-

ДЖОРДЖ СТАУНТОН

ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВНУТРЕННОСТЬ КИТАЯ И В ТАРТАРИЮ,

учиненное в 1792-м 1793-м 1794-м годах

ЛОРДОМ МАКАРТНЕЕМ

Посланником Англинского Короля при Китайском Императоре

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Путешествие в полуденную часть Атлантического и Индейского моря. Обозрение островов Тристан д’Акунга, лежащих в первом из сих морей, и островов св. Павла и Амстердама в последнем.

Мы заметили в одной из предыдущих глав, что ветр, которой в Европе столь переменчив, что даже не льзя получить идеи о его непостоянстве, нимало не переменяется между тропиками и в близь лежащих странах. — Правильное в климатах сих движение атмосферы, и единообразное ее стремление от Востока к Западу делают то, что предпринимаемая в сем направлении путешествия производятся безостановочно и в скором времени; но они бывают почти непреодолимым препятствием для тех, кои следуют противному направлению. Когда Христофор Колумб направлял путь свой к Западу для открытия Нового Света, его сопутники приметив, что ветр, [177] дувший на сих морях, никогда не переменялся, весьма устрашились. Они боялись, чтобы сей, их намерению весьма благоприятствовавший в начале, ветр не воспрепятствовал им узреть опять своего отечества, и сия мысль так раздражила их противу Колумба, что он должен был прибегнуть ко всей твердости своего духа и разума, дабы предупредить опасные следствия слепого их неистовства.

Дабы возвратиться в Европу, сей великий муж усмотрел, что вместо покушения преодолеть силу ветров, кои бы беспрестанно сопротивлялись его возвратному плаванию, надлежало ему следовать почти тому же самому Меридиану, удаляясь от Экватора, до тех пор, пока он встретит переменные ветры, с помощию которых он мог бы возвратиться в ту пристань, из которой он выехал. Пример Колумбов служит всегда правилом для большей части мореплавателей, предпринимающих путешествие на Восток.

Сие вообще направление пасатных ветров переменяется несколько влиянием южно-Американских берегов, и сие действие бывает ощутительнее в большем расстоянии от Экватора, нежели в Рио-Жанеиро. Почему Лев и Индостан до тех пор шли к Югу, пока достигли тридцать седьмого градуса южной широты, где западные ветры царствуют большую часть года и споспешествуют кораблям, плывущим прямо к Азии.

В сих местах, удаленных от Экватора, ветры бывают часто столь же сильны, как и [178] переменны. Но все предосторожности, нужные для предупреждения их опасных следствий, были приняты. Между тем как наши корабли стояли в пристани Рио-Жанеиро, мы постарались привесть их в самое лучшее состояние, для пренесения худой погоды, для чего были употреблены все средства, кои искуство может только изобресть, и из коих некоторые не могут быть произведены в действо в то время, когда корабль находится на открытом море. Известно, что в большем числе приключений, коим сей Элемент служит позорищем, весьма мало находится таких, коих бы можно было почесть подлинно неизбежными По нерадению, или по опасной экономии часто отваживаются пускать на Океан поврежденные корабли, как будто бы они удобны сопротивляться усилиям бури — между тем, как они могут погибнуть, естьли их захватит малейшая гроза.

Каждая часть нашего корабля была старательно рассмотрена, и все то, что только во время путешествия могло быть повреждено, было починено накрепко. Всякому известно, что мачты прикрепляются к своему месту вантами, или лучше сказать веревочными лестницами, кои крепко привязаны к обеим корабельным сторонам, и протянуты даже до короба, и что сии лестницы, служат матросам для восхождения на мачты. Жар тропиков действует на сии канаты, и они ослабляются, и для сего то перетянули их на корабле Льве. Несколько худых мачт были переменены, а на место [179] их укреплены другие и привязаны весьма крепким канатом, вокруг, которого пригвождены были доски. Парусы, кои были частию испорчены, и неспособны сопротивляться весьма сильным ветрам, но кои могли еще служить во время погоды, были сняты, и заменены новыми, дабы первые могли служить только в то время, когда погода будет в самом деле хороша. Все сии старания не были небесполезны; они предупредили те нещастия, кои бы могли случиться от сильной бури, приключившейся нам в сей части путешествия. Между тем, как ветр продолжал дуть с силою, особы, кои были уже одержимы морского болезнию, и те, коих сложение не укрепилось от долговременного путешествия, почувствовали себя в худом состоянии от качки корабля. Один из лекарей, будучи сам одержим сего болезнию, и примечая в то же время, какие действия она производила над другими и над ним, заметил некоторые столь чрезвычайные обстоятельства, что он почел за нужное описать их.

Он почувствовал сперва, говорит он, сильную боль в желудке, а после оной великое напряжение, и он изблевал все, что у него находилось в желудке. Его рвало сперва желчью зеленою, потом желтою, за которой последовала густая, слизистая и горьковатая влага, которую он почитал за желудочной сок, а наконец блевал он ссевшеюся кровью, но пред сим он почувствовал сильную боль, как будто бы его желудок сжался, что он приписывал [180] действию сильного кровотечения. Он рассуждал, что естьли бы сия кровь выходила из легкого, то она была бы пениста, или соединена с воздушными пузырями. Он чувствовал беспрестанно горькость во рту. Слинные железа у него распухли, а слюна его была густа и непорченна. Он был ко всему хладнокровен; прошедшее, будущее, самое существование его было для него ничто. — Печаль и надежда исчезли для него. — Голова его была легка, беспрестанно болела, и казалось, что она хотела развалиться. — Он претерпевал то сильной жаре, то холоде, которой заставлял его дрожать. Ему казалось, что он чувствовал оборотное движение червообразного обращения кишок, и что они как бы подступали к горлу. Он изблевывал все то, что только поглощал, без малейшего повреждения в желудке. Даже название всякой пищи, как густой, так и жидкой, было для него несносно.

Другой пассажир также чувствовал боль от сильных корабельных движений, но он терпел гораздо менее первого. Прочие же не только выдерживали трудность путешествия, но были вообще здоровы и веселы. Душа их не заботилась о настоящем; и они имели всегда в глазах желаемую цель, к коей они ежедневно приближались.

