О СИНАЙСКОМ МАНУСКРИПТЕ БИБЛИИ И О ДРУГИХ ПОСЛЕДНИХ ОТКРЫТИЯХ ТИШЕНДОРФА.

В ноябрской книжке Православного Обозрения за прошлый год помещена была небольшая статейка о библии, найденной Тишендорфом в синайском монастыре св. Екатерины. В одном английском критическом журнале ¹ за настоящий год мы встретили о том же предмете рассуждение англичанина. Английский журнал сообщает немало сведений и заметок таких, каких не было сделано автором статьи Православного Обозрения, я мы считаем не лишним и не безынтересным для русских читателей сообщить заметки и суждения английского журнала в некотором сокращении.

————

Если 1858 год, так начинает английский журнал свои рассуждения, замечателен в истории канона библейского, то, вероятно, еще более замечателен 1859 г. В первом манускрипте библии, писанный и употреблявшийся в IV столетии нашей эры, превосходящий все другие своею древностию, который долго сохранялся, как тайна, между сокровищами Ватикана и старательно сберегался от исследований ученых, был в первый раз [242] напечатан. Это, полагали, единственное сокровище, которому подобного не существовало и нельзя было ждать в будущем. Но чрез несколько месяцев со времени опубликования ватиканского сокровища, ученый мир был удивлен известием, что профессор Тишендорф открыл список см. Писания, равный ватиканскому по древности, как говорили, и относительно нового Завета превосходящий его полнотою; и, замечательная противоположность, как один манускрипт сберегался, так сказать, в митрополии западного христианства, так другой найден был в той св. горе, где дан был закон, в той стране, где, вероятно, некоторые из самых первых частей св. Писания были в первый раз преданы письмени.

Это известие было принято с удивлением, смешанным с недоверием; родились естественно сомнения если не в подлинности, то в древности вновь открытого манускрипта. Любопытство было возбуждено до высшей степени относительно характера и содержания этого нового пособия для ознакомления с священным текстом, как он существовал в первенствующие времена.

Известие об этом все больше и больше распространялось и, хотя ему не верили вполне, оно все больше н больше раздражало любопытство. Письмо профессора Тишендорфа из Каира, от 15-го марта 1859 г., возвещало об этом открытии и давало общий очерк манускрипта и его частей, достаточно точный для того, чтобы указать на великую важность и на вероятную древность открытого памятника. Письмо адресовано было на имя саксонского министра духовных дел Фон-Фалькенштейна и опубликовано в приложении к «Leipziger Zeitung» апреля 15-го 1859 года. [243]

Вот оно в сокращении:

______________________

«Благосклонность, оказанная мне вашим превосходительством при моем отъезде с родины, ставит мне в приятную обязанность адресовать вам первый отчет об очень важном литературном открытии, которым благая десница Божия удостоила мои новые розыскания на востоке. Вы знаете, какую важность ученый мир приписывает знаменитому ватиканскому манускрипту библии, вы знаете, что в течении целых столетий считали его одним из лучших, если не лучшим сокровищем папского книгохранилища; вам известно, какие усилия нужно было употребить, и сколько трудностей преодолеть, чтобы сличать одну страницу, с каким нетерпением с 1828 г., ждали издания Маи, предпринятого по распоряжению папы, и как радостно принято было это издание в Пасху 1858 г., после 30 лет ожидания».

«Если я теперь скажу, что Провидение сохраняло в одном аз самых отдаленных и так часто подвергавшихся грабежу монастырей востока манускрипт, который равняется ватиканскому по характеру, объему и древности, и который в некоторых отношениях имеет преимущество пред ним, то я не буду удивлен, если некоторые усомнятся в моем палеографическом искусстве и предложат вопросы: да правда ли это? да возможно ли даже это? И однакож, когда я держал в моих руках первый раз драгоценные листы эти в монастырской келье, построенной при подошве горы Моисея (Ghebel Mousa), мое собственное удивление и изумление были так велики, как только можете представить».

Манускрипт, об открытии которого я извещаю вас, состоит из 346 чистых и красивых пергаментных листов такого огромного формата, что два из них потребовали бы целой кожи газели. Письмо на каждом листе разделенное на четыре столбца — очень древнего характера и большею частию (особенно на внешней стороне кожи) сохранилось с удивительною раздельностию, но на внутренней по местам менее [244] удобочитаемо, и гораздо более трудно здесь решительно отделять многочисленные и без сомнения очень древние поправки, которым кодекс подвергался».

