ДЕР ЛИНГ

ДВА ГОДА В ЗАПРЕТНОМ ГОРОДЕ

Глава III.

Представление во дворце.

Этот день для меня был полон разных блестящих впечатлений. Я была большой новинкой среди этих исключительных придворных дам, строго воспитана помимо иностранной жизни и [2] обычаев, вследствии чего меня закидали массой вопросов. Я скоро пришла к тому заключению, что эти дамы были такие же как и прочие на свете как по любопытству, так и по любви посплетничать. Четвертая дочь Принца Цина (Sje Gurgur), молодая вдовушка и удивительно красивая женщина, спросила меня: «Не правда ли европейская культура и цивилизация так чарующе действует на приезжающего человека, что он забывает даже свою родину и стесняется говорит на своем родном языке?»

Я припомнила, что я встретила ее брата, Принца Цзай-Чен, в Париже на пути в Лондон на коронацию короля Эдуарда, куда мы тоже очень хотели поехать, т. к. мой отец имел особое приглашение, но препятствием сему послужили неотложные дела по устройству Юнаньского вопроса в Париже. На что Принцесса ответила: «А разве есть король в Англии? Я думала, что наша Вдовствующая Императрица была королевой всего света». Ее сестра, жена брата молодой императрицы, весьма умная, спокойная и благородная дама, все время стояла улыбаясь и прислушиваясь к этим пылким вопросам. Наконец молодая Императрица находящаяся здесь же не вытерпела и сказала: «Как вы несведущи. Я знаю, что каждое государство имеет своего правителя, а в некоторых республиканское правление. Так напр. Соединенные Штаты — республика и очень дружественная с нами, но я очень сожалею, что туда ездит такой простой класс народа, из чего они могут заключить, что мы все такие же. Мне хотелось бы, чтобы поехали туда некоторые Маньчжуры из благородных семей и тогда они увидели бы, действительно, что мы представляем из себя. Затем она рассказала мне, что она читала историю разных стран, что переведена на Китайский язык и вообще, она казалась, была хорошо о всем осведомлена».

После того, как окончилась аудиенция, Ее Величество позвала нас из-за ширмы и пригласила пойти с ней в театр. При этом она сказала: «Какой сегодня прекрасный день и я предпочитаю пройтись, чем сидеть в носилках». Отправившись туда пешком, мы шли немного позади ее, как того требовал этикет. На пути она указывала нам по временам разные места и предметы, которые она особенно любила и так как ей пришлось несколько раз оборачиваться к нам, она пригласила нас пойти рядом с ней. Это, как я узнала впоследствии, было большим снисхождением с ее стороны, что она допускает очень редко. Ее излюбленными предметами и баловнями были: цветы, деревья, растения, собачки, лошади и др., в особенности же она любила [3] свою баловницу собачку. Эта собачка всегда была с Ее Величеством и следовала за ней всюду, куда бы она не пошла, она была очень ручная и очень умная и ей, казалось, совершенно нечего было порекомендовать, так как она предупреждала все ваши желания. Ее Величество звала ее Шуйта (Морской Ультрамарин).

Вскоре мы пришли в большой двор, по обе стороны которого были две большие беседки высотой в пятнадцать футов, построенные из природных бревен и искуственно покрыты красной Wisteria. Они были очень красивы и ими гордилась Ее Величество, в особенности, ей доставляло большое удовольствие показывать их всем, когда они были в цвету.

Затем мы вошли в роде как в галлерею идущую по бокам холмов и которая вела прямо в театр. Театр этот совершенно не похож по устройству на европейский. Он построен вокруг четырех сторон открытого двора, каждая сторона особо одна от другой. Здании было пятиэтажное, совершенно открыто впереди и имеет двое подмосток, вверху и внизу. Три верхние этажа употреблены для поднятия занавесы и для гардероба. На нижних театральных подмостках играют разные представления, а второй этаж, представляющий из себя храм, предназначен только для религиозных игор, которые очень любит Ее Величество.

По обе стороны оного были продолговатые низкие здания с большими верандами во всю их длинну, где принцы и министры сидят, когда их приглашает к себе в театр Ее Величество. Прямо против сцены было обширное здание, заключающее три больших комнаты, исключительно только для Ее Величества. Пол поднят около десяти футов над землей, которая была на равне со сценой. Перед фронтом большие стеклянные окна, которые были так сделаны, что они могут быть убраны на летнее время и заменены бледно-голубыми газовыми ширмами. Две из них были гостинные, а третья заменяла спальню, где стояла длинная кушетка, на которой Ее Величество сидела или лежала, смотря по настроению. Сегодня она и нас пригласила в эту комнату посмотреть на представление. Я очень удивилась, узнав, что она часто спала крепким сном и ее совершенно не беспокоил шум и грохот происходящий на сцене. Если кто либо из моих читателей был когда либо в Китайском театре, тогда ему не трудно представить, что совершенно не возможно и думать о сне во время игры этих беснующихся артистов.

