-

ЖУРНАЛ

ЕЖЕДНЕВНЫЙ

ПРЕБЫВАНИЯ В ПАРИЖЕ

ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА. ¹

Скажем здесь первее о медали, на память пребывания Е. В. государя императора Петра Алексеевича в Париже, 1717 года, при осматривании королевского Монетного Двора, нечаянно в [366] присутствии его натисненной: на первой стороне ее грудной образ, увенчанный лаврами, в латах, покровенный порфирою, с надписью: Petrus Alexiewicz Rex Mag. Russ. Imperator; на обороте представлена от земли парящая и проповедующая Слава, при восходящем солнце, с надписью: Vires acquirit eundo. Внизу: Lutet. Parisiorum. MDCCXVII.

Пребывание его в Париже Франции служит особливою честию тем, что российский император Петр Великий, благополучный победитель почти непобедимым почитавшегося Карла XII, короля шведского, один из сильнейших и могущих монархов, благоволил восприять путешествие в Париж, чтобы обозреть тамо изящность зданий, разные учреждения, и из того почерпнуть нечто для пользы своего государства.

Государь отправился 1717 года, 4-го апреля, из Гаги, через Ротердам, Мидденбурх, Антверпен, Бриссель, Гент, Дюнкирхен, Кале и Булонь; прибыл он в Парияи 7 мая, где учреждены были великие приготовления. Маршал [367] Тессе, встретивши его в Бомонте, препровождал в Лувр, где Е. В. не остановился, но избрал местом для пребывания своего дом, называемый Лесдигиер.

На другой день, поутру, посетил государя правитель, герцог Орлеанский, с которым Е. В. около часа разговаривал. По возвращении его государь изъяснялся о правителе выражениями, к чести его служащими. Герцог Орлеанский не менее восхищался просвещению, разуму и остроте августейшего монарха, так, что свидание императора и герцога уподобить можно свиданию Аннибала и Сципиона, которые расставались, будучи преисполненными друг ко другу взаимным удивлением.

Мая 10-го приезжал посещать государя восьмилетний король французский, в препровождении маршала Виллеруа и знатнейших придворных кавалеров, и в преследовании за ним пятидесяти человек телохранителей. Е. В. встретил короля у кареты и паки его до того же места препроводил.

На другой день, император, сопровождаемый своими вельможами, ездил посещать короля, в присланной от его величества великолепной карете.

Король встретил императора равномерно у кареты, и проводил его паки до самого того же места. Во время сего проезда, поставленная [368] французская и швейцарская гвардии отдавали ружьем честь, при игрании музыки и барабанном бое. Словом, все оказываемые императору почести соответствовали и величеству и славе его. В сей же день приезжали на поклон, для засвидетельствования преданности, судьи и старшина купечества города Парижа, с поднесением даров.

По окончании церемониальных обрядов, государь Петр Великий осматривал все примечания достойное в самом городе и за городом. Он начал в окружности оного в Сен-Клуде, увеселительном замке герцога Орлеанского, где удивлялся фонтанам, которые 135 футов били вверх. Отсюда восприял путь в Медон, в замок бывшего дофина, в котором поправились ему огромные величины зеркальные стекла; тут правитель угощал государя, сколько можно было великолепнее; возвратился он чрез Елисейские поля в город, где нашел королевскую гвардию упражняющуюся в военных изучениях. Потом ездил он в Фонтенебло; на дороге обедал в Петибурге у герцога Антинского, и ночевал в Фонтенебло.

На другой день Е. В. забавлялся королевскою охотою за оленями, с полтора часа ездя на лошади графа Тулузского, который притом же находился; сею охотою государь был весьма доволен. Обеденный стол был приготовлен в шатре, расставленном по средине острова, [369] окруженного водою, за которым, против обыкновения своего, император очень долго сидел. Льстя себя надеждою, что государь долее в сем месте пробыть благоволит, сего ради сделаны были разные распоряжения, но он между тем, прогуливаясь вдоль канала, вдруг приял обратный путь; переночевал он в Петибурге у герцога Антинского, который, не взирая на такое внезапное посещение, паки его великолепно угощал. Встав рано, обошел он все прекрасные сады, гулял по валу, служащему плотиною, или преградою реки Сены; потом, севши в гондолу, поплыл по Сене. Вышел в Шуази; тут принят был вдовствующею принцессою Конти, смотрел сады, прекрасные комнаты, в которых позавтракав, продолжал езду свою в гондоле далее; проезжал чрез все мосты в Париже, остановился у ворот Совета, и сев в карету ездил кругом вала; заезжал к одному фейерверщику, у которого множество купил ракет и прочих разных огненных увеселительных вещей, и ими в саду обиталища своего неоднократно утешался.

