Мегемет-Али и преобразованный им Египет.

(Продолжение.)

Введенные им в войске улучшения были превознесены до небес; посмотрим же в чем они состоят. Пехота умеет только носить ружье, маршировать в ногу, различить команду на-право и на-лево, но решительно не в состоянии произвести ни одного сколько нибудь сложного маневра. Между Офицерами нет ни инженеров, ни людей способных для службы по главному штабу; в артиллерии мы не видали ничего кроме пушек. Правда, Полковник Варен (Varin) образовал нескольких способных молодых людей, и Ибрагим-Паша дал некоторое наружное устройство коннице по образцу Французской, которую видел в Морей, но вообще говоря, она в жалком виде; лошади плохи, сбруя и аммуниция еще хуже и в деле эта кавалерия вечно забывает, что она, по приказанию Паши, регулярная что касается до многочисленности, то армия никогда еще не была так велика как теперь. Включая пятнадцать тысяч матросов и двадцать четыре тысячи нерегулярной пехоты и кавалерии, в ней считается более ста девяноста тысяч человек. Число неимоверное, если сообразить средства этого края, тем более, что для военной службы вербуют одних мусульман. Не считая Христиан-Коптов и Друзов, народонаселение в Египте простирается до двух миллионов, а в Сирии до одного миллиона. По этой пропорции, Франция, не говоря уже о разности в богатстве жителей, должна бы содержать более двух миллионов солдат. Независимо от военных школ, в Египте есть и другие учебные заведения, достоинство коих преувеличено льстецами. Как бы то ни было, однакож эти учреждения всего более приносят чести Мегемету-Али, хотя побудительные причины открытия их не так возвышенны, как многие полагают. Главная цель его состояла в том, чтобы образовать безусловных и ревностных исполнителей явных и тайных своих замыслов. Впрочем для человека, который образован как Турецкий солдат, то есть до сорока лет не умел даже читать, и то уже очень много, что он понял пользу учебных заведений. И если бы с другой стороны он не делал всего что только может усилить невежество, не старался добиться разом результатов, которые требуют и времени и терпения, то эти заведения и в нынешнем своем состоянии, могли бы, может быть, со временем распространить просвещение в Египте. Но он до того торопился пользоваться результатами и извлекать из своих учреждений насущную пользу, и направление, данное этим заведениям было большею частию так ложно, что многочисленные препятствия, противопоставлявшиеся успеху, наконец превозмогли все усилия. Некоторые из этих учебных заведений уже закрыты, а те, которые и по ныне существуют под самыми громкими именами, далеко не приносят ожидаемой пользы. К числу последних должно отнести врачебную школу, первоначально устроенную в Абузавеле. Это был сначала госпиталь и состоял под управлением Доктора Клота, который уговорил Пашу открыть там курсы и превратить больницу в школу, обещая ему поставить в пять лет достаточное число способных лекарей для армии. Доктор Клот деятельный и весьма [858] искусный оператор, но этого не довольно для преподавания Медицины. Другие Профессоры, выбранные так, чтобы не затмевали своего начальника, плохо ему помогали; притом и ученики были бестолковы. По истечении означенного срока он представил жалких неучей, которые и принялись резать вкривь и вкось своих несчастных пациентов. Говорят, что во время войны в Сирии они наделали Египетской армии больше вреда, чем неприятели. Ибрагим-Паша, который шутить не любит, рассердился до-красна, но зло было уже сделано и исправить его невозможно. После того Генерал или Князь Клот-Бей, отказался от должности Профессора и поступил на службу по военно-медицинской части. Под начальством другого Директора, школа была переведена в Булак, но не сделалась плодовитее великими людьми. В ней находится ныне до двух сот учеников.

Политехническая школа, под управлением образовавшегося в Англии Армянина, заключает в себе сто восемьдесят учеников. В продолжение трех лет, воспитанники ее должны изучить столько различных предметов, что сделались бы настоящими энциклопедистами, если б исполнены были все условия программы. В Александрии открыта школа мореплавания на семь сот человек и Директором ее сделан молодой Турок, известный по своей неспособности. Есть еще и другие училища, школа инженеров путей сообщения, школа переводчиков, в которой считается 200 воспитанников, школа музыки, в которой 160 воспитанников; весов и мер, гравирования для фабрик (четырьмя последними управляют Арабы); наконец, ветеринарная школа, обещавшая некоторый успех под управлением Г. Гомона, воспитанника Альфортского училища. Этот Француз недавно назначен начальником Шубраского конного завода, прекрасного и тем более полезного, что он может восстановить породу лошадей, истребленную разными злоупотреблениями.

Доселе все эти учреждения ничего еще не произвели для достижения цели, и самые цветущие из них подают только надежды. Но исполнятся ли они? При некотором размышлении это покажется очень сомнительным. Возможно ли перенесть в недра закоснелого варварства плоды долговременного образования, успехи наук и художеств? Можно ли требовать, чтоб ученики без предварительных познаний, напитанные упорными предрассудками против всех христианских обычаев и познаний, можно ли требовать, чтоб подобные люди усвоили себе то, что требует всего внимания и прилежания наших Европейских учеников, чтоб они пользовались курсами, вообще плохими, которые обыкновенно читаются на Французском языке и переводятся на Арабский? Воспитанники, по большой части, присутствуют на лекциях потому что боятся курбана, но не слушают учителей или не понимают их. Я означаю здесь только общие неудобства, сильно противудействующие скорым успехам среди народа столь отдаленного от наших понятий, от всего того, что требует медленного, обдуманного приготовления, продолжительного изучения. Представьте же себе бесчисленные частные затруднения, которые необходимо должны были возникнуть в стране, где все делается вяло, неохотно, где тот кто приказывает не понимает каким образом должно быть исполнено его приказание, где подчиненный действует единственно из страха против собственного убеждения, и из зависти старается только о том, чтобы усилия иностранца, которому вверено управление, остались без успеха.

Самая замечательная черта характера Мегемета-Али состоит в промышленном направлении всех его действий. Кажется, что в Македонии, ему удалось сделать несколько удачных спекулаций, познакомивших его с торговыми делами и послуживших к развитию его способностей по части финансовых оборотов. В последствие, не смотря на свое возвышение и распространение круга своей деятельности, он постоянно оставался верен коммерческому призванию. На троне, он все таки выказывается негоциантом, смотрит на все с точки зрения купца, который заботится только о настоящих выгодах; он всего более старается о том, чтоб иметь возможность повышать и понижать цены, не думая о том, что разоряя своих подданных и тратя сам всегда более своих доходов, наконец истощит все свои средства и лишится кредита. Очевидно, что такая способность при возвышенных идеях, достойных государя, могла бы обогатить и его самого и народ; но у нас давным давно признано, что выгоды народа тесно соединены с выгодами монарха, и на оборот, а в Египте Политическая Экономия еще не дошла до этого. Тамошняя система состоит в том, чтобы силою и искусством извлекать из народа все что только можно, ни мало не заботясь о последствиях и будущности К этой-то цели устремлены все усилия меркантильного гения Мегемета-Али, все пособия ума его. И он достиг своей цели, потому что на время возвысил доходы свои в четверо; но за то он только ускорил заключение неизбежное, если события не облегчать бремени, которое он возложил на себя.

(Окончание впредь.)

Текст воспроизведен по изданию: Мегемет-Али и преобразованный им Египет // Санктпетербургские ведомости, № 186 (18 августа 1840). 1840

© текст - Вуич Д. 1840
© сетевая версия - Тhietmar. 2020

© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Санктпетербургские ведомости. 1840