Как скоро мы собрались я эту спальню, началось [4] представление. Эта была религиозная игра во время которой Небесная Императрица пригласила к себе на пир всех буддийских лам, покушать ее знаменитых персиков и попить ее лучшего вина. Этот праздник и пир дается на третий день третьей луны каждого года.

Первое действие открылось с Буддийским ламой, одетым в теплый желтый халат с красным шарфом наброшенным на его левое плечо, который спускался на небесном облаке, чтобы пригласить всех лам на это празднество. Я была поражена увидев такого актера, очевидно, висящего в воздухе и действительно плывущего на облаке, которое было сделано из ваты. Вид двигающейся декорации был чрезвычайно интересен, и прежде еще окончания игры я подумала, что всякий управляющий театром мог бы взять хорошие уроки у таких актеров, где все это было сделано без помощи какой-либо машины.

Когда спустился этот лама постепенно стала возвышаться большая пагода снизу центра подмосток, в которой стоял и пел будда и держал в куритольнице фимиам перед собой. Затем еще четыре малых пагод постепенно возвышались по углам и также в каждой было по будде, как и в первой. Когда буддийский лама спустился, остальные пять вышли из своих пагод которые тотчас же исчезли, идя и все еще продолжая петь. С боков сцены тоже все приходили будды с пением до тех пор, пока подмостки театра не заполнились ими; они все образовали кольцо. Затем снизу подмосток появился большой цветок лотоса, сделанный из розового шелка с двумя большими зелеными листьями. Когда листья и лепестки этого цветка раскрылись я увидела среди них (богиню милосердия) лэди будды, одетую всю в белый шелк с белым капором на голове. В центре же каждого из листьев я увидела девочку и мальчика. Когда лепестки лотоса широко раскрылись, эта лэди будды начала постепенно подниматься, и когда оказалась стоящей на почке лотоса, лепестки закрылись. Девочка, стоящая по правую сторону богини, держала нефритовую бутылку и ветки ивы. Легенда гласит о сем, что если богиня углубит ветку ивы в эту бутылочку и затем положит ее на мертвое тело, она восстановит это тело опять к жизни. Мальчик и девочка — это оба прислужники будды.

Наконец все трое сошли с этого цветка и присоединились к остальным буддам. Затем пришла Императрица Неба добрая, довольно уже пожилая дама, голова которой была покрыта [5] седыми волосами, белыми как снег, одетая с ног до головы во все императорское, желтое платье, сопровождаемая большим числом своих приближенных, взошла на трон находящийся в центре театра и сказала: «Пройдемте в зал, где устраивается пир». Этим и закончилось первое действие.

Вторая сцена открылась со столами уставленными для пира, который будет дан Императрицей Неба. На этих столах стояли персики и вина и их охраняли четверо служителей. Вдруг влетела пчела жужжа и посыпая порошок около их ноздрей, который постепенно усыпил их. Когда они заснули, эта пчела превратилась в большую обезьяну, которая съела почти все персики и выпила почти все вино, а остальное взяла с собой, и как скоро окончила так и удалилась.

Звук труб объявил о приближении Императрицы Неба и она скоро прибыла сопровождаемая буддийскими ламами и их служителями. Увидев, что все персики и вина куда-то исчезли Императрица Неба разбудила служителей и спросила, куда девались, персики и вино. На что они ответили, что они не знают и не помнют как уснули все время поджидая их. Тогда один из ее гостей подстрекнул Императрицу, чтобы она разузнала бы, что это все значит, и послали служителя к солдатам, стоящим на карауле, узнать не выходил ли кто-нибудь за ворота. Прежде чем еще посланный успел вернуться явился сторож и доложил Императрице Неба, что большая обезьяна, которая была очень пьяна и несла с собой большую валку, только что вышла из ворот. Узнав о сем она сейчас же приказала своей страже и нескольким буддам пойти к ней. Первоначально эта обезьяна, кажется, была сделана из куска камня и жила в большом землянном отверстии горы. Она была наделена сверхъестественной силой и могла ходить по облакам. Ей разрешалось даже бывать на небесах, сама Императрица Неба дала ей должность охранять фруктовый сад.

