СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ВВЕДЕНИЕ

Общие замечания. С возникновением и развитием городов торговля наряду с ремеслом становится важнейшим фактором исторического прогресса в средневековой Европе. Товарное производство — основа городской жизни — немыслимо без развития торговых связей, как внутри страны, так и вне её. Для островной Англии было особенно велико значение внешней торговли.

Олово, уголь, различные ремесленные изделия рано стали здесь предметами экспорта. Но первое место среди вывозимых товаров на протяжении большей части Средневековья занимала шерсть, а затем — шерстяные ткани. В немалой степени именно на интересах, связанных с торговлей шерстью, строились внешнеторговые, а зачастую и внешнеполитические отношения Англии с другими странами. Вначале торговля шла с Фландрией, а затем с купцами разных регионов Италии.

Клубок противоречий, связанных с торговлей шерстью, послужил одной из причин развязывания Столетней войны и ряда последующих военно-политических конфликтов. Лорд-канцлер, восседающий на мешке с шерстью, был, как известно, символом торгового могущества Англии. Поэтому не удивительно, что первые попытки организационного сплочения внешнеторгового купечества, были предприняты именно в торговле шерстью.

Уже в Средние века сложилось два типа внешнеторговых компаний; регулируемые и паевые. В регулируемых компаниях было общее управление, общая хартия, могли быть общие складочные места. Это обеспечивало безопасность торговли в тех странах, где обосновались купцы данной компании, давало ее членам известную защиту от королевского обирательства. В чужой стране купцы компании выступали как единая цельная корпорация, но торговал каждый купец самостоятельно: сам фрахтовал и нагружал корабль, в случае Удачной торговли получал полную прибыль, в случае неудачи сам же оплачивал убытки. Однако наряду с регулируемыми возникают и так называемые паевые компании, или компании общего капитала (joint-stock). Каждый член компании такого типа вносил пай, и все деньги вкладывались непосредственно в торговлю. Прибыли делились в соответствии с внесенным паем. Конечно, доходы на пай значительно уступали доходам от самостоятельной торговли в пределах [4] регулируемых компаний, но зато и потери были меньшими. Дело в том, что возникновение паевых компаний совпадает с выходом Англии на океанические просторы, риск плаваний в которых был очень велик (Подробнее о типах внешнеторговых объединений см.: Яброва М. М. Зарождение раннекапиталистических отношений в английском городе. Лондон XVI — начала XVI века. Саратов, 1983. С. 192 — 199).

Естественно, структура торговых компаний, число их членов, сумма привлекаемого капитала менялись. Некоторые из них были связаны с относительно близкими рынками, такими, как фландрский, прибалтийский Купцы-стапельщики Кале, Компания купцов-авантюристов. Восточная компания, либо с дальними — Московская компания. Левантийская, Ост-Индская. Но любая из названных внешнеторговых компаний в той или иной степени вывозила из страны шерсть, овчину, сукно.

С середины XV в., когда возникновение раннекапиталистических форм производства дало ощутимые плоды, резко возросла торговля сукном. Это и предопределило силу и могущество Компании купцов-авантюристов. До её возникновения почти вся торговля сырой шерстью и овчиной была сосредоточена в руках Компании купцов-стапельщиков Кале. На некоторых аспектах возникновения и структуры этой компании есть смысл остановиться, так как это имеет самое непосредственное отношение к источникам, публикуемым в данном сборнике.

Компания купцов-стапельщиков Кале. Складская торговля к XVI в. не была новостью; она давала определенной группе купцов почти монопольные привилегии в торговле. Чем на деле была складская (или стапельная) торговля? Какую цель преследовали купцы, создавая с разрешения королевской власти склады определенных товаров в портовых городах? Ответ один — купцам было необходимо исключительное право торговли тем или иным товаром, а королевской власти было легче через стапель (склад) осуществлять контроль за налогообложением торговли.

Трудно сказать, чьи интересы — купцов или королевской власти — в данном случае преобладали. Представляется, что они уравновешивались. Доходы от экспорта сырой шерсти составляли значительную долю доходов королевской английской казны. Учесть же объём вывозимой продукции было значительно легче при наличии складов. Английские купцы, в свою очередь, рассматривали складскую [5] торговлю как важнейшее средство в борьбе с иноземными компаниями и отдельными купцами.

Что касается короны, то Столетняя война потребовала дополнительных расходов, и поэтому таможенные пошлины от складской торговли были особенно важны.

На протяжении ХIII в. предпринимались многочисленные попытки установить складскую торговлю для ряда товаров, в первую очередь — для шерсти, овчин и олова в разных городах Англии, Уэльса и Ирландии (McKisack М. The fourteenth Century 1307-1399. Oxford, 1959. Р. 352). Инициатива в тот период исходила or королевской власти, но представляется, что в большинстве случаев это было и в интересах купечества, непосредственно принимавшего участие в такой торговле.