2-го июня, после полудня, ездил Е. В. в Сент-Дени, смотрел церковь, разные сокровища, гробницы королевские и славное здание новоначатого монастыря. В храме святого Евстафия, спросил император, что бы означал на гробнице маршала Тюренна орел устрашенный. А как донесено ему было, что сие знаменует Германию, в [370] ужас и трепет приведенную военными его подвигами, то на сии слова, улыбнувшись, покачал головою и пошел далее.

Бенедиктинцы представили ему вкусный завтрак в большой трапезе, но он приказал его перенесть в одну келью, из которой был вид во все стороны приятный. Оттуда возвратился чрез Сент-Улан, где герцог Тресмиской ожидал Е. В. со всею своею фамилиею.

3-го июня, ездил монарх из Парижа, сопровождаем маршалом Тессе и маркизом Беллегардом, сыном герцога Антинского, вместо отца своего, которому, в рассуждении президенства его по внутренним делам, на то время отлучиться никак было не можно, в Версалию. Чаяли, что он тут несколько дней останется, но пробыв только около двух часов, поспешал в увеселительный дом Трианон, которого прекрасный вид и приятность так ему понравились, что он тут пробыл до 6-го июня, и время провождал, либо гуляньем по окружным около местам, или ездя в гондоле по каналу.

В комнатах понравились ему больше всего столы, составленные из разных полированных камней, на коих представлены птицы, насекомые и цветы в натуральном виде; на одном была ландкарта всея Франции, означающая все города, местечки и реки. Он удивлялся искусству сему в подражании натуре и живописи. [371] Такая работа называется флорентийскою, и делается из агатов, рубинов, аметистов, ясписов, лацуля, сердоликов, опалов, иацинтов, изумрудов и ониксов, и доведена до высочайшего искусства.

6-го июня, отправился он чрез Клюньи в Марли, место бывшее успокоением от государственных попечений короля Лудовика ХIV, которого приятным и веселым видом чрезмерно он прельстился. Сильные каскады, большие фонтаны, древесные тенистые ходы, мраморные статуи лучших мастеров внимание его привлекли, а особливо часто довольствовался зрением каскада Агриппины.

10-го июня, приготовил для Его Величества г. Вертон, королевский гофмейстер, которому препоручено было там всевозможные услуги оказывать в угощениях и забавах, нечаянное утешение. Около вечера, во-первых, слышна была духовая музыка в леску, близ каскада Агриппины; при наступлении ж ночи, зажжен был фейерверк; после сего освещен был весь сад разноцветными огнями, а особливо каскад Агриппины, ведая, что сие место паче прочих императору нравилось. Сие было сделано старанием маркиза Беллегарда. Наконец увеселение сие заключено было ужином и балок к удовольствию великого монарха, который, против обыкновения своего, весьма уже поздно опочивать пошел. [372] Любопытство, слава и почтение к российскому императору привлекли туда многих знатных госпож и господ. Не оставил он обозреть, как любитель наук и художеств, водяную машину, удивительную, у одного рукава реки Сены построенную, которая воду вверх на 62 сажени поднимает. Прилежно замечал он все ее сложение, огромной величины, тридцати футов в диаметре, колесы, насосы, водяные проводы, в Версалию и к Марли идущие.

11-го июня, ездил он рано в Сент-Жермень, что в Лайе, смотрел старый и новый замок, и ту комнату, в которой родился Лудовик XIV. Потом удалился в монастырь Сент-Сир; тамо, во-первых, удостоил посещением г-жу Ментенон; после приказал себе показать пять степеней возраста воспитывающихся благородных девиц, каждый во своем отделении. Государь похвалил все учреждения, в пользу их употребляемые, откуда отбыл ночевать в Трианон.