Осмотрев это место, где жила обезьяна, они нашли несколько персиков оставленных от пира, который она устроила еще с одной из своих обезьян. Солдаты вызывали ее на бой. Она тотчас приняла их предложение, но солдаты не могли одолеть ее. Она выдернула волос из своего пальто, дала его маленькой обезьяне, обратя в железный прут. Для себя она имела особый железный прут, который был дан ей Королем Морского Драгона. Этот прут она могла делать разной величины смотря но желанию, от иголки до лома. [6]

Между буддами, что ушли с солдатами, был один по имени Ир-лян-И, который имел три глаза и был самым сильным из всех. Кроме того он еще имел очень сильную собаку, которой он приказал окусить обезьяну, после чего она упала и они поймали ее и принесли на небеса. Императрица Неба, тогда приказала отдать ее Лао-чуну, старому богу даоссов, чтобы он сжег ее в своей курительнице фимиама. Курительница была очень большая и положив в нее обезьяну он очень тщательно следил за тем, чтобы она не выскачила. Когда она показалась ему уже мертвой и он, утомившись наблюдать за ней, вышел на несколько минут. Обезьяна, однако, была еще жива и как только Лао-чун вышел, она выскачила и украв у него несколько золотых пилюль, что лежали в тыквенной бутылки, убежала в свою нору, которая находится в горах. Обезьяна знала, что если проглотить или скушать одну из этих пилюль, она получит вечную жизнь. Поэтому она скушала одну из них очень приятную на вкус и дала несколько пилюль маленькой обезьяне. Когда Лао-чун возвратился и увидел, что обезьяна исчезла вместе с пилюлями он поспешил доложить о сем Императрице Неба. Этим закончилось второе действие.

Третье действие открылось с буддами и солдатами вызывающими обезьяну из своей норы на бой. На что она ответила: «А опять пришли!» и засмеялась. Тотчас же начался бой, но они не могли с ней ничего сделать, так она была сильна. Даже собака, которая кусала ее прежде, и та в это время была совершенно бессильна, поэтому они оставили и сказали Императрице Неба, что они не могут ее осилить. Тогда Императрица Неба позвала маленького бога около 15 лет по имени Нер-ча, который обладал сверхъестественной силой, и сказала ему пойти к этой обезьяне и уничтожить её. Этот бог был сделан из цветка лотоса, т. е. его кости из цветов лотоса, а мясо из листьев, и он мог превращаться во что ни пожелает. Когда Нер-ча пришел к обезьяне, она сказала: «А, какой маленький мальчик пришел сражаться со мной! хорошо, если вы думаете что побьете меня, начнемте», и этот мальчик превратился в огромнейшего человека с тремя головами и шестью руками. Увидев это обезьяна тоже преобразилась в подобного сему человека. Тогда он превратился в высокого мужчину и взял обезьяну, но она превратилась в очень большой кинжал и разрезала его на две части. Затем маленький бог превратился в огонь, чтобы сжечь ее, но она обратилась в воду и потушила огонь. Наконец он [7] сделался свирепым львом, а она сеткой, чтобы поймать его. Видя, что ему не перехитрить обезьяну, он пошел к Императрице я рассказал ей обо всем. Императрица Неба была в отчаянии и не знала что предпринять, наконец послала за Джю-Ли, за старым буддийским предком, который славился своей силой и Куан-Юн, богиней милосердия. Она отправила их к обезьяне, где она жила, чтобы они посмотрели нельзя ли будит с ней что-либо сделать. Когда они пришли к обезьяне, она вышла к ним, посмотрела, но не сказала ни слова, т. к. она знала, кто это были. Джу-Ли только показал ей палец и она встала на колени и подчинилась ему. При этом он сказал: «Пойдем со мной», и взяв обезьяну поместил ее в другой горе и велел ей оставаться там до тех пор, пока она не даст обещания, что будет хорошей. «Ты оставайся здесь до того дня, когда один из буддийских лам возьмет тебя на гору и поведет на западную сторону небес, где ты попросишь молитвенники, которые там хранятся. Тебе придется много перенести на пути и увидеть много опасностей, но если ты вернешься с буддийским ламой и молитвенниками, этим временем исправится твой злой характер и, тогда ты получишь хорошее место на небесах и после этого будешь наслаждаться вечной жизнью». Этим закончилась игра, которая меня очень заинтересовала и я наслаждалась ей с начала до конца. Она была очень искусно сыграна и вполне естественно, а главное меня удивило то, что её так хорошо играли евнухи. Ее Величество сказала нам, что декорация была вся раскрашена евнухами под ее руководством и что она научила их всему, что оно знают. Этот театр имел даже драпри, которые закрывались, после каждого действия, а также скользящие и двигающиеся декорации, вообще, он не был похож на прочие китайские театры. Ее Величество никогда не видела иностранного театра и я не могла понять, откуда у нее явились такие идеи. Она очень любила читать религиозные книги и сказки и написала их для сцены, сама поставила их на сцену, и чрезвычайна гордилась своим произведением.

