Святые мученики

В сонме святых Божиих лик мучеников сияет венцами неизреченной красоты и славы. Подвигоположник Христос, чтобы облегчить нам, грешным, скорбный путь ко спасению, даровал нам во святых Своих чудные примеры для подражания, так что, читая в Четиих минеях, прологах или патериках описания Богоугодной жизни святых, мы находим, что они пожили на земле в подобострастной нам плоти во всевозможных состояниях возраста, пола, образования и имущественного положения. Каждый выбирай себе подходящий пример и подражай ему. Например преподобные, — божественной любовию распаляемые, подвиг самоотвержения провели чрез вою свою жизнь. В лишениях, в борьбе с плотию, в трудах, как бы умирая каждый день за имя Христово, проводили так долгие годы своей жизни, и пробыли верными Богу до конца. Тела их соделались обиталищем Святого Духа, и, засвидетельствованные от Бога нетлением и чудесами, составляют предмет благоговейного почитания христиан.

Святые же мученики как бы ту же долю страдании перенесли в более краткое время, но в более жестокой форме, и не сокровенно где-либо в пустынях, но пред глазами всех приняли муку.

Мученичество, как высокий подвиг, имело место в те времена, когда воинствующая Церковь Христова на земле боролась с открытой злобою врага и, так сказать пускала корни в глубь земли, чтобы возрасти потом в прекрасное плодоносное дерево

Гонения на Церковь Христову но усмотрению Божию были полезны для нее. С одной стороны они обнаруживали пред всеми лютость врага и дерзость его натисков на стадо Христово, с другой прославили державную волю Христа, Кормчего Церкви, безопасно ведущего ее к небесной славе. Гонения нужны были также и для того, чтобы очистить пшеницу от плевел, т. е. искренно верующих и горячо любящих Бога от неискренних и теплохладных последователей евангельского учения.

Каких только способов бесчеловечной муки ни придумано было врагом и его слугами, язычниками, чтобы сделать это горнило искушения более действенным! Чего только ни применено было к мучениям святых, чтобы устрашить и принудить отречься от веры! Однако Господь, действующий все во всем, давал им силу претерпеть все. Самая смерть мучеников была победой, посрамлением их мучителей, и славой для Христа, за имя Которого они страдали. Самое их терпение до конца, как божественный дар, служило доказательством, что они прославлены Богом, что жертва их принята. Вот почему святая Церковь во [14] все времена всех мучеников тотчас по их преставлении считала несомненно святыми и воздавала им должную честь. Рассматривая подробнее жизнь и подвиги сих избранников Божиих, ясно можно видеть перст Божий в самом их избрании, исповедании, подвиге, кончине и прославлении. Мученичество не было самопроизвольным стремлением к достижению венца; не все мученики искали мук, иные благоразумно уклонялись от мучителей, но были призываемы волею Сердцеведца Бога. В самом подвиге терпения сказывалось произволение Божие о них. Одни но допросе вскоре подвергались усечению мечем; другие долго томились в темницах и многократно подвергались различным истязаниям; иных мучители даже врачевали, чтобы потом снова мучить; другие, наконец, исцеляемы были чудесно силою Божиею, ибо Господь знал их непреклонность в вере, и за большие и продолжительнейшие муки готовил им и более славные венцы, Память таких страстотерпцев воистину говорит словами Псалмопевца: «Проидохом сквозе огнь и воду, и извел ны еси в покой». Огонь и вода, как стихии крайние в природе и по свойствам своим противуположные, указывают на то, что не было такого способа мучения, которого не претерпели бы святые мученики за Христа.

