СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК

(Япония, Китай, Корея).

I

За последние десять лет Дальний Восток, подобно огромному вулкану, был слишком деятелен. Япония, Китай, Россия, Корея пролили здесь реки крови. В настоящее время хотя и настало затишье, но это не предвестник прочного мира, а лишь передышка, после которой народы соберутся с силами для новой и еще более ожесточенной борьбы... Вопрос заключается только в том, когда и кто бросит первую искру, чтобы воспламенить готовый костер. Жизнь выдвигает все новые и сложные международные вопросы, особенно в Японии и Китае.

Политическая жизнь в Японии идет в настоящее время не особенно гладко. Японскому правительству приходится выслушивать в парламенте порицания за увеличение налогов, за рост расходов на армию и флот, жалобы на обеднение народа, на дороговизну всех предметов первой необходимости. Введение трех «черных налогов» — на табак, сахар и соль — вызывает общее недовольство.

Японское правительство переживает тяжелое время. Оно должно не допускать падения курса на золото, должно удерживать первенство Японии на Тихом океане. Борьба с Северо-Американскими Соединенными Штатами всегда может выйти из пределов торговой конкурренции и поставить Америку и Японию друг против друга, как вооруженных врагов.

Между тем, финансовое положение Японии далеко не блестяще. Торговые обороты значительно понизились, как в отношении ввоза, так и в отношении вывоза товаров. Уменьшение вывоза товаров, начавшееся с 1906 г., достигло высшего размера в 1908-м году. Отсюда и обеднение населения, и дороговизна жизни, и падение цен на главные вывозные товары — шелк и медь, — и застой вообще во всех отраслях японской промышленности, на произведения которой был еще недавно огромный спрос в Китае. Последствием торгового застоя является застой в коммерческом судостроении. На [364] Японию надвигается торгово-промышленный кризис. Соперничают с нею на Дальнем Востоке Америка, Германия и Англия.

Государственный бюджет Японии на 1909-1910 г. исчислен в 470 667 970 иен, причем налоги с 1908-го года увеличились на 20 927 349 иен. Расходы на военное и морское ведомство (вместе — около 107½ милл. иен) можно назвать подавляющими. Отвечая на речи депутатов оппозиции, военный министр старался доказать, что нельзя откладывать совершенствование и развитие военного дела и что увеличение смет на военное ведомство в течение семи лет создаст для Японии безопасность на многие годы. Министр иностранных дел с своей стороны заявил, что международное положение Японии очень благоприятно. Союз с Англией стал еще более прочным; в Китае Япония поддерживает стремление к реформам и вполне присоединяется к политике «открытых дверей», одинаково ограждающей торговые права всех держав; по вопросу об иммиграции в Калифорнию достигнуто соглашение с Америкой. На самом деле отношения между Японией и Китаем стали лучше, но все еще далеко не исчезли трения из-за Манчжурии. Дело идет не о колонизации японцами южной и средней Манчжурии, так как опыт двух последних лет наглядно доказал ее неудачу: японцы-земледельцы не выдерживают слишком для них сурового климата Манчжурии. Манчжурия необходима японцам, как надежная база в войне с Россией, а также как угроза Китаю. Держа в своих руках Манчжурию, заручившись постройкой железнодорожной линии на Гирин, удерживая за собой чрезвычайно важные в стратегическом отношении линии Антун-Мукден и Мукден-Куан-чэн-цзы, разработку каменноугольных копей, разработку леса на китайском берегу р. Ялу, Япония становится твердой ногой на два фронта: на север — против России, на юг — против Китая. Война с Россией считается неизбежной. Таково убеждение всего японского народа вообще и каждого японца в частности. Китайское правительство, однако, понимает, насколько важно для Японии и невыгодно для Китая дать японцам возможность закрепить за собою Манчжурию. Оно противится притязаниям Японии и встречает при этом поддержку со стороны американской и немецкой дипломатии, стремящейся по возможности вытеснить торговлю японцев из Манчжурии. Русской конкурренции в Манчжурии американцам и немцам бояться нечего: опыт прошлых лет ясно показал, что русские там ничего не сумели ни создать, ни удержать...