«Всем известно, что на таких манускриптах никогда не обозначается год написания их. Это задача палеографии, посредством прилежного изучения всех особенностей каждого отдельного манускрипта, характера и форм букв, способа ставить знаки препинания, употребления начальных букв и подписных и надписных знаков, посредством изучения пергамена, цвета чернил, древних поправок и проч. более или менее удовлетворительно определить их древность. Что касается до этого манускрипта, то здесь едва ли нужно обозначение срока, чтобы указать столетие; что он написан в IV веке — это может быть подтверждено всеми доказательствами, какие только признаются важными в палеографической науке, и подтверждено выше всякого сомнения».

«Ватиканский кодекс, по моему и по мнению других ученых людей, принадлежит ІV-му столетию. Один только греческий манускрипт я и прежде поместил в хронологическом отношении выше ватиканского, — это Лейпцигский кодекс — Friderico-Augustanus; но этот последний, как я уже убедился, есть остаток того же самого манускрипта, которого дополнительные составные части я имел теперь счастие отыскать».

«Этот манускрипт еще содержит во 1-х значительные части ветхого Завета, именно большую часть великих и малых пророков, Псалмы, Иова, Иисуса Сирахова, Премудрость и разные другие апокрифические книги. Затем следует полный новый Завет. И здесь-то открытие получает необыкновенную важность. Только три огромные манускрипта библии глубокой христианской древности дошли до нас от IV до IX веков. Самый удобовразумительный из них Лондонский кодекс (Alexandrinus), в котором нет однакож целого евангелия от Матфея, равно как значительной части второго послания к Коринфянам и двух глав евангелия Иоанна. В манускрипте [245] ватиканском не достает еще больше, именно Апокалипсиса и четырех Павловых посланий и третьей части послания к Евреям. Но в теперь в найденном манускрипте нового Завета есть все до одного листика. Это, кроме того, единственный манускрипт нового Завета из тысячелетних — совершенно полный. Богослов, понимающий важность, принадлежащую манускриптам этого времени при определении апостольского текста, примет найденный, как главный авторитет. Он составляет новую поруку возможности определить и восстановить подлинный апостольский текст, к которому он, без сомнения, больше других приближается, по крайней мере, в главных его чертах. Я с своей стороны прибавлю, что мое исследование манускрипта убеждает мена в его полном совпадении относительно древности с ватиканским кодексом».

«Я однакож, поименую две другие составные частя того же самого манускрипта, открытие которых одно было бы достаточно для того, чтобы считать мое новое путешествие счастливым и успешным. Непосредственно после библии самую ценную литературу церковную составляют писания отцев апостольских. У вас есть лишь немногие остатка этого рода, a эти немногие большею частию существуют в текстах сомнительных, неверных, или только в переводах. Таково, например, так называемое, послание Варнавы, которое если не составлено еще при жизни апостола Павла, то написано вскоре после конца первого столетия. Оно цитуетмя у Климента и Оригена во II и III столетиях, даже как часть священного писания, и еще позже на него указывают такие писатели, как Евсевий, который относит его к числу сомнительных книг канона. Это послание равняется по величине посланию апостола Павла к римлянам; некоторые манускрипты его найдены прежде, во все новые и все одинаково — без первых пяти глав, текст которых мог быть пополнен только из очень испорченного латинского перевода. Как велико было, значит, мое удивление, когда я нашел все послание в этом манускрипте [246] после Апокалипсиса! Я не мог выпустить из рук пергамена, пока не прочитал и не скопировал всего текста. Богословы теперь перестанут уже читать по неверному греческому тексту позднего манускрипта и по ошибочному латинскому переводу послание, которое во II христианском столетии было так почтительно употребляемо и так высоко ценилось».

«Но радость моя и мое изумление достигли высшей степени, когда я сделал следующее открытие. Я нашел отдельную часть в 52 столбца — с надписью: «Пастырь». Это была первая часть сочинения Ермы, также принадлежащего ко II веку и также пользовавшегося почти апостольским почетом. До самого последнего временя греческий текст Пастыря считали погибшим. Этот манускрипт показывает, что в самые ранние времена Варнава и Ерма считались некоторыми, как составные части писания, если их авторитет и был другими оспариваем. Симонид доставил очень верный, по общему призванию, текст Пастыря в Лейпциге, снятый им частию с манускрипта Афонской горы, частию с трех папирусовых листов XIV или XV века. После того, как текст был опубликован в декабре 1855 года, и потом был поверен более тщательно мною, возникло значительное сомнение касательно его, действительно ли текст этот текст древний, или только средневековой перевод с латинского. Я прямо объявил себя против последнего взгляда, и мое мнение подтверждается теперь этими листами, по крайней мере 1,000 годами старшими, которые показывают, что лейпцигский текст заимствован с оригинала, но испорчен, и это произошло вследствие средневекового пользования латинским языком».

