ФИЛИПП БУОНАРРОТИ

ЗАГОВОР ВО ИМЯ РАВЕНСТВА

ТОМ II

CONSPIRATION POUR UEGALITE DITE DE BABEUF.

SUIVIE DU PROCES AUQUEL ELLE DONNA LIEU, ET DES PIECES JUSTIFICATIVES, ETC., ETC. PAR PH. BUONARROTI.

1828.

ДОКУМЕНТЫ

Первый документ.

КОНСТИТУЦИЯ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, ПРИНЯТАЯ НАЦИОНАЛЬНЫМ КОНВЕНТОМ в 1793 г.

Декларация прав человека и гражданина.

Французский народ, убежденный в том, что забвение естественных прав человека и пренебрежение ими являются единственными причинами бедствий на земле, решил изложить в торжественной декларации свои священные и неотъемлемые права для того, чтобы все граждане постоянно имели возможность сравнивать действия правительства с целью, к которой стремится всякое социальное установление, и никогда не позволяли тирании угнетать и унижать себя; чтобы перед взором народа всегда были основы его свободы, его блага; перед взором должностных лиц — правила исполнения ими своих обязанностей; перед взором законодателя — цель его миссии.

Статья 1.

Целью общества является всеобщее благо. Правительство установлено для того, чтобы обеспечить человеку пользование его естественными и неотъемлемыми правами.

Статья 2.

Такими правами являются: равенство, свобода, безопасность, право собственности.

Статья 3.

Все люди равны от природы и перед законом.

Статья 4.

Закон есть свободное и торжественное изъявление общей воли. Он одинаков для всех; он равно карает и милует всех граждан; он может предписывать лишь то, что является справедливым и полезным для общества; он может запрещать только то, что наносит вред обществу.

Статья 5.

Все граждане одинаково допускаются к занятию общественных должностей. Свободным народам неведомы никакие иные мотивы для предпочтения при избрании, кроме добродетелей и талантов.

Статья 6.

Свобода есть право каждого человека делать все, что не наносит вреда правам других людей. Ее принципом является природа; [72] правилом — справедливость; стражем — закон; ее моральное ограничение выражено в следующем правиле: «Не делай другому того, чего не желаешь себе».

Статья 7.

Не могут быть запрещены: право выражать свои мысли и убеждения в печати или каким-либо иным путем, право мирных собраний, свободного отправления культа.

Необходимость заявлять об этих правах предполагает наличие деспотизма или свежего воспоминания о нем.

Статья 8.

Безопасность состоит в покровительстве, оказываемом обществом каждому из его членов в целях охраны его личности, прав и собственности.

Статья 9.

Закон должен охранять общественную и личную свободу от подавления власть имущими.

Статья 10.

Никто не может быть обвинен, арестован и лишен свободы иначе, как в случаях, установленных законом, и по форме, им предписанной; каждый гражданин, привлеченный к суду или задержанный на законном основании, обязан немедленно повиноваться; сопротивляясь, он совершает преступление. [73]

Статья 11.

Всякий акт, направленный против кого-либо в случаях, не указанных законом и без соблюдения установленных им форм, является актом произвола и тирании. Гражданин, по отношению к которому насильственно совершается такой акт, вправе оказать ему сопротивление силой.

Статья 12.

Лица, вызвавшие, подготовившие, подписавшие, исполнявшие или заставившие других исполнять акты произвола, являются виновными и подлежат наказанию.

Статья 13.

Каждый человек считается невиновным до тех пор, пока виновность его не установлена; если признано нужным его арестовать, то всякие суровые меры, не являющиеся необходимыми для его содержания, строго караются законом.

Статья 14.

Никто не может быть осужден и наказан до того, как его выслушали, равно как и до законного вызова его в суд и не иначе как в силу закона, опубликованного до совершения преступления. Закон, карающий преступления, совершенные до его опубликования, является актом тирании; присвоение закону обратной силы является преступлением. [74]

Статья 15.

Закон должен устанавливать только строго и явно необходимые наказания. Наказания должны соответствовать размерам преступления и служить на пользу обществу.

Статья 16.

Право собственности есть принадлежащее всем гражданам право пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению своим имуществом, доходами, плодами своего труда и своего мастерства.

Статья 17.

Никому из граждан не может быть запрещен в качестве занятия ни один вид труда, земледелия или торговли.

Статья 18.

Каждый человек вправе сдать внаем свои услуги и свое время, но он не может ни продать себя сам, ни быть проданным кем-либо другим. Его личность является неотчуждаемой собственностью. Закон не признает положения прислуги; между человеком, который трудится, и человеком, который его нанимает, может существовать только добровольное обязательство о заботах, с одной стороны, и о вознаграждении за мих — с другой.

Статья 19.

Никто не может быть лишен без его согласия хотя бы малейшей доли своей [75] собственности, за исключением случаев, когда этого требует законно установленная общественная необходимость и при условии предварительного справедливого вознаграждения.

Статья 20.

Ни один налог не может быть установлен иначе как в целях общественной пользы. Все граждане имеют право участвовать в установлении налогов, следить за их использованием и требовать представления отчета в этом.

Статья 21.

Общественное вспомоществование является священным долгом. Общество обязано поддерживать существование неимущих граждан путем предоставления им работы, либо путем обеспечения средств существования тем из них, кто не в состоянии работать.

Статья 22.

Образование является всеобщей потребностью. Общество должно всемерно способствовать прогрессу общественного разума и сделать образование доступным для всех граждан.

Статья 23.

Общественная гарантия заключается в общем усилии обеспечить каждому осуществление и сохранение его прав; эта гарантия покоится на народном суверенитете. [76]

Статья 24.

Не может существовать никакой общественной гарантии, если законом точно не определены рамки государственных должностей и не обеспечена ответственность всех должностных лиц.

Статья 25.

Суверенитет пребывает в народе. Он является единым и нераздельным, незыблемым и неотчуждаемым.

Статья 26.

Ни одна часть народа не может осуществлять власти, принадлежащей всему народу; однако каждая часть суверенного народа на своем собрании должна пользоваться правом совершенно свободно выражать свою волю.

Статья 27.

Каждый индивид, узурпирующий народный суверенитет, должен быть немедленно предан смертной казни свободными людьми.

Статья 28.

Народ всегда вправе пересмотреть, переработать свою конституцию и внести в нее изменения; одно поколение не может подчинить своим законам грядущие поколения.

Статья 29.

Каждый гражданин имеет равное право на участие в составлении законов и в назначении своих уполномоченных и своих агентов. [77]

Статья 30.

Все государственные должности безусловно являются временными; их надлежит рассматривать не как отличия или вознаграждения, а как исполнение обязанностей.

Статья 31.

Преступления уполномоченных народа и его агентов никогда не должны оставаться безнаказанными. Никто не вправе претендовать на большую неприкосновенность, чем прочие граждане.

Статья 32.

Право подачи петиций носителям государственной власти ни в коем случае не может быть запрещено, приостановлено или ограничено.

Статья 33.

Сопротивление угнетению вытекает из прочих прав человека.

Статья 34.

Когда подвергается угнетению один член общественного организма, то тем самым угнетается весь общественный организм.

Когда подвергается угнетению весь общественный организм, то тем самым угнетается каждый из его членов. [78]

Статья 35.

Когда правительство нарушает права народа, то восстание является священнейшим правом и необходимейшей обязанностью всего народа и каждой его части.

Подписи: Колло д’Эрбуа, председатель,
                Дюран-Майан,
                Дюко, Меоль,
                Ш. Делакруа,
                Госюэн,
                П. А. Лалуа, секретарь 114.

Продолжение первого документа.

РЕСПУБЛИКАНСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ

О республике.

Статья 1.

Французская республика едина и неделима.

О распределении народа.

Статья 2.

Для осуществления своего суверенитета французский народ распределяется по первичным и кантональным собраниям.

Статья 3.

В административной и судебной областях он распределяется по департаментам, дистриктам, муниципалитетам. [79]

О правах гражданства.

Статья 4.

Всякий человек, достигший 21 года, родившийся и проживающий во Франции,

всякий иностранец, достигший 21 года и проживающий во Франции в течение года, живущий в ней своим трудом, либо владеющий собственностью, либо женатый на француженке, либо усыновивший ребенка, либо содержащий на свои средства старика; наконец, всякий иностранец, который по признанию Законодательного собрания имеет заслуги перед человечеством,—

допускается к пользованию правами французского гражданина.

Статья 5.

Лишаются прав гражданства лица:

перешедшие в иностранное подданство;

принявшие от антинародного правительства должность или пользующиеся его милостями;

приговоренные к позорящим или телесным наказаниям — до реабилитации.

Статья 6.

