-

ВЕЛИКАЯ ХАРТИЯ ВОЛЬНОСТЕЙ

История Великой Хартии в XIII столетии

ПРЕДИСЛОВИЕ.

В весеннее полугодие 1887 года в исторической семинарии профессора Ф. Я. Фортинского студенты изучали Великую Хартию, рассматривая ее в связи с предшествующим законодательством. В конце этого полугодия Феодор Яковлевич предложил мне проследить за изменениями, какие претерпевала в XIII веке изучаемая нами Великая Хартия, указывая при этом, что такая работа будет дополнением и продолжением наших совместных занятий. Я приложила все усилия, чтобы представляемая работа соответствовала данной мне задаче, но сознаю, что она, может быть, исполнена ошибок и грубых недосмотров, неизбежных, правда, для каждого начинающего.

Спешу также прибавить, что считаю приятным долгом выразить моему глубокоуважаемому профессору искреннюю благодарность за руководство и содействие в работе книгами и добрым словом.

A. Ясинский. [2]

Введение.

Иоанн Безземельный, по словам Матвея Парижского, при коронаций дал клятву уважать св. церковь и ее служителей, ввести улучшения в управлении, отменивши все вкравшиеся злоупотребления, и водворить в государстве полную справедливость (perversis legibus destructis, bonas subetitueret, et rectam justitiam in regno Angliae exerceret). Архиепископ при этом торжественном случае сказал речь; в ней он указывал, ссылаясь на известный из библейской истории пример Саула, на принцип избрания (nullns alii succedere habet in regnum, nisi ab universitate regni unanimiter electus) и советовал государю не принимать высокого королевского сана, если он не думает выполнить свои клятвенные обещания; но король ответил, что он, даст Бог, добросовестно соблюдет свою клятву(Stubba, Select Charters, pp. 270-271. Matt Paris (ed. Wats), p. 197).

Этот рассказ, за истинность которого нам ручается авторитет Матвея Парижского и то обстоятельство, что Иоанн вступал на трон, нарушая права законного наследника (племянника Артура), в виду чего высший представитель церкви свободно мог предъявлять королю от имени церкви и народа известные требования, — показывает, что уже в то время назрели в сознании современников те задачи и вопросы государственного управления, которым предстояло выразиться в Великой Хартии (Аллен защищает подлинность приведенного рассказа, ссылаясь на слова Людовика в письме к кентерберийским монахам; архиепископ Губерт, по словам принца, при коронации сказал: quod non rations successionis, sed per electionem eum in regem coronabat (cм. Pauli, Geschichte von England, Bd. III, 8. 297)). [3]

Известно, что бароны в 1215 году принудили Иоанна дать им эту хартию; но вслед за сим король, с благословения папы, объявил этот акт незаконным, основываясь на том, что бароны принудили его силою. Можно сказать, не боясь преувеличения, что все ХIII столетие в английской истории прошло в борьбе из-за хартии между королевскою властью и баронскою оппозицией; и только в конце этого столетия король Эдуард торжественно признал принципы Великой Хартии, которая до него многократно подтверждалась и отменялась.

Такова, в немногих словах, была история Великой Хартии, составляющая предмета нашего исследования, которое в виду этого распадается на две половины: в первой из них мы кратко перескажем обстоятельства, при каких Великая Хартия была издана, и представим ее перевод с необходимыми комментариями, во второй же проследим изменения этой Хартии вплоть до знаменитого подтверждения в 1297 году при короле Эдуарде. [4]

Война с французским королем Августом-Филиппом, который приговорил Иоанна, как своего вассала, судом пэров к лишению всех французских ленов (1202) и привел приговор суда в исполнение, завоевавши Норманнию, Тюрэнь, Мэн, Анжу и Пуату, требовала больших издержек, которые всей тяжестью падали на Англию, не принося ей даже такого слабого утешения, как слава и победы, ибо попытки Иоанна возвратить отнятые владения почти все кончились неудачею(Pаuli, S. 806-817).

Каждый почти год король требовал от коронных вассалов уплаты разных сборов и налогов, прибегая в случае отказа с их стороны к взиманию силою. В 1200 году, напр., король собрал по 3 шил. с каждой обработанной в королевстве гиды, и этот сбор был теми более обременителен, что незадолго перед тем были уплочены “щитовые деньги” по 2 марки с рыцарского лена (ad scutum doae marcae), хотя ранее уплачивалось не более 20 шил.(Stab. p. 272. Bog. Hoveden. IV, 107; Rad. Coggeshale, p. 860.). В 1203 году король, ссылаясь на то, что бароны и графы покинули его, и он оттого потерял свои заморские вледения, предписал сбор седьмой деньги (septimam partem omnium mobilium suoram), т. e. седьмой части дохода с движимого имущества коронных вассалов(Stab. p. 272. Matt. Paris, p. 209). На сейме Оксфордском следующего года бароны вынуждены были дать королю субсидию в размере 21/2 марок с рыцарского лена (de quolibet scuto duae marcae et dimidia)(Stab. p. 273. Matt. Paris, p. 209). К [5] празднику Тройцы 1205 года король собрал значительное войско, в июле отплыл из Портсмута, но через три дня причалил к берегу Англии и под предлогом, что коронные вассалы не хотели сопутствовать и помогать ему добыть наследственные земли, взимает какой-то огромный сбор (pecuniam infinitam) (Stab. р. 273. Matt. Paris, p. 212). Для тех же заморских предприятий король в 1207 году собирает 23 деньгу с движимого и недвижимого имущества(Stab. p. 273. Ann. Waverl. (ed. Luard.), p. 258), а через три года производится неслыханный по своим размерам сбор, который с одних духовных достиг огромной суммы, 100 тыс. фун. стер.(Stub. p. 274. Ann. Waverl. p. 264. Matt Paris, 230). В следующем же году король снова собрал по 2 марки “щитовых денег" с каждого рыцарского лена(Stub. p. 274. Matt. Paris, p. 230).

Все эти и законные, и незаконные взимания, не всегда при том употребляемые на военные издержки, вызывали со стороны баронов негодование, которое обнаруживалось еще в 1201 году, когда бароны после совещания в городе Лейчестере отказались сопутствовать королю, если он не будет соблюдать их правь (Stub. p. 272. Rog. Hoveden. IV, pp. 160, 161). Настроение баронов разделяла вся страна, ибо всякое отягощение коронных вассалов теми или другими правительственными требованиями отражалось на благосостоянии зависимых от них владельцев (Гнейст (перев. Венгерова), История государственных учреждений Англии, стр. 288-289).

Духовенство имело также основательные причины негодовать на короля.

Архиепископ кентерберийский Губерт умер 12 июля 1205 г.; еще тело прелата не было предано земле, как монахи кентерберийского капитула, не испросивши предварительного согласия короля, выбрали на вакантную кафедру своего суб-приора Регинальда. Он должен быль отправиться в Рим, чтобы у папы испросить благословения и утверждения. Когда слух об этом донесся до короля, последний заставил капитул, в своем собственном присутствии, избрать в архиепископы Иоанна Грея, Норвичского епископа, и в тот же день (11 дек.) писал папе, извещая об [6] единогласном выборе и настаивая на том, что предшествующие выборы незаконны, ибо совершились без его ведома. Суффраганы Кентерберийской метрополии, с своей стороны, представили протест, основываясь на документах, из которых можно было видеть, что и они участвовали в выборах архиепископа, и право это за ними признавали Генриха II и Ричард I, предшественники Иоанна.

В конце декабря следующего года папа Иннокентий III, признавая выбор Регинальда незаконным, а притязания суффраганов на участие в выборах архиепископа неосновательными, так как, по мнению папы, это право принадлежит лишь монахам капитула, которые пользуются им с древних времен, приказал бывшим в Риме монахам капитула приступить к выборам.

Выбрали, по указанию и желанию папы, кардинала Стефана Лангтона, англичанина родом, школьного товарища и друга Иннокентия. Кардинал был человеком вполне безукоризненной жизни и пользовался известностью за свой богословские сочинения. Извещая о происшедших выборах и рекомендуя Лангтона, папа просил признать его архиепископом; но Иоанн не согласился и ответил исполненным укоризнами письмом. Сначала Иннокентий снисходительно сносил выходки и упреки короля и удовлетворялся лишь увещаниями. Видя, что это не действует, папа 17 июня 1207 года вручил собственноручно архиепископу Ланггону паллиум, в том рассчете, что король примирится с совершившимся фактом (Рauli, SS. 318-328).

