О Египте и военном его устройстве.

(Окончание)

«Между тем к сему-то Годену должны обращаться все Европейские офицеры, которых приведет в Египет желание оказать полезные услуги или склонность к похождениям. От него-то, с неимоверными затруднениями, получил я патент на звание учителя в кавалерии. Супруга его раздает должности; она Итальянка, стара и кокетка. Благосклонность её снискивается одним рабским потворством...» Здесь сочинитель, в предостережение соотечественникам своим, описывает затруднения, предстоящие тем, кто является для определения на службу, и изображает характер Годена черными красками. Потом обращается к составу войска.

«Приготовления к войне в Морее побудили Пашу увеличить число регулярных войск; множество выходцев Пиемонтских и Неаполитанских прибыло в Египет, и у Паши составилась тогда армия; частью была она истреблена; но в последствии он присоединил [89] к ней девять полков конницы, и теперь она прекраснее и сильнее, нежели когда-нибудь. Вот состав её:

Генеральный Штаб.

Ибрагим-Паша, Главнокомандующий Армиею. Только сыновья или родственники Паши Генерал-лейтенанты с титлами Пашей.

В каждой пехотной или конной бригаде свой Генерал. Два полка составляют бригаду. Только гвардейскими пехотными и конными полками командуют Генералы, в следствие чего число сих последних простирается до пятнадцати; чин их равен Генерал-майорскому (Marechal de Camp).

В артиллерии два Генерала с титлом Беев: один из них Директор, и под надзором его литейные, фейерверкерские, оружейные и пр.

При Генералах не полагается Адъютантов: место их заступают Мамелюки.

Пехота.

1) Гвардейский полк в 4 батальона 4.000. Набирается из лучших солдат в армии.

2) Четырнадцать полков армейских во столько же батальонов.... 56.000.

Состав совершенно Французский.

В каждом полку порядочная музыка. [90]

Старшие лекари и аптекари еще Европейцы, покамест выйдут образованные люди из училища Буза-а-бельского.

В каждом полку своя аптека, что необходимо в такой стране, где медикаменты редки.

При каждом полку два Европейские учителя.

3) Полк артиллерии с обозом. Не знаю в точности ни состава его, ни силы, но думаю, что, без преувеличения, можно полагать в ..... 6.000.

Учебная часть артиллерии на особом основании: она управляется Директором и число учителей не ограничено.

Есть учители и для обозных.

4) Два батальона инженеров. .... 1.200.

При каждом по учителю.

5) Рота Фейерверкеров .... 200.

При ней особый учитель.

6) Рота жандармов .... 200.

Всего 67.600.

К сему должно присовокупить четыре запасные батальона, составленные из Турецких бродяг и ренегатов. Это сборище негодяев, и однако ж отсюда-то берет Паша офицеров для укомплектования войска, затем, что Арабы, хотя и единоверцы [91] Туркам, но почитаются ими за рабов, и не могут быть офицерами.

Конница.

Конница образовала только с 1828 года, от того и в обучении далеко отстала от пехоты.

Она состоит:

1) Из одного гвардейского полка, в который принимаются только Турки. В нём, как и в других полках, четыре эск. 500.

2) Из восьми полков армейских, составляющих четыре бригады....4.000.

В каждом эскадроне по два трубача.

При каждой дивизии один главный, и при каждом полку по два особенных учителя.

Без сомнения удивятся великой несоразмерности между пехотою и конницей; но попросим читателя не упускать из виду, что здесь идет дело об одном регулярном войске, а не о всех вообще силах, которыми может располагать Мегемет-Али; и что притом пехотные батальоны уже десять дет упражнялись в эволюциях, когда лишь только приступлено к образованию первого эскадрона конницы.

Кони вообще очень хороши и размещаются в эскадронах под шерсть. [92]

Для армии учреждены шесть военных Училищ:

1) Училище Штаба в Коке, 2) Кавалерийское в Джизе, 3) Хирургическое, 4) Фармацевтическое, 5) Скотоврачебное — все три в Буза-а-беле, и 6) Училище трубачей в лагере Солиман-Бея.

Управление.

Полкового управления вовсе не существует; всё делается в Военном Министерстве, соединяющем все власти: от того здесь такой беспорядок, какого нельзя вообразить. Хотя и есть в каждом полку квартирмейстер, но он определен только для того, чтоб получать полковые деньги от Серафа, когда Министру вздумается их выдать, что не всегда бывает в надлежащий срок.

