№ 91

1910 г. апреля 11. — Депеша генерального консула в Калькутте Б. К. Арсеньева в Министерство иностранных дел России о мерах, предпринимаемых правительством Британской Индии в связи с вводом китайских войск в Тибет

Когда в конце минувшего года, по возвращении Далай-Ламы в Лхассу, до индийского правительства впервые стали доходить слухи о готовящемся нашествии китайцев на Тибет, грозящем этому вассальному государству превращением его в обыкновенную имперскую провинцию, оно поспешило заблаговременно принять меры к предупреждению дальнейшей агрессивной политики Китая в направлении к граничащим с Тибетом независимым гималайским странам, по отношению к которым правительство Богдохана неоднократно уже пыталось предъявлять суверенные права.

Обратив прежде всего внимание на Бутан как на то из двух самостоятельных гималайских государств, которое посему скоро могло бы стать предметом китайских вожделений, здешнее правительство вступило в переговоры с бутанским владетельным князем — магараджею сэром Угиеном Вангчук, результатом коих явилось подписание 26 декабря 1909 г. правительствами Индии и Бутана договора (обнародованного здесь 19 минувшего марта), в главных своих чертах сводящегося к нижеследующему:

во-первых, ежегодное пособие в 50 000 рупий, выдаваемое, на основании англо-бутанского трактата 1865'г., названному магарадже Англией, увеличивается до 100 000 рупий;

во-вторых, великобританское правительство обязуется не вмешиваться во внутреннее управление Бутана; [146]

в-третьих, бутанское правительство, в свою очередь, соглашается следовать советам Англии в сношениях своих с иностранными державами.

Таким образом, ценою очень незначительной денежной жертвы индийское правительство выговорило себе весьма при нынешних обстоятельствах важный для него контроль над внешней политикой Бутанского княжества, которое отныне не может сноситься с Китаем иначе как через посредство Англии. Захочет ли к такому посредничеству прибегать также и Китай, откажется ли он от своих притязаний на верховное обладание Бутаном — это покажет ближайшее будущее. Во всяком случае, нельзя не признать, что вышеприведенный договор является несомненным успехом выказавшей большую предусмотрительность английской политики, которой удалось хотя бы на время предотвратить возможность появления Китая в роли непосредственного соседа Индийской империи.

Судя по всем данным, такое соседство для здешнего правительства нежелательно. Одним из признаков его тревоги, вызванной распространением китайского не фиктивного только, а реального владычества по направлению от центра Небесной империи к рубежу Индии, служат некоторые меры военного характера, которые индийское правительство решило принять в связи с последними событиями в Тибете. Так, например, в видах обороны тибетского фронта Индии предположено безотлагательно усилить состоявший доселе из одного только полка гарнизон расположенного на севере Бенгальской провинции, на прямом пути из Лхассы в Калькутту, города Даржилина. Одновременно главнокомандующим индийской армией разрабатывается план оборудования в этом городе или в ближайших его окрестностях укрепленного пункта. Для изучения сего вопроса на месте сэр О’Мур Криг недавно выезжал в Даржилин, где под его руководством произведены были необходимые изыскания.

Забота здешнего военного ведомства об укреплении северо-восточной индийской границы порождена, по слухам, отчасти тем обстоятельством, что путь между Лхассою и Даржилином, до сих пор считавшийся очень труднопроходимым и требующим весьма продолжительного времени, был вопреки всем ожиданиям совершен Далай-Ламой и сопровождавшим его отрядом легко и с чрезвычайною быстротою — всего в 12 дней.

Принимая меры к обороне индо-тибетских путей сообщения здешнее правительство вместе с тем старается обеспечить себе, несмотря на китайское водворение в Тибете, сохранение известной доли влияния в этой стране. В сих видах оно — вероятно, взамен согласия своего признать низложение Далай-Ламы совершившимся фактом — в минувшем месяце добилось, как удалось узнать из секретного источника здешнему французскому генеральному консулу, заключения с Китаем [147] соглашения, на основании коего Англии на развитие последних англокитайских соглашений по тибетским делам предоставляется право установить правильное почтовое сообщение: во-первых, от расположенного на границе Сиккима м[естечка] Ренок до Гиантсе (Гьянцзе) и Лхассы (521 км) и, во-вторых, от пограничного места Поо (Пенджабской провинции) до тибетского города Гартока (223 км). По словам г. Ронссона ¹, ручающегося за достоверность своих сведений, в упомянутом соглашении перечислен целый ряд находящихся на тибетской территории вдоль означенных двух путей пунктов, в коих Англии разрешается содержать почтовые станции.