В четвертом десятилетии XIV в., когда с началом Столетней войны существенно изменилась внешнеполитическая обстановка и Эдуарду III понадобились деньги, чтобы оплачивать наемников, было ускорено установление Стапля (складской торговли) вначале в Антверпене, затем в Брюгге. Однако это встретило резкий протест со стороны фламандцев, склад был перенесен в Миддлбург (Зеландия). Затем грянула ”Черная смерть”, которая прервала на некоторое время поиски постоянного места для складов. Только после того, как был заключен мир с Францией в 1360 г., французский портовый город Кале стал принадлежать английской короне, и склад был перенесен туда.

В 1369 г., после возобновления войны, позиции Компании стали весьма шаткими, торговля заглохла. Потребовалось немало времени, чтобы купцы-стапельщики вновь набрали силу и у твердились в Кале. Да и в парламенте долго шли дебаты и обсуждения, прежде чем было окончательно установлено складочное место именно в Кале. М. Мак-Кизак считает датой окончательного утверждении Компании в Кале 1392 год (Ibid. P. 356). Несомненно, Кале был самым удобным пунктом для внешней торговли шерстью, он играл роль своеобразных ворот во Фландрию (Подробнее о путях установления Стапля в Кале см.: Репина Д. П. Сословие горожан и феодальное государство в Англии XIV в. М., 1979. С. 115-124).

На первых порах только итальянским купцом было дозволено вывозить шерсть непосредственно из Англии, минуя складочный пункт на континенте: королевская власть слишком зависела от итальянских банкиров. [6]

Кто именно входил в состав Компании купцов-стапельщиков Кале в момент её основания, каков их имущественный статус — эти и ряд других вопросов еще предстоит выяснить. Можно только утверждать, что это были очень состоятельные люди, ибо добиться от короля разрешения образовать такую Компанию можно было только за очень большие деньги. Суммы займов, которые они предоставляли королю, должны были превышать те, которые он получал прежде от фламандцев или итальянцев. Представляется, что это было основным побудительным мотивом для короля при санкционировании учреждения Компании. Учитывались и те колоссальные таможенные пошлины, которые можно было получить от ее торговли. Весьма любопытные цифры приводит Айлин Пауэр. Считалось, что с каждого тюка шерсти, ввозимого в Кале, положено брать 6 ш. (шиллингов) 8 п. (пенсов) в качестве таможенной пошлины. Для иностранцев сумма была значительно выше — 10 ш. Что касается субсидий (Субсидиями назывались дополнительные взносы. Они постоянно упоминаются в источниках наряду с таможенными пошлинами), то они были не столь постоянными и колебались между 43 ш. 4 п. и 100 ш. для иностранцев и 33 ш. 4 п. до 40 ш. для англичан. К этому добавлялись 8 п. за тюк (так называемый «Calais penny») (Studies in English Trade in the fifteenth Century / Ed. by M. M. Postan and E. Power. N.Y., 1933. P. 40. "Calais penny" — это традиционный небольшой побор, он составлял примерно 8 п. за тюк шерсти или овчин). Следует добавить, что Компания выполняла и определенные дипломатические поручения. Некоторые данные по этому вопросу содержат приведенные источники.

Не вызывает сомнений, что Компания купцов-стапельщиков для своего времени была крупнейшим торговым объединением, сумевшим монополизировать почти весь экспорт шерсти из Англии. Это положение остаётся в силе если даже допустить, что А. Пауэр несколько преувеличила объём шерсти, проходившей через Кале (А Пауэр считает, что купцы-стапельщики контролировали около 4/5 экспорта шерсти всей страны (Power К. Studies in English Trade... P. 41)). Источники показывают, что Компания, состоявшая из лондонских купцов, теснейшим образом была связана с купцами Бостона, Сэндвича, Ипсвича и ряда других провинциальных, главным образом портовых городов Англии (Мы располагаем некоторыми данными, позволяющими судить о территориальном и социальном составе Компании в XV веке. Это парламентские списки за 1439-1509 гг. (History of Parliament Hiographies, of the members of the Common House. 1439-1509 / Ed. by J.C. Wedwood. L., 1936). Мы находим там имена Томаса Алистри из Ноттингема; Николаса Элвина. олдермана Лондона, члена крупнейшей Лондонской компании торговцев Шелком и бархатом; Уильяма Брэйдсбриджа из Йорка. Известно, что он в 1473 г. был послан в Утрехт для переговоров с Ганзой и Бургундией; сэра Генри Колета, в течение ряда лет исполнявшего обязанности старшины Компании торговцев шелком и бархатом, олдермена Лондона; Джорджа Хитона из Линкольншира; Джона Xэрроу, лондонского торговца шелком и бархатом; Джона Маршалла, олдермена Йорка; Хэммонда Сэттона, купца из Линкольна, он в 1433 г. был главой Компании купцов-стапельщиков Кале, ее мэром Джона Уинстона из Лестера и ряда других лиц. Все это члены Палаты общин различных созывов и одновременно члены Компании стапельщиков Кале). [7]

