-

Светлая Заутреня в Шанхае

Приближающийся праздник Светлого Христова Воскресения наполнил искреннею духовною радостью сердца, даже очерствевшие, русских портартурцев, бывших в то время в Шанхае. Можно прямо сказать. что это был русский национальный праздник, ибо на Дальнем Востоке иностранцами он ничем но выделяется из обычной повседневной жизни, только разве обменом визитов. Прибавьте, к этому еще ужасы переживаемой войны, свидетели которой тут же налицо в виде разного рода наших калек, а также звучащее в речах иностранцев то поношение, на которое обречен теперь всякий русский, благодари всем нашим военным неудачам и собственному поведению на Востоке, и все это вместе ввитое еще более усиливает стремление наше вспомнить про все нам дорогое родное, наставляет биться весело сердца всех в храме Божием, отвечая дружно: «воистину воскресе!» Сюда собрались люди, случайно вышедшие из пасти смерти; это защитники нашей России, возвращающиеся теперь к себе, на родину, кто без руки, кто без ноги, без глаза... Ранее праздника многие из них говели в Миссионерской Церкви, ежедневно посещали здесь богослужения, а некоторые даже оставались здесь безвыходно, дабы не предаваться в эти святые дни тому ужасному Шанхайскому разгулу, который обуял русским человеком, после порт-артурской страды. Пришли также в храм сестры милосердия, большею частью Георгивской Общины; на их долю выпало даже теперь все [33] время ухаживать за больными, переносить все их претензии, ругательства, капризы; эти ангелы мира и доброты и теперь своим ласковым сердечным словом ободряют немощных и отвращают их от разгула; даже и в храме мы видим одну, все время заботящуюся возле своего пациента с оторванной ногой. Все, сюда пришедшие, принесли за себя и за нас искупление, и, очищенные духовно, стремятся теперь в Церкви сподобиться чистым сердцем далеко на чужбине славить Воскресшего Христа. Храм, выстроенный в расчетах на вместимость местных православных христиан, далеко не всех желающих мог принять в себя, и большая часть народа должна была находиться снаружи. Но народ стекается все больше и больше... Как приложимы сюда слова из пасхального тропаря: «се-бо приидоша к Тебе от запада, и севера, и моря и востока чада Твоя!» К началу полунощницы трудно пройти на свои места даже священнодействующим и сослужащим. Увечные и калеки разместились у стен и углов в храме и приготовили себе скамейки: им трудно все время стоять.

Еще на сумерках, в Великую Субботу, начались обычные приготовления к достойной встрече Грядущего из мертвых Христа. Между прочим, прекрасные разноцветные китайские фонарики, с иероглифами применительно к празднику и восьмиконечными крестами, нашли для себя большее применение в искустве китайчат — учеников миссийской школы и певчих китайского архиерейского хора — развешивать и распределять их по национальному вкусу вокруг церкви, среди деревьев и у передних фасадов церковных домов. Эта иллюминация далеко возвестила по окрестности о нашем русском православном празднике и вообще весьма благоприятно подействовала на язычников, у которых обрядовая сторона всякого события берет перевес над всем остальным.

После полунощницы ровно в 12 часов ночи в алтаре, духовенство, во главе с Преосвященнейшим Иннокентием, велегласным пением «Воскресение Твое, Христе Спасе!» — возвестило начало Великого Праздника. Крестный ход двинулся вокруг Церкви с громким пением, усердно и искусно затрезвонили в колокола, затрещали по всем направлениям китайские хлопушки и ракеты, все время не смолкавшие во всю заутреню; послышалось в притворе первое радостное «Христос воскресе!» на славянском и китайском языках. Настроение, у всех торжественное, святое: нет ни одного лица, которое бы переживало какое-либо иное чувство, кроме того что совершается. Крестный ход вошел в церковь. Матросы и солдатики единым сердцем, простодушно [34] поют пасхальный канон за хором китайцев, а некоторые более известные им песнопения, как, напр., «Воскресение Христово видевши», сливаются у них в один одушевляющий их торжественный гимн. Невольно переносишься мыслью в те отдаленные от нас христианские времена, когда последователи Воскресшего Учителя, находясь среди преследовавших их язычников, собирались ночью и творили свою дивную молитву... Общее настроение переносится и к китайцам прихожанам, которые, не зная всех слов славянских песнопений, подтягивают лишь один мотив...

Все время совершается в полном чине пасхальное богослужение. Не смотря на предшествовавшие Пасхе обычные труды по совершению частых и продолжительных богослужений, никто из священнослужителей или певцов-китайцев не оказался переутомленным или без голоса. За Литургией было чтение евангелия на китайском, греческом и славянском языках. В конце обедни — обряд христосования, где русский солдатик сердечно обнимал своего братца-китайчонка. За тем, следовал крестный ход в покои Преосвященного для освящения Пасхи и при несения поздравления Его Преосвященству, где вся миссийская братия и некоторые гости были приглашены Владыкой к пасхальному столу. Не были забыты и православные китайцы: в 2-х комнатах местной миссийской школы им были приготовлены их лучшие китайские блюда в достаточном количестве. Пасхальные яйца их было затейливо разукрашены праздничными иероглифами и крестиками. Здесь угощались китайцы постоянные воспитанники Миссии и гости прибывшие на праздник из города и деревень.

Лишь в 6 часов утра все разошлись по домам с неподдельным радостным настроением ради Воскресшего Виновника нашего спасения.

Ал. Гертович

Текст воспроизведен по изданию: Светлая Заутреня в Шанхае // Известия братства православной церкви в Китае, № 4-5. 1905