КОРФ С. А.

СМЕШАННЫЙ СУД В ШАНХАЕ

(Mixed Court of Shanghai).

Бар. С. А. Корфа.

I.

Нанкинским договором 1842 г. был открыт для европейской торговли в настоящее время цветущий и первоклассный порт Шанхай. Первыми поселились на берегу Вампу (Wampoo) в том месте, где теперь тянутся широкие улицы международного сеттлемента Шанхая, англичане; в 1849 году к ним присоединились французы.

Первое время новая колония управлялась исключительно консулами двух вышеупомянутых наций. Но городок рос, а с ним и административно-судебные обязанности консулов. Уже в 1854 году консулы, не справляясь со своими многочисленными обязанностями, по взаимному соглашению решили учредить нечто в роде муниципального совета и возложить на него все административно-хозяйственное управление колонией. Это значительно уменьшило ряд дел, которые угнетали своим количеством двух администраторов вновь выросшего городка.

Но этого было мало; количество дел, требовавших решения консулов, оставалось все-таки слишком огромным. В [94] Шанхае росло не только европейское, но и китайское население.

Из года в год все увеличивалось число проживающих в пределах европейской концессии китайцев. Большинство из них находилось в услужении у европейцев; но с развитием торговли в пределах концессии стали появляться и китайские торговцы, открывая сначала только магазины, строя впоследствии огромные дома. Вместе с этим стали появляться и судебные споры.

С увеличением торговых связей европейцев с китайцами гражданские отношения требовали более точного определения; появились притязания европейцев к китайцам, живущим вне пределов концессии; возможны стали не только гражданские споры с китайскими подданными, живущими в китайском городе, но и полицейские нарушения со стороны последних и даже преступления, совершаемые на территории концессии. Таким образом настоятельная необходимость охранения интересов европейских подданных, живущих и имеющих торговые интересы в Шанхае, заставили консулов призадуматься над урегулированием этого вопроса.

Первою принятой ими мерой была передача судебных дел, в которых ответчиком или обвиняемым являлся китайский подданный, на суд тао-тая, т. е. губернатора китайского города, судившего в китайском же городе.

Но такой способ решения дел был связан с большими неудобствами и кроме того вовсе не охранял интересов европейцев. Тао-тай судил большею частью пристрастно, нисколько не заботясь о вопросах справедливости и права.

В виду этого консулы прибегли к новому способу. Все дела гражданские и уголовные, без какого бы то ни было различия, должны были решаться в пределах концессии же; но в тех случаях, когда в деле был замешан китайский подданный, тао-тай посылал к консулу своего делегата, получившего вскоре титул суб-префекта третьего класса (Суб-префект есть помощник начальника округа: округ же соответствует нашей губернии или градоначальству; суб-префекты часто назначаются к исправлению обязанностей судей вне своих округов.). [95]

Таким образом интересы как европейских подданных, так и китайских, получили вполне достаточную охрану, первые — в лице консулов, вторые — в лице китайского судьи. Несколько раз в неделю приезжал в британское консульство китайский судья; там в присутствии английского консула и при деятельном его участии решались все дела как гражданские, так и уголовные, в которых были замешаны каким-либо образом китайские интересы или подданные. Если дело касалось не английских подданных, а французских или подданных тех держав, которые поручили охрану своих интересов французскому консулу, спор разбирался последним. Такое положение дела длилось недолго. В 1864 году был впервые назначен китайский судья, а в 1866 году пришлось опять изменить только что установившийся порядок.

Сразу после знаменитого Тайпингского восстания произошел дипломатический инцидент. Французы отложились от англичан, желая иметь свою самостоятельную концессию, со своим самостоятельным управлением и судом. Воспользовавшись смутным временем восстания, они заняли особый участок земли, построили на нем консульство и с тех пор стали ревностно охранять свою самостоятельность. Китайские власти не протестовали против этого, да их и не спрашивали.

После отложения французов британский консул продолжал некоторое время судить совместно с китайским судьей в здании своего консульства, являясь исключительным защитником интересов всех европейцев, проживающих в пределах британской концессии.

Во главе английского консульства стоял в то время Паркс (Parkes), человек энергичный и преданный своему делу.

По отложении французов, вся тяжесть решения судебных споров, возникающих в пределах все растущей [96] колонии, лежала на нем, что конечно не позволяло ему успешно выполнять свои задачи.

Судебные споры, как требующие некоторой специализации и по особому их значению для мирного развития колонии, должны были быть выделены и возложены на обязанности особого лица.

После некоторого колебания Паркс решил провести эту реформу. Суд был переведен в особое помещение; были выработаны, впрочем самые суммарные, правила его функционирования; назначен был особый ассесор для замены консула.

Обязанности ассесора несли поочередно вице-консулы британский и американский.

Таким образом, без каких-либо предварительных дипломатических сношений или научных изысканий, прений или переговоров, создался как бы самой жизнью институт смешанного суда. Дипломатическому корпусу в Пекине не оставалось ничего более, как добиться оффициального признания этого суда китайским правительством и санкционировать его основы; все это — ex post facto.

