ПРОГРАММА ВОССТАВШИХ КРЕСТЬЯН ПРОВИНЦИИ НИВЕРНЭ

ПРОГРАММА ВОССТАВШИХ КРЕСТЬЯН ПРОВИНЦИИ НИВЕРНЭ

(1790 г.)

Публикуемый ниже документ был составлен и нотариально оформлен 4 июня 1790 г. крестьянами семи коммун Нивернэ (департамент Ньевр) ¹, собравшимися на первичное собрание в центре кантона, местечке Шатийон-ан-Базуа. В целом ряде отношений этот «Протокол» представляет особый интерес для социальной истории Французской буржуазной революции конца XVIII в. — прежде всего, конечно, ее аграрно-крестьянской истории. Связано это прежде всего с теми исключительными условиями, в которых он — документ — был составлен. В отличие от подавляющего большинства петиций, мемуаров, просьб и т. п., полноводным потоком притекавших в Париж из деревни в революционные годы, он был написан не в более или менее спокойной обстановке, по зрелом размышлении, с помощью юриста, адвоката, кюре. Документ родился в самый разгар громадного крестьянского восстания, охватившего в мае — июне 1790 г. департаменты Алье, Ньевр, отчасти Шер, Сона-и-Луара, Рона-и-Луара ².

Восстание вспыхнуло во время первичных собраний в кантонах по выборам новой местной администрации, создававшейся согласно декрету от 22 декабря 1789 г. Многие из этих собраний стали ареной «бунта». Так именно и произошло в кантоне Шатийон-ан-Базуа, и в ходе этого «бунта» и был составлен публикуемый здесь «Протокол». Фраза за фразой, требование за требованием, так, как они рождались в бурной толпе, он был прямо продиктован взбунтовавшимися мужиками, наиболее решительными из них.

Об этом говорит не только сам характер текста, лишенного обычной для крестьянских петиций некоторой внутренней стройности, обширной аргументации, но и живое свидетельство очевидца — одного из пострадавших сеньоров ³. Во время бунта было, по его словам, «решено, что надо составить и нотариально заверить акт, чтобы записать в нем желания бунтовщиков и придать им силу закона. Наиболее возбужденные среди них продиктовали этот акт, в котором попраны все права, всякая собственность, как и декреты Национального собрания, санкционированные королем». [281]

Отсюда необычная для крестьянских документов, особенно первых лет революции, непреклонность требований — в сущности, это не петиция, а законодательное постановление, подлежащее немедленному проведению в жизнь. Отсюда и чрезвычайная широта этих постановлений — от полного уничтожения феодальных повинностей, ликвидации кабальной субаренды, нормирования цен и уничтожения свободы хлебной торговли до фактического лишения политических прав духовенства и подробной регламентации всей жизни сельского попа. От всех этих постановлений протягиваются явственные нити к якобинскому законодательству июля — сентября 1793 г.— и тем самым рельефно выступают деревенские социальные истоки не только аграрной, но в немалой мере и продовольственной политики якобинского Конвента. [282]

А. В. Адо

Копия протокола, составленного в Нивернэ жителями части этой провинции

Сегодня, июня 4 дня 1790 г. в два часа пополудни по требованию приходов Алэ, Биш, Бринэ, Таннэ, Тэнтюри, Мэнго и Шатийон, жители которых здесь присутствуют.