Надежды папы однако не оправдались: король, по получении извещения о посвящении архиепископа, приказал изгнать из пределов королевства монахов кентерберийского капитула, которые удалялись во Фландрию. Тогда папа приказал Лондонскому и другим двум епископам наложить на страну интердикт, если их увещания и представления не будут приняты и благосклонно выслушаны королем, и епископы 24 марта 1208 года наложили таковой (Stub. p. 273. Matt. Paris, p. 226; Pauli, SS. 338-340. B какой форме был положен интердикт, можно видеть из папского письма (ер. X, 113): nullum ibi praeter parvulorum baptisma et poenitentiae morientium ecclesiaeticum permittentes officium celebrari. Pauli, 8. 340, Anmerk. 4), так как король на их просьбы и увещания отвечал угрозами. [7]

На эту меру король ответил приказом шерифам и другим чиновникам изгнать из королевства духовенство, а владения духовных взять в свое управление. Интердикта был строгий, и папа принять все зависящие меры, чтобы никто не позволял себе нарушать его (Pauli, S. 341-344; Stub. p. 274. Ann. Waverl. p. 260, Matt. Paris, p. 228). Однако король продолжал упорствовать и не думал изменять свое самовластное отношение к церковным делам, проводя на вакантные кафедры (Честерскую и Линкольнскую) своих приверженцев. В виду этого, папа в начале 1209 года пригрозил Иоанну отлучением от общения с верными, если в течение трех месяцев не последует с его стороны покаяния; и аббату св. Ведаста пришлось, по поручению папы, привести угрозу в исполнение, так как король и не думал смиряться(Pauli, S. 346-347). Все-таки дело продолжало оставаться в неопределенном положении. Архиепископ и епископы получали из родины самые неутешительные известия о преследованиях, притеснениях и жестокости короля; до них доходили слухи, что выдающиеся фамилии родовитой знати разорены или изгнаны, сыновья многих взяты как заложники верности их отцев, вдовы и девицы делались жертвою порочной страсти короля. Положение становилось невыносимым; и вот в 1212 году архиепископ кентерберийский, Вильгельм Лондонский и Евстафий Елийский отправились в Рим, чтобы лично папе изложить, в каком бедственном положении находится Англия. Папа, посоветовавшись с коллегией кардиналов, решил пригрозить Иоанну лишением трона, известить об этом решении недовольное английское духовенство и короля французского, предоставляя последнему привести решение папской курии в исполнение и завладеть английским троном в пользу свою и своего потомства(Pauli, S. 364-365; Stub. pp. 275-276. Matt. Paris, p. 232).

Филипп-Август начал деятельно приготовляться к походу в Англию, и, пожалуй, повторилось бы вторично нечто в роде норманского завоевания, если-бы Иоанн не смирился перед авторитетом папы. Когда в Англию прибыль папский уполномоченный Пандульф, отправленный из Рима в январе 1213 года, с инструкциями папы, где определялось, в какой форме должно [8] последовать ожидаемое примирение, король торжественно встретил его ж принес 13 мая в Дувре присягу на евангелии, что он подчинится решению римской курии. Два дня спустя, 15 мая 1213 года последовал знаменитый акта примирения, в силу которого король ставил себя и преемников своих в вассальную зависимость от римской церкви и обязывался ежегодно уплачивать в ее пользу по 1000 фун. стер.(Pauli, S. 368-376; Stub. p. 276. Matt. Paris, p. 235, 236. См. этот акт Stub, pp. 284-286).

Этим актом подчинения Иоанн примирился с папою и обезоружил внешних своих врагов, поставивши себя под защиту и покровительство всесильного римского первосвященника. Ближайших последствием акта 15 мая было прибытие в Англию архиепископа и епископов, которые в Винчестере сняли с короля отлучение. При совершении обряда, король дал клятвенное обещание уважать св. церковь и ее служителей, соблюдать законы своих предшественников, особенно законы Эдуарда Исповедника(Pauli, S. 381-882; Stub. p. 276, Matt. Paris, p. 239).

Хотя король успел поладить с папою и примириться с духовенством, однако в стране недовольство продолжало оставаться в прежней силе. Действительно, когда Иоанн, покончивши с церковными делами, собирался предпринять поход в Пуату, то бароны Нортумберланда отказались принять в нем участие, оправдывая свой отказ тем, что они не обязаны службою вне страны. Пришлось отложить поход, и король собирался отмстить мятежным и неверным вассалам, но архиепископ Лангтон убедил его удержаться от насилия(Pauli S. 383; Stub. p. 277. Rad. Coggeshale, p. 872). Из этого факта можно видеть, что недовольство среди баронов нисколько не уменьшилось, ибо продолжали существовать обстоятельства, вызвавшие его: на государственном сейме 4 августа 1213 года в Альбансе раздавались громкие жалобы на жадность и грабительство шерифов, лесных и других королевских чиновников (Stubbs, p. 276-277, Matt. Paris, p. 239).

Дух протеста все усиливался, и в ряды оппозиции стал сам архиепископ Лангтон, который имел причины быть недовольным [9] на короля (Pauli, S. 385. Почему архиепископ был недоволен см. Pauli, SS. 314-417). Если еще не выработалась программа действий, если отсутствовала законная почва для протеста, то скоро явилось и то, и другое: в собрании духовных и светских баронов архиепископ указал на существование грамоты Генриха І, на основании которой бароны, по мнению Лангтона, могли требовать восстановления своих утраченных вольностей (Pauli, S. 384; Stub. p. 277. Matt. Paris, p. 240). Таким образом теперь было все необходимое для того, чтобы протест принял более решительную форму, чем пассивное сопротивление, вправившееся в отказе сопровождать короля в походе; и события не заставили себя ждать. В ноябре 1214 года, в день памяти св. Эдмунда, собрались бароны в аббатство Бьюри Сент-Эдмундс и решились взяться за оружие, если король откажется удовлетворить их требования, основанные на грамоте Генриха I (producta est in medium carta quaedam regis Henrici primi), и не утвердить их своей хартией. В этих видах, единомышленники условились после Рождества предъявить королю свои требования, а пока держать наготове и лошадей, и оружие, чтобы силою, т. е. захватом замков, принудить короля к уступчивости (Pauli, S. 411-412; Stub. p. 278. Matt. Paris, pp. 249, 262, 268).

Рождественские праздники король рассчитывал провести в Ворчестере, но, узнавши о заговоре, поспешил в Лондон, куда явились вооруженные бароны и потребовали, чтобы были восстановлены законы Эдуарда и хартия Генриха. Захваченный врасплох король потребовал для решения такого важного и трудного дела отсрочки до Пасхи, на что бароны изъявили согласие и разошлись в уверенности, что дело их теперь пойдет хорошо, а английское королевство избавится от вкравшихся в управление злоупотреблений и произвола (Pauli, S. 418-414; Stub. p. 278. Matt. Paris, pp. 368-266). Вскоре однако бароны узнали, что король потребовал возобновления ленной присяги, а на Сретение принял крест (crucem Domini suscepit), т. е. дал обет отправиться в крестовый поход. Эти меры короля клонились к тому, чтобы поставить себя и свое дело под защиту феодально-ленной лояльности и церковного авторитета. Не довольствуясь этим, король стал усиливать контингента [10] иноземных наемников и передавать в их руки охрану своих замков (Pauli, S. 415-416).

Разумеется, прекрасно понимая, к чему клонятся все эти меры, бароны, не дождавшись назначенного срока, сошлись в Стафорд со всех концов Англии. Oколо того-же времени в Англии узнали об ответе папы на просьбу недовольных баронов убедить или принудить короля подтвердить старые права и обычаи страны. Нетрудно было угадать, в чью пользу выскажется римский первосвященник. Признание ленной зависимости от римской церкви, обет, участвовать в крестовом походе — все это не могло не расположить Иннокентия в пользу короля. Действительно, папа запрещает баронам, под страхом отлучения, всякие пожитки к заговору и предписывал уплатить “щитовые деньги”, ибо, по мнению папы, отказ от платежа их есть нарушение вассальной верности (Pauli, S. 416-418).

Угроза не подействовала: к назначенному сроку, в конце апреля, собрались бароны в Браклее, куда король послал графа Пемброка и архиепископа Лангтона узнать, каких вольностей добиваются бароны. Когда архиепископ и граф явились в Браклей, то бароны, по словам Матвея Парижского, вручили королевским послам какое-то письменное изложение, представлявшее воспроизведение стародавних правь и обычаев страны (schedulam porrexerunt quae ex parte maxima leges antiques et regni consuetudines continebat) (Stub. p. 379. Matt: Paris, p. 264).

Несмотря на это, король их пункты (articula) отверг с негодованием, и последовал полный разрыв. На чьей стороне были симпатии и сочувствие архиепископа Стефана Лангтона, видно из того, что он благородно отказался наложить на восставших баронов отлучение, когда этого потребовали от него папский уполномоченный Пандульф и один из английских епископов.

Начались военные действия. Войско баронов, к которому примкнули жители Вельса и шотландский король Александр, принялось, под начальством Роберта Фиц-Вальтера, осаждать Нортгамптон, но недостаток съестных припасов вынудил снять осаду. [11] Гораздо успешнее пошли дела баронов, когда к ним присоединился богатый город Лондон, столица всего королевства. После 17 мая, когда передовой отряд баронского войска вошел в город и занял его укрепления, перевес оказался на стороне восстания: Девоншир заволновался, Эксетер заняли отряды восставших, королевский гарнизон в крепком Нортгамптоне начал колебаться в верности королю, город Линкольн попал в руки баронов. Эти успехи противников принудили Иоанна к уступчивости: король снова отправляете графа Пемброка объявить баронам, что он готов исполнить их требования и приглашает назначить время и место для съезда. Условились собраться 15 июня в долине Рунимеда на Темзе. В назначенные день сошлись обе стороны, и в первый же день король принял требования баронов, состоявшей из 49 статей, и утвердил их своею печатью. Эти capitula (quae Barones petunt es dominus Rех concedit) легли в основу соглашения короля с баронами при переговорах, которые тянулись от 15 по 28 июня, и на основании их была выработана хартия, состоящая из 68 статей.

В виду несомненно-важного значения Великой Хартии в английской истории, привести ее целиком — лучший, по нашему мнению, способ, чтобы познакомить с ее содержанием.

Великая Хартия.

