-

ЧАСОВНИКОВ В. В.

[АРХИМАНДРИТ АВРААМИЙ]

В ТЯНЬЦЗИНЕ

В Тяньцзине, в местности Хэ-дун, в одном из переулков Сяо-гуар-ху-тун дворик площадью в несколько му был приобретен в 1900 году зимою. Тогда там было шестнадцать дянь китайских построек, из которых многие дяни близки были к разрушению, а собственно жилыми можно было считать те пять дяней, которые и теперь служат помещением школы и тянутся почти во всю длину участка с северовосточной стороны ею. Здесь на первое время и поместились наши сторожа, двое албазинцев, братья Григорий и Николай Шуан, а в остальных дянях, хотя они и ветхи, помещались постояльцы, но вскоре им пришлось отказать, так как тут всегда жило много каких то женщин, (местность такая). Постепенно эти дяни пришли в разрушение, стены здесь делаются из камыша и самана, а штукатурятся глиною с мелко рубленной просяной соломой, и были разобраны, а лес сложен на дворе. С китайского нового года поселился в нашем дворе китайский учитель со своею школою. Ему дано было молчаливое согласие и он занимал все помещения ничего не платя миссии за это. Можно было думать, что он согласится ввести в свою программу и наши огласительные книги и таким образом школа постепенно перешла бы в распоряжение миссии, но ожидания не оправдались. Когда в 1904 году предложено было учителю вводить хотя но одному часу в день чтение наших книг, то он отказался и согласился лучше уплачивать нам аренду в размере трех долларов в месяц за пользование помещением. Свой отказ он мотивировал [14] нежеланием родителей учеников, которые очень дорожат временем для своих детей, имея ввиду подготовку их к государственному экзамену. Все же этот учитель казался гордым и несговорчивым язычником, он вел себя так, как будто миссия была ему обязана чем-то. Около этого же времени прибыл сюда бежавший из Кореи русский народный учитель из духовных семинаристов, некто Хилстинский, и с молчаливого согласия поселился здесь, заняв две дяни. Он года два жил здесь уроками русского языка, сам изучая английский, мечтал о промышленных и торговых предприятиях на востоке, но в конце всего рехнулся и был по этапу выселен в Россию. Китайский учитель не ладил с этим господином и принужден был найдти себе другое место, а ученики, их было до двадцати человек, остались здесь и приискали себе другого учителя, некоего Ли. Здесь в частных школах принято так, что ученики нанимают помещение и платят учителю от одного до восьми долларов в год за ученье. Они же являются хозяевами в школе, а учитель, как нанятой человек во всем им подчиняется, т. е. старшим ученикам. После Хилетинского в зиму 1906 года здесь занимался китайский учитель английского языка, что-то было в роде вечерних курсов для взрослых. Он от себя, держал слугу, и висячую лампу и доску классную, на которой и писал упражнения. Это был студент нового типа, полуевропейского образования и носил какую-то форму, кажется военную.

Учитель, старик Ли вел школу на прежних основаниях, платя миссии по три доллара аренды в месяц, в то же время он двор стерег. При нем жил его взрослый сын с семейством и занимался в городе производством земляных работ в качестве десятника. Так прошло четыре года. Ученики выросли уже большими, некоторые сдержали экзамены по новой программе, так как государственный экзамен был уже отменим.

В 1910 году но распоряжению начальника Миссии, из имеющихся на дворе строительных материалов: кирпича и дерева, построено продолговатое здание во всю длину двора, параллельно пяти даням, в котором получилась большая зала и маленькая комнатка для квартиры приезжающих миссионеров. В виде второго этажа поставлен корпус вагона-церкви, а колеса и рессоры отправлены в Пекин для мельничных и других поделок. Церковь опять устроена также, как и раньше была в вагоне, с тем же иконостасом. Она благословлена называться Покровской по иконе Покрова Божия Матери, поставленной в алтаре. Летом того же года церковь освящена архимандритом Симоном. Одновременно с тем крещены: Учитель Ли (назван Феодосием) с сыном (Петр) и сторож Сергий с сыном, мальчиком двенадцати лет Павлом. Этот сторож год тому назад поселился здесь, устроив сам себе одну дянь помещения при воротах, потом уже было получено на то разрешение от Начальника.

