СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ФРИДРИХ II ГОГЕНШТАУФЕН

ИМПЕРСКИЙ ЗЕМСКИЙ МИР

1235 ГОДА

CONSTITUTIO PACIS

(Текст в Monumenta Germaniae. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum, т. II, стр. 241 и сл.)

Фридрих II, божиею споспешествующею милостию присно августейший император римлян, король Иерусалима и Сицилии.

Достигнув престола императорского величества по воле божественного провидения, мы озаботились укреплением наших мероприятий по управлению подвластными (нам людьми) двойною скрепой — мира и справедливости, дабы благодаря этому тем приобрело себе известность имя наше, что ему послужило бы к славе, подданным же ко спасению. Ибо тем, главным образом, укрепляется власть государя, когда, оберегая мир и осуществляя справедливость, она является столь же страшной для злонравных, сколь желанной для добронравных. Посему настойчиво заботясь в целях управления порученным нам государством о том, чтобы в наши счастливые времена крепко держалось над подчиненными нам народами империи кормило мира и справедливости, — мы, по совету и с согласия возлюбленных князей духовных и светских, на торжественном сейме, проведенном в Майнце, повелели обнародовать в присутствии этих князей и множества знатных и других верных империи некоторые постановления, заключенные в определенное (количество) глав, потому что, хотя по всей Германии и находятся (лица), поставленные для разбора тяжб и дел частных лиц на основе унаследованных сыздревле. обычаев и неписаного права, однако оставались еще не введенными надлежащим образом кое-какие важные (нормы), касающиеся установления общего благосостояния и спокойствия империи, некоторая часть коих, — когда по тому или иному случаю дело доходило до суда, — разрешалась более придуманным мнением, чем приговором, (опирающимся на) установленный, закон (statuti juris) или — при расхождении взглядов судей — на принятый, обычай. Каковые (постановления), облеченные силой публичных заветов, мы повелели соблюдать всем и каждому, определив наказания для преступавших священные постановления, как (того) требует достоинство оскорбленного величества и злонамеренность правонарушителя.

1. Вольностям и правам церквей тем щедрее должна покровительствовать наше благоволение, чем преданнее они; и их управители содействуют (нам) в духовных и мирских (делах). Итак, мы накрепко постановляем и настоятельно предписываем, чтобы в городах (civitatibus, opidis), селениях и во всех местах нашей священной империи никто вопреки закону не оказывал неподчинения (юрисдикции) епископов и архидиаконов, но чтобы соблюдались их распоряжения и праведные решения по делам церковным.

3. Нередко случается, особенно среди ратных людей, что возникшая распря приостанавливается (затихает) заключением перемирия с принятием (сторонами) взаимных обязательств, ибо то, что по временам устраняется в человеческих дурных отношениях, снова (повторно) начинает грозить гибелью, если не будет подвергнуто наказанию. Поэтому мы крепко и настоятельно предписываем: если тот, в отношении которого будет нарушено перемирие, вместе с тем, под чьим поручительством оно было обещано, и еще с двумя почтенными мужами незапятнанной репутации докажет под присягою перед своим судьею (факт) нарушения перемирия, то нарушитель (такового) да подвергнется опале с невозможностью избавиться от нее без согласия на то истца (потерпевшего), либо да лишится руки. Если же тот, кто ручался, за соблюдение перемирия, не пожелает Дать свидетельского показания для выяснения истины, то он должен быть принужден к этому судьею, разве только под- присягою заявит о своем неведении; в противном случае, будучи изобличен (во лжи), пусть потеряет руку. Если же перемирие будет нарушено убийством кого-нибудь, и какой-либо кровный родственник убитого по вышеуказанной форме докажет это, то нарушитель мира, будучи изобличен (в убийстве), да будет навеки лишен чести и прав.

4. Необходимо предъявлять к судье требования о поведении, соответствующем его должности, потому что тот, кто судит других, обязан выделяться (своей) нравственностью. Итак, под страхом лишения нашего покровительства, мы крепко-накрепко постановляем, чтобы наши князья и все прочие, которые держат судебную власть непосредственно от нас, дела, разбираемые у них, вершили по справедливости, согласно разумным земским обычаям, и чтобы то же самое они предписывали прочим судьям, стоящим ниже их и держащим свою судебную власть от них. Кто этого не сделает, того мы, по всей строгости закона подвергнем особенному наказанию, не намереваясь поступаться ничем из принадлежащего нам права или из полагающегося в нашу пользу штрафа, не желая в этом никому давать ни спуску, ни пощады. Вместе с тем, мы предписываем, чтобы то же самое твердо соблюдалось высшими судьями в отношении низших судей.