«Я рад, что ученое посольство, порученное мне русским правительством и покровительствуемое вами, в самом начале имело результатом своим такое важное литературное открытие. В надежде на Императорскую благосклонность, я смею уже высказать пред ученым миром надежду опубликовать этот манускрипт. Тщательно поверенная копия из 132,000 [247] столбцевых строк будет окончена в начале апреля, если Господь поможет. Ватиканский манускрипт был известен 300 лет прежде, чем питаемые надежды были удовлетворены его публикацией. Может быть нужно дать вместо трех столетии столько же лет, чтобы обогатить христианскую литературу этим самым драгоценным документом, теперь мною открытым».

«Константина Тишендорф».

______________________

По возвращении в Европу, Тишендорф провел несколько времени в Дрездене, и здесь показывал богатые сокровища, вывезенные им с Востока. Король саксонский первый имел случай познакомиться с синайским манускриптом. «Счастливый открыватель положил его пред королем, говоря, что он считал своим священным долгом не дозволить ни одному глазу в своей стране видеть прежде его величества это сокровище христианского мира». Его смотрели потом, министр Фон-Фалькенштейн и другие; после того он показываем был другим знатным и ученым лицам, которые не замедлили высказать свое мнение печатно, и интерес открытия еще увеличился. За тем манускрипт взят был в Петербург, и вскоре после этого было объявлено, что Император намерен напечатать ограниченное число факсимильных копий и издать текст обыкновенным шрифтом; затем было возвещено, что профессор Тишендорф готовит краткую записку о манускрипте с факсимиле письма и некоторые заметки о чтении его.

Эта записка явилась в прошлом году ². Мы убеждены, что мы удовлетворим желанию своих читателей, [248] если изложим извлечение из этой записки, опубликованной счастливым ученым путешественником.

В Мае 1844 г. Тишендорф в первый раз посетил монастырь св. Екатерины на Синае. При этом он открыл в корзине остатки очень древнего манускрипта перевода LXX. Тогда же он угадал ценность их, и был очень счастлив, что спас их от участи, которой решено было предать их, т. е. от огня! Будучи в очень худом положении, они были отданы ему и впоследствии опубликованы им в 1846 г. под заглавием: Codex Friderico-Augustanus. К отрывкам, содержащимся в этой публикации, мы скоро должны будем возвратиться. Это впрочем не было единственным открытием, сделанным Тишендорфом в 1844 году. Он тогда же открыл более значительную часть тогоже самого манускрипта, часть, заключавшую всего Исаию, книги Маккавейские и некоторые другие отрывки из ветхого Завета. Но с нею монахи не хотели расстаться. Тишендорф впрочем высказал им ее ценность и советовал хранить ее со всевозможною тщательностию. И в известном смысле они последовали его совету; потому что, когда он во второй раз сделал им визит в 1853 г., этой значительнейшей части манускрипта уже нигде не могли отыскать. Тишендорф предположил, что она взята в Европу. Еще впрочем в 1844 г. он списал последнюю страницу Исаии, и она была опубликована им в его Monumenta Sacra в 1855 г. Между тем стоит заметить, что Тишендорф, когда он в первый раз открыл эти отрывки манускрипта, тогда же объявил, что они принадлежат IV веку. [249]

Неутомимый собиратель и снимщнк в третий раз посетил синайскую гору и был чрезвычайно благосклонно принят обитателями монастыря. Он прибыл сюда 31 января 1859 г. Не имея намерения долго пробыть здесь, он 4 февраля послал своего слугу нанять мулов, чтобы отправиться 7-го в Египет. В этот день (т. е. 4 февраля) профессор предпринял прогулку с одним из членов монастыря, которого он называет экономом. Он подарил братии несколько печатных экземпляров издания LXX и нового Завета; и предмет разговора между ним и экономом в продолжении прогулки перешел к переводу LXX. После прогулки, профессор зашел в келью эконома, и здесь между разговорами последний сказал Тишендорфу, что он имеет у себя манускрипт LXX. Профессор просил показать: манускрипт был переплетен. И каково было удивление гостя, когда он увидел те самые остатки манускрипта, части которого он видел, в 1844 году, и потом напрасно отыскивал после. Здесь был весь Исаия, которого он видел в 1844 году, но которого не мог найдти в 1853 г. и другие книги ветхого Завета, которые мы начислим после. Но кроме этих остатков LXX здесь был весь новый Завет (totum ne minima quidem Cacuna deformatum) вместе с посланием Варнавы и первой частию Пастыря Ермы. Тишендорф получил позволение взять драгоценный документ в свою комнату, где он прежде всего благоговейно воздал благодарение Богу за ниспосланное ему счастие. О сне он, разумеется, не думал; всю ночь провел в переписке послания Варнавы. Манускрипт, кажется, находился в ризнице, откуда он взят был экономом.

