СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДОКУМЕНТЫ ПО ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ НА ИМПЕРСКИХ СОБРАНИЯХ (РЕЙХСТАГАХ) В ГЕРМАНИИ В КОНЦЕ XIV В.

Имперские собрания, получившие в конце XV в. официальное название рейхстагов, не были объектом специального изучения в русской и советской историографии. Более того, даже немецкие историки уделили очень мало внимания этому политическому институту, несмотря на наличие такой образцовой публикации документов, как многотомная серия «Акты германского рейхстага». Только со второй половины 60-х и особенно с 70-х годов нашего века равнодушие к имперским собраниям начинает сменяться заинтересованностью среди исследователей ГДР и ФРГ. В центре пока еще немногочисленных дискуссий стоит вопрос: не являлись ли съезды «имперских чинов» на определенной стадии (примерно XIV — начало XVI в.) общеимперским органом сословного представительства, типологически сопоставимым с «классическими» образцами европейских сословно-представительных институтов (парламент, генеральные штаты, кортесы). При столь широкой постановке проблемы оказывается, что тема рейхстагов теснейшим образом связана с рядом принципиальных вопросов социальной истории Германии, таких, скажем, как формирование имперских сословий и общественные функции каждого из них, суть самого «имперского сословия», характер представительства, взаимоотношения монарха и сословий и др. Не затрагивая специально всех этих проблем, считаем целесообразным предложить подборку переводов документов, посвященных лишь одному, но зато весьма важному аспекту истории рейхстагов — борьбе различных социальных сил на этих съездах вокруг основных политических вопросов той эпохи. Необходимо подчеркнуть, что «имперские чины» созывались почти исключительно для обсуждения политической ситуации: экономика, финансы в рассматриваемое время еще очень редко оказывались в поле зрения имперских собраний. Кроме того, приводимый ниже материал может дать представление об организации и проведении рейхстагов, их социальном составе и о других специфических чертах. Выбор документов последней четверти XIV в. определяется двумя соображениями. Во-первых, XIV век в целом, пожалуй, наименее исследованное столетие в политической истории Германии (кстати, и немецкие историки рейхстага занимаются преимущественно XV или XVI в.). А во-вторых, конец XIV в.— время серьезных  [221] социально-политических потрясений, когда характерные особенности общеимперского политического органа могли проявиться ярче, чем в периоды относительного затишья.

* * *

Правление императора Карла IV Люксембурга (1347—1378) лишь с первого взгляда может показаться сравнительно благополучным. Разнообразные политические проблемы, накапливавшиеся в течение 30-летнего пребывания Карла у власти, серьезно обострились уже в последние годы его жизни и привели к острому кризису при его сыне и преемнике римском короле Вацлаве (в немецкой транскрипции — Венцель), возглавлявшем империю с 1376 по 1400 г. Значительное усиление Люксембургов и их попытка закрепить за своим родом императорскую корону вызывали растущее недовольство имперских князей, в первую очередь курфюрстов Майнца, Кёльна, Трира и Пфальца, претендовавших на решающую роль в германских делах. Согласно политической программе этих рейнских курфюрстов, более или менее четко сложившейся к последним годам XIV столетия, именно они — курфюрсты — являлись наиболее верными и стойкими защитниками интересов империи в целом, имевшими право контролировать действия императора. Подчеркивалось, что император должен происходить из «немецких земель», а вовсе не со славянских окраин империи, где как раз и лежали основные владения Люксембургов. Кроме того, курфюрсты выдвигали архаичный идеал Священной Римской империи в духе Гогенштауфенов, требуя активной итальянской политики и возвращения земель, утраченных империей. Такова в самых общих чертах политическая программа курфюрстов, преследовавших в первую очередь цель полного подчинения ослабевавшей центральной власти. В результате долго назревавшего конфликта между королем Вацлавом и князьями король был низложен в 1400 г., и римским королем курфюрсты избрали рейнского пфальцграфа Рупрехта (1400—1410). Рупрехт принялся со всей энергией осуществлять программу по воссозданию «штауфеновской империи», но уже очень скоро обнаружилась полная несостоятельность этой затеи.