Временно лишаются прав гражданства лица:

находящиеся под следствием;

заочно осужденные — до отмены приговора. [80]

О народном суверенитете.

Статья 7.

Суверенный народ есть совокупность французских граждан.

Статья 8.

Народ сам непосредственно избирает своих депутатов.

Статья 9.

Он поручает выборщикам избрание членов администрации и членов третейских, уголовных и кассационных судов.

Статья 10.

Он участвует в обсуждении законов.

О первичных собраниях.

Статья 11.

Первичные собрания составляют из граждан, проживающих в данном кантоне не менее шести месяцев.

Статья 12.

Первичные собрания имеют в своем составе не менее 200 и не более 600 голосующих граждан.

Статья 13.

Первичные собрания конституируются избранием председателя, секретарей и счетчиков. [81]

Статья 14.

Первичные собрания сами устанавливают свой распорядок.

Статья 15.

Никто не вправе явиться на первичное собрание при оружии.

Статья 16.

Выборы производятся путем закрытого или открытого голосования по желанию каждого голосующего.

Статья 17.

Первичное собрание ни в коем случае не может предписывать одинаковый способ голосования.

Статья 18.

Счетчики устанавливают результат голосования граждан, не умеющих писать, но предпочитающих тайное голосование.

Статья 19.

Принятие законов производится путем голосования за или против.

Статья 20.

Воля первичного собрания провозглашается следующим образом: граждане, собравшиеся на первичное собрание от ... в количестве ... голосующих, голосуют за или против большинством в ... [82]

О национальном представительстве.

Статья 21.

Численность населения является единственной основой для национального представительства.

Статья 22.

От каждых сорока тысяч лиц избирается один депутат.

Статья 23.

Совокупность первичных собраний от населения в 39—41 тысячу человек избирает непосредственно одного депутата.

Статья 24.

Избрание осуществляется абсолютным большинством голосов.

Статья 25.

Каждое собрание производит подсчет голосов и посылает комиссара для участия в общем подсчете голосов в пункт, намеченный как центральный.

Статья 26.

Если по первому подсчету никто не получил абсолютного большинства голосов, то производится повторное голосование в отношении двух граждан, собравших наибольшее число голосов.

Статья 27.

В случае получения одинакового числа голосов преимущество как в отношении [83] баллотировки, так и в отношении избрания отдается старшему по возрасту. В случае одинакового возраста вопрос решается жребием.

Статья 28.

Каждый француз, пользующийся правами гражданства, может быть избран на всей территории республики.

Статья 29.

Каждый депутат является представителем всей нации.

Статья 30.

В случае отказа, отставки, отстранения или смерти депутата о его замещении должны позаботиться избравшие его первичные собрания.

Статья 31.

Депутат, подавший в отставку, может покинуть свой пост только после занятия этого поста его преемником.

Статья 32.

Французский народ собирается ежегодно 1 мая для производства выборов.

Статья 33.

Он приступает к выборам при любом количестве граждан, пользующихся правом голоса.

Статья 34.

Чрезвычайные первичные собрания созываются по требованию одной пятой части [84] граждан, пользующихся правом голоса на этих собраниях.

Статья 35.

Созыв первичных собраний в этом случае производится муниципалитетом обычного места собраний.

Статья 36.

Эти чрезвычайные собрания приступают к обсуждению только тогда, когда на них присутствует одним человеком больше половины граждан, пользующихся правом голосования.

О выборных собраниях.

Статья 37.

Граждане, созванные на первичные собрания, избирают одного выборщика от каждых 200 граждан, независимо от их присутствия или отсутствия; двух выборщиков от 301— 400 граждан; трех — от 501—600 граждан.

Статья 38.

Ведение выборных собраний и способ голосования те же, что на первичных собраниях.

О Законодательном собрании.

Статья 39.

Законодательное собрание является единым, неделимым и перманентным.

Статья 40.

Период его заседаний длится один год. [85]

Статья 41.

Оно собирается 1 июля.

Статья 42.

Национальное собрание не может быть конституировано, если в него не входит по меньшей мере одним депутатом больше половины его состава.

Статья 43.

Депутаты никогда не могут подвергаться судебному преследованию, обвинению и суду за убеждения, высказанные ими в Законодательном собрании.

Статья 44.

За уголовное действие депутаты могут быть задержаны на месте преступления; однако постановление об их аресте или приводе может быть вынесено только с разрешения Законодательного собрания.

О порядке заседаний Законодательного собрания.

Статья 45.

Заседания Национального собрания являются публичными.

Статья 46.

Протоколы его заседаний подлежат напечатанию. [86]

Статья 47.

Национальное собрание не может приступить к обсуждению, если оно не состоит по меньшей мере из 200 членов.

Статья 48.

Оно не вправе отказать в слове своим членам в том порядке, в каком они его просили.

Статья 49.

Оно выносит решения большинством голосов присутствующих.

Статья 50.

По требованию 50 членов производится поименная перекличка.

Статья 51.

Национальное собрание вправе критиковать на заседаниях поведение своих членов.

Статья 52.

Оно осуществляет надзор за порядком на месте его заседаний и в установленной им близлежащей полосе.

О функциях Законодательного собрания.

Статья 53.

Законодательное собрание вносит законопроекты и издает декреты. [87]

Статья 54.

Под общим наименованием закона подразумеваются акты Законодательного собрания, касающиеся:

Гражданского и уголовного законодательства; общего управления обычными доходами и расходами республики; национальных имуществ; пробы, веса, чеканки и наименования денежных знаков; характера и суммы налогов и способов их взимания; объявления войны; общего перераспределения французской территории; народного просвещения; общественных почестей, воздаваемых памяти великих людей.

Статья 55.

Особым наименованием декрета обозначаются акты Законодательного собрания, касающиеся:

Ежегодного установления размеров сухопутных и морских сил; разрешения или запрещения прохода иностранных войск через французскую территорию; допущения иностранных морских сил в порты республики; мер охраны всеобщей безопасности и спокойствия: ежегодного и текущего распределения вспомоществования и общественных работ; порядка изготовления всякого рода денежных знаков; непредусмотренных и чрезвычайных расходов; мер местного и частного характера, касающихся отдельной области управления, отдельной коммуны или отдельного рода общественных работ; обороны территории; [88] ратификации договоров; назначения и смещения главнокомандующих войсками; осуществления ответственности членов совета и государственных служащих; обвинения лиц, уличенных в заговорах против общественной безопасности республики; всякого частичного изменения в распределении французской территории; национальных наград.

О выработке закона.

Статья 56.

Внесению законопроектов предшествует доклад.

Статья 57.

Обсуждение законопроекта и временное принятие закона может последовать только через пятнадцать дней после доклада.

Статья 58.

Проект печатается и рассылается во все коммуны республики под наименованием законопроект.

Статья 59.

Если через сорок дней после рассылки законопроекта более (на один департамент) чем в половине департаментов десятая часть первичных собраний каждого из них не выразила против него протеста, то проект принимается и становится законом. [89]

Статья 60.

В случае протеста Законодательное собрание созывает первичные собрания.

О заглавной части законов и декретов.

Статья 61.

Законы, декреты, приговоры и все государственные акты имеют заголовком:

Именем французского народа — год... Французской республики.

Об Исполнительном совете.

Статья 62.

Учреждается Исполнительный совет, состоящий из 24 членов.

Статья 63.

Выборное собрание каждого департамента назначает одного кандидата. Законодательное собрание выбирает членов Совета из общего списка кандидатов.

Статья 64.

Половина членов Исполнительного совета обновляется в период каждого созыва Законодательного собрания в последние месяцы законодательной сессии.

Статья 65.

Совету поручается руководство и надзор за общим управлением. Он может действовать [90] только во исполнение законов и декретов Законодательного собрания.

Статья 66.

Совет назначает, не из своей среды, руководящих должностных лиц общего управления республики.

Статья 67.

Законодательное собрание определяет число своих агентов и их функции.

Статья 68.

Эти агенты не образуют совета. Они действуют раздельно, без непосредственной связи между собой, и не пользуются никакой личной властью.

Статья 69.

Совет назначает не из своей среды представителей республики в других странах.

Статья 70.

Совет заключает договоры.

Статья 71.

В случаях нарушения членами Совета своего долга, Законодательное собрание возбуждает против них обвинение.

Статья 72.

Совет несет ответственность за неисполнение законов и декретов, а также за неразоблаченные им злоупотребления. [91]

Статья 73.

Совет смещает и заменяет агентов, которых он назначает.

Статья 74.

В случаях надобности он обязан возбудить против них обвинение перед судебными властями.

О взаимоотношениях Исполнительного совета и Законодательного собрания.

Статья 75.

Исполнительный совет пребывает при Законодательном собрании. Ему предоставляется право присутствия и особое место на заседаниях Законодательного собрания.