Тишендорф просил братию препроводить манускрипт [250] в Каир, чтобы он там мог заняться перепиской его; на это предложение братия согласилась, как скоро они получат дозволение от своего начальства в Каире. Седьмого февраля профессор выехал из монастыря; а 13 прибыл в Каир. Он не терял времени на получение требуемого дозволения; спустя 9 дней, посланный привез из Синая в Каир драгоценный пергамен. 24- Тишендорф имел рукопись в своих руках.

В течении двух месяцев он и два его друга окончили переписку. В манускрипте было более 100,000 строк. Разными руками в манускрипте сделаны были исправления числом до 8000; исправления эти всего более отняли и времени и стоили хлопот, потому что естественно Нужно было различить исправителей от первоначального писца и друг от друга.

Тогда у Тишендорфа блеснула мысль, не подарят ли синайские монахи манускрипта чрез его посредство Императору Русскому. Они приняли его мысль с удовольствием, но затруднение предстояло здесь в получении формального согласия на это, так как глава монастыря в это время умер. Но они согласились позволить Тишендорфу взять манускрипт с собою в Петербург, чтобы приготовить издание его (utpote datnm ad tempus donec in perpetuum datum esse archiepiscopus collegii nomine significaret). С этим условием кодекс был передан Тишендорфу в Каир 28 Сентября 1859 г.

Кажется, пишет английский журнал, Порфирий, русский архимандрит замечательной учености, видел во время своего путешествия в 1845—6 годах эти самые остатки, которые после вышли в свет, благодаря Тишендорфу; но хотя он останавливался на некоторое [251] время и монастыре, но не сделал употребления из них ни для критицизма, ни для публикация, и в своих заметках о востоке (вышедших в 1856 году), о письме, времени и тексте манускрипта, говорит Тишендорф, о. Порфирий произносит ошибочные суждения. Архимандрит в самом деде кажется не знал, что первая часть послания Варнавы и почти весь Пастырь не существовала на подлинном греческом языке.

От истории открытия мы перейдем теперь к плану, принятому для опубликования его.

Согласно с проектом, одобренным Государям Императором, синайский кодекс будет напечатан факсимиле, т. е. так, как он нависан первоначальным писцом (quemadmodum ipsa prima menus exaravit). К счастию, почерк букв в рукописи так ровен, что они кажутся скорее печатными, чем письменными. Нe только формы букв точно будут изображены, но также стороны манускрипта, столбцы на каждой странице, число строк в каждом столбце, различные пустые пространства в строках, означающие начало и конец отделений, и даже цвет чернил, который Тишендорф описывает как «более темноватый, чем черный» (magis fuscum, quam nigrum). Это факсимиле будет также изображать то, что написано на поле первым и вторым исправителями, которые сами были очень древни; также, что эти корректоры отметили как долженствующее быть опущенным в манускрипте, — отметили или точками над буквами, или скобами (uncorum signis). Но перемены, сделанные позднейшими корректорами, не будут представлены в факсимиле; они будут помещены в примечаниях. Кроме печатного факсимиле, долженствующего представить, по возможности близко, полный [252] текст манускрипта, к изданию будет присоединено двадцать фотографических и литографических таблиц, которые дадут точные снимки нескольких отдельного страниц, вполне достаточные для критической и библиографической оценки рукописи.

Первый том факсимиле будет содержать те части ветхого Завета, которые писаны в четыре столбца. Второй — книги ветхого Завета, писанные стихометрически в два столбца на странице. Третий — новый Завет вместе с посланием Варнавы и остатками Пастыря. Четвертый том — двадцать вышеупомянутых таблиц, предварительные замечания об истории открытия и о времени манускрипта, об отношении его текста к тексту других манускриптом и проч., с критическими нотами на древние исправления; ко всему этому будут наконец присовокуплены факсимиле с других манускриптов для сличения. Этого знаменитого факсимиле будет напечатано триста экземпляров. Издержки должны быть огромны: их взял на себе Государь Император, и щедрость Царя предназначает отпечатанные экземпляры не для продажи, а для подарков по христианскому миру. Труд этот явится в Петербурге около половины 1862 г., «чтобы, говорит журнал, придать больший блеск тысячелетнему юбилею русской Империи, основанной Рюриком, варяжским генералом». Не одна Императорская щедрость возбуждает ваше удивление, а и обещанная скорость исполнения — по истине изумительная. При снятии факсимиле с Александринского кодекса, изданного Бабером, первый том вышел в Лондоне в 1812 г., третий в 1826. Но профессор Тишендорф желает удовлетворить любознательность ученого мира возможно скорее. Письма, которые [253] он получил от ученых английских (a decus Britannieis), дают знать, как сильно в Англии жаждут воспользоваться плодами его трудов.