Раз сделана затрата на постройку около семи сот долларов, надзирателями работ были русские, послушник Георгий Солуданов и иеромонах Сергий Черновол, надо было стремиться к развитию дела на религиозной почве. Еще на Пасхе прислан был сюда из Пекина, окончивший курс семинарии албазинец Игнатий Шуан, в качестве катехизатора с жалованьем к девять долларов в месяц. Малоопытный почти еще ребенок, он должен был преподавать ученикам наши огласительные книги, по росписанию в послеобеденное время. Учитель было согласился на это. Владыка соглашался дать Феодосию Ли жалованья долларов пятнадцать, если он будет вести все по программе наших школ, [15] но чтобы с учеников ему не брать ничего за право учения. Но учитель не соглашался на это, говоря, что учеников нельзя иначе найдти на нашу программу, как приняв их на полный пансион от миссии, как это заведено в Пекине. Но ведь в Пекине все ученики что-нибудь делают для миссии, кто поет или читает в церкви, кто работает в типографии, а ведь здесь нет таких учреждений. Значит, если нет, то надо заводить. Так учитель Феодосий оставил школу и уехал домой на китайский новый год.

Игнатию пришлось вновь набирать школу. В этом помог ему сторож Сергий. Учеников набралось двадцать три человека, все малыши, беднота, соседи. Все на условиях приходящими на своем содержании, только книги для принявших крещение да письменные принадлежности для всех от Миссии.

В 1911 году в посту приезжал архимандрит Аврамий в Тяньцзин за покупками. К нему приходили китайцы для предположений о проповеди. Был один бывший содержатель гостинницы или постоялого двора, некто по фамилии Яо, он потом крестился с именем Кодрата. Он говорил, что в зимнее время можно завести проповедь не подалеку от Тяньцзина в деревне Юй-чжуан-цзы, что в трех верстах за линией железной дороги. Там у него есть дворик, к которому он хотел прикупить еще землицы и построить дома, чтобы соседей привлечь к слушанию проповеди и современем образовать православный центр или зерно, как это делают католики, привлекая целые выселки, чтобы они могли потом сами себя поддерживать в вере, а не разбрелись бы в разные стороны. Предполагалось устроить так, чтобы Яо занял комнатку у соседа (его все заняты постояльцами) и по вечерам Игнатий приходила, бы беседовать с собравшимися о вере.

Приходил также учитель Мын, во святом крещении названный Василием. Это какой-то придавленный нуждою человек, но грамотный. В последнее время, будто бы оставался совершенно без средств, так что он и его семейство получали от Яо поддержку зерном. Мын являлся как бы сам собою помощником Игнатию по школе, и это место т. е. учителя предоставлено ему с жалованьем в восемь долларов. Ко дню крещения своего оп приготовил Молитвослов с объяснением и начал читать пространный катихизис.

Приходили еще несколько соседей рабочих. Чжи слесарь, названный Яковом, два брата Ван (Арсений и Ефрем) и другие. Только все они могут быть в миссии вечером по окончании работ после гудков, около семи часов вечера. С этого времени обыкновенно и начинается катехизация неграмотных по изучению Символа веры и главных молитв. Тяньцзинцы любят по вечерам долго не спать, они спят мало, гораздо меньше пекинцев. Комнатами для катехизации служат помещения школы, где все и книги и скамьи есть.

