-

Центральная Азия.

Французский путешественник г. Поль Пеллиот совершил большое путешествие в центральную Азию с 1907-1909 г. Он привез с собою множество рукописей, фотографий и археологических древностей, относящихся к цивилизациям, уже исчезнувшим. Каковы же были результаты этих исследований? Прежде всего доказано, и совершенно неоспоримо, что первоначально, в [11] 8-м веке по Р. X., буддизм проник во весь китайский Туркестан, ныне мусульманский, и был там господствующей религией; таким образом, рукописи и памятники подтверждают любопытные повествования китайских паломников, которые отправлялись в Индию в эту эпоху, чтобы там напиться из чистого источника буддизма.

В проникновении своем в Китайский Туркестан, в Кансу и отсюда в остальной Китай, учение Будды шло по пути южных оазисов Китайского Туркестана: Хотан, Кэрия, Ния, Черчен; Хотан был крупным центром буддийской пропаганды и миссионеры Будды должны были придти туда отчасти через Тибет, отчасти через Хунца, Хитраль и Сариколь. Напротив, манихеизм, очень интересные следы которого были открыты в Турфане, несторианское христианство и, наконец, ислам совершали свое проникновение через северные оазисы китайского Туркестана: Турфан был главным очагом манихеизма, Кашгар — очагом ислама.

В 8-м веке первые мусульманские пропагандисты (а вместе с ними арабские торговцы) прибыли в китайский Туркестан; сперва они были приняты там дурно. Но у них в руках был меч; это было самым действительным орудием их проповеди: Хотан боролся 25 лет и, наконец, пал.

Множество могил между Хотаном и Аксу напоминает о мусульманских героях, умерших за веру. Буддизм, изгнанный из китайского Туркестана, должен был искать убежища в собственном Китае: буддийские памятники, найденные в центральной Азии, относятся ко времени до 1000 г. С другой стороны победа ислама привела к исчезновению христианских общин, которые в эту эпоху были связаны с несторианской раскольничей церковью, колыбель которой была в Месопотамии. Аббат Chabot в исследовании о несторианских соборах указал на значительное распространение этой церкви в восточной Азии; один несторианский архиепископ был в Мерве, другой — в Пекине. Надписи в Син-ган-фу, в Китае, обнародованные P. Havret в «Varietes sinologiques», сохраняют память о древней проповеди христианства в форме несторианства. Памятники, надписи, монеты, рукописи, найденные в китайском Туркестане, снимают покрывало не только с религиозной, но и политической истории центральной Азии. Мы видим, прежде всего, что большая часть китайского Туркестана составляла, приблизительно, в эпоху учреждения Римской империи при Августе, часть индо-скифского государства Yuetchi (Юэши). Кто были эти Юэши? по мнению одних, — тюркский народ; по мнению других, судя по их языку, — индо-германский или иранский (последняя гипотеза казалась долгое время довольно вероятной). Юэши занимали, за три века до Р. X., китайские провинции Ганьсу, — и Шеньси; они были прогнаны оттуда через постоянные нападения тюркской федерации — Хи-юнг-ну, известной под именем Гуннов; их Тан-ю, сын Неба, Лао-хан, сделал себе чашу для питья из черепа предводителя Юэши. Б 165 году перед Р. X. Юэши оставили Тун-хуан, перешли область Гоби, и утвердились в Хами, на границе Тан-хана, потом они прогнали из долин Тан-хана, столь благоприятных для скотоводства, тюркские племена, обитавшие там. Постепенно они захватили весь нынешний русский Туркестан, потом китайский Туркестан. В 40 или 30 г. до Р. X. один из их предводителей объединил все племена Юэши под своей властью и сделался господином Афганистана и северной Индии. Столица империи была в Индии; империя простиралась от берегов Инда до пустыни Гоби, [12] захватывая весь китайский Туркестан. Ее правители усваивали с энтузиазмом греческую цивилизацию; затем, в 78 г. по Р. Х. один из них, Каниска, обратился к буддизму; поэтому то раскопки в центральной Азии открыли греко-буддийское искусство. Центральная Азия была пунктом, на котором эта волна греческой цивилизации встретилась с волной, идущей с востока, китайской цивилизации. Около 94 г. по Р. X. Китайцы воспользовались слабостью государства Юэши в восточной части и присоединили к себе китайский Туркестан: несмотря на несколько восстаний населения, стремившегося восстановить там автономные государства, Туркестан оставался под Китайским владычеством до 220 г.: с 220 до 265 г. продолжался период анархии. Император Ву-ти восстановил там порядок (с 265 — до 290). Наконец, Туркестан отделился от Китая (до 618 г.). После принятия ислама Туркестан опять подпал под власть Китая до средины 18-го века. Несмотря на серьезный волнения в 1825 и 1857 г., восточный Туркестан оставался провинцией Китайской империи до страшного мусульманского бунта в 1862-63 г.: один авантюрист, родом из Фергана, обладавший военным талантом и политическими способностями, Якуб Бег, основал там независимое мусульманское государство, Кашгарский эмират, которое существовало до последних лет, когда Китайцы, воспользовавшись смертью Якуба Бега, снова вступили победителями в Кашгар.

