СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

«Он показывает, что не любит ни роскоши, ни спеси»

Новые документы о Великом посольстве Петра I

9(19) марта 1697 г. из Москвы выехало Великое посольство, направлявшееся в Западную Европу. Формальными руководителями посольства были генерал-адмирал Франц Лефорт, боярин Ф. А. Головин и думный дьяк П.Б. Возницын. Однако почти сразу после отправления посольства из Москвы по всей Европе разнеслась весть о том, что в его составе едет инкогнито сам царь Петр. Это казалось невероятным хотя бы потому, что русские цари до этого покидали пределы своих владений разве что во главе собственного войска, [5] как это сделал отец Петра, Алексей Михайлович. На Западе путешествия коронованных особ под вымышленными именами были вполне привычны. Однако присутствие самого монарха инкогнито в составе собственного посольства было изобретением Петра. Уже одно это должно было привлечь к посольству особый интерес.

После неприветливого приема в Риге Петр, не дожидаясь своего посольства, отправился вперед и пересек границу бранденбургских владений. Впереди его ждала встреча с Фридрихом III, ставшим три года спустя, под именем Фридриха I, первым прусским королем. Бранденбургский курфюрст, кичившийся, по выражению Вольтера, «недавним и разорительным великолепием» ¹ своего двора, постарался оказать царю достойный прием. Петру не мог не импонировать очевидный вкус прусского двора к военным экзерцициям и потехам, в том числе и к так нравившимся ему фейерверкам, а также сравнительная простота придворных нравов. Сказалось и взаимное удовлетворение от визита — обе стороны нуждались в подтверждении своего статуса и заботливо оказывали друг другу знаки внимания. Дело закончилось заключением 22 июня (2 июля) 1697 г. русско-бранденбургского договора.

Именно здесь Петр и его посольство впервые оказались в поле зрения дипломатов, ученых и журналистов всей Европы. Одним из тех, кто находился в самом центре нескольких европейских «сетей» ученой и дипломатической корреспонденции о России, стал Готфрид Вильгельм Лейбниц. Россия интересовала великого немецкого ученого и как наиболее активная участница борьбы с турецкой опасностью, и как страна, подходящая для выдержанных в духе Просвещения реформ. Впоследствии Лейбниц встретится с Петром, подготовит для него ряд мемориалов с преобразовательными планами. В 1697 г. он следил за деятельностью Великого посольства издалека, собирая многочисленные материалы, стекающиеся к нему в Ганновер. В составе коллекции рукописей Лейбница, поступивших впоследствии в Нижнесаксонскую библиотеку в Ганновере, сохранились и оба публикуемых ниже документа.

Первый документ не имеет заглавия и представляет собой запись беседы с хозяином яхты, на борту которой Петр ночевал во время своего пребывания в Пиллау ². Очевидно, мы имеем перед собой копию, причем скопирован не весь документ, а его часть. Об авторе можно сказать лишь то, что он состоял какое-то время при бранденбургском дворе и даже однажды видел Петра во время обеда у курфюрста. Может быть, это выписка из письма или дипломатического донесения. К последним Лейбниц, выступавший в это время советником ганноверского двора, имел доступ.

По своему содержанию этот отрывок дает мало нового для фактической истории Великого посольства — в нем нет новых дат, имен или событий. Эта своеобразная зарисовка с натуры интересна с другой стороны — она представляет Петра в повседневной жизни. О втором из публикуемых документов можно сказать гораздо больше, хотя подписи и указания на адресат он также не содержит. Это письмо тайного советника Фукса к курфюрстине Софье Бранденбургской. Эта атрибуция дана была уже в печатном описании рукописи и полностью подтверждается содержанием документа ³.

Речь идет об одной из двух курфюрстин, встреча которых с Петром в замке Коппенбрюгге стала одним из самых известных эпизодов его первого заграничного путешествия. В тот момент, когда было написано это письмо, курфюрстина Бранденбургская Софья-Шарлотта находилась в гостях у своей матери курфюрстины Ганноверской Софьи и поэтому не могла принимать вместе со своим мужем Петра в Кенигсберге. Очевидно, это письмо дало ей еще один мотив для того, чтобы самой повидать русского царя. Некоторые факты и оценки из письма Фукса могут показаться знакомыми читателю. Это неудивительно — они попали оттуда в знаменитые письма курфюрстины Софьи Ганноверской графине Пфальцской Луизе ⁴ и в переписку Лейбница. Фукс запечатлел Петра таким, каким он был при первой встрече с Западом. Однако молодой русский царь уже разобрался с тем, кому и что говорить. Не в последнюю очередь это относится к осуждению жестоких наказаний и казней, к которым он тем не менее прибегнет уже через полтора года.