12-го июня, оставил он с сожалением сии приятные места, чтоб возвратиться в Париж; приял он путь чрез Версалию, где обедал, но прежде стола осматривал кабинет редкостей, собрание медалей, раковин, куриозных книг и купферштихов, ходил в манеж. В пять часов после полудня отъехав отсюда, навещал в Шаллеоте вдовствующую королеву английскую, [373] откуда шествовал в Париж, и не останавливаясь у гульбища, вышел к Монетному Двору, где его герцог Антинской ожидал. Осматривая печатание монет, вошел он в ту палату, где тиснули медали. В присутствии его затиснена была одна золотая медаль, и поднесена герцогом императору. Его Величество, посмотрев на нее, и увидя свой портрет, также изображение на другой стороне, к славным деяниям его относящееся, изъявил за сию нечаянную почесть свое благоволение. Потом представлены ему были разные медали, между которыми находилось подобных прежде врученной ему тридцать серебрянных и сорок бронзовых, которые розданы были находящимся при нем Россиянам, что ему было весьма приятно. Оттуда заходил он в мастерскую палату королевских серебряников, которые тогда работали разные серебряные столовые приборы для короля и для короля португальского; он пристально смотрел на досужество их, разговаривал о сей работе и об инструментах. На возвратном пути оттуда поднесена была ему еще одна из тиснения вышедшая медаль с его портретом, которые плоскость была бронзовая, а возвышенные фигуры золотые.

13-го июня, поутру, был у Е. В. на аудиенции папский нунций, и речь говорил по-италиянски, на которую тем же языком отвечал вице-канцлер Шафиров. В вечеру ездил к [374] герцогу Антинскому, у которого ужинал с графом Тулузским.

14-го, пред полуднем, находился он в типографии королевской, и приказал при себе отпечатать разные письмена для опыта. Потом шествовал в Коллегию четырех наций, основанную кардиналом Мазарином для обучения шестидесяти молодых дворян, рожденных из четырех областей, покоренных Франции, то есть: пятнадцать из Пиньероля, пятнадцать из Элзаса, двадцать из испанских Нидерландцев и десять из графства Руссилиона, под управлением Сорбонны. Он осматривал церковь и библиотеку; тут познакомился он с г. Варином, славным профессором математики, долго с ним разговаривал, и осведомлялся, сколько потребно денег на подобное сему заведение. Будучи доволен подробным объяснением, сказал Е. В., что он намерен учредить такую же академию у себя, кроме уже установленных в Москве и Петербурге; оттуда посещал он славного художника Писона, издателя движущейся сферы, расположенной по системе Коперниковой, которую смотрел. Она не только показывала движение Меркурия, Венеры, Земли, Марса, Юпитера, Сатурна, Солнца и Лупы около земли, и круговое обращение лун Юпитера и Сатурна, но течение сих планет около своих осей в надлежащее время. Сие так ему полюбилось, что он приказал ее [375] купить за 2000 рублей; после ездил он в Сорбонну; там принят был богословами, которые показывали ему церковь и библиотеку, где пристально смотрел он на гробницу кардинала Ришелие, которая почитается лучшим мастерством Схирардона. Во время представления в библиотеке на славянском языке священных книг, восприяли случай богословы предложить государю о возможном и полезном соединении римской и греческой церкви, прося Е. В., чтоб он, по совершении многих славных дел, удивляющих Европу, славу свою еще больше распространил споспешествованием сего подвига, дабы единый был пастырь и едино было стадо. На сие ответствовал император им тако: «Не мое дело разбирать споры обеих церквей; я упражняюсь только в военных и гражданских делах; но если они подадут ему письменное о сем предложение, то повелит он своим архиереям против оного учинить изъяснение с доводами,» что ими и исполнено было. После обеда восходил на башню, вышиною в 34 сажени, церкви называемой Нотрдам, чтоб с оные видеть всю окружность Парижа; возвратясь в обиталище свое, нашел он послов португальского и мальтийского, прибывших для засвидетельствования их поклонов.

15-го, благоволил он осматривать ткание обоев, называемое Гобелен, из которых ему [376] несколько именем короля поднесено; желая иметь сие ремесло в своем отечестве, требовал он семерых мастеров на некоторое время, в чем и был удовлетворен; потом заходил в шелковую и шерстяную красильни. После полудня ездил он в открытой коляске, на подобие гондоля, которую нарочно приказал сделать маршал Тессе, обще с оным маршалом, своим каммергером и г-м Вертоном, в замок герцогини Делаферте; оттуда к графу Тулузскому, и после препроводил вечер с ними, прогуливаясь в сей же коляске по гульбищу.

