-

ПРИЗНАНИЕ ТИТУЛА ЦАРЕЙ РУССКИХ ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКИМИ ГОСУДАРСТВАМИ, В КОНЦЕ XVII-ГО ВЕКА.

«Не только нам есть, но и на свет зреть не можем, Великого Государя нашего, Его Царского Величества, в самом великом Его государевом дел видя страшное нарушение, что меж такими Великими Государи не к любви склоняется, а к разорванию вечному; а нам нестерпимое о том смертное уязвление: как можем мы то слушать и живы быть, что Великого и Пресветлого Государя нашего. Царя и Великого Князя, Алексея Михайловича, всея Великие и Малые и Белые России Самодержца, чести его Государской не желают хранить и Его Государскую братскую дружбу и любовь Королевское Величество в презреньи чинит: такие великие и высокие титлы Великого Государя нашего, Его Царского Величества, в его королевской грамоте прописаны; а тое грамоту свою Королевское Величество отдал нам из своих королевских рук» ¹.

Так говорил стольник и наместник Боровский, Петр Иванович Потемкин в 1667 году Французскому маршалку де Бельфону; и, не смотря на все представления Французского правительства, Русский посланник до тех пор не принимал королевской грамоты к Царю Алексею Михайловичу, пока в ней царский титул не был написан сполна, «как Царь сам себя описует». Эти слова и эта настойчивость объясняются уже в то время вполне образовавшимся взглядом [528] России на титул Царя, как на выражение достоинства государства. Признания этого достоинства Царь требует от других государей, как от своих «братьев любительных»; без того Россия не ведет никаких переговоров. В самом деле, нет ни одного трактата России во второй половин XVII-го века, в котором на первом план не стояло бы определение титула царского; Русские жалуются на Поляков, и упрекают их за то, что они такое важное дело, как титул, считают «малым делом» ²; неточность, изменения даже в одной букве титула влекли за собою неудовольствия, порешить которые предоставлялось войне или долгим переговорам.

Действительно, Россия, начавши новый период бытия своего со вступления на престол Дома Романовых, должна была начать свои внешние сношения с признания Царского титула: в нем выразилась та ступень, на которую имела право стать возрожденная Россия в среде государств Европейских; в нем сказалась своеобычность Русского царства, его широкий размер, его стародавняя история и величие Царя Отчича и Дедича, Богом помазанного, с властью от Бога данною. Царь Алексей Михайлович не одним кровным родством был связан с Рюриковичами; он явился продолжателем их дела; при нем сгладились следы неурядицы, происшедшей после прекращения прежней династии; он начал почти с того, на чем остановился Царь Иоанн IV. Принимая титул Царя, последний выставлял следующие основания: «Великих Государей Царей Российских корень изыде от превысочайшего цесарского престола и прекрасноцветущего и пресветлого корени Августа Кесаря, обладавшего вселенною» ³. Алексей Михайлович не имел нужды в [529] этой ссылки: за него, стояла история, ею освящено было царское достоинство. Чтоб показать основание царского титула, поставляемое в XVII-м веке, приведем одно место из статейного списка 1667-го года:

_______________________________

«Великому Государю нашему то царское достояние Бог дал от прежних Государей, Царей и Великих Князей Российских. Прародитель его, Великого Государя нашего, Его Царского Величества, Великий Государь Царь и Великий Князь Владимир Всеволодович Мономах, Киевский и всея России, воевал греческие великие государства, даж до самого царствующего Константина града, который ныне за грехи всех нас православных христиан и за несогласием всех великих христианских государей, обладаем Мусульманы. И греческий царь Константин Мономах, прося милости у Великого Государя, Владимира Всеволодовича, прислал к нему Великому Государю почестью крест животворящего древа и царскую шапку, и венец, и диадему: которым царским саном поставлялись все Великие Государи, Цари греческие, на царство греческое. И от того времени посямест все Великие Государи наши, Цари и Великие Князи Российские, поставляются на все великие и преславные государства Российского царствия тем царским венцом и диадимою. А блаженные памяти Великого Государя нашего, Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея великие России Самодержца Дед, а Великого Государя нашего Прадед, блаженные памяти Великий Государь Иван Васильевич с Божиею помощию поимал под свою царскую руку великие царства, про которые сами ведаете, где были цари большие Золотые Орды, Астраханское и Казанское великие царства и государства, и Сибирское царство. И по тем великим царствам и государствам Великий Государь наш, Его Царское Величество во своих царских грамотах Царем и Самодержцем именуется» ⁴.