Существовал и другой источник напряженности во внутриимперских делах — взаимоотношения имперских городов и феодалов. Имперские города на юге и западе Германии, так же как и Ганзейский союз на севере, достигли в середине и второй половине XIV в. вершины экономического и политического могущества. Рост политического самосознания немецкого бюргерства наиболее ярко проявился в создании в 1376 г. Швабского, а в 1381 г. Рейнского союза городов, объединившихся в том же 1381 г. Через четыре года к Швабскому союзу примкнули и города в районе Боденского озера. Городские союзы, образовавшиеся в нарушение многих имперских [222] узаконений, в частности Золотой буллы 1356 г., оказались первоначально во враждебных отношениях с королем. Однако противоречия между Вацлавом и курфюрстами вынудили Люксембурга искать временного сближения с городскими союзами, которые сначала с оружием в руках выступили против рыцарства Юго-Западной Германии, а через некоторое время померились силами и с князьями в крупнейшем межсословном столкновении — так называемой великой городской войне 1387—1389 гг. В конце концов объединенный союз потерпел поражение, которое заставило имперские города надолго забыть о попытках достичь равного с князьями положения в империи.

Сложность ситуации в конце XIV в. усугубилась еще и начавшимся в 1378 г. великим расколом католической церкви, приведшим к обострению противоречий между различными европейскими державами. За авиньонского папу Климента VII высказались Франция, Шотландия, испанские государства. За римского папу Урбана VI — государства северной и средней Италии, Англия, Португалия, Скандинавские страны, католические страны Восточной Европы и в целом Германия. Однако для последней церковная схизма стала и чрезвычайно болезненным внутренним вопросом. В условиях рыхлой политической организации империи борьба двух пап грозила усилением центробежных тенденций. Схизма вызвала раскол и в имперских епископствах, таких, как Майнцское, Базельское и Льежское. Герцог Люксембурга и Брабанта (дядя короля), герцоги Лотарингии и Бара, графы Саарбрюкен, Каценельнбоген, Вальдек, Хенегау и другие признали Климента. Герцог Брауншвейга и маркграф Бадена проявляли колебания, партия чешских климентистов возглавлялась двоюродным братом короля маркграфом Моравии Прокопом. Немало сторонников Климент нашел и среди бюргеров крупных имперских городов.

Все эти важнейшие социально-политические проблемы империи на продолжительное время оказались в центре внимания рейхстагов. Об организации съездов «имперских чинов» дошло мало источников — видимо, не велось протоколов, а решения оформлялись чаще всего в форме обычного королевского указа или же договора «земского мира». Сохранилось лишь несколько приглашений на собрания, адресованных королем имперским и «вольным» городам. Официальные списки присутствовавших на собраниях только начинают появляться, и в предлагаемой подборке документов приводится второй известный из таких списков (№ 10) (Первый см. в издании: Hoеhlbaum К. Fuеrsten-und Staеdtetag zu Frankfurt im Mai 1397. Praеsenzliste.— Mitteilungen aus dem Stadtarchiv von Koеln, 1888, Bd. 5, H. 13, 4, S. 8 f.). Рейхстага созывались почти каждый год, а бывало и чаще, если требовала политическая обстановка, на них присутствовали король с советниками или его представители. Среди участников собраний можно [223] четко выделить группу курфюрстов и остальных князей. Средние и мелкие феодалы, хотя и присутствовали на съездах иногда в немалом числе, не составляли сословной группы, и в этом — немаловажное отличие рейхстагов от ряда других европейских представительных органов. Представители данного социального слоя, как правило, выполняли поручения короля, крупных феодалов и даже некоторых имперских городов.

Представительство на рейхстагах имперских и «вольных» городов юридически оформляется довольно поздно — в конце XV в., тем не менее их значение в жизни Германии в конце XIV в. было столь велико, что без бюргеров не обходилось уже тогда практически ни одно имперское собрание. Кроме того, проводились и специальные встречи короля только с городскими посланцами (см. док. № 4—6). Разумеется, король и князья стремились максимально ограничить влияние городов, но роль представителей имперского бюргерства на таких совещаниях и рейхстагах усиливалась по мере укрепления городских союзов, постепенно объединивших в своих рядах практически все имперские города южных и западных областей Германии. Накануне «великой городской войны», в первой половине 80-х годов, имперские города пользовались, несмотря на противодействие князей, весьма значительным весом на рейхстагах. Но их успехи были кратковременны.