Ее Величество сидела и все время разговаривала с нами, а мы стояли и охотно отвечали на ее вопросы. Она была очень рада слышать, что я хорошо поняла игру и очень осталась ей довольна. Затем она с такой, очаровательной манерой сказала: «О, я так заинтересовалась вашим разговором, что даже забыла сделать распоряжение на счет завтрака. Вы вероятно голодны? А могли ли вы иметь китайскую пищу, когда были за границей и [8] скучали ли по родине? Я знаю, я соскучилась бы, если бы мне пришлось покинуть отчизну на долгое время. Но причина сему была, конечно, не ваша ошибка. Это было мое приказание, и я ни чуть не сожалею, что я послала Ю-кенг в Париж, ибо вы видите теперь, как много можете мне помочь. Я горжусь вами и покажу вас иностранцам, чтобы они могли посмотреть наших маньчжурских дам говорящих на разных языках, за исключением родного». В то время как она говорила, я заметила, что евнух послал на три стола хорошие белые скатерти и много других евнухов стояли во дворе с ящиками пищи. Эти ящики или подносы сделаны из дерева, окрашенные в желтый цвет, довольно большие, на них можно было поставить две большие чашки и четыре маленьких с пищей. Когда столы были накрыты, снаружи евнухи образовали двойную линию со двора до маленьких ворот, ведущих в другой двор, и передавали эти подносы от одного к другому до входа в комнату, где их принимали четверо нарядно одетых евнухов и поставляли на столы.

Казалось, что это была привычка Ее Величества кушать там, где ей приходилось быть, и поэтому не было известного места, для столовой. Чашки эти были тоже желтые с серебрянными накладками. Некоторые были украшены зелеными драконами, а иные китайскими иероглифами Шоу (на многие лета).

Было около 150 кушаний; они были расставлены так, один ряд больших чашек и один ряд малых тарелочек, затем ряд малых чашек и так далее. Когда стол был совсем накрыт, в спальню пришли две придворные дамы, каждая держа в руках но большому желтому подносу. Я была очень поражена тем, что придворные дамы исполняют такую работу и при этом подумала что если я останусь здесь, то мне тоже придется исполнять эту роль. Несмотря на то, что эти подносы казались очень тяжелыми они несли их очень грациозно. Поставив два маленьких стола перед Ее Величеством, они открыли подносы-ящики и поставили на стол массу искусно наложенных сластей на тарелочках, поджаренные и засахаренные семена лотоса, семечки тыкв, грецкие орехи приготовленные в разном виде и нарезанные и измельченные фрукты сезона. Ее Величество угостила нас всем этим и попросила быть как дома, при этом она заметила, что она любит эти лакомства больше чем мясо и пр. Мы поблагодарили ее за ее любезность и очень остались довольны этим. Ее Величество скушала большое количество этих сластей с разных тарелок и я удивлялась, как [9] она будет завтракать. Когда она окончила, вошли придворные дамы и убрали все со стола, при этом она сказала, что все оставшиеся после нее, она отдает придворным дамам.

После сего вошел евнух неся чашку чаю. Чашка и блюдце были сделаны из чистого белого нефрита и украшены накладным золотом. Другой же евнух вошел с серебряным подносом на котором стояли две такие же чашки, одна с цветком жимолости, а другая с лепестками роз. При этом он принес пару золотых палочек. Они оба встали на колени пред Ее Величеством и подняли поднос так, чтобы она свободно могла брать с него. Сняв золотую крышку с чашки, она взяла немного жимолости и положила в чаи. Чай она пила маленькими глотками. Она сказала, что цветки жимолости прядают чаю приятный аромат, и приказала также подать и нам по чашке чаю и попросила нас попробовать с этим цветком, который она сама положила в наши чашки и наблюдала затем, как мы будем пить. Чай действительно был превосходный, какой мне еще не приходилось пить и эти цветы придавали ему чрезвычайно нежный аромат.

Текст воспроизведен по изданию: Два года в Запретном городе // Китайский благовестник, № 13. 1913

© текст - ??. 1913
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1913