Иоанн, Божией милостью, король Англии, сеньор Ирландии, герцог Норманнии и Аквитании, граф Анжу(Титул государей слагается исторически, по мере расширения государственной территории. Вильгельм Завоеватель довольствовался титулом короля Англии (Willelmus gratia Dei Rex Anglorum; см. Stub. p. 85); также титуловалась Генрих I и Стефан (см. Stub. pp. 100, 120); но Генрих II Плантагенет, бивший до вступления на английский трон герцогом Норманнии и графом Анжу, после женитьбы на Элеоноре сделавшийся сеньором всей юго-западной Франции (см. Stub. р. 122), употреблял титул; rex Angliae, dux Normanniae et Aquiteniae, comes Andegaviae (см. ibid. p. 165), к которому Иоанн присоединит dominus Hyberniae. Хотя Иоанн, как известно, задолго до 1215 г. лишился герцогства Норманнии и графства Анжу, которые отошли к Франции, но вышеупомянутый титул был в употреблении в течении царствования его сына Генриха III (Henri par la grace de Den rei de Engletere, duc de Normandie, Aqaitanie, et cunte de Angou, см. ibid. p. 398), и лишь Эдуард I отказался от употребления этого устаревшего и несоответствующего действительности титула, довольствуясь более реальным (rоу Dengieterre, Seignur Dirland et ducs Daqaitaine, см. ibid. p. 494)), архиепископам, епископам, аббатам, графам, баронам, судьям, лесничим, [12] шерифам, прево, чиновникам, всем баллифам (Вильгельм Завоеватель, разделивши страну на 60 тыс. рыцарских ленов (terras autem militibus ita distribuit, et eorum ordines ita disposuit, ut Angliae regnum LX millia militum indesinenter haberet; см. Stub. p. 82. Orderic. Vital lib. IV, c. 7), среди которых были крупные лены (honorеs), называющиеся барониями и графствами, ввел в Англии феодализм, но лишил его политического значения, какое он имел на континенте, так как отнял от феодалов всю административную и, в значительной степени, судебную власть, поручивши такую в графствах (shire) шерифам (vicecomes), соответствующих scyr — gerefa англосаксонской поры (Bеmont, Simon de Montfort, p. 129 и Stub, в его Glossary, p. 551). Баллиф (baltivus) и прево (praepositus) были низшие чиновники, по назначению от короля или крупного феодала (Stab. Glos. p. 535). Иногда королевские баллифы назывались свободными (Stab. р. 884. Petition of the Barons, § 16), в отличие, вероятно, от баллифов (bedellue), которые ставились во главе управления манором. “Рядом с ним (bedellos) является староста - reeve или рrаеpositus, который назначался из крестьян данной общины". (Виноградов. Исследования по социальной истории Англии. Стр. 160)) и своим вассалам — привет! Да будет вам известно, что мы, по внушению Бога и для спасения души нашей в всех наших предшественников и преемников, ради сдави Бога, величия святой церкви и блага нашего королевства, по совету достопочтенных отцев наших архиепископа Кентерберийского Стефана, припаса всей Англии и кардинала св. римской церкви, архиепископа Дублинского Генриха, епископов — Вильгельма Лондонского, Петра Винчестерекого, Джосцелина Батского и Гластонберийского, Гуга Линкольского, Вальтера Ворчестерского, Вильгельма Ковентрийского и Бенедикта Рочестерского, магистра Пандульфа, суб-диакона и друга владыки папы, брата Эмериха, магистра ордена Тамплиеров в Англии, и знатных лиц: Вильгельма Маршалля, графа Пемброка; Вильгельма, графа Салюсбери; Вильгельма, графа Варенна; Вильгельма, графа Арундель; Алана de Galweya, констабля Шотландии; Варима, сына Герольда; Петра, сына Герберта; Губерта Бурга, сенешаля Пуату; Гуга Невилля; Матвея, сына Герберта; Фомы Бассета; Филиппа Альбиньяка; Роберта de Roppelay; Иоанна Маршалля; Иоанна, сына Гуга и других наших вассалов (Хотя Великая Хартия была актом соглашения между королем и баронами, но ей придана форма пожалования, выражающая единоличную волю короля). [13]

1) Прежде всего жертвуем Богу и этою предлежащею хартиею нашею, за себя и преемников своих, навсегда подтверждаем чтобы английская церковь была свободна (Это выражение (ecclesia lobera), как кажется, прекрасно поясняется следующим текстом из Хартии Вольностей (1100 г.) Генриха I: Sanctam ecclesiam imprimis liberam fcio, ita quod nec vendam, nec ad firmam ponam, nec mortuo archiepiscopo sive episcopo sive abbate aliquid accipiam de dominico eccleriae vel de hominibus ejus, donee successor in eam ingrediatur. (Stub. p. 100)), и сохраняла свои права неприкосновенными, а свои вольности нерушимыми. И что мы желаем поступать так, это видно из того, что свободу выборов, которая признается для английской церкви весьма важной и крайне необходимой, мы чистосердечно и вполне добровольно пожаловали и вашей хартией утвердили, до возникновения между нами и нашими баронами раздора, и исходатайствовали у папы Иннокентия III ее подтверждение; ее и мы будем соблюдать и желаем, чтобы преемники наши всегда добросовестно соблюдали(Королевская грамота 1214, на которую ссылается король, касательно свободы выборов постановляла, что выбора высших и низшых прелатов (majores, et minora) производятся свободно во всех церквах, кафедральных монастырях к капитулах, если испрошено предварительное согласие короля на их производство (petita Нееntia eligendi), но право охранения (custodia) вакантных кафедр сохраняется за королем. Если же, гласила таже хартия, позволение приступить к выборам почему-либо не последует, то избиратели приступают к каноническим выборам, и король их утвердил, если для отказа не будет основательной причины (nisi aliquid rationabile proposuerimus et ligitime probaverimus). См. Stub. pp. 288-289. Этого параграфа нет в “Статьях баронов", ибо последния служили выражением желаний лишь светского сословия, преимущественно — баронов, но в виду того, что Вел. Хар. имела характер общегосударственного акта, то первую статью, по средневековому обычаю, посвятили положению церкви). Далее, мы и ваши в грядущем преемники пожаловали все нижеписанные вольности всем свободным людям нашего королевства, дабы они и наследники их владели и пользовались ими от нас и преемников наших:

2) Если умрет кто из графов, баронов или других вассалов, которые держать лень непосредственно от нас за рыцарскую службу, а наследник, при его кончине, будет совершеннолетним; то с него следует рельеф, и он вступает во владение своим наследством по установившемуся исстари рельефу, т. е. наследник или наследники графа за целую графскую баронию (уплачивают) по 100 фун. стер., наследник или наследники барона за целую баронию — по 100 фун. стер., наследник или наследники [14] рыцаря за целый рыцарский феод — по 100 полновесных шиллингов (Этот род платежей уже существовал в англо-саксонскую пору: в книге Страшного Суда (Domesday Book), запивавшей обычаи того времени, в кутюмах Беркшира находим, что там или рыцарь представляете в виде рельефа (pro relevamento) королю оружие и двух коней (см. Stub. р. 91). По свидетельству Гланвиллы, законными рельефом (rationabile relevium) с рыцарского лена, во времена Генриха II, было 100 шиллингов, но с наследников баронии взыскивалось, по усмотрению короля (см. Stub, р. 168. Glanvill, De Legibns Angliae, lib. IX, с. 4). Тоже самое сообщаете автор “Разговора о казначействе”. Фунт стерлингов (libra) равнялся 30 шиллингам (solidus), что следует из следующего текста: pro feodo militis centum eolidos numerabit, pro duobus decem libras (Dialogue de Scaccario, II, 10)); с кого же менее будет следовать, тот пусть менее уплачивает, на основании исстари установившегося феодального обычая (Действительно, размер рельефа для рыцарских феодов был пропорционален размеру феода: pro singulis feodis militum С solidos solvet, vel etiam infra, hoc est L solidos si dimidium militis feodum possiderit, ot sic deinceps. (Dial, de Scac. II, X. Stab. p. 227)).

3) Если же наследник кого-либо из упомянутых окажется малолетним и под опекою, то он вступает, по достижении совершеннолетия (Совершеннолетие для сына рыцаря наступало, как видно из подтвердительной хартии 1216 г., в 21 год (см. Stub. р. 840), а для сына сокмана — в 14 лет (Glasson, Histoire du droit et des institutions de l’Angleterre, II, pp. 201-202)), во владение своим наследством без (уплаты) рельефа и взыскания (В предшествующую пору в этом случае рельефа не требовали с наследника (nec te latest quod ejue quem in custodia per aliquot annos habueris... com ad aetatem legitimam pervenerit, relevium repetere non valebis. см. Stub. p. 227. Dial do Scac. II, 10), но часто наследник уплачивала некоторую сумму (finis), при вступлении во владение (si minor... legitiaiam setatom praestolabitur... vel gratis... vel secundum beneplacitum regis... haeredisatem paternam naucidscetur, см. ibid.). Взыскание (finis) есть уплата некоторой сумма, производимая для прекращения тяжбы или освобождения от прижимки, что соответствуете первоначальному значению латинского олова (Stab. Glossary)).

4) Опекун имения такого наследника, который окажется малолетним, пусть собирает в имении лишь законные доходы, законные обычаи (Обычай (consuetudo) - денежное обычное взыскание (Stab. Glossary)) и законные службы, и то без разграбления и опустошения для населения и собственности; и если мы поручим опеку над имением кого-либо из таких наследников шерифу или кому [15] другому с тем, что он обязан девать нам отчета о доходах; а он произведет разграбление в имении или опустошение, то нам взыскать с него убытки, а имение передать в заведование двум сведущим и добросовестным обывателем того феода, с тем, что бы они давали нам или кому мы укажем отчет о доходах; но если мы передадим или отдадим на откуп кому-либо опеку над имением кого-нибудь из таких (наследников), а тот произведет там разграбление или опустошение, то лишить его самой опеки и передать (таковую) двум сведущим и добросовестным обывателям того феода с теми, чтобы они нам давали отчета, как выше было объяснено (Издавна установилось, что доходы с имений малолетних наследников отписывались на казначейство (ad fiecum redeunt), но на содержание наследников (necessaria percipiunt) шла часть доходов (Stab. p. 226. Dial de Scac. II, 10). Доходность имения определялась сведущими людьми, так что шериф или то лицо, которому король поручал опеку, были обязаны при отчете в казначействе (in scuocarfo teneri) представлять эту определенную сумму (Stub. pp. 246-246. Dial. de. Scan. II, 27)).