Кроме этого факсимильного Императорского издания, Тишендорф опубликует также, частию на издержки Императора, дешевое издание для общего употребления. В этом явления текст будет напечатан не рукописными, а курсивными буквами, и слова будут разделены; но они будут оставлены без ударений и без пунктуации, а напечатаны будут, как в оригинале, в четыре столбца. Издание будет содержать более важную часть предисловия, критические замечания и факсимильную таблицу. Оно будет издано в Лейпциге Боркгаузом, по частям; начать его предположено с 1862 г., с выпуска нового Завета, вместе с посланиями Варнавы и с отрывками Пастыря.

Теперь мы можем приступить к описанию и к изложению содержания синайского кодекса.

Кодекс содержит 346 1/2 листов. Ветхий Завет занимает 199 листов. Новый, со включением Варнавы и Ермы, — 147 1/2 листов. Отрывки ив ветхого Завета начинаются первой книгой Паралипоменон, главами IX, X и XI, написанными на одном листе. Затем следует 6 листов, заключающих полную книгу Товит, начиная с 11 гл. 2 стиха, с той самой части, где часть манускрипта, прежде открытая и опубликованная, как Codex Friderico-Augustanus, прерывается (т. е. со слов: twn adeljwn umwn), Следующие 8 листов содержат всю книгу Юдифь. Следующие 23 первую и четвертую книги Маккавейские — полные. 26 дальнейших — всего Исаию, и первые шесть листов Иеремии (остальные с X гл. 25 ст. до конца были прежде найдены и напечатаны в [254] издании Codex Friderico-Augustanus). Следующие 40 листов содержат Иоиля, Осию, Иону, Наума, Аввакума, Софонию, Аггея, Захарию и Малахию. За сим следуют в полном составе книги (bibloi tichreiV), писанная стихометрически, в два столбца на странице, в следующем порядке: 40 листов содержат псалмы, пятнадцать — Притчи, пять — Екклезиаста, три — Песнь Песней, девять — Премудрость Соломона, двадцать пять — Иисуса Сирахова, пятнадцать — книгу Иова. Затем начинается новый Завет. Евацгелия стоят на первом (как во всех манускриптах) месте. Затем Павловы послания в обыкновенном же порядке, исключая того, что послание к Евреям помещено между 2 к Фессалоникийцам и 1 к Тимофею, как и в кодексах александринском и ватиканском. Деяния Апостольские помещаются уже за этими посланиями, потом соборные послания и обычном порядке, затем Апокалипсис, затем послание Варнавы (Barnaba epiVolh), а затем часть Пастыря (poimhn). Между концов послания Варнавы и началом Пастыря шесть листов затеряны. Очень возможно, что за Пастырем следовали еще листы, которые погибли, подобно листам предшествовавшим Пастырю.

Самый важный вопрос состоит в том, в какому веку относится манускрипт? — Доказательства его вероятной древности Тишендорф располагает в следующем порядке.

1) Он написан на пергамене прописными буквами, напоминающими почерк рукописей, найденных в Геркулануме, и почерк других папирусовых манускриптов. Буквы замечательны особенною чистотою формы, квадратной или круглой; эта особенность их соблюдена вполне в буквах меньшей величины на концах тех [255] строк, где места оставалось надо. Общий вид букв показывает, говорит Тишендорф, что манускрипт писан между первым и пятым веком.

2) Этот манускрипт не имеет заглавных букв, которые бы отличаясь от других большею величиною. Такие заглавные буквы начали употребляться вероятно не ранее V столетия. Они находятся в манускриптах александринском V века и в кембриджском VI века; но ни в папирусовых свитках, ни в самых древних манускриптах, напр. в ватиканском и в отрывках Октотевха, хранящихся в Париже, их нет.

3) В кодексе синайском очень ничтожная пунктуация и, где она есть, самого простого свойства. В этом отношения он походит на ватиканский и на папирусы.

4) Известно, что ватиканский манускрипт имеет три столбца на странице, т. е. если открыть манускрипт, то глазу представляется шесть столбцов. Из этого распорядка Гуг доказывал древность ватиканского манускрипта; он думал, что параллельное подле-положение шести столбцов указывает на время перехода от сверткового образа письма к форме книг. Книга, думал он, намеренно писалась столбцами, чтобы выглядывать похожей на свиток, к которому читатели привыкли. Гугу неизвестны были другие примеры, кроме отрывка из Диона Кассия. С тех пор найдены другие, подтверждающие его мнение. Тем более кодексу синайскому можно приписать глубокую древность, что он развернутый представляет не 6, а целых 8 столбцов.