Однако монополия Стапля Кале на торговлю английской шерстью никогда не была абсолютной, и нарушали ее не какие-нибудь иноземные или, тем более, английские купцы, а сам король. Довольно рано возникает система раздачи лицензий. Видимо, правильнее говорить о продаже лицензий: если король за них и не получал впрямую денег, то они заменялись услугами со стороны купцов. Расцвет этой практики У. Говард относит к середине XV века. Несмотря на протесты парламента, король присвоил себе право выдавать лицензии, разрешавшие экспортировать шерсть, минуя Кале (Studies in English Trade... P. 304). Многие крупные магнаты, занимавшие важные должности в королевским управлении, ссужали деньги королю, а взамен получали лицензию на непосредственный экспорт шерсти в Италию. Так, в начале 50-х годов XV в. на экспорт 200 мешков шерсти из Норфолка за пределы государства получили лорд Соммерсет и лорд Роуз (Ibid. P. 398). Подобного рода пожалования были сделаны в 1457 — 1458 гг.: герцог Йоркский, которому король задолжал в то время 10 тыс. марок как лорду-наместнику Ирландии, получил право экспортировать шерсть в Италию, минуя Стапль (Ibid. P. 311). Всё это очень тревожило купцов-стапельщиков Кале, но самый ощутимый удар был нанесен им совсем с другой стороны.

Возникновение новых форм промышленного производства, таких как раздача сырья, капиталистическая кооперация и особенно капиталистическая мануфактура способствовали резкому увеличению производства сукна. К середине XV в. это становится совершенно очевидным, и торговля сукном, которую смогла в основном сконцентрировать в своих руках возникшая в 1453 г. Компания купцов-авантюристов, отодвинула на второй план торговлю сырой шерстью. [8]

К концу XV в. Компания купцов-стапельщиков Кале начинает клониться к упадку. Самые предприимчивые купцы переориентировались на торговлю сукном. Те, кто не сумел быстро оценить сложившуюся ситуацию, разорялись. К середине XVI в., когда по Като-Камбрезийскому миру Кале был возвращен Франции, Компания купцов-стапельщиков прекратила свое существование.

Точное число членов, входивших в состав Компании купцов-стапельщиков на разных этапах ее деятельности, не известно. М. Мак-Кизак считает, что Стапль в Кале изначально контролировало 26 купцов (McKisack. The fourteenth Century... P. 354), сколько же членов было под их началом, остается неясным. Некоторые подсчёты провела А. Пауэр. Трудно оказать, насколько они достоверны, сама исследовательница считает их приблизительными. Во времена Эдуарда IV, то есть во второй половине XV в., в Компании насчитывалось около 300 человек, а к началу XVI в. — около 400. А. Пауэр считает, и, видимо, не без оснований, что это несколько завышенная цифра (Studies in English Trade... P. 398). Но как бы ни считать, Стапельщики были достаточно многочисленны и втягивали в орбиту своей торговли многих купцов, владельцев кораблей, их капитанов, поставщиков шерсти и других лиц.

История первой по времени возникновения крупной внешнеторговой английской Компании купцов-стапельщиков Кале далеко не изучена. Многие стороны ее организации высвечиваются через знакомство с разными аспектами деятельности малых семейных объединений, входивших в состав Компании. Источники, которые публикуются в данном сборнике, позволяют определить структуру как малых семейных объединений, так и Компании в целом, финансовую сторону деятельности купцов-стапельщиков, их отношения к внутри — и внешнеполитическим событиям того времени, в какой-то мере социальную психологию купечества, в большей степени — его образ жизни и семейные отношения.

Характер опубликованных источников и их основных сведений. Большая часть документов, представленных в данном сборнике, — это деловая переписка членов семейной компании Сели, входившей в состав Компании купцов-стапельщиков Кале. История, структура, разные организационные аспекты малых торговых объединений изучены очень мало. Первую попытку поднять эту [9] проблему сделал М. М. Постам (Pоstan М. М. Partnership in English Medieval Commerce // Studi in Onorc di Armando Sapori. Milano. 1957). Трудно понять причины такого пренебрежения к весьма любопытной странице истории английской торговли, имеющей, кстати, не только глубокие корни, но и продолжение, уходящее за пределы средневековья. Видимо, объяснения этому надо искать в крайней скудости источников. Тем более важно внимательное изучение предлагаемых писем, которые дают возможность приблизиться к решению ряда важных проблем.

Малые торговые объединения стали формироваться довольно рано, значительно раньше, нежели столь характерные для Англии крупные внешнеторговые компании. Их можно найти уже в XIII в., а для XIV в. достаточно четкие следы их деятельности обнаруживаются в источниках разных типов (Подробное об этом см.: Яброва М. М. Комменда и начало мелких компаний в английской торговле в XIV — XV вв. // Проблемы социальной структуры и идеологии средневекового общества. Л, 1984. С. 84 — 97). Причины их возникновения связаны с расширением товарного производства, а, соответственно, и торговли. Общая нехватка денег заставляла купцов искать новые варианты бесперебойной закупки и сбыта товаров. Ими постепенно и становятся разные формы кредитования, объединения капиталов, реализовавшиеся в торговых объединениях нескольких типов.