5) Опекун же, пока он будет заведовать опекою над имением, обязывается поддерживать дома, парки, садки, пруды, мельницы и прочия того имения угодья (Угодья (pertinentia) — такой перевод мы сделали, следуя указанию проф. Ковалевского (Общественный строй Англии, стр. 85)) из доходов того же имения; и обязывается передать наследнику, когда тот достигнет совершеннолетия, все его имения с исправным инвентарем и так возделанным, как того требует время обработки, и насколько доходы имения давали возможность хозяйственно распорядиться (Введение этой статьи было не только в интересах коронных вассалов, но и в интересах самого короля, так как последнему было нежелательно разорение, в пользу сторонних третъих лиц, вассалов, обязанных ему военною службою).

6) Браки наследников заключались бы равные (absque disparagatione) с тем однако, чтобы до заключений брака близкие родственники самого наследника были уведомлены(В “статьях баронов” (ст. 8) требовалось, чтобы браки наследников заключались по совету родственников (per consilium propinquorum), что приводило бы к большему ограничению королевского права, чем простое уведомление (ostentaitur), которое требовала Вел. Хар. (Stub. р. 290). В виду этого требования баронов, припомним, в “хартии вольностей" Генриха І давалось обещание выдавав сирот-наследниц в замужество по предварительному совету баронов (Stab. р. 101), но эту хартию король не думал исполнять. Короли дорожили своим правом выдавать замуж богатых наследниц и женить сыновей, строго наказывал нарушителей этого права, так что ни одна женщина не могла выйти замуж без согласия и воли феодального господина (sine dispositione vel accensu), ибо наказанием за это при Генрихе II было лишение владения (Glanv. VII, 12, Ковалевский, стр. 285). Какие больше дохода короли получали в силу этого права, можно видеть из следующих примеров: Жофрей де-Мандевиль за брак с графиней Изабеллою Глочестерской и получение ее владений уплатил 20 тыс. марок, графиня Честерская Луция уплатила 500 марок за обещание не выдавать ее замуж в течение 5 лет, а другая графиня взносить 100 фун. стер, за позволение выйти замуж по собственному выбору (Гнейстъ, стр. 279). В течение ХIII века строгое феодально-брачное право смягчилось: по мертонскому статуту (гл. VI и VII) вассал, нежелающий принять невесты из рук своего сеньора, уплачивает maritagium; к уплате подобного эквивалента привлекается и невеста за несоблюдение феодального обязательства (Ковалевский, стр. 284-286)). [16]

7) Вдова по смерти ее супруга тотчас и безпрепятственно пусть получает приданое (Maritagium — приданое (Glasson, II, pp. 299 sqq)) и свою собственность, ничего не уплачивая ни за свою вдовью часть(Dos — вдовья часть. Глаивилла определяет dos, как часть определяемую жене при заключении брака; id quod aliquis liber homo dat sponsae suae ad ostium ecclesiae, tempore desponsationis suae (Glasson, II, pp. 290-292). Dos, т. e. эта вдовья часть была принадлежностью и отличительным признаком законного брака, ибо Бриттон (II, 39) выражается: ubi nullum matrimonium, ibi nulla dos (Glasson, III, p. 222). Как видно в хартии Генриха III (ст. 7) вдовья часть составляла третью часть того имения, которым владел покойный муж (pro dote sua tertia pars totius terrae mariti sui). См. Stab, p. 345), ни за свое приданое, ни за свою собственность из того имущества, которым ее супруга и она владели совместно в день кончины самого супруга, и оставалась бы в доме супруга сорок дней по смерти последнего, в течение которых да определят ей вдовью часть.

8) Никакая вдова пусть не приневоливается к выходу замуж, если желает вдовствовать(Буквально тождественное постановление было включено в “хартию вольностей” Генриха І (ст. 3 и 4) от 1100 года (Stub. р. 101), но в действительности, это постановление королями не всегда соблюдалось. Так мы узнаем, что графиня Алисса Варвик уплатила 1000 фун. сер. и 10 иноходцев, чтобы король не принуждал ее ко вторичному браку (Гнейст, стр. 279; Pauli, III, S. 426)) с тем однако, чтобы она дала обязательство не выходить замуж без нашего согласия, если будет держать феод от нас, или без согласия того сеньора, от которого будет держать феод, если она будет держать от кого-либо другого.

9) Ни мы, ни баллифы наши не вступали бы во владение [17] каким-либо имением или доходом за долги, пока у должника хватает движимого имущества для погашены долга (По обычному праву кредитор мог взыскивать только с движимого имущества должника, его жатвы и всего того, что производит земля, но не имел права ни на личность должника, ни на недвижимое его имущество (Glasson, III, р. 288). Из “Разговора о Казначействе" (II, 14) знаем, что за долги продавалось все движимое имущество должника, за исключением необходимая для жизни (ut necessitati et item ut naturae satisfiat, см. Stub. p. 286) и рабочего скота (mobilia cujusque primo vendantur, bobus arantibus... parcant, см. ibid. p. 237); но если кто обманным образом уклонялся от уплати долга, то мог быть лишен всего недвижимого имущества (in omnibus immobilibus, fundig scilicet et redditibus, ut eis exhaeredetur, см. Dial. II, 16, Stub. p. 288). В силу 18 ст. второго Вестминстерского статута кредитор получал права не только на движимое имущество должника, но и на половину его имения (Glasson, III, р. 238)). Не привлекались бы (к уплате) поручители самого должника, пока сам главный должник в силах уплатить долг; но если главный должник окажется не в состоянии уплатить долг, не имея к тому средств, отвечали бы за долг поручители. Когда они пожелают, то пусть владеют имениями и доходами должника, пока не вознаградят себя в долг, который ранее они уплатили, если главный должник не докажете, что он свободен от обязательства по отношению к этим самым поручителям.

10) Если кто возьмет у жидов некоторую сумку, большую или меньшую, в займы и умрет, не уплативши того долга, то долг, пока наследнике, от кого бы он ни держал феод, будет малолетним, не подлежит росту; а если тот долг попадет в наши руки (Как иногда это случалось, можно видеть из Forma procedendi 1194 года (ст. 9): король приказывает произвести следствие над лицами, принимавшими участие в избиении жидов, и заявляет, что все векселя, обязательства и залоги, следуемые жидам, поступают в его распоряжение (capiantur in manu regis). См. Stub. p. 260), то мы бы взыскивали лишь капитальную сумму векселя.

11) Если кто умрет и должен будет жидам, то его супруга пусть получает свою вдовью часть и ничего не платить в счет того долга(Toт же самый взгляд на неприкосновенность вдовьей части существовал, и в предшествующую пору, как можно видеть из нижеследующего места в “Разговоре о Казначействе" (II, 18): Mulier viro suo superstes prolem habens et in viduitate cum ipsa permanens, ratione prolis, cui debetur haereditas, convenienda et coercenda est; sic tamen ut doti ejus parcatur, quia praemium pudoris est (См. Stub. p. 289)); а если останутся малолетния дети покойного, то доставлять им необходимое, соответственное лену покойного, [18] содержание, а остающеюся, по выполнении следуемых сеньорам служб, суммою уплачивать долг. Подобным же образом поступать с долгами, которые следуют другим лицам, как (с долгами) жидам.

12) Всякие щитовые деньги и субсидии (Щитовыми деньгами (scutagium) назывались денежные платежи коронных вассалов, производимые вместо отправления натурою рыцарской службы, следуемой с лена. Короли английские предпочитали получать вместо краткосрочной феодальной службы денежный эквивалент!». Из “Разговора о казначействе” (I, 9) мы узнаем происхождение “щитовых денег”, размер их и прекрасное этимологическое объяснение слова: Quid Scutagium, et quare sic dictum est. Fit interdum, ut imminente vel insurgente in regnum hostium machinatione decemat rex de singulis feodis militum summam aliquam solvi marcam scilicet vel libram unam; inde militibus stipendia yel donativa succedunt. Mavult enim princeps stipendiarios, quam domesticos bellicis opponere casibus. Haec itaque summa, quia nomine scutorum solvitur, scutagium nuncupatur (Stub. p. 201). Разумеется, короли не всегда довольствовались одною маркою или одним фунтом стер. с рыцарского лена; так на 4-ом году своего царствования Генрих II, отправляясь в поход, собрать “щитовых денег” по 60 шил. с рыцарского лена, т. е. по 3 фун. стер., что со всей Англии, по сообщению летописца, составило 100 тыс. стер. (см. Stub.jp. 129. Gervas. с. 1981 и Bob. de Monte). Что касается субсидии (auxilium), то Гланвилла (IX, 8) указывает, что таковую король имел право требовать с вассалов при замужестве старшей дочери и посвящении в рыцари старшего сына (Stub. р. 163). В 1193 году, в царствование Ричарда I, духовные и светские уплатили четвертую деньгу (quartam partem redditus sui de hoc anno) для выкупа короля из плена и сверх того по 20 шиллингов с каждого рыцарского лена (Stub. р. 252. Rog. Hoveden. Chronica, IIІ, 210)) пусть назначаются в нашем королевстве только общим нашего королевства собранием, за исключением того, когда нас выкупают из плена, когда наш старший сын посвящается в рыцари, и наша старшая дочь выдается в первый раз замуж, но при этом взимать лишь законную субсидию. Подобным же образом взимать субсидию в городе (civitate) Лондоне.

