Посланником Англинского Короля при Китайском Императоре,

С присовокуплением

Реляции оного Посольства, путешествия предпринятого при сем случае кораблями Лионом и Индостаном, и весьма любопытных известий о Гишпанских, Португальских и Голландских селениях, где сии корабли останавливались,

Выбранных из бумаг Лорда Макартнея, Сира Эразма Говера Начальника Экспедиции, и других Особ, принадлежащих к Посольству,

Сиром Георгом Стонтоном,

Членом Лондонского Королевского общества и полномочным Министром при Китайском Императоре.

С приложением Ландкарт и Естампов.

Перевод с Французского.

МОСКВА, 1805.

В типографии Христофора Клаудия.

=================================================================

С дозволения Московской Цензуры.

1801.

=================================================================

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Путешествие из Ган-Шоо-Фоо в Кантон. Переезд Лиона и Индостана из Шу-Сана в Кантон.

Не долго спустя после встречи с посланными из Леоо-Кеоо, Посольство пустилось в путь. Река отдаляясь мало по малу от гор, расширялась и становилась глубже. Долины, простирающиясь вдоль по реке, были усажены сахарными тростьми, которые уже совсем созревали, и имели около осьми футов в вышину. Сии сахарные трости не более года, как были посажены; но как они казались также толсты, как и Антильские, и с меньшим числом коленцев, то должно было думать, что в них содержалось много соку. Коленца Антильских сахарных тростей отдалены друг от друга только на четыре дюйма; а коленца Китайских тростей на шесть.

Сахарные плантажи в Китае принадлежат многим частным людям, и очень мало занимают пространства; к томуж издержки, [2] которых требует заведение мельницы, слишком велики, чтоб можно было их строить на каждом плантаже. В этом Государстве тот, кто смотрит за тростником, не вмешивается ни в приготовление сахару, и те, которые его приготовляют, перебираются в плантажи с нужными для того припасами, которые Антильскими заводчиками почитаются несовершенными и недостойными никакого внимания. В Китае не трудно путешествовать с сими приборами, ибо там нет ни одной плантажи, в которую бы не можно было переехать водою.

Там довольно нескольких бамбуковых дерев и цыновок для построения в одну минуту сахарной варницы. В конце сего строения ставят на очаге большую железную жаровню, а по средине два цилиндра или две скалки в вертикальном положении (В Антильских островах, где сахарные мельницы приведены в совершенство, бывает вместо двух три цилиндра. (Прим. Франц. переводчика).). Сии цилиндры делаются иногда из крепкого дерева, а чаще из камня. Когда они деревянные, то вырезываются на них косые зубцы от шести до осьми дюймов величиною, которые цепляются один за другого; — когда ж они бывают каменные, то накладываются на них деревянные накладки, усаженные такими же зубцами. К концу оси того цилиндра, которой длиннее другого, прикреплены два рычага довольно согнутые для того, чтобы им оборачиваться отдаляясь от цилиндров; и к сим рычагам привязывают двух [3] буйволов, которые оборачиваясь точно так, как в обыкновенной мельнице, раздавливают трости, которые кладутся промежду цилиндров, и сок течет по желобу в жаровню.

Трости, в которых нет уже соку, служат вместо дров для вскипечения соку и приведения его до такой степени густоты, в которой бы он мог кристализироваться.

Тот, кто приготовляет сахар, делает условие вдруг со многими заводчиками с тем, чтобы он мог служить им малой своей фабрикой находящейся посреди их плантажей, не переносясь с нею с одного места на другое. Во время приготовления сахару, слуги и дети заводчиков носят трости на мельницу.

Сахарные трости сажают рядами очень хорошо выровненными, и корни их весьма старательно обвязываются. В Китае также, как и на Антильских островах, люди, работающие на полях во время сахарной жатвы, становятся жирны и здоровы. Многие Китайские невольники и другие ленивцы прячутся и живут между тростей в то время, когда они спелы. Под корнями тростей, находят больших белых червяков, которых Китайцы едят изжарив в масле, и почитают очень хорошим кушаньем.

Близь сахарных плантажей видали Англичане многие померанцевые рощи В Китае много родов померанцев: иные меньше Португальских, другие такой же величины, как самые большие из Антильских, а самые сладкие и самые сочные суть те, которые цветом темнокрасны. [4] Их предпочитают всем прочим; и их не трудно различить от других, как по цвету, так и по тому, что тело их тогда соединено с кожею только несколькими жилками.

Путешественников наших потчивали разного роду плодами. Закуски их обыкновенно состояли из винограду, померанцев, яблоке, груш, каштанов, орехов, гранатов, дынь и некоторого рода фиников.

Китайцы не имеют многих Европейских плодов, как-то: смородины, слив, малины; но за то имеют они другие, которых нет в Европе. Например: у них есть зее-хее и лее-хее. Зее-хее есть красноватый плоде мягкий, плоской и имеющий весьма гладкую кожу, вкусом кисловат, и заключает в себе косточку: он величиною в небольшой померанец, и кажется делается плоским от собственной своей тяжести. Лее-хее не более самой большой вишни, и кожа его покрыта колючим мхом. Тело его кисло и заключает в себе косточку, которая очень велика в сравнении с плодом. Лее-хее варят в сахаре, и тогда они бывает довольно сладок.

Здесь есть сосны, на которых ростут большие яблоки, коих зерна Китайцы очень любят. Известно, что и Италианцы их очень почитают. Все горы, которые, или очень высоки, или очень каменисты для того, чтобы их обработывать, бывают обыкновенно усажены разного рода соснами, а особливо лиственницами, которых дерево почитается хорошим для строения. [5]

Наши путешественники увидели в первой раз деревцо, от которого получают чай. Оно росло как обыкновенные травы, будучи посеяно на верху и да боках плотин, отделявших сады от померанцевых рощей; впрочем это деревцо порядочно обработывается в Китае. Его сеют рядами на расстояние четырех футов одно от другого, и стараются всегда выпалывать негодную траву там, где оно ростет. Редко обработывают его в низменных и болотных местах; ибо сии места остаются для сорочинского пшена; но его сеют в великом количестве на холмах и местах гористых, а наиболее в провинции Фо-Хиень. Ему не дают выростать очень высоко для того, чтобы легче обрывать листья, которые собираются сперва весною, потом два раза в течении лета. Долгие и нежные сучья этого деревца идут прямо от корня так, что оно по настоящему не имеет пня. Оно ветвисто как розовой куст, и когда лепестки цветка развертываются, то бывают довольно похожи на розан.

Все осведомления, которые учинили Англичане о чайном дереве, уверили их в том, что его доброта зависит от земли, на которой оно ростет, от времени, в которое листья его собираются, и от способа, каким их приготовляют. Самые большие и самые старые листья суть те, которые меньше почитают, и которые служат для употребления низкого состояния людей. Их продают часто без надлежащего им приготовления, когда еще они содержат в себе этот травяный вкус, который имеют все [6] недавно сорванные растения: но он скоро пропадает; однако запах и отличительный вкус их долго сохраняется.

Молодые листья должно много приготовлять прежде, нежели начать их продавать. Каждой листок отдается сперьва на руки женщин, которая его свертывает и дает ему такую же фигуру, какую он имел прежде нежели развернулся. Потом кладут его на глиняное или железное блюдо, такое тонкое, каким только Китаец его сделать может. Уверяют, что в Китае редко находят посуду из сего металла, которой вообще употребляется на монеты.

Глиняное или железное блюдо ставится на огонь, от которого последняя сырость остававшаяся в листах пропадает, и они высыхая более и более свертываются. Цвет и острой вкус чая, говорят, происходит от того, что листья обрывают заране точно так, как плоды, которые, будучи не зрелы, имеют зеленой цвет и острый вкус.

Чай кладут в большие ящики, выложенные внутри тонкими свинцовыми листами или сухими листьями какого нибудь большого дерева. Правда, что тогда Китайцы мнут чай голыми ногами, так как виноград деревянными башмаками Европейских виноградчиков (Автору бы надлежало сказать: также голыми ногами; ибо обыкновенно таким образом давят виноград. — (Прим. Франц. Переводчика.)); но виноградной сок бывает по том очищен брожением. Не смотря на неопрятность Китайских [7] киновязов, особы первого класса в Китае любят чай не менее людей низкого состояния, и весьма стараются его выбирать. Чай лучшего разбору гораздо дороже в Пекине, чем в Лондоне. Иногда, как мы уже сказывали, свертывают его в свитки, и часто извлекают из него экстракт черного цвету и очень крепкой. Чаю приписывают много хороших свойств, и он употребляется во всей Империи.

Не льзя сомневаться в том, что горячая вода, в которую положить какую нибудь траву, будет также приятна для людей усталых и имеющих великую испарину и испорченной желудок. Одно из лучших свойств чая есть то, что он у тех, которые много его употребляют, отнимает охоту к крепким и пьяным напиткам. В Китае люди низкого состояния несколько раз наливают одни и те же чайные листья горячею водою.

Это растение обработывается во многих Китайских провинциях; но редко в тех, которые лежат к Северу далее тритцати градусов от Екватора. Оно выростает лучше между этою паралелью и линиею, которая отделяет умеренный пояс от жаркого; впрочем находят его в Китайской провинции Юн-Пан, которая лежит еще более к Югу.

Посланник достал несколько корней как этого растения, так и других, которые родятся в Китае; и послал их в Бенгал, в котором, как ему было известно, можно ему было во многих Кантонах их разводить. [8]

В Китае так велико употребление чая, что естьли б в Европе совершенно перестали его пить, то цена его ни мало не уменьшилась бы в Китае, а претерпели бы, может быть, только те, которые его обработывают, и которые обыкновенно доставляют его Кантонским купцам для вывоза.

Растение, подобное чаю, цвело тогда на боках и вершинах гор, где земля состояла из камня превращенного в прах они солнечного действия и дождя. Китайцы называют это растение ха-вау или чайной цвет, потому что, как мы сказали выше, оно в самой вещи похоже на чай, и что лепестки его, так как и целые цветки Арабского жесмина, кладутся в ящики с чаем для запаху.

Хау-вау есть тоже, что camellia sesanqua у Ботанистов. На нем ростут орешки, из которых извлекают масло, столько же хорошее, как и лучшее флорентинское масло. Для сего размножают это растение. Впрочем его не трудно обработывать, и оно родится даже в местах, которые не способны для произведения других растений.

