-

О ГЕНЕРАЛАХ БРАНДЕНБУРГО-ПРУССКИХ ВОЙСК ДО 1756 ГОДА.

Первые замечательные офицеры появились в Бранденбургии по части артиллерии и тесно связанного с нею инженерного искусства. Маркграфы бранденбургские приглашали лучших офицеров из иностранной службы, не жалея для того никаких издержек; а потому с давнего времени встречаются в Бранденбургии опытные и даже знаменитые военные люди, каковы: начальник артиллерии и инженеров гр. Липарь (1578) и генерал-артиллерии-мейстер (чин соответствующий генералу) бранденбургской службы, Ганс Мейнгард ф. Шонберг (1611 г.). [129]

В 1621 г. Курфирст Георг-Вильгельм I, отправляясь в Пруссию, образовал тайный военный совет, существовавший до вступления на престол короля Фридриха-Вильгельма I. Главное заведывание экономическою и финансовою частию армии лежало на обязанности генерал-кригс-коммиссара. Все генерал-лейтенанты были вместе и тайными советниками — звание, считавшееся весьма высоком. Во время военных действий, приказания Курфирста скреплялись генерал-кригс-коммиссаром и старшими генералами, каковы были: Грумбков (отец), Шпор, Дёрфлингер, Шонберг, Даниель фон-Даннельман, Шёнинг, Магнус фон-Донгоф, Флемминг, Барфус, Бластиль, граф Вартенслебен и наконец Грумбков (сын). Только при Великом Курфирсте было учреждено правильно устроенное и довольно многочисленное войско. В тоже время мы встречаем знаменитые имена: Отто Христофора барона Шпора, достигшего звания фельдцейхмейстера.

Шпор родился в окрестностях Бернау. В 1638 г., во время чрезвычайного сбора войск, Курфирст Георг-Вильгельм принял Шпора на службу в чине полковника; до сего же времени он состоял в должности императорского коменданта в Ландсгуте на Везере. После роспуска бранденбугских войск, Шпор обратно вступил в императорскую службу. Когда, после вестфальского мира, Курфирст пригласил в свою службу множество [130] иностранных офицеров, преимущественно шведских. Шпор в 1649 г. был назначен военным советником и обер-губернатором всех крепостей западной Померании, княжеств Гальберштадта, Миндена, графства Марка и Равенсберга, и в-особенности Кольберга; вместе с тем Шпору дан был полк, которым прежде командовал полковник Христофор Албрехт ф. Шённейк; жалованье Шпору было назначено по чину полковника и капитана, да кроме того 2,000 талеров ежегодно по званию обер-губернатора. В случае же, когда бы Шпор отказался от полка, он должен быль получать ежегодной пенсии 5,000 талеров. На особенное попечение этого генерала возлагалось наблюдение за цинковыми рудниками во всем маркграфстве.

В 1651 г. Шпор был произведен в генерал-фельдцейхмейстеры; в 1655 г. ему вверено начальство над собранною тогда регулярною армиею и прибавлено по 600 талеров ежемесячно, в добавок к прежнему содержанию. В 1653 г. Кольберг был уступлен Курфирсту и Шпор поместил там первый бранденбургский гарнизон. 26-го июля 1657 г., вероятно за заслуги, оказанные во время польской кампании, Шпор был пожалован фельдмаршалом и обер-губернатором крепостей, в том числе и Гальберштадта. В 1658 г. Шпор командовал войсками в Голштинии; в 1659 [131] составил проект укрепления Берлина. В 1663 г., командуя бранденбургскими вспомогательными войсками, одержал победу в кровавой битве при С. Готарде. Шпора, умер 20-ю годами ранее Курфирста. Он был одним из отличнейших генералов своего времени и образовался в школе Валленштейна в продолжение тридцатилетней войны.

Второе замечательное лицо был Георг Дёрфлингер; он служил в армии Густафа Адольфа во все продолжение 30-ти-летней войны и постоянно соперничал с генералом Шпором. В 1654 г. Курфирст пригласил Дёрфлингера из шведской армии в свою службу, дав ему чин кавалерийского полковника. Дёрфлингер был чрезвычайно тяжелый человек: он беспрестанно обижался а часто оставлял службу. Для удостоверения, стоит только прочесть его определение на службу: оно полно условий; так, во время назначения его вахтмистром и командиром конного полка, с ежемесячным жалованьем в 300 талеров, Дёрфлингер требовал «непосредственного начальства после генерал-лейтенанта графа Вальдека». В 1657 году Дёрфлингер был пожалован в генерал-лейтенанты и тайные военные советники, и при этом случае опять прибавил, «чтобы ему ни от кого не зависеть, кроме фельдмаршала и генерала графа Вальдека»; кроме того, упрямый генерал получил кандидатство на место коменданта в Шпандау, в [132] случае, если полковник фон-Риббах оставит этот пост. В 1658 г. Дёрфлингер был назначен генерал-фельдцейхмейстером и вместе с тем главным начальником артиллерии, которою до того времени командовал генерал-фельдцейхмейстер граф Дона. В 1660 г. Дёрфлингер назначен губернатором Эльбинга.