16-го, император, желая видеть в строю войска королевские, дал знать о сем герцогу Орлеанскому, который приказал быть в готовности жандармам, легкой коннице, двум ротам мушкетеров и двум ротам гвардии французской и швейцарской.

Того же числа поставлены они были по большой аллее Елисейского поля. Французская и швейцарская гвардии расположены были в пять рядов, начиная от аллеи до рогатки, отделяющей аллею Рульскую. Конница поставлена была в четыре ряда от рогатки сей до большой звезды. Принцы Роганской и Субизской стояли пред ротами жандармов; дюк Девольнес, с сыном своим, пред конницею; г-н Дартанион и г-н Конилвак командовали мушкетерами. Дюк Дюмене и дюк Дегиш были верхами. Государь [377] прибыл туда в половине четвертого часа, и сев на королевского коня, провождаем был герцогом Орлеанским. Вся его свита и множество французских придворных господ следовали за ними верхами ж. Он проехал вскачь всю первую линию скоро; назад возвращался тише. Потом смотрел учение пехоты, а как от бесчисленного стечения народа и великого множества карет поднялась тогда ужасная пыль, весьма его обеспокоивающая, то недождавшись военных движении и прохождения мимо себя войск, поехал с герцогом Орлеанским чрез Новой мост в Тюллери, где они в отдаленном месте около получаса разговаривали, причем переводчиком был князь Куракин; потом несколько времени по саду прогуливались. После государь поехал с маршалами Тессе, Эстре и Матинион, и с прочими господами, в Сент-Уан, где у дюка Тресмиского, губернатора города Парижа, кушал. При сем находился граф Дебетюн, который разумел немецкий и польский языки; стол продолжался около трех часов, для того, что государь препроводил с ним время в приятных разговорах. При сем случае, приметя Е. В. любопытствующую его зреть дочь дюка Тресмиского, принял ее ласково и пригласил к столу. Удостоенная сея чести девица ощущала неоказанное удовольствие.

17-го граф Тулузский поднес государю [378] большую морскую карту и красками разрисованные, искусной работы ширмы. В сей же день всходил он на королевскую обсерваторию, и два часа проводил в разных астрономических наблюдениях; потом отбыл к маршалу Биллару и у него ужинал.

18-го государь позвал к себе славного географа Делиля, очень долго с ним разговаривал о положении и пространстве своей империи, состояние которой Е. В. лучше всех и подробнее ведал; для вящшего ж изъяснения велел принесть две карты начерченные, на которых показывал ему все границы, а особливо положение новой крепости против обуздания Татар, извещая его притом, что во владении его уже больше ста тысяч Калмыков находится, и что многие Татары пришли в подданство. Окончав сию беседу, ездил он в лабораторию, в которой, в присутствии его, деланы были многие химические опыты г. Жофруа.

Того ж числа прощался Его Величество скрытно с королем, прошел к нему чрез покои маршала Виллеруа; при сем свидании подарил он королю план Петербурга, который велел король поставить в кабинете Совета. После учиненного посещения герцогу Орлеанскому, был он у герцогини, супруги его, в королевских палатах. В тот же самый день государь, будучи любопытен видеть возвращение зрения [379] одному слепому, приказал призвать Арешкину, первому медику своему, искусного глазного врача. Г. Верне, королевской профессор анатомии, представил Волтузе, Англичанина, который приведши в дом Лесдигиерский одного отставного солдата, ослепшего со времени Гохстетской баталии, в 56 лет отроду, приготовил все потребное к сему трудному действию. Император, увидя запущение иглы в глаз сего инвалида, вдруг отворотился, но потом начал опять смотреть и примечал ухватки врача прилежно, и то, каким образом снято было бельмо. Он поднес руку свою пред глаза оного инвалида, который ее увидел; такой удачной успех приятен был Е. В. так, что обещал прислать к г. Волтузу одного человека для обучения такого полезного искусства.