Наиболее ранней формой малых объединений была так называемая комменда, зародившаяся, как известно, в странах Средиземноморья (См.: Рутенбург В. И. Очерк из истории раннего капитализма в Италии. 1951. С. 26 — 28). Сообщество типа комменды состояло из двух человек: один давал деньги, другой осуществлял торговую операцию. Доходы от торговой сделки делились в неравной пропорции. Собственник денег, как правило, получал большую часть, чаще всего 2/3 , а то и 3/4 прибыли.

Вначале это были крайне непрочные структуры, существовавшие в течение короткого периода (пока совершались одна-две сделки), с очень изменчивым составом. Потребовалось немало времени для их стабилизации. Вполне понятно, что упрочение малых компаний быстрее всего шло через семейные связи. Разумеется, это предполагало известный имущественный статус семьи, возможность обойтись без привлечения больших денежных вложений со стороны (совсем изолироваться от ”внешнего”, чужого капитала, судя по источникам, было трудно). [10]

С конца XIV в. малые торговые объединения стали вливаться в более крупные компании или возникать в их пределах. Пример последнего — семейное объединение Сели, возникшее в пределах Компании купцов-стапельщиков Кале. В условиях, когда Стапельщики монополизировали торговлю английской шерстью, шедшей из Лондона на континент, существовать самостоятельно едва ли было возможно.

Семья Сели состояла из отца, матери и трех сыновей. Письма называют их имена: Роберт (старший), Ричард (средний) и Джордж (младший). По традиции, существовавшей в английской торговле, дело должен был унаследовать старший сын. Судя по некоторым письмам, так должно было произойти и в семье Сели. Но с некоторого времени ситуация изменилось. Роберт был отстранен от торговой деятельности, и с этого момента семейная компания включала в свой состав отца (главу), среднего и младшего сыновей. Причины немилости к старшему вырисовываются из ряда писем. Это и азартная игра в кости, и неугодная родителям женитьба.

Оставшаяся тройка была достаточно спаянной. Обязанности каждого были определены весьма точно. Разграничение функций в значительной мере диктовалось самим характером торговли шерстью. Попытаемся схематически обрисовать основные торговые операции. Шерсть закупалась в разных местах Англии, причем для Сели основным, хотя и не единственным рынком был район Котсволдских холмов, славившихся особенно высоким качеством этого товара. Затем шерсть и овчину паковали, доставляли в Лондон, откуда переправляли за Ла-Манш, на склады в Кале. Из Кале эти товары отправляли на ярмарки. Таким образом, самую важную роль играли три пункта: Котсволд, Лондон, Кале.

Ответственным за дела в Лондоне и за всё в целом был отец (его, как и среднего сына, звали Ричард, поэтому в публикации писем они называются Ричард-старший и Ричард-младший), за Котсволд — Ричард-младший, за Кале — Джордж. Кроме того, к делам были привлечены несколько агентов и слуг.

Источники дают возможность проследить деятельность компании Сели примерно на протяжении достаточно большого срока — полутора десятка лет. Это был период зарождения компании, когда еще точно не определились число ее членов, организационная структура и финансовая основа. Тщательный анализ источников может дать представление об основных направлениях торговли, её объёме, финансовых операциях, внешних связях семейного объединения, реакции на политические события. Время было напряженное: война [11] Алой и Белой Роз, неспокойное положение на границе с Шотландией, война между Французским королевством и герцогством Бургундским, владевшим в эту пору Фландрией, с которой были связаны интересы купцов Стапля Кале.

Сами по себе публикуемые письма также неординарны. Прежде всего привлекает внимание их количество, почти коллекция — 247 писем. Большая часть принадлежит перу Ричарда-старшего, отца семейства, и лицам, теснейшим образом связанным с их семьей: Уильяму Мариону, Уильяму и Джону Дальтонам. Уильяму Сели (слуге и однофамильцу), ставшему после смерти Ричарда-старшего главным действующим лицом в Кале. Главный адресат — Джордж. К сожалению, его письма почти не сохранились, но содержание некоторых из них можно восстановить. Отец, братья, Уильям Сели, да и Другие корреспонденты, как правило, начинают свои послания с покорения основных сведений из письма Джорджа, на которое пишется ответ. Более того, корреспонденты, как правило, выделяют те вопросы, которые, по их мнению, заслуживают особою внимания.

При обращении к любому источнику неизбежно встаёт вопрос о степени его достоверности. Для эпистолярных источников он особенно важен. Как правило, к данному типу источников исследователи относятся настороженно, иногда даже сверх меры. Но нередко только эпистолярные источники дают нам яркую картину повседневности прошлого, позволяют восстановить события, их влияние на современников, отношение к ним авторов писем. Что касается представленной переписки, то она даёт сведения, превосходящие порой по достоверности документальный материал.