5. Для того созданы органы власти (magistratus) и законы, чтобы никто не являлся мстителем за свои обиды, потому что, где перестает действовать авторитет закона, там ничто не обуздывает своеволия жестокости. Поэтому мы постановляем, чтобы никто, в чем бы ни были причинены ему вред или обиды, не мстил сам за себя; но пусть, подав прежде жалобу, добивается в законном порядке перед своим судьей окончательного решения, разве только ему непосредственно придется силою отражать силу для защиты своего тела или своего имущества, что называется необходимою обороной (nothwere). Если же кто в иных случаях прибегнет к мщению, тот да заплатит вдвое за ущерб, нанесенный противнику, потеряв в дальнейшем право на какой-либо иск за нанесенные ему вред или обиды.

6. Если кто-нибудь по (своему) делу обратится, как сказано выше, к судье, (но) не получив удовлетворения должен будет волей-неволей объявить файду своему врагу, что в просторечии называется widersage, то он обязан будет сделать это в дневное время, и с этого момента вплоть до четвертого дня, то есть в течение трех целых дней, и объявивший войну, и тот, кому объявлена война, будут соблюдать ненарушимый мир как в отношении их лиц, так и в отношении их имущества. Тот же, относительно которого будет нарушено это постановление, пусть подаст жалобу судье; последний либо сам, либо через своего посланца вызовет нарушителя мира, и если нарушитель мира не докажет своей невиновности, (принеся присягу) (сам)-седьмой с участием почтенных людей в том, что он не нарушал этого постановления, то да подвергнется он вечной каре, которая называется лишением нести и прав.

7. Так как присвоение чужого без согласия хозяина является правонарушением, то тем более строгому каждый подлежит преследованию за воровство и обман, чем наглее он присваивает себе что-либо из доходов государства. Поэтому мы постановляем, чтобы все пошлины как на сухопутных, так и на водных (дорогах), кем бы и где бы они ни были установлены после смерти блаженной памяти отца нашего императора Генриха, были совершенно отменены, за исключением тех случаев, когда тот, кто их собирает, докажет, что у него есть законное право на сбор этих пошлин. Также предписываем мы, чтобы устранено было и совершенно прекращено повышение всяческих пошлин и чтобы они, как подобает, оставались в том виде, как раньше были установлены. Если же кто окажется нарушителем этого нашего постановления и будет вымогать в ненадлежащем месте что-либо сверх полагающегося и установленного, тот, будучи изобличен в этом в законном порядке пред своим судьею, да понесет наказание, как разбойник и грабитель на большой дороге. От получающих же пошлины как на сухопутных, так и на водных (дорогах) мы требуем, чтобы они использовали (держали) их надлежащим образом для ремонта мостов и дорог, честно заботясь как можно лучше в интересах путешествующих и плавающих, с коих они собирают пошлины, об их спокойствии, безопасности и конвое, так чтобы те не потерпели никакого ущерба на всем протяжении их участков. Всякий же, кто трижды будет в законном порядке изобличен пред нами в том, что он не соблюдал этого постановления, должен потерять право сбора пошлин в пользу того сеньора, от которого получил его.

9. Если возникнет война или распря между какими-либо (сеньорами), из которых один или тот и другой пользуется (дорожными) пошлинами и сборами за конвой (проезжающих), то пусть никто из них и никто иной не совершает никакого грабежа .проезжающих из ненависти или за вину того, кому (в данном месте) принадлежит право взимания (дорожных) пошлин или (за) конвой, так чтобы проезжающие по дороге пользовались безопасностью и спокойствием. Кто будет поступать против этого, тот да будет караем, как грабитель на большой дороге.

10. Мы предписываем, чтобы все большие дороги находились в общем пользовании, и чтобы совершенно прекратилось насильственное сворачивание проезжающих на другие дороги (coactas stratas).

12. Безрассудно покушаться на недозволенное, оскверняя продажностью или бесчестным любостяжанием то, что создано для блага человечества. Мы строго запрещаем, чтобы кто-либо кому-либо давал конвой в пути (conductum) за плату, если он не получил права на представление (этого) конвоя от императорской власти на основе феодального права.