13) Город Лондон владел бы всеми старинными вольностями и своими свободными обычаями и на суше, и по водам (Еще в англо-саксонскую пору город Лондон пользовался особенными вольностями и привилегиями, как можно видеть из грамоты Вильгельма Завоевателя этому городу, данной на имя Лондонского епископа Вильгельма, городского альдермана (portirefan) Готфрида и всех горожан: король желает, чтобы горожане пользовались теми правами и законами, какие у них были во дни Эдуарда; из них особо упоминается о равноправном наследовании всех детей своим отцам (Stub. р. 82-88). Гораздо подробнее хартия Генриха I городу Лондону: а) Лондон составляет графство Миддльсекс, отданное за 300 фун. стер, на откуп горожанам, которые из своей среды избирают шерифа ж юстициария для разбора судебных дель; b) все процесса, иски в судебная дела горожан подсудны лишь городской юрисдикция, т. е. или юстициарию или городскому суду (busting), который заседаете еженедельно; процессы по имениям, которыми владеют горожане вне городской территории, королевские судьи разбирают по закону города (lege civitatis); должники горожан должны оправдать себя в Лондоне, так как в противном случае долг с них взыскивается; с) горожане свободны от разных налогов (sint quieti de schot et de loth, de Danegildo et de murdro) и никому не обязаны давать содержание, даже королю и его семейству, во время пребывания в их городе; d) сами горожане и их имущество свободны от платежа каких бы то ни было таможенных пошлин по территории всей Англии и во всех портах (quieti et liberi... de theolonio et passagio et lestagio et omnibus aliis consuetudinibus), и если кто, вопреки тому, взыщет с горожанина таможенную пошлину, то обязан не только возвратить взысканную сумму, но и вознаградить за убытки. (См. Stub. р. 108). Полную муниципальную свободу город Лондон приобрел в 1191 году, когда он признан был коммуною (Stub. р. 252. Ric. Divis. р. 53). Грамота Иоанна Безземельного от 1215 года, утверждая за Лондонской коммуною все приобретения права, давала горожанам право набирать ежегодно из своей среды мэра (Stub. pp. 314-315)). Кроме [19] того мы хотим и жалуем, чтобы все другие общины (civitates), бурги; города и порты (В подтвердительной хартии 1216 года (ст. 10) упоминается пять портов. Это были, как известно, Дувр, Сандвич, Ромни, Гастингс и Гайт (Glasson, III, р. 110)) владели всеми вольностями и своими свободными обычаями (Довольно даже бегло просмотреть жалованные хартии, даваемые королями другим городам (см. Stub. pp. 109-110, 165-168, 308-315), чтобы убедиться, что горожане других всех городов стремились подучить хотя часть вольностей и прав города Лондона).

14) При созыве же общего государственного собрания для вотирования субсидий в других случаях, помимо трех вышеозначенных, или (вотирования) щитовых денег, приглашали бы мы архиепископов, епископов, аббатов, графов и крупных баронов личными призывными грамотами за нашею печатью; а кроме того через шерифов и наших баллифов окружною грамотою приглашали всех тех, которые держать феоды непосредственно от нас к определенному дню, т. е. по меньшей мере за сорок дней до срока и в определенное место; но во всех призывных грамотах (Призывная грамоты (summonitiones или writ) обоих типов имеем еще от времени царствования Иоанна Безземельного. Напр., в 1205 г. король приглашаете на парламенте Саллюберийского епископа nobiscum tractaturi de magnis et arduis negotiis noetris et communi regni nogtri utilitate (См. Stub. p. 282), а в 1213 году король приказал Оксфордскому шерифу прислать из этого графства 4-х добросовестных вассалов ad loquendum nobiscum de negotiis regni nostri (Stub. 287)) [20] указывали бы причину приглашения; и так, когда уже разосланы пригласительные грамоты, дело в назначенный день подлежит решению, согласно с мнением присутствующих, хотя бы не все из приглашенных явились(Этого параграфа нет в "статьях" баронов, Паули на том основании, что этот пункт был особенно ненавистен королям, основательно заключает, что он, по настоянию баронов, был составлен при переговорах (Pauli, S. 428)).

15) Мы бы не разрешали отныне никому взимать субсидию с его свободных людей, за исключением того, когда его выкупают из плена, когда старший его сын посвящается в рыцари, и старшая дочь выдается в первый раз замуж; но при этом взимать лишь законную субсидию.

16) Никого не принуждать к отправлению большей (феодальной) службы с рыцарского феода или другого свободного лена, чем сколько следуете (Срок обязательной военной службы был определенный: не более 40 дней в году, если лен состоит из 12 гид и приносит доходу 12 фун.; владелец 6 гид обязан службою 20 дней (Glasson, II, p. 195). Разумеется, короли предпочитали вместо этой краткосрочной феодальной службы денежный эквивалент, т. е. щитовые деньги).

17) Суд Общих Тяжб пусть не следует за нашим двором, но заседает на каком-либо определенном месте (В 1178 г. Генрих II избрал из своих приближенных двух клириков и трех светских и поручил их ведению все процессы (audirent omnes clamores regui), под которыми, вероятно, разумелись как placita coronae, так placita communia; судьи должны были всюду сопровождать двор короля (a curia regis non recederent), рассматривая жалобы и процессы тяжущихся (Stud. p. 131 Ben. Abb. I, 207). Таково свидетельство о судебной коллегии (bancum) при Генрихе (Гмейст, стр. 261). Если мы примем во внимание, что короли редко долго пребывали в одном городе и почти постоянно находились в разъездах и походах, что Иоанн, напр., на 11-м году своего правления творил суд не менее, как в 24-х различных местах (Гнейстъ, стр. 342), то станет памятным постановление, чтобы суд имел постоянное местопребывание. Со времени этого восстановления в Англии существовало две (если, не считать Суда Казначейства и других специальных судебных коллег) палаты: 1) Суд Общих Тяжб (communia placita, Court of Commerca Pleas), получивший постоянное местопребывание в Вестминстере, и 2) Суд Королевской Скамьи (bancum, Court of Kings Bench), который производил суд по формуле Ubicunque fuerimus in Anglia и рассматривал дела, которые, по объяснению Бриттона, назывались placita coronae, потому что spectant ad coronam et dignitatem regis (Glasson, III, pp. 249-252)).

18) Следствия о новом нарушении владения, смерти наследодателя и последнем назначении(На эти следствия указывает в ХIII кн., гл. 2 (Stub. р. 164). Новое нарушение владения (de nova dissaisina, novel disseisin) называлось новым, потому что было произведено после последнего объезда судей (Glassos, II, р. 499). Следствие о последнем назначении (de ultima praesentatione, darrein presentment) состояло в том, что судьи должны были решить вопрос о том, кем в последний раз было сделано назначение на вакантное духовное место, т. е. вопрос о праве патроната (Glassos, II, р. 501). Следствие о смерти наследователя (de morte antecessoris, mort dancester), т. e. о ближайшем праве наследования оставленного вассалом имущества, возникало при спорах о наследстве) (клирика на духовное место) [21] производить лишь по графствам и таким образом: мы или, если будем мы вне королевства, великий наш юстициарий (Великий юстициарий (summus justiciarius), представляя собою, в отсутствии короля, его заместителя, был высшим сановником и в судебном (primus post regem in regno ratione fori), и в финансовом ведомстве (ex officio principaliter residet, immo et praesidet, primus in regno, capitalis scilicet Justicia). См. Stub. p. 176. Dial, de Scac. I, 4; Stub. Introductory Sketch, pp. 16-17) отправляли бы двух объездных судей (Связью центральных судебных учреждений с местными служили так называемые объездные судьи (judices itinerantes). Если зародыши этого учреждения возможно проследить еще в царствование Генриха I, то правильную и прочную организацию этот институт получил при Генрихе II на Нортгамптонском государственном сейме 1176 года, когда было разделено королевство на 6 округов, и в каждый из них назначено по 3 юстициария (Stub. p. 130. Ben. Abb. I. 107). Нортгамптонская ассиза определила компетенцию этих судей (ст. 6-13). Три года спустя на сейме в Виндзоре Англия была разделена на 4 судебные округа, и во главе каждого был поставлены сведущие в законах мужи (Stub. р. 131. Ben. Abb. I, 238)) в каждое графство четыре раза в год, чтобы они вместе с 4-мя рыцарями каждого графства выбранными в графстве, произвели вышеукаванные ассизы (Гланвилла во 2-ой кн. De Lebibus Angliae знакомить нас с тем, как производились ассизы: четыре рыцаря, не обращая внимания на то, присутствуете ли или нет ответчик, приступают к составлению судебного жюри из 12 рыцарей (гл. 10-12) которое в назначенный день производить расследование (recognitiones), хотя бы ответчик отсутствовал (гл. 16); в число 12-ти, показания которых даются под присягою (поэтому они называются juratores) и должны основываться на свидетельстве их собственных чувств (per proprium visum suum et auditum) или словах заслуживающих полной веры лиц, разумеется, могут избираться лишь знающие дело (qui rd veritatem inde scierint), а показания их в виду этого должны быть единогласны, так что в противном случае они распускаются, и составляется новое жюри (гл. 17). См. Stub. pp. 161 — 162) в графстве в день и на месте (заседаний) ширмота(Ширмот (scyresmot), т. е. суд графства, по законам Генриха I, собирался для рассмотрения всевозможных процессов (primo debita verae Christianitatis jura: secundo regis placita, poetremo causae singulorum) дважды в год. На ширмоте присутствовали епископы, графы, бароны и все свободные жители графства (См. Stub. р. 106. Leges Henrics Primi, cap. VII art. 2-4)). [22]

19) И если в день (заседания) ширмота вышеуказанный ассизы не могут быть произведены, то из заседающих в тот день в ширмоте лиц оставалось бы такое количество рыцарей и свободных владельцев, при участии которых возможно было бы удовлетворительно рассмотреть процессы, сообразно с тем, насколько дело будет большей или меньшей важности.