Китайские власти относились, впрочем, всегда к смешанному суду довольно равнодушно.

Такова краткая история этого института, опередившего на много своего египетского собрата и давшего за последние 30-40 лет очень хорошие результаты; правовой порядок колонии не оставляет желать лучшего; практика и жизнь выработали известные основания и удачно разрешили столь спорные вопросы права и суда над подданными разных национальностей в пределах международного сеттлемента. Перед тем, чтобы заняться разбором судоустройства и судопроизводства, да позволено нам будет остановиться немного на внешнем виде суда, дабы дать читателю возможно полную его картину.

Нельзя сказать, чтобы наружный вид смешанного суда был очень привлекателен. Вы входите в большие ворота, на которых нарисовано всеми цветами радуги страшилище, [97] похожее на дракона; оно и уродливо, и чудовищно в достаточной мере, изображая собою бога жадности.

Этим как бы напоминается судьям, что порок сей для них чрезвычайно опасен и соблазнителен; но вряд ли угрожающий вид способен удержать алчного китайца от столь свойственного китайскому должностному миру взяточничества.

Ворота распахнулись, и вы очутились в квадратном дворике, окруженном тюрьмами; за решетками вы видите сидящих, гуляющих и часто даже веселящихся китайцев преступников, вина которых большею частью состоит в нарушении полицейских правил Шанхайского сеттлемента. Затем вы проходите во второй дворик; прямо пред вами завешенный красным покрывалом зал, в котором заседает чисто китайский суд, а направо и налево расположены в невзрачных домиках квартиры китайских служащих так называемых runner’ов, которые не что иное, как полицейские, курьеры, палачи и т. п. Налево небольшая дверь, через которую вы можете пройти в зал заседаний смешанного суда.

Да не представит себе читатель какую-нибудь грандиозную обстановку, столь свойственную нашим европейским судам. Комната здесь маленькая, обстановка скромная, удобств никаких. Зал, если позволено будет так назвать это помещение, окружен стеклянными окнами, что дает возможность многочисленной китайской публике, не могущей поместиться в слишком маленькой комнате, следить за ходом заседания. Толпа часто бывает весьма внушительных размеров.

Китайцы интересуются уголовными делами не меньше нашей европейской публики. Часто толпа бывает столь велика, что в главные двери нельзя попасть, надо проникать в суд через задние двери, ведущие в помещение китайского судьи, живущего в том же здании.

Сама зала темновата, около одной стены на некотором возвышении стоит стол, а за ним два, иногда три стула; здесь восседают китайский судья и европейский ассесор; [98] по правую руку от них, за отдельным столом, сидят переводчик и дежурный полицейский надзиратель, дающий обыкновенно цепные указания насчет характеристики подсудимого. Слева от судей помещаются писцы, а позади их — прислуга судьи. На столе перед судьями стоит традиционная китайская чернильница, изображающая руку Будды и содержащая красную оффициальную тушь.

Впереди двойная решетка; здесь стоят на коленях подсудимые. Прибавьте к этому грязный, запачканный пол, невзрачные стены и темный потолок, — и вы получите картину этого странного судилища, в котором не снимают головного убора и курят, сколько душе угодно.

Перейдем теперь к устройству суда.

Собственно судьей является китаец, должностное лицо, назначаемое на тех же основаниях, как и все китайские должностные лица, т. е. по выбору местного тао-тая, с согласия губернатора и с утверждения пекинского правительства. Чин у него обыкновенно 3-ьей степени. Судья этот находится под бдительным надзором шанхайского старшего судьи (Так наз. че-хсиен.), — заседающего в китайском городе; он кроме того отчасти подчинен и тао-таю (Губернатор или градоначальник.). Последний строго следит и за поведением, и за действиями первого, которому приходится постоянно и умело лавировать между китайскими и европейскими властями.

Подобная зависимость судьи от шанхайского че-хсиена и тао-тая крайне неудобна. Давно уже слышатся голоса за реформу в смысле освобождения судьи от опеки гражданской власти; независимое положение китайский судья получил бы при повышении его на одну степень, т. е. при назначении его тао-таем in expectans. Тао-тай этого разряда получает свою печать, эмблему должности (Без печати должностное лицо в Китае не может исправлять даже самой незначительной должности.) не из Нанкина, от местного вице-короля, а непосредственно из Пекина, от центрального правительства. [99]

Подобная мера освободила бы его от обременительной опеки местного губернатора и че-хсиена.

Кроме того есть еще один недостаток в положении судьи; он получает слишком малое содержание — всего 750 телей; на эти средства он должен содержать себя и многочисленный штат своей канцелярии. По китайским обычаям такая сумма была бы вполне достаточной; всякое должностное лицо имеет возможность пополнять свой бюджет из посторонних источников; должностные лица не брезгают никакими способами взяточничества; центральное же правительство не только не препятствует этому, а наоборот вполне сознательно потакает; оно не считает себя обязанным расходоваться на содержание своих чиновников.