13. Мы предписываем, чтобы пфальбюргерство было совсем упразднено и ликвидировано во всех городах, как в наших, так и в (городах) других (сеньоров). Также повелеваем мы, чтобы повсюду совершенно не было больше мунтманов (Мунтман — зависимый, находящийся под патронатом).

14. Никто да не дерзнет захватывать у кого-либо имущество и обеспечение долга (pignorare) без разрешения судьи (данной) провинции; кто это сделает, тот да будет наказан, как грабитель.

15. Так как порок, (состоящий в) неблагодарности вообще, является немаловажным преступлением, то тем суровее он должен караться в отношении сына, когда (последний) забывает чтить отца, за благодеяния коего он не в состоянии отплатить никаким послушанием или преданностью. Поэтому настоящим эдиктом, долженствующим иметь силу навеки, мы постановляем, что сын, который силою выгонит своего отца из (его) замка, земель или иных владений, либо причинит пожары и опустошения (его) имения, либо вступит в союз с врагами отца, обязавшись клятвою или честным словом (причинять) тяжкий урон отцовской чести или разорение его имения, что в просторечии называется verderpnusse (пагуба), должен быть по всей строгости закона лишен (права) наследовать всяческое имущество как с отцовской, так и с материнской стороны, движимое и недвижимое, также (своих) ленов, (своей) собственности и (всего) перешедшего (к нему раньше) по наследству, — и притом так, чтобы никогда уже не получить восстановления в своих правах или прощения ни от отца, ни от какого-либо судьи, если отец, принеся присягу вместе с двумя мужами доброго имени, не пораженными в правах, людьми почтенными, в присутствии судьи изобличит этого сына в каком-либо из перечисленных уже злодеяний.

16. Если же сын, который покусится на жизнь своего отца, либо насильственно наложит на него руки, ранив его или заключив в оковы, будет изобличен в этом пред лицом своего судьи, то да будет он вышеназванным образом по всей строгости закона навеки лишен всяких прав и всякой возможности совершать законные акты, ставши, как в просторечии говорится, erenlos u rehtlos (лишенным чести и прав) причем в отношении его (не должно) иметь места никакое восстановление (в правах).

17. Свидетели же, на которых по этим (делам) пред лицом судьи сошлется отец, — если не встречается препятствий в кровном родстве, которым они связаны с отцом или с сыном, и нет решительно никаких возражений и заявлений об (их) отводе, — обязаны дать свидетельские показания по чистой правде; в случае же их отказа, они должны быть принуждены (к этому) судьей в согласии с обычно применяемым (в таких случаях) законом, разве только они под присягой заявят о своем неведении.

18. Слуги же и крепостные люди отца, по совету и с помощью которых сын совершил одно из перечисленных выше преступлений, изобличенные отцом по вышеуказанной форме пред их судьей, должны подлежать по всей строгости закона вышеуказанному наказанию, сопряженному с потерею навеки чести, (и прав) почему они и называются в просторечии erenlos u rehtlos; однако против них нельзя возбуждать такого процесса отдельно, если прежде в целях борьбы с злодеяниями и коварством не был возбужден процесс против сына.

19. Разумеется, и все другие, по совету и с помощью которых сын выступит против отца, изобличенные свидетелями, да будут подвергнуты опале, и да не будет снята с них опала, если они не уплатят отцу вдвойне за причиненный по их совету и помощи ущерб, а судье — что полагается, а именно уголовный штраф (wette). Если кто-нибудь из них окажется вассалом отца, тот сверх этого да будет по всей строгости закона лишен навеки своего лена. Если же сеньор (то есть пострадавший отец) когда-нибудь вернет ему этот лен, то обязан будет (отдать) его судье (что-нибудь) равноценное из своего недвижимого имущества, либо за отсутствием такового, уплатить денежную его стоимость.

20. Во всех, однако, упомянутых делах всякий свидетель должен быть свободным, не пораженным в правах и хорошей репутации, если в этих делах как (потерпевшие) отцы, будут выступать князья и другие лица хотя бы и более низкого состояния, чем сам (свидетель), даже слуги (министериалы). Слуги же (министериалы) должны допускаться (в качестве свидетелей) в делах слуг (министериалов) и лиц более низкого состояния, но не в делах свободных; а крестьяне и крепостные — в делах своих равных, но не в делах лиц более высокого состояния.