Дёрфлингер очень был недоволен, когда вместе с производством его в фельдмаршалы, в 1600 г., Курфирст также произвел в фельдмаршалы и дал еще старшинство в чине дяде своему, прннцу ангальт-дессаускому, бывшему начальником в Марке. Обижаясь этим, Дёрфлингер, когда в 1672 г. армия должна была выступить в поход, вышел в отставку. На каких условиях принял он потом звание фельдмаршала, можно видеть из нижеследующего:

Памятная записка тайного советника, в-последствии министра, Мейндерса, по делу Дёрфлингера. Берлин, 12-го июля 1672 года.

«Ha-днях при дворе произошла неожиданная перемена: генерал-фельдмаршал Дёрфлингер недоволен, что его курфиршеской светлости угодно было даровать фельдмаршальское звание ого княжеской милости, Ангальту, не смотря на то, что, спустя несколько времени, это же звание было дано и ему, Дёрфлингеру.

«Его курфиршеская светлость, как сам лично [133] так равно и чрез других, постоянно уверял господина Дёрфлингера, что ему не сделано никакой несправедливости. Кроме того, его курфиршеская светлость всегда поступал с ним так, чтобы он не имел ни малейшей причины жаловаться или быть недовольным. Наконец ему, господину Дёрфлингеру, были оказываемы многие милости и во всех случаях предлагались такие условия (temperamenta und expedientia), которые он никак не должен был отвергать. Однакоже всего этого не было достаточно господину генерал-фельдмаршалу, и когда ему следовало выступать с армиею в поход, то он с чрезвычайною упорностию настаивал, чтобы принца ангальт-дессауского не было при войсках, иначе Дёрфлингер не мог и не хотел идти в поход; причем клялся, что никто и ничто не в состоянии заставить его переменить такое решение.

«Его курфиршеская светлость усмотрев, что, невзирая на все, оказанные им Дёрфлингеру милости, с ним ничего сделать нельзя, приказал объявить ему, что хотя курфиршеская светлость имеет сильный повод иначе понимать такое ослушание; что он Дёрфлингер, вступя назад тому 18 лет в службу его светлости с чином полковника, дошел до высших чинов и пользовался многими милостями, и что хотя ныне, в самое затруднительное время и когда ему представляется [134] прекрасный случай явить свои знания и опытность, он старается уклониться от службы, под предлогами неосновательными, Его курфиршеская светлость изволит приказать ему только удалиться в его поместья и не выезжать оттуда впредь до приказания. В следствие чего, он, Дёрфлингер, и отправился в свои имения, в прошлую середу.

«Обдумается ли он, или нет — неизвестно; однако тем не менее он делает все приготовления к походу».

Нижеследующие письма сердитого генерала подтверждают, в какой степени была справедлива эта догадка.

«Светлейший курфирст, милостивейший государь,

«Отслужив столько лет верою и правдою вашей курфиршеской светлости, со всею добросовестностию, смею уверить вас, что всегдашним и единственным желанием моим было постоянно служить вам, как служил до сих пор, и с полною готовностию сложить свою голову за благоденствие вашего высокого курфиршеского дома. Получив же ныне, чрез г. тайного советника фон-Шверина и г. фон-Сомница, уведомление о намерении вашей курфиршеской светлости уволить меня от службы, я всеподданнейше благодарю вас за то и только утешаюсь мыслию, что в-продолжении всей моей службы старался, сколько доставало сил моих, споспешествовать благоденствию вашей курфиршеской [135] светлости, супруге вашей, светлейших принцев и принцесс, и всего благословенного дома вашего; старался содействовать успехам вашего оружия и сделать его страшным для врагов, дабы, смирив их, ваша светлость прожили еще многие годы в совершенном спокойствии. Примите теперь, светлейший курфирст, всеподданнейшее мое увольнение от службы и не оставьте меня вашею благосклонностию. Благодарю за все оказанные мне милости и останусь по прежнему верноподданнейшим и покорнейшим слугой вашей курфиршеской светлости, доколе Богу угодно продлить жизнь мою. — Георг Дёрфлингер».

Кёльн на Шпрее. 10 июля 1672 года.

«Светлейший курфирст, милостивейший государь,

«До конца жизни верноподданнейший слуга вашей курфиршеской светлости, осмеливаюсь надеяться, что вы удостоите милостивым вниманием, которым я всегда имел счастие пользоваться, то, что дерзаю ныне повергнуть к стопам вашей курфиршеской светлости.