Четкость разграничения сил между имперскими сословиями и противоположность их интересов хорошо видны уже в первом из приведенных документов. Лидер Швабского союза г. Ульм призывает членов объединения обсудить меры против наметившегося на имперском собрании в феврале—марте 1379 г. сближения короля и князей на основе антигородской политики. Проблема схизмы, для решения которой, собственно, и было организовано собрание, послов Ульма, видимо, совершенно не интересовала, но зато рейнские курфюрсты именно ей придали основное значение (док. № 2). Союз в пользу Урбана VI (так называемый Урбанистский союз) заключили король и трое рейнских курфюрстов. Четвертый — Адольф Нассау, архиепископ Майнца, по тактическим соображениям поддерживал до 1381 г. Климента VII, что вносило раздор в коллегию курфюрстов и значительно ослабляло позиции рейнских князей. «Урбанистский союз» носил оборонительный характер. Участники брали обязательство бороться с климентистской пропагандой в своих владениях. Король не был склонен с нетерпимостью относиться к климентистам и тем самым усиливать раздоры в стране. Курфюрсты же, наоборот, стремились истолковать союз как наступательный, что видно из приводимого послания архиепископа Кёльнского магистрату г. Льежа, в котором лесть чередуется со скрытыми угрозами. А в январе 1381 г. курфюрсты заключают между собой особый союз и совместно обязуются активно бороться против сторонников Климента VII, где бы они ни были обнаружены. Так впервые наметилось серьезное расхождение в важном политическом [224] вопросе между королем Вацлавом и рейнскими курфюрстами.

Как свидетельствует единственная сохранившаяся выдержка из письма нунция Урбана VI (док. № 3), имперские собрания, посвященные схизме, вызывали большой международный интерес. Правда, автор смешивает два собрания: в феврале — марте 1379 г.. когда прибыли послы французского короля во главе с епископом Парижа, и в сентябре того же года, когда французов не допустили, но зато в заседаниях принимали участие английские послы. Когда схизма, временно отодвинутая на второй план, снова, уже в последние годы правления Вацлава, привлекла внимание участников рейхстагов, на собраниях вновь появились иностранные «делегации» (док. № 10).

Ухудшение отношений Вацлава с восстановившими после перехода Адольфа Нассау в лагерь урбанистов свое единство рейнскими курфюрстами заставило его маневрировать и пойти на временный союз с городскими объединениями, которые он до тех пор третировал (док. № 4—6). Данное им обещание сменить враждебное отношение к союзам на милостивое города вполне обоснованно рассматривали как свою крупную дипломатическую победу. Король собирался опереться на военную и финансовую мощь городов в казавшемся тогда особенно реальным столкновении с курфюрстами Однако в Германии так никогда и не сложилось сколько-нибудь прочного союза центральной власти с имперскими городами. Вацлав счел за благо отречься от союзников, как только его отношения с князьями временно несколько улучшились, а города понесли ряд тяжелых военных поражений. На самом известном собрании конца XIV в.— в Эгере (Хеб) — подводились итоги закончившейся войны. Представителей имперских городов, все еще питавших иллюзии в отношении Вацлава, постигло жестокое разочарование (док. № 7). Король пытался играть роль беспристрастного посредника, но было ясно, что предложенная им формула урегулирования конфликта направлена против городов. Воспользовавшись ослаблением обеих враждовавших сторон, король пытался добиться наиболыпих выгод для себя. Целью его политики на протяжении длительного времени было достижение «земского мира» (ландфрида), охватывавшего возможно более обширную территорию, в котором король мог бы занять решающие позиции. В форме ландфрида в Германии оформлялись самые различные политические договоры, целью которых было отнюдь не только обеспечение относительной безопасности на определенной территории. С согласия участников руководство ландфрида могло собирать постоянную пошлину, располагать немалой судебной властью и командовать специальными вооруженными силами ландфрида (правда, как правило, не очень значительными). При соответствующих условиях комиссия, управлявшая ландфридом, могла стать надтерриториальным органом, эффективно вмешивавшимся в дела мелких владетелей. И действительно [225], на первых порах после Эгерского собрания представители короля располагали большими возможностями в комиссии созданного «общеимперского ландфрида», однако позже княжеская группа постепенно добилась передачи руководства «земским миром» своему лидеру Рупрехту Пфальцскому. Борьба между королем и князьями, возглавлявшимися рейнскими курфюрстами, которая продолжалась то скрыто, то явно в течение многих лет, вступила в решающую стадию. Курфюрсты пошли на большую дерзость — они узурпировали право короля созывать рейхстаг, право, оспаривавшееся только в периоды максимального ослабления королевской власти, как, например, в конце XI и в XIII в. Вот в этой политической ситуации курфюрсты предприняли активную попытку противопоставить имперское собрание королю (док. № 8). Организованный ими съезд оказался весьма представительным, и королю была отправлена жалоба на плохое управление делами империи. Король принял ответные меры и неожиданно прибыл осенью 1397 г. в Нюрнберг, где и созвал свой рейхстаг (док. № 9). «Лидеры оппозиции» демонстративно игнорировали собрание, и король начал вновь искать сближения с постепенно оправлявшимися от поражения имперскими городами. Он предпринял некоторые шаги против постоянных врагов городов рыцарей-разбойников, и некоторые рыцарские замки были им разрушены до основания — мера, которой всегда требовали имперские города. Но очевидно, что осенью 1397 г. города не были готовы вновь пойти на тесный союз с королем. Ответ послов Страсбурга на сделанный им запрос об их позиции является образцом дипломатической казуистики. Вообще послы имперских городов на всех рейхстагах действовали крайне осторожно и в строжайшем соответствии с полученными дома инструкциями — так называемым императивным мандатом. Любой неожиданный поворот в переговорах вызывал немедленное заявление городских представителей, что у них нет необходимых полномочий для ответа на поставленный вопрос и что им необходимо проконсультироваться с коллегами по магистрату (на дипломатических функциях специализировались определенные члены городских советов; никаких, даже формальных, выборов представителя не производилось). С помощью такой уловки городские посланцы могли долго саботировать принятие невыгодных для них решений. На следующий съезд зимой того же года князья решили прибыть, но с тем, чтобы вновь изложить свои претензии королю. Статьи соответствующего документа впоследствии были положены в основу акта низложения Вацлава. Однако в 1397 г. все же был заключен и совместный ландфрид, направленный главным образом против рыцарей, разбойничавших на больших дорогах. Видимость соглашения между королем и князьями рассеялась в конце 1399 г. и весной 1400 г., когда курфюрсты опять созвали собственные имперские съезды, о представительности которых можно судить по документу № 10. Неофициальный представитель Вацлава тщетно [226] пытался увлечь князей фантастической перспективой обширнейшего рейхстага (док. № 11), который якобы готовы созвать для улаживания всех вопросов Вацлав и его брат Сигизмунд, назначенный королем из дипломатических соображений «викарием империи», но так и не признанный в этом качестве курфюрстами. «Оппозиция» стала действовать решительно. Курфюрсты сочли необходимым обратиться с прямым вопросом к представителям имперских городов: какова будет их позиция, если князья попытаются совершить переворот (док. № 12)? Имперские города тогда попросили время для раздумий, но в конце концов высказались весьма четко и определенно (док. № 13). Сославшись на малозначащий ландфрид 1397 г., они отказались подчиниться диктату курфюрстов и подтвердили свою верность Вацлаву. И не только на словах. Имперские города присягнули новому королю последними, лишь тогда, когда стало ясно, что Вацлав не в состоянии отстаивать свою корону.