Жалованье и рационы.

Месячное (пли точнее от одной луны до другой) жалованье распределено следующим образом.

Рационы состоят из хлеба, сарацинского пшена, масла, бобов, соли и говядины, два раза в неделю; распределяются же по чинам в следующем содержании:

Генерал получает в день 35 рационов.

Солдат получает в день 1 рацион.

Корм лошадям состоит из рубленой соломы и ржи; иногда рожь заменяется бобами.

Сии рационы вообще называются таимом. Гвардейский полк получает и жалованья и провианту вдвойне против армейских.

Одежда.

Покрой мундира одинаков для всех вообще корпусов.

Мундир Генералов, равно и офицеров Турецких — красный, шитый золотом; вся [94] разница заключается в количестве и богатстве шитья.

Отличительные знаки следующие: у Генерал-лейтенанта: полумесяцы, осыпанные бриллиантами, с тремя бриллиантовыми же звездами по средине.

У Бригадного Генерала: такие ж полумесяцы с двумя звездами.

У Полковника: такие ж полумесяцы с одной звездою.

У Подполковника: полумесяцы золотые, только звезда бриллиантовая.

У Эскадронного начальника: два полумесяца с золотыми звездами.

У Капитана два полумесяца и звезды серебряные.

У Поручиков и Подпоручиков: один серебряный полумесяц.

Сии украшения носят на обеих сторонах груди.

Пехотный мундир различается по полкам только цветом.

Положенные цвета: темно-голубой, светло-голубой, красный и каштановый.

Голова покрывается тарбушем, пли Греческою шапкою, и теки, род повязки, которую надевают под низ, так, что часть её видна около головы.

Обувь — красные сафьянные башмаки. [95] Пояс белый. Жандармы одеты, как пехота.

Артиллерийский и инженерный мундиры красного цвета; пояс кожаный, всё прочее, как у пехоты.

Мундир гвардейского пехотного полка каштановый с большим количеством шелкового шитья против армейского.

Вот кавалерийский мундир: долман, шнуры с красным пропуском, пять рядов белых пуговиц; воротник и отвороты красные; шаровары Мамелюкские одного цвета с долманом; пояс красный; на голове, как и у пехоты, тарбуш и теки; сапоги черные кожаные, шпоры из вороненого железа.

Для кавалерии положены цвета:

Алый для гвардии,

Зеленый для 1-й бригады,

Каштановый для 2-й,

Темно-голубой для 3-й,

Светло-голубой для 4-й.

Все рабочие в цитадели; мундирные вещи получаются оттуда совсем готовые.

В летнее время дозволен белый полотняный вице-мундир, с нашивками из голубого галуна.

Вооружение и экипировка.

Вооружение всей пехоты состоит в [96] ружье, штыке, огниве, лядунке из лакированной кожи, и сабле с белым кожаным прибором.

У артиллеристов, вместо сабли, кинжал, по Французскому образцу; прочее, как у пехоты.

Инженеры вооружены так же, и отличаются только двумя топорами на крест на лядунке.

Вооружение кавалерии состоит в мушкетоне, лядунке, погоне и сабле, по Французскому образцу, с белым кожаным прибором.

Предполагают образовать уланов.

Лошадиная сбруя точь-в-точь, как в нашей легкой кавалерии.

Размещение по казармам и лагерям.

Пехотные полки, рассеянные по всем владениям Паши, помещаются в казармах или лагерях, смотря по удобству.

Что касается до кавалерии, то пока не доведут её до того, чтоб каждый полк мог упражняться отдельно, не имея нужды в соревновании и непосредственном надзоре Генералов, она собрана на берегах Нила, в трех милях выше Каира.

Солдат может быть женат; многие водят с собою двух жен и родственников. Сии семейства делают себе землянки [97] или шалаши близ лагеря, но вне пределов оного.

Каждому солдату позволяется два раза в неделю навещать жен. Паша и Начальники ободряют к женитьбе — политика здравая; ибо Египет нуждается в народонаселении.

Повышения и наборы.

Как Главноначальствующий Армиею, Ибрагим-Паша определяет на упразднившиеся места. Поручики и Подпоручики берутся из запасных батальонов; прочие степени раздаются по произволу властителя, у которого нет иного правила, кроме прихоти. После смотра, офицер, которого наружность понравилась, производится на высшую степень. Начальник полка, мною образованного, взят был из Мамелюков Мегеметовых, и все прежние заслуги его заключались в торге бобами, который он производил, бывши управителем военного магазина.