Мы, члены муниципалитетов названных приходов, установили и устанавливаем цены: фунт белого хлеба 2 су, серого хлеба 18 денье, шатийонское буассо пшеницы 4 ливра, буассо ржи 3 ливра, буассо ячменя 1 ливр 10 су и буассо овса 18 су. Жнецы будут оплачиваться из расчета 1 сноп из 25 любого вида хлебов, рабочий день пахаря с упряжкой 30 су, рабочий день молотильщиков 8 су, косцов 10 су, кровельщиков соломенных крыш 10 су; бочонок вина 10 экю, по 5 су за бутылку; цена белого полотна 3 су, полотна квадратного 4 су, пара больших сабо 4 су, 3 су за маленькие, фунт шерсти 15 су [далее три слова неразборчиво], рабочий день портного 6 су, пара мужских башмаков 3 ливра, женских 40 су. Рабочий день рабочего 5 су, за день каретника 10 су. Запрещается иметь в приходе больше 8 каменщиков, за туаз каменной кладки оплата 40 су, плата посыльного 6 су за одно лье пути. Земельные собственники предоставят арендаторам-пахарям 4 буассо пшеницы, 2 су с плуга пахарю, который возьмет участок, имея две упряжки быков, кроме того на время жатвы будут даны два барана и соль. Цена сливочного масла 8 су за фунт, формового сыра 8 су за фунт, пинта растительного масла 10 су, железо 2 су за фунт, любое мясо 5 су за фунт, сало 8 су за фунт. Должны быть возвращены все права пользования и выпасы, отнятые в судебном порядке, все дороги будут открыты, как было раньше, все сеньориальные ренты будут уничтожены. Мельники будут обязаны молоть зерно всех частных лиц на любой сорт муки и брать за помол только 3/32 с каждого буассо. Будет позволено пасти скот в пятилетней лесной [283] поросли, а за каждую потраву в лесной поросли моложе пяти лет будет взиматься 5 су. Будет позволено брать для отопления дубовые и иные поленья, получив разрешение от мэра; всякий будет иметь лес, подходящий для постройки и для поделок, ничего не платя за это сеньорам. За потраву будет взыскиваться 2 лиара за пойманную овцу, 1 су за свинью, 5 су за кобылу. Цена мельничных крыльев установлена в 20 су, острых металлических наконечников в 30 су, плотничьих топоров в 30 су, небольших топоров в 24 су. Если г-н комендант ⁴ имеет права, они у него останутся, если он имеет лишь одно — то же самое, но участки, именуемые Монт и Траверсен, останутся для всех жителей прихода Биш, которые поделят их поровну. Граждане прихода Биш обязуются не мешать ему огораживать [свои земли] за собственный счет, оставив, однако, полностью [для крестьян] все леса коммандерии ⁵. Сеньоры нашего департамента вернут все участки ⁶ и имущества, несправедливо присвоенные. Кюре прихода Биш не будет иметь других обязанностей, кроме служения своей мессы в 9 часов утра и вечерни в 2 часа, летом, как и зимою, он освобожден своим приходом от бремени быть избранным и от занятия всех других должностей. Названный кюре будет венчать и хоронить даром, за мессы ему будут платить 6 су, он будет выходить из дома лишь для того, чтобы читать свой требник и посещать благопристойным образом своих прихожан и прихожанок. Все амбары наших кантонов будут открыты для публичной продажи зерна, с оставлением, однако, [их владельцам] продовольствия, необходимого им для жатвы. За все несправедливо взысканные штрафы сеньоры вернут, кому следует, деньги. Цена хлопка устанавливается в 40 су за фунт. Ткань по 8 ливров будет продаваться только за 4 ливра, и все вообще ткани будут продаваться по ценам, установленным по справедливости. Мыло по 8 су за фунт. Хороший табак по 24 су. Платки от 30 до 15 су. По 3 су фунт [неразборчиво], по 2 су 6 денье льняные очёски. Трепальщики конопли будут получать за фунт не большое 1 су с харчами и 6 лиаров без них. Цена шапок устанавливается от 3 ливров до 30 су, гвоздей в 3 ливра за гросс [Grosse — двенадцать дюжин.— А. А.]. Кюре будут держать только благоразумных служанок, не моложе 50 лет. Будут восстановлены все права пользования, независимо от наличия [у жителей] соответствующих титулов. Кюре не будет разрешено отправляться на ярмарки и рынки, все кюре будут находиться в тех же условиях, что и кюре прихода Биш. Фермеры будут арендовать лишь один домен, который они сами будут обрабатывать ⁷, будут возвращены все незаконно приобретенные имущества. Не будет больше крупных [284] хлеботорговцев. Налоговые чиновники, которые совершили несправедливые взыскания, вернут деньги. Арендные сроки фермеров истекут в день святого Мартина. Г-н граф, хотя и отсутствующий, Г-н де Фонтенель и г-н комендант подпишут [перечисленные условия] без всяких возражений. Г-н кюре прихода Мэнго письменно откажется от аренды своей усадьбы. Г-н кюре прихода Мэнго сбежал со своей служанкой, и неизвестно, где он находится, он даже пропустил свою мессу в первую пятницу праздника тела господня, полагают, что он ночевал в лесу. Столяры будут оплачиваться так же, как каретники, цена топора для лесорубов 3 ливра. Цена ременной сбруи для быков определена в 40 су и цена ярма в 10 су. Хозяева [земельные собственники] будут уплачивать половину тальи, нотариусы будут брать лишь половину той платы, которую они брали раньше, и то же самое контролеры ⁸. Коммуна оставляет за собой право добиваться делом и через суд того, о чем могли бы забыть упомянуть в настоящем документе.