Но в пределах европейской концессии вопрос, конечно, получает совершенно иную окраску. Китайскому судье вовсе не представляется случая «сквизнуть» («Squeeze» по английски значит «прижать» кого-нибудь.), как выражаются на местном жаргоне; все пути ему закрыты. Результатом является прискорбный факт притеснения им своих runner’ов. Эти служители, не получая определенного жалованья, пользуются доходами косвенными, т. е. берут взятки и грабят китайских подданных при всяком удобном случае.

Вообще надо заметить, что при теперешнем устройстве и организации муниципальной полиции, которая превосходна во всех отношениях, институт рённеров стал вовсе излишним и подлежит упразднению, как только консулы добьются обоюдного согласия и реформы суда (Надо заметить, что давно уже замечены некоторые недостатки смешанного суда, как, напр., только что рассмотренный, но задержка не за китайским правительством, а за соглашением консулов различных держав; последнего гораздо труднее добиться, чем согласия Богдыхана!).

Итак, в целях поднятия самостоятельности китайского судьи необходимо не только повысить его в чине, но и прибавить ему содержания и дать определенную сумму на [100] канцелярские расходы; последняя должна отпускаться при двух условиях — при строгом контроле, чтобы деньги действительно шли на содержание прислуги, а не в карман судье, и при непременном упразднении ненужных и вредных рённеров.

Заседания бывают ежедневно и длятся обыкновенно часа два-три, начинаясь аккуратно в 10 ч. утра. Количество дел, разбираемых ежедневно, иногда достигает двадцати, но в виду незначительного характера судимых деяний краткость времени заседаний не мешает основательности суждений смешанного суда.

Затем после полудня китайский судья единолично присутствует при экзекуции присужденных утром нарушителей публичного порядка.

После того как перед судьей проходит ряд уже осужденных, начинается заседание чисто китайского суда, в котором китайский судья единолично разбирает гражданские споры между китайскими подданными.

Из этого краткого перечисления обязанностей судьи видно, что они не особенно обременительны; он пользуется и почетом, и удобствами спокойной жизни, заботясь лишь о сохранении правильного курса между Сциллой и Харибдой — китайским старшим судьей и европейскими ассесорами.

Последних в настоящее время три, заседающих поочередно. По обычаю полагается, чтобы в суде заседал ассесор той национальности, подданный которой заинтересован в данном деле. Но принцип этот далеко не выдерживается. В настоящее время установлен следующий порядок. Три раза в неделю заседает английский ассесор, два раза — американский и один раз — германский, заменивший в последние годы австрийского. Только при особо важных делах, в которых был бы замешан европеец другой национальности, может участвовать и ассесор соответствующей национальности. Конечно, если бы какой-нибудь консул заявил желание послать своего ассесора для участия в деле, в котором к суду привлечен подданный его государства, никто бы не мог [101] препятствовать ему в этом; формально всякий консул имеет право посылать своего представителя; но tacito consensu консула передали это право трем вышеназванным постоянным ассесорам (В смешанном суде не имеет права заседать только французский ассесор. Этот обычай основан на том, что у французских властей свой собственный смешанный суд; обычай этот вызывал много недоразумений при делах смешанных, но французы с упорством его отстаивают, несмотря ни на какие доводы, видя в последних только посягательства на их самостоятельность.). Теоретически можно себе представить даже случай участия в данном деле нескольких ассесоров, при заинтересованности нескольких национальностей, но на практике такие случаи не встречались.

Ассесорами обыкновенно назначаются вице-консулы.

Консул выбирает ассесора, утверждает его в должности шанхайский тао-тай, но фактически последний никогда не решился бы противиться выбору европейского консула.

То же самое нужно сказать и относительно участия ассесора в суде; формально он присутствует только для охраны интересов европейцев и американцев, фактически же его роль преобладающая; он зачастую даже ведет заседания; устанавливает меру наказания, допрашивает свидетелей и во всех сложных вопросах имеет решающий голос.

Правда, некоторые китайские судьи старались иногда проявить свою самостоятельность, но подобные конфликты всегда кончались оффициальными извинениями со стороны китайских властей.

Задача ассесоров состоит главным образом в охране интересов белых. Этим объясняется отсутствие в смешанном суде адвокатов. Для белых они не нужны; у них есть достаточный защитник в лице ассесора; у китайцев же обычаем воспрещается участие в суде лиц, в деле прямо не заинтересованных. В судах Поднебесной империи никогда не допускались защитники; китайское правосудие столь охранено в лице беспристрастных судей, что появление в суде защитника было бы сочтено за оскорбление судьи! [102]

Второй задачей ассесоров является надзор за исполнением китайскими подданными распоряжений полиции и муниципалитета. Китайские власти, в особенности в прежнее время, были весьма склонны к потаканию безнаказанности нарушителей порядка европейского сеттлемента, что можно объяснить той долей вражды, которая всегда остается у самого привычного в нашим порядкам китайца.