Зачем же нужны были их страдания, кому была нужна их смерть? Разве не было другого способа свидетельства об истине? Думаем, что подвигами их облегчен нам путь ко спасению, что смертями их дана жизнь многим. Сонмы святых тут же следовали их примеру, шли по стопам их: искупали драгоценность веры ценою жизни. Праведен Господь во всех делах Своих: награждая нас царством небесным по заслугам Христа, Он делает ото не без участия и человека, чтобы Свой дар вменить ему как бы награду за заслугу. Неисповедимый в судьбах Своих Господь, некогда призвавший Адама к участию в творении, предоставив ему наречь имена тварям, в новозаветные времена, устроя Церковь Свою на земле, Он призвал к участию в том самого человека. Содержа в Себе полноту Божества телесне Христос воплотил Себя в людях и потребные для человека, вещественные храмы т. е. домы молитвы, основал на веществе крови святых Своих мучеников. Принеся Себя в жертву за нас т. е. всех человеков, благоволил принять жертву мученичества, как необходимую для жизни и произрастания Своей Церкви. О сколь велика благость Божия к человеку и драгоценен в очах Божиих подвиг мученичества! Закланные ради имени Агнца Предвечного, сами сделались агнцами заколения и преискренними участниками страданий Христовых. Претерпенном мучений, превосходящих естественные силы человека, они как перешли пределы естества переступили порог, отделяющий их от всего живущего на земле, и, так как подвиг их был добровольный, то им они как бы говорят нам о всесильной вере во Всемогущего Бога, как бы зовут нас к себе, подвигая пас последовать их примеру, и на себе испытать державную десницу Вышнего, спасающую и укрепляющу верующего — христианина.

В сонме мучеников различают еще великомучеников, исповедников и преподобно-мучеников. Название великомучеников усвояется некоторым мученикам, чтобы указать на большую степень их мучений и большую их славу. Мы знаем, что во время подвига некоторые мученики получали такое озарение духовное, что видели Самого Господа Христа, являвшегося им перед их кончиной, чтобы укреплять их. Исповедниками называются те, которые прежде мучений небоязненно исповедывали пред всеми истинную веру во Христа или защищали [15] догматы веры, восставая против еретиков, и за то претерпевали ссылки, мучения и смерть, ибо им даровал Господь по слову апостола — не только веровати во Христа, но и за Него страдати. Преподобно-мучениками называются иноки, приявшие мученичество за имя Христово.

Возможно ли мученичество в настоящее время? Возможно в тех странах, где христианство только начало распространяться, а язычники составляют несравненно большую, преобладающую часть всего населения. Теперь, хотя и трудно себе представить такого монарха, который бы, как в древнее время, решился бы открыто преследовать в своем государстве христиан, но народ, языческая толпа открыто или под разными национальными и политическими предлогами, могут воздвигать гонения на христиан, как это имело место в Китае в 1900 году.

Тогда чиновники и состоятельный класс людей патриотов, завидуя возрастающему влиянию христианских проповедников на массы народа, подготовили его к восстанию против европейцев и вообще иностранцев. Сухая весна и другие предвестники неурожая служили удобной почвой к развитию волнений и недовольства в народе. И вот на юге Китая появилась нелепая секта боксеров, смешение всех суеверных понятий язычества с колдовством и заклинаниями. При вступлении в секту они давали клятву убивать и жечь все иностранное в Китае, но неизвестно, какие конечные стремления были у вожаков их, если бы им удалось восторжествовать и овладеть Китаем что бы они стали делать потом. Но в начале восстания, боксеры старались ласками привлечь к себе сердце народа, рассылали всюду письма, что они люди честные, служат идее государства, стремятся ко благу народному. Такие письма стали получаться и в Пекине, когда боксеры были еще за четыреста верст от него и шли на север. Народная фантазия окружила их ореолом чудесного, язычники возлагали на них неясные надежды освобождения от чиновничьего гнета и вообще нужды, а христиане же китайцы трепетали слыша о зверствах, какие всюду сопутствовали боксерам. Но что было делать, восстание широкой волной разлилось по всем губерниям Китая. Отовсюду приходили известия о разрушении миссий и избиении христиан. Христиане Пекина, в том числе и православные с беспокойством следили по газетам и слухам как волна приближалась все ближе и ближе. Май месяц был скрытым периодом действия боксеров в Пекине, а к концу этого месяца они стали открыто появляться на улицах, собирая толпы и показывая свои гимнастические штуки. В то же время начались пожары и грабежи. Город наполнился пришлыми людьми, появилась масса нищих, которые или назойливо просили пищи у прохожих или просто отнимали все съестное у торговцев и бесцеремонно поедали тут же. По улицам расклеивались объявления, гласившие в какой день какие христианские, учреждения и кварталы будут разрушены, и к этим дням толпы голодного люда собирались, чтобы вместе с пришлыми разбойниками грабить убивать и жечь. Разнузданная чернь перестала признавать какую либо власть. Деморализация нравов охватила все классы общества. Правительства как бы не существовало. К этому времени оно, кажется, уже сочувствовало боксерам, думая извлечь свою пользу из народного волнения. Родовитые влиятельные сановники даже прикармливали у себя на дворах массы пришлого люда, чтобы с его помощью обезопасить себя и достигнуть возвышения по служебной лестнице. Многие из китайских чиновников, по их собственному признанию, не могли сдержать своих бурных страстей. Они собирались объявить войну всему миру и потом действительно объявили ее. [16]