Продолжая плыть по реке, Англичане видели многие рытвины в ближних горах, сделанные для доставания пе-тун-тзе, которой употребляется на фарфоровых заводах. Сия материя есть род тонкого гранита или смеси кварца с шпатом и с дресвою, в которой смеси кварц кажется быть в большем количестве, нежели прочие части. Судя по многим опытам, камень этот есть тоже, что Гровальской камень у [9] Корпуальских рудокопов. Естьли дресва, находящаяся в этом граните, содержит в себе некоторые железные части, то он не может служить для фарфору. Гранит может быть и умолот гораздо мельче в Англинских заводах, и наконец сварен лучше, чем в Китайских несовершенных фабриках. За то и фарфор, которой от того достается, дешевле, чем приготовленный пе-тун-тзе, как впрочем ни дешева в Китае всякая работа.

Као-лин или главная материя, которую смешивают с пе-тун-тзе, есть также Грованская глина. Китайской ва-тзе есть не иное что, как Англинская мыловатая земля, и опытом доказано что зе-кан есть гипс. Один Китайской фабрикант сказывал, что несгараемый камень, называемый асбестом, входит также в состав фарфора.

Не далеко от пути, которого держались Англичане для достижения в Кантон. лежит город, необнесенный стеною и называемый Кин-Те-Хин, где три тысячи печей для обжигания фарфору бывают затопляемы разом так, что во время ночи город кажется объят пламенем.

Гений или Дух огня, есть главное божество, которому покланяются в сем месте, и, кажется, не без всякой причины. Успех приготовления фарфора не очень верен, потому что Китайцы не имеют правильного метода для определения степени жара в печах. Случается даже иногда так, что все то, что ни находится в печах, не дает от себя ничего, [10] кроме какой-то не нужной массы. Китайцам, которые делают фарфор, нужно бы было иметь термометр Г. Ведвоода, основанный на свойстве сжимания глины, смотря по степени жара, в котором она находится; сие свойство открыто помянутым физиком, и мы говорила о нем выше.

Посольство уже несколько дней продолжало путь свой по реке Хен-Танг-Хаунт, как время, почти в первый раз по прибытии их в Китай, сделалось сыро и пасмурно. Путешественники довольно давно оставили Англию, и для того им удивительно показалось, что в Ноябре был такой день, в которой солнце ни разу не показывалось на небе. Во все то время, как они были на Императорском канале, время было иногда ветрено, но редко шел дождь. Воздух сделался чрезвычайно холоден на реке Хен-Тант-Хаунт, хотя широта ее по крайней мере была тритцати градусов на равноденственной линии. Но сие место очень гористо, и ветры в нем будучи сжаты в уских проходах гор, становятся от того жесточее и холоднее. Кроме сего тогда было время перемены ветра, которая беспрестанно сопровождается сильным громом и дождем, и сии бури чувствительны даже во внутренних провинциях Китая. Иногда по утру Фаренгейтов термометр не возвышался более 48°.

У Хан-Зан-Хен река совершенно стала неспособна к плаванию. В горах, окружающих сей город, находится ее источник. Оттоле протекает она не более двух сот миль. [11] Сперва проходит она гористое и необитаемое место, и не сообщается ни с какою большою дорогою, ни с какою рекою, ни с каким большим каналом до тех пор, покуда не достигает Ган-Шоо-Фоо. На этой реке Англичане менее видели судов, чем в других частях Империи, которые они проезжали водою: к томуж и плыть по ней не так способно; впрочем в местах, чрез кои она протекает, и самая отдаленная часть земли хорошо обработана и хорошо заселена. Ниже Ган-Шоо-Фоо река гораздо шире, и покрыта разного рода судами, которые или идут в Восточное море, или от туда возвращаются.

Другая река имеет свой источник к Югу от тех же гор, которые находятся за городом Хан-Зан-Хен; и Посольство вознамерилось плыть по ней, проехав прежде сухим путем расстояние, находящееся между обоими реками. Большая дорога из Пекина в Кантон проходит чрез Нанкин, древнюю столицу Империи: но надобность, для которой должно было заехать в Ган-Шоо-Фоо, город, между которым и Кантоном сообщения сухим путем редки, заставила путешественников наших проехать место, которого может быть ни один другой Европеец не проезжал доселе. Это подало случай им узнать настоящее положение некоторых внутренних провинций.

Взаимные дружеские посещения Вицероя и Посланника происходили очень часто, и случались или тогда, когда они находились на барках, или тогда, когда приготовлялись к [12] путешествие сухим путем. Важность Вицероя, как Губернатора двух великих провинций, и честь сродства с Императором была причиною того, что никакой из Китайских подданных не мог быть выше его и иметь право на такое почтение людей нижшего класса, какое отдавалось ему. Но натуральное его добродушие, казалось, побуждало его избегать всякого вида знатности. — Он непременно хотел, чтоб Шов-Та-Цгин и Ван-Та-Цгин сидели в его присудствии, и они таким образом могли быть при его свиданиях с Посланником. Также и переводчик при нем был совершенно свободен.

Вицерой, подобно Зун-Та-Цгину, почти ежедневно переписывался с Императором, и часто сообщал Посланнику лестные выражения Императоровы о нем. В переговорах Вицероевых с Посланником упоминалось иногда о притеснениях, каковым иностранцы, а особливо Англичане подвергались в Кантоне. По склонности своей к благодеянию, располагался он выслушать представления о сем случае, и Шов-Та-Цгин, которой приобрел его доверенность, и на привязанность которого не без причины полагался Посланник, взялся истолковать ему в особенности причину жалоб Англичан, и побудить его отдать им справедливость. Также равномерно было выгодно, чтобы все то, что относилось к этому делу, было помещено в письмах, которые Вицерой послал к Императору в продолжении путешествия, и не мешалось с другими какими нибудь подробностями. [13]

Скоро уведомили Вицероя и Посланника, что все было готово к продолжению путешествия: хотя встречались некоторые трудности в приготовлении, но это было от того, что редко столько путешественников проезжало разом по этой дороге. Не легко было найти для них довольно лошадей в таком месте, где они не употребляются даже и для землепашества, где люди низкого состояния путешествуют пешком, а прочие в носилках носимых людьми. Посланниковы салдаты с красным прибором и с блестящими оружиями их почитались людьми, которые имеют право путешествовать в качалках. — Китайцы думали даже, что и всякому принадлежащему к Посольству должно было давать особенную повозку.

За недостатком лошадей употреблялись портшезы, к которым приделывают бамбуковые шесты для того, чтоб их можно было носить людям. Но многие из сих людей в изодранных рубищах, в соломенных шляпках и в коротких сапогах своих были так худы, казались так слабы в сравнении с теми, которых они несли, что многие из сих последних, стыдясь такой противоположности, выходили из повозок и продолжали путь свой пешком.

Сперва дорога шла через весьма возвышенное место, потом через узкие долины и через болотистые и покрытые сорочинским пшеном поля, на середине которых насыпана плотина между двух каменных стен и убита мелким хрящом, которой достается из [14] ближних гор; и как здесь нет повозок на колесах, то сия плотина будучи узка, очень хорошо выровнена и очень гладка.

К Югу от этой дороги находятся горы, похожие с виду на сахарные головы и несоединенные одна с другою. Они были покрыты травою и кустарником, и фигура их была так правильна, так постепенно суживалась от основания к вершине, что они более казались произведением искуства, чем природы. Сии горы состоят из синеватого известняка и из простой земли. По ту сторону их находятся каменоломни, из которых достают прекрасные белые и блестящие камни. Это не иное что, как самой чистой кварц, которой Китайцы употребляют вместо те-тун-тзе на фарфоровых своих заводах.

В продолжение малого сего путешествия сухим путем и в отдалении от больших дорог, Англичане ни одной мили не проезжали не встречая какой нибудь деревни, и во всех местах, кроме голого камня и чрезвычайного возвышения не попадалось им ни одного клочка земли не обработанного. Деревни не были обнесены стенами, но на крайних концах их находились ограды.

Казалось, что с утесов сняли землю, которая на них прежде находилась, для того, чтобы ее перенести в такое место, где бы она могла способнее питать растения. Там, где горы не совсем перпендикулярны, правильная отлогость их обделана террасами, которые возвышаются одна над другою, и все поддерживаются [15] каменными стенами. Сим способом всякая гора обработывается до самой вершины. На сих террасах не одни и теже растения обработывают; на них ростут: пшено, разная зелень, сладкой картофель, лук, морковь, репа и прочие огородные овощи. На вершине горы вырыт пруд; в нем собирается дождевая вода и проводится из него каналами в разные внизу находящиеся террасы; в местах или слишком высоких, утесистых и бесплодных для нежных растений, или требующих большого труда, с успехом обработываются, camellia sesanqua, разного рода сосны и особливо лиственницы.

Китайцы почитают навоз столь нужною вещию, что старики, женщины и дети, неспособные к трудным работам, беспрестанно стараются сбирать грязь и нечистоту с улиц, с больших дорог и с берегов каналов и рек. Они ходят с карзинками, привязанными у них напереди, и с малыми деревянными лопатками, которыми они сгребают испражнения животных и всякую нечистоту, которая может служить навозом. Но после птичьего кала, навоз предпочитаемый Китайскими откупщиками, есть тот же, который по свидетельству Копумела был в употреблении у Римских откупщиков. Это та материя, которую по ночам вывозят из Лондона, и которая по близости сего города употребляется на то же, на что и они его употребляют, как мы уже о том упомянули, говоря о посещении некоторыми Англичанами земледельцев острова Лоуанга. [16]

Этот навоз в малом количестве смешивается с жирною землею, и его складывают кучами, которые высушивают на солнце. Эти кучи составляют тогда некоторой род товару, и их продают откупщикам, которые не употребляют их тогда, когда они сбиты слишком много. Первое старание их состоит в приготовлении ям, в которых бы содержались не только сии кучи, но и всякая нечистота, и всякого рода прозябаемые материи, как-то: листья. корни, стебли, водяной ил, части животных, даже борода и волосы, которые собирают цирюльники.

К этому навозу примешивают сколько можно более урины, или по крайней мере воды, для того, чтобы его разжидить, и только тогда, когда он приходит в гноючее брожение, разливают его на вспаханную землю. В разных частях аренды близь дорог и тропинок ставят большие чаны, по края врытые в землю, для употребления прохожих. При больших дорогах и близь деревень находятся малые домики, в которых поделаны садки, довольно прочные, для того, чтоб то, что в них содержится, не могло теряться в земле, и на верх кладут иногда солому, дабы удержать испарину. Одним словом, Китайцы так ценят главной состав их навоза, что самой слабой, самый дряхлый старик не почитается никогда совершенно бесполезным для семьи, которая их кормит.