Кстати, когда после смерти Ричарда-старшего между братьями Сели началась тяжба из-за наследства, именно данная переписка, а не Деловые книги, которые велись, но не были использованы из-за опасений недостоверности ряда сведений (См.: Письмо Уильяма Сели Ричарду и Джорджу Сели от 28 апреля 1484 г. Можно предположить, что деловые книги были доступны проверке, возможно, часть товаров каким-то путём укрывалась, дабы избежать дополнительных платежей), явилась основным документом для юристов и тяжущихся сторон. Ведь переписка велась в основном деловая, вопросы, поставленные в ней, требовали конфетных действий. Информативность ее трудно переоценить, хотя Известное место, особенно в письмах Ричарда — младшего, уделено и описаниям развлечений, встреч, планам женитьбы. [12]

Структура малых семейных компании. Состав малых объединений представляет несомненный интерес. Относительно семейной компании, казалось бы, дело обстоит просто — в ее состав входят члены семьи. Однако необходимо четко определить, кто именно. Публикуемая переписка даёт возможность сделать это. И вместе с тем возникает необходимость выяснить, какого характера были у членов семьи Сели отношения с лицами, вступавшими с ними в деловые отношения. Как отмечалось, в переписке с Сели состояли Уильям Марион, братья Дальтоны, Томас Кестен и ряд других лиц. Относительно легко выяснить, что Мидуинтер был поставщиком шерсти в Котсволде, а Томас Кестен в определенные годы — агентом семейного объединения. Остальные связи нуждаются в исследовании. Итоги его дадут возможность точнее выяснить структуру малых семейных компаний. Действительно, какова, скажем, роль Мариона? Ясно, что он иногда замещал Джорджа в Кале, принадлежавшие ему шерсть и овчина перевозились вместе с товарами семьи Сели, агент семейного объединения продавал товары Мариона наряду с товарами своих хозяев и т.д. Может быть, Марион тоже был членом данной семейной компании? Та же мысль возникает при рассмотрении связей братьев Джона и Уильяма Дальтонов с семьей Сели. Только тщательный анализ источников даст возможность основательно ответить на этот вопрос.

Анализ других связей семьи Сели позволяет выявить своеобразные зародыши гак называемых субкомпаний, которые широко распространились в последующие века. Что конкретно имеется в виду?

Внешняя торговля вовлекала в свою орбиту значительно большее количество людей, чем это отразилось в официальных данных о численности компаний. Дело в том, что существовала масса ограничений при вступлении в компанию. Они были самого разнообразного характера. Хорошо известно, что существовал запрет включаться во внешнюю торговлю купцам, занимающимся розничной торговлей. Это был один из приемов, с помощью которых богатые купцы-оптовики устраняли конкурентов. Очевидно, и в розничной торговле начали возникать крупные капиталы. Известно, что в ХVI в. разбогатевшими розничными торговцами это воспринималось как дискриминация (См.: Яброва М. М. Возникновение раннекапиталистических отношений… С. 200). [13]

Но и купец-оптовик не всегда мог стать членом внешнеторгового объединения из-за высокого вступительного взноса (По данным, которые приводит А. Пауэр, вступительный взнос в Компанию купцов-стапельщиков Кале во времена первых Тюдоров составлял 100 марок (66 ф. 13 ш. 4 п.)) а если говорить о компаниях регулируемых, то не каждый член ее мог на собственные средства загрузить корабль или часть его, а торговать малыми партиями было невозможно. А бывало и так, что один и тог же купец состоял членом двух-трех компаний одновременно.

Вместе с тем при общей нехватке денег в XV — начале XVI в., когда товарооборот, вызванный бурным развитием производства, значительно превышал возможности оплаты наличными, каждая возможность привлечь дополнительный капитал не упускалась. Известно, какая шла борьба купечества с ростовщиками с целью привести в Движение капиталы, лежавшие у последних мертвым грузом (Подробнее об этом см.: Яброва М. М. Зарождение раннекапиталистических отношений ... С. 151-153). Поэтому субкомпаньонов искали. Разумеется, им шла часть прибыли от торговли. К сожалению, вычислить ее пока но представляется возможным. Дело в том, что субкомпаньоны официально не фиксировались, а косвенных данных, которые дали бы основания для таких подсчётов, крайне мало.

Для XVI в. фигура субкомпаньона — исторический факт, но их предшественников можно найти и в более далеком прошлом. История торговли XV в., в частности торговля купцов Стапля Кале, дает некоторые основания для таких поисков.