19-го государь желал видеть парламентское собрание, и сего ради провожен он был начальником палаты в возвышенную комнату, у которой окна были за решетками, и из которой все удобно смотреть было можно. Первый президент, прочие девять президентов и довольное число парламентских советников сидели в своих красных епанчах, опушенных белым мехом, чего со времени императора Карла V ни для какого владеющего государя небывало, на высоких скамьях. Оба славные адвоката Мильто и Герин говорили один против другого суд; по [380] окончании оного генерал адвокат Деламуаньон, встав с места своего, говорил к парламенту речь, в которой извещал, что хотя уже и многие государи почтили присутствием своим парламентский совет, однако такого еще случая не бывало, чтобы был он удостоен посещения российским императором, столь славным победителем и распространителем империи своей, посетившим из дальних стран Францию, и сегодня посетившим сие собрание; сего ради такое знаменитое происшествие достойно примечания и заслуживает, чтоб начертать для вечной памяти в парламентском акте. Такое предложение принято было всеми единогласно, и внесено тогда же в определение, и тем совершено заседание. Государь, выходя из сената, благодарил парламент за оказанную ему почесть. В сей день после обеда приезжал прощаться к государю король Французский. После сего шествие было в Академию Наук, в которой президентом был аббат Биньон. Г. Делафая показывал модель изобретенной им машины, которою, с меньшею пред прежними силою, поднимать можно вверх воду. Г. Летери делал опыты над двумя растениями, а г. Далем предложил особливый список некоторого подъема, весьма способнее и сильнее обыкновенного. На все сие государь Петр Великий смотрел прилежно, делал свои примечания, и желал, чтобы члены сего [381] славного собрания сели, дабы мог он видеть порядок их заседания. Тогда подарил он Академии Наук карту Каспийского моря, совсем иного вида, нежели прежние карты, географами об оном изданные. Она принята была академиками с отменным удовольствием и чрезвычайным почтением, и тотчас признан он был почтеннейшим и знаменитейшим парижской Академии членом. Оттуда посещал он Академию словесных наук, в которой представлена была ему история медалей Лудовика XIV. Сего ради требовал он сии медали оригинальные осмотреть; 20-го числа ездил в два часа пополудни на Монетный Двор. Ему показываны были каждая медаль особо в бронзе, на которой возвышенные изображения вытиснены золотом, что ему весьма поправилось. А как наконец любовался он долго медалью Лудовика XIV, на обороте которой представлялось солнце восходящее, с надписью Subet Sperare, и приметить было можно, что она больше всех прочих ему была угодна, то подарил ему оную, равномерно и другие, Монетного Двора директор, которую приняв милостиво, прижал ее к груди и дал знать сим, что он сохранит ее навсегда. В вечеру, в шесть часов, возвратясь в дом Лесдигиерской, был в церкви своей у всенощной, на праздник Сошествия святого Духа, и сам [382] пел с прочими, в свите своей находящимися Россиянами.

21-го июня, Е. И. В. отслушав обедню, восприял путешествие в Шпа; для охранения здравия его, шли пред ним и за ним, гвардейские мушкетеры до самого Суассона. Ужинал и ночевал в Ливри у маркиза Ливриского; за столом пил здоровье королевское, а потом герцога Орлеанского.

Прежде отбытия своего из Парижа, пожаловал он портретами своими, украшенными богато бриллиантами, дюка Антинского, маршала Тессе, маршала Эстре, маркиза Ливри и г. Вертона, которому изъявил он отличное свое благоволение, за оказанные им услуги, во всю его при нем бытность в Париже. Е. И. В. выходил сему Вертону пенсион, состоящий из 6000 ливров, и сделан он кавалером святого Лазаря. Не забыл он и г. Кресма, контролера Двора королевского, которому пожаловал богатые с каменьями часы; оделил многих первых служителей большими золотыми медалями; пожаловал 1500 червонных прислуживавшим на его кухне и 1500 червонных служителям версальским, марлинским, трианонским, сверх того государь дарил дюка Антинского и многих знатных особ и придворных собранием золотых медалей, в Голландии тисненных, на разные случаи знаменитых побед и происшествий во время его царствования. [383]

