№ 2

1901 г. июня 12. Автобиография Агвана Доржиева

Предок мой подданный Русского Белого Царя, некто Ухин-Ахалдаев, родом из бурят Иркутской губернии Верхоленского округа, желая найти веру и просвещение, в 1770-х годах перекочевал за Байкал, а в 1810 году перечислился в свой первоначальный Галзутский род Хоринских бурят Забайкальской области. От него на пятом поколении у некоего Дорджей рожден сын (я) по имени Агван. 18 лет от роду отправился в Тибет для усовершенствования буддийского образования. Более ста лет до этого не было ни одного случая поездки бурят в Тибет, и так как в этот промежуток времени в Тибете было издано строгое правило о недопущении в свои пределы европейцев, то я должен был скрыть свое происхождение, и под названием монгола [37] удалось мне попасть вместе с халхасцами ¹ в буддийский монастырь Брайбон, имеющий около 10 т. лам. На 35 году от роду, успешно выдержав экзамен в среде 20 т[ыс.] лам трех больших монастырей Лхасы, удостоился я получить ученую степень Лхарамбо. В то время требовалось назначение от означенных трех монастырей 7 ученых Лхарамб состоять при Далай-Ламе (тогда еще юном, в возрасте 12 лет) при изучении им цанита (буддийская философия) и литературы. Назначенный кандидатом от монастыря Гомун, я был принят в число 7 ученых и благодаря особому, преимущественно пред остальными коллегами, благоволению Далай-Ламы, я безбоязненно обнаружил пред ним истинное свое происхождение, а затем в частных с ним беседах рассказывал как мои сородичи, состоя в подданстве Русского Царя, свободно, без всяких притеснений, исповедуют свою буддийскую религию и пользуются во всем защитой Правительства.

Далее, познакомившись с тибетским царем (временным правителем Тибета во время малолетства Далай-Ламы) и высшими сановниками, не покидал также своей первоначальной мысли — распространять между ними доброе понятие о своем отечестве и всячески располагать их ко всему русскому. Однако же нашлись вскоре недоброжелатели со стороны тибетан, которые, интригуя, что русский подданный не должен занимать такой важный пост, многократно домогались пред Тибетским царем и министрами об удалении меня от должности и выселении в отечество. Наконец последовало такого рода распоряжение, но благодаря усилиям Далай-Ламы и учителя его Гыгэна Ензон Жамба-Ринбучи оставили меня по-прежнему — нетронутым.

В 1888 году приехал в Тибет (не доехал до Лхасы 200 верст) французский принц Орлеанский ² с намерением завязать с Тибетом сношения и словесно передал Тибетскому Правительству: «Мы, французы, можем спасти Тибет от поползновений англичан; Франция и Россия, заключив между собою союз ³, достигли величайшего в мире могущества». Эти слова принца Орлеанского как бы подтвердили мои рассказы о могуществе России, и с того времени Тибетский царь и сановники стали с интересом обращаться ко мне за сведениями о России и Европе вообще. Принц, подарив Далай-Ламе и Тибетскому царю золотые часы, а калунам серебряные часы, сверх того по 1 ружью с 1000 слишком патронами, обещал на будущее время давать оружие, вещи, золото и серебро — словом все, что понадобится, ориентируясь чрез Юннань ⁴.

С того момента, как китайские чиновники, получив взятку с англичан, лишили Тибета земли, в высших сферах Тибета стали возникать тайные совещания о необходимости прибегнуть к покровительству какого-либо иностранного государства. Приглашенный на одно из таких совещаний, я должен был дать свое мнение, что в этом случае надо отдать предпочтение России, под покровительством которой [38] находятся исповедующие буддизм буряты и калмыки, и что в начальных переговорах и сношениях они могут сослужить незаменимую службу, вследствие чего Тибет стал присматриваться к России. Приблизительно около того времени Его Императорское Величество, будучи Наследником Престола, во время своего великого путешествия на Восток ⁵ изволил посетить между прочим родину бурят. Слухи о том, с каким благоговением встречал бурятский народ своего обоготворяемого Монарха и какие милости были дарованы после проезда Его Высочества, не преминули проникнуть в глубь дальнего Тибета, и в понятии каждого, начиная от Далай-Ламы и высших сановников и кончая простолюдином, русский престиж заметно возвысился, и естественно должна была явиться мысль, что подобный царь Бодисатва может оказать великое благодеяние и в отношении Тибета.