Если выяснится, что сообщение моего французского сотоварища действительно вполне соответствует истине, будет несомненно, что англо-индийское правительство отступило в данном случае от точного выполнения статьи 4 англо-русского соглашения по делам Тибета ², в коей обе договаривающиеся стороны обязались не искать и не приобретать ни для себя, ни для своих подданных никаких железнодорожных, телеграфных и иных концессий в Тибете.

Резюмируя все вышеизложенное, считаю долгом подчеркнуть одно благоприятное для нас последствие недавних событий в Тибете, могущее только способствовать дальнейшему развитию англо-русского сближения: напряженное внимание здешнего военного ведомства, досель устремлявшееся главным образом в сторону северо-западной индийской границы, отныне отчасти отклонилось на восток, к тибетским пределам, откуда Англии стала угрожать на этот раз уже не воображаемая, а действительная — хотя, быть может, очень еще отдаленная — опасность.

На первый взгляд, может показаться странным, каким образом успешные действия в Тибете небольшого, далеко не первостепенного отряда китайской армии, еще находящейся в первоначальной стадии своего развития, могли вызвать тревогу в индийском правительстве, располагающем, не считая туземных частей, отличным семидесятитысячным чисто английским войском. Однако, присматриваясь ближе к условиям английского владычества в Индии, нельзя не прийти к заключению, что для такой тревоги есть довольно причин. В самом деле, как бы ни была совершенна здешняя английская армия, несомненно, что для обеспечения порядка и спокойствия внутри громадной 300-миллионной империи, где повсеместно зреет глухое, порою, однако, ярко вспыхивающее недовольство, она является силою далеко недостаточною, тем более что на нее же выпадает и охрана всей огромной сухопутной границы Индии. Значение этого факта еще усугубляется тем обстоятельством, что, судя по историческим примерам и по нынешнему настроению индийского населения, не может быть никакой уверенности в непоколебимой лояльности туземных войск, хотя бы и обученных английскими офицерами. Все это вполне [148] сознается и даже изредка прямо высказывается представителями здешних военных и политических кругов, отдающих себе ясный отчет в том, что всякое серьезное осложнение на том или другом конце северной границы Индии, сопряженное с необходимостью двинуть туда крупные вооруженные силы и тем ослабить охрану внутренних провинций, немедленно вызвало бы взрыв горючих элементов, покамест таящихся под спудом. А что первое же серьезное народное восстание, которое, конечно, не замедлит использовать мечтающий о троне Великих моголов ³ афганский эмир ⁴, будет означать собою если не конец, то во всяком случае начало конца английского владычества в Индии, в этом здесь мало кто сомневается. Торжество Китая в Тибете, укрепление его власти близ рубежа Индии для Англии сами по себе, конечно, не страшны. Ей страшна возможность таких действий Китая, на которые она вынуждена будет ответить передвижением воинских частей из центральных революционно настроенных областей Индийской империи на пустынные северные ее окраины. С глубоким почтением и проч. <...>

Б. Арсеньев

На документе имеется помета С. Д. Сазонова: «При письме допросить М. С. Щекина и гр. Бенкендорфа, действительно ли есть соглашение о почте?»

АВПРИ, ф. Среднеазиатский стол, д. 960, л. 36-42. Подлинник.

Комментарии

1. Ронссон — генеральный консул Франции в Калькутте.

2. Англо-русское соглашение 1907 г.

3. Великие Моголы — династия правителей Могольской империи в Индии в 1526-1858 гг.

4. Афганский эмир — Хабибулла, правил в 1901-1919 гг.