Впрочем не все повышения так смешны; иногда случается, что милость попадет на способность; так при мне произведены были в Генералы Гуршуд-Бей, Солиман-Бей, Ахмет-Бей, Селим-Бей, все четверо — люди с достоинством. [98]

Что касается до набора войск, то оный производится следующим образом.

Паша посылает военные отряды в ту область, которую хочет поразить. Окружают деревню, забирают всех, кто в силах носить оружие, связывают веревками и ведут в Буза-а-бель, где присутствует Врачебный Совет. Врач из тамошнего училища, приказав раздеть пленников, делает осмотр, и те, которых он признает годными к службе, немедленно принимаются; прочих, к великому их удовольствию, отсылают домой. Между тем некоторым из них достанется иногда пройти для этой церемонии миль четыреста без пользы и без всякого вознаграждения.

Вот как, без дальних околичностей, Паша Египетский содержит войско в комплекте.

Этот род хватки хотя и есть самый произвольный и несправедливый образ набора, однако ж удручителен для парода только в минуту исполнения. Поступив в полк, молодые солдаты скоро привыкают к новому состоянию своему. Им полюбится служба, — это легко понять: дома было так худо!.... В полку они хорошо одеты, едят сытно, пользуются даже [99] каким-то превосходством пред соотечественниками. Солдат в Египте есть род власти, воля его закон. Народ трепещет пред мундиром. По истине замечательно, что в сем войске, набранном силою, почти вовсе нет беглых...

Скажем в заключение: более нежели шестидесятитысячная Египетская армия могла бы, при искусных вождях и хорошем управлении, успешно бороться с лучшими Европейскими войсками. Арабы, коими она наполняется, смышлены, наблюдательны, пытливы и весьма храбры; они любят ремесло свое, но чувствуют, что они люди, и начинают чуждаться фанатизма. Они уже не боятся своих властителей по прежнему, а презирают их, единой искры довольно, чтобы весь Египет обнялся пожаром. В сей стране, утомленной владычеством Мегемет-Алиевым, со дня на день ожидают Англичан или Французов; народ тому радуется, и некоторые солдаты не боятся говорить, что пошли бы им на встречу, обратив ружья вверх прикладом.

Не то, чтоб Мегемету не доставало энергии и даже благоразумия: у него великие виды и великие способы к извлечению народа своего из огрубения. Он хочет блага [100] и славы земли своей, парод ответствует его желанию; но сын его, Ибрагим, не слывет единомышленником отца.

С другой стороны никогда Государь не был так худо окружен, ни одному так худо не содействовали, никогда лучшие намерения не злоупотреблялись бесстыднее пронырством и корыстолюбием. Вынужденный невежеством Турок употреблять в управлениях своих только Левантских Христиан или Европейцев, он впустил рои плутов, которые употребляют во зло доверенность его, и спешат обогатиться даже на счет успехов образования, которое ввести они призваны. И этому еще долго не будет конца; ибо Туркам только и радости, что кони, оружие, да гаремы. К письменным делам в них мало способности. Те из них, которые сделаны начальниками каких-нибудь Управлений, сидят там только для формы; беспечность делает из них род болванов (mannequin, собственно чучело).

И так теперь уже можно видеть, что если б, посреди преобразовательных предначертании Мегемета, власть его была потрясена, то действительно надлежало бы обвинять в сем только невежество, беспечность и дерзость Турок, противопоставленные [101] деятельности, смышлености и ежедневным успехам Арабов, при усерднейшем содействии шутовства и алчности иностранных агентов, употребляемых Пашою.

Однако ж я думаю, что какой бы переворот ни воспоследовал в Египте, никогда оный не коснется устройства регулярных войск. Оно уже вошло в обычай, в выгодах его убеждены все; и войско и парод к нему привыкли. Им-то побеждали Арабы. Они умеют ценить различие между стремительными, но беспорядочными движениями нерегулярных войск, и маневрирующими полками, которыми они обязаны настойчивости Мегеметовой. Они постигают выгоды тактики, движущей массами под влиянием единого, определенного побуждения, и отныне будут преклонять ухо тому единственно, кто явится с видами улучшений, к которым они способны, и в которых чувствуют необходимость.

Текст воспроизведен по изданию: О Египте и военном его устройстве // Сын отечества и Северный архив, № 42. 1832