_______________________________

Из этих слов видно двоякое основание царского титула: преемство от Владимира Мономаха и обладание царствами. [530] След. царский титул имел уже свою историю в самой России — он был освящен и правом, и долгим употреблением.

Не смотря на то, некоторые государства наперекор истории отказывали государям русским в титул Царя; наперекор Истории, — след. и противно праву, потому что в сфере междугосударственных сношений история есть та среда, в которой определяются законы этих сношений, которая гарантирует известное положение государства. Изложим акты сношений России с западною Европою в второй половин XVII-го века, имеющие предметом определение царского титула.

Сначала о сношениях с Римским Двором.

В XVII-м веке еще не исчезла мысль о возможности изгнания Турок из Европы; Папы не переставали возбуждать западно-европейские государства к войне с неверными, и Россия, по своему географическому положению, могла оказать самое большое содействие общеевропейскому делу. С другой стороны, Римский Двор не покидал надежды обратить Россию к католицизму; неудачи вековых стремлений к этой цели не останавливали Пан. Обе эти причины, вместе взятые, заставляли Пап искать союза с Россиею и давать Русским Государям царский титул. Все это выразилось, как нельзя лучше, в «Рассуждении о титуле царя, давать ли оный Московскому Государю от Паны Климента X». Рассуждение написано неизвестным автором в 1670 году ⁵. Вот главные положения этого акта: Римский Двор считал титул царя однозначительным или равным титулу королевскому, а дозволить Московскому Государю называться королем нельзя уже и за то, что он называет Папу не более, как господином Римской Церкви (Maestro della Chiesa Romana) ⁶. Ho [531] с другой стороны, принимая в расчет, что Россия может подать помощь Польши против Турции, и что есть надежда на введение латинства в России, — можно согласиться дать Московскому Государю титул Царя. «Верно то, что в настоящее время он имеет полное право называться Царем; это право подтверждено общим употреблением в письмах, которые он получает от всех государей в свете, и в особенности от Императора и от Короля Польского, которые вели с ним об этом спор в прошлом столетии, и теперь уступили, так что царский титул сделался настоящим и законным титулом Московского Государя. По этому, если Римский престол и даст ему этот титул, он ничего не потеряет». Далее замечательно следующее выражение: «спор о титулах похвален только с государями, охотно носящими легкое ярмо повиновения Св. Отцу, и только в таком случае уместно заниматься подобными спорами и искать в них победы»; в пример приводятся протестантские владетели, которым Папа никогда не отказывал в титулах, им принадлежащих. Точно те же положения представляет и аббат Скарлати в своем «мнении, чтобы титул Царя был дан Московскому Государю» ⁷: он говорит, что Царь есть народное имя, однозначительное со словом король, а этот последний титул был дан Великим Князьям Русским еще Папою Григорием VII; наконец и Поляки, природные враги Русских (emuli per natura del Moscovita), не отказывают Государям Русским в титуле Царя. Эта ссылка на признание со стороны Польши делает возможным предположение, что Паны отказывали прежде Русским Государям в царском титуле, чтобы не поставить их на ряду с католическими королями Польши; точно так же они отказывали владельцу Португалии в королевском титуле, из уважения к Королю Испанскому. — И так, Папы принуждены признать царский титул, потому что сознают свое бессилие над [532] греко-русским миром. В XVII веке уже не от Пап зависело достоинство государей, — оно определялось взаимным соглашением, основывалось на большем или меньшем развитии государств. Вследствие этих причин в XVII-м веке Папы окончательно утвердили царский титул за государями Русскими ⁸; но только в 1707 году они решаются дать Царю титул Величества, «которого ни один из предшественников Климента XI не давал ни Царю Русскому, и ни одному государю, не принадлежащему к Римской церкви» ⁹. В том же году впрочем князь Куракин не принял ответного послания Папы, за непрописанием титула «великих государств восточных, западных и северных отчиму, дедичу, наследнику и обладателю» ¹⁰. Это был последний протест относительно титула.

