30. ПОЛНОМОЧНЫЙ МИНИСТР В ПАРИЖЕ И. М. СМОЛИН — ВИЦЕ-КАНЦЛЕРУ ГРАФУ И. А. ОСТЕРМАНУ
Париж, 2/13 марта 1789 г.
Получено 28 марта(8 апреля) 1789 г.
Депеша. № 18
Перевод
Милостивый государь,
На совете в воскресенье вечером обсуждался вопрос о союзе с нашим двором, но ничего не было решено. Когда я беседовал с графом Монмореном во вторник, он мне сказал, что желания и намерения его величества об установлении связи неизменны и непоколебимы, но что обстоятельства настоящего момента требуют размышлений и являются единственной причиной отсрочки решения короля. Эти соображения касались Порты; в случае союза с Россией, Франция потеряла бы все свое влияние и доверие, которым она пользовалась в Турции. Франция в этом случае была бы не в состоянии заставить Порту оценить ее добрые услуги и посредничество, при помощи которых она, отстранив послов Лондона и Берлина, способствовала бы соглашению Турции с обоими императорскими дворами, на что возлагались большие надежды. Король рассматривает Польшу как очаг всеобщей войны, которая может вспыхнуть каждую минуту; и в том состоянии кризиса, в котором находится Франция, король был бы вынужден нарушить свои новые обязательства за невозможностью их выполнить до восстановления кредита и доверия нации с помощью Генеральных штатов, созыв которых приближался и был бы отложен, если бы это было возможно; король, однако, пока еще не высказался. Король хотел покончить с вопросом о союзе или отложить его заключение не больше чем на семь-восемь месяцев, и в этом последнем случае он намеревался предложить, чтобы наши оба двора обменялись декларациями самого секретного характера, в которых признали бы договор о проектируемом союзе между ними ненарушимым и в определенный момент подлежащим торжественной санкции. Каково бы ни было решение, которое будет принято, Монморен отправит курьера к графу Сегюру, о чем я буду
[109] своевременно извещен. Тем временем я готовлю эту депешу к отправлению обычным путем, на случай, если отъезд курьера, о котором шла речь, будет отложен.Граф Монморен ведет это дело честно и бескорыстно и действует с редким прямодушием. Я не сомневаюсь, что во всем королевском Совете нет никого, кто придерживался бы противоположного мнения, и что король и королева признают полезность и необходимость этого союза и искренно его желают, но они не могут скрыть от себя трудностей их положения, которые являются единственной причиной медлительности и нерешительности. Было бы иллюзией считать возможным получить в настоящий момент от Франции какую-либо помощь, но несомненно, что через несколько месяцев после созыва Генеральных штатов она придет в нормальное состояние и займет в политике подобающее ей место.
Не претендуя предвосхитить решение версальского кабинета, я предполагаю, что будет решено предложить секретную декларацию, о которой шла речь выше, и отложить до более подходящего времени заключение трактата. Если бы осуществилась надежда г-на Монморена на мир между Портой и обоими императорскими дворами, который во многих отношениях предпочтительнее перемирия (на последнее обоим упомянутым дворам трудно будет согласиться), — без сомнения было бы устранено существенное препятствие.
Монморен говорил со мной о поведении шведского короля, который побуждал сословия, собравшиеся на сейм, к продолжению войны; он называл его безумцем и поджигателем, который стремится сеять волнения и смуту. Г-н Монморен не верит также в искренность заявлений г-на Борка в Гамбурге и Копенгагене, что прусский король серьезно советует вышеупомянутому королю заключить мир; если бы этому сопутствовала декларация, что его величество прусский король его покинет, если он не последует этому совету, этот государь стал бы сговорчивее, и ярость, которой, кажется, охвачено его сознание, была бы укрощена.
Имею честь быть…
И. Симолин
АВПР, ф. Сношения России с Фракцией, оп. 93/6, д. 465, л. 96-99 об. Подл. (шифр.)