Продолжая путь чрез Ранси, Суассон, Реймс, Шарлевиль и Бовиньи, Е. В. прибыл 25-го благополучно в Намур. Граф Гомпеш, повелевающий сею славною крепостию голландских штатов, выслал навстречу в Живет генерал-маиора Порталя, а граф Деланной, администратор провинции Имперской, выслал к Е. В. карету богато убранную, о шести лошадях, с провождением 12 аллебардщиков; по государь не прежде вышел из своей яхты, как у ворог Груанионских; тут севши на лошадь, приведенную графом Гомпешем, который его ожидал с знатными офицерами, поехал в замок; за ним следовал князь Куракин и прочие Двора его особы. Больше двух часов был он верхом и осматривал все укрепления, о которых делал свои правильные примечания, и возвратясь в замок, удостоил обед, приготовленный графом Гомпешем. Во время стола был очень весел, окруженный голландскими офицерами, отличившимися в последней войне нижней Германии; рассказывал им подробно об осадах и баталиях, в присутствии его случившихся. На лице его тогда написано было удовольствие, потому что он любил обращаться с воинами. После ездил он верхом в Правительство, где благоволил ужинать; был бал, на котором он танцовал. На другой день осматривал окружности города; потом [384] предприял путешествие свое чрез реку Масс при пушечной пальбе. В Лиеже принят был Е. В. с великими честьми, именем герцога Кельнского, а в 29-е прибыл в Ахен, старинный город, построенный императором Карлом Великим, в котором осмотрев достопамятности и теплые целительные бани, поехал в Шпа, где употреблял для здравия своего холодные воды, по окончании которых возвратился оттуда, 2-го августа, в Амстердам, где с нетерпеливостию ожидала его императрица Екатерина Алексеевна.

В Амстердаме повелел он сделать из мрамора памятный знак пребывания своего в Шпа, который туда отослал, и который по сию пору виден над входом здания, при Пугонском колодезе. На нем следующая (латинская) надпись:

ПЕТР I,

БОЖІЕЮ МИЛОСТІЮ

ИМПЕРАТОР РОССИЙСКИЙ,

благочестивый, счастливый, непобедимый, который учредил в войсках своих порядок и устройства, ввел в государство свое науки и художества, собственным подвигом соорудил великий флот, и умножил войска, по приведении в безопасность соседственных земель и завоеванные области, странствовал по европейским государствам, испытывая правы разных народов Европы, чрез Францию, Памур и Лиеж прибыл к водам в Шпа, яко ко пристанищу спасения, где употреблял с успехом целебные воды, особливо [385] Жеронетерские, получил силы и здравие, 1717 года, 22-го июля. Потом, возвратившись в свою империю чрез Голландию, повелел поставить здесь сей вечный знак памяти, в признание, 1718 года.

По нескольких днях отдохновения своего, Е. И. В. ездил смотреть северную Голландию и двадцать кораблей на Тексель прибывших, с богатством из восточной Индии. При возвращении их в Амстердам, в виду города, представлено было для государя корабельное сражение между двух эскадр. Зрелище было для монарха приятное. Пространство водное покрыто было судами, наполненными зрителями. После такой забавы ездили И. В. осматривать Утрехт и палац Лоо; оттуда паки в Амстердам прибыли; наконец, 2-го сентября, отправились, при пушечной пальбе, в Берлин, чрез Клев и Магдебург.

Император прибыл 19-го в Берлин; пристал в Монбижу, где посещен был королем прусским, обще с королевою. 21-го приехала императрица. Королева встретила ее на пути, и проводила в палаты к ее супругу. Государь и государыня пробыли только три дня в Берлине; тут находились герцог и герцогиня Мекленбургские, для того, дабы им иметь честь видеть Их Величества. Потом путь свой продолжали до Данцига, из Данцига чрез Кенигсберг, Ригу и Ревель. В Петербург прибыли благополучно [] 21-го октября, будучи в отсутствии год и шесть месяцов.

Комментарии

1. С современной рукописи, хранящейся у одного из почтенных любителей старины. Кажется, что сей журнал веден кем нибудь из особ, бывших при Петре Великом. Голиков взял описание поездки Петра в Париж, из Журнала Его Величества, из рассказов барона Черкасова, анекдотов Штелина, записок Неплюева. Здесь находим некоторую разницу в подробностях. Простота рассказа ручается за его верность.

Текст воспроизведен по изданию: Журнал ежедневный пребывания в Париже государя императора Петра Алексеевича // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 33. № 131. 1841