20) Свободного человека штрафовать за маловажный проступок лишь сообразно размеру проступка, а за значительный проступок штрафовать, сообразно его тяжести, оставляя виновному средства к содержанию (salvo contenemento suo); и равным образом купцу оставлять средства для торговли, а крепостному — необходимое его хозяйство, если они подвергнутся нашей опале (Одним из источников дохода норманских королей были так называемые amerciaments, т. е. денежные штрафы за преступения и проступки всякого рода, которое налагались казначейством и подвергали безграничному произволу личность и имущество, так как число случаев попасть in misericordia regis, т. е. подвергнуться опале, соединенной с штрафом (amerciainentum) было, можно сказать, разнообразно до безграничности); но всякую из вышеуказанных опале налагать только после опроса, под присягою добросовестных соседей.

21) Графов и баронов штрафовать лишь по суду пэров и сообразно размеру проступка (Этого пункта не било в “статьях” баронов, и он, значить, был составлен при переговорах с королем. Если видеть, следуя Гнейсту, в статьях о штрафовании попытки “вывести amerciaments на судебный путь" (стр. 276), то в выражении per раres suos можно видеть суд пэров, в соответствии с тем, как в словах per sacrameotum proborum 20-ot статьи — судебное жюри из 13-ти рыцарей. О том, насколько эта попытка била удачна, Гнейстъ говорит следующее: “Статья об amerciaments баронов per pares suos была, правда, буквально сохранена, но истолкована на практике в том смысле, что эти amerciaments определялись в казначействе или в дворцовом суде: per Barones de Scaccario, vel coram ipeo Rege или coram consilio Regis, как значится в одном writ S. Henri "III" (стр. 280)).

22) Всякого из клириков штрафовать, на основании только его светского лена, согласно вышеуказанному для других порядку, но не сообразуясь с величиною его духовной бенефиции.

23) Ни деревню, ни жителя не принуждать строить на реках мосты, если к этому они не обязываются стариною и правом (В англо-саксонскую пору существовала так называемая trinoda necessitas (см. Stub. p. 11), следы которой мы находит в Domesday Book; так напр., в кутюмах города Честера читаем: “для починка стены города и моста от каждой гиды графства прево (praepositus) присылает по человеку; и сеньор уплачивает 40 шах. королю и графу, если его человек не явится" (Stub. р. 88)). [23]

24) Никто из шерифов, констаблей, коронеров или других наших баллифов не решал бы процессов, касающихся нашей короны (Вероятно, вследствие сознания неудобства соединять в одних руках судебную административную власть, было запрещено шерифу и баллифах ведать placita coronae (Glasson, III, pp. 394-396), но на ширмотах, где председательствовал шериф, продолжали решаться гражданские иски на сушу не выше 40 июня. (ibid. р. 263). Постановление Capitula placitorum Coronae Regis за 1194 год (гл. 21), запрещающее шерифу быть в своем графстве судьею (et nullus vicecomes sit justiciarius in vicecomitatu suo nec in comitatu quem tenuerit post primam coronationem domini regis), представляло некоторый прецедент этому разделению властей (ex. Stub. p. 260)).

25) Все графства, сотни и другие округи (wapentakii et trethingii) отдавать на откуп по старой цене без всякой прибавки (Прекрасным комментарием к этой статье служит жалоба баронов на Оксфордском парламенте 1258 года следующего содержания: “они (т. е. бароны) жалуются на откупа (de firmis) шерифов и других свободных баллифов, которые берут на откуп графства и другие округа; они берут графства по такой высокой цене, что не могут ее уплатить (dictam firmam iude levare)” и, продолжает таже статья, вследствие этого прибегают ко взысканию с жителей непосильных штрафов, налагая их без соответствия с тяжестью преступления (Stub. p. 884. Petition of the Barons, 16; Bеmont. p. 184)); исключение представляют наши королевские домены.

26) Если кто из держащих от нас светский феод умрет, а шериф или наш баллиф предъявит наш приказ о взыскании долга (Litterae patentes de summonitione de debito были writ fieri facias, в силу кoторых шерифу приказывалось взыскать долг с движимого имущества должника (Glasson, III, р. 288)), который нам следовал с покойного, то дозволяется шерифу или нашему баллифу наложить, в сумме того долга, запрещение и описать, в присутствии сведущих людей, движимое имущество покойного, находящееся в светском феоде, чтобы оттуда ничего не унесли, прежде чем нам не будет уплочен предъявленный долг; но остальное предоставляется в распоряжение душеприказчиков покойного. Если же нам ничего не следует, то оставляли бы все движимое имущество покойного, его супруге и детям, при неприкосновенности их законных частей(Движимое имущество, как передает Гланвилла (II, 6), делилось на три разные части, из которых одна следовала наследнику, другая — вдове, а третье распределялась согласно завещанию (Glasson, III, р. 306)). [24]

27) Если какой свободный человек скончается, не оставивши завещания, то его движимое имущество, под контролем церковного суда (Bсе дела по завещанию, какие только могли возникнуть, подлежали церковному суду, который утверждал завещания и наблюдал за их исполнением; имущество движимое умерших без завещания, со времени Генриха I, распределялось этим же судом (Glasson, III, р. 400)), распределить, при участии близких родственников и его друзей, с уплатою каждому долгов, которые следовали с покойного.

28) Никто из констаблей или других наших баллифов не брал бы хлеба и другого движимого имущества, без немедленной уплаты за это денег, если он не может получить, с согласия продавца, отсрочки.

29) Ни один констабль не принуждал бы какого-либо рыцаря к уплате денег вместо охранения замка, если тот такое охранение пожелает производить самолично или через другое доверенное лицо, если не может сам по законной причине; но если мы поведем или пошлем его в поход, то он освобождается от охранения (замка) в течение того времени, пока из-за нас будет в походе.

30) Никакой шериф или баллиф наш или кто другой не брал бы лошадей и подвод какого-либо свободного человека для разъездов, без согласия самого свободного человека.

31) Ни мы, ни наши баллифы не брали бы чужого (лесного) материала для замка или другой нашей надобности, без согласия самого хозяина того материала (Bсе эти статьи (28-31) имеют целью превратить злоупотребления шерафов в других чиновников, которые они позволили по отношению к свободному населению. Для королей не были тайною злоупотребления шерифов, и они делали попытки улучшить положение дел. Так в 1170 году Генрих II отставил почти всех шерифов и баллифов, которые притесняли население и заботились исключительно о своих интересах (Stob. р. 130. Ben. Abb. I. 4; рр. 181-188. K. de Diceto, с. 606). Каковы были эти злоупотребления, можно видеть из вопросных пунктов следствия над шерифами (Stab. рр. 148-160), из которых IX-ый представляет большой интерес: Et inquiretur, si vicecomites vel quicunque ballivi aliquid reddiderint de hiis quae ceperint, vel si pacem aliqnam fecerint cum hominibus postquam audirent adventum domini regis, pro disturbare ne querimonia, inde ad dominum regem veniret). [25]

32) Мы будем пользоваться имениями изобличенных в измене лиц только один год и один день, и тогда имения передавать сеньорам феодов (Как знаем из Гланвиллы, практика предшествующей Великой Хартии поры установила, чтобы король после года пользования землею возвращал ее в руки непосредственного сеньора, уничтоживши предварительно все постройки и вырубивши все деревья. (Pauli, S. 429. Glanv. кн. IX, гл. 8, § 11)).

33) Отныне уничтожить все заграждения по Темзе, Медвэю и во всей Англии, за исключением морского берега (Это было необходимо для процветания торговли. В отдельных случаях разные города выговаривали уничтожение заграждений, как особую вольность. Так, напр., городу Нотингаму было обещано, что судоходство по Тренту будет безпрепятственное (et iter de Trenta liberum esse debet navigantibus). См. Stub. pp. 107 и 309).

34) Приказ (writ), который называется praecipe, отныне не выдавать никому на какой-либо лен, отчего свободный человек может потерять свое право юрисдикции (Этот приказ (breve) или writ praecipe quod reddat предписывал ответчику, который, по словам истца, овладел землею насильственно и противозаконно (disseisina), возвратить ее законному владельцу (Glasson, III, р. 374). Юридическая фикция требовала, чтобы покупщик, если желал утверждения в правах полного собственника, вчинял против продавца тот же writ de praecipe (Glasson, III, p. 193). Curia мы переводим право юрисдикции следуя указанию Стебсса (Glossary, р. 538)).

35) Во всем нашем королевстве пусть будет одна мера вина, одна мера пива и одна мера хлеба, т. е. четверть Лондонская и одинаковая ширина сукон крашеных и красных и матерей (halbergettorum), т. е. два локтя без кромки; с весами пусть будет, как с мерами.

36) Ничего не давать и не брать впредь за приказ о расследовании относительно жизни или увечья, но безвозмездно выдавать и не отказывать.

37) Если кто держит от нас владение, как феодофирму или сокаж, или бургаж, и от другого лица держит имение (как феод) за рыцарскую службу, то мы не будем пользоваться правом опеки над наследником и его имением, которое из чужого феода, на основании той феодофирмы или сокажа, или бургажа; не будем пользоваться правом опеки над той феодофирмой, сокажем или бургажем, если с самой феодофирмы не следует рыцарской службы (Феодофирма (feodifirma) — владение однохарактерное с феодом, но невсегда, как видно из этой статья, связанное с рыцарскою службою, вследствие чего оно поставлено рядом с сокажем (soccagium), как называюсь всякое обезпеченное и свободное владение, с которым были связаны платежи, а не обязанность военной службы (Виноградов стр. 100), — и бургажем (burgagium), владением в городе, во всем однохарактерным с сокажем (Ковалевский, стр. 62; Stub. Glossary)). Мы не будем пользоваться правом опеки над [26] наследником или его каким-нибудь имением, которое он держит от другого лица за рыцарскую службу, на основании какой-либо малой сержентерии (Малою сержентериею (parva sergenteria) называлось владение за особенную службу, исполняемую собственно по отношению к особе сеньора (Stub. Glossary)), которую от нас он держит, обязываясь доставлять нам ножи или стрелы, или тону подобное.