Впрочем количество навоза, собранного сими разными средствами, еще не совсем достаточно [17] для земли, обработывающейся в Китае, и составляющей знатную часть Империи. Для сего сперва собирают все, что нужно для размножения трав и огородных растений, так и для того, чтоб ускорить прозябение цветов и плодов.

Между растениями, которых в большем количестве собирают, есть: капуста, белая трава. Это растение имеет вкус приятный, походит несколько на Англинской валковый салат; и Китайцы, так как и иностранцы, живущие в Китае, очень его любят. По близости всех хорошо населенных городов, бывают целые десятины покрыты этою капустою. Иногда поутру очень трудно пробраться между великого множества маленьких тележек, которые ею наполнены у ворот Пекина и Ган-Шоо-Фоо.

Этот род капусты, кажется, удачнее размножается в северных провинциях, чем где в другом месте. Жители сих провинций солят ее для зимы и для вывозу в южные провинции, где разменивают ее на сорочинское пшено.

Сорочинское пшено, капуста, несколько чесноку или луку вместо мяса, с обыкновенным чаем, составляет обыкновенный обед Китайских крестьян и ремесленников.

Китайской земледелец, которой хочет сеять семена, кладет их сперва в жидкой навоз, и держит их в нем до тех пор, покуда они не разбухнут и покуда прозябение не зачнет оказываться. Он думает, что эта [18] предосторожность ускоряет прозябение растений, и препятствует быть съедиными насекомыми, скрытыми в земле, в которой они посеяны. Может быть этот способ есть главною причиною того, что в Китае на репу не нападают мухи, которые им везде так опасны. Китайской откупщик равным образом обливает жидким навозом корни растений и плодовитых дерев для того, чтобы ускорить их прозябение и увеличить их крепость. Римский Автор (Колумель.), о котором мы уже упомянули в этой главке, говорит, что такие опыты удобряли яблоки и виноград в Италии.

Главный предмет Китайского земледелия, произрастете пшена, вообще не требует многого унавоживания, и не нужно оставлять землю несколько времени непаханною. Правда, что в Китае есть растение, как например: некоторой род epidendrom, который мог бы даже рости и на воздухе. Другие же, которые или имеют луковицу, или содержат в себе много соку, ростут одни в песке, другие в воде. Но не смотря на сие, чистая земля есть самая способная для прозябения. Какая бы ни была теория земледельческого искуства, практика оного требует, чтоб землю делать рыхлою, и давать ей прочность самую приличную для растения, которое надобно воспитать. Состояние, до которого хотят довести землю, достигается часто посредством навоза, производимого обыкновенно смешением животных и прозябаемых материй, [19] которые начали гнить. Тогда происходит жидкость, которая не смотря на другие перемены, могущие от того произойти, дает новое свойство земле, с которою она смешана, делает глину рыхлее, дает твердость землям легким и пещаным, и придает как той, так и другой, нужную степень жара и сырости.

Иногда смесь земли заменяет с успехом навоз, в котором случается недостаток. Таким образом мергель, которой неиное что есть, как смешение глины с известью, и которой один не может произвести никакого растения, очень годен для употребления некоторых земель; таким образом количество песку и воды способствует к плодородию земель твердых я глинистых.

Египтяне довольно рано узнали, сколь выгодно давать земле степень твердости, которую ей иметь должно. В следствие сего они обыкновенно рассыпали некоторое количество песку на земле, на которой Нил оставлял богатый и жирный ил; и в подобном случае морской песок есть лучший. Соль, которая так известна по свойствам своим предохранять от гниения, и которая, будучи употреблена с излишеством, может вредить плодовитости всякого рода земли, имеет совсем противное действие тогда, когда покрывают ею умеренно материи животные или прозябаемые; и как морской песок содержит в себе некоторые соляные части, то он способствует брожению, нужному для прозябения.

Подобными сим опытами заменяют Китайцы недостаток в навозе, с неутомимым [20] вниманием стараются они дать земле степень твердости, нужной для растения, которое они воспитать желают. Они обыкновенно переносят землю из одного поля в другое, смешивают песок с землею, которая им кажется слишком жирною, и глину, или глинистую землю к той, которую они находят слишком рыхлою. Когда земли их имеют нужную степень твердости, то первое их старание есть воспрепятствовать, чтоб они не сделались сухими и бесплодными, и чтоб тем не воспрепятствовали проникнуть питательным сокам. Так как везде есть реки и всюду проведены каналы, то они могут доставать воду в изобилии; им нужно только найти средство провести ее в поля свои. Таким образом они убирают поля, не оставляя никогда невспаханными земель своих, и часто не удобряя их никаким навозом.

В Китае поливание земель имеет свою систему и почитается главным правилом земледельца. Кроме разных методов, которые, как мы сказывали, употребляются Китайскими земледельцами для поднятия воды, и проведения ее в плантажи, есть еще другой, которой действительнее и простее. Это их насос с цепью.

Машина, называемая сим именем, которая теперь доведена до такого совершенства, и так обыкновенна на военных Англинских кораблях, отлична от Китайских насосов тем, что она имеем вид цилиндра, и что Китайской насос четвероуголен. Большая часть восточных наций, казалось, издавна употребляли машину, [21] называемую Египетское колесо, однакож она была неизвестна в Европе до тех пор, как Сарацины ввели ее в Испанию в состоянии несовершенном и в виде весьма грубом: тогда она была неиное что, как несколько связок сена, привязанного к веревке, которая оборачивалась вкруг колеса. Когда часть этой веревки оставалась в воде то каждая связка сена вбирала в себя известное количество воды и выливала на верх колеса.

Китайской насос состоит из пустого деревянного отрубка которой разделяется доскою вдоль на два отделения. Четвероугольные, плоские соразмерные толстоте отрубка, куски дерева, привязаны к цепи, которая оборачивается около небольшого колеса или цилиндра, приделанного к каждому концу отрубка. Каждой из сих кусков дерева подымает по мере того, как колесо оборачивается, количество воды, равное, пространству пустого отрубка; и от сего называются они рычагами.

Сия машина приводится в движение тремя, различными способами. Естьли нужно поднять большее количество воды, то продолжают ось цилиндров, на которой обращается цепь, и приделывают к ней несколько деревянных ручек. Сии ручки имеют фигуру Т и округлены и выполированы так, что легко можно ставить на них ногу. Ось оборачивается на двух брусах. Тогда люди ставши на ручки оси и опираясь на перекладину, соединяющую оба бруса, заставляют обращаться цепь кругом, и тогда четвероугольные куски дерева поднимают великое количества [22] воды. Насос с цепью употребляют для высушивания болотных мест, для перенесения воды из одного пруда в другой, и для возведения ее из каналов и рек на какое нибудь посредственное возвышение.

Второй способ для приведения в движение насоса состоит в том, что запрягают буйволов или каких нибудь других животных к большому горизонтальному колесу, которого зубцы цепляются за зубцы оси цилиндра, на котором оборачивается цепь. Англичане видели этот опыт только в Шу-Сане.

Наконец естьли насос мал, то его приводят в движение рукою. Тогда к концу оси прикрепляют рукоятку такую, посредством которой оборачивается колесо токаря. Это самой обыкновенной способ во всей Империи. Каждой Китайской мужик имеет свой ручной насос, как такой инструмент, которой ему столько же нужен, как заступ для Европейского крестьянина. Множество ремесленников беспрестанно делают сии насосы.

Во время переезда Англичан из города Хан-Зан-Шен к реке не видали они ни одного клочка земли, на котором бы не изображалось трудолюбие земледельца. Во многих местах кряж земли был доброты посредственной. Но тогда прилагали в двое старания для его удобрения. На террасах гор пахали землю не сохою, а киркою. Поля там весьма чисты: никогда не видно на них негодной травы. Говорят, что в некоторых провинциях употребляют соху с колесом. Но та, которую наши [23] путешественники имели случай заметить, очень просто устроена. Один буйвол возит ее, один человек управляет. У ней только одна ручка, и сошника совсем нет. Ибо как в Китае нет лугов, то и не нужно вырезывать корни растений.

В Китае трактиры очень обыкновенны ни больших дорогах. На как место окружающее Хан-Зан-Шен мало посещаемо, то не нашлось в городе, в котором Посольство прибыло ввечеру, ни одного постоялого двора, в котором оно могло пробыть. Этот город лежит на берегу реки, по которой Англичане должны были плыть на другой день. Дом, в котором обыкновенно экзаменуют молодых учащихся того уезда, желающих вступить в какую нибудь должность, был отведен для наших путешественников, и его прибрали довольно хорошо.

Экзамен Китайских учащихся происходит, как говорят, всегда публично. Число прусудствующих, так как и присудствие Губернатора и главных Судей уезда; должно препятствовать судящим быть пристрастными. Сперва делают Кандидатам изустные вопросы, потом пишут их на бумаге. Награждение тех, которые успевают, не ограничивается простыми почестями Университета; но сии почести становятся степеньми, которые привод ко всем должностям, ко всем достоинствам Государства. Самые те, которые не получают достоинства, которого желают, имеют довольно познаний, чтобы заниматься с пользою в обществе и способствовать к увеличению суммы общих познаний. [24]

Такой открытой способ к возвышению для всех состояний споспешествует к примирению их с властию, которой каждой особенно имеет право достигнуть. Молодые люди, рожденные от богатых родителей, могут без сомнения легче и способнее научиться, нежели дети бедных. Но не смотря на это, гений или дух иногда торжествует над препятствиями, и, как бы то ни было, успех льстит самым тем, которые не имеют возможности его получить.