Финансовая основа семейных компаний. Кредитные сделки. При рассмотрении состава семейной компании необходимо, в первую очередь, обратить внимание на финансовую сторону дела. Речь идет прежде всего о том, был ли единым капитал компании? Представляется, что в большинстве случаев можно говорить о постепенном слиянии капиталов, как это было у семейного объединения Сели. Первоначально деньги принадлежали только отцу, а сыновья приобщались к делу, трудились. Позднее (видимо, по совершеннолетию) они получили — каждый свою долю и вкладывали деньги в семейную торговлю, но — раздельно, каждый от себя. После смерти [14] отца братья объединили свои капиталы (См.: Яброва М. М. Из истории семейных торговых компаний в Англии XV в. (семья Сели) // Средневековый город. Саратов, 1967. Вып. 8. С. 110-111).Этого требовали условия конкуренции.

Сложно определить величину капиталов, которыми располагали члены семейного объединения. Известно только, что когда после смерти Джорджа, последовавшей в июне 1489 г., Ричард предпринял попытку добыть из доли брата деньги для покрытия совместных долгов, сумма их составляла 592 ф. 11 ш. 9 п. (The Cely Letters... Р XVI) Доход каждого из братьев, как считает Хэнхэм, составлял 100 ф. годовых на каждого (Ibid. P. XX).

В опубликованных источниках основательно представлен материал, позволяющий судить о распространенности различных форм кредита, в первую очередь, коммерческого. Необходимость его в условиях расширяющегося товарооборота совершенно очевидна. Ростовщичество как одна из ранних форм кредита, хотя и не исчезло, но играло сугубо подсобную роль. По-другому и быть но могло — ростовщический процент съедал всю торговую прибыль. При выяснении разных функций и сторон коммерческого кредита следует исходить из целого ряда данных. Прежде всего, нельзя не учесть, что во многих письмах содержатся жалобы на недостаток наличных денег, на отказ продавать товары без немедленной уплаты наличными и т.д. Это вполне в духе времени, выше уже шла речь о том, что количество звонкой монеты не поспевало за расширением товарооборота. Большинство же писем содержит материал, который позволяет судить о развитии кредита, его сроках, иногда даже условиях.

Особняком стоит вопрос об обменных операциях. В Англии главной монетной единицей был фунт стерлингов, во Фландрии — фландрская монета, в Кале фигурировали и та, и другая денежные единицы. Соотношение этих монет менялось, и вполне понятно, что колебание курсов очень чувствительно сказывалось на прибылях от торговли. Поэтому не удивительно, что во многих письмах этим вопросам уделяется чрезвычайно большое внимание. Кроме того, в Кале и на ярмарках, проходивших в разное время (См.: Приложения), имели хождение и другие монеты: марка, фот, королевский грот и другие (Их соотношение с английским футом см.: Приложения).

Каждый тюк или мешок шерсти, связка овчин, прежде чем попасть к потребителю, должны были пройти весьма длинный путь [15] через руки разных агентов: скупщика шерсти в том или ином графстве, представителя семейного объединения (иногда непосредственно, иногда его агента), упаковщика, весовщика таможенного чиновника, корабельных грузчиков (корабль чаше всего фрахтовали сообща несколько купцов), разгрузчиков и т.д. На всех этапах надо было платить за услуги или работу. Из всего этого и складывалась цена каждого тюка. Она, разумеется, могла колебаться, особенно на первом и последнем этапах, то есть на месте, когда покупали шерсть и когда её передавали в руки покупателя, чаще всего иноземного купца. Таможенные пошлины, разные платежи, плата упаковщикам, весовщикам, фрахт и т.д. были более или менее постоянными. Представление об их размерах можно получить из данных, приведенных в ”Приложении”.

Семья Сели владела и недвижимостью. Кроме домов в Лондоне, У них были земельные владения в Эссексе. Насколько они были велики и какие приносили доходы, к сожалению, не удаётся выяснить. Кроме того, какая-то земельная собственность была у матери. Её впоследствии унаследовал сын Ричард (The Cely Letters... Р XXI). Вернее всего, как у большинства представителей лондонской буржуазии, земельное владение не было определяющей статьей дохода.

Принадлежал Сели и корабль, носящий имя жены и матери. Грузоподъемность его неизвестна. Однако он никак не мог управиться с перевозкой грузов: по письмам ясно, что основная часть шерсти и овчин, закупленных в Англии, переправлялась в Кале на зафрахтованных кораблях.

Компания купцов-стапельщиков и городская община Кале. Город Кале был закреплен за Англией после окончания Столетней войны как своеобразный осколок её былых континентальных владений и просуществовал в этом положении вплоть до 1559 г., когда по Като-Камбрезийскому миру отошел к Франции. Англия окончательно была вытеснена с континента.