Чаще всего были сношения России с Швециею и Польшею, а потому признание титула царского со стороны этих государств было особенно важно. Отдаленные государства Европы, имевшие с Россиею довольно редкие сношения, легко могли признать титул Царя, потому что здесь вопрос касался только ранга государства. Другой вопрос соединялся с признанием титула Царя Русского со стороны Швеции и Польши: здесь дело шло о существенных интересах государства; с титулом неразрывно соединено было право на обладание теми или другими землями, за которые совершалась борьба ¹¹; титул воплощал в себе результат этой борьбы; пред лицом Европы в титуле сказывалось, кто победил и кто мог быть представителем северно-европейских государств. Вспомним, какое впечатление произвела на всю Европу Полтавская битва; причина этого, конечно, в том, что под Полтавою решен был вопрос [533] о первенстве России над Швециею, которую Европа, со времен Вестфальского мира, привыкла считать первою державою севера.

Обратимся к Швеции.

Вторая половина XVII века представляла самое благоприятное время для возвращения от Швеции «земель и государств, которые Его Царское Величество после своих высокославных предков имеет»; Швеция, истомленная правлением Христины, занятая спорами с Польшею, не могла представить сильного отпора вновь возродившимся требованиям России. Она сознавала, что в прибавки к царскому титулу слов: «восточных, и западных, и северных Отчич и Дедич» высказывалась мысль о том, что Россия никогда прямо не отказывалась от тех земель, которые когда-либо были заняты Русскими. Вот почему только эта прибавка служила спорным пунктом, — о титуле Царя спора не было. В 1658 году два раза был поднят, вопрос о титуле Царя Русского. В первый раз послы Русские согласились вести переговоры и принять грамоту без слов «восточных и западных, доколе другая грамота от Его Королевского Величества с полными титлами будет» ¹²; в другой раз послы Шведские Эссен и Крузенштерн спорили о словах: «и многим иным государствам и землям, восточным и западным, и северным отчич и дедич, и наследник, и Государь, и обладатель»; после долгих споров порешили признать эти слова, с тем, «чтобы Его Королевское Величество письмом обнадежен был, чтоб по тем словам Его Королевскому Величеству и его государствам и землям причитанья никакого не иметь». Вот как Русские бояре объясняют эти слова: «Его Царское Величество мыслить выразумети теми словами только Его Царское Величество самых великих земель и государств, которые Его Царское Величество после своих высокославных предков имеет и владеет» ¹³. След. [534] почти в половин XVII в на вопрос о титул был окончательно решен Швециею; все дальнейшие сношения относились к признанию будущих изменений в царском титуле, «и что Бог одному или другому Великому Государю впредь земель или городов от их недругов поручит, и тем им без всякого умаления описывати, только тем обычаем, чтоб те новые титла одному или другому потентату ни к какому причитанью или убытку не были» ¹⁴. Наконец в 1772 году, для прекращения неудовольствий, которые могли бы возродиться от неправильного употребления титула ¹⁵, положено, чтобы порубежные люди не писали полных титулов, кию токмо именуя Его Королевское Величество и Его Царское Величество». Точность в употреблении титулов была доведена до того, что заключен особый договор о том, чтобы писать всегда Каролус и Иоанн вместо Карлус и Иоан ¹⁶. Так охранялось в это время великое дело, государская честь, — пропуск одной буквы считался уже важным; с другой стороны эта точность и беспрекословное признание титула со стороны Швеции служит новым подтверждением той мысли, что преимущественное развитие права народов предоставлено государствам северным.

