5. ПОКАЗАНИЯ ГАНСА УЛЬМАНА 1
(20 апреля 1493 года)
“Ганс Ульман из Шлетштадта, находясь в тюрьме в Базеле, показал: [...] Якоб Ханзель, шультгейс в Блиншвейлере, и Генрих Штотц из Нотхальдена и особенно он сам, бывшие зачинщиками в событиях недавних дней, поговорили между собой и в особенности обдумали, каким образом они могут привлечь к себе больше сторонников и обсудили три статьи [...], а именно:
во-первых, так как простой человек несет значительные расходы на духовный суд с его приговорами об отлучении и должен терять там много времени 2, они хотели вместе со своими приверженцами обратиться к фогту в Эпфиге, принести ему свою жалобу и таким образом, как они надеялись, эти суды будут отменены, вопреки [интересам] нашего милостивого господина епископа Страсбургского.
Во-вторых, добиться, чтобы ротвейльский придворный суд 3 нашего всемилостивейшего господина римского императора, которым немало было объявлено опалы, обвинительных [84] приговоров и немало бедных людей было согнано с их земель, упразднить, чтобы они оставались при прежнем договоре.
В-третьих, добиться, чтобы евреи [...], от которых они терпят большое притеснение и чрезмерный процент, были изгнаны.
А также, что Валлаувель и Матеус Зеллен из Блиншвейлера выезжали [в другие села] и после объявления вышеназванных трех статей побудили некоторых из окрестных жителей, числом 34, прийти вместе с ними в субботу, перед воскресеньем Юдика 4, на гору Унгерсберг.
И когда он вместе с Якобом Хутмахером, которого он завербовал и посвятил в дело, отправился туда, он объяснил им, когда они собрались, содержание вышеупомянутых трех статей и обещал содействие четырех или пяти сот человек из Шлетштадта.
А чтобы они могли это свое намерение осуществить основательнее, [они хотели] спрятать нескольких человек в кирпичном сарае возле города Шлетштадта, [внезапно] захватить одни из городских ворот и напасть на город: кто будет против них, тех перебить. Если им удастся войти в город, то он [Ульман] должен будет повести их к городской казне, чтобы они получили свою долю. Они единодушно выбрали его своим командиром, а также еще троих: Якоба Ханзеля, Клауса Циглера из Штотцена и Ульриха Шутца младшего из Андло, [поручив им] поехать в Берн и Цюрих, сообщить там о их заговоре, посоветоваться и просить помощи.
В особенности они хотели, когда победят, не давать своим господам и начальникам никаких налогов, таможенных пошлин и “геверф”, кроме как по 4 пфеннига с каждого человека, и кто будет этому противодействовать, того убивать.
Точно также, если какой-нибудь священник имеет более одной пребенды 5, они хотели оставить ему не более одной, которая давала бы 40 — 50 гульденов [дохода], а остальные взять себе. [85]
После овладения Шлетштадтом и установления там своей власти они хотели поднять знамя “Башмака”, чтобы усилиться еще более и привлечь к себе другие окрестные города, как, напр., Дамбах, [а также] Россхайн, Энхайн и другие деревни.
Относительно всего этого они дали друг другу клятву, а он, как их командир, принес присягу; они поклялись хранить в тайне этот заговор и все, что было сделано в эти дни, и никогда не исповедоваться в этом. С таким настроением они и разошлись по домам.
После этого он в пятницу перед вербным воскресеньем 6 спросил Кириака Бишофа из Бенфельдена, знает ли тот что-нибудь новое. И когда тот ответил, что ничего не знает, сказал ему: он скоро увидит поднятый “Башмак”.
(Архив г. Страсбурга).
Комментарии
1
. После раскрытия заговора 30 марта 1493 г. Ульман под видом паломничества в Эйнзидель (Швейцария) уехал из Шлетштадта. Остановившись в Базеле, он послал оттуда письмо к адвокату Мюллеру (док. № 2). 17 апреля 1493 г. он был арестован в Базеле по настоянию шлетштадтских властей (для чего глава правящей в Шлетштадте, враждебной Ульману партии бургомистр Хейльман специально ездил в Базель).2
. Духовные суды были ненавистны городскому и сельскому населению, т. к. они разбирали все дела в интересах духовенства. Их ведению подлежали все дела, в которых участвовали духовные лица, все дела о завещаниях в пользу церкви, денежные и земельные дела, связанные с пребендами, дела, связанные с нарушением присяги, дела, ранее разбиравшиеся духовным судом или вообще дела, как-нибудь (часто даже искусственно) связанные с каким-нибудь церковным или религиозным вопросом. Кредиторы предпочитали обращаться к этим судам, особенно к епископскому суду в Страсбурге, так как дела там разрешались быстрее, чем в светских судах, но для бедных людей путешествие в Страсбург было очень обременительно, а выигрыш дела мало вероятен. Наказания, налагавшиеся духовными судами, были часто связаны с отлучением от церкви, что влекло за собой фактическое исключение из общественной жизни и разорение хозяйства.3
. Императорский дворцовый суд в Ротвейле (имперском городе, расположенном по соседству с Вюртембергом) был также ненавистен населению, т. к. он придерживался римского права, игнорировавшего институты германского права (общинная собственность, различные привилегии и т. п.), в которых было заинтересовано население городов и сел. Обращение к нему было связано с большими расходами, как из-за дальности путешествия и потери времени (суд славился своими проволочками), так и вследствие широко распространенного там взяточничества. Ротвейльский суд издавал указы об объявлении вне закона, разрешал истцу с помощью наемных солдат изгонять должника из дома и т. п. В результате вызов в ротвейльский или духовный суд даже по делам о незначительном долге часто приводил к полному разорению должника, чем и пользовались кредиторы. Поэтому посланцы ротвейльского суда, разносившие повестки с вызовом на суд, и посланцы духовных судов, доносившие о наличии споров, подлежащих разбору в духовном суде, и вымогавшие деньги, часто избивались населением.4
. В католическом церковном календаре воскресенья первой половины года носят специальные названия (от первых слов поющихся в этот день псалмов). Юдика — второе воскресенье перед Пасхой. В 1493 г. это было 24 марта. Следовательно, суббота, назначенная для собрания на горе Хунгерсберг — 23 марта.5
. См. примечание 6 к стр. 22.6
. Т. е. 29 марта 1493 г.