Дюбуле

Дюбуле-Фавье Кольберу.

Алансон, август 1665 года.

Некий Лепрево, житель этого города Алансона, был заподозрен народом города и его окрестностей в том, что он хочет учредить мануфактуру по выработке кружевных изделий. И вот женщины, в количестве более тысячи, [71] собрались и стали его преследовать; ему наверняка пришлось бы очень плохо, если бы ему не удалось избежать их ярости. Он бежал ко мне, я спас его от их рук и утихомирил толпу, которая, однако, не успокоится до тех пор, пока королю не будет угодно дать им заверения в том, что у них не отнимут свободы работать. Дело в том, что вот уже несколько лет город Алансон существовол с помощью мелкого производства кружев, которые выделывались бедным людом и продавались, и в годы дороговизны он только и жил, что этой работой. Так как возникло подозрение, что у него хотят отнять свободу этого производства, то возбуждение достигло такой степени, что я с большим трудом его удерживаю. Я боюсь, что смогу это делать лишь короткое время, если только ваша доброта не смилуется над ними... Он (Лепрево) показывал мне декларацию (об учреждении мануфактуры), зарегистрированную в Парижском парламенте; но так как все места, там поименованные, лежат в пределах власти этого парламента, за исключением Алансона, который относится к области Нормандского парламента, то я полагаю, что если нужно настаивать на учреждении какого-либо предприятия, то следовало бы зарегистрировать эту декларацию в Руанском парламенте, потому что только в таком случае все кончится легко и мирно.

7 сентября. С того времени, как я имел честь вам писать, ропот и возмущение среди народа по поводу учреждения мануфактуры продолжались с такой силой, что ее будущий руководитель не смеет показаться на улицах. К тому же, он действовал очень неловко: не сообщив никому, даже мне, он стал открыто говорить о предприятии, разослал приказы в запечатанных конвертах (lettres de cachet) эшевенам и королевскому прокурору и вручил мне приказ, адресованный на мое имя лишь после того, как, преследуемый чернью, он укрылся в моем доме. Так как он родился в этом городе и известен всем, и так как он низкого происхождения, то народ тем более настроен против него, в особенности, когда он привел его в отчаяние своими речами, говоря, что девушки будут счастливы, если будут зарабатывать два су в день, и что, несмотря ни на какие препятствия, предприятие будет осуществлено. Его несообразительность и неловкость является причиной беспорядков, которые, раз начавшись, с трудом могут быть улажены, так как народ опасается, что предприятие будет мешать частным лицам зарабатывать себе на пропитание. И так как я думаю, что вас еще никто не осведомлял, какую роль играют в этой местности кружева, которые они называют «велэн», то позвольте мне иметь честь вам сказать, что уже очень давно здесь вяжут простые кружева, которые имеют сбыт в зависимости от времени, но вот одна женщина, по имени Лаперьер, очень способная к этой работе, несколько лет тому назад изобрела средство имитировать венецианские кружева и достигла такого совершенства, что ее изделия ничем не уступали заграничным. Она продавала воротники по 1.500, 2.000 ливров за штуку. Для этой работы ей нужно было научить нескольких девушек, которым она показала, как делать такие кружева; поступила она так потому, что эта работа требует много времени, и одна она не поспевала. Все эти девушки стали у нее мастерицами, и так как они видели, что Лаперьер хорошо зарабатывает, то им захотелось приготовлять эти кружева для себя, ради своей собственной выгоды; но им, в свою очередь, пришлось привлечь для этой работы других, которые одна от другой, мало-помалу, передали это искусство такому [72] количеству лиц, что в настоящее время, могу вас уверить, около 8.000 человек вяжут такие кружева в Алансоне, Сэз, Аржантан, Фалез и во всех окружающих деревушках. Это искусство распространилось вплоть до Френэ, Бомон, Менар и окружающих его деревень области Мэн..., это настоящая манна подлинное благословение неба для всей этой страны, в которой даже семилетние дети получают заработок, а другие имеют возможность кормить своих родителей и содержать всю семью. Старики принимают участие в этой работе и имеют заработок. Но в особенности знаменательно то, что во всех деревнях благодаря этому выплачивается талья, потому что, лишь только работа кончена, она находит сбыт. Это обстоятельство теперь и заставляет их взывать о милосердии, потому что не всякий способен вязать кружева, которые хотят получать (с мануфактуры); дети будут там излишними и их удалят, потому что они не могут быть достаточно ловки, чтобы вязать столь тонкие кружева. И те из мужчин и женщин, которые зарабатывают на этом средства к существованию, не смогут больше зарабатывать, привыкнув к грубым кружевам, которые все же имеют сбыт. Это-то и заставляет их открыто выступать против учреждения мануфактуры из страха, что у них отнимается хлеб из рук и средство уплаты тальи. Маленькие пастушки и те занимаются этим ремеслом, находясь в поле. Моя совесть обязывает довести до вашего сведения о той ошибке, которую хотят совершить по отношению к целой области, которую небо благословило этим ремеслом, дающим жизнь и существование тысячам душ. Вот истинное положение вещей. Если после таких размышлений, полных жалости и сострадания к этим бедным людям, вы мне прикажете действовать, я не премину исполнить все, что вы соблаговолите мне приказать.

14 сентября. Следуя указаниям, которые вы оказали честь мне сообщить в письме, я сделал таким образом, что прошлую пятницу состоялось городское собрание; в нем было принято решение; его вы найдете в отчете, который я имею честь вам препроводить. На нем присутствовал господин маркиз де Ранн, бальи и губернатор города, честно исполнивший свои обязанности службы королю; но я должен вам сказать, что ропот не прекращается; чтобы его успокоить, я искал средства удовлетворить народ, после того, как интересы короля будут ограждены. Для этого я пригласил к себе восемь или десять главных купцов скупщиков и столько же из этих женщин которые работают и дают заказы на дом. Они совещались в моем присутствии с вышеназванным Лепрево и после многочисленных предложений, наконец пришли к соглашению, что если, после того, как король найдет двести девушек для выделки наиболее тонких кружев, остальным разрешат свободно работать так же, как и доныне, то они согласны не производить никакой работы по моделям бюро мануфактур и для того, чтобы избегать злоупотреблений, они обязуются представлять свси модели, по которым будут работать, для наложения на них клейма и для проверки их особым инспектором или лицом которое будет назначено для этой цели. Точно так же они будут работать и будут сдавать работу другим лишь с разрешения бюро. Таким путем будут ограждены интересы короля, а народу будет дана возможность существовать и иметь заработок, в противном случае ему грозит чистое разорение. Почтительно прошу вас обратить внимание на все то, что я имел честь изложить здесь и что, клянусь Богом, есть чистая правда…

(пер. С. Д. Сказкина)
Текст воспроизведен по изданию: Старый порядок во Франции. М. 1925