Еще важнее были сношения России с Польшею, относительно царского титула. Признавая титул Царя Русского, короли Польские тем самым должны были отказаться от своих притязаний на престол России. Не легко было Владиславу отречься от того, чего он едва не достиг ¹⁷; обстоятельства принудили его к этому. Но король значил [535] не все в Польше; там всякая корпорация имела аутократию, а потому нужно было заставить всех Поляков уважать титул Царя Русского. В 1650 году постановлено: «казнить смертию за вины в пропуске титула в Польше при русских послах» ¹⁸. Но этим дело не уладилось: в 1653 году послан был к Яну-Казимиру князь Репнин-Оболенский по поводу нарушения этого договора, но не получил удовлетворения ¹⁹. Против Русского Царя в Польше издавались книги, в которых ни Царю, ни боярам не воздавалось должной чести. Вот как жалуется наш посланник Чемоданов Венецианскому Дожу в 1657 году: «Великого Государя нашего именованье и титло в их королевских грамотах писано не сполна; а сепаторей их и урядников в листах писано со многим бесчестием и укоризною; а после по королевскому и панов Рады веленью и в книгах напечатано про них великих Государей наших и Московского государства про бояр и про всяких чинов людей, злые бесчестья и укоризны и хулы, чего не токмо великим государем христианским, помазанником Божиим, и простому человеку слышать и терпеть не возможно, не только в христианских, но и в басурманских государствах и не за вечным докончаньем таких нестерпимых досадительств не делается» ²⁰. Умаление в титуле повело к войне се Польшею, кончившейся [536] Андрусовским перемирием, которым постановлена ненарушимость царского титула. То же повторяется и во всех последующих договорах ²¹. Польша, обессиленная извне отторжением Малороссии, а внутри нескончаемыми смутами при избрании королей, не в силах была оспаривать у России ни самых владений, приобретенных силою оружие, ни титула Царей Русских, как выражения этих приобретений. Царь Алексей Михайлович, овладевая мало по малу древним достоянием России, тем, что ему шло от Прародителей Его Царского Величества, в 1654 году стал называться Великим Князем Полоцким, а в 1655 году Литовским, и Белые России, и Волынским и Подольским ²². Польша не могла спорить против таких наименований, и в договорах своих должна была признать то, что казалось ей сначала «неслыханною новостью». В 1686 году она утвердила за Русским Царем «многие прибыльные и у всех христианских государей славные на свете титла, то есть, как говорит указ того времени ²³ — писати нас Великих Государей Пресветлейшими и Державнейшими, и Киевскими, и Черниговскими, и Смоленскими Великими Государями вечно, а королевскому Величеству Киевским и Черниговским и Смоленским и иных городов титлами, которые нам по тому договору отданы, не писатися вечно ж и на печатех ему тех титл не изображать, и в канцеляриях те титла оставить вечно». Таким образом титул Царя был воплощенною историею России, в нем выразилось все ее наростание. Полного своего титула требует Царь, и с своей стороны уважает титулы других государей; так, когда в 1664 году со стороны России был написан не полный титул короля Польского, послы Русские тотчас же согласились исправить ошибку ²⁴. [537]

Сношения России с Австрийским Двором относительно титула замечательны тем, что в грамоте 1514 года от Максимилиана I к Великому Князю Василию Иоанновичу Русский Государь назван Императором ²⁵ и Величеством. Эта грамота послужила главным основанием Петру Великому в принятии императорского титула: он велел перевести ее на разные европейские языки, и получил первое утверждение императорского титула от Швеции ²⁶. На эту же грамоту ссылался Русский Двор во всех спорах и недоразумениях о титуле с Империею. Первый пример этого представляется еще в XVI век: в 1576 году послы Русские князь Захарий Сугорский и Андрей Арцыбышев не хотели принять грамоты от Максимилиана II к Царю Иоанну IV, потому что в ней пропущено было название Великого Князя; послы Русские ссылаются на прежний обычай: «и в тех (прежних) ссылках и в докончалных грамотах отец Государя нашего писан Царем Великим Князем; а ныне и свыше того многие великие особные царства Государю нашему, Царю и Великому Князю Бог поручил, и Государю нашему как своего имени отступаться? И вы того посмотрите в Государя своего в прежнюю докончалную грамоту, и вам про то будет известно» ²⁷. По этим убеждениям Австрийский Двор сделал прибавку слов Великий Князь, написав их между строк; послы опять протестовали, что «Государя нашего имени в черне быти не сгоже» ²⁸, и приняли грамоту только в [538] уважение болезни Императора, который не мог приложить печати к новой грамоте. — Что касается до XVII века, то в 1661 году в грамоте Леопольда Царь Алексей Михайлович назван был только Вельможностью (Grossmachtigkeit); в ответ на эту грамоту Россия придала то же название Императору; посланник его Майерн не хотел принять этой грамоты и между тем отказывался придать Царю титул Величества. Русский Двор был настойчив, и объявил Майерну, что, если не будет дан Царю титул Величества, он может возвратиться в Вену без успеха ²⁹. Майерн согласился наконец дать титул Величества Царю Русскому, «когда увидал грамоту Максимилиана», как сказано в записках Государственного Архива ³⁰. В 1675 году эта уступчивость Манерна была подтверждена формальным трактатом, по которому установляется навсегда титул Величества Царю Русскому, с оговоркою, «чтоб цесарскому Величеству не было то не к почитанию и умалению» ³¹. Впоследствии мы не знаем случая, когда бы Австрия отказала Царю в титуле Величества; в грамоте («рекомендательный аттестат»), данной от Императора боярину Шереметеву для проезда в 1697 году, сказано: «Царского могущественнейшего Величества» ³². И потом, когда Петр Великий принял титул Императорский, все Дворы ждали утверждения этого титула от Австрии, на том основании, что он принадлежит Императору Австрийскому ³³. [539]