Если принять во внимание, что 95% дел, проходящих перед смешанным судом, являются именно полицейскими нарушениями, что только благодаря бдительности и полиции, и муниципалитета городу удалось приобрести свой в настоящее время цветущий вид и чистоту, которым может позавидовать любой город Германии, то ясным станет, что и эта задача деятельности ассесоров была не из второстепенных. Она, правда, мало по малу отходит на задний план; ассесору уже не приходится быть столь настойчивым; полиция делает свое дело сама, китайцы же, в особенности те, которые живут в сеттлементе, уже привыкли к нашим порядкам и вполне им подчиняются.

Наконец, третьей задачей ассесора является проведение в китайском суде более гуманных принципов.

Ему приходится следить за налагаемыми судьей наказаниями и за правильным развитием гражданских отношений между белой и желтой расами.

Что касается первого, т. е. справедливости наказания, то роль европейца понятна. Суровость наказаний в Поднебесной империи всем известна. Китайский судья крайне беспощаден, он большею частью неумолим к самым простым формальностям; психология преступника его вовсе не интересует; все, что ему нужно, — это сознание подсудимого, а затем следует строжайшее наказание без принятия во внимание каких-либо смягчающих обстоятельств.

В этом отношении заслуги смешанного суда велики. За почти сорокалетнее свое существование суд этот внес действительно гуманный элемент в местное правосудие, благодаря просвещенной деятельности ассесоров. О пытке нет и помина, сознание подсудимого не имеет того фатально [103] решающего значения, которое приписывается ему в китайских судах, наказания сообразуются и с возрастом, и с средой, и с психологией преступника.

Немного в другом свете представляется регулирующая деятельность ассесоров при столкновениях гражданских интересов белой и желтой рас.

Как это ни странно, но им приходится защищать более китайские, чем европейские интересы.

Объяснение этому очень просто. Европейцы далеко не всегда справедливы по отношению к китайцам; считая их низшей расой, они очень склонны к чрезмерной эксплоатации местного населения и к безразборчивому стремлению к наживе, следствием чего бывают частые и весьма необоснованные притязания европейцев к китайскому торговому классу. Китайский судья не в состоянии защищать своих соотечественников; для этого у него недостаточно власти и престижа; требования разных культуртрегеров (в особенности немцев) иногда невероятно нахальны. Задача ассесора — умерять подобные стремления.

Таким образом, как мы видим, задачи ассесора и многосложны, и трудны. К тому же отношения его к китайскому судье не всегда бывают дружелюбно-мирные. Иногда последний хочет проявить свою самостоятельность; в других случаях судья действует под давлением высших властей; ассесорам не раз приходилось выдерживать крупную борьбу. Конечно, при вопросах о мере наказания, о принятии во внимание прошлого подсудимого или другого тому подобного факта, разногласие скоро устраняется; дело ограничивается спором судьи с ассесором, более или менее продолжительным, и кончается соглашением; но иначе обходится вопрос, когда замешано самолюбие судьи или политические интересы. Решение спора восходит к суду второй инстанции, к тао-таю и соответствующему консулу. Их постановлению должны беспрекословно подчиниться и китайский судья, и ассесор. [104]

Подсудность.

Начнем с подсудности предметной.

Смешанному суду, во-первых, подсудны все полицейские нарушения, совершенные в пределах международного сеттлемента; во-вторых — уголовные преступления, в которых обвиняется китайский подданный. По общему правилу, европейцы судятся своими консулами, но существует одно исключение; если преступление или полицейское нарушение совершено подданным державы, не имеющей консула в Шанхае, то дело может (Оно может разбираться и другим консулом, если имеется специальное о том соглашение заинтересованных держав.) разбираться в смешанном суде; но в виду политических соображений на практике вряд ли подобные случаи встретятся часто.

В-третьих, суду подсудны дела гражданские, при чем подсудность определяется местом жительства и подданством ответчика.

Возможен случай, что в смешанном суде будет искать китаец с ответчика-европейца, у которого нет соответствующего консула, а это в делах гражданских бывает довольно часто.

Гражданские дела, в которых участвуют одни китайские подданные, подсудны чисто — китайскому суду (судит тот же судья, но без участия ассесора).

Таким образом, подсудность предметная определяется довольно легко. Гораздо труднее определить подсудность личную. Особенные затруднения представляет собою разграничение юрисдикции смешанного суда международного сеттлемента от его собрата — суда французской концессии.

По китайским законам подсудность определяется всегда местом жительства истца или потерпевшего (Этот принцип господствует между прочим во всех консульских судах в Китае; все европейские консулы разграничивают свою подсудность согласно месту жительства пострадавшего.).