Статья 76.

Он заслушивается каждый раз, когда ему надлежит отчитаться.

Статья 77.

Законодательное собрание вызывает его на свои заседания в полном составе или частично каждый раз, когда оно считает это нужным.

Об административных и муниципальных органах власти.

Статья 78.

В каждой коммуне республики учреждается муниципальное управление. В каждом дистрикте — промежуточная администрация; [92] в каждом департаменте — центральная администрация.

Статья 79.

Муниципальные должностные лица избираются на коммунальных собраниях.

Статья 80.

Члены администрации избираются выборными собраниями департаментов и дистриктов.

Статья 81.

Половина членов муниципалитетов и администраций ежегодно обновляется.

Статья 82.

Должностные лица администраций и муниципалитетов не могут подменять собой собрания представителей. Они ни в коем случае не могут вносить изменения в акты Законодательного собрания или приостанавливать их исполнение.

Статья 83.

Законодательное собрание определяет функции должностных лиц муниципалитетов и администраций, порядок их соподчинения и наказания, которым они могут подвергаться.

Статья 84.

Заседания муниципальных советов и администраций являются публичными. [93]

О гражданском судопроизводстве.

Стаатья 85.

Гражданский и уголовный кодексы законов едины для всей республики.

Статья 86.

Не должно быть никакого нарушения права граждан разрешать возникающие между ними споры при помощи третейских судей по их выбору.

Статья 87.

Решение этих третейских судей является окончательным, если граждане не оговорили за собой права опротестования.

Статья 88.

Учреждается должность мировых судей, избираемых гражданами округов, определяемых законом.

Статья 89.

Они примиряют и судят без судебных издержек.

Статья 90.

Их число и компетенция определяются Законодательным собранием.

Статья 91.

Учреждается должность общественных третейских судей, избираемых выборными собраниями. [94]

Статья 92.

Их число и компетенция определяются Законодательным собранием.

Статья 93.

Их ведению подлежат спорные вопросы, не решенные окончательно частными третейскими судьями или мировыми судьями.

Статья 94.

Они обсуждают вопросы публично. Они высказываются во всеуслышание. Они выносят окончательное решение после устной защиты без делопроизводства, без судебной процедуры и судебных издержек. Они мотивируют свои решения.

Статья 95.

Мировые судьи и общественные третейские судьи избираются ежегодно.

Об уголовном судопроизводстве.

Статья 96.

Ни один гражданин не может быть осужден за уголовное преступление иначе как на основании обвинения, поступившего к присяжным заседателям либо в Законодательное собрание. Обвиняемые имеют защитников по их собственному выбору или по назначению. Судебное разбирательство производится гласно. Факт преступления и его преднамеренность устанавливаются судом присяжных. [95]

Мера наказания налагается уголовным судом.

Статья 97.

Судьи по уголовным делам избираются ежегодно выборными собраниями.

О кассационном суде.

Статья 98.

Для всей республики учреждается кассационный суд.

Статья 99.

Этот суд не рассматривает дела по существу. Он выносит определения по поводу нарушения форм и явных противоречий закону.

Статья 100.

Члены этого суда избираются ежегодно выборными собраниями.

О государственных налогах.

Статья 101.

Ни один гражданин не освобождается от почетной обязанности участвовать в несении Государственных расходов.

О государственном казначействе.

Статья 102.

Государственное казначейство является Центральным пунктом доходов и расходов республики. [96]

Статья 103.

Оно управляется подотчетными агентами, назначаемыми Исполнительным советом.

Статья 104.

Эти агенты находятся под надзором комиссаров, назначаемых Законодательным собранием. Комиссары не могут состоять членами Законодательного собрания; они несут ответственность за нераскрытые ими злоупотребления.

Об отчетности.

Статья 105.

Отчеты агентов государственного казначейства и администраторов государственных финансовых учреждений представляются ежегодно ответственным комиссарам, назначаемым Исполнительным советом.

Статья 106.

Эти контролирующие лица находятся под надзором комиссаров, назначаемых Законодательным собранием; последние не могут состоять членами Законодательного собрания; они несут ответственность за нераскрытые ими злоупотребления и ошибки. Законодательное собрание выносит постановление по отчетам. [97]

О вооруженных силах республики.

Статья 107.

Вооруженной силой республики является весь народ.

Статья 108.

Республика содержит на свой счет даже в мирное время сухопутную и морскую вооруженную силу.

Статья 109.

Все французы являются солдатами; они обучаются обращению с оружием.

Статья 110.

Звание генералиссимуса упраздняется.

Статья 111.

Различие в чинах, их отличительные знаки и субординация существуют только в отношении военной службы и на время ее отбывания.

Статья 112.

Вооруженные силы, используемые для поддержания порядка и спокойствия внутри страны, действуют только по письменному требованию существующих властей.

Статья 113.

Вооруженные силы, используемые против внешних врагов, действуют по приказу Исполнительного совета. [98]

Статья 114.

Ни одна воинская часть не может принимать участия в обсуждении законов.

О национальных конвентах.

Статья 115.

Если на один более чем в половине департаментов десятая часть законно созданных первичных собраний каждого из них потребует пересмотра конституционного акта или изменения некоторых его статей, то Законодательное собрание обязано созвать все первичные собрания республики для выяснения вопроса о необходимости созыва Национального конвента.

Статья 116.

Национальный конвент создается тем же путем, что и законодательные органы, и соединяет в себе их полномочия.

Статья 117.

Национальный конвент занимается только теми вопросами конституции, которые служили основанием для его созыва.

О взаимоотношениях французской республики с другими нациями.

Статья 118.

Французский народ является другом и естественным союзником свободных народов. [99]

Статья 119.

Французский народ не вмешивается во внутренние дела других наций. Он не потерпит, чтобы и другие нации вмешивались в его дела.

Статья 120.

Французский народ предоставляет убежище иностранцам, изгнанным из их отечества за дело свободы; он отказывает в нем тиранам.

Статья 121.

Французский народ не заключает мира с неприятелем, оккупирующим его территорию.

О гарантии прав.

Статья 122.

Конституция гарантирует всем французам равенство, безопасность, собственность, уплату государственного долга, свободу вероисповедания, всеобщее обучение, социальное вспомоществование, неограниченную свободу печати, право петиций, право объединяться в народные общества, пользование всеми правами человека.

Статья 123.

Французская республика воздает дань уважения честности, храбрости, преклонному возрасту, почитанию родителей, несчастью. Она вручает охрану конституции попечению всех добродетелей. [100]

Статья 124.

Декларация прав и конституционный акт должны быть выгравированы на скрижалях в здании Законодательного собрания и на площадях.

Подписи: Колло д’Эрбуа, председатель;
                Дюран-Майан,
                Дюко, Меоль,
                Ш. Делакруа,
                Госюэн,
                П. А. Лалуа, секретарь.

Второй документ.

ПРАВДА, ВЫСКАЗАННАЯ НАРОДУ ПАТРИОТАМИ 89 ГОДА, ЛЮДЬМИ

14 ИЮЛЯ, 10 АВГУСТА И 13 ВАНДЕМЬЕРА.

О ты, народ, которого осыпают ласками или угрозами, возвеличивают или унижают в зависимости от честолюбивых замыслов людей, твердящих о твоих правах только для того, чтобы их попирать, о твоем суверенитете, чтобы узурпировать его, выслушай великие истины; узнай причину всех бедствий, которые тебя заставили претерпеть с термидора II года до вандемьера IV года.

Некоторые злоупотребления, акты произвола, неизбежно сопутствующие всякой великой революции, наложили отдельные пятна на великие и славные события, происшедшие в первые годы республики. Исправить эти злоупотребления, положить конец всякому [101] временному правлению, дать народу конституцию, которая гарантировала бы ему его права и его суверенитет, вырвать власть из рук людей, которые злоупотребляют ею, лишить тиранию всякой надежды снова поднять свою гнусную голову — вот что должна была совершить термидорианская революция, если бы она подготовлялась в интересах народа, в интересах всеобщего блага. Но она имела пагубные последствия, ибо являлась творением порока, раздоров, ненависти, честолюбия и мести; она обратила все к выгоде роялистов; она кончила тем, что погубила безупречных и мужественных республиканцев и даже людей, которые были использованы для этого дела. С тех пор клевета стала изливать свой яд; каждый патриот, каждый друг народа, каждый, кто закладывал основы свободы, обзывался мошенником, злодеем, террористом, кровопийцей. Эти клички стали синонимами республиканцев; этому вторили продажные газеты; развращенные ораторы оскверняли этими кличками трибуну сената. С этого времени организовали голод, убийство, обесценение ассигнатов, скупку товаров; на народ, совершивший революцию, отныне стали смотреть лишь как на толпу, готовую склонять голову перед золотым тельцом, выдававшим себя за единственного суверена: сокрушались об участи контрреволюционеров, называвших себя жертвами террора; перед ними раскрылись двери тюрем, которые очень быстро заполнились республиканцами, [102] именовавшимися террористами; республиканцев изгнали со всех гражданских и военных постов, доверив эти посты возвратившимся эмигрантам, дворянству, неприсягнувшим священникам, превратившимся вдруг в отличных патриотов. Наши армии были тотчас дезорганизованы, вспыхнули измены; наши арсеналы, незадолго до того переполненные, оказались опустошенными, наши корабли разбитыми, сданными неприятелю, наш флот уничтоженным. Надо было отстранить людей и учинить над ними полицейский надзор, надо было подавить протесты (неотъемлемое право всякого свободного народа). Вот почему новые тираны поспешили уничтожить народные общества, являвшиеся передовыми стражами революции, грозой для Питтов и Кобургов, ибо они служили очагами общественного просвещения, откуда расходились искры, воспламенявшие все сердца и поддерживавшие энтузиазм свободы; ибо они воздвигали мощную плотину против честолюбия и интриги; ибо все они в равной мере являлись маяками, предупреждавшими кормчих о подводных камнях, о которые может разбиться корабль свободы.