При оценке достоверности портрета, нарисованного в письме, следует иметь в виду, что колкости по поводу манер Петра носят относительный характер. Та же курфюрстина Софья Ганноверская сетовала не столько на манеры Петра, сколько на простоту придворных нравов в Кенигсберге, где русскому царю за столом вместо салфетки подавали кувшин с водой⁵.

За оказанную помощь в ознакомлении с этими документами приношу глубокую благодарность Немецкому обществу академических обменов и сотруднице Рукописного отдела Нижнесаксонской библиотеки Анке Хельцер. [6]

№ 1

Запись беседы с хозяином яхты

1697. Добавлю здесь немного о совсем простых манерах царя. Когда он располагался в саду, то всегда отправлялся спать на яхту, стоявшую на реке в 400 шагах от сада. Хозяин яхты рассказал мне, что он обыкновенно приходил в 11 часов, никем не сопровождаемый, раздевался один, никогда не хотел пользоваться лучшей кроватью, но всегда ложился в самую низкую, и что весь его наряд состоял из грубого ночного матросского колпака, пары домашних туфель, подошвы которых были подкованы железными гвоздями. Он всегда оставлял двери открытыми, не боясь никого. Он обычно поднимался в семь часов утра и, ввиду отсутствия гребня, всегда пользовался гребнем хозяина яхты, голландца по происхождению⁶. С ним, перед тем, как сойти на берег, он всегда выкуривал по трубке табака. Он часто разговаривал с ним по целому часу, причем исключительно о навигации. Сначала хозяин хотел титуловать его Величеством, но он был этим разгневан и сказал, что называть его нужно только капитаном Петером. Когда он на корабле, то работает как матрос, взбираясь на мачты, с руками, выпачканными в дегте. За эти дни, проведенные в Пиллау ⁷, понадобилось большое количество пороха, серы, селитры, угля и других материалов для устройства фейерверка, в чем он участвует собственноручно. Это, как мне кажется, очень странные наклонности и манеры для такого великого монарха. Их [7] следует приписать тому образованию, которое он получил, поскольку одновременно у него усматривают много здравого смысла. Так, он здраво судит о делах и вовсе не забывает о своих интересах. Кажется, у него есть все чувства честного человека. Он проявляет много благочестия в своей религии ⁸, неустрашим в опасностях и говорит, что нужно отдаться на волю Божественного Провидения и ничего не бояться, имея в виду, что от своего призвания не уйти ⁹.

Верят, что Его Светлость Курфюрст ¹⁰ может рассчитывать на его дружбу, пока он жив, поскольку полагают, что он очень чувствителен к тому, что было сделано ради него. Он обычно одевается по-матросски, в какой одежде я и видел его за столом у Его Светлости Курфюрста.

Niedersaechsische Landesbibliothek zu Hannover. Handschriftenabteilung. Leibniz-Handschriften. Ms. XXXIII, 1749. Bl. 8-9.

№ 2

Пауль фон Фукс ¹¹ — курфюрстине Бранденбургской Софии-Шарлотте ¹²

Милостивая государыня,

Поскольку у меня достаточно материала для долгого письма, я удовольствуюсь тем, что с глубоким почтением отмечу те почести и доброту, которые выражены в последнем [письме] Вашей Курфюршеской Светлости ко мне, и уверить, что моей единственной заботой будет сделаться достойным их.