Такая система конечно может быть очень выгодна для общества, естьли только склонность ко злу не преодолеет силы добрых правил. Бедные Китайцы, не имеющие средства доносить жалобы, и объявлять свои мысли о криводушных своих начальниках, находятся почти в совершенной их власти. Также и иностранцы, имеющие с ними дела, не могут избегнуть их утеснений; и для сего-то Посол воспользовался всеми случаями, доставленными ему чрез его связь с Вицероем, и чрез благородные намерения сего чиновника, дабы дать ему почувствовать необходимость покровительствовать иностранцам, торгующим в Кантоне, и прекратить грабительства Гоппо (Главный сборщик пошлин и приходов в Кантоне.), и других Китайских чиновников, которые имели связь с коммерческими делами. Вицерой не был щедр на обещания: но казалось был чистосердечно расположен делать возможное добро. [25]

При новом посещении, которое Вицерой сделал Послу, первый сказал последнему, что он надеется, что многие чиновники той провинции, над которою он принимает правительство, тщетно усиливаться будут внушить ему предубеждение противу Англинской нации; но что он думает, что не только справедливость, должная Англичанам, но и честь его отечества требуют, что бы переменить к ним расположение. Он прибавил, что, сколь не велика власть ему вверенная, и сколь ни почитают ее твердою, что однакож он не без трудностей в теперешнем своем состоянии. Кроме чиновников Кантонских, продолжал он, старающихся заглушать жалобы, которых они были причиною, и привыкших поступать с иностранцами сколь презрительно, столь и несправедливо; кроме их имеют еще Англичане врагов и при Дворе; и в числе их находится мой предшественник в должности, который всякую перемену с моей стороны может почесть критикою на его поведение, и тонким выговором за то, что он попускал происходить несправедливостям. Но для меня есть еще важнейшее дела для рассмотрения: это сухой и гордой тон, с которым первый Министр, Го-Шоонг-Таунг отказал согласиться на требования Посла. — Я не знаю, как Посол представит сей отказ Англинскому Двору: но естьли он будет стараться возбудить негодование при этом Дворе, то все то, что обнаруживать будет сие негодование, сделает пред Китайским правлением малейший признак благосклонности, который бы [26] я мог оказать Англичанам, совершенно уголовным преступлением. И так я желаю знать обстоятельно, на что я должен полагаться в таком случае.

Посол не мог совершенно увериться, что бы такое опасение происходило непосредственно от Вицероя. Оно могло проистекать из вышшего источника. Но, как бы то впрочем ни было, оно показывало, что армия Англинская в Индии и все морские силы Англичан были признаны довольно могущественными, дабы требовать некоторых снисхождений даже со стороны гордой Китайской Империи.

Посол признался Вицерою, что он несколько сомневался о расположении к Англичанам Пекинского Двора, или лучше сказать Пекинских Министров. Но узнав о мыслях Императора от того, кто его сопровождал в Ган-Шу-Фу (Колао Зун-Та-Цгин.), и они самого Вицероя, он полагается на столь торжественные уверения, и думает, что будут иметь особенное внимание к выгодам Англичан, торгующих в Китае, что он пишучи из Ган-Шу-Фу, и отдавая отчет в порученных ему делах, известил Лондонской Двор, что он в этом уверен, и что он не сомневается, что его правление имеет доверенность к сделанным ему обещаниям.

Тут Вицерой спросил у Посла, может ли он уполномочить его объявить, что в знак своего продолжающегося благорасположения Государь его будет скоро писать к Китайскому [27] Императору, и пришлет другого Министра, когда Император согласится его принять; что Министр сей будет отправлен без пышности и без издержек, которых стоило теперешнее Посольство, но просто, как уверение непременной дружбы его Британского Величества.

На сие неожиданное предложение Лорд Макартней отважился отвечать, что вероятно Англинской Король будет писать к Императору, дабы уведомить его о получении подарков, и благодарить за прием, сделанный им Посольству; - что это дело не касается до цели сего Посольства; что однакож он надеется, что все со временем примет хороший вид: но что отдаленность расстояния от Великобритании до Китая и опасность морских путешествий препятствуют ему сказать, в какое время именно отправлено будет новое Посольство.

Вицерой заключил разговор, объявив, что он немедля отправит курьера, дабы дать отчет о переговорах, которые он имел теперь с Послом, и надеется, что все то, что он хроме сего, донесет, совершенно удовлетворит Императора.

Лишь только путешественники отправились, как вдруг сильной, с дождем смешанный ветер, начал препятствовать их плаванию, или лучше сказать, совсем оное остановил. Дождь перестал, но действие его продолжалось на реке, в которой от него прибыла вода; и так как течение воды было благоприятно, то барки плыли быстро. Когда они приближились к городу Коанг-Син-Фоо; то погода опять сделалась холодна, [28] пасмурна и дождлива. Земля представляла дикую перспективу. По обеим сторонам реки видны были преогромные массы голых утесов, чрезмерных, возвышенных, и похожих на те, которые казались увеличенными на Китайских картинах. Эти утесы состояли из красных и черноватых камней; и из них брали множество плит для строений.

В это время река была столь широка и глубока, что крытые барки, употребляемые тогда, когда было мало воды, переменили на яхты, которые были и больше и покойнее барок.

Когда противной ветер, или излучины реки, или другое какое обстоятельство препятствовало плаванию Посольства; то многие Англичане, оставив яхты, шли поберегу реки или канала, или же проходили через поле, дабы рассматривать все, представляющееся их взору и делать наблюдения, к которым они были способны.

Двое из них, имея привычку каждый день делать некоторые исследования, были однажды с суровостию остановлены Мандарином, сопровождаемым несколькими дерзкими солдатами. Он приказывал Англичанам возвратиться на берег, и угрожал отправить их туда силою, естьли без того его не послушают.

Шов-Та-Цгин, и Ван-Та-Цгин, известясь о сем происшествии, приказали солдатам лечь животом к земле, и велели держать их нескольким солдатам же, приказывая другим бить их бамбуковыми планками: этому наказанию подвергают в Китае за легкие обиды. [29] Но Англичане, которые были обижены, испросили прощение этим солдатам.

Однакож Шов-Та-Цгин донес Вицерою на Мандарина, который был главным обидчиком, и при сем случае поступил таким образом единственно для того удовольствия, чтоб употребить во зло свою власть против иностранцев, которых без сомнения почитал он беззащитными. Бедные крестьяне того уезда, которыми он правил, конечно совсем потеряли надежду видеть его к себе менее суровым; но Вицерой прекратил его притеснения отрешил его от должности; и сверх этого подвергнул его телесному наказанию.

Сколь ни презрительным могло бы показаться для Европейца наказание бамбуком; но самая легкая жалоба может навлечь его на частного человека, не имеющего Мандаринского ранга. Вицерой имеет власть не только лишать достоинства нижших чинов, но, без формального суда, подвергать вышшие чины неуголовному наказанию. Большая часть Китайцев так привыкла к своему состоянию, что в таких родах наказаний берут в рассуждение одну боль, которую они им причинить могут.

Главный предмет правления состоит в сохранении общественного спокойствия и благоденствия, и оно, кажется, мало печется о предосторожностях, которых требует личная безопасность граждан. Как скоро кто нибудь обвинен в преступлении, заслуживающем смерть; то собирают суд, дабы его судить; но не созывают Юристов для исследование дела. Судьи [30] мало поставляют важности в словесных доказательствах; иначе они по крайней мере должны быть подтверждаемы особенными обстоятельствами и письменными документами. Однакож естьли обвинение не весьма важно, то обвиняемой может оправдаться торжественною присягою, производимою с религиозными обрядами.

Допросы употребляют иногда для того, чтоб вынудить у обвиняемого признание в преступлении и объявление имян его соучастников. Средство сие весьма противно политике со стороны тех, которые его употребляют, по тому, что ни благоразумие, ни невинность не мотут предохранить от подозрений и обвинения, и следственно не могут избавить от претерпения зла, мучительнейшего самой смерти, для того, чтоб открылось не обнаруженное преступление.

Редко случается, чтоб кто нибудь был осужден к уголовному наказанию без подписания приговора Императором. Но всегда бывает необходимо такое подтверждение.

Приговор приводится в исполнение по повелению Вицероя, в необычайных случаях, как например во время бунта, или измены.

Все преступники, осужденные на смерть, обыкновенно приводятся в Пекин, где процессы их пересмотриваются великим судом, для сего учрежденным. Обычаи Империи, предполагающие Государя одаренным всеми чувствами человеколюбия, требуют того, чтоб он отобрал мнение у совета, может ли он без всякой [31] опасности для Государства уничтожить исполнение смертных приговоров.

Наказание всех преступников производится в одно время; число их редко бывает более 200: что, кажется, весьма мало в столь обширном и многолюдном Государстве. Пеня, темница, розги, ссылка: вот наказания, которые наиболее употребляются. Смертию наказывают тех только, кои сделали преступление против Государства, или Императора, или же пролили кровь; и для таковых злодеев нет ни прощения, ни облегчения в наказаниях. В Китае нет даже никакого различия между умышленным и невольным убийством. Воровство здесь никогда не наказывается смертию, естьли только произведено насильство и жестокости. Умеренность наказания показывает, кажется, что этот порок редок; и он в самом деле таков, исключая во время голода, в такое время, когда строгость наказания бессильна бы была укротить преступников.

Сколь ни похвальна и предусмотрительна деятельность Китайского правления; сколь ни мудры и благодетельны его учреждения, но оно ограничивается отбирать помощь от собственных своих провинций, когда нужно вспомоществовать тем провинциям, кои терпят недостаток; а так как сии меры не всегда бывают исполняемы надлежащим образом, то и не могут иметь столь надежного действия как заботливая и благоразумная бдительность Европейских наблюдателей, которые всегда стараются доставить туда провизии, где [32] находится в оных недостаток. И так ни в одном Европейском Государстве голод не бывает так часто, как в одной какой нибудь Китайской провинции.

Между различными уголовными наказаниями, известными у Китайцев, они почитают виселицу не столь презрительным, как отрубление головы. Потеря части тела, есть для них чрезмерное бесчестие. Наказание ша, которая в Европе называется la cangue, обыкновенно определяется для легких преступлений. Те, кои осуждаются на сие наказание, должны носить большой стол с тремя отверстиями; одно для шеи, а два для рук. Это род подвижного столба; и преступник бывает нуждаем носить его целые недели и месяцы. Когда он довольно силен, то заставляют его прохаживаться в таком положении: но обыкновенно предпочитает он стоять опершись на стену, или на дерево; а когда прислужнику судебного места покажется, будто бы нещастный преступник долго отдыхает, то он понуждает его встать, ударяя его из ремней сплетенным кнутом.

Говорят, были некоторые примеры, что преступникам позволяли сменять себя кем нибудь, для претерпения заслуженного ими наказания.