Пассажиры бывают иногда одержимы скукою, ибо они живут в праздности. Находившиеся на корабле Льве предвидели сие бедствие. И дабы избавиться от него, начали искать, каждой в особливости, упражнений, коими они [181] занимались в свободные часы. Младший из них последовал примеру Гарде-Маринов (Морских Кадетов.).

Он захотел знать каждую мачту, каждую мачту, каждой корабельный канат, все маневры, их употребление и теорию навигации. Он начал также с малым числом своих сотоварищей учиться у Китайских переводчиков, дабы узнать хотя несколько наречие той страны, куда они надеялись приехать в скором времени. Большая часть других путешествователей прибегнули к чтению, которое им с удовольствием доставляло наставление. Посланник, Сир Еразм Говер и другая особа (Сир Жорж Стонтон, которой из скромности всегда скрывает свое имя (примеч. перев.)) запаслись довольным количеством книг — почти все праздные часы проходили на шкафуте (Возвышение сверх дека корабельного на носу (gaillard d’arriere).), где всякой сохранял то уважение и ту благопристойность, которая обыкновенно наблюдается в публичных гуляньях.

Каждая особа, на военном корабле, сохраняет свой чин с пристойным отличием, и подчиненность везде приметна. Та сторона палубы, в которую ветр прежде ударяет, и которая называется боком на ветре, считается всегда почетным местом; и потому то она предоставлена Капитану, которой на корабле есть самовластной повелитель. Порутчики, Екипаж-Мейстер (На военных Англинских кораблях Екипаж-Мейстер есть один из главных Офицеров; он ведет журнал путешествия. Сему виден пример в главном деле Адмирала Кеппеля (примеч. переводч.)), лекарь, казначей и пассажиры [182] прохаживаются также на означенном месте. — Противуположенная сторона т. е., бок под ветром определена для Гарде Маринов, помощников Екипаж-Мейстера и лекаря, и для некоторых других подчиненных Офицеров. Прочие же бывают всегда с той стороны кормы, которая называется баком (Возвышение сверх дека корабельного на корме (gaillard d’avant).).

В прекрасные вечера Посланниковы музыканты, кои были весьма искусны, вместе с любителями музыки в присудствии большого числа слушателей давали концерты, кои были столь же мало прерываемы, как будто бы они были играны на сухом пути. Корабельной маневр производим был вообще с малым шумом; и весьма редко слышны были сии брани, кои прежде корабельщиками почитались за нужные для побуждения матросов к повиновению.

Лев и Индостан продолжали чрез несколько дней следовать параллелу под 37° широты. Восточной ветр, так как они сего и ожидали, весьма споспешествовал. 23-го Декабря 1792-го года они приметили острова Тристан д’Акунга, из коих самой большой носит сие имя. Из двух других островов один называется Неприступным, а другой Соловьиным.

Неприступный, по замечанию Сира Еразма Говера, кажется заслуживает сие имя. Он не [183] иное что, как утесистая, неприступная, и по видимому весьма сухая скала, простирающаяся почти на десять миль в окружности. На южном его конце видна весьма высокая вершина горы, которая от первой отделена. — Сей остров находится под 37° 19' южной широты, и под 11° 50' долготы на Запад от Гренвича. Сей столь неприятного вида остров может быть виден расстоянием за двенадцать, или четырнадцать миль.

Остров Соловьиной вида неправильного: в средине его видна вогнутость, а на южном краю несколько островков; в окружности он имеет не более семи, или восьми миль. Сказывают, что здесь можно стоять на якоре с северовосточной стороны. Сей остров находится под 37° 29' южной широты и под 11° 48' западной долготы. Его можно видеть расстоянием за семь, или восемь миль.

Третий остров, которой, в сравнении с другими, можно назвать большим островом, Тристан д’Акунга, и весьма высок. Он виден за 25 миль, и в окружности кажется не имеет более пятнадцати. Северная сторона его, повидимому, возвышается перпендикулярно, более нежели на тысячу футов над морем. От сего возвышения даже до самой средины остров сей равен и составляет то, что у мореплавателей называется долиною. На конце сей долины находится весьма высокая коническая гора, похожая на вершину Тенерифа, естьли смотреть на нее из губы Санта-Крукс [184]

Мы послали насколько ботов для измерения глубины берега, и дабы сыскать место самое способнейшее для закидания якоря и для запасения кораблей водою. Когда они возвратились, то Лев приближался к острову, и ввечеру закинул якорь к Северу на тридцать саженей на черном и иловатом дне. Он стоял на милю от берега, небольшая скала отделенная от западной части сего острова лежала на Юго-Запад к Югу; а водопад, которого прекрасная вода низвергалась на берег, находился на Юг к Востоку. Вся часть сего острова, находящаясь между восточною и южною конечностию, весьма возвышенна, и не представляет никакой опасности, но насупротив первой находятся подводные камни, отстоящие от берега не более, как на два кабельтова, или на пять сот шагов.

Во все то время, как корабль стоял на якоре, он был осенен мрачною громадою сей части острова, возвышающеюся над морским берегом наподобие стены покрытой мхом. Сие возвышение по правую сторону не столь быстро; а между горою и морем находится небольшая, тростником и зеленым кустарником покрытая равнина, орошаемая прозрачным источником изливающимся в море. Сия равнина, рассматриваемая с корабля, похожа была на прекрасной луг.

Сходившие на берег Офицеры сказывали, что они наполнили свои бочки посредством трубы, не снимавши их с ботов. Они уверяли, что в сем месте можно было удобнее стоять на [185] якоре, нежели в каком либо другом. — На конце сея равнины земля возвышается постепенна даже до горы, находящейся в средине, и всякая таковая ступень покрыта небольшими деревьями. — Берег сей изобилует морскими львами, тюленями, морскими нырьками и рыболовами. Служители корабельные поймали одну из сих последних птиц и принесли на корабль. Ее смерили: она имела десять футов в окружности. Говорят, что они бывают еще более сего. — Берег был покрыт в длину на несколько саженей простирающимся поростом, которой Натуралисты по справедливости называют fucus giganteus. Здесь выудили несколько превосходных рыб.