38) Никакой баллиф впредь никого не понуждал бы к ордалиям, на основании простой жалобы, когда при этом не представлены добросовестные свидетели(Желание избежать безосновательных процессов, вызываемых духом ябеды, было главнейшим мотивом, нужно думать, при составлении этой статьи. Следует однако заметить, что в праве саксонском, норманском и французском простого утверждения истца для возбуждения процесса было недостаточно и требовалось представить свидетелей, соединение которых называлось secta, чтобы они подтвердили слова истца (Glasson, III, pp. 394-395)).

39) Ни один свободный человек пусть не подвергается аресту, заключению в тюрьме, конфискации владений, лишению покровительства законов, изгнанию или другой каре, мы не пойдем на него (войною), не пошлем за ним (войска), разве лишь по законному решению его пэров (равных) или по закону страны(Эта статья была восстановлена и развита позже в известном акте Habeas corpus (1679 г.)).

40) Никому мы не продадим, никому не откажем и не отсрочим права и справедливости (при разборе дела)(В объяснение этой и 36-ой статьи, припомним, что отправление юстиции при норманских королях было проникнуто фискальным духом, который поддерживался практикою казначейства: продавалось право судиться, помимо ширмота, в королевских судах, право аппеляции, неподсудности (franchises); вошло в обычай давать подарки королю. Из древних актов казначейства видно, что жалобщики давали деньги, лошадей и др. вещи, чтобы добиться справедливости, а то иногда какая-либо из тяжущихся сторон обещала королю половину, четверть или другую часть выгоды от процесса в случае выигрыш. (Glasson, III, р. 424; Градовский, Государственное право европейских держав, т. I, стр. 71)).

41) Все бы купцы имели свободный и безопасный выезд из Англии, въезд в Англию, пребывание и путешествие по Англии, на [27] суше и на воде, для купли и продажи, без всяких несправедливых сборов, на основании старинных и законных обычаев, если только в военное время они не будут из воюющей с нами страны; и если такие будут находиться в стране нашей в начале войны, то задержим их, но без ущерба для здоровья и товаров, пока нами или нашим великим юстициарием не получатся сведения (о том), как обращаются с купцами нашей страны, которые тогда окажутся в воюющей с нами стране; и если наши (купцы) там неприкосновенны, то чужие неприкосновенны в стране нашей(Глассон говорит по поводу этой статьи: Cette regie parait avoir ete commune a plusieurs peuples du Nord. Stiernhook nous apprend qu’en pareil cas l’ancienne regle des Goths et des Suedois etait: Quam oxteri legem nobis posuere, eamdem illis ponemus". (III, p. 110). Во всяком случай в этой статье не было никакого нововведении Любопытно в подтверждение привести отрывок из хартии Винчестеру (1190 г.): et quicunque petierint civitatem Wintoniae cum mercata sua, de quocunque loco sint, sive extranei sive alii, veniant, morentur et recedant in salva pace nostra, reddendo rectas consuetudines, et nemo eos disturbet super hanc cartam nostram (Stub. p. 266), Срок пребывания в Англии для иностранных купцов быль ограничен в начале ХIII века 40 днями (Ковалевский, стр. 213)).

42) Дозволяется каждому впредь выезжать из нашего королевства и возвращаться, свободно и безопасно, по суше и воде, под условием сохранения нам верности, но в военное время лишь на некоторое короткое время ради общей государственной пользы, за исключением, однако, заключенных в тюрьме, лишенных по закону страны покровительства законов, уроженцев воюющей с нами страны и купцов, с которыми будет поступлено, согласно вышеуказанному.

43) Если кто будет держать (лен) от какой-либо эскеты (Эскетою (escaeta), по объяснению “Разг. о Казнач.” (кн. II, гл. X), назывались выморочные имения, поступающие в распоряжение казначейства после того, как угас род владельца, но была кроме того еще эскета при наследнике (escaeta cum haerede), т. е. выморочное имение, поступающее в распоряжение казначейства временно, до совершенности старшего сына покойного владельца: Escaetae vulgo dicuntur quae decedentibus bis qui de rege tenent in capite, cum non exstet ratione sanguinis haeres, ad fiscum relabuntur. At cum paterfamilias miles vel serviens, de rege tenens in capite, fati debita solverit, relictis tamen liberis, quorum primogenitus minor est annis, reidditus quidem ejus ad fiscum redeunt, sed hujusmodi non simpliciter escaeta dicitur, sed escaeta cum baerede (Stub. p. 226)), в роде баронии Валингфортской, Нотингамской, Бононской, [28] Ланкастерской, или от других эскет, которая находятся в наших руках, будучи барониями, — и скончается, то наследник его пусть не уплачиваете иного рельефа, не несет нам иной служба (кроме той), какую он бы нес, если бы барония та находилась в руках барона; и мы таковую так же будем держать, как барон ее держал.

44) Обыватели, которые проживают вне лесного округа, не являлись бы впредь на ассизы наших судей лесного ведомства, в силу общих призывных грамот (Лесная прерогатива (Foresta regis est tuta ferarum mansio... libera tamen et indempnes habent ferae circnmqoaeqae discursus. См. Dial, de Scac. lib. I, cap. XII) существовала со времен Вильгельма Завоевателя (Stub. p. 96. Flor. Wig.) и была подтверждена при его преемниках (Stub. pp. 101, 120). В 1184 году Генрих II издал особую лесную хартию (Accisa de Foresta) и разделил государство на большое число лесных округов, назначивши в каждый из них по два своих уполномоченных для надзора за лесничими всех лесов, кому бы они ни принадлежали, а разбор дел по нарушению из данной лесной хартии поручил 4-м судьям, из которых два было светских, а два духовных лица (См. Stub. р. 134. Ben. Abb. I, p. 323. Аsissа de Foresta помещена там же, стр. 167-169). Эти судья принуждали (aliud genas tormenti) жителей графства явиться на их ассизы, в обычном составе шириота, хотя бы никто из них не был виновен или причастен нарушению лесной хартии, и хотя бы в их графстве не было лесов (Stub. p. 258. Reg. Hoveden. ІV, 63)), если только они не причастны процессу и не являются поручителями (Провинившийся в несоблюдении лесной прерогативы мог давать за себя поручителей (plegii) лишь два раза, подвергаясь за третьим разом аресту (Stub. р. 159. Assisa de Foresta, art 12)) за кого-либо из тех, которые задержаны из-за лесной прерогативы.

45) Мы будем назначать судей, констаблей, шерифов и баллифов лишь из таких лиц, которые знают законы королевства и желают их добросовестно соблюдать.

46) Все бы бароны, основавшие аббатства и имеющие на это (учредительные) грамоты (Коронный вассал без разрешения короля не мог основывать на своей земле аббатства или жертвовать ее церкви: eccdesiae de feado domini regis non possunt in perpetuum dari abeqae accensa et conceesione iprius (См. Stub. p. 138. Constitution of Clarendon, art 2)) английских королей или старое держание, имели право охраны (custodia), в случае их вакантности, как иметь должны.

47) Со всех лесов, на которые в наше правление наложено [29] запрещение, (таковое) тотчас снять (Короли, не довольствуясь количеством своих заповедных лесов, налагали запрещение на леca других владельцев. Secundo vovit quod nullius clerici vel laici silvas in manu sua retineret, sicut Henricus fecerat, qui singulis annis impladtaverat eos, si venationem cepissent in silvis propriis, vel si eas ad necessitates suae exirparent vel diminuerent (Stub. p. 116. Hen. Hunt. lib. VIII). Если сравнять с этим характерным текстом 3 и 6 статьи лесной ассизы Генриха II (Stub. р. 168), то убедиться можно, что владельцы лесов, в сущности, не имели прав пользования); и также поступить с ревами, на который в наше правление было наложено запрещение.

48) Обо всех злоупотреблениях в пользовании лесами и бобровыми гонами (warennis) (Warennа — охота на кроликов (и других зверков) и места, где они водятся. Недостаток подходящего слова понудил нас передать это слово термином, встречающихся в древнерусских актах), со стороны лесничих и бобровников, шерифов и их подчиненных, рыбными ловами со стороны сторожей — тотчас произвести в каждом графстве расследование, при посредстве жюри из 12 рыцарей того же графства, которых должны выбрать добросовестные обыватели того же графства; и в течение 40 дней после окончания расследования, (злоупотребления) должны быть уничтожены этими же лицами так, чтобы никогда не возобновлялись, но с тем, чтобы мы об этом были ранее уведомлены или наш великий юстициарий, если нас не будет в Англии.

49) Всех заложников и те (поручные) записи, которые нам были вручены англичанами, в обезпечение мира и верной службы, мы немедленно возвратим.

50) Мы совершенно удалим из балльяжей родственников Герарда (de Athyes), чтобы впредь они не имели в Англии никакого балльяжа, также Энгеларда (de Cygoniis), Андрея, Петра и Гюно (de Cancellis), Гюно (de Cigoniis), Гальфрида (de Martyni) с его братьями, Филиппа Марк и его братьев и Гальфрида, его племянника, и всю их свиту.