Если в жизни моей когда либо постигало меня несчастие, то конечно величайшее из несчастий испытал я в минуту доставления мне драбантом последнего рескрипта вашей курфиршеской светлости от 18-го июня 1672 г. С чувством верноподданнической благодарности сознаю, что ваша [136] курфиршеская светлость удостоили меня вашею милостию и возвели в высшее военное звание. Мне больно до глубины души, что ваша курфиршеская светлость истинную причину моей отставки принимаете за предлог, полагая, что я с намерением оставил службу в то время, когда предстоят военные действия и потому стесняете остаток дней вернейшего вассала вашего; между-тем, лишаясь многих имений и подвергаясь другим убыткам, я все-таки должен оставаться во владениях вашей курфиршеской светлости. Свидетельствуюсь чистою совестию, что при испрашивании отставки, я не искал никакого предлога и что настоящая причина оной была следующая: по условию с вашею курфиршескою светлостию, при назначении меня фельдмаршалом, мне было всемилостивейше обещано право никогда и ни от кого не зависеть, кроме особы вашей курфиршеской светлости, и чтобы, при отсутствии вашем из армии, вся власть сосредоточивалась исключительно в моих руках; я настаивал на этом праве до минуты получения мною отставки. Но когда его светлость принц ангальтский явно вознамерился подчинить меня своей власти, делая официально известным, что мы вместе служить не можем и что один из нас необходимо должен уступить место другому, и, наконец, когда вашей курфиршеской светлости угодно было изменить условия, на которых я согласился служить [137] вам, то, во избежание споров относительно нераздельности командования, столь вредных для успехов оружия, я не нашел иного средства, как всеподданнейше просить об увольнении меня от службы. Смею надеяться, что ваша курфиршеская светлость не откажете мне в свидетельстве, что я (как это действительно было) никогда и ни в каком случае не колебался вступить в вашу службу. И в настоящее время я тотчас же готов принять начальство над армиею, готов с радостию жертвовать моим достоянием и самою жизнию для пользы вашей курфиршеской светлости и августейшего вашего дома, если только вы благоволите вверить мне главное начальствование, на известном вам условии относительно всегдашней нераздельности власти главнокомандующего в отсутствии вашей курфиршеской светлости. При этом всеподданнейшем докладе, беру на себя смелость просить вас, светлейший курфирст, если вам неблагоугодно будет вновь принять меня на службу, разрешить мне проживать всюду, а не исключительно в моих поместьях. Не сомневаюсь, что ваша курфиршеская светлость были побуждены к такому немилостивому распоряжению дошедшими до вас слухами, будто я, еще за несколько месяцев до поданной мною отставки, искал службы у иноземных государей. Если бы ваша курфиршеская светлость не знали меня с совершенно иной стороны, то я мог бы думать, [138] что подобное обвинение было принято вами; но, видит Бог, как я далек от такого обвинения. Ради самого Бога, прошу вашу курфиршескую светлость, не предполагайте во мне, старом и честном солдате, столь недостойного образа мыслей. В-продолжении всей моей жизни я стремился быть верным слугою вашей курфиршеской светлости, и если бы, каким бы то ни было образом, я мог подать повод к подобному подозрению, то считал бы себя недостойным ни минуты оставаться на службе вашей, светлейший курфирст. Я утешаюсь только тою мыслию, что меня перед вами оклеветало завистливые и бессовестные люди. Для убеждения всех и в-особенности вас, светлейший курфирст, в неосновательности такого подозрения, я всеподданнейше прошу, если высказанные мною условия не могут иметь ныне места, дозволить мне искать службы у кого нибудь из союзных Монархов, по назначению вашей курфиршеской светлости. Даже и тогда я не перестану пользоваться всяким удобным случаем, для оказания всеподданнейших услуг вам, светлейший курфирст. Если при этом, вашей курфиршеской светлости благоугодно будет удостоить рекомендациею мою незначительную особу, то я приму это за великую милость и вечно буду питать прежние верноподданнические чувства к высокому дому вашей курфиршеской светлости, с [139] каковыми был и неизменно пребуду всеподданнейшим нашей светлости слугою. Георг Дёрфлингер.»

Гудзоэ, 7-го июля 1672 года.

Следствия переговоров с Дёрфлингером вполне выразились в следующем письме:

«Светлейший курфирст, милостивейший государь,

«В верноподданической преданности к вашей курфиршеской светлости всегда готовые свято исполнить долг наш, мы, согласно вашему приказанию, светлейший курфирст, говорили здесь с генерал-фельдмаршалом Дёрфлингером; прочли с ним условия (poslulata), которые мы уже имели счастие всеподданнейше представлять на благоусмотрение вашей курфиршеской светлости; потом составили для него, фельдмаршала, проект условий и патент, которые при сем представляем вам, светлейший курфирст. В сущности, эти условия те же, которые пашей курфиршеской светлости благоугодно было утвердить для покойного генерал-фельдмаршала Шпора, кроме того только, что Дёрфлингер требует содержания по 4,000 рейхсталеров в мирное время, не взирая на наши возражения о несообразности такого требования и на объяснение ему нынешнего затруднительного положения государства. Дёрфлингер остается непреклонным в своих требованиях, говоря, что принужден будет жить в Берлине, где жизнь дорога, и что он не в [140] состоянии содержать себя меньшею суммою. Вашей курфиршеской светлости остается теперь назначить ему содержание по вашему благоусмотрению. Кроме того, Дёрфлингер настаивает, чтобы в военное время ему была назначена особая сумма на непредвиденные издержки. Последнего условия мы не поместили в проэкт, полагая, что, в противном случае, уступки со стороны вашей курфиршеской светлости были бы слишком велики. Фельдмаршал уехал, сегодня, в свои поместья, где будет ожидать нашего уведомления и резолюции вашей курфиршеской светлости, и если вам благоугодно будет согласиться на скромные (как он говорит) его требования, то он хотел прибыть сюда, даже в том случае, если бы от него потребовалась новая присяга. Имеем счастие быть вашей курфиршеской светлости,

светлейший курфирст, всемилостивейший государь,

верноподданные слуги:

Фридрих Фон-Иена. — Франц Мейндерс».»

Кёльн, на Шпрее.