Доказательств, заимствуемых от правописания, от порядка книг нового Завета, от надписаний и подписаний, сделанных при этих книгах (которые крайне просты), от различных исправлений, Тишендорф в [256] своей Минске не приводит и обещает впоследствии изложить их в своих prolegomena при издании манускрипта. Он указывает только:

5) На отсутствие в манускрипте Аммониева и Евсевиева разделений св. Писания. Они вошли в общее употребление в манускриптах Евангелий около половины IV века. Кодекс синайский, подобно ватиканскому, не имеет ни Аммониевых отделений, ни Евсевиевых десяти канонов, которыми обозначалось, что известное отделение находится только у одного Евангелиста, а другое находится и у другого или у всех других.

6) Другой признак древности это — то обстоятельство, что послание Варнавы и отрывки Пастыря, повидимому, стоят в манускрипте, как части св, Писания. Эти писания были (более или менее) почитаемы quasi каноническими во втором и третьем веках. В конце первой половины IV века Евсевий поместил их между спорными (antilegomena) вместе с Деяниями св. Павла и Апокалипсисом св. Петра. Они были выпущены из списков св. книг, посланных собором Лаодикийским в 346 г. и собором Карфагенским в 397 г. К концу IV века все уже вообще были согласны, что эти два сочинения не принадлежат к канону св. Писания. Шесть листов затерянных и находившихся между посланием Варнавы и Пастырем очень могло быть, как думает Тишендорф, заключали какое нибудь другое сочинение из сомнительных, точно также, как и листы следовавшие за Пастырем. В александринском манускрипте, например, помещены два послания Климента.

7) Следующее за сим доказательство древности заимствовано от двух очень замечательных пропусков, встречающихся в этом манускрипте. [257]

Евсевий, умерший в 340 г., говорит, что в его время последних 12 стихов, которыми в наших списках св. Писания оканчивается Евангелие Марка, не было почти во всех лучших тогдашних кодексах. Подобные же известия находятся у Григория Нисского и Иеронима. В существующих теперь позднейших (V века) манускриптах греческих (т. е. в трех ранних прописных александринском, Ефрема и Бэзы или кембриджском, четырнадцати прописных позднейших, во всех курсивных, равно в семи манускриптах италийского перевода, во всех манускриптах Вульгаты и во всех сирийских переводах) эти стихи есть. Вновь открытый манускрипт, подобно ватиканскому, не имеет этих 12 стихов, и этот «акт, по мнению Тишендорфа, указывает на время жизни Евсевия, как на время происхождения манускрипта.

Еще св. Василий В. (около половины IV в.) говорит, что в послании к Ефесеям в первом стихе после слова: сущим в древних манускриптах не было слова: о Ефесе. Ориген также читает без этого слова. Синайский и ватиканский манускрипты одни не имеют в тексте, написанном первым писцом, этих слов и таким образом согласны с древними списками, виденными св. Василием Великим.

Таковы доказательства древности коротко изложенные Тишендорфом для назначения времени, к которому относится манускрипт. Доказательства эти без сомнения впоследствии будут изложены полнее. Теперь мы можем заметить, что каждый признак, взятый отдельно, далеко не имеет решительного характера.

1) Характер письма, как его описывает сам Тишендорф, не доказывает, чтобы манускрипт был [258] старее начала V века; сравнение факсимиле, напечатанного при записке, с другими обращиками письма древнего, по мнению некоторых ученых, заставляет отвести рукопись столько же к IV, сколько к V, а может быть, и к VI веку.

2) Недостаток заглавных букв сам по себе не доказывает древности манускрипта. Манускрипт позднейшего времени мог быть переписан по древнему образцу в этом отношении. Тоже самое можно сказать и о выпусках в евангелии Марка и в послании к Ефесеям.

3) Тоже самое надобно заметят и касательно пунктуации. Более отчетливая пунктуация конечно указала бы на позднейший срок, но и простая пунктуация древних копий может быть соблюдена в позднейших. Кодекс Безы в Кэмбридже, писанный может быть около половины VI века, имеет тоже самую ничтожную пунктуацию.

4) Гипотеза Гуга касательно столбцовой формы письма, как обозначающей переходный период, от свертков (volumen) к книгам, гипотеза конечно остроумная и, может быть, верная, но кажется она требует еще большего количества фактов для своего подтверждения.

5) Присутствие Аммониевых отделений и Евсевиевых канонов в тексте первого писца без сомнения домазывало бы, что манускрипт, где эти разделения и эти каноны встречаются, должен быть написан после известного срока; но их отсутствие не доказывает, что манускрипт был писан прежде изобретения их. Александринский манускрипт, писанный около половины V века, имеет Аммониево отделение и Евсевиевы каноны. Кодекс Ephraemi rescriptus, писанный прежде половины [259] этого столетия, имеет отделения и не имеет канаков. Кодекс Бэзы, писанный около половины VI столетия, имеет отделения и не имеет канонов. Мы сообщаем собственные денные Тишендорфа.