Основываясь на том, что по природе своей [105] смешанный суд есть все-таки суд китайский, международный элемент которого является только придаточным, как европейские, так и китайские власти прежде строго следовали китайскому правилу; таким образом обычаем установилось правило, что подсудность определяется местом жительства истца. Для преследования ответчика в другом сеттлементе или на китайской территории требовалось особое разрешение местных властей, которым как бы утверждалось обращенное от суда к полиции требование ареста и привода к суду ответчика. По поводу подсудности в прошлом году в Шанхае разгорелся спор, окончившийся урегулированием раз навсегда этого вопроса изданием правил, утвержденных и китайским правительством, и дипломатическим корпусом в Пекине. В 1902 году должность французского генерального консула перешла в руки нового энергичного консула, который при первом же спорном случае запротестовал и поднял целую бурю, приведшую впрочем к мирному результату.

Дело заключалось в каком-то мелком нарушении китайским подданным, жительствующим на международной концессии; преследовал его китайский же подданный, но имевший свое местожительство на французской территории. Потерпевший, по существующему правилу, подал свою жалобу во французский суд, и последний послал свой обычный приказ полиции международного сеттлемента.

Полиция же была лишена возможности приступить к следствию в виду отказа британского консула скрепить постановление французского суда и прямого приказания муниципалитета, которому полиция подчинена, воздерживаться от каких-либо действий. Муниципалитет, поддерживаемый британским консулом, требовал, чтобы дело разбиралось в международном смешанном суде, опираясь на тот довод, что, будто бы, китайцы, живущие на территории международного сеттлемента, находятся под протекторатом последнего (!) и что следовательно (?) они подсудны лишь суду международного сеттлемента; далее муниципалитет требовал, чтобы французский консул для данного дела назначил в суд [106] международного сеттлемента своего ассесора и тем получил возможность защищать интересы потерпевшего, т. е. китайца, жившего во французской концессии; французский генеральный консул наотрез отказался от этой комбинации, выставляя с своей стороны вполне обоснованный довод подобному отказу. Из истории учреждения смешанных судов ясно видно, что французское правительство давно уже предвидело возможность такого столкновения и категорически запретило своему консулу исправлять судебные функции «вне французских концессий» (Оффициальная переписка графа Рошшуара, французского посла в Пекине, и французского министра иностранных дел с Цунг-ли-Яменем в 1867-1869 годах.); это мнение французского правительства было вполне одобрено китайским.

Случай отказа полиции от следствия, абсолютное противодействие французского генерального консула ведению этого дела в суде международного сеттлемента послужили поводом к разрешению этого давно назревшего вопроса.

В поход пошли не только все местные власти, в лице консулов, муниципалитета и т. д., но и вся пресса, все шанхайское общество; одним словом, Шанхай заволновался, как будто дело шло о жизни и смерти самого города. Главным элементом раздора был очевидно вопрос политический, сразу разделивший и общество, и прессу на два враждебных лагеря; одни защищали муниципалитет и английскую колонию, другие французскую самостоятельность.

Какие только ни приводились доводы! Английская пресса, напр., утверждала, что муниципалитет имеет какие-то права протектората над живущими в сеттлементе китайцами, что Шанхай представляет собою республику, в которой у того же муниципалитета суверенные (!) права, и т. д.

Французская печать отстаивала энергичное сопротивление своего консула, основываясь и на истории суда, и на существующих обычаях, запрещающих, с одной стороны, французскому консулу судить вне французской концессии и требующих, с другой, чтобы дело рассматривалось в суде места жительства потерпевшего. [107]

Разрешение спора было предоставлено дипломатическому корпусу в Пекине.

Собрание консулов в Шанхае, под председательством дуаена, консула Северо-Американских штатов, выработало общее постановление, регулирующее вопрос о подсудности смешанных судов в Шанхае; дипломатический корпус его утвердил и устранил таким образом навсегда всякие споры и недоразумения.

Мы приводим ниже перевод этого постановления, редактированного на английском языке:

«Временное постановление, регулирующее подсудность смешанных судов международной и французской выработанное консульским корпусом в Шанхае 10 июня 1902 года и представленное на утверждение дипломатического корпуса в Пекине.

1. Во всяком гражданском споре, в котором участвуют одни китайские подданные, истец-китаец должен искать в суде места жительства ответчика.

2. Уголовное дело, в котором замешан иностранец, и полицейские нарушения, совершаемые китайскими подданными, жительствующими на территории концессий, подсудны суду места совершения деяния.

Согласно вышеприведенным двум параграфам определяется подсудность и в том случае когда участвующее в деле лицо находится в услужении у иностранца; требуется лишь скрепа (согласие) консула той национальности, к которой принадлежит хозяин.

3. При смешанных гражданских делах подсудность определяется следующим образом:

а) Если истец иностранный, но не французский подданный, а ответчик китаец, жительствующий в пределах международного сеттлемента, иск вчиняется в международном смешанном суде.

б) Если истец французский подданный, а ответчик — китаец, жительствующий в пределах французской концессии, иск вчиняется во французском смешанном суде.

