерты толченым стеклом; каждый из игроков держит бечевку в руках и старается направить ее так, чтобы она перерезала бичевку противника; тот, чей змей улетел — теряет пари. Трудно представить себе какую ловкость выказывают при этом игроки и с каким участием зрители смотрят на эту забаву.

«Потом я пошел туда, где бывает бои кочетов; у всех входов на этот двор толпился народ. Знатные господа и нищие, солдаты и офицеры наперерыв старались протолкаться туда, чтобы полюбоваться яростию пернатых бойцов. Пари простирались до огромных сумм.

«Наконец оглушительные звуки тамтамов и гонгов возвестили нам, что невваб сбирается сесть на меснед. Церемония должна была происходить в большой палатке, раскинутой близ дворца. Все местные начальства были уже там. Знатные так и сияли драгоценными каменьями. Невваб, молодой человек лет двадцати пяти, был в тюрбане, убранном пятью-десятью бриллиантами, из которых самый большой стоил по крайней мере триста тысяч рублей; в браслетах у него были два камня; изумруд, рубин, которые ценили в полтораста тысяч каждый. Не было ни одной головы, которая не сияла бы драгоценными каменьями, и ни одной ноги обутой. Английский резидент и европейские офицеры тоже, из уважения к неввабу, сняли свои башмаки. Одни солдаты оставались в сапогах. Резидент прочел на индустанском языке [99] прокламацию, на которую его светлость отвечал короткою речью. Потом резидент подал неввабу руку; тот встал и сел на королевскую подушку. Залп из пушек возвестил народу об этом событии. В ту ж минуту все известные инструменты индейской музыки, наполнили воздух оглушительным шумом. Во всех концах города раздавались продолжительные восклицания, а между тем знатные чиновники невваба подносили всем присутствующим богатые подарки. Нам позволили только дотронуться до них пальцами, в знак того, что мы принимаем подарок, да и то была просто шутка, потому что все эти вещи были тотчас возвращены казначею невваба. Потом Индейцы затянули торжественную песнь в честь своего нового государя, а нас, европейцев, пригласили во дворец, где был приготовлен пышный пир.

«Блюд было такое множество, что этот обед походил на пиры Лукулла и Гелиогабала. На первом месте сидел резидент, и мы пили за здоровье его светлости, в присутствии знатных туземных сановников.

«Просидев часа два за столом, мы снова отправились в палатку. Там баядерки танцовали перед неввабом; по-видимому, он был чрезвычайно утомлен. Действительно, день был для него не легкий, а громкие песни, которые раздавались вокруг него, могли бы хоть кого с ума свести. Однако ж, несмотря на свою усталость, он по временам приподнимался и бросал танцовщицам подарки. Палатка была до того накурена благовониями, что две европейские дамы упали в обморок. Через несколько времени после этого нам сказали, что надобно воротиться во дворец и стать у окон, чтобы смотреть фейерверк. От роду не видывал я ничего подобного. Надобно признаться, что в деле фейерверков, как и во многом другом, мы, Европейцы, просто варвары в сравнении с Азиятцами, на которых наша цивилизация с таким презрением посматривает с высоты своей глупой спеси.

«Сначала на реке, на которой стоит дворец невваба, появилось, несколько домов, великолепно освещенных; потом они исчезли и вместо них показались огненные [100] сады, в которых ползали огненные пресмыкающиеся. Через несколько минут по реке поплыла огромная крепость и за нею множество лодок, которые ее бомбардировали ракетами и наконец взорвали на воздух. Из воды выскакивали светлые рыбы. По воздуху носились цветы всех возможных сортов. Из реки поднимались огненные деревья и драконы летали во все стороны, сверкая как молния. Изобразить это зрелище словами, решительно невозможно. Оно продолжалось с полчаса и стоило слишком триста тысяч рублей.

«На следующей неделе офицерам нашего полка дали знать, что им предложат в подарок по две шали. Мы просили позволения принять их, но правительство решительно отказало. Отчего? Этого мы никак не могли узнать.

Текст воспроизведен по изданию: Вступление индийского царя на подушку счастья // Библиотека для чтения, Том 56. 1843