51) И немедленно, по заключении мира, мы удалим из королевства всех чужеземных рыцарей, стрелков, пехотинцев и наемников, которые прибыли с лошадьми и оружием, ко вреду для королевства (В тревожное время Стефана в Англию явилось много иностранцев из Фландрии и Бретани, которые привыкли жить грабежем (Stub. р. 116. Will. Malmeeb. Hist-Nov. II, § 34), но в первый же год (1154) царствования Генриха II все они были изгнаны из страны (Stub. 128. Gervas, c. 1377)). [30]

52) Если кто без законного суда его пэров будет лишен владения или отстраняем нами от имений, движимого имущества, вольностей и права, то мы немедленно это ему возвратим; а если по этому поводу возникнет процесс, тогда поступать по решению 25 баронов, о которых, в обезпечение мира, ниже упоминается. В отношении же всех тех, которые без законного суда их пэров были лишены владений или отстранены отцем нашим королем Генрихом или братом нашим королем Ричардом от того, что (теперь) находится в наших руках, и что другие держат, под нашей гарантией, мы будем иметь отсрочку в течение времени обычного для крестоносцев, за исключением тех лиц, относительно которых был возбужден процесс или произведено, по нашему указанию, расследование до принятия нами креста. Когда же возвратимся из нашего пилигримства, или если случайно не состоится наше пилигримство, немедленно в этом окажем им полную справедливость.

53) Ту же самую отсрочку и в том же порядке мы будем иметь, чтобы оказать справедливость (по вопросу) о том, снять ли запрещение с лесов, на которые его наложили отец наш Генрих или брат наш Ричард, или оставить, а равно об опеке над имениями, принадлежащими к чужому феоду, какого рода опеки и доселе мы имели, на основании феода, который от нас держали за рыцарскую службу, и (по вопросу) об основанных не на нашем, а на чужом феоде, аббатствах, на которые сеньор феода, по его словам, имеет право (патроната). Когда же возвратимся, или если случайно не состоится наше пилигримство, то этим жалобщикам полную справедливость немедленно окажем.

54) Никого не подвергать аресту или заключению в тюрьме по донесению женщины относительно смерти постороннего человека, а не ее мужа.

55) Все взыскания, которые несправедливо и вопреки законам страны были произведены нами, и все несправедливо и вопреки законам страны наложенные штрафы совершенно простить или поступить по решению 25 баронов, о которых, в обезпечение мира, [31] ниже упоминается, или по решению большинства, совместно с вышепомянутым Стефаном, архиепископом Кентерберийским, если ему будет возможно участвовать в заседании, и другими лицами, коих он пожелает с собою для сего пригласить; но если ему не будет возможно заседать, то дело тем не менее подлежит решению без него с тем, чтобы если один или несколько из вышеупомянутых 25 замешаны в однородной тяжбе, то были бы они удаляемы только от решения этого дела, а другие лица на место их, остальными из тех же 25 исключительно для этого дела выбранная, по принесении присяги, приглашаются.

56) Если мы лишили владения или отстранили Вельсцев от имений, вольностей или другого имущества без законного суда их пэров в Англии или Вельсе, то их немедленно удовлетворить, а если из-за этого возникнет процесс, тогда поступать в марке по решению их пэров: относительно ленов Англии, сообразуясь с английским законом, ленов Вельса — с вельсским законом, ленов марки — с законом марки. Также будут поступать Вельсцы по отношению к нам и нашим.

57) В отношении же всех тех из Вельсцев, которые без законного суда их пэров отцем нашим королем Генрихом или братом нашим королем Ричардом были лишены владений или отстранены от того, что (теперь) находится в наших руках, и что другие держат, под нашей гарантией, мы будем иметь отсрочку в течение времени обычного для крестоносцев, за исключением тех лиц, относительно которых возбужден быль процесс или произведено, по нашему указанию, расследование до принятия нами креста. Когда же возвратимся из нашего пилигримства, или если случайно не состоится наше пилигримство, то мы немедленно в этом окажем полную справедливость, сообразно законам Вельсцев и вышеуказанных стран.

58) Мы немедленно возвратим сына Левелина и всех Вельсских заложников и (поручные) записи, которые нам, в обезпечение мира, были вручены.

59) Мы удовлетворим Александра, короля Шотландии, в отношении его сестер, возвращения заложников, его вольностей и права, соответственно той форме, которою мы удовлетворили других наших баронов в Англии, если только это не будет [32] противоречить хартиям, которые мы имеем от его отца Вильгельма, покойного короля Шотландии; но это будете (решаться) судом его пэров при нашем дворе.

60) Все же эти вышеуказанные обычаи, и вольности, которые мы пожаловали в нашем королевстве, как долженствующие подлежат исполнению, сколько до нас касается, по отношению к нашим (вассалам), все в нашем королевстве, как духовные, так и светские (сеньоры), сколько до них касается, соблюдала бы по отношению к своим (вассалам).

61) Так как, ради Господа и для блага нашего королевства и лучшего прекращения возникшего между нами и баронами нашими раздора, мы все это вышеуказанное пожаловали, то, из желания, чтобы этою неприкосновенною и прочною устойчивостью (государственного строя) они вечно наслаждались, мы даем и жалуем им нижеследующую гарантию: именно, чтобы бароны избрали 25 баронов в королевстве, каких пожелают, обязанных всеми своими силами соблюдать, поддерживать и принуждать к тому, чтобы соблюдали мир и вольности, которые мы им пожаловали и этою предлежащею хартиею подтвердили, т. е. так, чтобы если мы или юстициарий наш, или баллифы наши, или кто из подчиненных наших, погрешим в каком отношении против кого-либо или преступим какой пункт мира или гарантий, и проступок будет указан 4 баронам из вышепомянутых 25 баронов, — эти 4 барона обращались бы к нам или к нашему юстициарию, если мы будем вне королевства: докладывая нам о правонарушении, просили бы они, чтобы мы немедленно заставили исправить правонарушение. И если мы не восстановим права, или, если будем вне королевства, юстициарий наш не восстановит, в течение 40 дней, считая с того времени, когда было указано нам или юстициарию нашему, если мы были вне королевства, то вышеупомянутые 4 барона передают это дело остальным из 25 баронов, и те 25 баронов, при содействии всей страны, будут принуждать и преследовать нас всеми способами, какими бы могли, т. е. захватом замков, имений, владений и другими способами, какими бы могли, пока не последует удовлетворение, согласно их воле, при неприкосновенности нашей особы, королевы и детей наших; и когда последует удовлетворение, то они будут повиноваться нам, как ранее [33] поступали. И кто бы в стране ни пожелал, может дать присягу, что для достижения всего вышеуказанного будет повиноваться приказаниям вышеупомянутых 25 баронов и будет с ними нас преследовать по силе возможности, а мы открыто и свободно даем позволение всякому, кто ни пожелает, приносить подобную присягу, и никому никогда в этом не воспрепятствуем. Всех же тех в стране, которые сами по себе и добровольно не пожелают принести 25 баронам присягу, что будут принуждать и преследовать нас вместе с ними, мы заставим принести присягу нашим указом, как было выше сказано. И если кто из 25 баронов скончается, удалится из страны или каким другим образом будет поставлен в затруднение, то остальные из вышеупомянутых 25 баронов, дабы они в той же степени были в состоянии выполнить вышеуказанное, по своей воле, выбирают на его место другого, который так же, как прочие, принесет присягу. При выполнении всего, что этим 25 баронам поручается, если случится, что сами 25 будут присутствовать и между собою относительно чего-либо будут несогласны, или некоторые из приглашенных не захотят и не будут иметь возможности принять участие (в заседании), тогда одобренное или предписанное большинством присутствующих признается решенным и установленным, как еслибы по этому вопросу были в согласии все 25. Вышеупомянутые же 25 пусть принесут присягу, что все вышеуказанное добросовестно будут соблюдать, и, по мере своих сил, будут всех заставлять, чтобы соблюдали. Мы же, ни сами лично, ни через другого, ни от кого не потребуем ничего такого, вследствие чего отменялась бы или умалялась хотя одна пожалованная вольность; и если что-либо такое будет вытребовано, то пусть таковое остается не имеющим силы и ничтожным, а мы, ни сами лично, ни через другого, не будем этим пользоваться.

62) Все же зложелания, обиды и оскорбления, возникшие со времени раздора, между нами и вассалами нашими, духовными и светскими, совершенно всем мы отпустили и простили. Кроме того, все случаи измены, происшедшие во время того же раздора, начиная с Пасхи на 16-ом году нашего правления до заключения мира, мы отпустили совершенно всем, духовным и светским, и, сколько зависит от нас, совершенно простили. Сверх же сего мы соизволили [34] выдать им, за поручительством отца Стефана, архиепископа Кентерберийского, отца Генриха; архиепископа Дублинского, вышепомянутых епископов и магистра Пандульфа, грамоты на ту гарантию и пожалования вышепрописанные.

63) Итак, мы желаем и неизменно предписываем, чтобы английская церковь была свободна, и чтобы все жители нашего королевства имели и пользовались всеми вышеуказанными вольностями, правами и пожалованиями, прекрасно и мирно, свободно и спокойно, вполне и неприкосновенно, сами и наследники их, от нас и преемников наших, во всем и на всех местах, вечно, как выше было сказано. Дана присяга, с нашей стороны и со стороны баронов, соблюдать добросовестно и без злоумышления эти все вышеуказанные (постановления). Дано нами, в присутствии вышеупомянутых и многих других свидетелей, на Рунимедском лугу, между Винделесом и Стайною, июня в 15 день, в год правления нашего семнадцатый.

(Окончание следует).

(пер. А. Ясинского)
Текст воспроизведен по изданию: История Великой Хартии в XIII столетии // Киевские университетские известия, № 7. 1888