14-го апреля 1673 года.

После этого Дёрфлингер снова был принят на службу, по новому условию; в 1678 г. старый упрямец хотел, по преклонности лет, опять выйти в отставку. В письменном ответе курфирста к Дёрфлингеру, на поданное им по сему случаю [141] прошение, читаем следующие слона: «вам остается пожинать плоды вами посеянного». В 1683 г. произошли новые неприятности: курфирст определил в брикемаультский полк офицеров без ведома Дёрфлиигера, который за это опять просил отставки. Но самые большие неприятности с Дёрфлингером были в 1687 году, когда разными интригами хотели наконец заставить его отказаться от звания главнокомандующего. Новые переговоры, по этому случаю, происходили в 1688 г., при вступлении на престол нового курфирста.

11-го августа 1688 г. Резолюция на просьбу фельдмаршала Дёрфлингера его светлости курфирсту бранденбургскому и проч. «Нашему всемилостивейшему государю была всеподданнейше представляема просьба генерал-фельдмаршала Дёрфлингера. Его курфиршеская светлость, признавая полезную, верную и продолжительную службу Дёрфлингера покойному курфирсту, в Бозе почившему отцу его, и готовность Дёрфлингера продолжать эту службу, в особенности же во многих случаях оказанную примерную верноподданническую преданность его курфиршеской светлости, бывшему тогда еще наследником престола, с удовольствием признав все это, его курфиршеская светлость изволит обращать на него, фельдмаршала Дерфлингера, свое всемилостивейшее внимание.

«Его курфиршеская светлость, за означенные [142] заслуги Дёрфлингера, уверяет фельдмаршала в своей постоянной и высокой благосклонности и благоволит милостиво принять сделанное генерал-фельдмаршалом всеподданическое представление о том. Что он, Дёрфлингер, в случае открытия военных действий, готов продолжать службу, жертвуя имуществом и жизнию для славы оружия курфирста.

«Сверх сего курфирст дозволяет ему, Дерфлингеру, пользоваться назначенным ему покойным курфирстом, родителем его светлости, содержанием:

«1) По званию тайного военного советника и генерал-фельдмаршала.

«2) По званию штатгалтера Померании.

«3) По званию губернатора Кюстрина, присовокупляя при этом, что он, Дерфлингер, по управлению этою областью, будет зависеть только от одной особы его курфиршеской светлости.

«4) По званию шефа трех полков: пехотного, кавалерийского и драгунского.

«Курфирст вполне утверждает за Дёрфлингером все означенные преимущества и всемилостивейше повелевает генерал-кригс-коммиссару действовать во всей точности согласно вышесказанному.

«Рескрипт сей курфирст соизволил собственною рукою подписать и повелеть курфиршескою печатью укрепить.» [143]

«Дан в Кёльне на Шпрее. 11-го Августа 1688 года.»

«Фридрих.»

С 1675 г. начинается эпоха истинной славы Дёрфлингера в бранденбургской службе. Он на деле умел показать себя достойным и талантливым генералом, которому не чужды были даже качества главнокомандующего. В особенности отличился он в войне со Швециею, которой старый фельдмаршал служил прежде столь продолжительное время. Признавая заслуги Дёрфлингера, Курфирст щедро наградил его: в 1675 г. Дёрфлингер получил подарок в 20,000 талеров; в 1678 г. он был назначен штатгалтером восточной Померании и в 1681 г. губернатором Кюстрина; когда он устраивался в большом доме на кодульнском рыбном рынке, то ему также сделаны были разные вспомоществования, чтобы старый служака ни в чем не терпел нужды.

После Дёрфлингера весьма замечательным лицем в армии курфирста бранденбургского был Ганс фон-Шёнинг, из Неймарка, которому Курфирст поручил ввести однообразие в обмундировке, строевом обучении и командных словах в бранденбургской армии. По одному уже этому, Шёнинг имел большое значение в армии курфирста. Будучи впоследствии послан с 8-ми тысячным [144] вспомогательным отрядом в Венгрию, Шёнинг участвовал при взятие кр. Офена (которая 150 лет находилась в руках Турок, 9 раз выдержавших нападения).

