-

Мегемет-Али и преобразованный им Египет.

(Окончание.)

Управление его есть не что иное, как огромная спекуляция, которая сделала бы честь величайшим мастерам этого дела. Он начал с того, что упрочил свое положение, составил порядочный капитал, присвоив себе почти всю почву Египта. Потом совершенно уничтожил всякое совместничество, распространив свою монополию на все произведения, начиная с самых драгоценных до коровьего помета, служащего Феллагам топливом. После этих мудрых предварительных распоряжений, он принялся за дело. Большая часть произведений земли принадлежит ему, как помещику. Что касается до небольшой части, которая считается принадлежащею земледельцам, то он предоставил себе право сам назначать ей цену по своему произволу и притом земледельцы принуждены свозить все свои продукты в казенные магазины. Если же за вычетом всех расходов, оффициальной утайки сорока процентов в весе и мере, за уплатою бесчисленных податей, за удовлетворением лихоимства чиновников от мала до велика, земледельцу еще что нибудь причтется, то ему платят произведениями казенных фабрик по произвольной цене, не позволяя покупать у других. Все приобретенные таким образом продукты привозятся в Александрию, где они продаются с огромными барышами Европейским купцам; но и тут Паша позавидовал прибыли, которую могут приобрести покупщики. Он вздумал сам вывозить свои товары, завел в Европе конторы; однакож это ему не удалось и с тех пор он продает свои товары на месте, партиями, с публичного торга.

Впрочем, при всем своем торговом гении, он иногда терпел большие потери и между прочим при последнем Американском кризисе. Он подвергся превратностям купеческого счастия. Это ничего. Непростительно только то, что он не умел сберечь своего капитала, старался всеми возможными средствами приобретать такие огромные проценты от своего недвижимого имущества, то есть Феллагов и вообще народа, что наконец уменьшил его ценность, и не может уже получать от него прежних выгод; так, что самые обдуманные земледельческие улучшения, заботы об искуственном орошении земли, о введении возделывания богатых произведений, как на пр. хлопчатой бумаги и индиго, ныне остаются, по большей части, бесплодными — за недостатком рук для разработки.

Не думаю, чтобы подобный план мог родиться в чьей нибудь другой голове, чтобы сам Макиавель в состоянии был его придумать И так, вместо того, чтобы почитать Мегемета-Али великим и гениальным преобразователем своего века, гораздо справедливее было бы провозгласить его славу как основателя огромнейшего коммерческого заведения, какое только когда либо существовало.

По военной, как и по гражданской части, палка общий и главный деятель управляющих и управляемых; цепь, которая связывает их между собою и переходя от одного к другому от головы до крайних оконечностей, с величайшею [862] быстротою сообщает повеления властелина. Невозможно представить себе, как часто употребляется это возбуждающее средство. Это и наказание и общее правило, лекарство от всех зол; никто от него не избавляется. Взойдете ли вы в мастерскую, первый предмет, представляющийся глазам вашим — палка. Встретите ли вы какое либо значительное лице: оно верно окружено толпою Кавасов или Гайдуков, готовых при первом его мановении, работать палкою. Пойдете ли к последнему Шейку-эль-Беледу, и вы можете побиться об заклад, что он занят исполнением главной своей обязанности, т. е. бьет кого нибудь палками, или, по крайней мере, что вы увидите подле него неразлучный знак его достоинства. Наконец, всякий начальник бьет палками своего подчиненного, который в свою очередь спешит передать полученное наказание низшим, и с процентами. И это идет таким образом в возрастающей пропорции до последнего звена цепи, то есть до Феллагов, которые одни лишены этого последнего утешения. На них-то обрушивается вся тяжесть ударов. Верно, в целом мире нет племени более униженного, более угнетенного, чем эти злополучные парии. Нуждаются ли в деньгах? Для них не существует никакого оправдания, никакого свидетельства о бедности. Они должны или платить или умереть под палками. Если какой либо округ более прочих нуждается в рабочих, то этому горю легко пособляют, отправляясь в другой более населенный и забирая там сколько угодно народа, без разбора и без пощады. Этим же насильственным способом приобретают людей для тяги судов, для работ на фабриках и проч. По большей части не щадят ни женщин, ни детей, и, право, нет зрелища более тягостного для сердца, как встреча с жалкой толпою этих запачканных и полунагих существ, детей от десяти до пятнадцати лет, трепещущих пред неумолимым надзирателем и насильно употребляемых на самые изнурительные работы, строительные и земляные; счастье еще, если их не морят с голода. При рытии Александрийского канала собрали таким образом 100,000 человек. Эти несчастные должны были работать без помощи нужных инструментов, рыть землю голыми руками, а о правильной раздаче пищи никто и не думал. От этого из них погибло более 30,000, которые и погребены в берегах канала.

Последствия такого правления были неизбежны. Почва Египта по прежнему плодоносна, потому что неистощима; но все классы общества, исключая вельмож, окружающих Пашу, доведены до величайшей нищеты. Конскрипция похитила лучшую часть жителей; чума и холера, работая одна за другой, уменьшили остальное число и теперь везде заметен недостаток рук. Продукты быстро убавляются, а вместе с тем и доходы. От этого страждут все отрасли управления. Чиновники, не имеющие достаточного влияния или покровительства, часто не получают в течении целого года ни одного пиастра жалованья. Я сам видел, что воспитанники одного из главных учебных заведений (кавалерийской школы) готовы были возмутиться потому, что целую неделю не получали ни куска хлеба. Можно ли же при таких фактах восхвалять возрастающее благоденствие Египта; печатать, не шутя, что Мегемет-Али, желая познакомить народ свой с благодетельными, неизвестными доселе на Востоке постановлениями, даровал ему муниципальные учреждения; что, в подвластных ему областях существуют провинциальные собрания, в которых рассуждают о пользах и потребностях народонаселения; что Префекты и Подпрефекты прилагают неусыпное старание о том, чтобы сограждане и подчиненные их наслаждались всеми благами просвещенной и бдительной администрации, и, наконец, для довершения пленительной картины государственного устройства, присовокупляют, что между Каиром и Александриею скоро будут ходить дилижансы. И вот как пишут Историю!

Вот каким образом цивиллизация была внушена Арабам, и вот какие проистекли от того выгоды. Можно ли же, чтобы подобная образованность не казалась им несравненно хуже прежнего их варварства, в котором они, по крайней мере, жили спокойно.

С Франц. — Граф Д. Вуич.

Текст воспроизведен по изданию: Мегемет-Али и преобразованный им Египет // Санктпетербургские ведомости, № 187 (20 августа 1840). 1840