Законы, основанные на благоразумии и справедливости, конечно не позволяют подобного злоупотребления; но исполнители законов могут его позволить; и в Китае, более нежели где нибудь, сыновняя любовь может заставить [33] сына вытерпеть наказание, для того, чтоб избавить от него своего отца.

Говорят, что в Китае весьма хорошо управление тюрем. Преступники и те, кои посажены в тюрьму за долги, содержатся в отделенных местах. Им не позволено иметь сообщения, потому что почитают противным политике и морали сближать преступление с безумием или нещастием. Оба пола также отдельно содержатся. В законах не положено заключать в тюрьму за долги. Но естьли должник отдал заимодавцам своим все свое имущество, а они еще не удовольствованы, то его осуждающий носить публично ярем на шее в течении известного времени, дабы побудить семейство его уплатить долги его, и прекратить его стыд, естьли только оно имеет к сему средства. Естьли игра, или другое какое нибудь доказательство развратности сделало долги должника неуплатимими; то он осуждается к телесному наказанию и к ссылке в Татарию.

В Китае есть такие случаи, в которых человек может сам себя продать, как например: для уплаты той суммы, которую должен он казне, дабы помочь отцу своему, когда он лишился ума, или когда он умер для погребения его пристойным образом. Естьли тот, кто себя продал, служит беспорочно господину своему; то по прошествии 20-ти лет имеет право требовать свободы. Когда же ведет себя худо, то остается во всю жизнь невольником, так как и дети, которых он вместе с собою продал. [34]

Естьли должники казенные поступают коварно, то таковых удавливают; когда же по причине какого нещастия не могут уплатить своих долгов, в таком случае продают их жен, детей и все их имение, а их самих ссылают на новые Китайские заведения в Татарию.

В Китае выгоды Императора составляют всегда главный предмет. Нет ни одной такой собственности, которая бы могла быть безопасна пред его правами. Такую предпочтительность можно оправдать, рассудив, что кто наиболее подвержен коварству, тот должен иметь удобнейшие средства, дабы от него избавиться, и дабы наказать тех, кои коварно поступают.

Тяжбы граждан на имения не много занимают места между Китайскими делами. Желание воздавать справедливость, воспретило здесь умножение обрядов и крючкотворств. Здесь годы не занимают решением какого нибудь дела, в продолжение которого малое только можно обращать внимание на другие предметы. Как бы оно ни кончилось, его скоро теряют из виду; и принимаются за другие дела, приступают к другим рассмотрениям.

Собственность, какого бы она впрочем роду ни была, имеет в Китае слишком безусловную зависимость, чтоб право, которое здесь на нее имеют, могло произвесть много споров. Здесь нет ни вдовьих участков, ни отказания наследства кому другому после первого наследника. Причины несогласий уничтожены у [35] Китайцев недостатком сообщения с иностранцами, однообразием их правил, их обычаев, их мыслей, некоторым родом общественности, в которой большая их часть живут между собою, а наиболее союзом царствующим в семействах, столь отличных от тех, кои в других землях бывают возмущаемы величайшими несогласиями и исключительными правами каждого члена фамилии. Китайские судебные места более наполнены бывают такими людьми, которые приходят просить, нежели тяжущими.

Люди с дарованиями ученые берутся иногда защищать тяжебные дела тех, кои молоды, не знающи и не способны. Но нет таких людей, которые бы обогащались, исполняя ремесло Прокуроров, или стряпчих, и кои бы посредством сего достигали чинов.

Стараются делать Судей беспристрастными, не определяя их в сию должность в тех провинциях, где они родились. Но естьли непривязанность склоняет их на ту или другую сторону, то они могут быть увлекаемы тяжестию подарков. Подарки может делать нижний чин вышшему и челобитчик Судье; это всеобщее обыкновение в Китае, так как и в большей части восточных Государств. И так Судьи бывают даримы от обеих стороне; и естьли обе они равномерно богаты и щедры, то случается, что дело их решится справедливо. Так точно бывает и в Англинских судебных местах, где царствует беспристрастие, не взирая на положенную плату, [36] которую Судьи получают от разных челобитчиков.

И так великие издержки, которых требуют процессы, могут сделаться средством к утеснению в руках того, кто вместе и достаточен и криводушен. Но всего хуже, что у Китайцев не назначена сумма платежа, или лучше подарков, которые должен получать Судья. Всегда даже надеются, что эти подарки будут соразмерны достатку того, кто их делает. Естьли бы было справедливо, как некоторые Китайские Судьи думают, что эти подарки составляют нужное награждение для их должности, не имея никакого влияния на решение тяжбы: но это бы могло быть обузданием для богатых, кои принуждены много делать таковых подарков, и тогда бы бедные их соседи хотя несколько освободились от утеснений. Но в самом деле деньги есть великая пружина делопроизводств в Китайских судах; и обыкновенно справедливость находится в них на дне самого большого кошелька. Исполнители правосудия не получают здесь такого жалованья, которое бы могло предохранить их от искушения, и сделало бы принятие подарков столько бесполезным и столько непристойным.

Деньги, ввезенные назад тому сто лет Европейцами в Китай, чрезвычайную произвели дороговизну в съестных припасах, и причинили великую несоразмерность между жалованьем многих чиновников и нужными их издержками. По реляциям старых Миссионеров видно, что [37] в Китае прежде жили почти ни за что; но теперь самые необходимые вещи столько же дороги здесь, как и в Англии.

Во всех спорах, случающихся между Татарами и Китайцами весьма замечательно пристрастие и совсем не должно воображать, чтобы весы правосудия управлялись твердою рукою между победителем и побежденным. Но в полуденных странах зло сие не так чувствительно. Там не найдешь никаких Татар, кроме тех, которые занимают важнейшие места и следовательно редко имеют случай оказывать преимущество своим соотечественникам. В окружности города Коанг-Син-Фоо, где дурная погода задержала Англичан целой день, не было ни одного поселившегося тут Татарина.

Все поля вокруг города засеяны были сорочинским пшеном. Множество мельниц, построенных над рекою, показывают, что пшено в здешних провинциях по большой части употребляют на муку, не так как в северных, где Англичане не видали ни одной такой мельницы. Много было народу; иные занимались рыбною ловлею, другие собирали семена с сального дерева, которые уже созрели и начинали раскрываться подобно стручьям бумажных дерев.

Чтобы не оставлять своих яхт, путешественники направили путь свой не много к Северо-Западу, и скоро потом прибыли в то обширное пространство земли, где находится озеро По-Йанг, вероятно, самое большое во всей Китайской Империи. На несколько миль вокруг сего озера земля не иное что, как болотистая [38] степь, покрытая тростником, и большую часть года находящаяся под водою. Не видно ни одной деревни, даже ни малейших следов селений, разве иногда попадаются бедные и уединенные хижины, обитаемые рыбаками, к которым не иначе можно приближаться, как только на лодке. Нещастные, тут поселившиеся, кормятся своею ловлею и растениями, которые они садят на бамбуковых плотах.

Озеро По-Йанг, и пространство земли его окружающее, могут назваться водохранилищем всей Китайской Империи. Со всех сторон текут туда реки. Озеро сие снабжает водою многие каналы, которых берега укреплены для безопасности кораблей во время бури и разлития. Волны озера подымаются иногда так высоко, что Китайские мореходцы почитают их столь же опасными, как и морские. На По-Йанге видно несколько песчаных островов, которые едва возвышаются над поверхностию воды и населены смиренными рыбачьими хижинами,

Вода, набравшись из многих рек в По-Йанг, течет в Ианг-Тзе-Киаиг, и чрез то делает его гораздо полнее.

В болотистой стороне которая лежит к Югу помянутого озера, и которую наши путешественники проезжали, жилища и промыслы жителей те же, какие на восточном его берегу. Всякой житель кажется имеет место, на котором он один только ловит рыбу. Место сие разделено на малые отделения, где держат и откармливают рыбу. Некоторые из сих рыб похожи на анчоусов. Их солят, сушат и [39] потом торгуют ими во всей Китайской Империи. Кроме тех способов, посредством которых ловят рыбу в Китае, и о которых мы уже говорили, есть еще один способ вообще употребляемый: растягивают сеть на четырех палочках и привешивают ее на длинной шест.

В сей стороне очень много водяных птиц, которые составляют часть промысла жителей. Для ловли их пользуются разными хитростями, но как они еще не напуганы огнестрельными оружиями, то и не так дики. Даже обыкновенные белогрудые вороны (Corvus Dauricus.) допускают к себе подходить за два и за три шага.

Чем больше наши путешественники удалялись от озера По-Йанг и провинции Кианг-Нан, приближаясь к провинции Кианг-Зе, поля становились плодоноснее и вид их приятнее, селения начинали показываться чаще.

Яхты шли тихо, потому что должно было плыть против быстрины реки, которая текла с Юго-Запада. На место болот окружающих По-Йанг явились обширные сахарные плантажи. Так как они находились на пещаной земле гораздо выше реки; то надобно было для поливания их поднимать воду на такую высоту, к которой нельзя было достигнуть обыкновенно употребляемыми в Китае способами. Нужда научает выдумывать средства. Они изобрели машину столь же хитрую, как и полезную, не дорогую, и которую легко можно употреблять. [40]

Два деревянных столба крепко утверждены во дне реки поперег берегов. Они поддерживают ось превеликого колеса, которого косяки имеют равную толщину; ближайшие к берегу реки менее других пятнатцатью дюймами. Однакож они одинаково погружаются в воду, между тем как верьх колеса положение свое имеет выше земли. Ось имеет в длину около десяти футов; и соединяется с колесом посредством семнатцати или осмьнатцати на искось утвержденных спиц, которые выходя в косой линии, на половине пересекаются, и по том проходят чрез одноцентреный круг. Концами утверждены в колесо. Между окружностями колес, и утвержденных крест на крест спиц приделаны лопатки или ковши, которые, будучи угнетаемы водой, приводят колесо в движение. Со все сторон к колесу прикреплены по большие деревянные трубы, которые на 25 градусов имеют наклонение к горизонту, или к оси колеса. Внешние концы сих труб заделаны, а другие открыты, так что проходя чрез воду они наполняются; хотя движение колеса и переменяет их положение, но они своим наклонением удерживают в себе воду до тех пор, пока совершенно поднимутся на верх, Тут вода из них выливается в широкой жолоб, поддерживаемый столбами, а от сюда проводят ее в плантажи.