в) Если истец иностранный, но не французский [108] подданный, а ответчик китаец, жительствующий в пределах французского сеттлемента, иск вчиняется в международном смешанном суде, при чем приказ о явке в суд или об аресте должен быть скреплен французским генеральным консулом и исполнен органами международного смешанного суда, при содействии органов французского суда; предварительный разбор дела во французском суде недопустим.

г) Если истец французский подданный, а ответчик китаец, жительствующий в пределах международной концессии, иск вчиняется во французском смешанном суде, при чем приказ о явке в суд или об аресте должен быть скреплен дуаеном консульского корпуса и исполнен органами французского смешанного суда при содействии органов суда международного сеттлемента; предварительный разбор дела в последнем недопустим.

4. Уголовные дела, в которых потерпевшим является иностранный, но не французский подданный, подсудны международному смешанному суду.

Если же потерпевший — французский подданный, то дело подсудно французскому смешанному суду.

Постановление параграфов в. и г. статьи 3-ей касаются в равной мере и сей статьи (Вышеприведенные правила нисколько не меняют установленного обычаем порядка, в силу которого все приказы международного смешанного суда должны быть скрепляемы дуаеном консульского корпуса перед тем, чтобы приводиться в исполнение агентами яменя, при содействии местной полиции.).

Таким образом в настоящее время подсудность смешанных судов ясно и строго разграничена. Для дел уголовных и полицейских она определяется либо местом совершения деяния, при участии в деле одних китайских подданных, либо местом жительства потерпевшего, если последний иностранный подданный.

В делах гражданских подсудность определяется всегда местом жительства ответчика.

Новые постановления, кроме точного урегулирования [109] порядка исполнения, взаимных приказов двух смешанных судов, внесли два нововведения. Во-первых, они изменили китайский принцип подсудности, которая определялась местом жительства истца. Во-вторых, они изъяли из ведения муниципалитета какие-либо судебные функции.

Самый способ скрепления приказов о начатии следствия весьма сложен. При возникновении какого-нибудь уголовного и полицейского дела инициатива преследования принадлежит всегда полиции, но для начатия дела она должна просить китайского судью назначить рённера для преследования китайского подданного и дать варрант полиции; этот варрант затем подписывается дуаеном консульского корпуса и скрепляется консулом той державы, интересы подданных которой замешаны в деле; вся эта спорная процедура неизбежна для взаимного охранения интересов заинтересованных национальностей.

В делах гражданских процедура немного проще; при чисто китайских делах сведения собираются рённером китайского судьи, и только в важных случаях последний может просить содействия полиции, действующей тогда опять-таки только с разрешения дуаена. Тот же порядок соблюдается и при смешанных гражданских делах, с тем только различием, что в подобных случаях требуется выдача оффициального варранта, подписанного дуаеном и скрепленного консулом заинтересованного в деле европейца.

При делах же, в которых замешаны китайцы, проживающие вне сеттлемента, напр., в китайском городе, инициатива должна исходить от судьи китайского города, который дает приказ судье сеттлемента, а тот уже действует дальше вышеописанным порядком.

Следствие.

Все предварительное производство возложено на полицию; она ведет предварительное дознание, арестует подозреваемых, наводит справки, держит реестры о судимости [110] китайских подданных, жительствующих на территории концессий, исполняет поручения суда и т. п.

Организация сыскной полиции довольно проста; состоит она из наемных китайских сыщиков, работающих под руководством английских инспекторов; она не имеет, конечно, ничего общего с полицией городской, состоит же в ведении муниципалитета.

Имеются также и европейские сыщики, которые ведут дознание лишь в исключительных случаях; при участии в совершенном преступлении европейцев, следствие и дознание всегда ведется европейцами же.

Употребление туземцев в виде сыщиков весьма практично и приносит следственному делу огромную пользу. Они, благодаря своим знаниям привычек, обычаев и образа жизни китайцев, ведут следствие и скоро, и всегда успешно.

Кроме этой полиции, исполняющей специальные приказания смешанного суда, у китайского судьи есть свои собственные сыщики, так называемые скороходы-рённеры, употребляемые им для тех случаев, когда следствие должно распространиться за пределы концессии. Там они действуют совершенно аналогично с сыщиками обыкновенных китайских должностных лиц. Когда дело в достаточной мере выяснено, полиция представляет суду свой рапорт и самого обвиняемого.

Инициатива возбуждения уголовного дела принадлежит исключительно полиции. Суд может действовать лишь через ее посредство. В делах гражданских инициатива принадлежит, конечно, истцу.

Суд приступает к судебному разбирательству, когда к нему поступает протокол полиции, т. е. по окончании дознания и предварительного следствия.

Полиция приводит обвиняемого, который по китайскому обычаю становится на колени и в таком положении выстаивает все следствие. При разборе дел, в которых замешаны европейцы, последние, конечно, допрашиваются стоя. Во время суда одни обвиняемые усердно делают [111] коу-тоу, т. е. кладут земные поклоны, другие, более привыкшие к европейским порядкам, держат себя гордо и независимо.