К каким только средствам не прибегали для того, чтобы осуществить и упрочить контрреволюцию! Какие губительные для свободы декреты были вырваны у Конвента кликой сообщников иностранцев! Сколько возвратилось эмигрантов, значившихся земледельцами и рабочими! Скольким [103] неприсягнувшим священникам дана была возможность беспрепятственно сеять фанатизм! Имущество осужденных роялистов, дававшее солидную гарантию ассигнатам, было возвращено их родственникам, столь же преступным, как и они сами. Это привело в расстройство государственный кредит. Мятежным шуанам и вандейцам была предоставлена амнистия, от которой они отказались, желая вести переговоры как равные с равными. О верх злодеяния! О позор нашего отечества! Вести переговоры о мире с Шареттом, Стоффле, Комартеном, Сапино и со всеми главарями взбунтовавшихся разбойников! 115 Позволить им вооружиться! Платить им за то, что они растерзали отечество, загубили тысячи республиканцев, и по секретному соглашению обещать им восстановление алтаря и трона! Уполномоченные народа, заключающие столь позорный договор, который запятнает анналы истории, и французский сенат, ратифицирующий позор первой в мире нации! О грядущие поколения, вы не поверите этому! Ты сам не поверил бы этому, французский народ, если бы не был тому свидетелем. И вот после двух лет блестящих успехов твои уполномоченные заключают позорящее тебя соглашение и облекают в траур твои трофеи! Именно в момент, когда твои увенчанные лаврами войска насаждают древо свободы по ту сторону Рейна, на вершинах Альп и Пиренеев, среди батавских болот,— от твоего имени ратифицируются позорные [104] договоры с деспотами Берлина и Мадрида, над которыми ты одержал победу и которые, не будь термидорианской реакции, пришли бы вместе со своими союзниками просить мира на условиях, какие тебе угодно было бы им предписать! 116

Не станем, однако, удивляться тому, что правительственные комитеты превратились в ящик Пандоры; в них заседали Роверы, Буасси, Саладены, Ломоны, Оги, Ларивьеры, Ланжюинэ, Дюмоны 117 и им подобные... ярко выраженные роялисты, которые только удушением свободы, новым закабалением народа и массовым избиением наиболее убежденных республиканцев могли отблагодарить тиранов, которым они служили.

Однако кровь все еще недостаточно обильно лилась на эшафотах; тогда во всех концах республики были организованы орды убийц под названием обществ Иисуса и Солнца. Послали разных Буасси в Лион и в Бург; Кадруа, Шамбонов, Мариетов, Инаров в Экс и Марсель; и именно по их преступному призыву было поставлено в порядок дня избиение патриотов во всем юге 118. Под их знаменами выступают убийцы, врывающиеся в тюрьмы, убивающие всех находящихся там патриотов и выходящие оттуда в залитой кровью одежде; они нарушают неприкосновенность жилища, обегают улицы, рубят саблями всех, кто, по их сведениям, высказывался за свободу; ребенка убивают на руках у матери, мужа в объятиях жены, старика на [105] глазах у сына; и воды Роны, неся трупы, сливаются с волнами Средиземного моря, уже окрашенными кровью республиканцев. Все эти ужасающие сцены продолжаются на глазах у людей-тигров, называющих себя уполномоченными народа! А Конвент, пребывающий под пятой людей, продавшихся за золото иностранцам, отданный во власть проституированных женщин, в продолжение десяти месяцев оставляет Францию погруженной в траур и резню! И он не мог наказать хотя бы одного убийцу! Ровер имел бесстыдство называть эти убийства осуществлением народного правосудия!..

Но недостаточно было оставить убийц безнаказанными, развратить общественное сознание, ослабить энергию, подавить энтузиазм свободы, заменить гимны, ведшие наших воинов к победе, человекоубийственными песнями, звавшими к избиению патриотов 119. Надо было довести народ до отчаяния, выдавая ему только две унции скверного хлеба; в то же время Буасси выступил с трибуны Конвента со смехотворным заявлением, что снабжение продовольствием обеспечено.

Да, несомненно, продовольствия было достаточно у объедавшихся богачей, в то время как народ не имел ничего и умирал от истощения.

О, французский народ! в чьих руках твоя участь! Те самые люди, которые морили тебя голодом, предали, разорили и погубили, до сих пор заседают в твоем сенате, и на твоих [106] глазах из него изгоняются, подвергаются преследованиям и посылаются на эшафот те, кто хотел воспротивиться стольким антинародным декретам, вырванным вероломными роялистами у Конвента, который никогда не был более несвободен, чем во время термидорианской реакции. Да, тебе пришлось увидеть их, эти дни траура и злодеяния, эти роковые дни жерминаля и прериаля, когда с тобой обошлись, как с мятежником, за то, что ты пришел к решетке Конвента, за которой сидели твои уполномоченные, чтобы просить хлеба и конституции, свободно, торжественно и единодушно принятой тобою.

Вы помните, мужественные жители предместий, как вас разогнали, как по приказу правителей вас преследовала банда золотой молодежи, как вы были осаждены в собственных домах, обезоружены, заключены в тюрьмы, как наиболее энергичных ваших братьев судили военным судом и повели на тот самый эшафот, на котором пролилась кровь единственных депутатов, имевших мужество возвысить голос в сенате, чтобы поддержать ваши справедливые требования!.. Вы поклялись, доблестные Гужон, Ромм, Дюруа, Субраки, Бурбот, Дюкенуа, отстаивать интересы народа, умереть за него и во имя свободы; вы сдержали вашу клятву: ваша благородная самоотверженность заставила побледнеть ваших палачей. Она послужила делу народа; она запечатлена в сердцах республиканцев; она станет достоянием грядущих [107] поколений и будет поставлена рядом с самоотверженностью Гракхов, Курциев и Регулов. Французский народ, ты будешь вспоминать об этих страшных днях лишь для того, чтобы предать гнусных виновников этих дней проклятию настоящих и будущих поколений. Ты не сможешь забыть того, что в продолжение пятнадцати месяцев, следовавших за термидором II года, правители подвергали тебя всевозможным притеснениям, всевозможным бедствиям, которые никогда не выпадали на долю рабов во времена римского патрициата, на долю крепостных под игом польских вельмож и даже на долю несчастных, которых превращают в предмет позорной торговли на побережьях Африки.

Подлые! Они вопили о терроре, существовашем лишь против преступления. Они же применяли жестокий террор против добродетели и республиканизма!.. Злодеи! Они заявляли, будто сразили тиранию децемвиров, а между тем никогда еще тирания не тяготела над тобой, народ, в большей мере, чем тирания, которую они сами осуществляли в продолжение пятнадцати месяцев... Лжецы! Они сваливали на людей, которых не было более в живых и о которых будет судить потомство, все бедствия, которые они сами обрушили на тебя. Будучи неспособны продолжать великие дела людей, место которых они заняли, они все запутали и дезорганизовали. Они хотели заставить тебя сожалеть о монархическом режиме. Однако западня была слишком грубо [108] задумана: ты оказался способен гораздо лучше судить о них, как и о событиях; тебе было хорошо известно, что поразившая тебя нищета была делом рук не твоих друзей, а тех, кто стоит у власти; ты был убежден, что в первые два года республики твои права уважались, твоих врагов подавляли, ремесла и искусства поощрялись, твои арсеналы были полны, твои суда хорошо снаряжены, твои флаги развевались на всех морях, четырнадцать твоих армий всюду побеждали, Вандея была сломлена, твои внешние враги обращены в бегство; деспоты на их шатающихся тронах повержены в ужас, готовы пасть к твоим ногам; курс ассигнатов упрочен; алчность откупщиков и спекулянтов обуздана; твои рынки снабжены продовольствием; наградой за бесчисленные жертвы, принесенные тобой во имя завоевания свободы, становилось изобилие.

