№ 3
Письмо № 3
Париж, воскресенье, 26 апреля 1671 года
Сегодня воскресенье, 26 апреля; это письмо уйдет только в среду, скорее даже не письмо, а изложение предназначенного для Вас рассказа Морея 1 о происшествии с Вателем 2 в Шантийи. В пятницу я уже писала Вам, что он заколол себя кинжалом; теперь про то же, но с подробностями.
Король прибыл в четверг вечером. Охота, светильники, лунный свет, прогулка, застолье под открытым небом посреди моря нарциссов, все честь по чести. Отужинали. Кое-где не хватило жаркого, потому что из-за наплыва гостей пришлось в спешке накрывать дополнительные столы. Ватель принял все это близко к сердцу. Он то и дело повторял: “Я обесчещен, такого позора мне не снести”. Потом подошел к Гурвилю 3: “Что-то голова кружится, двенадцатую ночь подряд не смыкаю глаз. Помогите мне распорядиться”. Гурвиль чем мог помог ему. Однако эта история с нехваткой жаркого не за королевским, а где-то там за двадцать пятым столом, видимо, не шла у него из головы. Гурвиль поставил в известность Господина Принца. Тот лично поднялся к нему в комнату: “Ну же, Ватель, все хорошо, Король более всего остался доволен ужином”. А тот опять за свое: “Монсеньор, Ваша доброта убивает меня окончательно; я-то знаю, что жаркого 4 не хватило на двух столах”. — “Пустяки, — возразил Господин Принц, — забудьте про это: все хорошо”. Пришла ночь. Фейерверк не удался; откуда-то наползли тучи. Обошелся он, кстати, в шестнадцать тысяч франков. В четыре утра Ватель снова на ногах; мечется [201] туда-сюда — все еще спят. Тут на глаза ему попадается кто-то из мелких поставщиков с двумя корзинами утреннего улова; он спрашивает его: “И это все?” Тот отвечает: “Ну да, сударь”. Откуда ему было знать, что Ватель разослал заказы по всему побережью. Время идет; никто ничего не везет. В голове у него помутилось; он решил, что подвоза больше не будет. Тогда он бросается к Гурвилю: “Сударь, этого позора мне уж точно не пережить, моя честь, доброе имя — все прахом”. Гурвиль возьми еще да и пошути в его адрес. Ватель идет в свою комнату, упирает рукоять шпаги в закрытую дверь и направляет клинок себе в сердце, но пронзает его только с третьего раза, так как два первых были неудачными, и падает замертво. А тем временем со всех сторон тащат морскую снедь. Все спрашивают Вателя, ждут указаний. Поднимаются в комнату. Дверь не открывается, ее взламывают и в луже крови видят Вателя. Тут же докладывают Господину Принцу, тот в отчаянии. Господин Герцог залился слезами; его выезд в Бургундию строился в расчете на Вателя. Господин Принц с глубокой печалью рассказал обо всем Королю. Решили, что таким манером Ватель попытался защитить свое доброе имя; к этому все отнеслись с пониманием. Ему воздавали должное и одновременно проклинали за решительность. Король заявил, что именно из опасения доставить ненужные хлопоты он пять лет воздерживался от приезда в Шантийи. И что в этот раз просил господина Принца не накрывать более двух столов, а об остальном не беспокоиться; он поклялся, что впредь не потерпит от господина Принца подобного непослушания. Но, увы, бедному Вателю этим уже не поможешь. Гурвиль изо всех сил старался восполнить утрату Вателя: и у него это получилось. Обед удался на славу, потом полдничали, ужинали, гуляли, забавлялись, немного поохотились. Повсюду витал аромат нарциссов, и все было как в сказке. Вчера, в субботу, история повторилась. Под вечер Король отбыл в Лианкур 5, где заказал себе medianoche 6, сегодня он, должно быть, еще там.
Вот все, о чем поведал мне Морёй, дабы передать это Вам. Тут и сказке конец, что было дальше, мне неведомо. Г-н д’Аквиль, видимо, сам как очевидец опишет Вам подробности, однако, зная наперед, что, не в пример мне, он сделает это как курица лапой, я решила рассказать все сама. Делаю это весьма подробно, ибо случись нам поменяться местами, мне была бы интересна любая деталь, поэтому и пишу Вам про всякие мелочи.
Комментарии
1. Альфонс де Морёй, сеньор де Лиомер. В 1685 г. займет место главного управляющего дома Конде. Описание обстоятельств смерти Вателя в его мемуарах полностью совпадает с описанием маркизы де Севинье.
2. Франсуа Ватель (урожденный Фриц Карл Ватель, 1631-1671) — французский метрдотель швейцарского происхождения на службе у Николя Фуке, затем у принца Конде; покончил самоубийством из опасения, что к столу приглашенных принцем Конде именитых гостей в Шантийи (фамильный замок семейства Конде в Пикардии) не поспеет свежая морская рыба. Сегодня его имя превратилось в символ бескорыстной преданности кулинарному искусству.
3. Жан-Еро де Гурвиль родился в 1625 г. в замке Ларошфуко, где поначалу служил лакеем, а с 1646-го — управляющим. Затем служил у Мазарини, потом у Фуке, а позже был назначен главным интендантом Великого Конде. Не исключено, что именно это обстоятельство могло послужить истинной причиной самоубийства Вателя, служба которого могла оказаться не совсем бескорыстной. Всю жизнь хранил верность Ларошфуко, на одной из сестер которого, как поговаривали, был тайно женат.
4. На двух из шестидесяти. А поначалу для гостей планировалось накрыть лишь двадцать пять столов.
5. Лианкур — фамильный замок семейства Ларошфуко в Пикардии.
6. Поздний мясной ужин, полуночное разговенье после поста (исп.). Лианкур находился в нескольких лье от Шантийи.