Все остальные государства легко могли признать титул Царя Русского; может быть, они не сознавали значения титула Царского, — а до времени с ним не соединялись еще существенные интересы государственные; только впоследствии, в признании титула императорского, начались споры, продолжавшиеся около полувека, и Франция в этом отношении отстала от остальных держав Европы (1745 год).

Дания еще в 1552 году дает Царю Иоанну IV титул Императора: Христиан III, известный в истории междугосударственных сношений знаменитым Спейерским трактатом, в грамоте своей касательно заведения типографии пишет Царю: potentissime, victoriosissime ас illustrissime imperator ³⁴; в XVII веке не было ни разу спора России с Даниею о титуле; начало обычая, факт решал здесь вопрос. — Точно того же правила держался и курфирст Бранденбургский; зачинавшееся значение его государства, недавнее уничтожение вассального отношения к Польше и боязнь враждебных действий со стороны Швеции заставляли Курфирста искать союза с Россиею и делать ей уступки. Вот почему в XVII-м веке в грамотах Курфирста Царь всегда называется Величеством; даже царевичу дается титул принца ³⁵. — Что касается до Франции, то выше указано на спор, возникший во время посольства Потемкина к Лудовику XIV в 1667 году; наш посланник требовал, чтобы король «велел Царские титла написать сполна против Его Царского достоинства, как он Великий Государь наш сам себя описует, и как все Великие Государи Его Царского Величества именованье и титло пишут» ³⁶. Вот титул Царя в ответной грамоте Лудовика XIV: «Найвысшему, Наизящнейшему, Наимочнейшему и Вельможнейшему Великому Государю, брату любительнейшему и великому приятелю Царю Алексею Михаиловичу», — и за тем следует исчисление [540] всех владений. Еще прежде, в 1654 году Франция дает Русскому Царю следующий титул: Tres-haut et tres-magnanime Prince, le grand seigneur Empereur de Russie ³⁷. Редкие сношения с Франциею, может быть, были причиною того, что не повторялись споры о титуле; раз утвержденный, он не изменялся более, Франция не хотела жертвовать выгодами торговли, да и могла ли она сознавать всю важность титула, на котором утверждалось будущее значение России? Той же политики держатся и другие государства: посол Английского короля Карла II граф Карлиль называет Царя Алексея Михайловича Императором, а царевичей принцами ³⁸; Испания, Голландия, Венеция, Тоскана легко следовали общему признанию, Мальтийский Орден поступал по примеру Австрии ³⁹.

Вот все исторические известия, которые можно собрать о спорах за Царский титут во второй половине XVII века. Вглядываясь в них, видим ясно, что Россия XVII-го века не выставляет почти никаких оснований для титула своих Царей: она считает этот вопрос давно порешенным, и требует признания только в силу давнего употребления; Россия входить в систему Европейских государств уже с готовым титулом царским, вылившимся из ее прежней истории; этот титул выражает собою особенную власть, Богом данную, выше всех других властей. Еще в XV веке Иоанн III говорил Австрийскому послу Николаю Поппелю: «А что еси нам говорил о королевстве, если нам любо от Цесаря хотети кралем поставлену быти на своей [541] земле, и мы Божиею милостию Государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от Бога, как наши прародители, так и мы, а просим Бога, чтобы нам дал Бог и нашим детям и до века в том быти, как есмя ныне Государи на своей земле, а поставления, как есмя наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим» ⁴⁰. — Никакие нововведения относительно титула не имеют места, так что даже название illustrissimus и титул Императора, приданные графом Карлилем Царю Алексею Михайловичу, по настоянию Русского Двора, были заменены словами: serenissimus и Царь, как бывало прежде ⁴¹.