Тем не менее вера в народе в непобедимость и превосходство Китая, ревниво поддерживаемая светскими властями, еще была сильна, прервать связи с Китаем не решались, с одной стороны, по той причине, что более 200 лет ежегодно отпускается из сумм государства (15) т[ыс.] лан жалованья или приношения Далай-Ламе и трем монастырям чаю на 30 т[ыс.] лан, а с другой стороны, тибетцы не могли еще забыть оказанную Китаем помощь деньгами и войском при войне их с племенами Балха, Горха и Сэнба. Убеждения мои, что Китай, благодаря своей косности, плохому правлению и продажности чиновников, готов к падению и что доказательства этого налицо — уступка земли и подданных иностранцам, — истолковывались по-прежнему на разный лад. В это время прибыл в Лхассу посланный доктором Бадмаевым бурят Очир Жигмытов. А так как в случае обнаружения цели приезда Очирова буряты могли быть приравнены к европейцам и тогда двери в Тибет угрожали быть закрытыми для них, то поэтому я счел за лучшее представить его обыкновенным богомольцем, и после совершения им поклонений наравне с монголами вернулся он обратно.

Однако замечающий положение Китая круг командировал меня в 1898 г. ознакомиться лично со строем жизни Китая, России и Франции, и я, несмотря на незнание языка названных стран, отправился чрез Индию и Китай сначала в Забайкал (на свою родину), где имел счастье разыскать и получить Высочайший подарок, дорогие золотые часы. Получив там сведения от князя Ухтомского ⁶ быть представленным Государю Императору, я отправился в С.-Петербург, где в декабре 1898 г. и имел счастье представиться Его Величеству.

Тогда желанная цель князя Ухтомского состояла в том, чтобы немедленно отправить в Тибет посла России. Все мои объяснения о бесплодности и рискованности такой поездки, ввиду особенных условий Тибета, совершенно игнорировались, хотя я объяснял, что только при умелом и осторожном ведении дела, после двух поездок, на третьей разве явится возможность склонить Тибет на сторону России. [39]

Воодушевляемый мыслью [о том], чтобы слава Русского Государя воссияла и распространилась повсюду до высот небес, чтобы верноподданные Его буряты и калмыки пребывали навсегда в благоденствии и чтобы вновь обращающийся Тибет нашел в будущем истинный источник своего блага, я, не покидая своего первоначального намерения, отправил Далай-Ламе с калмыцким зайсаном Убаши Норзуновым письмо и подарки, описав подробно величие Государя Императора и вообще русского народа, критическое положение Китая, с присовокуплением, что сближение с Россией обещает для Тибета огромную будущность, а сам отправился в Западную Европу. В 1899 году в С.-Петербурге я получил отправленный обратно с тем же Норзуновым ответ от Далай-Ламы, в котором он благодарил меня за письмо и подарки и, сообщая, что народное мнение разбилось на три партии, просил поскорее приехать и переговорить лично. Вследствие сего я поспешил выехать из Петербурга познакомить с обстоятельствами дела князя Ухтомского для доклада Государю Императору. Путь свой держал через Пекин, Калькутту и Доржилин. Далай-Ламой был принят радушно, с доверием и милостью несравненно большими прежнего и возведен в 3-й чин и звание старшего хамбы с правом голоса во всех делах политики и веры. Из разговоров выяснилось, что когда письмо мое Первосвященником было предъявлено министрам, то одни сочли неудобным искать союза в другом месте, оставив Францию, которая раньше всех сама выразила желание завести сношения; другие полагали, что было бы политичнее подружиться с англичанами, так как, оставаясь врагами в соседстве, они могут причинять каждый раз беспокойство; третьи же — именно господствующая часть — осталась при мнении, что лучше обратиться к России, где беспрепятственно процветает буддизм. Таковы три партии, о которых писал мне Далай-Лама в письме, доставленном Норзуновым.