Что произошло на твоих глазах вслед за столькими преимуществами? Какое душераздирающее зрелище предстало перед тобой во время термидорианской реакции! Твоих прав не признавали — они были попраны; твои друзья, защитники, братья оклеветаны, подвержены гонениям, заключены в тюрьмы, убиты; самый необузданный ажиотаж, несущий с собой смерть республикам, занял место торговли, дающей им жизнь; твой флот разбит, предан, сдан англичанам; твои склады, арсеналы опустошены; Вандея и шуаны вновь стянули свои силы; энтузиазм республиканских солдат парализован; храбрецы, ведшие [109] их к победе, изгнаны и заменены дворянами, эмигрантами, роялистами. На твоих глазах 30 миллиардов ассигнатов растрачены за десять месяцев; богатый собственник, крупный торговец, биржевик, скупщик сдирали с тебя шкуру, пили твою кровь каплю за каплей. Ты испытывал голод среди изобилия, крайнюю нужду рядом с самой бесчестной роскошью; ты видел, как была утрачена общественная мораль, как предписывалось и оставалось безнаказанным убийство, как преступление одерживало победу над добродетелью, как была уничтожена демократия, восстановлены ступени трона, и новый Тарквиний готов был на них взойти. Ты видел, наконец, как погибала свобода; ее спасла храбрость этих мужественных республиканцев, столь оклеветанных и преследуемых, которые не допустили разгрома Национального конвента и в памятные дни 12, 13 и 14 вандемьера спасли республику.

Однако эти дни не привели к решающим для торжества демократии результатам, ибо заговорщики не были наказаны, ибо они продолжают осуществлять свою систему убийств, биржевого ажиотажа, скупки, снижения курса бумажных денег и находят покровителей в самом сенате. Но эти памятные дни не пропали даром для тебя, французский народ, ибо власть была вырвана из нечистых рук, совершавших всевозможные преступления, ибо эти дни вернули к семьям республиканцев, спасшихся от эшафота и от кинжалов роялистских банд; ибо эти дни ведут к созданию [110] государства, управление которым будет доверено незапятнанным людям, республиканцам, уже потрудившимся для всеобщего блага; они сделают еще больше, если будут облечены доверием патриотов, которые не умеют поступаться принципами; если они безжалостно нанесут удар роялистам, эмигрантам, неприсягнувшим священникам, не прекращающим заговоры против республиканского правительства; если они примут энергичные меры для снабжения рынков провиантом, снижения цен на съестные припасы и если они оставят на местах только безупречных, энергичных, просвещенных республиканцев, которые погибнут вместе с ними, если совершится контрреволюция.

Благородный народ, твое спасение — в величественной твердости по отношению к твоим угнетателям; не пренебрегай установлением надзора над ними. Бедствия, которым они непрестанно подвергали твоих защитников, позволили тебе достаточно узнать их, чтобы отныне тебя не могли больше вводить в заблуждение их лицемерные гражданские добродетели. Займи свое величавое положение, вооружись своим гневным мщением, раздави им современных Титанов, осмеливающихся покуситься на твой суверенитет. Помни о твоих победах, и если тебе предстоят еще опасности, которых ты должен избегнуть, то тебя ждут также и победы. [111]

Третий документ.

СОЛДАТ, ОСТАНОВИСЬ И ПРОЧТИ 120.

Вероломное, порочное правительство, роскошь которого является надругательством над нищетой народа, сбросило, наконец, маску и, атакуя в лоб свободу, осмелилось дерзостно закрыть и бесстыдно оклеветать собрания патриотов. Именно в этих собраниях полные решимости люди 14 июля, 10 августа, 13 вандемьера стояли на страже прав народа и, едва спасшись от тюрем и от кинжалов роялистов, снова посвятили себя революции. Они разоблачали столь чрезмерное количество возвращенных эмигрантов, что перечень исключенных из списков превышает список, в котором эмигрантов предавали человеческому презрению и мщению законов! Собрания патриотов во всеуслышание требовали для наших семейств пособия, столь справедливо гарантированного им законом, и, наконец, для вас — имущества, которым отечество обязано вам за кровь, пролитую вами во имя него в борьбе против королей, и которое было справедливо гарантировано вам со всей торжественностью таким множеством декретов. Исполнительная директория сама поощряла сначала эти собрания, словно неправой, основанной на произволе власти могла нравиться публичность, гласность и правдивость. Доверчивые и добросовестные патриоты массами устремились в эти собрания. Западня была ловко скрыта, они [112] попались в нее: преданность и добросовестность мало расчетливы. Патриоты в этом не раскаиваются — они действовали как свободные люди. Напрасно их обзывают анархистами. Более справедливая, даже в наши дни, Европа различает по этому наименованию друзей равенства; честные люди грядущих поколений подтвердят это суждение.

Откуда проистекает, однако, дерзость нескольких человек, облеченных преходящей властью? Граждане воины! Надежды на успех своих преступлений они основывают на вашем мужестве. Они заявляют во всеуслышание: наши воины стоят за нас... Вы их воины!!.. Победители тиранов станут поддерживать тиранию!!!.. Не заблуждайтесь тираны-развратители! Вы хотели бы посредством изысканной одежды, незаконных щедрот, посредством водки и вина обманным путем завербовать сторонников и ввести в заблуждение наших братьев, сердца которых отнюдь не изменили родине и покорны ее голосу. Разве можете вы использовать те же средства, которые раскрыли преступление Капета и погубили этого тирана? Нет! Граждане воины! Вы не станете стрелять в ваших братьев, как вы сделали это в жерминале и прериале... Ваши выстрелы не удастся направить по ложному пути! Направьте их на тиранию — эта славная победа вам еще предстоит. Подобно грекам Азии, вовлеченным в армию Ксеркса, вы услышите призыв нашего общего отечества! Вы прочтете эти строки, которые ваши братья начертали [113] на вашем пути! И если настанет, наконец, день справедливого возмездия, то вы узнаете, кто все еще сопротивляется вашему возвращению к домашнему очагу, где вы вместе с нами заложите основу равенства и всеобщего счастья!

Четвертый документ.

Равенство. Свобода. Всеобщее счастье.

ОБРАЗОВАНИЕ ПОВСТАНЧЕСКОЙ ДИРЕКТОРИИ 121.

Французские демократы, исполненные скорби, глубокого негодования и справедливого возмущения по поводу неслыханной нищеты и гнета, зрелище которых являет собой их несчастная родина;

проникнутые воспоминанием о том, что когда народом была принята данная ему демократическая конституция, то охрана ее была поручена надзору всех добродетелей;

принимая во внимание, что, следовательно лишь безукоризненно добродетельным и самым мужественным людям принадлежит инициатива мщения за народ, когда его права, как это происходит теперь, узурпированы, его свобода отнята и самое его существование подвержено опасности;

признавая, что обвинение в трусости, предъявляемое народу, есть несправедливый упрек и что народ откладывал до сих пор осуществление правосудия только за недостатком [114] хороших руководителей, готовых встать во главе его;

признавая, что превышающие всякую меру преступления узурпаторской власти способствовали тому, что во всех сердцах настолько созрела готовность к революционному взрыву, что в интересах его плодотворности, в интересах обеспечения его успеха необходимо, быть может, скорее умерить, нежели усилить порыв свободолюбивых людей,— приняли следующее решение:

Статья 1.

С настоящего момента они организуются в повстанческую директорию под названием Тайной директории общественного спасения. В качестве членов таковой они берут на себя инициативу всех движений, которые должны привести народ к новому завоеванию им своего суверенитета.

Статья 2.

Директория состоит из четырех членов 122.

Статья 3.

Директория должна быть тайной; имена ее членов останутся неизвестными даже главным ее агентам. Для поддержания связи между этими главными агентами и членами Директории будут существовать агенты-посредники.

Статья 4.

Тайная директория общественного спасения берет на себя выполнение огромного [115] количества обязанностей, налагаемых на нее этим великим званием.

Статья 5.

К письменным инструкциям, которыми необходимо будет снабжать главных агентов, будет прилагаться опознавательная печать, и эта печать будет служить для них предостережением против всяких неожиданностей, связанных с ложными инструкциями; несмотря на отсутствие подписей, она будет служить им гарантией подлинности актов, которые они будут получать от Тайной директории.

Пятый документ.

УСТАНОВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТИ ГЛАВНЫХ АГЕНТОВ И АГЕНТОВ-ПОСРЕДНИКОВ. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ ТЕХ И ДРУГИХ.