Самые государства, признававшие и не признававшие титул Царя и Величества, можно разделить на две категории: для одних признание было делом существенным, — с ним связывалось основание владения, решался стародавний вопрос о первенстве; другие государства не вступали в споры о титуле: для них это быль вопрос второстепенный; легко и скоро соглашались они, по указаниям наших посланников, исправлять случайно сделанные ошибки в титуле царей Русских, признавали достоинство дальнего Государя Московии. Эти государства даже делают больше того, чего требует Россия: они называют Царей Императорами.

Отчего же и в отношении этих государств Россия требует точности, наши посланники твердо стоят за великое государское дело? Причина этого лежит во взгляде на достоинство царское. Россия XVII-го века представляет соединение новой и старой России; Россия северная — новая по своим государственным началам, Великая по далеко раскинувшемуся развитию этих начал — взяла под свою руку старую, Малую, безгосударственную Россию, сделала ее живым членом своего организма, участницею в своих успехах, дала ей жизнь и силу. Опираясь на это единство, [542] Россия является представительницею восточной системы европейских государств и в особенности православия. Не доверяя вполне словам Коташихина, мы не можем однако оставить без внимания его свидетельства о том, что Цари Русские в сношениях с западною Европою употребляли в титулах названия таких восточных земель, которые не были в их действительном владении ⁴². В этом могла высказываться мысль о полном представительстве христианского востока; в таком смысле Царь старается о всебщем признании своем, повещает о том все государства Европы; раз утвердивши титул Царя Русского, они не могли уже после отказать в нем без причины. С другой стороны, власть Царская, ясно сознанная Царем Иоанном IV и потребовавшая для себя нового выражения, должна была расшириться еще более с присоединением Малороссии, потому что явилась новая сфера для ее проявления; успешные дела с Польшею подавали надежду на осуществление мысли о соединении всего православного и славянского населения под один скипетр Всея Великие и Малые и Белые России Самодержца.

М. Капустин.

Комментарии

1. Стат. спис. Потемк., Др. Рос. Вивл. Том IV, стр. 532.

2. Полн. Собр. Зак. N 104. — Польский историк удивляется, что Хмельницкий заключил договор с Русскими, «чтоб за одно с ними стоять против Поляков за веру Русскую и какой-то титул Царского Величества». Ист. о бунт. Хмельн. стр. 11 (в Чтениях Общ. Ист.)

3. Собр. Гос. Грамот. Ч. I, стр. 599, 602. См. также Временник Общ. Ист., кн. 10.

4. Посольство Потемк. в Испанию. Др. Рос. Вивл. 18, 423.

5. Histor. Rus. Monumenta. Том II. N 115. — Г. Лакиер (Ж.М.Н.П. 1847 N II, стр. 137), кажется, считает аббата Скарлати автором этого рассуждения, но не видно основания этому.

6. Честнейшему господину и учителю Римские Церкве достойнейшему. «Чтения Общ. Ист.» год I, N 3, стр. 98.

7. Hist. Rus. Monum. Т. II. N 116.

8. Там же N 124; донесение Испанского министра в Риме.

9. Там же N 127. Папскому нунцию в Польше.

10. Там же N 126.

11. Пример этого можно видеть во многих местах Памятников Дипл. Сношений, Спб. 1851.

12. Запись 1658 Мая 21. Пол. Собр. Зак. N 238.

13. Запись 1658 г. Пол. Собр. N 229. Зак.

14. Валиесар. ст. 3; Кардис. ст. 2; Плюс. ст. 3.

15. «Чтоб для прописок в титлах случай ко недружбе недеялся». Пол. Собр. Зак. N 513.

16. Пол. Собр. Зак. N 1076, ст. 1. Это было в 1684; в 1676 г. возникли неудовольствия России за то, что Швеция называла Царя Великим Князем; но они кончились мирно. Берх, Цар. Фед. Ал. 1, 24.

17. В 1615 г. князь Хованский, упрекая Австрийского посла Гайделиуса в нарушении царского титула, замечает: «я думаю, что то составы и умыслы короля Польского и панов Рады». Сын Отеч. 1822 N 1, стр. 38.

18. Пол. Собр. Зак. N 40. Там же N 104; «по конституции 1637 года написано: а на таковых, которые б дерзали писать или титла умалять или отменяти пенам пердуеллионис закладаем, а по русски то слово смертная, неотпущательная казнь и отлучение имения.