Вдруг восставшее волнение моря согнало Льва, который стоял на якоре, на средину моря и воспрепятствовало рассмотреть сей остров так, как себе предполагали. Вероятно, что естьли бы якорь был заброшен только на дватцать саженей (Здесь разумеется везде шестифутовая сажень.), то бы он сдержал. Как бы то ни было, наше пребывание на сем острове было не без пользы. Долгота его, которая по многим морским часам находилась почти на двау градуса к Востоку более, нежели как она была назначена на картах в то время, когда инструменты были еще не столь совершенны, стала теперь в точности определена.

Место, на котором Лев стоял на якоре, по многим солнечным примечаниям и то весьма хорошим морским часам находилось под 37° 6' южной широты, и под 11° 43' долготу [186] на Запад от Меридиана Гренвичева. Компас переменялся здесь на несколько градусов на Запад от полюса; Фаренгейтов термометр поднимался до шестьдесят шести градусов.

Также не бесполезно для нас удостовериться, что здесь можно удобно стоять на якоре и запасаться превосходною водою. Острова Тристан д’Акунга заслуживают по справедливости гораздо обширнейших примечаний. Они находятся менее, нежели в пятидесяти милях от той дороги, которой обыкновенно следуют путешествие в Китай и на берег Коромандельской чрез самой южной путь. Во время военное они могут быть хорошим местом свидания для кораблей, имеющих нужду в воде. Естьли обстоятельства требуют чрезвычайной поспешности, то можно ездить прямо из Англии к Тристан д’Акунга, а отсюда продолжать путь свой даже в Индию, или в Китай.

Острова Тристан д’Акунга к Западу и к Северу отделяются чрез море почти на тысячу пять сот миль от всякой части земли. Они находятся в той части южной половины земного шара, в окружностях которой давно уже надеялись открыть какую нибудь страну, дабы уравновесить количество земли северной половины; но наконец уверились, что таковой земли вовсе не находится.

В самом деле совсем не возможно определить пространство основания, которое имеют у сии острова под поверхностию моря; также могут ли они заменить кажущуюся пустоту земель? Мореплаватели повествуют, что на [187] Восток от островов д’Акунга и под того же почти самою широтою находятся другие небольшие острова, как то Гуг д’Алварец и Марсунские.

Они сказывают, что здесь встречается также довольное количество подводных камней, кои находятся прямо на Юг от самого полуденного края Африки и простираются на несколько градусов далее к Востоку. — Все сии острова составляют ли хребет гор, из коих иные находятся над, а иные под водами? — Сего не известно, но весьма благоразумнее догадываться, нежели верить, чтобы острова подобные безмерным колоннам, поднимались отдельно из внутренности обширной пучины вод.

Известно, что каперы дважды принимали намерение завесть какое нибудь поселение на островах Тристан д’Акунга; но они сего никогда не исполнили; — одни хотели учредить здесь, место для промена Индейских, для жарких климатов годных товаров, на деньги южно-Американских Испанцев; ибо в самом деле острова Тристан д’Акунга имеют весьма выгодное местоположение для таковой коммерции. — Другие почитали их только за место, способное для высушивания и приуготовления кож морских львов и тюленей, также и для выжимания спермассту (Китового сала (Sperma caeti).) из белых или долгоносых, а масла и костей из черных китов.

В сих морях находится бесчисленное множество различного рода китов. Лев и Индостан видели их беспрестанно прыгавших, а [188] наипаче при нахождении солнца. Они поднимали ужасные рыла свои поверх волн, и вода истекала из отверстия, которое они имеют на главе их. Иногда страшной и согбенной хребет их возвышался подобно скале посреди Океана, иногда распростирали они хвосте свой подобно безмерному опахалу, и рассекали с стремлением воды. Также приметно было довольно мечей (Рыба морская (espadon).) и сие зрелище тем более привлекало внимание путешествователей, что сии моря представляли весьма мало других отвлекательных предметов. Между Рио-Жанеиро и Тристане д’Акунга, мы встретили только один корабль: это было небольшое Испанское судно, которое плыло к реке дела Плата.

5-го Генваря 1793-го, года Лев прошел Меридиан Лондонской. Сей корабль находился тогда от сей столицы почти на девяноста градусов широты, или шесть тысяч двести пятьдесятью милями ближе ее к анторктическому кругу и к южному полюсу.

По примечанию Сира Еразма Говера во всем пространстве моря, которое мы преплыли от Рио-Жанеиро до островов Тристане д’Акунга и далее на Восток, в четырех градусах от Мыса доброй надежды, корабли отплыли не большое течение, которое стремилось беспрестанно к Юго-Востоку. Сему служили большим доказательством солнечные и лунные наблюдения равно как и морские часы. Лев и Индостан прошли в девяноста милях от помянутого [189] Мыса; ибо в трех градусах на Запад и в трех градусах на Восток от оного, течение сие несет весьма сильно к Западу. Достигши высоты сего Мыса, они правили более к Югу, дабы достигнуть сорокового градуса широты, и избежать подводных камней, кои назначены на картах Г. Далримпля подле паралелла, находящегося под 38° широты. Сии камни простираются отдельными скалами даже до дватцать пятого градуса на Восток от сего Мыса. Наши корабли хотели также оставить в стороне некоторые острова, кои, как сказывают, находятся на пути, которому следуют путешествующие в Ботани-Бей, и также не в большом расстоянии от дороги Китайской. Но когда они находились еще за двести почти миль от островов св. Павла и Амстердама в Индийском море, то они поворотили в южную широту тритцати восьми градусов сорока минут; и продолжая свой путь по сему паралеллу, они достигли сих островов 1-го Февраля 1793.

На дороге от островов Тристане д’Акунга к островам св. Павла и Амстердама путешественники, видели беспрестанно стада птиц и станицы рыб. Не проходило ни одного дня, в которой бы они не приметили какого нибудь кита. В самом южном паралелле, близ сорока первого градуса южной широты, ветр был весьма силен, и дул то с Северо-Запада, то с Юго-Запада. Северо-Западной ветре наносил туманы и дождь; а Юго-Западной холодную и ясную погоду. Во всем сем путешествии мы претерпели только одну бурю, которая застигла [190] нас на Востоке от Мадагаскара. Ветр, которой дул с начала Северо-Востока, а потом, оборотивши вокруг компас, переменился на юго-западной, столь сильно взволновал море со всех сторон, что корабль шел с великим трудом, и многократно имел под водою порты (Окна, род бойницы, амбразуры, сквозь которую на корабле палят из пушек (Sabord).) и часть шкафута. Мачты составляли тогда с горизонтом угол в пятьдесят градусов. Во все то время, и даже тогда, когда ветр был не столь порывист, приметно было сильное волнование моря, которое простиралось от Юго-Запада к Северо-Востоку.