6) Варнава и Пастырь занимают в синайском кодексе положение, сходное с тем, какое занимают два Климентовых послания в александрийском. Если присутствие Варнавы в Ермы указывает на древность синайского манускрипта, то присутствие посланий Климента доказывает древность александринского; конечно, могут быть другие основания, доказывающие, что александринский манускрипт есть манускрипт позднейшего времени, не смотря на присутствие в нем этих посланий; но в таком случае и присутствие в синайском кодексе Варнавы и Ермы, одно само по себе, не может доказывать древность его. Тишендорф думает, что александринский кодекс написан около половины V века («medio fere saeculo quinto»). Почему же не поставить Варнаву и Ерму в тоже отношение к синайскому, в каком находятся два послания Климентовых к александринскому? А если так, то почему нельзя считать и синайского манускрипта (по крайней мере на основании одного этого обстоятельства) написанным тоже medio fere saeculo quinco?

Но как бы мы ни думала о каждом доказательстве, взятом порознь, надобно допустить, что, взятые все вместе, доказательства эти в своем окончательном результате имеют значительный вес. Они все идут и ведут к одному. Противу всех их вместе нельзя ничего сказать. И мы, доколе манускрипт не будет поверен опытным палеографом, преждевременно стала бы опровергать его древность. Последнее убеждение ваше в настоящее время то, что доказательства Тишендорфа имеют значительную долю вероятности. [260]

Теперь мы преступаем к тому, что для читателей, любящих критическую оценку, было бы самым интересным, именно к извлечению из манускрипта некоторых мест разногласящих с другими манускриптами.

Наперед мы перечислим важнейшие древние манускрипты св. Писания:

1) Александринский манускрипт, который, полагают, написан в половине V века; 2) Ватиканский — IV века; 3) кодекс Ephraemi rescriptus, первой половины V вена; 4) кодекс Бэзы, заключающий Евангелия и Деяния, или иначе называемый Кэмбриджский — VI века, 5) Cedex Regiue № 62 в Париже, манускрипт позднейший, но ценный по своему тексту, по его полноте и четкости; 6) Кодекс Евангелий — Sangallensis — IX в.; 7) Дублинский кодекс Rescriptus — св. Матфея VI века.

Заметим, во 1-х, что кодекс синайский постоянно подтверждает чтение более древних кодексов: особенно онсходится с ватиканским манускриптом, даже, когда этот манускрипт различается от всех других прописных манускриптов. Случаев таких много: мы укажем только один или два. меланхолия

Ев. Мф. 3. 16. kai eide to pneuma tou Qeou katabainon wsesi periVeran, kai ercomenon ep outon.

Синайский кодекс подтверждает ватиканский, который один только из всех не имеет kai пред ercomenon; видел Духа Божие, сходящего, как голубь, грядущего на Него.

Мф. 5. 22. Всякий гневающийся на брата своего напрасно (eikh)...

Слово eikh (напрасно) и синайский и ватиканский кодексы опускают, равно как опускают его некоторые курсивные манускрипты. Касательно этого есть прямое [261] древнее свидетельство у греч. писателей и у Иеронима, что этого слова не было в правильных списках и что оно прибавлено. Иероним ясно говорит: in plerisque codicibus antiquis additum non est.

Mф. 11, 19. И оправдана мудрость чадами (teknwn) ее.

Вместо teknwn ватиканский один только из всех прописных читает irgwn (дел); синайский подтверждает это. Чтение будет: и оправдана мудрость делами их. Как ни странно это кажется нам, но бл. Иероним удостоверяет, что слово irgwn читалось в некоторых манускриптах его времени, и оно находятся во многих древних переводах. Это вновь, доказывает древность синайского манускрипта.

1 Посл. Иоан. 5, 7-8. В синайском кодексе эти стихи читаются: яко трие суть свидетельствующии дух и вода и кровь, без всякого прибавления.

Большею частию, но не всегда однакож, кодекс синайский сходятся с ватиканским; реже он сходится с другими прописными кодексами; иногда случается, что он разногласит и с ватиканским и со всеми древними прописными манускриптами, и сходится с курсивными позднейшими. Видно, что эти курсивные переписывались с древнейших, которых текст и передавали по местам в большей точности, чем более их древние скорописные. Вообще надобно сказать, что, когда ученый мир будет иметь возможность пользоваться Тишендорфовым манускриптом, много новых вопросов поднимется касательно тех или других мест Писания.

Извлечений сделано английским журналом столько, что если бы помещать все их, то их достало бы на печатный лист; еще больше их представлено у [262] Тишендорфа. Но мы оставим эту работу, потому что многие из извлечений могут быть интересны только для специально изучающих священный текст, и требуют более напряженного внимания, чем какого вправе мы ожидать от всех читателей.