Свидетели также допрашиваются, стоя на коленях; вообще надо заметить, что положение свидетелей в китайских судах мало чем отличается от положения обвиняемых. Их даже иногда держат в тюрьме. Европейцы борются, насколько могут, против такого грубого обращения со свидетелями, но обычай этот искоренить очень трудно.

Во всяком случае в тюрьму сажают свидетелей, тщательно скрывая это от ассесоров и полиции; китайский судья хорошо знает, что если подобный его поступок дойдет до сведения европейских властей, — ему несдобровать.

Главный пункт всего судебного следствия — это признание подсудимого; без него нельзя наказать обвиняемого; это опять-таки одно из основных правил китайского судопроизводства (Ср. мою статью в «Праве» № 35 и 36 — 1903 года.).

Так как процесс смешанного суда вполне китайский, и европейский его элемент второстепенен и входит в расчет лишь постольку, поскольку он вносит гуманные начала, то в этом отношении принципы китайского судилища остались вполне нетронутыми.

Итак, признание должно быть достигнуто во что бы то ни стало. Надо отдать справедливость китайским судьям: они все очень хорошие следователи и психологи и чудно ведут судебное следствие. Малейшая запинка, малейшая нетвердость подсудимого, — и правда в руках судьи. Китайцы обыкновенно начинают с упорного и умелого запирательства; они рассказывают иногда самые невероятные небылицы; но допрос ведется и осторожно, и уверенно; где-нибудь, да и запутается обвиняемый, а судья не дремлет, подцепив его на какой-нибудь лжи, он его сразу выводит на чистую воду. Странным кажется на первый взгляд допрос китайского судьи.

Он иногда страшно волнуется, кричит, топает ногами [112] и стучит кулаками; кажется, вот-вот вскочит и начнет бить подсудимого; но это только способ воздействия на обвиняемого, рекомендуемый китайским законодательством, как средство устрашения.

Ассесор редко ведет следствие сам; он хорошо знает, что следствие ведется китайским судьей всегда успешно; ему остается только выжидать результата его и затем уже высказать свое мнение при определении меры наказания. Более активная роль выпадает на его долю при участии в деле иностранных подданных; в этих случаях ассесору приходится вести следствие самому.

Постановление суда объявляется подсудимым тут же и приводится в исполнение иногда в тот же день после полудня.

Что касается рода дел уголовных и полицейских, которые проходят перед смешанными судами, то в общих чертах они следующие (На гражданских делах нам останавливаться не приходится, они носят вполне тождественный характер с нашими, иск же не ограничен никакими размерами.).

Самыми обыкновенными являются нарушения полицейские, затем идут кражи, мошенничества и т. п.; довольно часты также преследования китайцев за азартную игру; они страшные любители азартных игр; часто можно встретить кучку китайцев на улице или во дворе дома, следящих с напряженным вниманием за ходом какого-нибудь состязания или игры; затем следует категория дел о драках и ссорах в чайных домах; эти дела уже значительно более редки; еще более редки преступления уголовные, как-то убийства, грабежи, прелюбодеяния и т. п. преступления.

Дела об убийствах и увечьях, совершенные китайскими подданными, подлежат особому порядку судопроизводства. Следствие ведется полицией, но дела поступают в смешанный суд только для регистрации и затем передаются на рассмотрение судьи китайского города; обвиняет полиция. В смешанном суде только читается протокол [113] полиции, который вносится в общий журнал; в графе резолюций суда помечается «передано в суд китайского города». Порядок этот касается только двух вышеназванных видов преступлений и всегда толкуется ограничительно.

От преступлений перейдем к наказаниям.

Какой-либо лестницы наказаний, конечно, не существует, но обычаем установилась известная очередность в назначении пяти видов наказания. Эти наказания следующие: бамбук, канги, штраф, тюрьма и высылка из Шанхайского сеттлемента.

Что касается первого, то он применяется значительно чаще других, почти за 80% проступков, проходящих перед смешанным судом. Налагаются бамбуки обыкновенно от 50 и до 500 ударов. Женщин и детей бьют по ладони маленькой палкой, взрослых мужчин по ногам.

Этот род наказания кроет в себе, конечно, все недостатки телесного и позорящего наказания; распространяться об этом мне не приходится; объяснить же его частое применение можно лишь его распространенностью и всеобщностью в Китае; бамбуки применяются в Поднебесной империи повсеместно, искоренение этого вида наказания представлялось бы довольно трудной задачей; иностранцы же проявляли порицаемое в этом отношении равнодушие к отказу от применения его.

Канги присуждаются обыкновенно, как последствие некоторых позорящих преступлений, и всегда после хорошей порции бамбуков. Наказание это состоит в надевании на шею большого досчатого четырехугольника, иногда с продеванием кверху рук; осужденный носит этот ошейник, довольно тяжелый, в течение иногда месяца, иногда и двух. Обыкновенно преступник при этом выставляется публично в месте совершения им преступления; наказание это — своего рода ошельмование; надпись, наклеенная на кангах, оглашает во всеобщее сведение совершенный им проступок.