Поставив условием для всех — от высшего до низшего — соблюдать, под страхом смертной казни, прежнюю замкнутость Тибета и возобновлять это обязательство периодически чрез каждый промежуток времени, — решили вновь командировать меня с письмом и подарками к Русскому Императору, чтобы, познакомив русский народ с такими особенными условиями страны, испросить Его Императорского Величества соизволения. Несмотря на распространившиеся слухи [о том], что в деле сближения Тибета с Россией фигурирует какой-то бурят, я вынужден был избрать рискованный путь чрез Калькутту и дорогой, в Доржилине, разыскал посланного калмыка — Норзунова, который находился под надзором английских властей. Приближаясь к Тяньцзину и осведомившись об осложнениях в Китае ⁷, должен был повернуть в Японию, откуда, проехав через Сибирь, в сентябре месяце 1900 г. в Ялте имел счастье представиться Его Величеству, поднести письмо и подарки от Далай-Ламы и доложить о тибетских делах. [40]

Г.г. министры: граф Ламздорф ⁸, статс-секретарь Витте ⁹ и генерал Куропаткин ¹⁰, с которыми я имел честь беседовать на этот счет, были такого мнения, что покровительство Тибету может быть обещано только при условии учреждения русского консульства внутри страны, но, когда я объяснил, что, впустив однажды русских в свои пределы, Тибет не в состоянии будет противостать наплыву остальных европейцев и тогда они могут завоевать влияние в ущерб русским, мнение мое в принципе было одобрено, и более ближайшим к Тибету местом учреждения консульства казался Туркестан, но, за отсутствием посредине населения и хороших путей сообщения, выбор этот был найден снова неудачным, и потому общий выбор пал на предложенный мною пункт Да-Цзянь-лу, находящийся между Тибетом и Китаем и на самой Пекинской почтовой дороге.

Получив необходимые указания и инструкции, я должен был поспешить обратно в Тибет, но на этот раз, из опасения англичан, несмотря на позднюю осень, рискуя перенести все трудности и лишения (обыкновенно в это время караванный путь прекращается), отправился сухим путем и на 3[-м] месяце беспрерывной днем и ночью езды достиг благополучно Лхассы. Далай-Лама и министры встретили меня с необыкновенною радостью, остались очень довольны результатами моей поездки, узнав от меня подробно благорасположение России; прежние недоумения относительно выбора протектората рассеялись, и укрепилось мнение, что Тибет в конце концов нашел покровителя более прочного и более надежного, чем Китай. Таким образом, почва для того, чтобы Тибет обнаружил свои связи, была уже готова, но, к несчастию, вследствие последних событий в Китае, внутри Тибета, в особенности среди простолюдинов, распространились разные нелепые слухи, что причиной раздора были европейцы и европейские миссионеры. Поэтому, не решаясь пока, впредь до успокоения умов, принимать открыто русских при всем к тому желании, сочли необходимым командировать меня вновь с верительным письмом для доклада о таких обстоятельствах и заключения договора на более прочных началах.