Кроме оси и двух столбов, которые, ее поддерживают, все прочее в машине вделано из бамбукового дерева. Косяки спицы, ковши и даже самые веревки сделаны из бамбука, или во [41] всю его длину, или изрезанного на части, или расколотого на тонкие планки. Нет ни винтов ни гвоздей, ни железных скобок. Разные части машины связаны между собою бамбуковыми веревками. Таким образом с весьма малыми издержками делается машина, которая не требуя ни трудов, ни стараний поднимает воду очень высоко и хранит ее, смотря по нуждам земледельца.

Колеса сих машин имеют от дватцати до сорока футов в поперешнике, смотря по высоте берегов, реки места, куда должно поднимать воду. Одно из сих колес может легко иметь дватцать труб в четыре фута длиною и в два дюйма шириною, и каждая труба содержит 6/10 ведра (gallon), и следовательно дватцать труб содержат в себе двенатцать ведер (gallons). При посредственной быстроте воды колесо может обернуться в минуту четыре раза. Таким образом в одну минуту можно почерпнуть воды сорок восем, в час две тысячи восем сот восемьдесят, а в день шестдесят девять тысячь, сто дватцать ведер (gallons), или более трех сот бочек.

Машина, которой сделали мы описание, гораздо превосходит все прочие одинакого с нею рода Персидское колесо, к косякам которого привязаны подвижные ведра, и которое так известно в южной Франции и Тироле, похоже на Китайское колесо; но оно гораздо дороже стоит, строение его не так просто и изобретение не так искусно. В Тироле также поднимают [42] воду посредством колеса, которого поверхность снабдена ковшом, но оно гораздо хуже Китайского и Персидского.

Бамбук есть растение удивительное, полезное и прекрасного вида. Оно более походит на пустой сучковатой камыш, и, как сказывают, лучше родится на легкой земле близ текучей воды, нежели в другом месте. Оно вырастает очень скоро, поднимаясь в полтора года около дватцати футов, и имеет ту выгоду, что вместе и легко и плотно. Чем долее растет, тем более ствол его суживается, так как бывает с некоторым родом пальмовых дерев. Ветвей на нем очень мало, и они бледно-зеленого цвета; листья длины и узки.

Из записок одного ученого путешественника видно, что вещество, находимое иногда внутри бамбука, в некоторых землях почитается лекарством, и что один искусной Химик причисляет его к роду кремней.

Китайцы считают более шестидесяти родов бамбука, а может быть разные употребления оного гораздо еще многочисленнее. Не только употребляют его для всякого строения и почти для всех мебелей; но сверх того сделав из него тесто, работают бумагу, и даже с удовольствием едят молодые отростки, которые оно пускает.

В провинции Кианг-Зе на берегу реки, по которой плыли Англичане, растет много бамбуковых дерев. Есть также большие канфарные деревья, которые ростут от реки не много далее, иногда вместе с некоторым родом [43] больших фиговых дерев, называемых у Китайцев ианг-шоо; ветви их довольно длинны и простираются горизонтально.

Долины, находящиеся между рекою и горами, не очень пространны. Но естьли бы и вся земля была ровное поле, то бы и тогда не льзя было ей быть многолюднее. В Провинции Кианг-Зе много обыкновенных горшечных и фарфоровых фабрике. В некоторых местах река омывает подошвы гор, с верху которых часто скатываются в воду величайшие утесы. Быстрина потока в сих местах часто причиняла такие нещастия, что воспоминание о них заставило Китайских матросов, которые управляли яхтами, сделать жертвоприношение подобное тому, какое мы списали, говоря о переезде Желтой реки.

За утесами вода была очень тиха, и путешественники приметили, что почти вся ее поверхность была покрыта не большими судами, из которых в каждом была одна или две чайки. Лодочки сии так малы и легки, что рыбаки часто их переносят от одного озера к другому на плечах, также как и птиц, которые им ловят рыбу. Иногда у рыбаков не бывает лодок, тогда они садятся с своими чайками на маленькие плотики, составленные из пяти связанных бамбуковых дерев.

Когда Англинское Посольство проезжало сию полуденную сторону, то пшеница начинала пускать рост, и видны были засеянные ею поля подле плантажей высокого сахарного тростника, Которой скоро мог быть годен для молотья. В сей провинции женщины низкого состояния [44] не имеют предрассудка в рассуждении маленьких ног, и они так здоровы и привычны к работе, что поселяне из других провинций нередко приезжают в Кианг-Зе выбирать себе, как они говорят, трудолюбивую жену.

Часто видишь здесь, что земледелец держит одной рукой плуг, в которой впряжена его жена, а другой сеет рож. Правда земля рыхла и плуг весьма легок; но в глазах Европейца такая должность для жены непристойна, а особливо когда она не ровно между обоими полами наблюдается. Женщины в провинции Кианг-Зе отличаются от девушек тем, что у последних передние волосы висят до бровей, а у первых все волосы собраны на маковке.

В провинции Кианг-Зе имения отдаются на откуп на три, на пять, или на семь лет, и по контракту откуп кончится, естьли того хочет откупщик и хозяин, в один из сих сроков. Вообще хозяин делит жатву с нанимающим. Последний имеет полную свою часть, а тот платит с своей должную Императору подать, которая, не смотря на то, обильная ли, или худая жатва, всегда одинакова. Но в последнем случае делают представление, и некоторая часть подати, или и вся оставляется. Император, сказывают, должен получать пять процентов с того, что приносит жатва; но как оценка зависит от Государственных чиновников, то она обыкновенно назначается дороже настоящей цены, и потому подать увеличивается до десятой части всего дохода. [45]

Река, по которой вверх плыли Англинские яхты, становилась мелка, и наконец по ней не льзя было более плыть. Она вытекала между двух цепей Холодных и бесплодных гор, которых верхи в зимние Месяцы часто бывают покрыты снегом. Есть места, где не видно ни малейшей зелени, ибо земля сия есть ничто иное, как песок или разрушенные камни. В одном месте, где бок горы идет перпендикулярно, видны разные кварцевые жилы, горизонтально и вертикально расположенный слояк глинистой земли.

Англичане принуждены были предпринять также, как и прежде, путешествие сухим путем. Изготовившись в тот же день, наши путешественники на завтра очень рано отправились в дорогу, И скоро приехали к подошве гор, отделяющих провинцию Кианг-Зе от Кван-Тунг.

Сии горы составляют цепь, которая простирается почти от Востока к Западу, и делает Паралельную линию с другими горами, о которых мы сказали, что они начинаются подле Хан-Шоо-Фоо, и простираются к Югу. Подошвы гор, находящихся между Кианг-Зе и Кван-Тунгом, состоят из гранита.

Скоро Англичане зачали взбираться на самую большую из них, которой вершина была покрыта облаками; некоторым из путешественников казалось, что два облака были не подвижны и что расстояние между ними составляло правильную фигуру. Но когда они уже довольно высоко поднялись, чтобы можно было [46] проезжать на лошади, то с удивлением увидели, что мнимые облака были не иное что, как вершина горы, в которой был прорыт весьма глубокой проезде. Как ни трудна была сия дорога, однако все не так как тогда, когда вершина горы не была еще разделена, и за то статуя Мандарина, старанием которого сие произведено в действо, занимает место в одном из окрестных храмов. — На сем проезде есть военной караул.

Гора до самой веришины покрыта деревьями, откуда представляется глазам пространная и богатая перспектива. Со всех стороне видишь пологой правильной скат, длиною в несколько миль, и поле покрытое зеленью, по среди которого рассеяны деревеньки, города и домы откупщиков, и, как говорит Господине Барров, все положено к ногам зрителя, между тем, как далее взор теряется в высоких горах и неизмеримых равнинах. Однакож с северной стороны видна бесплодная и дикая степь. В сравнении с чрезвычайною высотою, с которой Англичане смотрели на рассеянные в долине холмы, они им казались стогами сена, также как и многие отдаленные горы. Городе Нан-Ган-Фоо, откуда путешественники недавно выехали, походил тогда на груду камней, а река, которая тут протекает, казалась им блестящею чертою.

Гора, которая так возвышается надо всеми окружающими ее предметами, гораздо еще выше поднимается над морскою поверхностию. Она по крайней мере тысячью футами выше [47] источника Кан-Кианг, то есть, той реки, по которой плыло Посольство от озера По-Йанг. Течение сей реки так быстро, что думают, что она склоняется по дватцати футов на милю, протекая в прямой линии около трех сот миль, что составит шесть тысяч футов. И сие число и тысяча футов возвышения над поверхностию реки, есть то, чем гора превышает озеро По-Йанг.

Из сего озера течет много воды в реку Ианг-Тзе-Кианг, которая протекая очень быстро триста миль, впадает потом в Восточное море. От озера до моря, Ианг-Тзе-Кианг имеет по крайней мере на тысячу футов наклонения. И так гора возвышается над морем на восемь тысяч футов.

Горная Дорога была наполнена мужиками, несущими в Нан-Ган-Фоо большие сосуды масля, откуда его водою пересылают в северные провинции. Путешественники видели также на горе весьма малых и проворных лошадей; с переди они были не очень статны, но впрочем довольно красивы; ноги у них также тонки, как у оленей.

Нан-Хоо-Фоо, Лежащий за осмьнадцать миль от Горного прохода, есть граничный город провинции Кван-Тунг. Прибывши туда, путешественники нашли барки, приготовленные для перевоза их с своим обозом. Барки сии были покрыты и очень покойны, но невелики и соразмерны с малою глубиною, которую река имеет при своем начале. [48]

Сия река называемая Пе-Кианг, не вступая еще в Кантон, протекает около двух сот шестидесяти миль. Отсюда она еще протекает почти восемьдесят миль и впадает в Южное Китайское море; близь сего моря Европейцы назвали ее Бокка-Тигрис.

В скверной части округа река долго течет между двумя цепями известковых гор, из коих некоторые находятся Подле самых берегов, а другие в разном от них расстоянии; так что от того выходят узкие и пространные равнины. Верхи гор круты, утесисты и покрыты деревьями, принадлежащими к роду лиственниц, которые ростут иногда в таких местах, где можно садить их без великих трудов и стараний. Грунт по большой части песчанный, смешанный с малым количеством глины, и имеющий свойство гранита.

Есть небольшие долины, где изредко видно несколько хороших домиков, окруженных пашнею, и к которым ход только со стороны реки. В реке навалено много каменных куч, которые будучи поддерживаемы сваями, составляют род плотин; в них есть отверстия, через которые вода проходит с чрезвычайною скоростию. Рыболовы ставят против сих отверстий кузова, сплетенные из ивы, внутри обделанные дощечками, которых сближающиеся концы вошедшую туда рыбу не выпускают.