Китайское население в настоящее время враждебно японцам. Недавний бойкот японских товаров заставил японцев понять, что между ними и китайцами не может быть и речи о прочной [365] взаимности. Тем не менее японские коммерсанты не теряют надежды возвратить себе потерянные рынки в Китае. Из торгово-промышленных центров, каковы Иокохама, Осака, Кобе, Нагасаки, Токио, отправились в Китай торговые коммиссии, с целью посетить Пекин, Тяньцзин, Ханькоу, Шанхай, Кантон, Гон-Конг и другие пункты, где особенно резко был выражен китайский бойкот японских товаров. Эти коммиссии намерены изучить на месте условия, вызвавшие бойкот, и восстановить торговые сношения с китайскими фирмами. Едва ли будет успешно их предприятие: время увлечения японским могуществом, время наивысшего влияния японцев в Китае прошло, по видимому, безвозвратно. Китай твердо ставит в своей государственной жизни девиз: Китай для китайцев.

II

В Китае политическая жизнь идет пока ровно, скорее твердыми, нежели колеблющимися шагами, не смотря на интриги и борьбу за влияние в придворных кругах, на вражду между партиями манчжурской и китайской, на стремления одних возвратить опального Юан-Ши-Кая, других — снова дать возможность вступить в политическую борьбу Кан-Ю-Вею, голова которого оценена еще покойной императрицей Цзи-Си. Кан-Ю-Вей живет в изгнании; не получив прощения, он не может вернуться в Китай и при новом правлении. Китайская либеральная пресса называет его необходимым для Китая в настоящее трудное время. Друзья реформ в Китае ожидают помилования для первого реформатора. Юан-Ши-Кай продолжает вести тихую жизнь в своем родном городке в провинции Хонан, не прерывая сношений с Пекином, где находятся на службе его младший брат и старший сын.

Долго ли продолжится опала даровитого Юан-Ши-Кая, сказать трудно: у него много сильных врагов, временщики в Китае цепко держатся за власть. Сам Юан-Ши-Кай, удрученный бездействием, едва ли ожидает скорого поворота колеса счастья. Свою многочисленную семью он оставил частью в Тяньцзине, частью в Пекине, под охраной своих друзей. В изгнание он взял с собою из восьми жен только двух, с двумя сыновьями в возрасте пяти-шести лет. Возможно, что ни Юан-Ши-Кай, ни Кан-Ю-Вей не вернутся скоро к политической жизни. Выдвигаются новые даровитые деятели, среди которых видное место занимает Тан-Шао-И, бывший губернатор в Мукдене, совершающий теперь путешествие по Европе для заключения с правительствами Англии, [366] Германии, Франции и России торговых договоров и для упрочения финансовой политики Китая. Принц-регент Чун продолжает быть спокойным, умеренно либеральным, уравновешенным правителем, но не скрывает своих симпатий к манчжурской партии. Весь охранный дворцовый отряд состоит исключительно из манчжур, причем все солдаты прошли предварительно военную школу в Бао-тин-фу. Офицеры, числом более пятидесяти, все получили военное образование в высшем пекинском училище, открытом исключительно для сыновей манчжурского дворянства. Главным начальником отряда состоит брат принца-регента, принц Цзай-Сюн. Охранный отряд расположен не только в местности дворца, но и в окрестностях Пекина.

Что касается до других сторон общественной жизни Китая, то замечается разлад в учебном деле, особенно в постановке высшего образования в пекинском университете. Отданный в руки чиновников, он доведен до крайнего расстройства. Ректор университета одинаково ненавидим и студентами, и профессорами, но держится потому, что он — ставленник Чжан-Чжи-Дуна, главного попечителя университета, в руках которого сосредоточены вопросы образования и воспитания. Разлад в пекинском университете принял настолько большие размеры, что решено его временно закрыть и заняться полной его реорганизацией. Вследствие такого решения восемь профессоров-японцев должны были оставить службу и возвратиться в Японию, что произвело на японское общество весьма сильное впечатление, как признак враждебного отношения китайцев к японцам. Прибывшие из Пекина профессора-японцы успокоили японское общество, заявив, что китайцы стали вытеснять всех иностранцев, не делая различие по национальностям. Живущим в Китае японцам приходится самим думать об образовании своих детей. Они приступили в г. Дальнем к учреждению средней общеобразовательной школы и высшего технического училища. В школу будут приниматься только дети японцев, а в училище — одинаково японцы и китайцы. Техническое училище рассчитано на 500-600 студентов.