Это участие бранденбургских войск имело сильное влияние на отношения курфиршества к Империи. Гордый, как истый рыцарь, Шёнинг отличался характером заносчивым и вспыльчивым, и в свою очередь уничтожал самыми крутыми мерами малейшее неповиновение. Женитьба породнила Шёнинга с Дёрфлингером, который поддерживал его, ценя его заслуги. Шёнинг гордо и косо смотрел на лица, прибывшие в прусскую армию из французской, после уничтожения нантского эдикта; Около того же времени Курфирст бранденбургский дал князю ангальскому следующее повеление, в котором встречаем любопытные сведения о генерале Шёнинге. «Повелев представить нам реляции и находившиеся при них протоколы, которые были присланы коммиссарами, производившими последний смотр, мы усмотрели, что во вверенном вашему сиятельству пехотном полку находится много упущений, а именно: из состоящих на лицо людей многие дурно обмундированы и еще хуже выучены. А как вашему сиятельству известно, что мы постоянно повелеваем ассигновать полный ремонт на коммиссариатское и провиантское довольствие вашего полка наравне с другими полками, справедливо [145] поставленными в образец вашему, то для нас удивительно получать подобные донесения, и посему повелеваем, чтобы полк ваш был готов не только к тому смотру, который мы пожелаем произвести сами, но чтобы он являлся беспрекословно на смотр, по востребованию нашего тайного советника и генерал-фельдмаршала барона Дёрфлингера, или кого-либо из наших генералов, по его усмотрению, хотя бы на то и не последовало вам особого от нас повеления. Лица, производящие смотры, уполномочены нами, по собственному их усмотрению, отставлять от службы офицеров, если их роты будут найдены не в надлежащей исправности. Находя полезным ввести во всей нашей армии единообразие в обучении и командных словах, мы дали нашему генерал-вахтмейстеру и губернатору Шпандау, ІІІёнингу, повеление, чтобы он потребовал к себе маиоров всех пехотных полков и выучил бы их, согласно утвержденному нами руководству, различным подробностям фронтового образования, приемам, командным словам и т. п. Ваше сиятельство обязываетесь сделать распоряжение чтобы, по требованию Шёнинга, маиор вашего полка немедленно отправился к нему, перенял бы всей, по возвращении в полк, ввел в нем все изменения и нововведения по фронтовому обучению. Мы желаем непременно, чтобы офицеры выучили своих людей по вышесказанному руководству; и для [146] сего в полку должны производиться ученья, особенно во время караулов и парадов. Для этого ваше сиятельство обязываетесь иметь в виду, чтобы роты вашего полка, время от времени, собирались для производства таковых учений.

«Мы не оставим сделать распоряжение, чтобы всем полкам или выдались натурою, из наших цейхгаузов, двухлотовые мушкеты, а равно тем из полков, которые будут иметь в том надобность, новые короткие оружия и пики, или же отпускались в полки на эти предметы особые суммы; а также прикажем ассигновать всем ротам особые ежемесячные суммы на ремонт этих предметов. Также предписываем вашему сиятельству отныне же доставлять в наш коммиссариат верные ведомости о наличном числе оружия, а равно и о недостатке его; самый полк должен всегда быть в готовности к походу, унтер-офицеры и пикинеры обязаны иметь на поясах пистолеты. Далее, мы желаем, чтобы все перевязи были отменены и на место их построены хорошие сумки и чтобы в каждой роте было по 25 хороших ружей. Из каждой роты должно быть выбрано по шести способнейших рядовых гренадеров, которых обучить по инструкциям и указаниям генерал-маиора ф. Шёнинга. Вменяем в непременную обязанность, как вашему сиятельству, так и каждому офицеру, заведывающему особою частию, чтобы в [147] роте, ни под каким видом, не было более 30 или 40 человек женатых нижних чинов. К крайнему нашему неудовольствию заметили мы, что некоторые офицеры приводят к присяге людей, находящихся у них для личной услуги, ставят их в строй и потом снова берут к себе в услужение. Не терпя подобных злоупотреблений, мы требуем, что люди, числящиеся в ротах, в строю, были совершенно освобождены вашим сиятельством от личного служения офицерам, и чтобы строго наблюдалось, дабы люди, принявшие присягу в ротах, служили исключительно в строю; а находящиеся в услужении у офицеров, ни под каким видом не являлись бы в строй на смотрах. В противном случае, виновные будут подвергнуты строгой ответственности и всей нашей немилости. Все сказанное предписываем строго наблюдать вашему сиятельству. Дано в нашей столице, в Кёльне на Шпрее, 21-го апреля 1681 г.»

Это были два самые замечательнейшие генерала времен великого Курфирста. Они наиболее способствовали доведению бранденбургских войск до совершенства. Курфирст увеличил свой генералитет приглашением в службу иностранных офицеров, преимущественно после тридцатилетней войны, по случаю войны с Польшею и после уничтожения нантского эдикта.

В первую эпоху особенно замечательны Шпор [148] и Дёрфлингер; но вторую – князь Радзивилл, граф Дона, Герцке, Гольц и граф Вальдек, а в третьем периоде особенно известен маршал Шонберг. Об этой третьей эпохе мы скажем несколько подробнее.

Дёрфлингер становился дряхл и слаб, и потому Курфисту надобно было искать человека, которому бы можно было вверить начальство над армиею по смерти фельдмаршала. Между тем граф Фридрих фон-Шонберг, уроженец пфальцский, бывший с 1670 года французским маршалом, по поводу уничтожения нантского эдикта передшедший в португальскую службу, неожиданно прибыл в Берлин, в апреле 1687 г. Дёрфлингер лежал больной в Гудзоэ; должность его исполнял принц Ангальт-дессауский; князь Вальдек состоял в то время на службе в имперской армии, а ландграф Фридрих гомбургский управлял своими владениями. В таким положении находились дела, когда заслуженный иностранный фельдмаршал явился к курфисту. Приезд Шонберга был весьма кстати, в особенности если примем в соображение, что уже многие французские офицеры, оставившие по поводу уничтожения нантского эдикта французскую службу, перешли в ряды армии Курфирсга.