Было известно, что английские газеты, осведомившись из русских источников о приеме меня в 1900 г. в Ялте, стали печатать статьи, что раньше, чем Россия возьмет Тибет чрез посредство бурят, возьмет его Англия чрез посредство Непала. Чрез королей Непала, Сиккима и наместника Ладака ¹¹ были присланы Далай-Ламе три английских письма с приглашением заключить союзный договор, якобы для блага обоих соседей, причем обещалось выдавать все что понадобится. Непальский король, подарив Далай-Ламе лошадь, стоящую 15 000 рупий, и великолепный экипаж, обещал в августе 1901 года прислать слона, украшенного золотом и серебром, и вообще непальцы с недавних времен стали всячески угождать, делая приношения и пр. В целях [41] удостовериться в искренности подобного образа действий непальцев я выехал 2 марта 1901 года в Непал (Путь чрез Гималаи очень затруднителен, вьючных животных нет, а также не употребляются животные для езды и в Непале. Страна изобилует высокими горами, в долинах население очень густое; народ живет крайне бедно; 1 человек может пропитаться на 1 чок серебра (весом 1 зол. 3 дол.) 6 суток. Резиденция короля Ямбо — небольшое местечко с населением около 10 000. Из древних замечательности там находятся два субургана (храмы); один вышиною около 50 сажень, возведенный, но преданию, 7 или 8 тысяч лет тому назад, при бурхане Гашиб (до Будды), а другой — около 30 саж. вышиною, тоже относится к древности — несколько десятков тысяч лет. Туземцы благоговеют пред ними, но в общем — монастырей и хавараков встречается немного. Король убит своим министром, который занял его место в январе 1901 года, и я был очевидцем, когда он делал смотр войскам и присутствовал на играх вместе с английским чиновником, привезшим из Лондона поздравительное письмо. Король происходит из племени горка (ранее это племя обитало около Гасмира) (по-индийски — Гасмира, а по-тибетски — Каче), по вероисповеданию брахаманист, непальцы же — буддисты. В Лхассе живет много непальских торговцев и консул с небольшим отрядом войска. Ранее было несколько случаев сражений между непальцами и тибетцами, и теперь временами возникают столкновения. Много непальцев служит в рядах английских войск, и мне приходилось видеть непальцев с медалями и знаками воинского отличия.

Предание гласит, что тибетский народ происходит от смешения обезьяны-самки с браксрином-самцом в горах Гомборе, отстоящих к югу от Лхассы на расстоянии 200 верст, и до сих нор местность эта носит название по-тибетски «Цзэтан» (в переводе — «место игр»). Отсюда, размножившись и разветвившись впоследствии на 16 отдельных родов, племя это обитало в снежных странах в диком состоянии без царя и правления до тех пор, пока не явился один человек из Индии, происходящий из рода индийского царя Мангур. На любопытство тибетцев, кто он такой и откуда явился — по незнанию языка, указал он на небо и вследствие сего, пред[по]ложив, что незнакомец есть явившийся с неба, а потому достоин почитания, тибетцы, посадив его на шею, взяли к себе и сделали своим царем. Отсюда царь этот прозван Хузун сандалито (т.е. имеющий седалище на шее). Царем этим впервые возведены здания (байчин), и до сих в Тибете постройки носят название Юмбу-лакан. Через двадцать поколений у Хана Торенянсаль неизвестно откуда появился па дворце стеклянный субурган со священными книгами. Хан, веруя и поклоняясь этому субургану, достиг более 100 лет, и все остальные, последуя его примеру, достигли желанного, а поэтому царь этот считается первым восприявшим Буддизм ¹². После него, на 25 поколений, назад тому приблизительно 1100 лет, тибетский царь Сренцзан Гамбо ¹³, женатый на дочерях китайского императора и непальского короля, основал Лхассу и много способствовал распространению буддизма. От него чрез пять поколений царь Тисрун децзан также много способствовал распространению в Тибете Буддизма, снарядив учеников в Индию, где процветал тогда Буддизм, достал оттуда много ученых Бандид, священных книг, и перевел их. Приблизительно назад тому 800 лет Тибет разбился на много мелких самостоятельных княжеств, лет 300 тому назад, при пятом Далай-Ламе Агван-Лобсан-Джамсо ¹⁴, происходящий из монгольского] племени Хощигот Гыген Гучи Данзан-чой жал, завоевав влияние среди тибетан от Кам до Ария, объединил их под властью Далай-Ламы, который, будучи троекратно приглашен Императором Маньчжурской династии Шуньчжи ¹⁵, приехал в Пекин, где ему устроили замечательную встречу и поднесли много ценных приношений. С тех пор завязываются близкие сношения между Тибетом и Китаем (примеч. Автора)).