Документы, добытые экспедициями Штейна, Кока, Реллиота, доказывают, что в 4-м веке по Р. X. южные и центральные области китайского Туркестана были захвачены Тибетцами, в то время как на севере, в оазисе Турбина, образовалось Уйгурское королевство. Эти Уйгуры, — китайские Хуй-хори (иначе Као-хэ) — были тюркским племенем, обитавшим в южной Сибири и Монголии и платившим дань хану племени Ту-киу (собственно Турки); уйгуры добились независимости в 7-м веке и основали могущественное государство, столица которого находилась сперва на берегах р. Селенги, потом в Монголии, на берегу р. Орхон; оно, как вассал Китая, существовало до 840 г., когда было разрушено киргизами. Однако два небольших королевства, основанных начальниками Уйгуров, сохранились: одно — в Кансу, другое — в Каошань на севере восточного Туркестана: король последнего государства назывался И-ду-ху или Идику; в 12-м веке власть этих королей простиралась до границ провинций калифов.

Масуди, автор сочинения «Prairies d’or» называет Уйгуров Тагацгами; столица их Ку-шань; он говорит, что из Турок одни Уйгуры исповедуют манихейскую религию; этот факт подтверждается новейшими раскопками. Китайский писатель Ван-Иен указывает на то, что в королевстве Као-шан есть храм, посвященный Маниз (ману), с монахами, пришедшими из Персии: эти монахи считают книги буддистов еретическими.

Первоначально Уйгуры, когда они обитали в Монголии и южной Сибири, были идолопоклонниками; они верили лишь в то, чему учили их их «камы» — маги, астрологи и исцелители; потом после борьбы они были побеждены нумами, чародеями племени Китай, хранителями священной книги «нум». Уйгуры прогнали камов и приняли нуми, которые назывались с этого времени «хорошими чародеями». Манихейство, с его дуалистическим представлением о божестве и его магическими действиями, особенно понравилось им. Позднее, многие из них приняли христианство в форме несторианства; Сирийские [13] писатели знали «Иггур»-ов. Знаменитый путешественник 13 века, моих План Карпин, говорит об Уйгурах, как несторианских христиан.

Можно сказать, что центральная Азия была перекрестком религий; вышеизложенные факты подтверждают это мнение. Она и до сего времени остается отчасти таким перекрестком. Мне пришлось однажды обедать в Кашгаре у протестантского пастора Шведского происхождения; вместе со мной присутствовали протестанты, шведские и английские, православные русские, и даже католический миссионер P. Hendrick’s, в тоже время на улице шумела толпа из мусульман, буддистов и конфуцианцев.

Штейн в последнем сочинении рассказывает о смерти P. Hendrick’а, голландского монаха, который объехал почти всю Азию, говорил почти на всех языках Азии и приехал, наконец, в Кашгар, где в выделке вина из винограда оазиса находил утешение в том, что никого не обратил. Слабое утешение, так как P. Hendricks имел изможденную физиономию индусского аскета и душe апостола. Он особенно был сердит на буддизм, и присылал мне из Кашгара отрывки статьи, в которой он пытался доказать, что буддизм был лишь политической системой. Я не мог использовать эти заметки, несколько бессистемные, в которых китайские тексты перемешивались с тибетскими; толкование их требовало совершенного знакомство с вопросом.

Он нашел смерть в жалкой китайской хижине — этот мужественный человек, снисходительность которого была неисчерпаема; его погребение представляло редкое зрелище: гроб этого католического миссионера несли Оренбургские казаки с пением гимнов русской православной Церкви, а последние молитвы были произнесены протестантскими пасторами! Штейн посвятил трогательные страницы этой печальной церемонии. Да покоятся с миром в земле этой Кашгарии, — этого китайского Туркестана, в котором обитало столько рас, сталкивалось столько учений, сменилось столько правлений, — бренные останки слмтагинского (Неразобранное слово. — OCR) отшельника, каковым был P. Hendricks, — этого «христианского дервиша», полного доброты, — которого хорошо знали жители Кашгара.

C. Saint Yres

(Le Journal de Pekin).

Текст воспроизведен по изданию: Центральная Азия // Китайский благовестник, № 11-12. 1914