21. Если же отец из-за (преклонного) возраста, слабости, нахождения в плену или по другой законной причине не сможет (лично) преследовать (по суду) своего обидчика, то кто-нибудь из его кровных родственников, объявив под присягой о причине с точным её обозначением, помешавшей отцу (лично обратиться к суду), должен быть допущен к ведению данного дела, как (если бы выступал сам) отец, с предоставлением ему (на суде) всякого права, которое принадлежало бы отцу.

Все эти особые (постановления) будут иметь общую силу на вечные времена в знак ненависти и отвращения к преступлению, совершаемому наперекор естественной справедливости, (предписываемой) божеским и человеческим правом.

22. Установлено различие наказаний по характеру преступников. Вот почему мы преследуем подвергшихся опале как (за) государственные преступления, так, чтобы даже посягательство (на тех), которых тяжесть их преступления лишила их отечества, оставалось безнаказанным. Итак, крепко и строго мы предписываем и постановляем, что приговор об опале должен обнародоваться только в публичных местах. И опала не должна быть снимаема иначе, как по предварительному представлению достаточного обеспечения того, что истцу (потерпевшему) будет дано удовлетворение согласно обычаю земли. Если же судья не сделает этого, то мы по соответствующей жалобе накажем этого судью, как того требует закон. Также мы строго предписываем, чтобы всякий судья, как высший, так и низший, никого (из тех, с) которых снимается опала, не освобождал от штрафа, называемого wette, дабы другие более страшились подвергнуться опале.

23. Так мы постановляем, чтобы всякий, кто пробудет под императорской опалой в течение года и дня, провозглашался нашим приговором лишенным чести и прав (erenlos u rehtlos), если истец, на основании жалобы которого он подвергся опале, изобличит его в этом пред нами, как полагается по закону.

24. Также всякий, кто будет обвиняться другим с вызовом на поединок в преступлении оскорбления величества, (в том), что покушался подстрекательством либо пособничеством на что-либо мятежное против нас и империи, да будет нашим приговором признан лишенным чести и прав, если в данный ему законный срок он не явится, чтобы очистить себя.

То же самое (при обвинении) в вероломстве и в коварном убийстве (называемом mort).

25. Мы предписываем и строго требуем, чтобы никто не принимал к себе опальных и не давал им заведомо пристанища; если же кто сделает это и будет в законном порядке в том изобличен, тот да понесет наказание наравне с опальным, если только сразу не заявит, принеся присягу (сам) седьмой с участием почтенных людей, не пораженных в правах, что (поступил так) по неведению. Где бы опальный ни подвергся гонениям или нападениям, никто да не заступается за него; а если кто заступится за него, зная (о его опале), и будет в том изобличен в законном порядке, тот да разделит с ним его вину и да будет рассматриваться (сам) как опальный.

26. Ни один город да не принимает заведомо к себе опального, никто да не заступается за него, когда ему будут причинять какое-нибудь зло; ничего не должно давать ему из сострадания; никто не должен участвовать с ним в купле или продаже; но все да избегают его. Если город, с общего согласия, примет заведомо его и если этот город будет иметь стены, то местный судья пусть разрушит стены; давший ему приют да будет наказан как опальный, а дом его да будет разрушен. Если у города не будет стен, судья пусть подожжет его, и никому да не будет позволено его защищать. Если город окажет (этому) сопротивление, то и город, и люди, которые окажут сопротивление, да лишатся всех своих прав. Если судья, в судебном округе которого (этот город) находится, не сможет это сделать, то об этом будет доведено до нашего сведения, и мы добьемся, чтобы это было исполнено.

27. Преступление пресекается в самом начале, если устраняется возможность укрывательства. Вот почему мы, согласно государственным законам, преследуем одинаковою карою как воров, так и тех, которые дают ворующим приют, получая долю из укрытого или купленного. Итак, мы постановляем, что кто бы ни купил заведомо награбленное или украденное или дал бы приют, то есть (был бы) заведомым укрывателем не состоящих под опалой (укрывательство опальных карается особо, см. ст. ст. 25 и 26.) грабителей и воров, тот да заплатит вдвойне собственнику, которому принадлежала вещь, если будет изобличен в этом в законном порядке в первый раз. Если же в содеянии сего он будет изобличен вторично, то да будет наказан, как грабитель, если вещи окажутся награбленными, и как вор, если вещи окажутся украденными.

