№ 108

1912 г. июня 4. — Донесение вице-консула в Калькутте Л. Х. Ревелиоти заместителю министра иностранных дел А. А. Нератову об успешной борьбе тибетцев с китайскими войсками

Милостивый государь, Анатолий Анатольевич,

В дополнение к моему донесению от 1/14 июня с.г. за № 20 имею честь представить Вашему Превосходительству не лишенный интереса рассказ о событиях в Тибете, появившийся в здешней печати со слов постороннего наблюдателя (impartial observer), надо полагать англичанина, проведшего в Лхассе и ее окрестностях несколько месяцев с осени 1911 года до середины минувшего мая по новому стилю и которого нет основания заподозрить в умышленном искажении фактов.

Гражданское управление в Лхассе находилось в руках Амбаня Лень (Лянь Юй’я) и его помощника Вень (Ван-Цзуняо), относившегося к тибетцам благосклонно и весьма среди них популярного. В октябре 1911 года Лень, манчжур старого закала, отослал Вена в Китай и остался один. В первое время все шло благополучно. Но когда в ноябре до Лхассы дошло известие о революции в Китае, гарнизон в Лхассе, числом около 800, взбунтовался. Поводом к бунту послужила задержка в уплате жалованья, но несомненно способствовал тот факт, что амбань-манчжур Лень был свергнут и в декабре амбанем был избран только что вернувшийся из неудачной экспедиции против кочевников [Побо] генерал Тунг-Танглинг ¹, приобретший популярность своим сочувствием революционному движению.

Уже тогда ясна была слабость китайской власти. Из 800 солдат 60 человек не приняли участия в бунте и составили охрану Леня. Тунг-Танглинг оставил при себе сто человек стражи; остальные же солдаты находились в новых казармах, в двух верстах от города. Казармы эти рассчитаны были на полторы тысячи человек, а между тем в них осталось очень немного войск, ибо небольшие отряды вскоре размещены были по разным постам. Из тибетских сановников регент управлял делами под контролем амбаня; в качестве главы монастыря [183] Тсомолинг он имел большое влияние на монахов и в Лхассе; президент Совета был верен китайцам, один же из членов Совета относился к ним враждебно; тибетский главнокомандующий не имел организованной армии. Среди тысяч монахов больших монастырских общин царил первоначально раскол; так, один из крупнейших монастырей — Депунг, а с ним и небольшой — Тенгалинг были на стороне Китая.

В декабре среди китайских войск начались непорядки. Солдаты рассчитывали, что избранный ими амбань ² немедленно заплатит им жалованье; двести человек подошли к его дому с требованием уплаты. Получив отказ, вероятно потому, что денег не было, они ограбили арсенал, находившийся в доме одного из тибетских министров, забрав оружие, деньги и провиант. Насилий в городе совершено не было, ибо солдаты в то время вполне ладили с населением. Успех этого первого мятежа, понятно, вызвал дальнейшее неповиновение. Отправившись к регенту, войска потребовали от него уплаты, и он выдал им 28 000 рупий, собранных с непальских купцов в Лхассе. Несколько дней спустя они, однако, стали грозить всеобщим погромом и даже разорением священного монастыря Потала в случае неуплаты 250 000 рупий. Мотивировали они это требование тем, что республиканское правительство отзывает их в Пекин и что им нужны средства для передвижения в Сечуан (Сычуань). Совершено было несколько грабежей, и вскоре среди местных воинствующих тибетских монахов началось брожение; народу стали раздавать оружие. Китайский гарнизон был усилен 900 человек, возвратившимися из похода в Помед. Вновь прибывшие войска, узнав о том, что их товарищам удалось урвать плату, потребовали свою долю. Будучи совершенно недисциплинированными, они сразу стали грабить дома и лавки; тибетцы оказали им сопротивление, и в городе начались уличные схватки. Тибетские монахи вооружились, окружили китайские войска, отрезав их от провианта. Тогда они, оставив лишь небольшой отряд в казармах, укрепились в отдельных домах. Один из их отрядов атаковал монастырь Сера, но неудачно — монахи преградили им путь к отступлению, и весь отряд был перерезан. К 1 апреля в Лхассе оставалось примерно 1500 человек китайских солдат, вооруженных современными ружьями, при одной батарее в шесть орудий, из коих пять были приведены в негодность бунтовщиками еще в январе. Патронов сначала было вдоволь, но китайцы тратили их попусту, и вскоре стал ощущаться недостаток. В мае китайский гарнизон сократился до 800 человек, которые держатся в восточной и юго-восточной части Лхассы. Тибетцы между тем имеют около 1000 дальнобойных ружей, и в их среде обнаруживаются бодрость и предприимчивость, внушающие уверенность в успехе. В Лхассе имеются две фабрики патронов, и число вооруженных монахов все возрастает. В приближение китайских подкреплений никто не верит. Лхасса сильно пострадала, поплатились также непальские и ладакские [184] купцы. Китайская власть вполне дискредитирована и фактически перестала существовать.

Вышеприведенный картинный рассказ «беспристрастного очевидца» заканчивается замечанием, что вскоре должна наступить развязка и что Далай-Лама, по всей вероятности, будет вновь призван в Лхассу. Будущность Тибета станет тогда в зависимость от успеха переговоров между Далай-Ламой и китайским правительством. Возможно, что первому, благодаря царящей в Китае смуте, удастся добиться уступок, которые обеспечат стране временное удовлетворение. «Но рано еще решать, что Китай согласится признать независимость Тибета».

Все здешние газеты печатают на первой странице известие о том, что китайская почта в Тибете совершенно дезорганизована и что Далай-Лама собирается вводить тибетские марки. Это, конечно, мелочь, но она, в связи с общим тоном комментариев по поводу последних событий в Тибете, указывает, мне кажется, на тенденцию, имеющую целью подготовить общественное мнение к активному выступлению в пользу тибетцев в Пекине. Если эта тенденция мною правильно понята, то можно думать, что аргумент, которым воспользуются англичане, будет заключаться в следующем. «Ясно, что Китай не в силах “водворить порядок”. Задача эта, стало быть, должна быть предоставлена самим тибетцам. «Ну, а затем... доля благотворного участия индийского правительства в осуществлении этого порядка будет зависеть от сговорчивости Пекина и его способности оказать противодействие “силе вещей”».

С глубочайшим почтением и таковою же преданностью имею честь быть Вашего превосходительства покорнейшим слугою.

Л. Ревелиоти

АВПРИ, ф. Китайский стол, оп. 491, д. 1458, л. 338-340. Подлинник.

Комментарии

1. Тунг Танглинг — видимо, это генерал Чжун Ин.

2. Восставший китайский гарнизон Лхасы избрал не амбаня, а дуду (командующий войсками, военный губернатор). Им стал генерал Чжун Ин.