Въезд трех московских послов в прошлый вторник ¹³ прошел с большим великолепием. Они были в каретах на рессорах. Вместе с ними там сидели генеральный комиссар ¹⁴ и церемониймейстер ¹⁵. Их выезд был пышным и сопровождался конной стражей. Лакеи первого посла господина Лефорта ¹⁶ были одеты очень богато, на французский манер, в бархат с большими золотыми выпушками. Было также много царских лакеев, одетых в зеленое сукно с большими серебряными бляшками. В конце концов, всем пришлось признать, что подобного въезда русского посольства не видали никогда. Что же касается самих господ послов, то первый из них, что родом из Женевы, довольно хорошо сложен, одет на французский манер и любит великолепие в одежде. Его выезд и обстановка очень дорогие. Я не могу что-либо сказать о его внутренних достоинствах, однако они у него есть, поскольку он фаворит царя. Очень бросается в глаза то, что он очень любит выпить и только на два или три часа в день, начиная с рассвета, отрывается от своей рюмки или трубки. Это не преувеличение, милостивая государыня, и я боюсь, как бы он не перепил насмерть некоторых наших здешних. Второй [посол] — знатный человек. Будучи сыном вице-короля Астраханского (Так в тексте. — Ред.), он исполняет обязанности генерального комиссара и, кажется, наделен умом и обхождением ¹⁷. Этим утром их повезут на аудиенцию с церемониями. Говорят, что им поднесут богатые подарки, среди которых, я надеюсь, будет и несколько соболиных и горностаевых шкурок для Вашей курфюршеской светлости. Стоило повернуться к царю, который стоял за господином курфюрстом у того же окна, в то время как совершался въезд, чтобы стать очевидцем великолепия этих послов и чести, которая [8] воздавалась им из уважения к нему. Он [Петр I. — А. Л.] оставался там вечером и обедал с его светлостью курфюрстом в узком кругу. Он очень доволен почестями, оказанными ему и его послам. На следующий день он закончил позировать для портрета. Я видел портрет, в котором достаточно сходства, но художник оказался не из самых способных ¹⁸. Господин герцог был так добр, что сказал мне, что ему доставит удовольствие показать его Вашей курфюршеской светлости. Вчера вечером господин курфюрст отправился обедать с царем в его жилище, находящееся за городской чертой. Его Светлость Курфюрст оказал мне честь, назначив меня сопровождать его. За столом находились лишь Царь, герцог, маркграф Альберт ¹⁹, три посла, герцог Гольштейнский ²⁰ обер-президент ²¹, генеральный комиссар и я. Царь не допустил того, чтобы туда посадили его слуг или офицеров, хотя среди них есть князья и бояре, то есть принцы. Насколько я мог заметить за пять-шесть часов, которые мы были вместе, царь склонен к мягкости и даже осуждает по всякому поводу варварские манеры своей страны, в особенности же жестокости, применяющиеся при наказаниях. Он очень любит иностранные манеры и предается им, особенно в том, что касается военных учений. Он очень высокого роста и мог бы оказаться выше обер-егермейстера, если бы не так горбился при ходьбе. Я уже сообщал Вашей Курфюршеской Светлости, что у него прекрасные глаза, исключая гримасы; все части лица достаточно правильные. Всеми своими действиями он показывает, что не любит ни роскоши, ни спеси. Его одежда так проста, что дальше некуда, так что по ней его никогда нельзя принять за монарха величайшего государства в мире. Поскольку полагают, что это для того, чтобы оставаться неузнанным, то становится ясным, что он проявил исключительную непринужденность по отношению ко всем нам, говоря с каждым достаточно непосредственно и так, будто бы мы были всю жизнь знакомы. Он немного говорит по-фламандски, но при этом его вполне можно понять. Правда, его манера вести себя, особенно за столом, немного отдает варварством, поскольку, да будет мне, как правдивому историку, дозволено будет рассказать обо всем, он еще чистит себе нос пальцем, и одежда маркграфа Альберта, который сидел рядом с ним, носит следы этого. Он пил за обедом только пять или шесть тостов, но стоя и полных кубков, если они весят так же хорошо, как наши. Поднявшись из-за стола, пошли в сад, где провели около трех часов, разговаривая, прогуливаясь и занимаясь другими мелочами. Там было несколько маленьких барабанов с литаврами, которые чрезвычайно понравились царю. Послушав некоторое время, царь взял несколько рожков и начал на них играть. Если бы музыка совпадала с его пьесой, можно было бы подумать, что он учился играть на фаготе. Некоторое время спустя внесли два барабана, из которых царь взял себе один и начал барабанить безукоризненно и с такой большой силой, что стало ясно, что его руки чрезвычайно сильны и крепки. Вот так, милостивая государыня, и прошел вечер. Расстались в одиннадцать часов к обоюдному удовлетворению наших государей.

Niedersaechsische Landesbibliotek zu Hannover. Handschriftenabteilung. Leibniz-Handschriften. Ms. XXXIII. 1749. Bl. 1-4 ver.

Комментарии

1. Voltaire. Histoire de Russie sous Pierre le Grand. Leipzig, 1845. P. 93.

2. В печатном описании этот эпизод ошибочно отнесен к пребыванию царя в Саардаме (Bodemann Eduard. Die Leibniz-Handschriften der Koeniglischen oeffentlichen Bibliothek zu Hannover. Hildesheim, 1966. S. 255).