Дёрфлингер и все его приближенные и приверженцы, между которыми первое место занимал генерал-лейтенант фон-Шёнинг, только-что возвратившийся из Венгрии, были крайне недовольны [149] назначением нового главнокомандующего. Курфирст извещал старого фельдмаршала об этом назначении в самых осторожных выражениях; в письме его, писанном по сему случаю, 19-го апреля 1687 г., между прочим читаем следующие слова: «Вы, вероятно, еще не забыли, как часто и откровенно говорил я с вами на счет того, где бы найти хорошего и способного генерала, которому бы мог я, после вас, вверить начальство над армиею. Вы всегда были того мнения, что между многими качествами, необходимыми лицу на таким месте, необходимо совершенное уменье владеть немецким языком; вы говорили, чтобы я обратил особенное внимание на то, чтобы этот человек был Немец».

Таким образом курфирст вверил графу Шонбергу главное начальство над своими войсками, однако без звания фельдмаршала.

Курфирст надеялся, что Дёрфлингер одобрит этот выбор; самого же фельдмаршала, по его выздоровлении, курфирст думал опять употребить на государственную службу. «Какое бы поприще службы ни избрали вы по выздоровлении, писал он Дёрфлингеру, вы будете пользоваться всеми данными нами вам преимуществами, как то: вы останетесь штатгалтером померанским и губернатором кюстринским; вам оставляются ваши три полка; вы будете пользоваться сполна прежним [150] содержанием и доходами. Если единственному сыну вашему могу оказать какую-либо милость или утвердить его на каком-либо месте, то буду ожидать по этому предмету вашего представления, которое не премину исполнить».

Сильно тронутый этим, Дёрфлингер на следующий же день отвечал: «Хотя я и не сомневался, что ваша курфиршеская светлость всегда милостиво ценили мою продолжительную и верную службу, в чем особенно убежден в настоящее время, когда, с помощию Божиею, начинаю поправляться в моем здоровье, но тем не менее я все таки должен был принять милостивейшую вашу резолюцию в остальном, светлейший курфирст, чего при моей преклонной старости никак не ожидал».

Один из сыновей нового главнокомандующего, граф Карл Шонберг, в одно время с отцом, был принят на службу генерал-маиором; а старший сын его, граф Мейнгард-Шонберг — генералом от кавалерии; впрочем, последний был утвержден в этом чине уже следующим Курфирстом.

До сих пор в армии Курфиста все нововведения заимствовались, большею частию, из Испании и Голландии; теперь же стали подражать Французам. К Шонбергу, который, разумеется, должен был хорошо владеть немецким языком, писалось в приказах Le Marechal de Schonberg; и в [151] предписаниях Курфирста, Шонберг именовался General en chef Marechal de France и т. п.

Таким образом Курфирст принял в своей армии французский маршальский штаб, вероятно, на том основании, что французский маршал, по пронятому во французской армии обыкновению, не мог быть увольняем от службы. О старике же Дёрфлингере, при составлении таких приказов, уже по думали.

Огромное число французских офицеров, которые уже прежде были определены на службу, а частию прибыли вместе с Шонбергом, повело к учреждению 2-х рот мушкетеров (grands mousquetaires) и одной роты конных гренадер (grenadiers а cheval), к которым следующий курфирст присоединил еще одну роту мушкетеров, сформированную из немецких дворян; рота эта поступила под начальство Нацмера, бывшего впоследствии фельдмаршалом. Все эти роты, состоявшие из людей происходивших из хороших фамилий, принадлежали к лейб-гвардии курфирста, отличенной от прочих войск. Между тем Шёнинг, заслуженный и боевой генерал, оставался главным начальником старой гвардии курфирста; это подавало повод к множеству жалоб и споров о чинах и субординации, о взаимном отдании чести и приветствовании на парадах, что, при тяжелом характере Шёнинга, нередко производило [152] неприятные столкновения с Шонбергом. Можно себе представить, в какие неприятные отношения был поставлен сам Шонберг относительно многих старых бранденбургских генералов, хотя, с другой стороны, и находились офицеры, которые, зная заслуги опытного Marechal de France, держали его сторону. В это время дряхлый 81-летний бранденбургский полководец уже не в силах был являться войскам прежним лихим наездником. В таком положении находились дела, когда, 27-го апреля 1688 г., следовательно за два дня до кончины Курфирста, Шонберг явился к смертному одру его, вместе с приближенными советниками Курфирста, чтобы получить последние наставления монарха, заботившегося о благе своего государства.

По смерти курфирста, 29-го апреля 1688 года, подданные его говорили, что венценосный старец, вызывая знаменитого фельдмаршала и вручая ему армию, предвидел свою близкую кончину. Таким образом Шонбергу предстояло управлять армиею, для которой не находилось главнокомандующего в собственном государстве.

Первым делом молодого курфирста было производство в фельдмаршал-лейтенанты генерал-лейтенанта Шёнинга, отличившегося, как уже сказано, при штурме Офена. Об этом достоинстве фельдмаршал-лейтенанта, которое до того не существовало в бранденбургской армии, сам Шёнинг [153] объявил, что оно несравненно выше чина генерал-лейтенанта, ибо между этими чинами находятся еще достоинства генерал-фельдцейхмейстера, генерала-от-кавалерии и генерала-от-инфантерии; таким образом Шёнинг перескочил, обогнав старика Шпена и многих других. Недовольный этим, генерал-лейтенант Баво д’Эспензе вышел в отставку. В последствии времени, в чин фельдмаршал-лейтенанта был произведен генерал-лейтенант ф. Барфус, который, впрочем, уже был генералом-от-инфантерии.