В тридцати почти милях от островов св. Павла и Амстердама было уже приметно весьма мало тюленей и морских нырьков. На против того течения стали сильнее. Однажды было примечено, что они занесли корабль на дватцать миль к Северу. Того же вечера спустили на море один бот, дабы узнать, сколько Востока или Запада надобно было прибавить к сему Северу, но возвратясь на корабль, он известил, что течение шло прямо к Югу и совершало одну милю на час; сие самое было подтверждено наблюдениями сделанными на другой день около полудни.

Дабы узнать такое течение, спускают вот на море и посылают его на некоторое расстояние от корабля. Там он опускает какую нибудь тяжесть, или железной котел на двести саженей. в море. Сия тяжесть производит тоже действие, что и якорь, и препятствует [191] боту продолжать путь. Она пребывает неподвижна в воде, потому что сие течение простирается под поверхностию моря не глубже десяти саженей. Находящиеся на боте бросают потом в воду кусок дерева гладкого и столь тонкого, что он не может быть колеблем никаким ветром: ибо хотя оно и двигается, но это происходит не от чего другого, как от течения; — и тогда удобно измерить его направление и скорость. Погода была тихая и теплая сходственно с годовым временем; ибо тогда был месяц Январь, который в сей половине земного шара составляет часть лета. Обитатели другой страны Экватора путешествуя в Индейское море, должны здесь получить идеи совершенно различные от тех, кои они до толе имели. Таким образом приятности и свежесть свойственны здесь месяцу Декабрю, а не Маю, и всяк, кто только хочет описать часть света, которая от холода делается несносною, должен указать прямо на Юг; между тем как он может, напротив того, найти на Севере теплоту и приятность.

Острова св. Павла и Амстердам лежат под одним градусом долготы, и отстоят друг от друга почти на семнатцать миль. Сказывают, что Голландские мореплаватели назвали Амстердамом к Северу, а св. Павлом к Югу находящийся. Капитан Кук последовал их примеру. Но большая часть Английских мореплавателей, а особливо гг. Кук и Мортимер совсем тому противно назвали. [192]

Лев подошел сперва к mossy, которой лежит к Югу, он высок, но не столько, как Тристан д’Акунга; кажется что он бесплоден и безлесен. Во многих местах виден был поднимающийся дым. В то самое время, когда корабль ехал около берега, приметили двух человеков, махавших нам белым платком, привязанным к палке. Они оба бегали по горам, и старались следовать за кораблем, который не останавливался. Думали, что сии нещастные были остаток какого нибудь корабля, погибшего на сем пустом берегу; и одного сострадания довольно бы было, дабы заставить путешествователей остановиться, хотя бы они к сему и не имели ни малейшего намерения. Они радовались, что их корабль мог доставить им средство избавить двух нещастных от погибели в сем пустом месте. Однако в последствии увидят, что Лев был почти главною причиною тому, что они остались там далее.

Тотчас отрядили один бот для взятия их, и дабы сыскать удобное для стояния на якоре место. Не успели еще спустить его на море, как оба человека сошедши с горы, приближились к берегу, и казалось, хотели броситься в плавь для достижения сего бота. Но сильное волнение моря препятствовало им исполнить свое желание, и не допускало Англичан пристать к берегу для подания им помощи. Казалось однако, что не было опасности разъезжать около берегов сего острова, выключая северо-восточного края, около которого находится [193] невысокая, но весьма опасная скала, отстоящая от берега не более, как на полмили. Одна часть сего камня видна над водами, а другая покрыта растущим здесь весьма высоким поростом.

Когда корабли находились насупротив восточной части сего острова, они приметили на берегу большой вырезок, который, будучи шире во внутренности, имел вид опрокинутой воронки, и представлял весьма узкое отверстие. Внутри виден был большой водоем, который сообщался с морем посредством не весьма глубокого канала. Насупротив сего самого канала и почти на милю от берега Лев закинул якорь на дватцать пять саженей на чернопесчаном и иловатом дне. Там впустили вот мы в водоем, и нам было удобно пристать к берегу.

Офицеры корабля Льва сходившие на берег, были приняты не только теми двумя человеками, коих мы прежде видели на горе, но еще и тремя их сотоварищами. Начальником сей труппы был француз, именем Перрон, человек сведущий и любящий сообщать свои знания. Он рассказывал путешествователям следующее; что он, равно как и два из его сотоварищей, родились во Франции, что два другие были Англичане, кои переставши служить своему отечеству перешли в службу Американцов, что они плавали обыкновенно на кораблях Бостонских, что они выехали из Иль-де Франса на корабле, принадлежавшем Французам и Американцам; что тому уже пять месяцев, как они оставлены на сем острове для приготовления груза двадцати пяти тысяч тюленьих [194] кож, дабы продашь их в Кантоне; что они уже изготовили восемь тысяч, и что они надеялись достать остальное в течение десяти месяцов. Их корабль, продолжал он, был снаряжен на Иль-де-Франсе в Индийском море; он пошел теперь к Нотке-Зунд на северо-западной берег Америки, для нагружения там известного количества бобровых кож, дабы отвести их равномерно в Китай. Таким образом корабль их должен был ездить попеременно то к Нотке-Зунд, то на остров Амстердам до тех пор, пока их арматоры будут получать успех в своем предприятии.