Организация вооруженных сил Китая продолжает расти и крепнуть. За последнее время учреждены три новых арсенала и обращено серьезное внимание на вооружение артиллерии. Военное министерство назначило в Пекине, на стрельбище, семнадцатидневные испытания орудий заводов Круппа и Шнейдер-Крёзо. Испытательная коммиссия признала орудия Круппа лучшими, как по устойчивости, так и по прочности. Китайская армия растет и количественно, и качественно. Рост армии виден и в ее успешных действиях [367] против революционных восстаний, в подавлении разбойничьих шаек, в ограждении китайских границ на западе, севере и юге все новыми, по-европейски обученными войсками. Китайские войска приобретают сознание долга; много раз маленькие китайские отряды, не будучи в силах сопротивляться многочисленным отрядам мятежников, не бросали оружия и не бежали, как это бывало еще так недавно, но погибали в бою. Такие случаи нередки в особенно мятежных южных провинциях Китая — Цзян-си, Гуандун, Хонан. Борьба с революционным движением на юге Китая по прежнему и длительна, и малоуспешна.

Во внутренней жизни китайского народа стал на очередь опиумный вопрос. Едва ли он увидел бы свет, еслибы не взял на себя почина Рузвельт, к которому обратился с горячим письмом епископ Брент, утверждая, что это зло только тогда может быть уничтожено, когда борьба с ним станет международной. Коммиссия, образованная Рузвельтом, изучила вопрос опиумокурения со всех сторон. Собранный ею материал послужил основой для созыва, в Шанхае, международной конференции, только что закончившей свои занятия. В конференции приняли участие представители Америки, Англии, Германии, Голландии, Италии, Китая, Турции, Португалии, Персии, России, Франции и Японии. Установлено, что в Китае курят опиум 30% всего населения. Курение опиума сильно распространено также в Аннаме, на Филиппинах, Яве, Формозе. Императорский указ 1906-го года требует постепенного прекращения производства опиума в Китае. С тех пор в некоторых частях Китая культура мака сократилась на 80%; во многих местностях среди населения образовались союзы, поставившие себе целью бороться против опиумокурения. Тем не менее борьба с опиумокурением в Китае тяжела, так как в соседних странах производство опиума остается по прежнему свободным.

Председателем конференции был избран старейший из делегатов, американский епископ Брент. В простой, искренней речи он признал опиумный вопрос выдающимся по своей трудности и требующим отрешения от всякой партийности. «Всякая проблема — говорил Брент — проходит в своем развитии чрез два фазиса: фазис чувства, часто мешающего практическому решению задачи, и фазис знания. Вопрос о курении опиума до последнего времени находился главным образом в стадии чувства и только теперь переходит в фазис знания». Международная конференция приняла, между прочим, следующие постановления: 1) каждая делегация предложит своему правительству принять, соображаясь с местными условиями, соответствующие меры к подавлению опиумокурения в своих [368] владениях или колониях; 2) пользование опиумом разрешается только для врачебной цели и запрещается во всяком ином случае и под всяким иным видом; 3) каждое государство издает законы, запрещающие ввоз опиума и его препаратов; 4) желательно, чтобы каждым правительством был установлен размер ввоза, продажи и сбыта морфия, равно и других производных от опия препаратов, оказывающих при злоупотреблении тождественное с опиумом вредное действие; 5) правительствами должны быть преподаны всем аптекам и аптечным учреждениям в их консульских округах, концессиях и колониях правила относительно продажи опиума. Настанет ли когда-нибудь для Китая счастливый день избавления от опиума, ввезенного англичанами три четверти века тому назад — сказать, конечно, трудно, но нельзя не приветствовать первое проявление со стороны европейских держав чувства человечности и справедливости по отношению к китайскому народу.