28. Приходится заботиться (как) об управлении империи (в целом, так) и о делах различных земель и областей; и так как постоянно требуется, чтобы все это устраивалось нашими заботами, то мы хотим, чтобы (те) дела тяжущихся, на которых мы не можем председательствовать лично, вершились вместо нас мужем испытанной верности и незапятнанной репутации, поставленным во главе судов. К нему пусть и обращаются эа нерушимыми судебными решениями, кроме тех (дел), которые мы приберегаем специально для нашего (личного) рассмотрения. Итак, мы постановляем, чтобы при нашем дворе (curia nostra) имелся юстициарий, муж свободного состояния, который оставался бы в той же должности, если он. будет отправлять ее хорошо и согласно с законом, не менее года. Он должен председательствовать на суде ежедневно, за исключением воскресений и иных больших праздников, творя суд всем тяжущимся, кроме князей и других высоких особ в делах, касающихся их лиц, прав, чести, ленов, собственности или наследств, и кроме самых важных дел. Разбор вышеуказанных дел и вынесение по ним решений мы сохраняем за нашим величеством. Судья этот по тем важным делам лиц, которые относятся к его компетенции, не будет назначать сроков или дней без нашего специального разрешения. Он не будет ни подвергать виновных опале, ни снимать опалу с опальных. Ибо и это мы сохраняем за властью нашего превосходительства. И он присягнет в том, что не будет за {отправление) правосудия ничего брать, что ни по любви, ни из ненависти, ни по просьбе, ни за взятку, ни из страха, ни из сострадания и ни по какой иной причине не вынесет иного решения, чем то, которое честно, без всякого обмана и злого умысла будет считать и признавать праведным по своей совести. Если же мы отдаем и представляем (ему) права (на штрафы), называемые в просторечии wette и связанные со снятием опалы, — конечно, с тех (лиц), дела которых рассматривались у него, — с тем большею преданностью да исполняет он свои судейские обязанности и не принимает ни от кого подарков. Этих штрафов он ни с кого не будет снимать, дабы люди более страшились опалы.

29. Он будет иметь (при себе) специального нотариуса, (письмоводителя), который будет записывать имена подвергнутых опале, а также (имена) истцов и самое дело или жалобу и день, в который (виновные) будут объявлены под опалой; также имена освобожденных от опалы и (имя) истца, по жалобе которого они были объявлены под нею, причину и день снятия опалы, имена поручителей (тех лиц), которые освобождаются от опалы, — кто они такие и откуда (родом), — или иного вида обеспечение, которое представит подлежащий освобождению (от опалы), согласно обычаям страны, в целях удовлетворения подавшего жалобу. Он будет принимать и хранить письменные заявления, содержащие в себе жалобы. Никакой иной обязанности по делам дворцового суда (curie) не будет лежать на нем. Он будет записывать имена тех, на которых будут возводиться обвинения или делаться доносы, как на людей вредных для (данной) местности, делая пометку об их бесчестии; и будет вычеркивать (из этого описка) их имена, когда они освободятся от подозрения. Он будет записывать все решения, вынесенные в нашем присутствии по более важным делам, особенно такие, которые будут возникать в результате столкновения разноречивых суждений, что в просторечии называется gesamint Urteil, чтобы в будущем в подобных делах уже не было спорности, (причем) должна быть обозначена та местность, согласно обычаям которой было вынесено решение. Он должен быть мирянином (laicus), имея в виду приговоры, (связанные с пролитием) крови, каковые не позволяется записывать духовному лицу, и кроме того, еще в тех видах, чтобы его можно было подвергнуть надлежащему наказанию, если совершит преступление по должности. Он принесет также присягу по (установленной) форме, как (это) делает и юстициарий, в том, что и он будет вести себя честно и согласно с законом при отправлении своей должности, ничего не записывая и не совершая вопреки закону и долгу, по доброй совести, безо всякого злого умысла и обмана.

Для общего (благо) состояния и спокойствия империи изданы и обнародованы эти постановления по совету и с согласия князей как духовных, так и светских, а также множества лиц благородного звания (nobilium) и иных верноподданных империи на торжественном сейме, проведенном в Майнце.