Во главе города стоял мэр, возглавлявший городской муниципалитет. И всё же этот город не во всем был похож на английский. Во-первых, он находился на французской территории, и потому в его экономической жизни ведущую роль неизбежно должна была занимать крупнейшая внешнеторговая компания. На его территории были расположены складские помещения для шерсти и овчин, здесь жили агенты и некоторые члены Компании (управление Компании [16] находилось в Лондоне). Естественно являлась необходимость содержать солидный гарнизон и, судя по нашим источникам, жалованье его солдатам выплачивалось в значительной мере за счет купцов-стапельщиков. У. Говард, который интересовался данной проблемой (Studies in English Trade... P. 306), считает, что эти расходы были для Стапельщиков очень тяжелы и из-за них неоднократно возникали конфликты между Компанией и городским управлением. В 1456 г. такой конфликт потребовал специального расследования. По требованию мэра города и Компании купцов-стапельщиков была назначена комиссия, в которую вошли видный член Компании Джон Уильям из Лаута (Линкольншир), лорд Фаунконбери и командиры гарнизона. Комиссия имела большие полномочия и после соответствующего обследования должна была прийти к соглашению о полной оплате гарнизона. Она представила отчет, в котором были отражены финансовые дела в период от 28 сентября 1451 г. до 20 апреля 1456 года. От продажи шерсти на оплату гарнизона за это время было отчислено 1733 ф. 6 ш. 8 п. (Ibidem) Сумма немалая. Правда, после этого гарнизон не получал полностью своего жалованья.

Содержание гарнизона было тяжелой статьей расхода как для города Кале, так и для купцов-стапельщиков. И не удивительно, что деловые письма пестрят указаниями на этот счёт. Трения между городским муниципалитетом и управлением Компании, возможно, были и по другим вопросам, но проблема их взаимоотношений очень мало исследована.

Компания купцов-стапельщиков Кале и внешнеполитические отношения. Столетняя война не могла не затронуть всех сторон жизни Англии XIV — XV веков. Достаточно кровопролитная, шедшая с небольшими перерывами и с переменным успехом, она требовала всё новых и новых людских ресурсов, средств, нарушала привычные торговые связи (Подробное о Столетней войне, её влиянии на экономическую, политическую и социальную жизнь Англии см.: Басовская М. И. Столетняя война 1337- 1453 гг. М., 1985). Закончилась она, как известно, в 1453 году бесславно для обеих сторон, особенно для Англии. Не прошло и двух лет, как в Англии началась внутренняя усобица, продолжавшаяся больше 20 лет и известная под названием войны Алой и Белой Роз. Думается, влияние этой войны на экономические процессы, происходившие в Англии, несколько преувеличено, однако [17] сбрасывать ее со счёта никак нельзя. В борьбе Ланкастеров и Йорков за корону, конечно же, были перерывы и немалые. Относительно спокойным было правление Эдуарда IV. С этого периода можно говорить о зарождении английской абсолютной монархии (Одной из первых эту мысль в советской медиевистике высказала В. В. Штокмар. См.: Штокмар В. В. История Англии в средние века. Л., 1973. С. 117).

Представляется, что глубокого упадка торговли в данные десятилетия всё же не было. У. Говард, считает, что купцы Стапля воздерживались от участия в этой борьбе и продолжали свои торговые и финансовые дела, имея дело с каждой из сторон, если ”это диктовалось необходимостью или надеждой на выигрыш”, и, что еще более важно, ”подобное политическое хладнокровие и полную озабоченность деловыми интересами выказывали торговые классы всей страны” (Studies in English Trade... P. 320, оборачивалось серьёзными потерями в торговле, не говоря уже о том, что подобная ситуация заставляла усиливать конвой, сопровождавший грузы, что обходилось достаточно дорого. Источники ясно свидетельствуют об обременительности затрат, связанных с военной обстановкой).

Однако необходимо учитывать и общеевропейскую обстановку последней трети XV века. Французский король, развязав себе руки после окончания Столетней войны, вплотную занялся внутренними Делами. Главным противником централизации и сильной королевской власти во Франции являлся герцог Бургундский, Известно, чем закончилась эта борьба: в 1477 г. в битве при Нанси герцог Карл Смелый погиб. Его дочь Мария для спасения наследственных земель от французского короля заключила союз с фландрскими городами, пойдя на ряд уступок им, и, заручившись их поддержкой, вышла замуж за Максимилиана Габсбурга (принца-наследника, а затем императора Священной Римской империи). Разумеется, этот брак не устранил притязаний соседних монархий на Нидерланды и Франш-Конте, и борьба между Францией и новым герцогом Бургундским продолжалась. Англия не могла быть совершенно сторонним наблюдателем. Она должна была как-то определить свою позицию. Нельзя забывать, что к этому времени у неё оставался только один пункт на континенте — Кале и не было реальных возможностей сохранить этот порт за собой навечно. Между тем английский король не склонен был принимать сторону Бургундского герцога и придерживался нейтралитета.

В какой мере это отвечало интересам английского купечества, у которого были традиционные связи с Фландрией? По этому поводу сказываются разные точки зрения. Очевидно одно — английское купечество было заинтересовано в мире в этом регионе. Военные действия во фландрских землях блокировали пути к ярмаркам, что [18] оборачивалось серьёзными потерями в торговле, не говоря уже о том, что подобная ситуация заставляла усиливать конвой, сопровождавший грузы, что обходилось достаточно дорого. Источники ясно свидетельствуют об обременительности затрат, связанных с военной обстановкой.