Все, что только отчасти напоминало о европейцах: иноземные товары, рисунки, письмена, а главное христиане, как живые носители христианского влияния Европы, все это преследовалось с ожесточением. Иностранцы Пекина и окрестностей собрались в посольском квартале и решились защищаться своими силами. В тесных помещениях, имея продовольствия едва лишь на один месяц, они не могли взять с собою христиан, которых в Пекине и окрестностях находилось десятки тысяч. Кварталы, населенные исключительно христианами, некоторое время защищались, но не могли долго противостоять всеобщему мятежу и ненависти своих соседей, соотечественников. Пекин наполнился ужасами, Христианам некуда было бежать: волна восстания захлестнула всю Чжилийскую провинцию до монгольской границы. Не так страшна смерть, как томительное ожидание ее. Начались доносы, предательства. Достаточно было указать боксерам на любого прохожего, сказав, что он христианин и его тотчас убивали. Язычники родители выгоняли из домов своих детей христиан, матери отказывались принять к себе дочерей, выданных за христиан, чтобы не подвергнуться самим смерти за них. Страх голодной смерти на улицах многолюдного города заставлял матерей бросать детей своих, чтобы не видеть их смерти и улицы кишели бродячими детьми. Отдельным семьям христиан нельзя было оставаться в домах своих; соседи выдавали их боксерам на истязания.

Тех же, о которых оставалось сомнение в принадлежности их к христианству, боксеры допрашивали или старались другими способами узнавать христиан. Например был во всеобщем употреблении такой способ: испытуемого ударяли ладонью руки по лбу несколько раз, пока ни появлялась краснота. При этом боксеры говорили, что у христиан в таком случае по средине лба появляется белый крест. При таком способе распознавания немало и язычников погибло вместе с христианами.

В такое-то время приняли мученическую смерть двести двадцать два православных христианина из китайцев.

Некоторые из них умерли как исповедники веры, после суда и принуждений к отречению от веры; другие как безбоязненные обличители боксерского заблуждения, отказавшиеся принести жертвы курения духам. Иные, как верные слуги, не оставившие двора и миссийской церкви до самого разгрома ее и сожжения боксерами. Но большинство погибло во время поголовного избиения христиан в ночь на одиннадцатое Июня, по указу имперских властей. Когда миссийские здания и церковь Успения Божия Матери были сожжены боксерами, то некоторые семейства православных намеревались спастись бегством из города, но телеги их были задержаны солдатами в городских воротах; самые христиане подверглись допросу и казни за Андинмыньскими воротами, в одной кумирне, неподалеку от которой их тела и были зарыты близ большой дороги. Другие христиане, поддаваясь общей панике, оставили было свои жилища, чтобы искать себе убежища в других частях обширного города, но потом вскоре опять вернулись к домам, решившись умирать дома. В то время боксеры чтобы держать весь народ в повиновении, издавали указы для всех жителей Пекина, например, чтобы в такой-то день все домохозяевы выставили на порог своих домов чашки с водою и сожигали над ними курительные свечи, непослушными же объявлялась смерть и разграбление имущества. Боксеры группами ходили по улицам, проверять исполнение своего указа, и было принято между язычниками при встрече боксеров делать им поклонения, и выражать приветствиями им [17] одобрение и покорность. Православные не только не делали этого, но и других отвращали от суеверных обычаев боксерских, за что были убиваемы. Так при разгроме миссийского двора хромой старик Афанасий А не только не оказал чести пришедшим на двор боксерам, по поносил их в глаза пред всеми, обличая в глупости, непотребных делах и невежестве. Он говорил так: Я человек крещеный, меня сам иеромонах Исаия, личность довольно известная и уважаемая всеми, воспринимал от святой купели, а вы кто такие, какому богу кланяетесь, какие хорошие дела делаете. Только жжете и убиваете? В то же время в числе восьми человек убитых вместе с Афанасием, убит также катехизатор (наставник) Павел, Ван стоя на коленях, молился Богу, оборотясь к востоку.