Подписано

[Следуют подписи председателя, его помощника, секретаря]

Комментарии

1. См. Archives Nationales (далее — AN) H 1453. Аналогичная копия имеется также в бумагах Комитета докладов в картоне D XXIX 62.

2. Об этом восстании см. нашу статью во «Французском ежегоднике», за 1964 г. М, 1965, стр. 74—92.

3. См. «Memoire a Monsieur le president de l'Assemblee Nationale». A Biche, le 16 juin 1790. (AN, D XXIX 22). Автор его — владелец церковной сеньории (commanderie) в коммуне Биш, принадлежавшей, вероятно, Мальтийскому ордену.

4. Так в тексте — commandant; речь идет, однако, как ясно из самого документа, о commandeur, т. е. о держателе церковной орденской сеньории (commanderie); владения и замок этой сеньории находились в коммуне Биш (см. Dictionnaire de la Nievre, par P. Fay. Nevers, 1860, p. 55).

5. Это постановление не осталось на бумаге. 16 июня commandeur, т. е. церковный сеньор коммуны Биш, жаловался: «леса коммандерии Биш... были объявлены принадлежащими коммуне, те из них, которые я эксплуатировал, должны быть поделены между жителями. Сеньориальные ренты и случайные повинности уничтожены. На следующий день (после принятия публикуемого здесь протокола.— А. А.) вторглись в мои леса, разграбили их, пустили животных в лесную поросль, были захвачены мои выпасы» (AN, D XXIX 22).

6. Bordelages. Речь идет о чрезвычайно обременительной для крестьян форме наследственного держания, распространенной в Нивернэ. В случае неисправной уплаты крестьянином повинностей в течение трех лет, земля, возделываемая на основе droit de bordelage, могла быть захвачена сеньором. То же самое могло произойти и при отсутствии у держателя прямых наследников — bordelier был лишен права наследования по боковой линии.

7. Под фермерами здесь и далее имеются в виду так называемые «генеральные фермеры», т. е. буржуа, арендовавшие крупные имения и сдававшие их в субаренду издольщикам. Лихоимство этих паразитических посредников, прибегавших к полуфеодальным и прямо феодальным методам эксплуатации, вызывало многочисленные протесты крестьян; ликвидировать эту систему и решили авторы «Протокола».

8. Речь идет, несомненно, о сборщиках так называемого droit de controle, т. е. налога на совершение любых актов, требовавших нотариального оформления. На тяжесть налога и на произвол сборщиков единодушно жаловались составители наказов, в том числе и в Нивернэ (см. публикацию A. Labot. Convocation des Etats Generaux et legislation de 1789. Cahiers... du Nivernais et Donziais. Nevers — Paris, 1966, p. 389, 474, 475)

Текст воспроизведен по изданию: Программа восставших крестьян провинции Ниверне. (1789 г.) // Французский ежегодник за 1969 г. АН СССР. 1971