Тайная директория общественного спасения постановила:

Статья 1.

Будут назначены двенадцать главных революционных агентов, по одному на каждый округ парижской коммуны.

Статья 2.

На каждого из этих агентов (возлагается организация в своем округе одного или нескольких собраний патриотов; они должны [116] давать на них пищу и направление общественному сознанию путем чтения популярных газет, как и путем дискуссий о правах народа и о его настоящем положении.

Статья 3.

Эти агенты будут вести ежедневные записи о состоянии общественного мнения. В этих записях они будут давать отчеты о более или менее благоприятных настроениях патриотов; будут указывать лиц, наиболее способных, по их наблюдениям, содействовать движению, которым надлежит руководить; они будут указывать характер использования этих лиц или революционную задачу, которую, по их мнению, каждый из этих лиц способен выполнить. Они будут также указывать интриганов, лицемерных людей, которые попытаются проникнуть на собрания; будут также давать отчеты о препятствиях, чинимых этими лицами, об их противодействии развитию активности, внушению добрых принципов и возрождающих идей.

Статья 4.

Для поддержания связей между главными агентами и Тайной директорией будут существовать агенты-посредники.

Статья 5.

Двенадцать главных агентов будут вручать одним лишь этим агентам записи их ежедневных наблюдений. [117]

Статья 6.

Агенты-посредники будут ежедневно или раз в два дня приходить за этими записями поодиночке на квартиру каждого из главных агентов.

Статья 7.

Настоящий документ вместе с документом об образовании Тайной директории, как и нижеследующая инструкция, будут вручены каждому из главных агентов.

Шестой документ.

ПЕРВАЯ ИНСТРУКЦИЯ ТАЙНОЙ ДИРЕКТОРИИ КАЖДОМУ ИЗ ГЛАВНЫХ РЕВОЛЮЦИОННЫХ АГЕНТОВ.

Граждане,

Времена кризисов не походят на обычные времена. Когда народ пользуется своими правами, когда торжествуют принципы свободы, никто не имеет власти над другими людьми без их согласия; никто не вправе предпринимать что-либо, касающееся общего интереса, не обратившись ко всему народу и не получив его согласия. Разумеется, тогда господствует наилучший порядок, а наилучший порядок упрочивается лишь цутем строгого соблюдения принципов. Тот, кто при таком положении присвоил бы себе какой-либо титул, чтобы во что бы то ни стало выступить в [118] качестве должностного лица под предлогом того, что он желает улучшить положение своих сограждан, явился бы узурпатором, даже если предположить, что в конечном счете его намерения были самые честные. Другой весьма веский довод в этом отношении состоит в том, что когда народ пользуется свободой и может быть опрошен, то нельзя полагать, что другие лучше его способны судить о том, что для него хорошо и полезно.

Иначе обстоит дело, когда народ порабощен, когда тирания лишила его возможности изъявить свою волю по поводу всего, что его интересует; когда по более веской причине для него стало невозможным предписывать репрессивные меры против его тиранов, вырвать из их рук узурпированную ими власть, которой они пользуются для того, чтобы заставить его страдать и томиться, чтобы все более порабощать его до не поддающихся учету размеров.

В этом случае справедливо и необходимо, чтобы наиболее отважные, наиболее способные на самопожертвование люди, считающие себя наделенными высокой энергией, пылом и силой — благородными качествами, охране которых была поручена народная конституция, которую все истинно свободные французы никогда не забывали; справедливо и необходимо, чтобы эти французы, убежденные, к тому же, что внушение их собственного сердца или самой свободы, голос которой сильнее и явственнее до них [119] доносится, дает им достаточное право все предпринимать; справедливо и необходимо, чтобы сами они облекли себя диктатурой в восстании, чтобы они взяли на себя инициативу, возложили на себя славное звание участников заговора во имя свободы и выступили в качестве официальных лиц, спасителей своих сограждан.

Таковы мотивы, которые — как нам казалось — оправдывали наше решение и придавали ему величественный и благородный характер. Признав, таким образом, что взятая нами на себя миссия в высшей степени законна, ибо обстоятельства, делающие эту миссию необходимой для спасения свободы, не позволяют, чтобы ее возложил на нас суверенный народ, мы, кроме того, постигли следующую вдохновляющую истину, что обвинение в трусости, предъявляемое народу — сущее оскорбление, что в том, с каким нетерпением он жаждет свергнуть поистине ненавистное иго, нетрудно усмотреть, что если он до сих пор ничего не делал, чтобы сломить это иго, то только потому, что у него не было руководителей; мы отметили также, что он с великим сожалением отодвигает день пресечения многочисленных преступлений, совершаемых против него. Все возвещало нам о том, что он способен был бы совершить, если бы увидел во главе себя руководителей, достойных его полного доверия.

Воодушевленные такими настроениями, мы тотчас пришли к необходимости обратить наш [120] взор на людей, способных помочь нам в этом славнейшем начинании. На вас, граждане, ввиду вашего последовательного республиканского поведения, многочисленных актов безупречной преданности отечеству на протяжении всего хода революции, ужасных испытаний в дни преследований всех тех, кто являлся патриотом и добродетельным человеком, на вас остановили свой взор люди, выступившие первыми мстителями за преданное отечество, чтобы вас первых облечь своим доверием и возложить на вас первые и главные части операций.

Та часть сокровенного, которую Тайная директория общественного спасения вам сообщает, ценна и важна. Сохранение ее в тайне требует большой скромности, осторожности, активности и любви ко всеобщему благу; оно требует всех человеческих добродетелей, какие Директория в вас предполагает.

Свою основную организацию, как и организацию ее взаимоотношений с вами. Тайная директория взвесила на весах благоразумия и осмотрительности.

Она сочла необходимым установить двенадцать муниципальных агентов в двенадцати округах парижской коммуны, при этом она таким образом скомбинировала способы их связи с нею, что общение будет почти непосредственным, с тем, однако, что ни один из двенадцати главных агентов не сможет узнать, кто входит в состав Директории. Смысл такой предосторожности легко понять. [121] Каждый сознавал, что самая важная часть тайны предполагаемого восстания, от которой зависит успех всех последующих операций, заключается не столько в том, что существует повстанческий комитет, сколько в осведомленности о людях, его составляющих. В самом деле, если тирания и узнает о существовании такого комитета, то пока его члены останутся неизвестными, никакого вреда для них отсюда последовать не может; никакого вреда не будет от этого и для отечества, разве что деспотизм будет предупрежден о необходимости быть настороже; а он уже давно настороже, ибо ему давно известно, что его преступления неизбежно должны побудить всех безупречных людей вступить в заговор против него. Таким образом, от разглашения существования революционного комитета не будет большой опасности, и мы рассмотрим ниже, не разумно ли будет даже, чтобы в известный период всплыло наружу полупризнание в этом с тем, чтобы подбодрить неимущее большинство, которое с нетерпением ждет случая и момента избавиться от гнета. С раскрытием же главных участников заговора будет потеряно все: вместе с их гибелью будет уничтожена совокупность разветвлений, исходящих из одного центра. Другим несомненным пагубным последствием этого явится замешательство и ужас, которыми будут охвачены самые отважные граждане.

Таковы, республиканцы, мотивы, побудившие Директорию общественного спасения, [122] несмотря на ее величайшее доверие к вам, поскольку она избрала вас своими главными и первыми агентами, таковы мотивы, побудившие ее скрыть даже от вас, кто именно является ее членами. Опасность от неосторожности или нерешительности, как и опасность, проистекающая из человеческой слабости, весьма часто несущей, как бремя, тяжесть большого секрета и словно находящей себе облегчение, когда она сбрасывает ее с себя в дружеском кругу, либо в кругу, принимаемом за таковой,— все это было также принято во внимание Тайной директорией, которая не хотела отдать спасение отечества на произвол таких случайностей. Кроме того, в отношении надежности крайне трудно быть уверенным в одинаковой ее непоколебимости у двенадцати лиц, назначаемых хранителями в высшей степени важных вещей. Тайная директория считала, что ей безусловно удастся внушить вам самим необходимость этого полного доверия, которого требует благо предпринятого дела, того доверия, которым вы, со своей стороны, облекли ее. Каким образом рассчитывала она на это? Путем убеждения в том, что в смелости, преданности, в запасе добродетелей, которым необходимо обладать, чтобы предпринять такое дело, вы усмотрите мотивы для оказания ей этого доверия.

Она считала также, что другой гарантией явится для вас ее правдивость и чистосердечие, подражать которым недоброжелателям [123] не всегда полностью удается, и что вы обнаружите это во всех ее действиях.