После образчиков чтений разных мест по новому манускрипту и сличения их с чтениями в других манускриптах, Тишендорф сообщает в своей брошюре текст некоторых частей св. Писания, напечатанных в столбцах и страницах как в оригинале, только курсивными буквами; слова отделены у него одно от другого, но нет ни ударений, ни пунктуации; к этому присоединены у него замечания о поправках, сделанных различными руками на этих напечатаннах частях.

Последние напечатанные части текста взяты из конца Апокалипсиса, из начала послания Варнавы и из первых двух столбцов Пастыря. Эти два последних извлечения самые интересные. В конце книги Тишендорфа помещен очень красивый факсимиле страницы манускрипта, из которого мы можем видеть характер букв и образ письма.

Но хотя синайский манускрипт превосходит своею ценностию всё другое, что открыто, но он никоим образом не составляет одного и единственного результата разъисканий профессора. Он сообщает перечень и описание сокровищ, которые, если-бы они не бледнели пред его главным открытием, тоже возбудили бы значительный интерес между учеными. 1) двенадцать палимпсестов; 2) двадцать прописных греческих манускриптов; 3) восемьнадцать курсивных греческих; 4) девять сирийских; 5) одиннадцать коптских; 6) семь арабских; 7) девять еврейских; 8) [263] два самаританских; 9) три славянских; 10) одиннадцать абиссинских; 11) пять армянских; 12) два папирусовых свитка с греч. астролябией.

Было бы утомительно описывать в подробностях эти манускрипты, но мы, как особенность, может заметить, что два самаританских манускрипта содержат Пятикнижие и очень древни. Более подробное описание некоторых из 20 греческих скорописных манускриптов может дать читателям понятие об этих сокровищах.

1-6) Открывки из шести манускриптов нового Завета, писанные в VI и VII столетиях; первый отрывок — два листа, второй — шесть, третий — шесть, четвертый и пятый по листу, шестой — поллиста.

7) Кодекс из 350 листов в небольшую четвертую долю листа. Четыре Евангелия почти полные; писан по-видимому в половине IX века. Тишендорф сообщает несколько образчиков чтений по этому кодексу.

8) Несколько частей списка четырех Евангелий, отрывки которого он приобрел в первое путешествие и продал в Бодлейянскую библиотеку. Части прежде найденные содержали Евангелия Марка и Луки почти полные; пять отрывков из Евангелия Матфея и два из Евангелия Иоанна. Теперь он нашел остальные главы Иоанна и всё Евангелие Матфея, исключая 150 стихов. Тишендорф относит кодекс к первой половине IX века.

9) Сборник отдельных чтений из ветхого Завета, писанный в конце IX века.

10) Отрывки из сборника чтений новозаветных, писанного в конце IX века.

11) Шесть листов и еще два из другого манускрипта, содержащие отрывки бесед Златоуста, — VIII века. [264]

12) Лист, содержащий отрывок из петрологического трактата, — IX века.

13) Лист, содержащий Иеремии 2 гл. ст. 2-12, — IX века.

14-20) Меньшие отрывки.

Наконец профессор Тишендорф извещает, что он во второй раз посетил Патмос, и нашел здесь манускрипт нескольких книг Диодора Сицилийского, могущий пополнить один пробел в обыкновенных изданиях этого древнего историка; также манускрипт Схолий Оригена на притчи, более полный, чем какие были известны доселе. Мы считаем посторонним для своей цели — входить в подробный разбор этих второстепенных открытий.

Лица, интересующиеся историей греческого новозаветного текста, и прежде были обязаны многим профессору Тишендорфу и его неутомимым трудам как по собиранию, так и по изданию столь многих оригинальных документов, относящихся к св. тексту. Теперь он дал новый труд — важнейший, чем все прежние: и если кодекс синайский оправдает горячие ожидания профессора, то мы можем вслед за ним воздать благодарение Невидимому Пастырю Церкви, который посредством этого открытия вызвал на свет еще одного свидетеля подлинности и неповрежденности писанного слова Божия, — этих живых глаголов истины, данных Церкви, управляемой Духом Святым, в руководство и укрепление до скончания мира.

Комментарии

1. Заглавие журнала «The Christian Remembrancer. А Quarterly Review. 1861.

2. Заглавие ее следующее: Notitia editionis Codicis Bibliorum Sinaitici anaspicus Imperatoris Alexandri II susceptae. Accessit catalogus Codicum nuper ex oriente Petropolin perlatorum: item Origenis Scholia in Proverbia Salomonis, partim nunc primum, partim secundum atque emeadatius edita: cum duabus tabulis lapidi incisis. Edldit Tichendorf. Lipsiae. 1860.

Текст воспроизведен по изданию: О Синайском манускрипте Библии и о других последних открытиях Тишендорфа // Христианское чтение, Часть 1. 1861