Как скоро наши путешественники поравнялись с горами, которые были не так утесисты, то увидели они, что с обеих сторон реки на боках сих гор был посеян табак; что [49] совсем противно обыкновению Китайских земледельцев, которые делают насыпи везде, где есть отлогости. Другие же горы имели самой дикой и самой ужасной вид. Не видно даже было ни малейшего растения. Высокие скалы, представляющие разные удивительные виды, угрожали своим падением плывшим под ним судам. Пять из сих чрезмерных громад, более приметных названы Китайцами: пят лошадиных голов; одну особливо легко приметить, потому что подле ее вершины находится несколько слоев разноцветных камней.

Иные горы в сей части Китая наполнены угольными рудами недавно открытыми на берегу сей реки. Их достают посредством одного канала, прорытого до самого рудника, и таким образом вырытыми угольями нагружают суда. Уголья сии мягки, жирны и удобны к трению и к превращению в пыль.

Поелику Китайцы разводят огонь не в открытых каминах, но в закрытых печах; то прежде употребления угля, они его перечищают; и для того вырывают подле рудников весьма глубокие колодези. По экономии царствующей между Китайцами, которая им нужна может быть по их многолюдству, самая даже угольная пыль не пропадает. Есть люди, которые собиранием сей пыли достают себе хлеб. Мешают ее с таким же количеством болотистой мягкой земли, и потом сделав кирпичи сушат их на солнце, и пересылают в те округи, где нет угольев. [50]

Как скоро река стала шире и глубже; то с барок Посольство перешло в яхты, которые были гораздо больше и покойнее. Вода прибавилась от соединения другой реки, текущей с Северо-Запада. При стечении сих двух рек построен город Шо-Хоо-Фоо, имеющий весьма приятные и романические окрестности. Тогда поля покрыты были сорочинским пшеном и табаком, а на возвышенных местах росли бумажные деревья и лодки переплывающие из одной части города Шо-Хоо-Фоо на другой берег, управляются женщинами, которые по большой части молоды, чисто одеты и показывают желание привлечь на себя внимание чужестранцев. Мы уже заметили, что такой же обычай и на озере Таи-Гоо, где много есть мущин отдаленных от своих семейств.

В Шо-Хоо-Фоо соединение двух судоходных рек привлекает великое стечение чужестранцев. Легкомысленные женщины, которые управляют лодками, и при том стараются привлечь на себя взоры чужестранцев, не от того взялись за сие двоякое ремесло, что они оставили своих родителей, или были от них оставлены за их беспутство. Родители уважают тогда только непорочность своих дочерей, когда она может доставить им богатых мужей; когда же они не имеют сей надежды, то мало противятся склонности их к такому прибыльному упражнению.

Китайским женщинам, особливо низкого состояния, при воспитании стараются внушить единственно то только правило, чтоб они [51] повиновались родителям своим и супругам. Их учат располагать свои поступки так, чтоб они были только сходны с помянутым правилом; а впрочем не имеют они никакого понятия о добродетели. Мущины с своей стороны уважают целомудрие только тогда, когда оно споспешествует к собственному их удовольствию. Может быть, между знатными Китайцами это со всем иначе; ибо очень часто можно найти гораздо больше различия в образе мыслей людей разного состояния одного Государства, нежели между людьми одинакого состояния и разных Государств.

Китайские женщины, какого бы состояния ни были, по большей части лишены преимущества читать и приобретать познания посредством опытности и наблюдений. Их невежество, уединенная жизнь и страх к тем, которых они почитают своими начальниками, не позволяют им быть друзьями мужей своих и обыкновенными их подругами в забавах.

Во всяком мужском обществе, где нет женщин, нельзя найти ни нежности во вкусе и чувствах, ни вежливости и приятности в разговорах, ни утонченной игры страстей; и от того-то мущины, будучи гораздо вольнее в своих поступках, привыкают к грубым шуткам и к двусмысленным намекам. Наружная учтивость Китайцев очень церемонна. Она состоит в разных телодвижениях, в кивании головою, в образе сгибания колен, протягивания ноги, соединения и отделения рук. Все сие в Китае почитается знаком хорошего [52] воспитания, и тех людей, которые сего не наблюдают, почитают невеждами.

Однакож Китайцы после первых учтивостей становятся обходительными. С иностранцами разговаривают они без застенчивости и принуждения Они показывают даже некоторый род доверенности, как люди, думающие, что их нравы и обычаи не имеют никаких недостатков. Сия самонадежность происходит от того, что они думают во всем превосходить других народов.

В средние веки, когда Европа была погружена в невежестве и злодействах, когда Монгульские Татары не покорили еще Китая, и когда путешествовал Венециянец Марк-Павел, Китайцы уже достигли высочайшей степени своего просвещения; и по тому они тогда превосходили и своих победителей и Европейцев тогдашнего века. Но как они уже не делали более успехов, а Европейцы между тем день ото дня исправили свои нравы, приводили в совершенство свои искуства и науки; то они не так уже им удивляются, сколько прежде путешественники, которые об них говорили. По связи некоторых Китайцев с Англинским Посольством, сами они почувствовали, что Англичане имели над ними некоторые преимущества.

Может быть, что и смешение с Манжурскими Татарами причинило им вред. Они почитают себя чрезвычайно уничиженными, находясь под игом самодержавнейшего Государя, между тем, как Татары думают некоторым образом разделять власть Императора [53] над завоеванным народом, и тем облегчают бремя той же власти их угнетающее. Точно так слуги Лифляндского знатного господина, или Негры, служащие в доме Ямайского поселенца, хотя и сами невольники; но одни предпочитают себя мужикам, а другие Неграм обработывающим землю..

По сей причине большая часть, жителей приморской провинций Кантоне, думая, что чужестранцы, приезжающие в их землю, не покровительствуется правительством, берут иногда над ними некоторое преимущество.

Однакож за несколько дней до того, как яхты, на которых находилось Посольство, прибыли в Кантон, Англичане имели случай заметить, какое влияние имеет их обширная торговля в Китае. Они часто слыхали, что Китайцы старались выговаривать Англинские слова, и большая часть судов, плывших вниз реки, были наполнены товарами, назначенными в Англию.

Река во многих местах была покрыта плотами из строевого леса, состоящего по большой части из лиственниц и канфарного дерева; его гнали во внутренние и северные провинции, где земля, находясь под пашнею, не может давать много лесу. Плоты иногда связаны между собою, и имеют в длину более ста футов. На них утверждают разные мачты, чтоб можно было посредством парусов плыть против воды, как скоро есть способный ветр. Когда же нет ветру, то их тащат проводники, которые на сих плотах строят [54] шалаши и живут в них. Они также разводят тут разные растения и содержать домашних животных. Дети выходят толпами из хижин, как пчелы из улья. Проводники имеют также все, что нужно к рыбной ловле, и они употребляют здесь свои большие неводы также удобно, как в лодках.

Англичане приметили на одной стороне реки чрезмерной величины утес серого мрамора, Вышиною около шести comb футов. В большой ущелине, к которой нельзя иначе достигнуть, как в лодке, есть храм обитаемый Хо-Шонгами или жрецами Фо. Они обожают многих своих начальников или героев, также как и разные добродетели и страсти. Храм состоит из нескольких довольно высоких комнат, прорытых в горе одни над другими.

Над сими рытвинами есть другая расщелина, где путешественники увидели большую кучу капельников, которые казались по крайней мере в бочку, и имели множество отделений. - Некоторые горы, находящиеся в окружности, были стесаны перпендикулярно до самого берега реки. Из них доставали много больших камней для строения пагодов, мостов и площадок, на коих воздвигнуты Китайские храмы и дворцы. Ямы, из которых достают каменья, часто бывают на берегу реки, дабы удобнее было перевозить их.

Необозримая равнина заступила наконец место цепи гор, между которыми река текла от самого своего источника. Она становилась шире, и вскоре путешественники встретили морской [55] прилив, текущий с Юга. Здешняя сторона была пересекаема широкими каналами, назначенными для мореплавания, а другие, которые были гораздо меньше, служили для орошения земли. Сорочинское пшено было здесь главнейшее произведение; также было несколько плантажей шелковичного дерева. Все доказывало плодородие, трудолюбие и чрезвычайное многолюдство.

Приближаясь к Кантону, путешественники видели небольшие саженые рощи, наполненные редкими растениями, и загородные домы принадлежащие знатным Китайским купцам.

В один из сих домов ожидали Посланника Коммисионеры купеческой компании, также другие Англичане и некоторые Китайцы их приятели.

Вицерой отправился прежде, дабы приготовить в Кантоне встречу Посланнику. Он прислал Англичанам большие и великолепные барки, украшенные зеркалами, живописью и позолотою, в которых Посольство прибыло в Кантон 19 Декабря 1795 года.

Чрезвычайные почести, которые Вицерой приказал воздавать Лорду Макартнею, и его особенное к нему уважение, были не одна бесполезная и пустая церемония. Они доказали жителям Кантона, что Англичане не лишены были покровительства, и что они заслуживали быть уважаемы.

Почти все принадлежавшие к Посольству, имели наконец в Китае долго ожидаемое удовольствие получить известие от своих друзей. Они уведомились также, что французское [56] правительство объявило войну Великобритании, и к великой своей радости Посланник узнал, что Сир-Эразм-Говер, получив из Кантона все ему нужное, отправился на Север и Соединился с посланными от Коммисионеров купеческой компании, и что военной корабль Лион стоял на якоре в Бокка-Тигрис.

Сей корабль отправился из Шу-Сана 18 Октября. Во время его семинедельного пребывания в сей пристани, почти весь экипаж его вылечился от кровавого поносу, которой его долго беспокоил. Кроме той выгоды, что он пользовался воздухом на земле и упражнялся в телодвижений, он имел еще свежую и здоровую пищу. Его снабдили мясом, а особливо домашними птицами и овощами за весьма сходную цену. Съестные припасы тогда только были дороги, когда приставленные от правительства вмешивались в торг; потому что как они требовали от продавца награждения, то покупающий должен был терпеть возвышение цены.