19. Пол. Собр. Зак. N 104.

20. Др. Рос. Вивл. IV, 249. XVI, 114: «а отказывали в исправленьи того дела смеясь, и называли то великое дело государскую честь бреднями». Пол. Собр. Зак. N 104: «а Паны Рада называли то дело малым делом... а то начальное и главное дело государская честь». — Посол Русский объясняет Христине, что причиною войны с Польшею было нарушение титула: in quibusdam epistolis Czaris patrem Michaelem Filaretovicium, in quibusdam inverso ordirie Fedorem Michaelovicium dici. Alicubi loco Samodersetz poni Dersavetz, quod praefectum notat elc. Puffendorfi, Commentar. de reb. Suec. L. XXVI, § 8. Heerman, Gesch. des rus. Staals. Том III, прим . 1296.

21. Андрус. ст. 2; Моск. 1678, ст. 3; Моск. 1686. ст. 2. Также Пол. Собр. Зак. N 420, 465, 513, в которых титул составляет почти единственный предмет договора.

22. Полн. Собр. Зак. N 134, 164.

23. Древн. Рос. Вивл. XX, 335. Пол. Собр. Зак. N 421.

24. Полн. Собр. Зак. N 4.

25. 1514 г. авг. 4. Русская союзная грамота утратилась, а потому ее нет в Пам. Дипл. Снош. Доброклонского: Указ. тракт. стр. 7. Прежде и после в грамотах писалось: Наясность Ваша, Начальник и Государь всея Руси, Всепресветлейший, Великосильнейший. Пам. Дипл. Снош. Том I, стр. 357, 1428 и пр.

26. 1723 года. Пол. Собр. Зак. N 4255. О признании Императорского титула см. Causes ce’lebres du droit de gans, par Ch. de Martens Paris, 1827 II, Том стр. 89 и след.

27. Пам. Дипл. Снош. 1, 693, 694. Союз и означает, «что Государь Царь и Великий Князь сам» стр. 698.

28. Пам. Дипл. Снош. стр. 705.

29. Non de futura sibi media ad pacem sine mediatore sanciendam, etsi mediator erit necessaries nec hunc sibi defuturum. Путеш. Мейерберга, изд. Аделунгом, прим. 27.

30. Там же, стр. 46, прим. 26. Менерберг не подтверждает этого.

31. Моск. стр. 2, Пол. Собр. Зак. N 610.

32. Др. Рос. Вивл. V, 288, 308.

33. Впрочем формальное признание Австрии последовало только в 1744 г. Австрия была по счету восьмою державою в признании титула: за нею следовали Франция, Испания и Польша. — Приведу любопытную заметку о том, какое значение придавала себе Австрия: «La fameuse devise de l’Autriche A, E, I, O, U, fut employee pour la premiere fois par Frederic III. Ces initiales signifient: Austriae Est Imperare Orbi Universo, ou en allemaud, Alles Erdreicli Ist Oslerreich Unterthan. Hallam: L’Europe au moyen age. IV, 37.

34. Русск. Истор. Сбор. Том IV, кн. 1 стр. 119.

35. Полн. Собр. Зак. N 191.

36. Древ. Русск. Вивл. IV, 505.

37. Берх, Цар. Ал. Мих. 1, 85. Theatr. Europ. VII, 594.

38. Relalion de trois ambassadess. Amts. 1672. Serenissime et illuslrissime, p. 55, 85. Majeste Imperiale, p. 88. Впоследствии это заменено Majeste Czarienne. В 1709 году королева Анна назвала Царя Петра I Императором. Causes, celebres I, 70, Баров Мартенс замечает: ce fut en cette occasion que pour la premiere fois la grande Bretagne donna au Czar le titre d’Empereur. Из свидетельства Карлиля ясно, что это несправедливо.

39. Др. Рос. Вивл. IV, 428, 367, 230. V, 383.

40. Пам. Дипл. Снош. 1, 12.

41. Relat. de trois ambas., p. 124, sqq.

42. Кошихина, о России в цар. Ал. Мих., стр. 30, 31.

Текст воспроизведен по изданию: Признание титула царей русских западно-европейскими государствами, в конце XVII-го века // Москвитянин, № 21. 1854