Кажется, что Китайцы довели до высокого степени искуство приуготовлять тюленьи кожи, снимать с них длинную и жесткую шерсть, оставлять у них в самое то время их пушок, и делать их наконец тонкими и мягкими. Цена сих кож простирается в Кантоне, от одного до трех пиастров, а иногда более, смотря по их доброте, и по нужде, которую в них имеют. Сия торговля стоит конечно того, чтобы ей следовать, естьли судить о сем по старательности, с каковою продолжают оную те люди, коих Лев нашел на острове Амстердаме. Перрон имел участие в корабле, и во всех делах, кои он должен был исправлять во время сей Експедиции; но другим платили соразмерно их проворству и деятельности. Надобно думать, что только одна надежда получить знатную прибыль, могла заставить сих людей жить пятнадцать месяцев сряду в толь дикой стороне, где [195] пребывание их долженствовало быть для них еще, отвратительнее по причине работы, которую они отправляли. Они убивали тюленей в то время, когда сии животные выходили из моря, и ложились пред солнцем на камнях, кои находятся вдоль около берега и большого водоема, о коем мы выше сказывали. Но как они хотели иметь только одни кожи, то они бросали остальное на берега; и сих согнивших костяков находилось там столь великое множество, что почти не было такого места, где бы можно было пройти, не наступив на них. Таким образом атмосфера была заражена — и неприятное зрелище поражало со всех сторон взоры.

Стрельцы тюленей, коих мы нашли на острове Амстердаме, примечательны по излишней неопрятности, как в рассуждении своей одежды, так и жилищ. Однакож, кажется, ни один из них не желал искать случая оставить сей остров до окончания назначенного ими срока. Один из находившихся в сей труппе Англичанин был уже здесь в другой раз для исправления подобной работы. Знаки и наружное беспокойство сих двух человек, коих мы видели на горах, и которые нас столь живо тронули, происходили единственно от того, что они видели редко корабли в сих водах. Они остановили Льва не имевши к сему ни малейшей причины.

Тюлени, коих кожи составляют столь важной предмет торговли на сих островах, находятся здесь в большем количестве летом, нежели зимою; потому что в сие последнее [196] время года они не выходят из вод, где под поростом ищут защиты противу суровости погоды. Летом они выходят часто на берег целыми стадами простирающимися от восьми до девяти сот; пять стрельцов напавши на них могут убить по крайней мере сотню; ибо таковое число людей в один день не может убить и ободрать оных более сего. Тюлени дают много масла; но оного обирается весьма мало по причине недостатка в бочках; стрельцы варят часть лучшего и едят его вместо масла.

Тюлень острова Амстердама есть phoca ursina Линнеев. Самка весит обыкновенно от шестидесяти шести до ста дватцати фунтов, а в длину бывает от трех до пяти футов. Самцы бывают гораздо более сего. Вообще сии животные не злы. Иногда бросаются они в воду в то самое время, когда кто нибудь хочет к ним подойти; но еще чаще того случается, что они лежат с гордым видом на горах, ревут и располагаются к защищению. Для приведения их в робость, довольно только одного удара палкою по рылу. Большая часть из выходящих на берег суть самки с одним самцом; бывает всегда по крайней мере около тритцати самок; но еще не примечено, натура ли учредила такую соразмерность между обеими полами, или одни самки только выходят на берег, а самцы остаются в водах. Зимою великие стада морских львов (Phoca leonina Линнеевы.), из коих [197] иные бывают длиною в восемнадцать футов, выходят из моря, покрывают берег, и наполняют воздух ужасным ревом. Жалобный визг тюленей, убиваемых стрельцами, весьма силен, ибо мы могли часто слышать его на нашем корабле, находившемся на милю от берега. Говорят, что число сих обоего рода животных, гораздо уменьшилось на острове Амстердаме с тех пор, как там занимаются сею ловлею. Во время зимы, сии берега изобилуют китами, но при наступлении лета они начинают искать глубоких мест, и для того уходят от сих берегов.

Стрельцы жили в худой хижине, построенной подле водоема. Сей водоем имеет вид эллипсиса. Края его со стороны моря низки, обложены круглыми каменьями, и разделены не весьма глубоким, и недавно происшедшим каналом; ибо Голландской Капитан Ван-Вламинг, бывший на сем берегу в 1697 году, доносит, что сей водоем не имел тогда сообщения с морем. Плотина была тогда цела и возвышалась почти на пять футов над водою. После сей теперь прорвавшейся плотины, и около остальной части водоема, земля возвышается с каждой стороны, и мы нашли, на тригонометрическому измерению, что она была вышиною в семь сот футов. Сие возвышение столь быстро, что оно составляет с горизонтом угол в шестьдесят пять градусов.

Самой большей диаметр водной поверхности сего водоема, или, лучше сказать, воронки, содержит около тысячи ста саженей, а самой [198] меньший около восми сот пятидесяти. Окружность его простирается на три тысячи саженей, то есть почти на одну и три четверти мили.

Почти со всех косвенных сторон сей воронки, равно как и на плотине, находится на берегу воды много теплых источников. Фаренгейтов термометр поднимался на открытом воздухе до шестидесяти двух градусов; а будучи опущен в один из сих источников, поднялся вдруг до ста девяносто. В другом он поднялся даже до двух сот четырех; а наконец когда шар термометра опустили в расщелину, из которой выходил третий источник, то ртуть поднялась в одну минуту до степени закипания воды. По разным сделанным. опытам, опуская шар термометра в те места, из коих вытекала вода, мы нашли, что жар был вообще в двести двенатцать градусов; но когда подле оных копали род водохранилищ, и в сие место опускали шар, то жар был вообще в двести четыре градуса.

Сей водоем изобиловал линями, окунями и лещами. Тот же самой человек, которой ловил сию рыбу, держа в одной руке свою уду, мог опускать их другою в теплые источники, кои находились подле самого сего водоема, и они могли там свариться в четверть часа. Некоторые из Офицеров, находившихся на Льве и Индостане, воспользовались сим случаем, и очень хорошо покушали. Здесь не трудно сыскать теплой воды; для сего должно только поднять несколько камней в тех местах, откуда виден исходящий пар. Здесь растет в [199] некоторых местах довольное количество моху слоями, из которых, равно как из многих расщелин, находящихся на берегах сей воронки, выходит сильной дым. Когда вырвешь насколько сего моху, то увидишь под ним род теплого илу (Род известного под именем Marchantia и Lycopodium.), и естьли опустишь шар термометра в сей ил, то ртуть поднимается вдруг до степени закипания воды. Когда же приложишь ухо к земле, то услышишь под нею шум подобный кипению воды. На берегу тех мест, где протекает вода, находится довольное количество отвесных слоев превращенной в стекло материи, происшедшей от веществ, кои были сожжены, но не расплавлены. В некоторых, около сей воронки лежащих скалах, находятся прекрасные Зеолиты.