Тем не менее курфюрсты не стали учитывать позицию городов. Они собрали последний съезд в Оберланштайне (Ланштайн), вызвав Вацлава на княжеский суд. Король не приехал в назначенный ими десятидневный срок, и четверо курфюрстов на основании составленного ими обширного обвинительного акта, который приводится здесь в кратком пересказе представителей Страсбурга (док. № 14), объявили Вацлава низложенным и избрали пфальцграфа Рупрехта III римским королем. Новому монарху пришлось отстаивать свое право на власть уже не столько дипломатическими методами, сколько силой оружия.

* * *

Перевод текстов и ряда комментариев сделан по изданию: Deutsche Reichstagsakten unter Koеnig Wenzel. / Hrsg. von J. Weizsaecker. Muenchen, 1867, Bd. 1; 1874, Bd. 2; 1877, Bd. 3 (2. Auflage: Goеttingen, 1956). (Далее: RA). Коллекция «Актов германского рейхстага» является одной из самых крупных публикаций документов по истории германского средневековья. В томах, посвященных последней четверти XIV в., собрано около 900 различных по своему характеру и объему документов. Многие из них вводились издателем Ю. Вайцзэкером в научный оборот впервые. Если нарративные источники сравнительно малочисленны, то документальные представлены исключительно разнообразно. В издание включены императорские и королевские указы, акты земского мира и другие договоры, церковно-правовые трактаты, официальная переписка, отрывки из городских счетных книг. Эти документы исходят из канцелярий Карла IV и Вацлава, французских королей Карла V и Карла VI, римской и авиньонской курий, от курфюрстов, князей и городов империи, иностранных наблюдателей. Сведения о рейхстагах приходится вычленять из большого количества материала, посвященного [227] имперской политике конца XIV в., которую издатели определяли весьма широко, «не только как политику, проводимую самой империей, по и как политику по отношению к империи». Язык большинства актов — немецкий (встречаются различные варианты средневерхне-и средненижненемецкого). Церковная корреспонденция, переписка между дворами князей и монархов, а также ряд официальных актов (примерно одна четверть всех документов, вошедших в коллекцию) составлены на латыни.

Составитель выражает глубокую благодарность Д. А. Дрбоглаву за ценные советы при переводе документов № 2 и 3.