III

Корея начала жить. В этом заключается главнейшая заслуга японцев. Не будь японского владычества, корейский народ продолжал бы влачить существование раба. Японское владычество пробудило народное сознание, внеся чуждое корейскому народу господство, поддерживаемое грубой силой. Японцы бросили в корейский народ зерно, из которого выростет и разовьется будущая свобода и сознание права на самостоятельность. Этому росту будут помогать и те положительные качества японской гражданственности, самодеятельности, работоспособности, которых корейцы не видали в своих чиновниках и своем правительстве. Особенно резкий толчек сознанию корейского парода должно дать путешествие корейского императора, организованное японскими властями, по северной и южной Корее. Корейский император за все время своего царствования в первый раз увидел свою страну и свой народ. Это путешествие было первым и во всей корейской истории: корейские императоры царствовали, заслоненные от народа многочисленным, раболепным и развращенным чиновничеством. Путешествие было предпринято японским правлением с целью показать императору японское могущество и превосходство японской культуры, а также с целью успокоить корейское население, особенно в отдаленных провинциях, единением, существующим между императором и японским управлением.

Путешествию императора предшествовали в населении самые [369] разнообразные слухи: говорят, что японцы хотят увезти навсегда императора из Кореи к себе в Японию. Императора сопровождали японский резидент в Корее князь Ито, начальник японских войск в Корее генерал Окубо и многие японские чиновники. В назначенных для остановок пунктах встречали императора местное чиновничество, местное дворянство и старейшины. Император, при аудиенциях, призывал на совместную работу для проведения реформ. В некоторых местах, где особенно сильна старая корейская жизнь, куда не проникло японское влияние, встреча корейских представителей с императором производила на первых такое тяжелое впечатление, что на обращенное к ним приветствие ответом были рыдания.

Князь Ито в своих речах всегда подчеркивал отсталость Кореи в промышленности, в народном хозяйстве, в народном образовании, и дурное управление корейских чиновников. Он выяснял собравшимся необходимость проводимых реформ для поднятия благосостояния народа и для возрождения Кореи, в единении с Японией. Он уверял, что Корее не угрожает опасность поглощения ее японцами или лишения ее государственной самостоятельности. Цель Японии в отношении Кореи и корейского народа заключается лишь в том, чтобы поднять экономическое благосостояние страны, дать просвещение народу и соединить Корею с Японией узами, необходимыми для самостоятельности самой Кореи. Японцам пришлось самим проводить реформы по образованию народа и поднятию его экономического благополучие только потому, что не было образованных и честных чиновников среди корейцев. Старые времена, когда на первом плане стояло завоевание и уничтожение народностей, прошли; новая государственная мудрость заключается в поднятии слабых и отставших народов до своего уровня, почему и Япония стремится приобщить Корею к своему могуществу, к своей цивилизации, к своей культуре. Корея, с ее 10-ти миллионным населением и 80 тыс. квадр. миль, должна стать под японской рукой цветущим государством...

Достигнет ли Япония желаемого результата, приручит ли она к себе корейский народ, или же, наоборот, по мере народного просвещения будет расти и народная ненависть к японцам — это покажут ближайшие годы. В настоящее время можно лишь удостоверить факт, что, не смотря на заверения японцев об умиротворении корейского народа, этого умиротворения в действительности нет. Со стороны японцев по прежнему проводятся систематически жестоко репрессии по отношению ко всему, что является сколько-нибудь свободным и самостоятельным проявлением корейского мышления, а со стороны корейцев за последнее время стали сильно распространяться мелкие [370] и крупные партизанские выступления против японцев. Эти выступления и вооруженные столкновения особенно многочисленны в провинциях Чолла, Сев. Чун-чонг, Хуан-хай. Маленькие отряды корейцев постоянно тревожат своими нападениями японские гарнизоны и легко избегают преследований со стороны последних, уходя в горы.

В. Корсаков.