В двух стах шагах от сей плотины, возвышается весьма любопытная, особостоящая, конической фигуры скала, составленная из разных веществ, из коих некоторые, хотя еще не превращены в стекло, но все они показывают действие жара. Все кажется подтверждает мнение Доктора Гиллана, которой думает, что остров Амстердам произошел от подземного огня, и соблюдает в разных местах явные следы проторжения какой нибудь сопки. На западных и западовосточных берегах сего острова видны четыре правильные конуса, имеющие в средине жерла, в коих лава и другие горючие вещества показывают, что сей остров недавно еще произошел. Жар здесь [200] весьма велик и из многочисленных расщелин выходит такое множество еластического пара, что нет никакого сомнения, что сей остров произошел от проторжения какой нибудь огнедышущей горы. Когда прилагали термометр к поверхности их, то он поднимался до ста девяноста градусов; но когда его опускали в пепел, то он поднимался до двух сот двенатцати. Он конечно поднялся бы выше; но как число градусов назначено только до того места, которое показывает кипящую воду, и как длина трубочки соразмерна сему подвышению, то его в скорости принимали прочь, дабы большее расширение ртути не разбило стекла.

Земля дрожала под стопами, и когда в нее ударяли камнем, то внутри раздавался шум, и жар был столь силен, что естьли постоять четверть минуты на одном месте, то ноги, как бы начинали гореть. Водоем, которой мы уже описали, и которой есть ничто иное, как жерло наполненное водою, есть самой большой не только на острове Амстердаме, но может быть и во всем свете. Чрезвычайно великой его диаметр гораздо более поперешника Этны или Везувия. В самом деле количество веществ, коих проторжение требует столь великого отверстия, и сила с каковою сии вещества были выброшены, дабы победить сопротивление, которое ему предполагали земля и море, долженствовали быть удивительны.

Смотря по тому, как обыкновенно судят о древности огнедышущих гор, можно догадываться, что сие огромное жерло находится уже [201] давно на сем острове. Изрыгнутая сим жерлом лава конечно чрез столь долгое время разрушилась и обратилась в пепел, которого в иных местах находятся чрезвычайно великие кучи. Сей пепел в тоже самое время распространился почти на всей поверхности сего острова, и споспешествовал на оном прозябению, наипаче же около жерла; ибо находящаяся вокруг оного трава весьма длинна и растет с великою живостию. Жилковатые коренья сей травы выходят в различном направлении чрез сию рушившуюся лаву, а сей пепел согнив и смешавшись с листьями и стеблями, упадающими и согнивающими также ежегодно на земле, составил повсюду слои весьма тучной земли, простирающейся в глубину на несколько футов (Все сии наблюдения совершенно сходны с началами предложенными столь ясным образом гражданином Ламетерийском в занимательном его творении.). Однако, как сия земля подавляется только своею собственною тяжестею, то она от сего самого ноздревата, не имеет большого сцепления и во многих местах как бы борозжена и расщеплена, все сие причиняют летние дожди и потоки, происходящие от растаивания снегов, кои, простираясь зимою на несколько футов в вышину, покрывают все те части острова, где подземной жар не имеет довольно силы, чтобы оной растопить. Находятся места, где таковые бразды глубоки и делают впадины, или некоторой род естественных водохранилищ, в [202] которых вода течет со всех сторон, и сохраняется во все время года; ибо сии впадины будучи осенены высокою вокруг растущею травою, которая укрывает их от солнечных лучей, выпускают весьма мало испарения. Однако сии водохранилища не весьма велики и не многочисленны. Самое большое из них содержит в себе не более трех или четырех бочек воды. На всем сем острове не находится никакой другой воды, кроме той, которая проистекает из источников, находящихся вокруг большого жерла.

Весьма трудно ходить по острову Амстердаму, ибо земля здесь весьма мягка, ноздревата и наполнена ямками, кои морские птицы, делая себе гнезды, вырывают. Нога погружается в сию землю, да и весьма глубоко (О теории земли. (Примеч. Переводчика).); и хотя от большого жерла до западного берега сего острова не находится более трех миль; однакоже сего пути не льзя совершить без великого труда. Почти на самой средине сего острова находится, простирающееся почти на двести шагов в длину, и не много по менее сего в ширину, место, коего не льзя пройти без великой предосторожности. Говорят, что отсюда то выходит источник теплой воды, текущий в промежутках между лавою и большим жерлом, и пробивающийся немного повыше того пруда, который наполняет дно оного. Жар будучи в сем месте весьма силен, препятствует прозябению растений. Все сие место покрыто некоторым родом ила, или теста, составившегося из [203] пепела, омочаемого беспрестанно испарением, немного пониже находящихся вод. Когда покопать не много в сем иле, то пар выходит с стремлением, и часто в большем количестве; а сей ил столь горяч, что один из путешественников, вошедши в него по неосторожности, обжег себе ногу.

Теже самые причины, кои препятствуют в сем месте прозябению, равное имели действие и на четыре новые конуса. Их поверхность покрыта только одним пеплом; и около сего места развалившаяся лава ни мало непокрыта мхом: сие самое доказывает, что ее проторжение недавно случилось. Но лава большого жерла совсем различна от сей; ибо со всех тех сторон, где ее берега находятся в самом отвесном положении, и где следовательно развалившийся пепел, не имея довольно крепкого основания, что бы мог содержаться, рассеялся по скалам, там на сих скалах порос длинной мох.

Во всех водохранилищах, равно как и теплых источниках, выключая только одного, вода солена. Сей выходит из самых высоких берегов жерла. Вода его не течет подобно другим с кипением по илу и камням. На против того она стремится вниз с скоростию и составляет небольшой ручей, которого тепло та не более ста двенатцати градусов. В нем можно держать руку очень долго без малейшей боли. Сия вода весьма ржавчиста. Те стороны скалы, из которых она выходит, и водоем, куда она втекает, покрыты вохрою, которую, она с себя слагает. Мореплаватели, живущие [204] на сем острове, не пьют никакой другой воды, кроме сей, и находят ее довольно здоровою. Привычка не дает им приметить ее неприятного вкуса.