Вооружаясь всеми предосторожностями, способными сделать нас неуловимыми и исключающими возможность расстройства наших мероприятий, мы вместе с тем хотели предохранить вас от неожиданностей и дать вам возможность по особой печати на наших актах всегда распознавать их подлинность, хотя на них и не будет подписей.

Тайная директория довела предусмотрительность до того, что изолировала друг от друга двенадцать главных агентов. Все они будут получать одинаковые инструкции, всем им будет поручаться одно и то же дело, все они будут содействовать одной и той же цели, и тем не менее они не будут знать друг друга. Мы считали, что это взаимное знакомство отнюдь не является необходимым. Ничего хорошего не может произойти от этого, поскольку, как это очевидно, достаточно, чтобы Тайная директория получала без промедления от каждого из агентов сведения о ходе движения, и поскольку неоспоримо также то, что успех зависит лишь от чрезвычайно пунктуального исполнения. Общение же между двенадцатью агентами может привести лишь к помехам, запозданиям либо изменениям, которые, возможно, не будут входить в намерения и расчеты регулирующей Директории. Отсюда может произойти величайший вред, ибо в случае, который, несомненно, должен быть весьма далек от нашего подозрения, [124] если судить по той тщательности, с какой мы отбирали главных агентов (однако, когда дело идет о таких серьезных вещах, надо всего опасаться, рассчитывать на худший случай и все заранее предупредить), может — заявляем мы — произойти величайший вред от взаимного знакомства, взаимного общения главных агентов Тайной директории. В том несчастнейшем случае, когда один из них проговорится либо совершит измену, он может погубить всех своих коллег; в случае же, если он незнаком с ними, повстанцы из-за его неловкости или вероломства могут потерять лишь его одного; он не может ни вовлечь никого в свою измену, ни расстроить предпринятое дело и подвергнуть опасности судьбу свободы.

Такие же предосторожности об изоляции предприняты и в отношении агентов-посредников, при выборе которых была соблюдена такая же тщательность. Но независимо от этого все устроено в отношении их таким образом, что каждый из них в отдельности может навлечь опасность только на самого себя или лишить группу участников заговора только его одного; ему к тому же будет неизвестна ни фактическая роль, которую он будет играть, ни роль главного агента, с которым он войдет в соприкосновение, и одним из средств общения которого с Тайной директорией он является. Это приведет его к выводу, что его используют для совершенно иной цели. Сиди пакета с корреспонденцией [125] он не будет передавать непосредственно Тайной директории, и все это будет доставляться Директории без необходимости доверить это дело какому бы то ни было посреднику. Таким образом, главным агентам нечего будет опасаться, что их предадут их коллеги или агенты-посредники, ибо и те и другие не будут осведомлены о том, кем они в действительности являются. Главных агентов будут знать только четыре члена Тайной директории. И уж к тому, что от этих агентов поступит, члены Директории не должны, конечно, относиться подозрительно.

Вообще, поскольку Тайная директория приняла великую систему, заключающуюся в том, чтобы всех изолировать, оборвать всякие связи, она подчинит этому распорядку всю свою организацию, так что каждое лицо, используемое ею через посредника или непосредственно, никого не сможет предать и что утрата этого лица лишит революционеров лишь его одного. Такой план, согласно которому каждому придется опасаться исключительно самого себя, выработан, несомненно, для успокоения всех, кто будет содействовать его успеху.

Что касается предосторожностей в отношении вас самих, постоянно диктуемых нам крайней осмотрительностью, чтобы не быть введенными в заблуждение донесениями и сведениями некоторых извне, то это касается только нас. Мы не требуем и не устанавливаем особых знаков или подписей, чтобы [126] гарантировать нам подлинность этих донесений; но мы уверены, что различим их подлинность по недвусмысленным признакам и доказательствам.

После того как мы рассказали вам, граждане, о том, что оправдывает, как нам казалось, предпринятое нами дело, как и о том, что должно успокоить в отдельности каждого из вас, содействующего этому делу, следует начертать вам, что именно, по мнению Тайной директории, вам надлежит делать в эти первые минуты.

На это вам указывают статьи 2 и 3 организационного устава, предназначенного для вас и предшествующего данной инструкции:

«Организовать в вашем округе одно или несколько собраний патриотов; давать на них пищу и направление общественному сознанию путем чтения популярных газет, как и путем дискуссий о правах народа и о его настоящем положении.

Вести ежедневные записи о состоянии общественного мнения; в этих записях давать отчеты о более или менее благоприятных, более или менее активных настроениях патриотов; указывать лиц, отмеченных вами как наиболее способных содействовать движению, которым надлежит руководить; указывать характер их использования и революционную задачу, выполнить которую вы считаете каждого из них способным; указывать интриганов, лицемерных людей, которые попытаются проникнуть на эти собрания; давать также [127] отчеты о препятствиях и противодействиях, чинимых этими лицами развитию активности, внушению добрых принципов и возрождающих идей».

Статьи 4 и 5 того же организационного устава определяют способы, при помощи которых вы можете передавать Тайной директории эти записи, сведения или донесения, которых она ждет от вас.

Вы будете передавать их агентам-посредникам, которые получат их непосредственно из ваших рук; точно так же и они будут передавать вам последующие инструкции, которые Тайная директория окажется вынужденной передать вам.

Вот чем определяется, граждане, в этот первый момент ваша задача. Нам остается лишь изложить вам некоторые соображения о деталях, в которые вы сами внесете изменения соответственно тому, как вам подскажет благоразумие.

Понятно, что, призывая вас организовать в вашем округе одно или несколько собраний патриотов, мы считаем, что это надлежит делать без излишней аффектации. Возможно также, что такие собрания будут вами же организованы и что они будут проникнуты вашим образом мыслей; но вы не подадите при этом виду, что являетесь их учредителями и руководителями. Пожертвуем мелким, тщеславным желанием создать видимость ради преимущества действительно совершить нечто реальное. Ничто так не [128] обеспечивает крупные, подлинные успехи, ничто не может дать лучшего внутреннего удовлетворения, как сознание того, что являешься невидимым орудием, при помощи которого приходят в движение великие силы. Мы отдаем в этом случае нашему дарованию дань заслуженного уважения, гораздо большего, чем то, какое приписывает себе поспешное самохвальство всякого, кто хотел бы прослыть главным действующим лицом на политической арене. Достаточно будет еще времени, чтобы пожинать рукоплескания наших братьев, когда мы спасем их.

Нам, следовательно, представляется вполне осуществимым, чтобы главные агенты учредили, организовали и направляли желательные для нас клубы, не подавая виду, что они являются учредителями, организаторами, руководителями чего-либо. Но и тогда, когда мы говорим об организации, мы из тех же соображений осторожности считаем, что следует не столько стараться предпринимать новые начинания, сколько строить наше здание на старых элементах, на старых, уже существующих основах. В ряде округов у вас имеются кафе, в которых уже привыкли собираться патриоты; старайтесь просто привлекать их туда в большем количестве и чаще. В то же время старайтесь увеличивать число этих сборных пунктов, а не забивать их слишком большим числом людей, которые будут лишены возможности узнать друг друга и внушат подозрение властям. Посещайте по очереди [129] каждое из этих мест; устраивайте собрания лучше в частных домах, нежели в кафе: здесь патриоты будут чувствовать себя более свободно, здесь они будут в меньшей мере объектами шпионажа и иметь большую возможность допускать в свою среду только таких братьев, в которых они будут уверены. Вообще, старайтесь не придавать собраниям публичный, выходящий за известные рамки характер, не называйте все это клубами, обществами, собраниями; избегайте всяких пышных названий; говорите попросту: такое-то кафе, такой-то дом; отправление туда называйте прогулками, посещениями; пусть все в них будет на деле, а не на словах.

Мы говорили вам о другой задаче, которая должна следовать за установлением сборных пунктов,— о задаче, которая состоит в том, чтобы питать и направлять в них общественное мнение. Мы установили, что для этого достаточно будет дискуссий о правах народа и о его настоящем тяжелом положении в соединении с чтением популярных газет. О, особенно с чтением популярных газет! Тайная директория рекомендует вам этот способ как самый могучий рычаг. Выбор этих газет будет для вас нетруден: вы достаточно с ними знакомы. Тайная директория будет передавать их вам для того, чтобы раздавать их не только на ваших собраниях, но и в частности всем лучшим патриотам. Кроме письменных сочинений вам будут предоставляться, когда в этом появится необходимость, и [130] другие средства воздействия. Газеты, о которых шла речь, будут в значительной своей части служить для вас компасом и общей инструкцией: до сих пор они проповедовали наши принципы, как и принципы всех истинных демократов. Полагаем, что они и впредь будут продолжать их проповедовать и что в их доктрине вы всегда сможете распознать нашу доктрину. Поддерживать и приветствовать ее — вот почти все, к чему может свестись ваша видимая роль; а для этого вам незачем выходить за пределы таких проявлений, при которых вы выступаете лишь рядовыми действующими лицами, простыми слушателями и присутствующими, как и все прочие. Кроме того, часть записей и донесений, которые должны быть сделаны лишь в строжайшей тайне, также составляют вашу секретную миссию. Эту последнюю часть вашей миссии мы не станем подвергать детальному рассмотрению; ход ее выполнения в достаточной мере определен статьей 3 организационного устава, как и тем, что сказано нами выше в данной инструкции.

