Заметка Вольтера о системе Джона Лоу

ВОЛЬТЕР

Заметка Вольтера о системе Джона Лоу.

Знаменитая система Лоу, которая, казалось, должна была погубить регентство и государство, в действительности поддержала и то и другое, благодаря последствиям, которых никто не предвидел...

Некий шотландец, по имени Джон Лоу, единственным занятием которого было то, что он был замечательным игроком, способным к ловким расчетам принужденный бежать из Великобритании из-за убийства, с давних пор составил план создания компании для оплаты государственных долгов билетами и покрытия их доходами. Эта система была очень сложна; но, введенная в нужные границы, она могла быть очень полезной. Это было подражанием английскому банку и английской индийской компании. Лоу предложил такое учреждение герцогу Савойскому, впоследствии первому королю Сардинии, Виктору-Амедею который ответил, что он не достаточно могуществен, чтобы разоряться. Лоу предложил его тогда генеральному контролеру Де-Марэ, но это было во время несчастной войны, когда было утеряно всякое доверие, а эта система нуждалась в доверии, как своей основе.

Обстоятельства сложились для него, наконец, благоприятно во время регентства герцога Орлеанского: два миллиарда долгов, подлежащих уплате, мир, дававший правительству возможность передышки, государь и народ жаждущие новинок.

Сначала в 1716 году он устроил банк на свое собственное имя. Банк вскоре сделался генеральным бюро государственных доходов. К нему присоединили миссисипскую компанию, на доходы которой возлагали большие надежды. Общество, соблазненное приманкой барыша, ринулось покупать акции этой компании и соединенного с нею банка. Капиталы, придерживавшиеся до этого вследствие недоверия, стали обращаться в большом количестве. Билеты удваивали, учетверяли эти капиталы. Франция сделалась очень богатой, благодаря кредиту. Все профессии познакомились с роскошью, и она перешла к соседям французов, принявшим участие в этом предприятии.

Банк был объявлен в 1718 году королевским. Он взял на себя торговлю с Сенегалом. Он приобрел привилегию прежней Индийской компании, основанной знаменитым Кольбером, а затем пришедшей в упадок и передавшей свою торговлю негоциантам города Сен-Мало. Наконец, этот банк взял генеральные откупа королевства. Таким образом все было в руках шотландца Лоу, и все финансы королевства зависели от торговой компании. [49]

Так как эта компания казалась утвержденной на очень широких основаниях, ее акции повысились в цене в двадцать раз сравнительно с их первоначальной стоимостью. Герцог Орлеанский совершил безусловно большую ошибку, предоставив общество самому себе. Правительству было легко наложить узду на это неистовство; но жадность придворных и надежда получить выгоду от этого беспорядка помешали остановить его. Частые колебания цены этих бумаг доставили незаметным доселе людям огромные богатства: многие меньше чем в полгода сделались более состоятельными, чем многие из государей. Лоу, соблазненный сам своей системой и опьяненный вакханалией и общества и своей собственной, выпустил такое количество билетов, что химерическая ценность этих акций в 1719 году превысила в 24 раза [ценность] денег, которые могли обращаться в королевстве. Правительство [охватило] ценными бумагами всех держателей государственных рент. Регент не более управлять этой огромной и сложной машиной, стремительное движение которой увлекало его против его воли. Прежние финансисты и крупные банкиры, объединившись, опустошили королевский банк, получив из него значительные суммы. Каждый старался обратить свои билеты в деньги; но непрпорциональность была громадпая. Кредит сразу упал. Регент хотел его оживить указами, которые его уничтожили. В обращении были только бумажные деньги; подлинная нищета начала появляться на смену фиктивным [богатствам]. И вот тогда Лоу дали должность генерального контролера финансов, т. е. как раз в такое время, когда он не мог ее выполнять; это было в 1720 году, в эпоху крушения состояний частных лиц и финансов государства. В короткое время увидели, что шотландец, натурализовавшись, превратился в француза, протестант — в католика, авантюрист — в сеньера, [богатейших] имений банкир — в государственного министра. Я видел, как он появлялся в залах королевского дворца, сопровождаемый герцогами и пэрам и маршалами Франции и епископами. Беспорядок дошел до пределов. Парижский парламент заявил протест, насколько было в его силах, против этих нововведений и был изгнан в Понтуаз. Наконец, в том же году Лоу, сопровождаемй общим проклятием, был принужден бежать из страны, которую он хотел обогатить и которую он привел в замешательство. Он отправился в почтовой коляске, которую ему ссудил герцог Бурбон-Конде, унося с собою две тысячи луидоров, почти все, что осталось от его мимолетного богатства. Пасквили этого времени обвиняют регента в том, что он завладел [всеми] деньгами королевства из-за честолюбивых целей, однако известно, что он умер, задолжав семь миллионов. Обвиняли Лоу в том, что он перевел для [себя] французские деньги за границу. Он жил некоторое время в Лондоне щедростью маркиза Лассея и умер в Венеции в 1729 году почти в нужде. Я видел его вдову в Брюсселе, в такой же море униженную, в какой она была [гордой] и торжествующей в Париже.

(пер. С. Д. Сказкина)
Текст воспроизведен по изданию: Старый порядок во Франции. История в источниках. М. 1925