Тотчас по вступлении на престол нового Курфирста, Шёнинг показал своему государю, чего он может ожидать от его службы. По смерти великого курфирста, ворота Берлина были заперты; в это время губернатором его был Шёнинг. Австрийский посланник, ехавший в Берлин, никак не воображал, чтобы и его не пропустили; однакож, по приказанию Шёнинга, ворота не отворили. Это был первый пример, что бранденбургский генерал позволил не отпереть ворот австрийскому посланнику.

С чином генерал-лейтенанта соединялось право быть членом тайного совета; впрочем, последнее звание всегда давалось по особому усмотрению. Так Шёнинг напомнил сам о себе следующими словами; «Ваша курфиршеская светлость! Генерал-лейтенанты всегда получали звание членов [154] военного совета, и как я пожалован в генерал-лейтенанты, то» и т. д. Шёнинг действительно был утвержден.

Достоинство члена тайного совета было выше почти всех военных званий (исключая генерал-фельдмаршала), как то было уже нами замечено. Дёрфлингер, при восшествии на престол нового курфирста, был утвержден тайным военным советником и фельдмаршалом. В военной иерархии, существовавшей при великом курфирсте, производили сперва в тайные советники, а потом уже в генерал-фельдмаршалы.

В то время (1691 г.), в армии курфирста были следующие фельдмаршалы: князь ангальтский, Дёрфлицгер, Флемминг и Шпен.

К чести Дёрфлингера должно сказать, что этот старый и славный служака, узнав о неприятностях, происшедших в армии Курфирста, находившейся на Рейне, не взирая на все трудности предстоявшего ему дальнего пути и преклонность лет, отправился, осенью 1689 года, в главную квартиру этой армии, для принятия начальства. По взятии Бонна, курфирст, довольствуясь своим успехом, вернулся с Дёрфлингером в Берлин, где за то с большею деятельностию занялся делами правления и тайного военного совета, в котором постоянно лично участвовал. Место Грумбкова, по званию [155] генерал-кригс-коммиссара, занял в 1690 г. Даниил ф. Данкельман.

Слава Дёрфлингера уже начинала гаснуть; он не был в состоянии поддерживать генерала Шёнинга, своего племянника и любимца; между тем как Барфус, оставшийся на службе, достиг больших почестей. Дёрфлингер умер в 1695 году, 85-ти лет от роду.

О производстве и утверждения в высших должностях бранденбургских офицеров, курфирст дал фельдмаршалу Флеммингу следующее замечательное предписание:

«Вам известно, какие со всех сторон и почти ежедневно поступают к нам жалобы от наших офицеров, как пехотных, так и кавалерийских, на счет чипов и старшинства по службе, и что нас отовсюду и самым неотступным образом утруждают по этому предмету, между тем, как нам вовсе не следовало бы заниматься подобными мелочами. Чтобы положить конец этим спорам о чинах и старшинстве службы, и чтобы нас впредь не утруждали подобными жалобами, мы, обсудив этот предмет, всемилостивейше положило на будущее время, при назначении и утверждении в нашей армии генералов, в полках пехотных и кавалерийских (от чина полковника до высшего военного звания), не стесняться никаким старшинством по службе, и будем наших генералов и прочих [156] офицеров, время от времени, производить в чины и утверждать в новых назначениях, по собственному нашему усмотрению, сообразно с их личными качествами и по достоинствам, согласно нашим видам и выгодам службы.

«Ни от кого (кто бы то ни был) мы не станем принимать вторичных представлений о старшинстве, дабы, про наших назначениях, не увлечься личностию. Неуклонно следуйте этой нашей высочайшей воле, и наблюдайте, дабы все, состоящие в военной службе, генералы и полковники соблюдали тоже, и для сего объявите волю нашу всем и каждому; остаемся вам и т. д.»

Флемминг некоторое время начальствовал, завися непосредственно от короля английского, Вильгельма, бранденбургскими войсками, находившимися во Фландрии и Брабанте перед заключением рисвикского мира, в 1697 году; потом он вышел в отставку и в 1700 г. получил от императора графское достоинство. Флемминг умер в 1706 году, в Букове, близ Мюнхенберга; он не имел ордена Черного Орла.

Более всех отличал курфирст много обещавшего принца Леопольда дессауского, который в 1703 г. был пожалован в генерал-лейтенанты, в 1704 — был уже генералом-от-инфантерии, а в 1712 – генерал-фельдмаршалом. По поводу столь быстрого возвышения князя дессауского, герцог [157] голштинский решился сделать королю представление, надеясь на ходатайство наследного принца. Весьма любопытна последовавшая на это представление высочайшая резолюция в 1712 году:

Фридрих I. герцогу голштинскому.

«Высокорожденный князь, любезнейший двоюродный брат и кум!... В бумаге, писанной мне вашим сиятельством от 9-го числа, я усмотрел, что вы упоминаете о производстве принца ангальт-дессауского.