В Шу-Санее плоды всякого рода были в изобилии и очень дешевы. Чай был гораздо дешевле, нежели в других, частях Китая. За месяц перед отъездом Лиона, была ужасная буря. Молния так низко сверкала, что касалась пушечных отверстий; и притом была так сильна и часта, что ни кто не мог быть на палубе. Во все время продолжавшейся бури ветр дул на Север, то есть, противно тому, который продолжался несколько месяцов; и мореходцы почитали бурю за действие происшедшее от сражения двух противных ветров. Однако [57] ветер переменился в юго-западный. По том до конца Сентября он был переменной, пока поднялся северовосточный, сперва сильный, а потом умеренный, который и продолжался до конца тогдашнего времени года.

Отъезжая из Шу-Сана, Сир Эразм Говер желал плыть, тем путем, которое предписал ему Посланник В Тиен-Синге. Но, так как мы уже объявили, он был принужден вступить в реку Кантон. Однакож не подозревая перемены обстоятельств, от которых непременно должно было перемениться и его назначению, он вознамерился, как можно скорее, возвратиться на Северо-Восток. При отъезде из Шу-Сана ему оказаны были все почести, которые заслужил он строгим наблюдением порядка в своем экипаже. Лион оставил Шу-Санские острова и проплыл Формазской пролив с великою скоростию и без всякой опасности; а 23 Октября стал на якоре близ Ларронских островов.

На острове Самкоке Сир Эразм Говер нашел довольно воды для запасения своего экипажа. В самой возвышенной стороне оного есть куча гранитных утесов, — с которых легко можно видеть все морские пути, ведущие к разным Ларронским островам. Китайские лоцманы смотрят отсюда, дабы видеть корабли, идущие в их гавани. - Остров Самкок находится под 28° 9' широты, и под 112° 41' долготы, щитая к Востоку от Гренвикского меридиана.

Сир Эразм Говер послал отсюда к Коммисионерам компании просить лекарственных [58] кореньев и других нужных вещей, которые в непродолжительном времени были ему доставлены. Он снова направил свой путь к формозскому приливу. Но ему должно было плыть против северовосточного ветра, которой был уже во всей своей силе.

4-го Ноября он претерпел сильный удар ветра. Во все то время, как Лион находился на море, продолжалась дурная погода. Море волновалось всякую минуту. Паруса беспрестанно раздирались, и их с трудом могли заменять другими. Несколько дней Лион старался плыть вдоль Китайских берегов, но не мог подвинуться вперед ни на милю. Тогда он направил путь к острову Формозу, где течение реки против него не так было быстро, и был в состоянии не много отплыть, но претерпев еще такую бурю, что у него сломило две большие мачты. Тогда он возвратился к Ларронским островам, дабы найти пристанище и приготовиться к. новым усилиям для переплытия Формозского пролива.

Морские разбойники, кои разоряли сию часть Китайских берегов, недавно похитили несколько Китайских судов и разграбили близлежащие острова. Сии разбойники имеют обычай делать невольниками всех здоровых молодых людей, которых они берут в плен, а прочих убивать, потоплять барки и сжигать домы, выбрав из них все, что им кажется чего нибудь стоющим.

21 Ноября Лион встретился с кораблем, которой осмотров, узнали, что это был тот [59] самый, к которому принадлежали пять человек найденные Англичанами в прошедшем Феврале месяце на волканическом острове Амстердаме; Сир Эразм Говер, узнавши в Кантоне о войне Франции с Англиею, справедливо овладел сим кораблем, потому что он плыл из Иль-де-Франса, где и вооружен был (Естьли поступок Сира Эразма Говера сообразен с военными законами, то он не менее противен священным обязанностям человечества. Почтенный и снисходительный Перрон дружелюбно принял Англичан, а в награду за сей прием люди из экипажа Лиона украли у него часть тюленьих Кож. По том Капитан сего корабля, пользуясь известиями, которые доставил ему сам Перрон, увозит его корабль и подвергает сего Француза и четырех его товарищей погибнуть от отчаяния и бедности на диком острове. (Примечание французского переводчика.)). Таким образом он был уже не в состоянии возвратиться на остров Амстердам, чтобы взять от туда Перрона и его товарищей с поклажею тюленьих кож ими приготовленных; и естьли когда нибудь сии нещастные оставят сей дикой и пустой остров, то они тем будут обязаны случаю, которой приведет к сему берегу какой нибудь корабль, коих начальник захочет их освободить из их заключения.

Прежде нежели Лион со всем исправился, Сир Эразм Говер получил депешу от Лорда Макартнея. И так, как скоро он был в состоянии опять пуститься в море, то вместо того, чтоб снова сражаться с противным ветром, он прямо поплыл в Бокка Тигрис. [60]

Капитан Макинтош также прибыл в Кантон прежде, нежели думал. Он видел, что Мандарины и жители Шу-Сана расположены были повиноваться приказаниям Императора касательно до позволения, данного Капитану и Офицерам, закупить в сей пристани груз для Индостана. Здесь чай и шелковые материи были дешевле, нежели в других местах. Но Шу-Санские купцы не приготовились. Они не имели довольно товаров годных Европейцам для нагружения такого корабля, каков был Индостан, которой поднимал 1200 тоннов грузу. Также и они не могли купить всех товаров, находившимся на корабле, и которые гораздо приличнее были большому городу. Они просили у Капитана Макинтоша времени, дабы снабдить себя большою частию вещей, коих они не имели; но он почел за лучшее отправиться в Кантон, где он мог пользоваться теми же выгодами, какими и в Шу-Сане.

Он оставил сей город с сожалением, в коем брали участие и жители; ибо Офицеры его и весь экипаж обходились с Китайцами с уважением и осторожно; и обе стороны, были совершенно довольны одна другою.

Индостан и Лион имели попутный ветр в Кантон. Но в Формозском проливе он был так силен, что Капитан Макинтош уверяет, что никогда не видал такой дурной погоды, какую он имел в сей короткой проезд.

Реэстр растениям, находящимся в провинциях Кианг-Зее и Кван-Тунге: [61]

Kyllingia triceps. — Киллингия трицветная.

Panicuiri Italicum. — Бор Италиянской.

Arundo bambou. — Тростник бамбу.

Eriocaulon. — Пухонос.

Elaeagnus pungeas. Колючий лох.

Ilex. — — — Нового рода колючник.

Azalea Indica. — Ацалея Индейская.

Convolvulus cericeus. Шелковой.

— Batatas. — Бататас.

— Medicum. — Лекарственной.

— Obscurus. — Темной.

Nauclea orientalis. Навклея восточная.

Lonicera — — Жимолость.

Sphenoclea Zeylanica. Сфеноклея Цейлонская.

Bladhia Japonica — Блакия Японская.

Illecebrum sessile. Извитень низкой.

Gardenia florida. Гардения цветная.

Asclepiadea. — Асклепиадея.

— — — — — — другого рода.

Burmannia. Новый род бурманния.

Tradescantia. Традесканция.

Allium. — Чеснок.

Convallaria Japonica. Ландыш Японской.

Daphne Indica. — — — Индейской.

Polygonum fagopyrum. Гречиха.

Laurus camphora. Канфарное дерево.

Cassia obtusifolia. Коссия туполистная.

Euphorbia. Молочай.

Rosa Indica. Роза Индейская.

— — — — — — другого рода

Triticum. Пшеница.

Rubus. Ежевика.

Thea. Чай. [62]

Gossipium. Хлопчатая бумага.

Hybiscus Syriacns. Кетмия Сирийская.

Camellia sesanqua. Камеллия.

Arachis hypogoea. Завилец.

Glycine. Глицина.

lndiqofera tinclorla. Индиго красильная.

Citrus trifoliata. Цитрон трилистной.

Artemisia. Чернобыльник.

Chrysanthemum Indicum. Златоцвет индийской.

Elephantopus. Слоняк.

Urtica nivea. Кропива снежная.

Quercus dentatus. Дубе зубчатый.

Pinnus larix. Лиственница.

Croton sebiferum. Кротон сальной.

Cucurbitaceae. Растения тыковные.

Ischemum aristatum. Маньяк колкой.

Mimosa. Мимоза.

Panax aculeata. Стосил колючий.

Pteris semipinata. Op — — — полуперистой.

Asplenium. Многоголовник.

— — — — — — другого рода.

Polypodium. Папоротник.

Lycopodium cernuum. Пл. . . . .

Myosotis sorpiodes. Незабудка простая.

Plumbago Zeylonica. Зубница Цейланская.

Psycotria Asiatica. Псикотрия Азиатская.

— Serpens. -

Mussaenda frondosa. Муссенда ветвистая.

Justicia. Юстиция.

Rondeletia. Ронделеция.

Datura. Дурман.

Nicotiana tabacum. Табак.

Physalis. Мях. [63]

Solanum diphyllum. Тростник двулистной.

— Verbaseifolium. — Пушистой.

— Nigrum. Черной.

— — — — — — другого рода.

Lycium Japonicum. . . . . Японская.

— Foetidum. — вонючая.

Capsicum. Жгун, струковатой перец.

Dysoda fascicularis. Дизода пучечная.

Serissa. Серисса.

Pontedera. Понтедера.

Juncus articulatus. Юнкус коленчатой.

Rumex. Щавель.

Jussiaea erecta. Жюсьея прямая.

Dianthus deltoides. Травника делтовидная.

Crataegus bibas. Боярышник большой.

— Glabra. — гладкой.

Lagerstromeria Indica. Лагерстромерия Индейская.

Clematis. Ломанос.

Sagittaria trifolia. Стрелолистник простой.

Cupressus pendulu. Кипарис развесистой.

Sterculia platanifolia. Стеркулия широколистная.

Rottbollia. Ротбеллия.

Xanlhoxylon trifoliatum. Бу — — — трилистной.

— — — — — — другого рода.

Smilax. Смилахс.

Juniperus Barbadensis. Можжевельник Барбадской.

Anthistiria ciliata. Антистирия пушистая.

Plectronia Chinensis. Плектрония Китайская.

Ophioglossum scandens. Гадючник вьющийся.

Acrosticum siliquosum. Придорожник стручистой.

Saccharum. Сахар.

Ficus Indicus. Смоковница Индейская. [64]

The bou. Чай.

— Congou.

— Souchong et pecs.

— Sinylo.

— Hyson.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие во внутренность Китая и в Тартарию, учиненное в 1792-м, 1793-м, 1794-м годах лордом Макартнеем, посланником английского короля при китайском императоре, Часть 4. М. 1805

© текст - ??. 1805
© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001