3. Bodemann Eduard. Die Leibniz-Handschriften. S. 255.

4. Briefe der Kurfuerstin Sophie von Hannover an die Raugraephinnen und Raugrafen zu Pfalz. Hrsg. von Eduard Bodemann. Leipzig, 1888 (Publikationen aus den Koeniglischen Preussischen Archiven. XXXVII). № 169-170, 172. S. 161-162, 165-166.

5. Богословский M.M. Петр I. Т. 2. Первое заграничное путешествие. М., 1941. С. 117.

6. Очевидно, речь идет об «иноземце Гендрике Марийне», «у которого первой великой посол стоял на дворе», упомянутом в походном журнале (Богословский М.М. Петр I. Т. 2. Первое заграничное путешествие. М., 1941. С. 102. Прим. 3).

7. Пиллау (с 1946 г. Балтийск) — порт на побережье Балтийского моря, основан в 1686 г. Петр побывал в Пиллау в мае-июне 1697 г.

8. Иностранные наблюдатели отмечают соблюдение Петром постов. Например, однажды царь не приехал к курфюрсту на обед потому, что это было в постный день (Шмурло Е.Ф. Сборник документов, относящихся к истории царствования императора Петра Великого. Т. I. 1693-1700. Юрьев, 1903. № 296. С. 242).

9. Другие иностранные авторы также отмечают конфессиональные интересы Петра. По словам итальянского дипломата, Петр прямо сказал генералу Теттау, что в вопросе о предопределении следует протестантскому учению (Шмурло Е. Ф. Указ. соч. № 306. С. 251).

10. Фридрих III Гогенцоллерн (1657-1713) — курфюрст Бранденбургский с 29.04.1688, король Прусский под именем Фридриха I с 18.01.1701. Последовательно оказывал помощь императору Леопольду в борьбе с Францией, Турцией и в войне за испанское наследство. Заметно расширил границы своих владений. В религиозной политике Фридрих испытывал влияние пиетизма, предоставил убежище в прусских владениях эмигрировавшим из Франции гугенотам. С его именем связано основание Академии искусств (1699) и Академии наук (1700) в Берлине. Дед Фридриха II Великого.

11. Фукс Пауль фон (Fuchs Paul von) (15.12.1640 - 7.08.1704) — учился в Германии, Англии и Франции, затем был адвокатом при коронном и камерном суде в Берлине, профессором в Дуйсбурге и членом консистории (1667). Тайный секретарь (1670), надворный советник (1679), тайный советник (1682), член тайного военного совета (1698). Занимался иностранными делами, церковью и университетами, юстицией и почтой. Основными его заслугами во внешней политике стал оборонительный договор между Бранденбургом и Голландией (1685), содействие успеху Славной революции и примирение Шлезвиг-Гольштейна с Данией. Заслуги Фукса были оценены — он был аноблирован (1684), стал имперским бароном (1702) и канцлером Померании (1703) (Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. VIII. Friedrich I von Sachsen-Altenberg-Gering. Leipzig, 1878. S. 170-173). M. M. Богословский предполагает, что интерес Петра к общению с Фуксом мог лежать в русле задуманных им церковных преобразований, связанных с протестантским опытом (Богословский M. М. Указ. соч. С. 85).

12. Софья-Шарлотта (20.10.1668 - 1.02.1705) — курфюрстина Бранденбургская, затем прусская королева (1701); дочь курфюрста Ганноверского Эрнста-Августа, жена Бранденбургского курфюрста Фридриха III (28.09.1684). «Ученица и приятельница Лейбница, — как характеризует ее M. М. Богословский, — в юности восхищавшая своим умом, грацией и красотой версальский двор, где она провела около двух лет, и самого Людовика XIV, София-Шарлотта стояла на уровне самых выдающихся, развитых и образованных людей своего времени» (Богословский М.М. Указ. соч. С. 120-121). (Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. XXXIV. Senckenberg-Spaignart. Berlin, 1892. S. 676-683).

13. Въезд Великого посольства в Кенигсберг состоялся 18 мая 1697 г.

14. Данкельман фон — генерал-кригс-комиссар.

15. Бессер Иоганн фон (Besser Johann von) (8.05.1654 - 10.02.1729) — поэт и дипломат, церемониймейстер курфюрста Бранденбургского (1690), впоследствии обер-церемониймейстер и тайный советник (1701). Оставил описание приема Великого посольства в Кенигсберге (Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. II. Balde-Bode. Leipzig, 1875. S. 570-571).