Говоря вам о том, что популярные газеты, которые будут вам доставляться, смогут служить вам компасом и главным образом дополнением к последующим инструкциям, которые мы будем вам давать (не считая противоположных инструкций, которые вы можете получить от нас), достаточно вам указать, что вы не должны доводить энергию до уровня, превышающего уровень, установленный этими [131] самыми газетами; и это замечание содержится в том, что сказано Директорией в акте о ее создании: «Превышающие всякую меру преступления узурпаторской власти способствовали тому, что во всех сердцах настолько созрела готовность к революционному взрыву, что в интересах его плодотворности, в интересах обеспечения его успеха необходимо, быть может, скорее умерить, нежели усилить порыв свободолюбивых людей».

Итак, насколько существенно важно удерживать умы в должном напряжении, настолько же бесполезно и даже опасно было бы слишком быстро и до крайности их воспламенять. Необходимо принять во внимание, что если у народа мнение уже сложилось, то у солдата такого мнения еще не существует; он введен в заблуждение лицемерными ласками правительства, желающего использовать его для того, чтобы подавить гражданское население, как и самого солдата. Требуется время, чтобы открыть глаза нашим братьям, находящимся под ружьем. Будем, следовательно, возбуждать умы благоразумно, лишь в строгом соответствии с нарастанием показаний термометра, меняющуюся степень нагрева которого всегда будет указывать Тайная директория.

Вот, граждане, почти все, что мы имеем сказать вам для начала. Ваше рвение, ваши знания, ваша гражданская доблесть дополнят все то, что могло быть нами упущено при начертании плана столь возвышенной миссии. Прекрасно зная прежде всего наши [132] гражданские добродетели, мы не сочли нужным изощряться, чтобы воспламенить вашу энергию. Простое изложение дела, признанная справедливость которого хранится в ваших, как и в наших сердцах, казалось нам достаточным, чтобы убедить вас в существенной необходимости начинания, содействовать которому мы побуждаем вас. Французы! Речь идет о вашем и нашем спасении. Речь идет о спасении настоящего и будущих поколений, о спасении нашей республики и всего мира. Пусть наше мужество послужит сигналом к подлинному пробуждению народа! Пусть, воспламененный нами, он высвободится, наконец, из мертвящего сна и заложит основы царства вечного блага, равенства и свободы! Все готово... Законодательное здание, гарантирующее изобилие, равенство, свободу для всех, ждет лишь крушения колосса порабощения, угнетения и смерти, чтобы предстать во всем своем величии и занять его место. Подготовим же эту счастливую катастрофу. Кодекс, который мы установим, будет, наконец, прочным и вечным... ибо он обеспечит всеобщее благо. Он будет создан не для возвышения того или иного человека, а для того, чтобы служить на пользу всем людям, для которых он предназначен. Пора избавиться от всех честолюбцев, пора уничтожить человеческую гордыню. Пора разрешить, наконец, на деле прекрасную проблему: чтобы каждый из нас зависел только от учреждений и законов и чтобы никто из нас не держал никого в зависимости от себя.


Комментарии

114. Дюран-Майан, Пьер-Тусен (1729-1814) — депутат Учредительного собрания и Конвента; член Законодательного комитета; примыкал к «болоту»; активный деятель термидорианской реакции; член Совета старейшин. Дюко, Жан-Франсуа (1765-1793) — негоциант из Бордо, член Законодательного собрания и Конвента; по требованию Марата был исключен из списка жирондистов, подлежавших удалению из Конвента. (В ковце 1793 г. Был казнен. Делакруа, Шарль (1741-1805) — депутат Конвента, был одно время его секретарем; активный термидорианец; член Совета старейшин, был министром иностранных дел; при Наполеоне — префект. Госюэн, Константин-Жозеф-Этьен (1758-1827) — член Законодательного собрания и Конвента; выступал с докладом о конституции 1793 г.; член Совета пятисот; подвергался преследованиям при Реставрации. Меоль, Жан-Никола (1757-1826) — до революции юрист; член Конвента, поддерживал якобинцев; член Совета пятисот; при Наполеоне служил в качестве прокурора; умер в изгнании, в Бельгии. Лалуа, Пьер Антуан (1749-1846) — юрист, депутат Законодательного собрания и Конвента, где поддерживал якобинцев; член Совета пятисот; при Наполеоне был в трибунале, отказался вернуться во Францию во время реставрации Бурбонов, мотивировав это тем, что «ваше знамя — это не мое знамя, я боролся за то, чтобы оно было низвергнуто».

115. Термидорианский конвент пошел на ряд уступок руководителям вандейских мятежников. В феврале — мае 1795 г. была предоставлена амнистия руководителям вандейцев — Шаретту, Комартену, Стоффле, Сапино и др. на очень выгодных условиях: отказ от преследований, возвращение конфискованного имущества, сохранение оружия, создание территориальной гвардии из бывших участников вандейских отрядов и т. д. Уже летом 1795 г., после высадки англичан и эмигрантов в Кибероне, руководители контрреволюционной Вандеи возобновили военные действия.

116. 5 апреля 1795 г. Пруссия подписала в Базеле сепаратный мир с Францией. Главными из статей Базельского договора были фактическое признание Пруссией (по секретному соглашению) перехода земель по левому берегу Рейна к Франции и обязательство последней вывести свои войска с оккупированной территории правого берега Рейна. 22 июля 1795 г. в Базеле же был подписан мирный договор с Испанией. По этому договору Франция обязывалась возвратить Испании занятые французскими войсками испанские владения, в обмен за что Испания уступала Франции свою часть острова Сан-Доминго и заключала с Францией союзный договор. Базельские договоры означали начало распада коалиции против Франции.

117. Саладен, Жан-Батист Мишель (1752-1812) — член Законодательного собрания и Конвента (от деп. Соммы), жирондист; стал играть заметную роль при термидорианской контрреволюции; был докладчиком комиссии по расследованию деятельности Барера, Бийо-Варенна, Колло д’Эрбуа и Вадье, обвинившей их; член Совета пятисот; сослан после 18 фрюктидора. Ломон Клод-Жан-Батист (1748-1829) и Оги Пьер-Жан-Батист (1747-1810) — члены Конвента; члены Комитета общественной безопасности в дни термидорианской контрреволюции. Дюмон, Андре — член Конвента от департамента Соммы; лично хорошо известный в первые г,оды революции Бабефу, относившемуся к Дюмону с недоверием; в период революционного правительства проявил себя ретивым дехристианизатором; позднее — один из активнейших термидорианских заговорщиков, сыгравший значительную роль в день 9 термидора; член Комитетов общественной безопасности и общественного спасения в период термидорианской контрреволюции. Стал супрефектом при Наполеоне.

118. В мае — июне 1795 г., после подавления прериальского восстания, роялистские террористические банды под названием «Общество солнца», «Общество Иисуса» и др. произвели массовые убийства заключенных в тюрьмы якобинцев и санкюлотов в Лионе, Роанне, Эксе и Марселе. Множество республиканцев, заключенных в Тарасконской крепости, было сброшено с вершины башен в Рону. Члены термидорианского конвента Буасси д’Англа, Кадруа, Марьетт, Шамбон, Инар, посланные в качестве комиссаров в провинцию, были соучастниками всех этих преступлений.

119. Буонарроти имеет в виду гимн, получивший распространение после 9 термидора «Le Reveil du Peuple contre les terroristes» («Пробуждение народа против террористов»), который усиленно насаждался контрреволюционными бандами «золотой молодежи» взамен «Карманьолы».

120. Воззвание «Солдат, остановись и прочти» было написано Феликсом Лепелетье и распространялось в Париже весной 1796 г.

121. «Образование повстанческой директории» — первый документ Тайной директории общественного спасения, образовавшейся в составе Бабефа, Антонелля, Сильвена Марешаля и Феликса Лепелетье в начале жерминаля IV г.

122. Уже вскоре после сформирования, в Тайную директорию были дополнительно введены Буонарроти, Дарте и Дебон.

(пер. Э. А. Желубовской)
Текст воспроизведен по изданию: Ф. Буонарроти. Заговор во имя равенства, Том II. М. АН СССР. 1963

© текст - Желубовская Э. А. 1963
© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© OCR - Андреев-Попович И. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АН СССР. 1963