Сие большее жерло, рассматриваемое с высоты острова, заставляет думать, что оно прежде составляло совершенной круг; но что морские воды прервали его с восточной стороны, куда вода вовремя прилива прибывает с стремлением: а лава, находившаяся в сей стороне, рушилась. Вода, находящаяся в водоем жерла, простирается в глубину на сто семьдесят футов, а от сей воды до высоты жерла находится по крайней мере девять сот. Большие скалы, посреди коих видно сие отверстие, составляют самую возвышенную часть сего острова, которой кажется был произведен одною только растопившеюся лавою, которая излилась из огнедышущей горы. Таким образом находится постепенное наклонение от вершины горы даже до моря; и хотя лава сама по себе неправильна, смешенна, и почти разрушена около жерла, однакож она сохраняет единообразность в некотором расстоянии. Слои лежат там один на другом в некотором роде симетрии, и имеют небольшую покатость. Сие расположение слоев можно удобно рассмотреть с западной стороны, где правильная покатость прерывается вдруг ужасною пропастию. Там случившаяся в разное время проторжения весьма ясно означены различными слоями, из коих каждой отделен. Превращенная в стекло лава находится всегда внизу, плотная лава над нею, а на сей последней [205] скважистая; пепел из огнедышущей горы и другие легкие вещества находятся в верху, а все вместе покрыто слоем мягкой и прозябательной земли.

Сей остров находится в таком состоянии подземного пожара, что рассматривая его ночью с корабельной палубы, мы видели часто выходившее из многих ращелин пламя, похожее на то, которое приметно в Пиетре-Мале, между Флоренциею и Болониею, или на то, которое приключается иногда близь Брадлея в провинции Ланкастре от пожаров, случающихся при сжении угольев. Днем мы видели только один дым.

Остров Амстердам лежит под 38° 43' южной широты и под 66° 54' долготы на Восток от Меридиана Гренвичева. На большем жерле компас переменялся на девятнадцать градусов, пятдесят минут к Западу от полюса. — Во время Пребывания Льва на сем острове, Фаренгейтов термометр держался шестидесяти двух градусов. Длина сего острова от Севера к Югу простирается более, нежели на четыре мили, а ширина его от Востока к Западу на две мили, что составляет поверхность восьми квадратных миль, или пяти тысяч ста дватцати (Десятина около 150 перш содержащая.) десятин. Земля здесь почти везде плодоносна. К сему острову можно приставать только с восточной стороны, где большее жерло составляет пристань, в которую вход делается ежедневно глубже, и могло бы удобно, с помощию искуства, принимать [206] большие корабли. Приливы и отливы совершают в час, входа и выходя из жерла, три мили, и поднимаются даже до восьми или девяти футов в то время, когда бывает полномесячие, или когда луна переменяет четверть. Направление их бывает на Юго-Восток к Югу, и на Северо-Восток к Северу. Даже около сего жерла море имеет от восьми до девяти футов глубины.

Англичанине, живший уже в другой раз на сем острове, весьма неблагоприятно говорил о погоде, бывающей там в холодное время года; летом воздух здесь весьма приятен, и восточной ветр бывает весьма редко, но зимою бури очень часто приключаются. Здесь выпадает много града и снега; северо-западные и юго-западные ветры дуют беспрестанно порывисто, и волнуют сильно море. Говорят, что бывающие в то время ураганы уносят иногда большое количество воды из находящегося в жерле водоема, и переносят ее столбом на вершину горы, которая, как мы уже выше заметили, вышиною не менее семи сот футов.

Небольшое судно, привезшее в прошлом месяце Сентябре сих пять человеков на сей остров, стояло здесь два месяца на якоре, или на берегу, и не могло посылать своего бота более двух раз к сухому пути; от чего запас оставленный им для сих пяти человеков был столь мал, что они конечно бы умерли с голоду, естьли бы не нашли на сем острове много рыбы и дичины. Они не имели ни хлеба, ни овощей. Сверх всего данного им Львом и [207] Индостаном, наши садовники посадили подле их хижины несколько картофелю, и других растений, кои могут конечно не только им одним быть полезными, но и другим мореплавателям, кои будут приезжать на сей остров. — В самом деле весьма можно надеяться, что они будут сюда часто приезжать, ибо сей остров находится на дороге кораблей, плывущих в Китай и на восточные берега Индостана.

Берега острова Амстердама изобилуют превосходною рыбою. Здесь более всего ловят треску, которая как свежая, так и соленая, равно хороша. На мели, находящейся при входе в жерло, находится толикое множество раков, что во время отлива можно брать их руками. В том месте, где наши корабли стояли на якоре, матросы опускали в воду корзины, в которые для прикорму клали мясо аккулы, и чрез несколько минут вынимали их до половины наполненные раками. Несколько уд доставляли в скором времени довольное количество рыбы, для прокормления экипажа во время целой недели. Но сие самое должно казаться гораздо удивительнее, потому что в сем месте находится великое множество аккул и морских собак, кои весьма обжорливы и вечные неприятели всех других рыб.

Наши служители поймали одну аккулу; она была длиною в одинадцать футов, а в окружности имела около пяти. По выпотрошении нашли у нее в желудке совсем целого нырка. Сей морской нырек есть животное, которое [208] Натуралисты относят к классу птиц; но которое больше может почитаться рыбою, не только по всегдашнему в воде пребыванию, которое делает его не редко добычею аккул, но и по перьям, расположенным на подобие чешуи, и по крыльям, весьма похожим на рыбьи перья. Они находятся здесь в великом множестве; иногда выходят они целыми стадами на горы Греться на солнце и играют между тюленями. Род сих нырков известен у Линнея под именем Chrysocoma. Они имеют длинные желтые перья, составляющие около очей их Два полукружия, подобные бровям.