16. Лефорт Франц (Lefort Franz) (2.01.1656 - 2.03.1699) — сын Жака Лефорта и Франсуазы Лект. Приехал наниматься на русскую службу вместе с полковником Фан-Фростеном (4.09.1675). Приехав в Москву, поселился в Немецкой слободе, где женился на Елизавете Сугэ, породнившись тем самым с Патриком Гордоном и Павлом Менезием. Служил в Киеве (1678-1681), затем был отпущен в Швейцарию (1681-1682). Майор (29.06.1683), подполковник (29.08.1683). Участник первого и второго Крымских походов (1687, 1689). Сблизился с Петром во время переворота 1689 г., после которого происходит его быстрое возвышение. 18.02.1690 он становится генерал-майором. Участвует в обоих Азовских походах (1695,1696), после второго получает титул наместника новгородского. Первый посол в Великом посольстве (Корсакова В. Лефорт Франц Яковлевич // Русский биографический словарь. Т. 10. СПб. С. 346-362).

17. Головин Федор Алексеевич (1650 - 20.08.1706) — окольничий (1685), боярин (1691). Видный русский дипломат, заключил Нерчинский мир с Цинской империей (1689), был вторым послом Великого посольства, участвовал в переговорах с датскими и саксонскими дипломатами (1699), во встрече Петра с Августом II в Биржах (1701), подписал русско-польское соглашение в августе 1704 г. Возглавлял Посольский приказ (с 1700), Ямской приказ, Оружейную, Золотую и Серебряную палаты. Знал английский и латинский языки, был автором «Глобуса небесного», опубликованного в Амстердаме в 1715 г. (Crummey Robert О. Aristocrats and Servitors. The Boyar Elite in Russia. 1613-1689. Princeton, 1613. P. 207; The Modern Encyclopedia of Russian and Soviet History. Vol. 13. Golitsyn, Mikhail Mikhailovich — Helphand Alexandr Israel. Gulf Breeze, 1979. P. 21-22; Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII века. М.—Л., 1946. С. 246).

Вторым послом в Великом посольстве был Прокофий Богданович Возницын (ум. 4.02.1702) — думный дьяк (1690), впоследствии представлявший Россию на Карловицком конгрессе в 1699 г. Сидел в Казанском приказе и на Патриаршем дворе, руководил Аптекарским приказом (Богоявленский С. К. Указ. соч. С. 242; Crummey Robert О. Op. cit. P. 210; The Modern Encyclopedia of Russian and Soviet History. Vol. 43. Volkonskii, Mikhail Nikitich — Wintzingerode, Ferdinand Guillaume. Gulf Breeze, 1986).

18. Сообщение о портрете, написанном с Петра в Кенигсберге, было заимствовано у Фукса Лейбницем и неоднократно цитировалось по последнему (Сборник писем и мемориалов Лейбница, относящихся к России и Петру Великому. Изд. В. Герье. СПб., 1873. С. 8-9; Богословский M.М. Указ. соч. С. 59; Левинсон-Лессинг В. Ф. Первое путешествие Петра за границу // Культура и искусство петровского времени. Л., 1977. С. 8).

19. Альбрехт Фридрих (1672 - 1731) — маркграф Бранденбургский, брат курфюрста Бранденбургского.

20. Гольштейнский герцог — генерал-фельдцейхмейстер курфюрста Бранденбургского.

21. Данкельман Эбергард Кристоф Бальтазар барон фон (Von Danckelmann Eberhard Christoph Baltazar) (1643 - 31.03.1722) — бранденбургский министр-президент. Начал свою служебную деятельность в 1663 г. как воспитатель принца Фридриха; после того как в 1688 г. его воспитанник стал курфюрстом под именем Фридриха III, стал тайным государственным и военным советником, президентом правительства в Клеве (1692) и министром-президентом (1695). Проводил политику сотрудничества со штатгальтером Нидерландов и английским королем Вильгельмом III Оранским. Отставлен в декабре 1697 г., вскоре после того как он принимал Петра Великого, не без участия курфюрстины Софьи-Шарлотты. Вскоре был арестован и до 1707 г. находился в крепости Пейтц, пока не был амнистирован (Allgemeine Deutsche Biographie. Bd. IV. Carmer-Deck. Berlin, 1876. S. 720-725).

Перевод с французского и публикация кандидата исторических наук
Александра ЛАВРОВА