Деловая переписка полна тревожными сведениями о событиях в бургундских землях. Она позволяет определить политическую позицию купцов-стапельщиков. Нельзя забывать, что и для Англии, и для Франции конец XV в. был временем зарождения абсолютной монархии, одним из условий чего являлось развитие буржуазии. Встает вопрос, всегда ли позиция поднимавшейся буржуазии совпадала с позицией королевской власти в отношении внешнеполитических дел? Переписка Сели помогает найти ответ.

Есть смысл обратиться к еще одной стороне деятельности семьи Сели. Они выполняли ряд дипломатических поручений и добывали различные новости, которые интересовали некоторых высокопоставленных лиц в Англии. В этом отношении особенно интересны связи Сели, главным образом Ричарда-младшего, с сэром Джоном Уэстоном, приором ордена госпитальеров. Последний буквально выжимал новости, и не исключено, что именно братья Сели являлись основными поставщиками информации для него (Это было обычным явлением: так в 1497 г. миланский посол советовал Генриху VII использовать для передачи писем, когда были необходимы быстрота и секретность, флорентийских или генуэзских купцов (см.: Armstrong С. England, France and Burgunds in Fifteenth Century. L., 1983. P. 109)). Нельзя забывать, что семья была связана с широким кругом купцов из разных регионов, чем и объясняется их осведомленность.

Социальная психология английского купечества и их образ жизни. Особняком стоит вопрос, который все больше привлекает исследователей в последнее время — социальная психология того или иного слоя общества. Публикуемые источники содержат некоторые данные, позволяющие выявить некоторые стороны социальной психологии купечества: отношение к богатству и накопительству, труду, религии, знатному происхождению. Но в большей степени в письмах представлен материал, рисующий образ жизни богатых купцов Англии, их быт, времяпрепровождение, развлечения, отношение к родным, дружеские связи и т.д.

Историческая судьба Компании купцов-стапельщиков Кале. Конец XV в. стал временем упадка этой компании. Хотя она [19] просуществовала еще долгое время (вплоть до отвоевания Кале французами в 1558 году), дела её шли всё хуже. Еще в 50-е годы XV в. у нее появился мощный конкурент — Компания купцов-авантюристов. Дело, конечно, не в самом факте появления новой компании, а в том, что ее организация стала прямым откликом на новые процессы.

Перестройка промышленного производства, начавшаяся задолго до рассматриваемого времени, дала свои результаты. Наряду с раздачей сырья и скупкой готовых изделий, наряду с капиталистической простой кооперацией появляется капиталистическая мануфактура. В первую очередь она возникает в производстве тканей. Вывоз сукна неуклонно начинает превышать вывоз шерсти. Цифры, приводимые П. Рамсэем, ясно свидетельствуют об этом. По его данным с 1350 по 1360 г. из Англии вывозили 32 тыс. мешков шерсти в год. При этом вывоз сукна составлял только 5 тыс. тюков в год. В 1390-1399 г. вывозилось ежегодно около 19 тыс. тюков шерсти и 37 тыс. тюков сукна. В конце правления Генриха VII соответственно 5 тыс. и 82 тысячи (Ramsay P. Tudor Economic Problems. L., 1966. P. 48). В 1485 г. таможенные пошлины с шерсти составляли больше 30% цены, с сукна — лишь 3% (Ibidem), что давало колоссальные преимущества Компании купцов-авантюристов.

Тем не менее, Компания купцов-стапельщиков еще долгое время держалась на поверхности. Но все больше возникало затруднений с покупателями, их число сокращалось. Тревога по этому и другим поводам ощущается при изучении эпистолярного наследия Сели.

Публикуемые источники дают интересный материал в руки студентов и вузовских преподавателей. На их основании возможно готовить доклады, курсовые и дипломные работы. Несомненно, заслуживает внимания проблема возникновения и организационной структуры Компании купцов-стапельщиков Кале. Материал публикаций проливает свет на разные стороны деятельности семейных торговых объединений, входивших в ее состав. В качестве тем студенческих исследований можно предложить и такие вопросы, как организационная структура малых семейных объединений, их финансовая основа, развитие кредита, его формы и гарантии; английское купечество и королевская власть; социальная психология и быт английского купечества. [20]

Во многих отношениях, пусть это будут даже частные вопросы, студент, приступивший к изучению приведенных источников, будет ”первопроходцем”, что несомненно даст возможность проявить себя.

Перевод писем Сели со староанглийского сделан по кн.:

The Cely Papers, selected from the Correspondence and Memoranda of the Cely Family. Merchanta of the Staple. 1475-1488 / Ed. By H. E. Maiden (Royal Hist. Soc. Camden 3rd. series), 1900;

The Celes Letters, 1472-1488 / Ed. by Alison Hanham. Oxford, 1975.