Из всех птиц, прилетающих на сей остров, столь примечательной своим происхождением, образованием и видом, нет ни одной такой, которая бы находилась Под тем же градусом широты в северной половине земного шара. Между самими большими птицами находятся здесь многие роды морских рыболовов. У нас рассматривали на корабле одного из тех, которые известны под именем exuIans, и нашли, что он имеет не только, как утверждают Натуралисты, некоторое недообразованное начало языка, но и совершенно образованной, и почти в половину носа простирающийся язык. Желтоносой рыболов не столь велик, как тот, о котором мы теперь только говорили, но рыболов темноватого цвета бывает еще гораздо более. Сего последнего поймали матросы Льва, и принесли на сей кораллы: он весил шестнадцать фунтов; а перья под шеею были чрезвычайно густы. [209]

Морской рыболов с великим трудом поднимается на воздух; он бывает принужден бросаться с высоты какого нибудь утеса, или бегать долгое время по берегу, дабы получить несколько движения, с помощию которого он мог бы подняться; когда он сядет на воду, то он не иначе может подняться с оной, как с великим усилием.

Другая большая птица, находящаяся в великом множестве на острове Амстердаме, есть большая чупая, так называемая бурная птица (Procellaria equinoctialis Линнеева.), явной неприятель морского рыболова. Она нападает на него всякой раз, когда его приметит, но рыболов скрывается тотчас в воду, куда она не смеет за ним гнаться. Бурная птица зла и обжорлива; однакоже одна из них, будучи на корабле Льве, в весьма скором времени сделалась ручною. Она ела спокойно, остатки говядины и все то, что повара бросали ей из птиц. Она весьма любила купаться в чане, наполненном морского водою; сие, удовольствие доставляли ей очень часто.

Но большая черная бурная птица не с одним только рыболовом ведет войну. Она гоняется еще чаще того за голубыми Амстердамскими бурными птицами (Procellaria Forsteri.), коих она пожирает только печень и сердце. Наши путешественники, прохаживаясь по сему острову, нашли несколько сотен сих последних птиц, коих черная бурная птица, опотрошив, оставила на земле. [210] Дабы избежать от своего неприятеля, голубые бурные шпицы прятаются днем в земле; но иногда шум, которой они производят, открывает их убежище. Ночью они вылетают искать себе пищи; и сие самое заставило мореплавателей, находившихся на острове Амстердаме, назвать их нощными птицами. Как они летают всегда около огня, то стрельцы, пользуясь сим, зажигают факелы и убивают оных множество; сие самое составляет главную их пищу; они говорят, что мясо их очень вкусно. Голубая бурная шпица не более нашего голубя. На острове Амстердаме находится еще и другая, собственно называемая бурная птица, черноватого цвета, и гораздо менее голубой. Она летает всегда во время непогоды на море. У матросов, которые намекают на какую то чародейную повесть, которой я теперь вспомнить не могу, называется она цыпленком матки Кари.

Из всех крылатых жителей, находящихся на острове Амстердаме, самой прекраснейший, без сомнения, есть белая мартышка (Sterna hirundo.). Она не более нашей ласточки, и имеет подобно ей раздвоившийся хвост. Нос ее и ноги похожи на блестящий кармазин; брюхо она имеет белое, а спину и крылья светлопепеловидные. Сия птица питается маленькими рыбами, коих она хватает в то время, когда они плавают подле поверхности вод. Г. Макевел убил на лету одну из них, в носу ее нашли рыбу, почти в три дюйма длиною. Сии птицы [211] летают стадами и кажется ничего не опасаться. Когда кто возьмет их птенца, то прочие летают долгое время около похитителя, — производят всевозможной шум, и кажется хотят ударить его в голову носом, дабы он, устранить сего, оставил свою добычу.

Когда некоторые из Офицеров Льва предприняли намерение обойти вокруг сего малого, но весьма удивительного острова, Перрон, сей Француз, о коем мы выше уже говорили, немедленно предложил им свои услуги проводить их, ибо он знал ту дорогу, по которой одной только можно было дойти до горы, находящейся около воронки, дорогу, представляющую повсюду единые трудности и опасности. На верху сей горы находится весьма ровное место, простирающееся в длину почти на милю; потом покатость к морю, а в пятидесяти шагах от оной виден страшной утес, с которого можно сойти только одною стороною, по которой проведен некоторой род небольшой дороги. Стрельцы ходят по ней на западной берег в то время, когда сильное волнение моря принуждает тюленей оставлять ту сторону, около которой они их обыкновенно убивают.

Наши путешественники возвратясь на тот берег, где корабли стояли на якоре, застали их в готовности поднять паруса. Они чувствовали коликою благодарностию они одолжены были Перрону не только за то, что он благосклонно проводил их, но и потому, что он сообщил им с искреннею откровенностию все замечания, сделанные им во время его [212] пребывания на сем острове. — Какой же, удар был для них, когда они увидели, что во время его отсутствия у него похитили знатную часть тех кож, кои он с великим трудом мог достать; ибо лов тюленей для такого тихого и честного человека, как он, гораздо, неприятнее, нежели для кого нибудь другого.

Между тем, как он был удален от своей хижины, подле которой лежали его кожи, несколько Англичан, чином, как подозревали; выше матросов, сошли на берег с крепкими напитками, предметом искушения, которому прочие стрельцы тюленей не могли сопротивляться. Они начали свой торг довольно благоразумно выключая только то, что они продавали непринадлежавшую им собственность. Но упившись ромом, помрачившим их разум, они отдавали кожи с излишнею щедростию. — Итак Перрон принужден был жаловаться, что его благосклонность к чужестранцам причинила ему столь важную потерю, и досадовать, что наши корабли приставали к тому берегу, на котором он жил.

Лев поднял уже паруса, когда Сир Эразм Говер узнал о обиде причиненной Перрону. Он был весьма огорчен и приказал тотчас сделать генеральной розыск всех неправедно приобретенных кож. Несколько из оных было найдено, и мы решились сложить их в Кантоне; но сие намерение не было исполнено, а что сему воспрепятствовало, мы объявим в последствии. [213]

Остров св. Павла, находящийся к Северу от Амстердама, весьма от оного отличен. На нем не находится ни конических гор ни весьма возвышенных мест. Он покрыт кустарниками и посредственной высоты деревьями. Говорят, что на оном находится очень много пресной воды; но не льзя ни стоять на якоре, ни приставать к берегу. Наши корабли потеряли из виду сии два острова 2-го Февраля 1793 года.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие во внутренность Китая и в Тартарию, учиненное в 1792-м, 1793-м, 1794-м годах лордом Макартнеем, посланником английского короля при китайском императоре, Часть 1. М. 1804