Значительная группа, в двадцать шесть, человек была окрещена на праздника. Пасхи этого года. Член миссии архимандрит Аврамий, командированный в Тяньцзин, чтобы служить пасхальную заутреню в концессию, прибыл туда в пятницу. Два Дня прошли в подготовлениях и катехизация. Предполагалось ко крещению сорок человек, но некоторые как неподготовленные, остались до другого раза, к тому же в этом видится избрание Божие: бывает так, что человек и готовится, да вдруг пред самым крещением раздумает или почему либо разойдется с руководителями и так не сподобится крещения. Так было и в этот раз, Один уже пожилой человек, высокого роста и почтенного вида, желавший креститься и приведший с собою несколько человек знакомых и [16] родственников, узнав, что деньги не будут выдаваться крещаемым, с неудовольствием оставил намерение креститься. Так как оглашаемые оставались по долгу в миссии, а многие и оставались ночевать за дальностью своих домов поздним временем, то надо было давать оглашаемым ужин. С этой целию испрошен был у начальника миссии кредит в шестнадцать долларов, который на этот раз весь еще не был использован и все остались довольны.

В Великую Субботу до поздних часов производилась поверка знаний, нарекались имена, проверялись метрические данные. Всю эту ночь крещаемые не спали в ожидании возвращения о. архимандрита из консульства, а он вернулся только в два часа утра. Тотчас же было приступлено ко крещению, которое совершалось около двух часов. Вез опытного и достаточно деятельного руководителя таинство крещения замедляется значительно тем, что крещаемые не твердо знают что им нужно делать, да и вообще на первое время и хорошо усвоивший себе все человек как то теряется или стесняется от новой обстановки и совершенно невиданного действия. Одно запоминание греческих имен для китайцев уже нелегкая задача, а еще нужно отчетливо и с толком полагал на себя крестное знамение. Да хотя бы и уменье держать себя в церкви сколько требует внимания и осторожности, чтобы не ошибиться в чем. Однако надо удивляться, как эти простые люди умеют держать себя. Крещение совершено было с полным порядком и напоминало в ночное время и обстановкою первые века христианства: город спал, лишь здесь были зажжены многие светильники и слышалось пение: «Елицы во Христа крестистеся». Но окончании крещения тотчас началась проскомидия с пением пасхальных часов, а потом и литургия. Пели: Игнатий, два мальчика и один русский, баритон бывший раньше четыре года псаломщиком в Нагасаки «На Буди имя Господне» многие встревожены были первым гудком и должны были спешить на работы, так как и солнце уже величественно поднималось из дымчатой мглы утра, прорезываемой множеством черных фабричных труб. Этим же утром на девятичасовом поезде о архимандрит уехал в Пекин.

В следующий приезд о. архимандрита первого Мая окрещено еще двенадцать человек, в том числе и несколько учеников.

В приезд же о. архимандрита Авраамия, около первого числа Июня, был окрещено еще шестнадцать человек. Опять всенощное бдение, крещение в полночь и начало литургии в три часа утра, а конец в пять, повторили прежний пасхальный прием как в катакомбах, который для Тяньцзина кажется неизбежен: днем собирать христиан, значило бы подвергать их опасности лишиться дневного заработка и рисковать потерею должности. Василий Яо не пришел, Арсений явился уже в форме полицейского и благодарил за хорошую должность. В числе новокрещенных оказалось несколько человек рикшей и мелких торговцев, лоточников, но все здоровый, работящий народ, этому надо радоваться. Студент, названный Тихоном, оказался старец шестидесяти двух лет; он довольно грамотный, обладает памятью, занимается врачевством, как все старые учителя в Китае. Просил предоставить ему право проповеди, при чем он надеется и всех своих пациэнтов, в числе ста семей, привести в православие, но как дозволить ему проповедь в городе, где много протестантов, когда он только лишь усвоил себе малый молитвослов старого издания? В тот же пень произведен экзамен в школе, где мальчики занимаются уже более двух месяцев, а некоторые пришли позже. [17]

Китайские книги и письмо ведет Василий Мын, православные книги ведет Игнатий в послеобеденные часы, так что у него остается еще достаточно времени чтобы вести катехизацию с приходящими взрослыми. Если Игнатий не будет развлекаться мыслями уехать в Пекин, но крепко будет держаться в Тяньцзине, то можно ожидать прочных плодов от его работы.

А. А.

Текст воспроизведен по изданию: В Тяньцзине // Китайский благовестник, № 9. 1911