Отсюда далее в Индию не пропускают без билета от короля. Монголам и тибетцам выдают билет не иначе как за поручительством хозяина квартиры, что они вернутся обратно, вследствие сего, чтобы получить билет, нам пришлось оставить в своей квартире вещи и одежду в трех сундуках. В билете были мы названы паломниками и выражалось требование пропускать нас без задержания; тщательно проверять бумаги, которые будут при нас. Ввиду такого требования страху нашему быть задержанными в таможнях с письмами не было границ, и бумаги свои провезли зашитыми в чулках и старых одеждах. Иначе не было никакой надежды встретить законного обращения, кроме полного произвола. С каждых 100 рупий заплатили по 5 рупий пошлин. Пройдя пешком около 8 суток, сели мы в Рагапуре на железную дорогу, и в пути (чрез Бомбей в Коломбо) городовые в каждом месте следили за нами с видимым подозрением, расспрашивали откуда, зачем и куда едем, записывали наши имена, но получая ответ, что непальские богомольцы, успокаивались. Есть наверное места, где монголов и тибетцев не пропустили бы. Затем, пробыв 5 дней в карантине на юге Индии (Тютикорин), оттуда прибыв в Коломбо, благодаря благосклонному содействию русского консула и купеческого доверенного Малыгина сели на добровольный флот и прибыли 12 июня 1901 года в Одессу. [42]

АВПРИ, ф. Китайский стол, оп. 491, д. 1448, л. 162-167 и об. Копия.

Комментарии

1. Халхасцы — северные монголы. Отсюда название Халха (Северная Монголия).

2. Орлеанский, Филипп (1869-1926) — правнук французского короля Луи Филиппа.

3. Франко-русский союз как противовес возглавляемому Германией Тройственному союзу был заключен в 1891 г.

4. Юннань (Юньнань) — провинция на юго-западе Китая, граничащая с Тибетом.

5. Князь Э. Э. Ухтомский — один из приближенных к царю Николаю II, тяготел к буддизму.

6. Николай Александрович Романов, будучи наследником престола, посетил Индию, Цейлон, Вьетнам, Китай, Японию в 1891 г.

7. В 1900 г. в Северном Китае происходило восстание ихэтуаней («боксерское» восстание).

8. В. Н. Ламздорф (1844-1907) — в 1882-1896 гг. директор канцелярии МИДа, с 1897 г. — товарищ (заместитель) министра, в 1900-1906 гг. — министр иностранных дел России.

9. С. Ю. Витте (1849-1915) — с 1889 г. — директор департамента железных дорог Министерства финансов, с февраля 1892 г. — министр путей сообщения, а с августа 1892 г. до августа 1903 г. — министр финансов. Витте оказывал значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику царского правительства. В 1905-1906 гг. возглавлял Совет министров России.

10. А. Н. Куропаткин (1848-1925) — русский военачальник, генерал-адъютант. В 1883-1890 гг. служил в Главном штабе, в 1890-1897 гг. — начальник Закаспийской области, в 1898-1904 гг. — военный министр, с 13 октября до 7 февраля 1904 г. — главнокомандующий вооруженными силами на Дальнем Востоке. Во время Первой мировой войны командовал соответственно корпусом, армией, Северным фронтом. С июля 1916 г. по февраль 1917 г. — генерал-губернатор Туркестана.

11. Ладак — территория на северо-востоке Индии, граничит с Тибетом и Синьцзяном, население исповедует буддизм.

12. Буддизм проник в Тибет из Индии в VII в., к концу VIII в. он стал государственной религией тибетцев.

13. Сренцзан Гамбо (Сонгцэн-гампо, 617-649) — создатель первого тибетского государства. Ему приписывается основание Лхасы.

14. Пятый далай-лама Агван Лобсан Джамсо (1617-1682) — распространил власть секты Гэлугба («желтошапочников») над всем Тибетом, став его духовным и светским правителем. С этого времени в Тибете установилась теократическая форма правления.

15. Шунь-чжи — император из династии Цин, правил в Китае с 1644 по 1661 г.