В ночь избиения, под одиннадцатое Июня, квартал вблизи Миссии, где расположены дома православных, был оцеплен солдатами. Часть их следила с городской стены за всем, что творилось внизу. А творилось там нечто ужасное: сожигали людей в собственных домах. Обыкновенно партия боксеров, сопровождаемая толпою язычников, обходила по переулкам все дворы. Сломав ворота или пробив стену ограды, они врывались во двор, держа в руках зажженные фитили из бумаги Если хозяева встречали их став на колени и выражали им покорность и повиновение, то их заставляли курить фимиам в честь духов и уходили дальше; если же хозяевы не выражали покорности, то тотчас же смельчаки бросались с копьями и ножами в домы и тащили оттуда как имущество, так и людей, чтобы убивать их на пороге, другие в то же время зажигали бумажные окна домов, обливая их керосином. Раздирающие душу вопли слышались вокруг. Дети проснувшись к беспамятстве метались по пожарищу, чтобы вскоре быть проколотыми копьями и брошенными опять в огонь. Кому удавалось раньше убежать, тех солдаты задерживали в конце переулка или ворочали обратно. Так несколько десятков женщин собравшись группою, намеревались пробраться по над городской стеною уже когда к утру стало рассветать, но солдаты со стены стреляли в них и заставили вернуться. Тогда несчастные нашли себе убежище в доме священника о. Митрофана Цзи, ища нравственной поддержки, где и были все убиты. Самого священника сын его нашел потом лежащими, и сенях своего дома. На груди его было до тридцати ран. Дурное самодельное оружие боксеров железное и ржавое, далеко не сразу лишало жизни, а может быть его, уже мертвого боксёры продолжали колоть, опасаясь, чтобы он не воскрес опять, так как боксеры смутно слышали от умирающих христиан о воскресении мертвых и серьезно боялись, чтобы побитые ими не воскресли через три дня. Вот почему и тела убиенных они старались сожигать в домах, иногда еще заживо, до смерти. Дом священника о. Митрофана тоже был сожжен. Огонь мучителей прошел по всему кварталу, оставив пепелища живыми свидетелями происходивших ужасов.

Оставшиеся в живых после этой ночи, которая в царстве небесном будет светлее яркого дня, христиане и их соседи язычники, перенесшие ужас ночи, как бы крещеные вторично мечем и огнем, бродили у пепелищ, проливая слезы о своих собратиях. Народ уже не выдавал их боксерам: ночь искупления пересилила злобу язычников или совесть заговорила в них, только они уже не искали смерти христиан, а напрогив склонялись к жалости. Но жизнь этих несчастных, перенесших такие потрясения, совершенно обездоленных, оставленных всеми не только людьми, но, казалось, и Самим Богом, была хуже [18] смерти. Да многие из них желали бы умереть, будучи не в силах бороться с угнетенным состоянием духа. Когда настали проливные дожди, они бесприютные оставались все время на улице, моля о снисхождении, многие из них ложились в жидкую грязь на дороге, чтобы проезжающие телеги прикончили их жизнь

Так продолжалось до первого числа Августа, когда город был взят европейскими войсками и освобожден от боксеров и потворствовавшей им китайской власти.

Останки избиенных двухсот двадцати двух человек, кое-как собранные соседями и зарытые в ямах, были с честию извлечены и положены в мраморных гробницах в особоустроенном склепе на том месте, где была сгоревшая церковь Успения Пресвятые Богородицы, и освящен престол в честь Всех Святых Мучеников, а имена пострадавших христиан ежедневно поминаются на проскомидии, а по субботам на литии. В память о ночи избиения с благословения Святейшего Синода установлен праздник одиннадцатого Июня, когда бывает торжественный крестный ход на места мучений и на православное кладбище, а накануне сего праздника бывает пост, поминовение их и всенощное чтение по ним псалтири.

Канонизация их дело недалекого будущего, мы веруем, что кровь сих мученически пострадавших православных китайцев послужит семенем для процветания Китайской православной Церкви. Ужо и теперь у гробов сих страстотерпцев зеленеющие побеги древа церковного дали плод в четверо превышающий численность прежней церкви, и на родном их китайском языке не престает разноситься хвалебное пение Христу Богу. Ему же со Отцем и Святым Духом буди слава, всегда ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Текст воспроизведен по изданию: Святые мученики // Китайский благовестник, № 8. 1911

© текст - ??. 1911
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1911