Третий вид наказания — это тюрьма. У китайцев тюрьма применяется только для содержания подследственных; китайцы считают эту форму наказания слишком дорогою и [114] мало приносящею пользу. Тюрьма смешанного суда устроена европейцами и находится в ведении муниципальной полиции. Содержится она очень чисто, но вряд ли приносит существенную пользу. Китайцы, которые попадают под суд, обыкновенно настолько бедны, что даже рады, если их посадят на некоторое время на казенные харчи. Высший срок заключения — десять лет.

Недостаточность этого рода наказания привела к мысли об организации при тюрьмах работ, что дало весьма хорошие результаты. При тяжелых работах максимум заключения установился обычаем в два года, что, принимая во внимание сравнительную малозначительность проступков, судимых смешанным судом, является довольно суровым наказанием.

Были и другие попытки сделать тюремное заключение более действительным видом наказания, как, напр., введение системы обязательного молчания, строжайшей дисциплины и т. п.

Наконец, последней формой наказания является высылка из пределов сеттлемента. По постановлении решения о высылке, осужденный передается в ведение судьи китайского города. После того как осужденный пробыл установленное время в тюрьме, его увозят на европейском пароходе вверх по Янтце, в место, определенное китайским судом, и сдают местным властям, которые в свою очередь или сажают его в тюрьму, или выпускают на свободу.

Бывают случаи более тяжких наказаний, иногда даже смертной казни; подобные наказания присуждаются судьей китайского города и им же приводятся в исполнение. Смешанный суд, как было сказано выше, только регистрирует факт преступления и передачу преступника суду китайскому.

Апелляция на постановления смешанного суда возможна. Судом второй инстанции является суд тао-тая и консула.

В уголовных делах апелляция почти немыслима, так как такое прошение проходит через смешанный же суд [115] и последний вряд ли найдет возможным дать апелляции дальнейший ход. Если бы ассесор был неуверен в вине обвиняемого, он вряд ли допустил бы его осуждение; китайский же судья никогда не рискнет стоять за оправдание, если ассесор высказался за обвинение.

Тао-тай судит совместно с консулом той державы, интересы подданного которой заинтересованы в деле. Его решение окончательное; на него можно апеллировать разве к дипломатическому корпусу в Пекине, но подобный случай на практике не встречался и мало вероятен; это был бы уже политический инцидент, а не судебное дело.

В гражданских делах, наоборот, апелляционные жалобы довольно часты. Процедура суда второй инстанции аналогична суду первой; судит шанхайский тао-тай совместно с подлежащим консулом; решения этого суда окончательные.

* * *

Изложенное показывает, насколько шанхайский смешанный суд разнится от смешанных судов Египта и Оттоманской империи, хотя и носит одно и то же название. В литературе по международному праву о шанхайском суде упоминается лишь вскользь, при чем он всегда почему-то приравнивается к другим смешанным судам.

Шанхайский суд является «смешанным» лишь в делах гражданских и при разборе мелких полицейских нарушений. Уголовной компетенции над европейцами, как мы видели, у него нет никакой. За то в делах гражданских ему приходится разбирать споры и притязания европейцев чаще, чем консульским судам. Подсудность гражданских правоотношений этому суду, разбор вопросов о несостоятельности, о недвижимой собственности, регистрация и некоторый контроль над обществами и фирмами, работающими в Шанхае, — все это могло только способствовать распространению в колонии европейских правовых понятий. Смешанный суд в данном отношении имеет большие преимущества над судами консульскими, и достигнутые им в этой области результаты говорят сами за себя. [116]

На вопросе о несоответствии консульских судов с современным правовым строем общества мне останавливаться не приходится; он достаточно выяснен литературой; наука давно уже произнесла над консульскими судами свой приговор; они отжили и настоятельно требуют замены их судами специальными.

Шанхайский суд с успехом справляется со столь трудной задачей, как нормировка отношений самых разнообразных национальностей; ему приходится решать споры, в которых участвуют подданные государств всего земного шара, руководствуясь притом почти исключительно юридическим тактом ассесоров. Удовлетворение в суде находят рядом с англичанином — китаец, рядом с южно-американцем — русский или немец.

Остается только пожелать, чтобы и для дел уголовных был создан, с соответствующими изменениями, специальный смешанный суд, тем более, что материалы уже все собраны и основания почти выработаны; дело стоит за соглашением держав, не желающих отказаться из политических видов от принципа подсудности уголовных преступлений консульским судам.

Текст воспроизведен по изданию: Смешанный суд в Шанхае // Журнал министерства юстиции, № 10. 1903

© текст - Корф С. А. 1903
© сетевая версия - Тhietmar. 2020
© OCR - Иванов А. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Журнал министерства юстиции. 1903