«Ваше сиятельство, вероятно, сами согласитесь, что этот принц, в продолжении почти всей настоящей кампании, командовал моими войсками, оказал отечеству и мне важные услуги, возвысил честь моего оружия, а с тем вместе и собственную славу; согласитесь также, что многие достойные генералы, служившие с принцем ангальтским, в продолжении этой войны, также были награждены чинами, и что я ничем иным не мог выразить принцу моей признательности и уважения к его заслугам, тем более, что он мне близкий родня и что дом его всегда питал особенную привязанность к моему дому.

«Но как и службою вашего сиятельства я совершенно доволен, то надеюсь не раз еще иметь случай выразить вам мое расположение и благосклонность, будучи вполне уверен, что вашею службою вы часто будете представлять мне приятный [158] к тому случай. Впрочем, останусь всегда самостоятельным и дружески к вам расположенным.»

После войны с Швециею при Карле XII, явились на сцену еще новые лица: в 1720 году был принят генерал-маиором из мекленбургской службы знаменитый Шверин, а чрез 15 лет принят на службу кронпринц Фридрих прежним чипом и с следующими одобрительными словами в патенте: «С особенным удовольствием усматриваем, что его сиятельство кроипрнц вполне оправдывает надежды и с чрезвычайною ревностию и заботливостию старается привести вверенный ему пехотный полк в совершеннейший и образцовый вид.»

Королевский полк был самым почетнейшим и самым дорогим из всех полков, когда либо существовавших на свете. Этот полк был причиною многих неприятностей, которые король Фридрих-Вильгельм имел, можно сказать, со всеми монархами Европы; полк этот подарил армии короля Фридриха много полезных офицеров.

Весь корпуса, офицеров полка состоял из 93-х человек; более третьей части из них занимали впоследствии важнейшие места. Это тем более заслуживает внимания, что, при пополнении корпуса офицеров полка, король Фридрих-Вильгельм I преимущественно обращал внимание на высокий [159] рост и красивое телосложение. И в новейшее время мы встречаем подобное явление, и при том в корпусе офицеров несравненно меньшем числом, именно в 1-м гвардейском полку, по окончании войны в Пруссии в 1808 году. Из этого полка 39 чел. офицеров достигла высших военных званий и к числу их принадлежали: его величество, ныне царствующий король, его королевское высочество принц прусский, бывший министр президент и генерал-от-кавалерии граф Бранденбург и др.

В 1740 году, перед силезскими войнами, практическая сторона службы, по случаю продолжительного мира, пришла в большой упадок: не представлялось случая к развитию высших военных дарований и внимание всех было исключительно обращено на одни служебные мелочи. С этими-то средствами гениальный Фридрих II замыслил стать во главе государей западной Европы и предписать ей законы для достижения такой цели. Новый монарх должен был пересоздать все, сообразно потребностям времени и поставить армию на практическую ногу; ошибки, сделанные в первых походах, были велики и жалобы на неспособность офицеров продолжались до 1744 года. Фридрих II старался по возможности помочь этому злу, заменяя старых офицеров офицерами из своего бывшего полка и повышением лично известных ему [160] гвардейских офицеров; таким образом он назначил к себе большое число молодых адъютантов, офицеров своего гвардейского баталиона, которых он наградил следующими чинами и поставил их чипом выше противу прочих офицеров своей армии; сверх того Фридрих II вызвал из иностранной службы многих офицеров высших чинов, каковы были: Кейт, Финк, Фуке, Ротенбург, двое Шметтау, Вид, Нассау, Клейст, Манштейн и другие. В 1743 году считалось 35 генералов; все получили патенты со старшинством, чем уже не раз было оказываемо преимущество истинным талантам. Во время первых силезских войн в Пруссии, служили семь лиц из фамилии Шверин и четверо Бредовых; в тоже время в прусской армии считалось 10 фельдмаршалов, а именно: Старый князь дессауский, Шверин, Герцог голштинский, Глазенап, Шметтау (собственно — фельдцейхмейстер, grand-maitre de l’artillerie), князь ангальт-цербстский, наследный принц Леопольд дессауский, Будденброк, Фланс и Доссов.

В 1751 году, когда Левальд был пожалован фельдмаршалом, один из принцев королевского дома, маркграф Карл, со славою возвратившийся из 1-й силезской войны, жаловался, что его обошли. На это король отвечал ему, что и маркграф Филипп бранденбургский, не смотря на все его заслуги по части артиллерии, также не [161] произведен в фельдмаршалы; другой причины не съумели представить принцу. Даже еще большие заслуги, оказанные отечеству принцем Генрихом, не могли отстранить этой причины и Генрих почти 40 лет оставался старшим генералом-от-инфантерии. Однако, уважая заслуги Генриха, король, брат его, не предпочитал ему ни одного генерала, и с 1760 года уже никого не производил в фельдмаршалы. Во время первых двух силезских войн, из числа сподвижников Фридриха ІІ-го покрыли себя славою: маркграф Карл, Шверин, Буденброк, Ротенбург, Цитен дю-Мулепь, Фуле, Левальд, Винтерфедьд, Гешер, Нассау, Марвиц и особенно князь ангальтский; князь Леопольд, Макс и Винтерфельд более всех умели выказать свои военные дарования.

Так наступила семилетняя война. Фридрих II имел у себя опытных генералов и превосходно-образованное войско. С этими средствами можно было отваживаться на борьбу.

Текст воспроизведен по изданию: О генералах бранденбурго-прусских войск до 1756 года // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 109. № 434. 1854